Тёмный Час (джен)

Картой оказался Король.

Тот день начался ещё до восхода солнца.

Я проснулся от звуков, идущих снизу, то ли из лавки, то ли из мастерской. Мне ужасно не хотелось вставать, поэтому в полусне я убедил себя, что это, наверное, Уильям ищет нужные материалы, которые после уборки переместились со стола в ящики. В конце концов, ни у кого, кроме Уильяма не было ключа.

Но когда спустя десять минут шорохи не прекратились, мне стало не по себе. Я медленно встал с кровати и принялся поспешно одеваться. В тот момент, когда я застегнул последнюю пуговичку на рубашке, снизу послышался грохот и тихие ругательства. Судя по голосу, это всё-таки был Уилл.

Стоило мне натянуть штаны, как на лестнице послышались решительные шаги, и в дверь постучались:

— Чарли, ты спишь? — послышался голос Уильяма из-за двери.

— Уже не сплю, — крикнул я, косо поглядывая на прикроватные часы. Времени было шесть часов утра. — Ты зачем пришёл в такую рань?

— У нас срочное дело!

Я распахнул дверь.

На Уильяме не было лица. Он был бледен, а глаза смотрели с таким искренним ужасом, что мне стало немного страшно.

— Ах вот как… — я торопливо сбежал вниз по лестнице. — Ну, давай, рассказывай, что там?

Уильям зашагал вслед за мной. Меня немного смущало, что он знает что-то, чего не знаю я. Но, во имя общего дела, я старался не придавать этому большого значения.

— Понимаешь, пока что срочного дела ещё нет, — объяснял он мне в спину, — но отцу передали, что сам Король… Стой, куда по мокрому!..

Я остановился посреди мастерской и задумчиво посмотрел под ноги. Пол был мокрым. В углу стояла швабра и ведро с водой. Так вот, чем он гремел…

— Ого! — присвистнул я, оборачиваясь в сторону Уилла, осмотрительно замершему в дверном проходе. — Это как-то связано с нашим срочным делом, правда?

Уильям закрыл глаза, сжал кулаки и выпалил:

— К нам едет рыцарь Его Величества!

— …Его Величества Короля Артура, — у чёрного входа возникла фигура Контролёра. Выглядел он непривычно небрежно: воротник рубашки был паршиво выглажен, бабочка была немного кривой и даже цилиндр, как мне показалось, сдвинулся набок. — Это правда, Чарли. Сегодня, ровно в девять часов утра сюда явится сэр Ивейн. И наша задача привести вас и лавку в приличный вид.

— Лавка и так в приличном виде, — хмыкнул я. — Мы тут убирались совсем недавно.

Ник оглядел мастерскую и насмешливо глянул на мокрый пол. Уильям раздражённо сложил руки на груди.

— Не могу не согласиться, мастерская стараниями Принца выглядит хорошо, — взгляд Контролёра впился в меня. — А вот вы, Чарли, от этого состояния, уж простите меня, далеки.

«Как и вы сегодня», — захотелось ляпнуть мне, но я сдержался. Конечно, я выглядел так себе! Во-первых, я встал пять минут назад. Во-вторых, я поспал часа три, потому что до поздней ночи инкрустировал эльфийскую диадему драконьим пламенем. А драконье пламя удивительно хрупкий материал — одна маленькая ошибка и всё! Хрустальная плёнка лопается, и огонь, со всей своей драконьей силой, выбирается наружу… Страшно нервный процесс. В-третьих, я уже и вспомнить не мог, когда я в последний раз спал больше шести часов. В-четвёртых… Да у меня были сотни, тысячи, миллионы причин выглядеть непрезентабельно и не выхолощено!

— Выгляжу как выгляжу, — буркнул я. — Я Часовщик, а не придворная дама. Мне не за одёжку деньги платят.

— Это и выдаёт в вас простого работягу, — Ник недовольно поморщился. — Мыслите, пожалуйста, шире. Сэр Ивейн явится в девять, вы запомнили? А до тех пор, Чарли, будьте добры, приведите себя в порядок. Уильям!

Уилл горделиво вздёрнул подбородок. Было видно, что он держится из последних сил, чтобы не выдать какую-нибудь колкость в сторону Контролёра.

— Значит так, к девяти часам Чарли должен быть побрит, вымыт, свеж и влюблён в свою работу так же, как в день вашего знакомства, — отдал распоряжение Ник. — Что-то я забыл… Ах, да! Феи с его костюмом прибудут в семь.

— Мне не нужен костюм! — запротестовал я, но Ник сделал вид, что не услышал меня.

— Ты меня понял, Уильям? — спросил он, уже растворяясь в воздухе.

— Хорошо, сэр, — сквозь зубы проскрипел подмастерье.

Как только Ник исчез, я был очень настойчиво отправлен Уиллом в ванную.

Пришлось помыться, побриться и даже на скорую руку состричь несколько совсем уж непослушных прядей, чтобы не выглядеть таким лохматым. Та одежда, которую принесли феи, к моему счастью, выглядела вполне сносно. Я переживал, что меня вырядят в расшитые золотом панталоны, или в какой-нибудь дурацкий камзол с огромными часами на спине… Но всё оказалось куда проще — мне принесли новенькие чёрные штаны, обычную белую рубаху и простую жилетку с большим нагрудным карманом. Самый обычный костюм, которому я был несказанно рад. Всегда считалось, что феи хороши в кройке и шитье, но меня их переливающиеся всеми цветами радуги костюмы обычно приводили в ужас.

В восемь сорок я стоял у прилавка. Уильям застыл в дверном проеме между коридором и лавкой. Он тоже чуточку принарядился — надел чистый фартук.

Размеренно тикали часы. В восемь сорок три у двери лавки возник Контролёр, но внутрь не зашёл — он стоял снаружи, у витрины и пристально смотрел куда-то вглубь улицы. Теперь он выглядел как обычно, только его пиджак стал ещё чернее, рубашка ещё белее. Даже глаза, кажется, стали ещё ослепительнее и холоднее. Всё в нём было также, но чуточку идеальнее.

Мы молчали.

Часы тикали.

В восемь пятьдесят шесть где-то вдали послышалось размеренное цоканье. Цоканье приближалось. Ник быстро открыл дверь и сказал одно слово:

— Едет.

Прошла ещё одна долгая минута до того, как я увидел его.

Его бурый конь медленно и гордо вышагивал по улице. Это был удивительный конь — огромный и, по всей видимости, невероятно сильный. При каждом его шаге под толстой кожей двигались тяжёлые мышцы. Я постарался прикинуть, сколько бы мог весить такой конь, и получилось, что никак не меньше тонны.

Но ещё удивительнее был всадник. Его кольчуга блестела, как струя воды под солнцем. Будь на улице хоть одна дама, она бы загляделась на этот профиль — мужественный подбородок, поросший щетиной, нос с горбинкой… Из-за широких плечей выглядывал меч в ножнах. На груди у рыцаря был изображён лев.

Конь остановился ровно перед лавкой. Сэр Ивейн ловко соскочил с коня, и передал Нику поводья. Контролёр что-то сказал ему, и сэр благосклонно улыбнулся.

— Сейчас нужно будет поклониться, — шепнул мне Уильям.

Ник с широкой улыбкой открыл дверь в лавку. Рыцарю пришлось немного пригнуться, чтобы войти, и как только он перешагнул порог лавки, Контролёр торжественно объявил:

— Сэр Ивейн из Камелота, рыцарь Короля Артура, член Круглого стола!

Уильям поспешно склонил голову. Я, глядя на него, сделал то же самое.

— Ты зачем кричишь-то так, а? А то они не знают, — громкий и раскатистый голос Ивейна заполнил собой всю лавку.

— Но, сэр, так ведь положено… — в недоумении пробормотал Ник, входя вслед за ним.

— Ну если положено… — гость устало покачал головой, проходя к прилавку, — Не люблю я всё это… Ладно там ещё Галахэд, Парцифаль… Ланселоту такое по статусу положено. Но я-то простой рыцарь, а они простые работяги. Что мы сейчас, расшаркиваться друг перед другом будем? Кому это надо вообще, а?

Внезапно он протянул мне свою огромную руку и представился:

— Сэр Ивейн, рыцарь Круглого Стола.

— Чарльз Дей, Часовщик, — пролепетал я, стараясь не подавать вида, что мне больно от того, как сэр сжал мою ладонь. — А это Уилл, мой подмастерье.

— Уильям Даацский, — Уилл уверенно и ни капли не смущённо протянул Ивейну руку. Они обменялись рукопожатиями.

— Вы Принц?

— Надеюсь, что в скором времени перестану им быть.

— Метите в короли?

— Нет, в часовщики.

— Достойный путь, Уильям.

— Благодарю.

Мне всегда казалось, что рыцари должны отличаться какими-то особенно галантными манерами, но сэр держался на удивление обычно — в нём не было того загадочного и романтичного флёра, которым обычно наделяли рыцарей всякие легенды. Нет, напротив, он был прост, как пенни. И если бы не кольчуга, герб на груди и меч за спиной, я бы решил, что передо мной стоит обычный солдат, только вернувшийся со службы домой.

— Сэр, вам не положено… — тихо и очень неловко вмешался Контролёр.

— Да что там ещё?! — с явным неудовольствием гаркнул Ивейн, оборачиваясь к Контролёру. Тот только покачал головой с виноватой улыбкой.

— Опять что-то забыл, да? — рыцарь задумчиво потёр шею. — Так, ну представиться — представился, имя назвал… Пропади оно пропадом… Что там ещё? А, всё, вспомнил, сейчас.

Он прокашлялся и с торжественным видом проговорил:

— Я послан сюда Королём Артуром, чтобы попросить помощи у Часовщика Чарльза Дея, нашего главного помощника и владельца лучшей лавки в Зачеловечье, — одухотворение тут же покинуло его лицо, и он, снова обернувшись к Контролёру спросил:

— Ну теперь-то всё?

Ник тяжело выдохнул и измученно кивнул. Было видно, что он крайне недоволен поведением сэра и еле сдерживается, чтобы не ударить себя ладонью по лбу.

— Слава Богу, — буркнул Ивейн. — Теперь к делу. Короче, Чарли, у нас к тебе просьба.

Он расстегнул ремешок, натянутый через всю грудь и достал из-за спины ножны длинной в фута три.

— Вот, посмотрите, — рыцарь достал меч из ножен так легко, будто это была пушинка.

Двуручный меч, с тонкой рукоятью, оплетенной тонкой светло-коричневой кожей, заблестел в слабом свете. Рыцарь выложил его на прилавок, чтобы мне удалось лучше его рассмотреть.

На мече не было ни царапинки, ни единой зазубрины. Поверхность была настолько гладкая, что блестела как зеркало. В рукоятку был вставлен небольшой изумруд и на нём не было ни одного скола или трещины.

— Нравится? — самодовольно улыбнулся Ивейн.

— Конечно, — откликнулся я, не отвлекаясь от пристального осмотра. — Только вот я понять не могу, что вы от меня хотите? Меч совсем новый, тут ни единого дефекта и заточен он на славу… Или вам что-то декоративное нужно? Гравировка, чернение?..

— Какое ещё чернение? — рыцарь посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. — Не, братец, ты не понял. У нас тут рыцарей не хватает, сам знаешь — половина за Граалем бегает, вторая половина на турнирах защищает своих дам сердца. А в одной деревеньке дракон уже третий год жителей кошмарит. Ну, там всё как обычно — украл какую-то девицу, спалил урожай, мельницу поджёг. Мы хотели, чтобы этим Ланселот занялся, но ему всё не до этого — он то в тюрьме, то с дамами какими-то путается. Ты не подумай, что я завидую, но сам понимаешь, благороднейший рыцарь, а таким свинством занимается…

Контролёр негромко, но выразительно кашлянул. Ивейн косо глянул на него, но всё-таки вернулся к мысли:

— Да, короче говоря, можешь как-нибудь с этим драконом разобраться? А Король тебя в рыцари Круглого Стола за это посвятит…

— Что, простите?..

Я услышал только «разобраться с этим драконом», а остальные слова мгновенно превратились в невнятный шум. Я же часовщик, а не сказочный герой на белом коне… Да я даже поднять этот меч не смогу, какое уж там «разобраться»…

— …Надо избавиться от дракона, — чуть громче и медленнее повторил Ивейн. Стёкла слегка задрожали, уловив изменения в и без того громком голосе Ивейна. — Это твой меч. В качестве оплаты — станешь рыцарем Круглого Стола. Ну?

Я тупо уставился на лежащий на прилавке меч. Вот почему он был в идеальном состоянии. Он был новым — его делали специально для меня. Хватило только этой мысли, чтобы клинок из притягательного и красивого превратился в моих глазах в уродливое и грязное оружие убийства.

Мир звучал будто через вату.

— Простите, сэр, вы должно быть нас с кем-то спутали, — глухой и твёрдый голос Уилла. — Наша лавка не предоставляет такого рода услуги, извините.

Я повернул голову на звук и посмотрел на него. Передо мной стоял крепкий, краснощёкий и разозлённый юноша.

— Нет, Уильям, никакой ошибки нет и быть не может, — сухой и холодный голос Ника. — Я осмелюсь вам напомнить, что согласно договору Чарли обязуется предоставлять услуги каждому жителю Зачеловечья, который в них нуждается. Двор Короля Артура нуждается в вашей услуге, и вы не имеете права отказать в ней.

Он перевёл взгляд с Уильяма на меня и любезно улыбнулся. Взгляд голубых глаз будто окатил меня холодной водой.

— …но я не могу покидать лавки… — это единственное, что я смог почти беззвучно проговорить. Только сейчас по телу пробежала ледяная волна ужаса. Смотря Нику в глаза, я одними губами прошептал:

— Это же верная смерть.

— Договор предусматривает, что вы можете покинуть лавку, если того требует клиент, — он улыбнулся ещё шире и я увидел его острые, заточенные зубы. — Сэр Ивейн, я правильно понимаю, что вы требуете от Чарли покинуть лавку для выполнения вашего заказа?

Ивейн слегка нахмурился, склонил голову набок и, наконец, кивнул.

— Ну вот видите! — Ник воскликнул так радостно, что меня начало мутить. — Решено, дорогой сэр Ивейн! Я думаю, вы можете передать Королю, что Чарли немедленно приступит к выполнению его поручения!

Хотел бы я крикнуть, что это вовсе не так!.. Но у меня перехватило дыхание, и я не смог издать ничего, кроме мерзкого сипения. Мне будто пережали горло. Я с ужасом посмотрел на Ника, но тот лишь безразлично пожал плечами и усмехнулся.

— Ну вот и славно, дружище! — воскликнул Ивейн, со всей силы ударяя меня по плечу. — Меч я тебе оставляю, он теперь твой. Как только закончишь с делом, приходи в Камелот, мы тебя посвятим, а потом устроим Карнавал. Ну это если закончишь, конечно. Но я лично думаю, что закончишь. О тебе знаешь какая молва по Зачеловечью идёт? Все говорят, что ты хороший малый. Да по тебе видно, ты куда благороднее этого пройдохи Озёрного. Ну да ладно, чего уж там… Бывай!\

Я застыл на месте, не в силах сказать «и вам до свидания». Ник открыл перед храбрым рыцарем дверь. Сэр ловко и изящно запрыгнул на своего огромного коня, и через минуту бодрый цокот копыт затих вдали.

Передо мной на прилавке лежал новенький меч.

Кажется, это мой последний заказ.

 

В лавке царила ужасная, гнетущая тишина.

Я не мог двинуться с места. Где-то под рёбрами было очень-очень холодно. Меня начало подташнивать и нестерпимо хотелось плакать. Или открыть глаза и узнать, что это всё всего лишь сон. Или закрыть и больше не открывать, пока я не выйду из всей этой истории победителем.

Истории.

Чёртов Ник.

Вот и всё. Казалось бы, свод самых простых правил: соблюдай и всё будет хорошо. А теперь что?.. Теперь я иду на верную смерть, иду убивать дракона, потому что так сказал Король Артур. Мне вдруг захотелось рассмеяться — так нелепо это звучало.

Смешок застрял где-то в горле.

Первым тишину нарушил Уильям.

— Ты-ы-ы!.. — завопил он и, перепрыгнув через прилавок, кинулся к Контролёру. — Ты вообще понимаешь, что ты наделал?!

Уилл занёс руку для удара, но Контролёр был быстрее. Он подхватил Принца за горло и приподнял в воздух. Уильям вцепился пальцами в его руку, дёргался в воздухе, всеми силами стараясь высвободиться из мёртвой хватки Контролёра.

— Успокойтесь, Уильям, — насмешливо произнёс Ник, глядя на эти попытки вырваться так, будто это был не человек, а всего лишь бабочка в сачке. — Я тут ни при чём, таковы правила. Моё дело только контролировать соблюдение этих правил.

Он разжал руку, и мой подмастерье упал на пол, громко закашлявшись.

— Чудовище, — прохрипел он.

— Будьте аккуратнее с выражениями. Если я правильно помню, вы хотели заключать договор со мной. Будете настолько невежливы и я ещё сотню раз подумаю перед тем, как соглашаться.

— Ник, не трогайте Уилла, — мой собственный голос доносился будто издалека. — Вы должны охранять его безопасность. Так прописано в Договоре. Извольте соблюдать его так же, как я соблюдаю.

— Виноват, всплылил, — Контролёр отряхнул полу запачканного Уильямом пиджака. — Действовал только из соображений самозащиты. Обязуюсь впредь так не делать. Извините, Принц.

Уилл не ответил. Происходящее казалось мне каким-то отдалённым, неправдивым, будто это была картинка из детской волшебной панорамы. Вот молодой юноша с румяными щеками и голубыми глазами, полными отчаяния поднялся с пола и смотрит на своего сутулого друга…

— Чарли, я пойду с тобой, — быстро проговорил мой ученик. — Вдвоём мы что-нибудь придумаем. Я выпрошу у отца гарнизон и мы вместе убьём дракона, да, Чарли? Да?..

Наваждение исчезло, стоило ему заговорить. Уж не знаю, кому сейчас было хуже: мне или ему… От меня ещё хоть что-то зависело, а Уильяму оставалось только смириться. Смириться порой гораздо тяжелее.

Я вышел из-за прилавка и крепко обнял его. Мы оба знали: отец не даст ему никакого гарнизона.

— Никуда ты не пойдешь, — прошептал я. — Лавке нужен продавец и мастер. А мисс Уитлоу нужен супруг.

Он уткнулся лбом в моё плечо, шмыгнул носом и окончательно разрыдался. Прямо как в тот день, когда он решил остаться в лавке подмастерьем. Только теперь он был не просто каким-то случайным принцем. Нет. Он был моим учеником и другом. А я по-прежнему не знал, как его утешить…

— Какая трогательная картина, — мурлыкнул Контролёр, рассматривая нас. — Не хочу вас прерывать, но, Чарли, вам пора собираться в путь. Иначе Расплата, помните?

Профиль Вирджинии в оранжевом закатном свете. Ещё один человек, жизнь которого мне дорога. И Ник об этом знает.

Я почувствовал себя марионеткой, которую дёргают за ниточки, а она и рада исполнять танец на потеху одному-единственному бессмертному, который не сумел придумать себе других развлечений, кроме жонглирования чужими жизнями.

— Он прав. Мне надо собираться, — я взял Уилла за плечи и, глядя ему в глаза, вкрадчиво и убедительно выговорил:

— Всё будет хорошо. Ты хороший часовщик. Присмотри за лавкой в моё отсутствие.

Он всхлипнул и кивнул.

— Я тобой горжусь, Уильям.

 

Меч оказался на удивление лёгким. Я спокойно смог его поднять и даже сообразил несколько неуклюжих выпадов. Это, наверное, был неплохой результат для часового мастера, но будет ли дракон разбираться, кто перед ним: рыцарь или часовщик?..

Ник сидел в мастерской и спокойно попивал чай, читая человеческую газету. Уилл работал в лавке. Я собирался в путь.

В небольшую суму я положил пару картофелин и бутылку с водой. Потом зачем-то закинул туда тетрадь в кожаном переплёте и карандаш. Решил на всякий случай положить кофту потеплее, а то мало ли… В комнате наверху стянул с себя парадную одежду, так любезно сшитую феями. Если бы они знали, что я проведу в ней меньше получаса, им бы наверняка это не понравилось.

В кармане штанов я внезапно нащупал Одну кошачью жизнь. Маленький медяк почему-то был тёплым и я решил, что не буду его вынимать. Пусть останется, на удачу.

Наконец, я спустился вниз, надел на ремень ножны с мечом. Сверху натянул сумку через плечо и влез в большие ботинки.

— Не рыцарь, но разбойник, — Контролёр отложил газету и пристально меня оглядел. — Надо будет поискать какую-нибудь историю о благородном разбойнике.

— А Робин Гуд вам чем не угодил? — без особого энтузиазма спросил я.

— Ох, действительно, — он расплылся в самой широкой и милой улыбке, от которой мне снова стало тошно. — Ну же, Чарли, уберите с лица эту кислую мину. Вы скоро станете частью если не эпоса, то легенды! Не всем выпадает такая честь.

Я ничего на это не ответил. Никовы легенды мне уже осточертели. Всё, чего я хотел — выбраться из этой передряги живым и невредимым и вечером распить вместе с Уильямом остатки Капитанского рома.

— Теперь к делу, — он с крайне деловым видом пролистал появившийся из ниоткуда блокнот. — Для путешествия в Зачеловечье вам понадобится Ключ Ключей. У меня указано, что вы им располагаете.

Я непонимающе уставился на него.

— Чарли, вы вообще знаете, что происходит в вашей лавке? — он театрально закатил глаза. — Ну, вот, вот, смотрите.

Он сунул мне под нос лист, на котором было крупным, размашистым почерком было написано: «Ключ Ключей. Модель “Золотая резь, XIX”. Передан в пользование Ч.Д, Часовщику. Примечание: оплата от Б, выродка».

— Ну, припоминаете?

— Так вы о том ключе, который мне отдал Бильмо? — осенило меня.

Ник недовольно цокнул языком:

— Если этот ваш Бильмо выродок и оплатил им ваши услуги, тогда определённо про него. Он ещё у вас?

— Конечно, — закивал я.

— Показывайте.

Я извлёк из буфетного ящика крошечный ключик и поплёлся к столу. Там, в недрах стола, среди инструментов, запасных шестеренок и другой мелочи, он и лежал.

Механизм щёлкнул, и ящик стола открылся. Полоска света скользнула по длинному, тонкому, золотому ключу, который за год не потерял ни капли блеска и красоты. Я достал его из ящика, как доставал сотни раз до этого, но теперь я смотрел на него иначе. Совсем по-другому. Ключ. Дверь в Зачеловечье…

— Да, определённо, Ключ Ключей, — Контролёр кинул на него быстрый взгляд. — Это ваш проход. Просто вставьте его в какую-нибудь дверь, проверните три раза, и он откроет вам Зал Тысячи Дверей.

Я не отрывал взгляда от ключа. Привычная металлическая ящерка, обвивающая кольцо, крохотная дверка в месте, где стержень соединяется с головкой… Идеальная работа.

— Зал Тысячи Дверей? — эхом повторил я.

— Зал Тысячи Дверей, — Ник раздражённо закатил глаза, — это как железнодорожный вокзал, если понимаете, о чём я… Из Зала Тысячи Дверей вы можете переместиться в любую точку Зачеловечья, если там, конечно, есть дверь. Это вам понятно, Чарли?

Так вот что он открывал… Не замок, не просто дверь, а… целый мир! Всё время, пока я мучился вопросом, как же выглядит таинственное Зачеловечье, в ящике моего стола лежало то, что могло запросто открыть мне дорогу туда! Даже обидно, что я из чистого любопытства не попытался открыть им какую-нибудь дверь…

— И как я найду путь к своему дракону? — спросил я, выныривая из своих мыслей. — Какая из дверей правильная?

— Вам поможет Мэри, — лицо моего собеседника вдруг перекосило так, будто он съел гнилую сливу. — Она вас проведёт. Мэри не отличается особым умом, но Зал Тысячи Дверей знает как свои пять пальцев.

— Хорошо, — я кивнул, стараясь утрясти в голове всё, что мне только что сказал Ник. — Теперь можно идти?..

— Нет, подождите, — Ник встал со стула и нависая надо мной значительно произнёс:

— Запомните ещё одну вещь: если вы вернётесь в лавку, то на этом ваше путешествие в Зачеловечье будет окончено. Вы больше не сможете выйти до следующего требования клиента. Вы меня поняли?

— Да, — твёрдо произнёс я, сжимая в руке Ключ Ключей.

— Счастливой дороги, Чарли.

С этими словами Контролёр приподнял цилиндр и растаял в воздухе. Точно так же, как и в сотни раз до этого.

Я остался один на один с закрытой дверью, ведущей из мастерской в лавку и своими невеселыми мыслями.

 

Я повертел в руке Ключ Ключей и ещё раз осмотрел его бородку. По форме она совсем не подходила ни к одному моему дверному замку — настолько она была больше них всех. Ключ сам по себе большой, что уж о бородке говорить…

Но если верить Нику, Ключ Ключей подходил к любой двери. Тяжело вздохнув, я подошёл к двери в лавку, поднёс ключ к замку и решительно вставил его. К моему удивлению, он вошёл в скважину как по маслу, будто был создан именно для этой двери.

И тогда я повернул ключ впервые.

Он тяжело и с лязгом провернулся в замке. Что-то невыносимо громко щёлкнуло и дверь затряслась. Я приналёг на неё плечом и провернул во второй раз.

Этот раз был проще. Что-то внутри громко захлопало и откуда-то изнутри полился свет. Второй щелчок.

Изо всех сил наваливаясь на дверь и практически не дыша, я повернул ключ в замке в последний раз.

Что-то внутри будто всхлипнуло, ручка задёргалась в моих руках.

Послышался третий щелчок, и всё прекратилось. Я медленно достал ключ из скважины. Дверь не тряслась. За ней что-то негромко скрипело и билось, но сама дверь была недвижима.

Я в последний раз осмотрел мастерскую. Вернусь ли я сюда? Бог его знает. Мне бы хотелось вернуться. Вдруг с немыслимой ясностью я увидел всю свою жизнь, развернувшуюся в этих стенах. От начала и до конца.

Я увидел отца у камина, заставляющего меня собирать мои первые настенные часы. Увидел его неаккуратную рыжую бороду и большие руки.

Я увидел себя, делающим свои первые самостоятельные, серьёзные напольные часы — часы, которые теперь принадлежат мистеру Ашеру. Мать гладит меня по взъерошенной голове и говорит, что я настоящий мужчина. И я горжусь собой.

Я увидел маленького мальчика, которому однажды позволил войти в мастерскую, чтобы выбрать себе игрушечный паровозик. Он восхищённо смотрит на пар вылетающий из трубы моей игрушки.

Я увидел спящего на столе Бильмо, который смог снять с себя свои тяжелые оковы. Уже не человек, но ещё и не зверь. Вечный странник.

Я увидел плачущего на моём плече Уильяма и поломанную клетку моего сказочного соловья. Потом мы переплавили эту клетку в тренировочный металл для его первых запчастей. Они вышли нескладными, но Уильям был уверен — это потому что металл прокляла его сбежавшая принцесса.

Я увидел тонкий стан Вирджинии, уверенный и гордый. И вновь увидел её хрупкую смуглую спину и тонко проступающие позвонки. Вирджинию, которую, будь я более смел и нагл, я бы поцеловал ещё в первую встречу.

Я видел всё, произошедшее в этой крошечной комнатушке, заставленной комодами, ящиками, чертежами и металлом. Я жил здесь. Я был счастлив здесь.

И если я вернусь живым — история продолжится.

Поэтому я вернусь.

С этой мыслью, я потянул на себя ручку.

 

Дверь с громким и непривычным скрипом отворилась. Вместо привычной тёмноты коридора из открывшегося проёма струился тёплый и мягкий свет.

И этот свет заливал огромную залу за дверью. Огромная, просторная комната уходила настолько далеко вперёд и настолько далеко вверх, что я не видел её стен — только свет, идущий, кажется, откуда-то с невидимого потолка, и огромное, бесконечное количество дверей. Они были всюду, сколько хватало взгляда. На поднимающихся сверху стенах, на уступах, возникающих из ниоткуда, они висели в воздухе, прикрепленные какими-то канатами… И все самые разные — от богато отделанных до самых простых, сколоченных из трёх дощечек, пожухлых от времени.

Я аккуратно вступил в зал.

Пол под моими ногами легонько покачнулся, и я тут же схватился за перила, которые очень удачно оказались рядом и я, случайно не удержав равновесие, перегнулся через них.

Это был не пол.

Это была огромная платформа, державшаяся не то на столпах, не то на каких-то канатах. Внизу, подо мной, продолжался этот бесконечный зал с дверями…

Кое-как переборов себя, я смог встать на платформу ровно и убрать руки от перил. В небольшом отдалении от меня стояла высокая тумба с толстой книгой в кожаном переплёте. Рядом был прикреплен потёртый барный звонок. За самой тумбой никого не было. Только дальше, за ней был длинный-длинный полутёмный коридор из двух “дверных шкафов”.

Очевидно, чтобы появилась Мэри, мне надо было нажать на звонок. Чтобы нажать на звонок, мне надо было дойти до тумбы. Но платформа под моими ногами немного колыхалась и это, если честно, было мне не очень-то с руки. Медленными, чеканными шагами я подошёл к тумбе и с крайне деловым видом нажал на звонок.

— Да-да-да, я иду! Сейчас, подождите секундочку! — донеслось эхом откуда-то из глубины зала.

И тут в коридоре, том самом, который передо мной, послышался топот и чавканье. Кто-то оттуда бежал на меня и бежал очень быстро, яростно перебирая тяжелыми ногами.

Я непроизвольно сжал рукоять меча, готовый в любую секунду достать его из ножен.

Оно приближалось. Теперь я мог разглядеть его в слабом свете коридора — оно бежало на четырёх лапах, задевая массивным длинным хвостом всё, что попадалось на пути. Двери жалостливо скрипели от ударов хвоста. Им вторили хрупкие дверные замочки.

— Не подходи! — завопил я, выхватывая меч и выставляя его перед собой. — Я не сдамся без боя!..

Тут нечто отшатнулось от меня, запуталось в собственных ногах, упало и кубарем выкатилось прямо к тумбе. Оно, кажется, было зелёным, покрытым чешуёй и обёрнутым в какую-то оранжевую ткань. Мой меч завис в дюйме от его шкуры…

— Со мной всё в порядке, — уверил меня оранжевый комочек явно девичьим голосом. — Подождите секундочку, я сейчас… Ой, уберите это, пожалуйста… Я иначе не смогу встать…

Я послушно вставил меч в ножны. Сейчас, в таком запутавшемся состоянии, она точно не смогла бы причинить мне вред.

Из рыжего комка высунулась тонкая рука, покрытая зеленой чешуей. Длинные пять пальцев, распластались на полу, так, что я увидел тонкие желто-зелёные перепонки между ними и когти. Вдруг из ниоткуда появилась голова, а с другой длинный, толстый хвост. Наконец, она поднялась на ноги и отряхнулась. Теперь я мог понять, с кем имею дело, настолько, насколько возможно было это понять. Это была не то ящерица, не то девушка, завёрнутая в огромную оранжевую тогу. Лицо у неё было вполне себе человеческое, не считая того, что оно было зеленоватым и покрытым чешуёй. Из-под тоги высовывался длинный-длинный чешуйчатый хвост.

— Какие люди! — воскликнула девушкоящерица, протягивая мне свою перепончатую руку. — Чарльз Дей! Сколько же я вас ждала, сколько разговоров тут было!..

— Мы знакомы? — спросил я, аккуратно сжимая её ладонь. Она была странной — очень сухой и шероховатой на ощупь, но рукопожатие было хорошим, крепким.

— Нет-нет, но я ждала, когда познакомимся! — закивала головой она и энергично потрясла мою руку. Острый коготь случайно царапнул мою ладонь — не больно, но весьма неприятно.

— Простите, Чарльз! — спохватилась незнакомка, отпуская руку. — Я Мэри, хранитель Зала Тысячи Дверей. Добро пожаловать! Очень рада вам помочь!

— Благодарю за тёплый приём, — я не смог сдержать улыбки и она улыбнулась мне в ответ. Улыбка была бы дружелюбной и даже очаровательной, если бы не ряды острых зубов.

— Ник столько про вас рассказывал!.. Знаете, та история с Билли Бонсом… Вы повели себя очень достойно, как настоящий герой! — она встала за кафедру и деловито подтянула к себе книгу. С большими усилиями она открыла её — маленькие тоненькие ящериные руки не справлялись с весом кожи и тысячи толстых страниц. — Давайте к делу, Чарльз, рассказывайте: куда вам?

Обескураженный её болтовнёй, я даже на секунду забыл, куда мне надо.

— Что значит «как настоящий герой»?.. — тупо переспросил я.

— Не предали свои идеалы, — Мэри, не отвлекаясь от книги, протараторила:

— Знаете, Чарльз, я может не в своё дело лезу, но я очень переживала за вас с Вирджинией, и всё равно рада, что вы не нарушили своего слова… Но давайте вернёмся к вам.

— Мне, — я постарался разыскать в голове мысль с местом, которое мне нужно, но теперь, после слов Мэри внутри было перекати поле, — мне надо убить дракона для Короля Артура.

Она оторвалась от книги и два ярко-желтых глаза с тонкими зрачками изумленно уставились на меня.

— Какие-то такие слухи ходили, я помню… Там такой дракон… И что, прямо убить?! Это же негуманно!.. Их ведь всего двое осталось: один в лесу и один в горе…

— Прямо убить. Но вы не волнуйтесь, Мэри, дракон не пострадает, — я невесело усмехнулся собственной шутке.

Она смотрела на меня с сомнением и жалостью одновременно. И от этого мне стало не по себе.

— Ну-ну-ну, не говорите так, Чарльз… — тихонечко проговорила она, доставая откуда-то из тумбы чернильницу, перо и большие, красивые карманные часы. — Вот, возьмите, я пока документы заполню…

Длинный хвост вынырнул из-за кафедры с огромной и неуклюжей чашкой чая. Я принял чашку, а Мэри принялась что-то быстро-быстро записывать в свою толстенную книгу. Она корябала пером по страничкам, торопливо обмакивала кончик в чернильницу…

— Сверимся? — наконец предложила она, когда от моего чая осталась только половинка. — Часовщик Чарльз Дей, владелец лавки «Тёмный Час» воспользовался Ключом Ключей модели “Золотая резь, XIX” для того, чтобы исполнить приказ Короля Артура. Время визита: час после полудня. Всё верно?

— Да. Наверное, да. Со временем вам точно виднее, — я мягко улыбнулся. — Хорошие часы. Выглядят очень… значительно, Мэри.

— Правда? Вам нравятся? — мне на секунду показалось, что где-то под чешуёй она покраснела. — Ну вот и славно, раз всё верно. А теперь пойдемте, я вас провожу до двери.

Она то шла на двух ногах, то переходила на четыре и тогда неслась вперёд, зависая на канатах или стенах, чтобы подождать меня. Мэри отличалась какой-то невероятной живостью, ровно как и Уильям. Что удивительно — такая монотонная работа должна была бы её измотать и превратить в дряхлую и уставшую рептилию. Но нет. Она всё неслась и неслась вперёд, что-то постоянно мне говоря. Сейчас меня это не смущало. Напротив. Когда буря была так близко, мне хотелось ухватить за хвост (простите меня за этот каламбур!) последние минуты спокойствия и безмятежности.

Мы шли сквозь залу, поднимались и спускались, пока не дошли до старой, серо-деревянной двери. Она пахла сыростью и грибами. По ссохшимся доскам полз зелёный и мягкий мох. Не знаю, сколько лет ей было, но она казалась очень… Живой.

— Пришли, — Мэри постучала костяшкой пальца по дверке. — Вот ваша дверь, Чарльз. Дракон, правда, не сразу за ней, вам придётся пройти где-то чуть больше двух миль на север, но дверей ближе нет…

Она замешкалась.

— Слушайте, Чарльз, я ничего такого сказать не хочу, но… Вы уверены, что вам прямо так и сказали: «Убей дракона, Чарли»?

В её глазах была какая-то слабая надежда. Я попытался вспомнить, как же звучало моё задание, но ничего не приходило на ум. Я не помнил точной формулировки.

— Кажется, нет. Наверное. Я не помню, Мэри.

Хранительница залы грустно поджала губы.

— Попытайтесь вспомнить, ладно? — умоляюще попросила она. — Мне так не нравится, когда мои любимые герои умирают или убивают…

Я кивнул. Мэри достала откуда-то из складок тоги увесистую связку ключей и за секунду нашла на ней нужный — маленький, серебряный ключик с круглым, смешным кольцом.

— Я знаю, что в Человечье обычно говорят «Удачи» или «В добрый путь», — проговорила она, склоняясь над старым и ржавым замком, — но у нас так не принято. Мы обычно говорим «В тёмный час».

Замок щёлкнул. Она распрямилась и открыла дверь. За дверью вверх поднимались толстые стволы деревьев.

Девушкоящерица положила свою чешуйчатую руку мне на плечо и легонько его сжала.

— В тёмный час, Чарльз.

— Можно просто Чарли, — попросил я. — И на «ты».

— В тёмный час, Чарли.

— В тёмный час, Мэри.

— А теперь иди и, пожалуйста, не оборачивайся. Ничего страшного не случится, если обернешься, но это я так, для драматизма.

Она улыбнулась, задорно и ободряюще.

— Надеюсь, ещё свидимся, — я улыбнулся ей в ответ и нырнул в дверной проём. Стоило мне сделать шаг вперед, как дверь за мной с громким треском захлопнулась.

Теперь пути назад у меня не было.

 

В воздухе пахло сыростью и мхом. Земля под моими ногами отвратительно чавкала, видимо, только недавно прошёл дождь. Солнце пробивалось сквозь листья деревьев. Интересно, какое время года было в Зачеловечье? Осень, как и во всём мире? Или тут не бывало осени?

Я непростительно мало знал об этом мире. Ник никогда не распространялся о том, как устроено Зачеловечье. Я всё пытался понять, как оно выглядит: оно такое же, как наш мир, только другое? Оно живет в том же времени, что и Человечье? По каким законам и правилам оно существует? Ник только отмахивался от меня. Ему будто не хотелось, чтобы я знал больше, чем знаю сейчас.

Моё непонимание давало ему безграничную власть надо мной. Давало простор для игры, в которой я проделывал те действия, которые хотел он. Теперь, я надеялся, всё изменится. Я знаю немного, но уже больше, чем до этого. Я знаю, у кого спрашивать.

У меня, чёрт побери, есть союзники.

И если я одолею дракона — я со всем смогу разобраться.

Эти мысли придавали мне сил. Я неторопливым, прогулочным шагом пробирался по тропинке на север. Признаюсь: я всё равно малодушничал и как мог оттягивал время до роковой встречи. Я впервые за долгое время мог насладиться свободой, которой был лишён в четырёх стенах моей лавки.

Я останавливался и наблюдал, как солнце танцевало в листве. Я чувствовал, как по-настоящему оно греет. Через стёкла тепло чувствовалось совсем иначе.

Привал я устроил в низине, до которой добрался через час ходьбы. Я не устал толком, просто здесь росла черника и я позволил себе ободрать пару кустиков, выпить воды и съесть три крошечные картофелины из моей сумки. Дело не в том, что мне не помешали бы силы перед боем. Просто хотелось думать, что я остановился на пикник, как обычный путешественник.

Чем дальше, тем гуще рос лес. Тропинка становилась всё менее заметной — из-под земли высовывались заросшие мхом корни, во влажной почве то и дело виднелись лужицы с застоявшейся водой. Солнце всё реже пробивалось через крону деревьев. То и дело мне приходилось перелезать через старые коряги и поломанные и обожженные деревья. Изредка я замечал на древесине следы когтей, а стволы всё чаще были покрыты толстым слоем чёрного угля. Причем, только с одной стороны. И я упорно продирался в эту сторону.

Мне было страшно.

С каждым шагом внутри всё холодело.

Смертельная схватка неумолимо приближалась.

Я вцепился в рукоять меча и не желал его отпускать. Главное — быстро достать меч из ножен и сделать первый выпад. Остальное сложится само собой — в мою или не в мою пользу.

— Вот такой из меня бесполезный рыцарь, — чуть слышно пробормотал я. — А может и вправду не надо никого убивать?..

Тропинка начала петлять, совершая немыслимые виражи то вправо, то влево. Кроны деревьев окончательно сомкнулись над моей головой. Тропинка снова вильнула куда-то вправо.

В полутьме я слабо понимал, куда именно вышел. Деревья расступились в стороны.

Из мрака на меня смотрели два светящихся жёлтых глаза.

Тяжелое дыхание отражалось от деревьев.

Я не мог ничего разглядеть. Самые маленькие лучики света сюда не просачивались и я не мог понять почему.

Послышался шорох. Влажный и спёртый воздух ударил мне в нос. Стало чуточку светлее.

Дракон сложил крылья, заслонявшие небо. Теперь, при слабом свете, я видел его полностью. Закостеневшие рога. Морда, покрытая чешуей. Огромная пасть из которой то и дело вылетали искры пламени. Толстая шея. Мускулистые лапы с острыми когтями. Толстый хвост, отдалённо похожий на крокодилий.

В слабом солнце его чешуя горела золотом.

Мне понадобилась секунда, чтобы выйти из оцепенения. Я скинул суму на землю и выхватил меч из ножен. Нападать я не спешил: слишком уж мало я знал о сопернике. Какой он? Неповоротливый или, наоборот, быстрый? Где его слабое место?

Мне нужно было понаблюдать за ним.

Он двинулся первым. Массивные и тяжелые лапы двинулись и он, пригибаясь мордой к земле, начал медленно обходить меня. По всей видимости, он не хотел нападать на меня в лоб и пытался зайти со спины.

Я не сводил с него взгляда. Мой меч был направлен ровно на его морду. Мне хватило бы перерезать его шею, стоит только подобраться поближе. Заворожённый, я не мог не заметить, как величественно и аккуратно он движется. Грациозно.

Мы медленно, почти незаметно двигались по кругу. Страх колотился у меня под рёбрами.

Он медлителен. Не стоит ждать его атаки.

Надо нападать первым.

Я не отдавал себе отчёта в том, что делаю. Я не понимал, что вопль, заполнивший поляну — это мой крик. Дракон резко развернулся и ударил меня хвостом. Дыхание перехватило и я отлетел в дерево.

Кажется, тогда я ударился затылком. Не знаю. Боли не было — я чувствовал только холодную рукоять меча в руке.

Я вскочил на ноги. Всё во мне клокотало от страха и злости.

— Нападай! — изо всей мочи крикнул я. — Давай, нападай!

Он, казалось, не услышал меня. С такой же устрашающей грацией и медлительностью он двигался по краю поляны, силясь сократить расстояние между нами. Его толстый хвост остался лежать недалеко от меня, и теперь медленно волочился за ним.

И тут мне в голову пришёл идеальный план.

Он хотел напасть на меня со спины. Что мешает мне сделать так же? Чтобы добраться до его спины мне достаточно было бы взобраться на хвост, проползти чуть вверх и зацепиться между крыльями. Удар между ними будет не смертельным, но точно отвлечёт внимание. А я подползу ближе к шее и…

Не отводя взгляда от желтых глаз, я сделал шаг в сторону хвоста. Дракон рыкнул. Из его рта вылетел сноп пламени.

Время для меня замедлилось.

Я рванул назад, куда-то за дерево. Я не успел увернуться полностью — огонь всё-таки попал на штанину. Я не видел, как он потух, но куска штанины не было — только её обгоревший край. Что ж… Видимо, у меня будет ещё один ожог. Ну и плевать.

За толстым стволом меня не было видно. Зато мне прекрасно был виден хвост. Рывок и три шага — вот всё, что мне нужно. Рывок, три шага и тогда у меня всё получится. И тогда я…

Но точно ли я должен его убить?!

Времени на раздумья не было. Я запихнул меч в ножны и побежал вправо, к хвосту.

Раз. Я у хвоста.

Два. Пробежал по нему. Дракон дёрнулся, и я, не удержав равновесие, упал вперёд носом. Удушающий запах мха и влаги.

Три. Изо всех сил вцепившись в крупные чешуйки, я начал карабкаться вверх по телу.

Существо встало на дыбы, изо всех сил махнуло хвостом, силясь меня сбросить. Я смог удержаться, крепко вжимаясь руками и ногами в чешуйчатое, тяжелое драконье тело.

От прежней медлительности не осталось и следа. Он метался, носился по поляне. Я не сдавался, хотя руки у меня уже сводило от боли. Чудовище бросилось в сторону той тропинки, которая вела на поляну.

Он бежал, не в силах взлететь — на узкой тропинке у него просто не получалось раскрыть крылья. Он изо всех сил бил хвостом о деревья, извивался, несясь куда-то вперёд. Я начал уставать. Пару раз пальцы разжимались, и я чуть не падал. Меня мутило от ряби из красно-оранжевых чешуек перед глазами.

Рывок, достать меч и всё будет кончено. Совсем чуть-чуть…

Вдруг всё остановилось.

Дракон перестал метаться и биться об деревья. Он остановился и медленно, с чувством собственного достоинства, опустился на землю.

Мы остановились в той низине, в которой днём я собирал ягоды. Мой враг обессиленно, но всё равно удивительно изящно, лёг на живот перед кустиком черники и так и остался лежать.

Наконец, он высунул изо рта раздвоенный язык и снял им с куста черничину.

Я замер где-то между крыльев, не в силах достать меч. Я не понимал, что происходит. Убивать дракона, спокойно поедающего чернику, казалось мне кощунственным.

— А что, бой окончен? — как-то нелепо и почему-то вслух спросил я.

— Окончен.

Низкий, сипящий и вязкий голос определённо принадлежал моему противнику.

— Вы что, разговариваете? — я почувствовал себя ужасно глупо, но не спросить не мог.

— Разговариваю, — медленно и тягуче ответил он. — Слезайте с моей спины. Я люблю видеть того, с кем говорю.

— А почему вы не говорили, что разговариваете? — я послушно соскользнул с туши и сел рядом с головой так, чтобы он меня видел. Признаться, я не знал, что мне ещё делать — казалось, что я брежу.

— Вы не спрашивали, — дракон языком снял с куста пару черничин и отправил себе в рот. — Простите, что я перед вами ем — хочется в последний раз отведать черники. Вы же убивать меня собрались?

Я кивнул.

— Что ж… Мне искренне жаль, — он, преисполненный усталости и величия, умиротворенно поедал одну ягоду за другой, — но такова наша драконья доля. Кстати, как вас зовут?

— Я Чарли Дей, — откликнулся я, срывая с того же кустика черничину.

— Вы не из Камелота, — он неторопливо кивнул. — Я, конечно, надеялся, что меня убьёт кто-нибудь из рыцарей Круглого Стола… Но вы тоже ничего.

Я подождал, пока он пережует ягоды черники. Он не разговаривал с набитым ртом. Это было некультурно.

— Меня зовут Джордж Третий, — представился он. — Вам же не захочется убивать не пойми какого дракона, верно? Мой дед, Джордж Первый, был убит Ланселотом Озёрным по указке сэра Бернарда из Астолата за то, что стращал деревню. Мой отец, Джордж Второй, приватизировал незарытые сокровища, из-за чего, к огромному сожалению моей матери, Рангрид Грозной, был убит английским воином. Так что я из именитой семьи, чтобы вы знали, Чарли. Но вы знаете что?

Он медленно прикрыл глаза и ровно, будто нараспев, произнёс:

— Я ничего плохого не делал. Мне казалось, если я буду добрым и честным, в отличие от моего отца и деда, то меня не убьют… Как жаль, что это не так.

Я непроизвольно вскинул брови.

— Простите, пожалуйста, но как же урожай и мельница, которые вы сожгли? А девушка, которую вы унесли из отчего дома?

Джордж Третий распахнул тяжёлые веки и глянул на меня с нескрываемым неудовольствием.

— Это вам кто сказал?

— Сэр Ивейн, — пролепетал я, будто стараясь перед ним оправдаться за такие, порочащие его великолепие и честь, слухи.

— Сэр Ивейн даже не явился ко мне лично, чтобы спросить у меня напрямую. Очень невежливо с его стороны. Не по-рыцарски, я бы даже сказал…

Джордж прикрыл глаза когтистой лапой:

— Знаете что, Чарли… Я ничего не жег, — проговорил он доверительно. — Бейзилу просто надо меньше курить.

Он чуть приподнял голову от земли. Шея изогнулась, и чешуя вновь завораживающе мелькнула в свете солнца. Всё-таки Джордж Третий выглядел удивительно царственно. Такие драконы крадут девиц не из деревень, а с королевских дворов…

— Поле ржи спалил Бейзил, — глубокомысленно изрёк он. — И мельницу тоже. Простите, мне не к лицу распускать слухи, но, кажется, сейчас без этого не обойтись... Если без лишних подробностей, то за неделю до начала сенокоса Бейзил с какой-то девицей устроил на поле… думаю, вы поняли. А после этого… действа он уснул с трубкой во рту и спалил всю рожь. Деревня осталась без урожая, а Бейзил не нашёл ничего лучше, чем объявить, что это я во всём виноват.

— Вы это откуда знаете? — я с подозрением посмотрел в единственный глаз, в который мог посмотреть. — В таких… деталях?

— Он сам рассказал, — существо поморщилось, забирая с куста последнюю черничину. — Поверьте, он в своём повествовании не был так лаконичен… Но суть его просьбы была довольно проста: мне нужно было несколько раз пролететь над деревней и подышать огнём, чтобы Бейзилу поверили. Мне показалось, что это доброе дело, и я согласился. Уже позже, через несколько месяцев, до меня дошла весть, что и мельницу я спалил. Мне ничего не оставалось, как спросить у Бейзила в чём дело. А там, не поверите, такая же история, что и с полем. Вот и всё. Если подытожить: я ничего не сжигал. Это, простите, ниже моего достоинства.

Он чуть приподнялся, передвинулся к следующему кустику и стащил с него ещё пару черничин.

— А с девицей что случилось?

— Ложь во спасение, — в голосе Джорджа Третьего послышалась лёгкая грусть. — Я вас сразу предупреждаю, это драматичная история. Это было с год назад… Ко мне пришла заплаканная девушка, очень просила меня, чтобы я её убил. Я вообще людей люблю, мне никого не хочется убивать. А она ещё такой красоты неземной была… Я уж не удержался, спросил, что у неё случилось, может я бы смог ей как-то помочь. Это, конечно, некрасиво лезть в чужую личную жизнь, но я из благих намерений… И вот она мне поведала, что влюбилась в кузнеца, а кузнеца год как выслали в другое королевство. А у неё к нему чувства, она жить без него не может. Девушка эта ещё юная совсем, родители её за тридевять земель не отпускают и сватают какому-то кожевнику. Я их ни в коем случае не сужу, они из добрых побуждений, но любовь ведь…

Он совсем не царственно всхлипнул и смахнул с глаза слезу.

— И тогда я этот план и придумал. Попросил её собрать все вещи необходимые, денег немного… Мы договорились, что я вечером её «украду» и к кузнецу отвезу. Мы так и сделали. Мне ложь не к лицу, но помочь двум влюблённым — это разве ж плохо? Они ведь оба теперь живут душа в душу в том царстве. Вот и вся история… Никто в деревне про нашу хитрость не знал, народ начал возмущаться. Сами посудите: один дракон и столько проблем. И урожай, и мельница, а потом вот ещё и девица… Я их тоже ни в коем случае не виню. Не они виноваты что все драконы, извините меня за грубость, козлы. С чего бы им думать, что я не такой, как все драконы?.. Вот они и написали жалобу Королю, а у меня спрашивать ничего не стали... Король прислал вас со мной разобраться… Вы теперь всё знаете, но это ваш долг — меня убить. Так что убивайте. Я готов.

Дракон ещё раз всхлипнул и перевернулся кверху пузом. Единственное не очень элегантное движение, которое он себе позволил за всё время нашего знакомства.

— Можете мне живот вспороть, — любезно порекомендовал он, зажмуриваясь. — Тогда гравюры получатся прямо-таки эпические.

Признаться, последней его фразы я уже не услышал. Я машинально достал из ножен меч. Меня не отпускала мысль, что сейчас он сказал что-то очень важное, что могло бы мне сейчас помочь… Но что? Я никак не мог понять, что именно… Что-то промелькнуло в моей усталой голове и скрылось.

— Повторите, пожалуйста, ещё раз, — задумчиво попросил я, занося клинок в воздухе.

— Вспорите мне живот, — услужливо повторил Джордж Третий.

— Я не про это. Вот то, что вы до этого говорили. Про Короля.

— Король прислал вас разобраться.

Я не хотел его убивать. Он не сделал ничего, за что заслужил бы смерти. Где-то в глубине моего сознания зазвучал громкий голос сэра Ивейна: «Можешь как-нибудь с этим драконом разобраться?», а потом ещё раз: «…Надо избавиться от дракона».

Я опустил клинок.

Разобраться.

Избавиться.

Не убить!

— Простите, пожалуйста, за то, что порчу такой важный момент вашей жизни, — просипел Джордж Третий, ёрзая огромной тушей по земле. — Это ваше первое убийство дракона, и вы сильно нервничаете, но постарайтесь, пожалуйста, быстрее. Мне палка в спину давит. Это очень неудобно.

— Я не буду вас убивать, Джордж Третий, — решительно проговорил я, заправляя меч в ножны. — Посланник Короля Артура, сэр Ивейн, просил меня избавиться от вас, но не убить. Вы милосердное живое существо и я не имею права лишать вас жизни. Но оставить вас здесь в целостности и сохранности я тоже не могу, поэтому… Поэтому…

Здесь моя мысль зашла в тупик. Что мне теперь делать? Я не мог оставить его в лесу — я дал слово избавиться от дракона, да и в договоре прописано, что помогать я должен каждому... Но и убить его я тоже не мог — это высшей степени несправедливо. Я застрял меж двух огней и всё, что мне оставалось — выдумать какую-нибудь хитрость.

Но хитрость, как назло, выдумываться не хотела.

— Может, вы улетите отсюда? — с надеждой спросил я.

— Не могу, — Джордж Третий перевернулся обратно на спину и раскрыл крыло. — Тут с полгода назад приходил какой-то странный юноша. Называл себя рыцарем и отчаянно хотел со мной подраться за имя какой-то не то донны, не то мадемуазели… А кто я такой, чтобы отказывать ему в таком благочестивом поступке?.. Ну и вот…

Кусок кожаного крыла был просто вырезан. Края раны очень неаккуратно заросли, ошметки оранжево-красной кожи просто висели у отруба.

— Я не стал бы с вами драться, если бы мог улететь, — Джордж Третий оскорбленно глянул на меня. — Вы не сомневайтесь, пожалуйста, в моих умственных способностях.

— Я и не сомневался, — я рассеянно сунул руки в карманы. — Я просто уточнил…

В мои пальцы попала монетка. Та самая, которую ещё с утра я решил не вынимать из штанов на удачу. И если с утра она была чуть тёплой, то сейчас — горячей, будто её разогрели над огнём. Я вынул монету из кармана и повертел в руке.

Она не изменилась. На месте, где обычно было написано «Один шиллинг» красовалась надпись «Одна кошачья жизнь». С другой стороны всё ещё был изображён кошачий профиль, подражающий профилю Королевы. Под ярким солнечным светом вокруг портрета проступила еле заметная надпись «Чтобы получить свою исключительно кошачью жизнь съешьте эту монету».

— Простите мне мой интерес, но… Что у вас в руке? — заинтересованно спросил дракон, поднимая голову и заглядывая в мои ладони.

— Одна кошачья жизнь, — я протянул ему медяк. — Может, вы сейчас её съедите и станете котом? Я вас заберу к себе в лавку. Или отнесу, куда вы сами захотите. Вас больше не будет в этом лесу, считайте, я от вас «избавился». Договор будет выполнен, и мы оба довольны… А вы ещё и живы.

— Хм, — он приподнялся и сел на задние лапы. Вид у Джорджа Третьего сделался крайне задумчивый. Я не знал что точно происходит в его голове, но понимал, что там решается грандиозная дилемма. Впрочем, сейчас это действительно был вопрос жизни и смерти.

— Неплохо звучит, — наконец изрёк он. — Хорошая идея. Драконом я уже был, но вот котом — никогда. Думаю, я к этому шагу готов. Передайте мне монету, пожалуйста.

И тогда я протянул ему одну кошачью жизнь. Удивительно, но в момент передачи монетка будто увеличилась. На огромной когтистой лапе она выглядела примерно такой же, как и на моей руке.

Дракон зажал медяк когтями и закинул его себе в глотку. Не прошло и секунды, как Джордж Третий начал съеживаться. Красно-золотая чешуя отходила от него кусками. Крылья, которые были до этого неприлично большого размера, стягивались. Когтистые лапы сжимались, превращаясь в лапки. Хвост укоротился, от него один за другим отпадали острые чешуйки. Длинная шея вжималась в плечи.

— Подставьте, пожалуйста, руки, — проскрипел сиплый голос откуда-то изнутри шкуры. — Не дайте ему разбиться, иначе оно всё тут спалит!..

Я послушно протянул руки вперёд, к странной туше, сейчас больше похожей на бесформенный кусок глины, чем на дракона или кота. И из-под обрывков кожи и чешуи в мои ладони упал идеальный, прозрачный, будто из стекла, шарик. Внутри него горел крошечный огонёк.

— Драконье пламя, — выдохнул я.

— Оставьте себе, — послышалось откуда-то издалека, будто эхо. — Мне оно больше не нужно.

Я поспешно засунул шарик в карман брюк. Туда же, где до этого лежала одна кошачья жизнь.

Спустя минуту передо мной осталась только красно-золотая драконья шкура небывалой красоты. Теперь я понял, почему её так любили феи — ни один другой материал не будет так переливаться на солнце…

— Джордж Третий, вы тут? — позвал я.

Ничего не изменилось. Я чувствовал себя очень неловко.

— Кс-кс-кс, — я нагнулся к шкуре. — Выходите.

Под шкурой что-то зашевелилось. На поверхность из-под тяжелой кожи вылез упитанный кот весьма приятного рыжего цвета. За спиной у кота виднелась пара очаровательных, ослепительно-оранжевых кожаных крыльев.

Кот покрутился вокруг своей оси, силясь рассмотреть всего себя и низким сиплым голосом проговорил:

— По моему скромному оценочному суждению, я выгляжу весьма приятно.

А потом немного обиженно добавил:

— И кыскыскать, Чарльз, было не обязательно.

 

— Чарли! — Мэри бросилась ко мне, как только я открыл дверь в Залу Тысячи Дверей. — Ты живой!..

— Живой, — улыбнулся я, с трудом переступая порог.

Последние пол ярда дались мне с трудом. Страх окончательно прошёл, и на смену ему пришла боль. У меня ныли мышцы. Голова после удара о дерево неприятно гудела. Мне было сложно передвигать левую ногу — именно её задело огнём — и поэтому я прихрамывал. Ремень, на котором висели ножны сильно давил на пояс.

Выглядел я, к слову, тоже так себе. Моя рубашка была в комьях грязи, штанина на левой ноге обгорела. Кажется, Джордж случайно раскроил мне бровь или висок, поэтому по лицу у меня была размазана кровь.

Джордж Третий, наоборот, выглядел великолепно. Кажется, он был абсолютно счастлив быть котом. Всю дорогу он гордо вышагивал рядом со мной, изредка совершая попытки взлететь. Иногда у него даже получалось, только ненадолго — он всё ещё не привык управляться с крыльями в кошачьем теле.

Я сделал пару шагов и понял, что больше идти не могу. Моё приключение закончилось. Всё. Теперь мне хотелось просто отдохнуть.

— Я дрался с драконом, — я абсолютно беспардонно плюхнулся на пол рядом с дверью. — И, кажется, победил.

Мэри присела в позу лотоса прямо передо мной. Оранжевая тога колыхнулась от резкого движения.

— Победил?!

— Простите, что вмешиваюсь, но я с этим утверждением не согласен, — мурлыкнул Джордж Третий, перепрыгивая через невысокий порожек двери.

Мэри в удивлении уставилась на Джорджа Третьего. Она не верила своим глазам. Не дожидаясь приглашения, котодракон улёгся на пол рядом с нами. Мэри перевела взгляд на меня, избитого, грязного и уставшего и многозначительно выгнула бровь.

— Потом объясню, — откликнулся я.

— Можно вас погладить? — это обращалось уже не мне, а к Джорджу.

Джордж ничего не ответил, только забрался к Мэри на колени, предварительно совладав с её безразмерной тогой. Зелёные пальцы мгновенно принялись перебирать рыжую шерсть. От удовольствия кот принялся мурчать.

Коты всегда очень странно влияли на людей. На нелюдей, видимо, тоже.

— И вот его ты, Чарли, должен был убить? — проговорила она с умилением. — Такую прелесть убить, Чарли? Ты посмотри на него… Такая моська, такие крылышки… А кто тут самый чудесный мальчик?

— Этот чудесный мальчик, — буркнул я, подтягивая к себе больную ногу, — был размером футов в шестьдесят, если не больше.

— Чарльз прав, — кивнул Джордж Третий, подставляя голову под чешуйчатые руки Мэри. — Не сочтите за бахвальство, но, когда я был драконом, я был величественным и пугающим.

— Знакомься, Джордж Третий, это Мэри. Мэри, — я постарался отлепить от огромной раны на икре штанину. Не получилось, было слишком больно, — это Джордж Третий.

Джордж ничего не смог ответить. Он перевернулся на спину, и девушкоящерица принялась почёсывать пузо новоиспеченного кота, при этом глупо и счастливо улыбаясь.

— Кстати, как ты быстро оказалась рядом с дверью? — наконец спросил я, предпринимая новую попытку отодрать ткань от ноги. Маленький кусочек всё-таки отошёл, но боль была настолько сильной, что я не удержался и всхлипнул.

— Я от неё почти не отходила, — Мэри подняла голову и очень серьёзно посмотрела на меня. — Только если колокольчик звенел. Ты не подумай, я знаю, что это очень странно, но я решила, что если что-то вдруг пойдёт не так, то… Прости, но что ты делаешь?

Она прищурилась. Я снова пытался отодрать прилипшую к сукровице одежду и это снова сопровождалось ужасной болью.

— Пытаюсь избавиться от штанины, — объяснил я, отпуская кусок ткани. — Она прилипла. Не отдирается.

— Ну кто же так делает-то! — она посмотрела на меня как на умалишенного. — Ты же так опять рану откроешь и только хуже сделаешь…

Она потрепала Джорджа Третьего за ухом и скомандовала:

— Вставай-ка, величественный и пугающий. Поможешь мне привести Чарли в человеческий вид.

Он недовольно мяукнул, но с коленей всё-таки слез.

— Давай за мной, — Мэри опустилась на четыре лапы. — Если не отстанешь — я тебе свою рыбу дам, понял?

— Понял, — котодракон раскрыл крылья и пару раз ими взмахнул. — Ваши условия очень прозрачны.

— Тогда через три… два… один… Сейчас!

Мэри понеслась куда-то вглубь зала. Джордж Третий взмыл куда-то под невидимый потолок залы. По всей видимости, он решил догонять Мэри с воздуха. Топот Мэри быстро стих где-то в зале, а маленькая точка дракона растворилась в воздухе.

Я остался в полном одиночестве. Все бесконечные приключения этого дня внезапно навалились на меня. Теперь я наконец-то был в безопасности, и в мирной тишине, прерываемой только редкими скрипами дверей и половиц, моя голова сильно потяжелела.

Спустя пять минут, я сладко спал, прислонившись затылком к одной из сотни или тысячи стен Залы Тысячи Дверей.

 

Проснулся я от голосов. Двое, кажется, девушка и мужчина, тихо спорили. Она еле сдерживалась, чтобы не начать кричать; он был в разы тише и спокойнее. Я не сразу смог уловить смысл разговора. Голова после сна ещё не проснулась и я никак не мог понять, о чём именно идёт разговор. До моего слуха долетали только обрывки фраз, которые я никак не мог сложить в единое целое…

— Мне он нужен сейчас. Немедленно, — низкий и бархатный.

— Ты с ума сошёл?! Дай ему поспать хоть немного! — девичий и гневный. — Ты видишь, в каком он состоянии?

— Ничего не знаю. Это нормальное состояние для рыцаря после боя.

— Да, только он Часовщик, бессовестный! Я тебе никогда ничего не говорила, но сейчас это уже перебор! Он не рыцарь! С чего ты вообще его в это втравливаешь?!

Кажется, в этот момент я окончательно проснулся, но виду не подал. Двое говорили обо мне, и я не хотел прерывать их разговор.

— Успокойся, мать Тереза в чешуе. Тебе же нравились истории про него. А здесь какая история, ну? И потом, я тебе такую встречу подарил, а ты даже поблагодарить не удосужилась.

— Не передергивай! Ник, ты зашёл слишком далеко. Да, я помню, что ты сама судьба, сам рок, творишь, что тебе вздумается и всё такое, но, пожалуйста, остановись. Найди в себе хоть каплю человеческого. Просто признай, что он тебя обыграл. Отпусти его.

Тяжёлый вздох.

— Ты у него-то спросила, что он хочет? А у Уильяма спрашивала? Может быть, я им обоим в конце концов сказку подарю, дорогая моя заступница все несчастных и обездоленных. Ты сейчас суешь нос не в свое дело.

— Да мне плевать, чье это дело! — почти крича. — Это неправильно!

— Неправильно было брючину ему разрезать, — снова тяжёлый вздох. — Я принесу ему парадный костюм. Через час он должен быть в Камелоте, его там ждут. Ты меня поняла?

— Ты бездушный мерзкий чёрт, — шипяще и зло.

— Столько в тебе… всякого, — раздражённо. — Скоро вернусь. Жди.

Послышался негромкий хлопок. Удар по двери.

Я приоткрыл глаза. Спиной ко мне стояла Мэри и смотрела прямо перед собой, в большую и угловатую дверь. Её спина была идеально ровной, руки были сжаты в кулаки и, кажется, тряслись. Под чешуёй она покраснела — сквозь зелёную кожу на шее проступал яркий пунцовый румянец.

Она была не зла.

Она была в ярости.

— Да подавись ты своими играми! — проскрежетала она, и снова изо всех сил пнула закрытую дверь. — Добро всегда побеждает зло! Он столько всего хорошего сделал за этот год, сам знаешь! Он слова своего ни разу не нарушил! Он даже дракона не убил! Он никогда нелюдем не станет, хоть ты тресни, понял меня?! Никогда!

Она ещё раз треснула дверь ногой и тихонько заскулила.

— Мэри, — я подался вперёд, пытаясь встать, — с тобой всё в порядке?

Она резко дёрнулась и обернулась. Испуганные ярко-жёлтые глаза уставились на меня.

— А, это ты, Чарли, — она выдохнула, и взгляд с испуганного сменился на немного виноватый. — Я тебя разбудила, да? Прости. Просто Ник зашёл, и мы как обычно повздорили… Но это хорошо, что ты проснулся. Тебе через час надо быть в Камелоте, на посвящении в рыцари.

— А можно не ходить? — шутливо простонал я, всё ещё пытаясь встать.

— Сиди, пожалуйста, не дергайся, — Мэри присела передо мной на колени и сняла с моей головы мокрое полотенце. — Ты как себя чувствуешь?

Она аккуратно потрогала мой лоб своей рукой. Рука была холодной, а кожа грубой.

— Пока ты спал, мы с Джорджем Третьим немножко привели тебя в порядок. Ценой твоих брюк, правда, я боялась их на живую отдирать. Да и всю штанину снять не получилось бы…

Я посмотрел на свою ногу. Брючина, как и сказал Ник, была распорота. Приличный кусок был вырезан и лежал рядом с моей ногой — чёрный, опалённый и мокрый. Через всю икру и ступню был плотно и очень аккуратно наложен белоснежный бинт. А ведь во сне я даже не почувствовал, что со мной проводили какие-то манипуляции…

— Мы отрезали кусок штанины, отмочили его, а потом сняли. Не волнуйся, я всё обработала живой водой и чистым бинтом перемотала, — объяснила Мэри, откладывая в маленький тазик полотенце, — теперь должно меньше болеть и затягиваться быстрее. Сейчас Джордж Третий принесёт настой на травах и живой воде, ты выпьешь и тебе станет легче…

— Спасибо тебе, — я подтянул к себе ногу. К моему удивлению, от боли практически не осталось следа — чуть-чуть саднило где-то у лодыжки.

— Да так, ерунда… — она отмахнулась и снова слегка покраснела. — Я ведь это так, из самых добрых побуждений. Пытаюсь тебе соответствовать.

Девушкоящерица встала на обе ноги и, глядя на меня сверху вниз, подмигнула. Я сначала не понял, что именно она делает. У неё, как и большинства ящериц были прозрачные веки, поэтому я всё равно видел сквозь слабую плёнку жёлтый глаз. Я не успел спросить, что это было — осознание настигло меня быстрее. Это было так нелепо и забавно, что я не удержался и расхохотался.

— Чего ты смеёшься?.. — непонимающе спросила Мэри. — Я что-то не так сделала?.. Это же жест приободрения в Человечье, разве не так?..

— Да, — хихикнул я, — но твои веки…

Её глаза на секунду округлились. Она стукнула себя по лбу, прошипела «вот я недочеловек» и тоже рассмеялась.

На душе у меня стало удивительно легко.

 

Если верить часам Мэри — время близилось к восьми тридцати после полудня. Я выпил настоя на живой воде, который Джордж Третий принес из дальнего края Зачеловечья, и теперь чувствовал себя совсем хорошо. Ко мне вернулись силы, и, несмотря на все протесты Мэри, я встал на ноги и даже настоял, чтобы мы переместились ближе к её тумбе — в Зале с каждым часом появлялось всё больше и больше людей, торопящихся в Камелот, и ей было неудобно постоянно бегать от меня к тумбе.

Где-то в Зале Джордж нашёл потасканную шахматную доску с фигурами внутри, поэтому на полу рядом с тумбой мы сразу же развернули театр шахматных действий. Туда же он приволок мою сумку с Ключом Ключей, которую я бросил в лесу во время сражения.

Всё шло хорошо. Я был бодр, свеж и готов к посвящению в рыцари.

Мэри моего приподнятого настроя не разделяла. Чем ближе к девяти подходила часовая стрелка, тем мрачнее она становилась. Она нервно переворачивала страницы своей книги, покусывала кончик пера, случайно чуть не смахнула хвостом чернильницу…

— С мисс Мэри что-то неладно, — тихонько мурлыкнул мне Джордж Третий, переставляя лапкой пешку на g5.

— Вижу, — шепнул я, задумчиво смотря на доску. — Как думаешь, что с ней?

— Давайте ещё громче, вы, оба два, — бесцветно буркнула Мэри, поворачивая к нам голову. — Чарли, чтобы ты знал: у меня очень плохое предчувствие.

Она рассеянно покрутила в руках перо.

— Может быть, я просто паникёрша, но…

— Ты определенно паникёрша.

Низкий голос разлетелся по Зале. Тонкая и длинная фигура в чёрном плаще и белой рубашке выплыла из одного из многочисленных коридоров. В руках он нёс небольшой свёрток.

— Тебе бы унять свою бурную фантазию, — Контролёр подошёл ближе к тумбе и, не бросив ни единого взгляда на Мэри, отдал свёрток прямо ей в руки. Девушкоящерица закатила глаза и огрызнулась:

— А с тобой иначе никак.

Ник не обратил на её колкость никакого внимания. Он наконец-то заметил меня, и лицо его начало лучиться радушием и счастьем.

Это было самое ненастоящее счастье на свете. Оно сидело на его лице, будто идеальная фарфоровая маска — казалось, ещё немного и я смогу разглядеть за ушами шёлковые ленты. Настоящими, казалось, были только глаза — и в них не было ни тени счастья.

— Чарли! Я тебя поздравляю, Чарли! — воскликнул он. — Ну же, вставай, дай я пожму тебе руку!

Я встал с пола. Мне не хотелось пожимать ему руку — эта его наигранность меня порядком раздражала. Но не сделай я этого — он придёт в ярость…

Я протянул ему ладонь, и вдруг со всей ясностью понял: я устал от его игр. Мне ужасно надоело думать на три шага вперёд и заботиться о том, какие последствия будут у самого невинного моего движения. Мне надоело смотреть на его изменчивое поведение и видеть, как со своей мерзкой улыбкой на лице он пытается разрушить мою жизнь.

Холодные пальцы вцепились в мою ладонь.

— А ты не верил! — преувеличенно-восторженно проговорил он. — Ты убил дракона, Чарли!

— Не убил, — спокойно и внятно произнёс я, освобождаясь от хватки.

— Как не убил? — по маске радушия пошли мелкие трещинки. — Но Мэри сказала, что ты от него избавился…

— Избавился, — кивнул я. — Но «избавиться» не значит «убить», Ник. В лесу больше нет дракона, и дракон больше не дракон. Так что, думаю, условие «избавиться» исполнено.

Кот-Джордж расправил маленькие крылья и деловито мяукнул:

— Подтверждаю, я больше не дракон. Отныне я кот. Меня зовут Джордж Третий.

Глаза Контролёра округлились. Он с огромным удивлением смотрел на Джорджа. Только через полминуты Контролёр смог выдавить из себя:

— Как ты это сделал?..

— Однажды со мной расплатились Одной кошачьей жизнью, — я покачал головой. — Я решил, что не представится шанса лучше её использовать.

Я чувствовал, сколько сил он прилагает, чтобы маска радушия не спала окончательно. Почему-то он был мной недоволен. Но почему? Я же сделал всё, что от меня требовалось…

— Это очень мудрое решение, Чарли, — кивнул он, сверля взглядом Джорджа Третьего. — Ты исполнил поручение Короля, а потому достоин стать рыцарем. Там, у Мэри, твои вещи. Переодевайся и приходи к нам в Камелот. Мы ждём тебя. Мэри!

Он в упор посмотрел на неё. Мэри недовольно зыркнула в ответ, но предпочла сделать вид, что в книге есть что-то поинтереснее, чем худощавый хлыщ в идеальном костюме.

— Запиши, что я ушёл в Камелот. Сегодня, так уж и быть, прогуляюсь.

— По коридору налево, большие ворота, — равнодушно проговорила она. — Там сегодня открыто.

— А то я не знал, — усмехнулся Ник, одёрнув полы своего великолепно-чёрного плаща. — До встречи, Мэри.

— Глаза б мои тебя не видели, — буркнула в ответ девушкоящерица.

 

Я стоял напротив огромных ворот Камелота и не решался сделать первый шаг. Время, кажется, уже поджимало, но я всё никак не мог собраться с мыслями — стоял, рассматривал тяжёлых золотых драконов, прибитых к дубовым дверям, и не мог пошевелиться.

— Я с тобой не пойду, — тихонько сказала Мэри, поглаживая меж ушей Джорджа Третьего. — У меня ещё работы много. Я тебе эти ворота замкну, ладно? Как только выйдешь из города — сразу вернешься домой. В лавку.

— Я тоже не пойду, — мурлыкнул Джордж, и, спрыгнув с её рук, боднул мою ногу. — Я не люблю быть там, где мне не рады, а вот Мэри — она мне рада, я чувствую. Так что я, наверное, тут останусь. Простите, Чарльз. И за ногу тоже. Я не хотел.

— Прощаю, — я улыбнулся, присел перед ним на корточки и пожал тяжелую рыжую лапу. — Вы зла не держите, пожалуйста. Я тоже не хотел вас убивать.

Он медленно кивнул в знак примирения. Теперь я окинул их с Мэри взглядом и невольно удивился, до чего же они друг другу подходят — девушка в чешуе и длинной оранжевой тоге и большой рыжий кот с крыльями. Котодракон и девушкоящерица.

— Ну вот и всё. Мы, получается, прощаемся, — подытожила Мэри, протягивая мне когтистую руку. — Так что… До свидания, Чарли.

— До свидания, Мэри, — я сжал её холодную ладонь. Теперь длинные когти и чешуя меня не смущали, ровно как и грустная улыбка с острыми зубами. — Спасибо тебе большое.

Она кивнула, резко шмыгнула носом, и вдруг, ни с того ни с сего порывисто обняла меня.

— В тёмный час, — еле слышно шепнула она.

— В тёмный час, — шепнул я, аккуратно похлопывая её по спине. — Ты чудесная ящерица, Мэри.

Она отстранилась, и деланно-недовольно проворчала:

— Нечего помогать мне нюни распускать. Иди уже. Ещё увидимся.

Я кивнул и как никогда решительно взялся за тяжёлое кольцо двери.

— До встречи, — мяукнул Джордж.

— До встречи, — откликнулся я, переступая порог.

…за порогом было шумно.

Лучи закатного солнца били в глаза. Всюду, куда ни глянь, пестрели золотые и красные ленты. В двух шагах от меня бурлила толпа, то и дело выплёвывая из себя юношей и девушек. Воздух гудел песнями и криками.

Над суетящейся площадью возвышался замок. К монолиту из серого камня, упирающегося в небо, вела длинная прямая лестница, прерывающаяся где-то посередине небольшой площадкой. Я задрал голову, но даже так не смог разглядеть дворца целиком — настолько он был огромен. У самого его подножья, на небольшой площади толкались люди. На тесном пятачке танцевали юноши и девушки, рядом с маленькими лавочками работяги потягивали сидр…

Раскрасневшаяся девица в переднике вцепилась в мою руку и, приплясывая, потащила меня внутрь громкого человеческого месива. Я плохо слышал, что именно она говорила. Вроде что-то про то, что сегодня всем положено веселиться, а ещё про яблоки в карамели и замечательный сидр.

— Нигдетакогонетмистервытолькопопробуйтеяваспрошу!..

Я постоянно натыкался на чьи-то локти и неустанно просил прощения. Золотое солнце слепило меня. Барабаны музыкантов оглушали. Казалось, все люди на площади были до безумия счастливы.

— Вы слыхали? Король выбрал нового рыцаря!

Кто-то постоянно наступал мне на ноги…

— Да будет Карнавал!

Розовощекая девушка выпустила мою руку и исчезла среди людей, что-то перед этим протрещав, но ни яблок, ни сидра нигде поблизости не было.

— Им стало казаться, что едят мертвецов!.. — вопили музыканты и ударяя по струнам.

— Да здравствует Король и его Рыцари! — кричали слева.

— Да здравствует Камелот! — отвечали справа.

Грохот человеческих голосов, инструментов, цветов и запахов сводил меня с ума. От всей моей бодрости не осталось и следа. Я вдруг понял, как сильно я хочу в лавку к Уильяму — сказать, что я живой, и что дракон живой, и что всё чудом обошлось, и что всё вернётся на круги своя и дальше нас ждёт только хорошее, а ещё бутылка, черт возьми, рома…

— Простите, — во внеочередной раз извинился я, почувствовав, как теперь уже я задеваю кого-то локтём, — я не специально…

— Верю, Чарльз, — послышался знакомый женский голос и негромкий кашель. — Рада вас здесь видеть. Вы всё-таки выжили.

Я обернулся и увидел знакомое худое старческое лицо, испещренное морщинами и тонкую шею, плотно закрытую глухим чёрным воротником. Смерть замерла на одном месте и, казалось, суета вокруг её совсем не волновала. Она задумчиво смотрела куда-то вверх, на замок и её грустные серые глаза не обращали на меня никакого внимания.

— Пришли посмотреть на моё посвящение в рыцари? — я улыбнулся. — Мне очень приятно.

— Нет, я на работе, — она повернула голову и поджала губы. — Карнавал — самая беспокойная ночь в году. Король разрешает им делать всё, что вздумается. Дуэли вспыхивают, пьянчуги тонут, только и поспевай за всеми…

Она тяжело вздохнула. Что-то в этом вздохе меня напугало. Вдруг мне отчётливо вспомнились её слова: «Сколько бы вы не считали себя почтенным старцем, вам ещё рановато. До Карнавала так точно».

Карнавал.

— Вы когда-то говорили, что… — начал я, но старушка глянула на часы и тут же перебила меня:

— Простите, уже вот-вот начнётся. Мне нужно быть готовой. Берегите себя этой ночью, Чарльз, и всё будет хорошо. Пока что вашего имени нет в моём списке, но в Карнавал всё зыбко и нигде нет правды.

Я кивнул. Она слабо улыбнулась и её чёрный плащ растворился в яркой, вновь охватившей меня толпе.

Надо было заканчивать как можно скорее. Домой. К Уиллу. Подальше от Карнавала.

Из мыслей меня вывел неистовый крик:

— Чарльз Дей на площади!

Он прозвучал как выстрел. На мгновение всё смолкло. Медленно по толпе поползли шепотки:

— Где он?

— А как выглядит Чарльз Дей?

Медленно шёпот перерос в гул, а гул — в ропот. Все озирались, неторопливо расходились, силясь найти Чарльза Дея. А я стоял и не мог открыть рта. Надо было хоть что-то сказать, дать понять, что я — это я, чтобы закончить всю эту церемонию как можно скорее. Но люди всё расступались и расступались, и я сам не заметил, как остался на площади совсем один.

— Чарли, дружище, я знал, что всё так и будет! — послышалось откуда-то из толпы, и на свет, растолкав пару горожан, вылетел светящийся от счастья Ивейн:

— Я вот вообще в тебе не сомневался! — он изо всех сил сдавил меня в объятиях. — Ну ты правда, здоровый малый! Я переживал, конечно, но вот как чувствовал! Молодца, парень! Настоящий Часовщик!

Наконец рыцарь отпустил меня, и я смог вздохнуть. Ивейн прокашлялся и на всю площадь раздалось:

— Чарльз Дей освободил от дракона деревню, а потому достоин стать Рыцарем Круглого Стола!

Последние слова потерялись в приветственном рёве. Кто-то кричал «Ура!», а кто-то «Слава Чарльзу Дею!». Я смотрел на их ликование и не мог понять: действительно ли я сделал что-то, что достойно таких почестей? Ведь я даже не убил дракона... А если бы и убил? Разве это хороший поступок — убить кого-то вроде Джорджа Третьего?.. Мне стало не по себе.

И тут я увидел в толпе отца.

Всего лишь на секунду мне показалось, что его лицо промелькнуло среди чужих. Он не улыбался, он смотрел пристально, чуть прищурившись, и я не понимал — доволен он или наоборот, разочарован во мне.

На секунду луч закатного солнца ослепил меня, и я зажмурился, а когда открыл глаза, то не увидел ни широких плечей, ни рыжей бороды… Ничего, что напоминало бы его.

— Ну пойдём-пойдём, что ты застыл? — прогрохотал Ивейн, схватив меня под локоть. — Сейчас как посвятим, а потом вместе на Карнавал, а? Вино, девицы, музыка!..

Он потащил меня вперед. У меня заплетались ноги. Карнавал. Музыканты заиграли какую-то торжественную мелодию. Домой. Я поднял глаза на площадку на лестнице и увидел его — Великого Короля.

Отсюда, снизу, казалось, что он был невысокого роста. Он был одет в кольчугу и латы с огромным золотым драконом на груди. Поверх очень небрежно была накинута красная бархатная мантия. Он даже не удосужился надеть корону, но вид у него был такой спокойный и царственный, что не было никаких сомнений — это сам Король Артур.

Мне казалось, что он мягко и снисходительно улыбался в аккуратную бороду.

— Щас ты к нему поближе подойдешь, — громогласно шепнул Ивейн, — сядь на одно колено и меч свой протяни. А там дальше разберешься.

Какая-то девица в толпе хихикнула. Видимо, шепот ему снова не удался и эти наставления слышала вся площадь.

Рыцарь подвёл меня к ступеням и взлетел по ним вверх, а я на негнущихся ногах потащился за ним. Двадцать ступеней. Меч неприятно ударял меня по бедру. Сорок ступеней. Король смотрел на меня с сопереживанием. Внизу играли трубы. На семьдесят девятой, широкой ступеньке, я плюхнулся на колено, достал меч из ножн и, положив его на обе руки, протянул Королю Артуру.

Он принял клинок и не слишком-то бережно опустил его на мое левое плечо. Я чуть не потерял равновесие. Вот-вот и я был готов упасть со ступеней, но в последний момент мне всё-таки удалось выровняться. Музыка смолкла. Люди на площади, которые теперь остались далеко-далеко внизу, притихли.

— Чарльз Дей, — спокойный и низкий голос Его Величества зазвучал над площадью, — клянетесь ли вы бороться с несправедливостью и помогать оказавшимся в беде?

— Клянусь.

— Клянётесь ли вы стремиться к истине, но не к славе, к чести, но не к почестям?

— Клянусь, — эхом откликнулся я.

— Клянётесь ли вы жить и умереть как честный человек?

— Клянусь.

— Чарльз Дей, — голос его стал громче и торжественнее, — во имя Бога, встаньте же рыцарем Круглого Стола!

Король протянул мне меч. Последние лучи солнца отразились в его идеальной, зеркальной поверхности. Я тяжело поднялся, неуклюже схватился за рукоять и с трудом запихнул своё оружие обратно в ножны. Под ликование толпы и звуки барабанов, Ивейн нахлобучил мне на голову старый рыцарский шлем и, пока я ещё способен был держаться, вручил щит с золотым драконом. Снизу до моих ушей доносилось неистовое ликование. Король положил мне руку на плечо, и я снова пошатнулся. Нагнувшись ниже к моему уху, он вкрадчиво проговорил:

— Держитесь рядом со мной, Чарльз. Через час вы будете вольны присоединиться к празднику.

Собрав всю волю в кулак, я кивнул. Уилл и бутылка рома откладывались ещё на час… Домой. Домой. Домой.

— Не отходи никуда и не нарывайся на стычки, — это уже обращалось Ивейну.

На лице рыцаря отразилось не то недовольство, не то стыд.

— Но… — попытался возразить.

— Даже, если они начнут первые, — перебил его Великий Король.

— А Мордред…

— …и ровно это же я требую передать Мордреду, — с лёгкой усталостью проговорил он. — Меньше всего мне хочется, чтобы повторилась история с Карнавала в честь Галахэда.

— Простите, сир, — Ивейн покраснел. — Так мы можем начинать?

— Можем, — кивнул Король Артур.

Он поднял руку вверх. Горожане смолкли. Я не мог разглядеть их лиц, но чувствовал, как уплотнился воздух. Что-то страшное повисло в воздухе.

— Да наполнятся столы снедью…— начал Артур.

Я разглядел в толпе маленькую старушечью фигурку. Поймав мой взгляд, Смерть качнула головой.

— …да прольётся вино в кубки…

Голос звучал подобно грому.

— …да откроются ворота Камелота…

Внизу происходило что-то странное. Все замерли. Казалось, что люди не дышат. Только исступленно сверлят взглядом поднятую в небо руку Великого Короля. Будто собаки, ждущие команды.

— …да начнётся Карнавал в честь Чарльза Дея — Тринадцатого Рыцаря Круглого Стола!

С этими словами он опустил ладонь.

— Да будет Карнавал! — крикнул кто-то и этот крик мгновенно затерялся в шуме толпы.

Всё пришло в движение. Люди рванули вверх по лестнице. Они толкались, пинались, попеременно в воздух взмывали чьи-то руки. Юноши вставали на перила, силясь обогнуть толпу, но их тут же хватали за ноги и затаскивали обратно и они исчезали среди подолов платьев и камзолов. Мужчины расталкивали женщин локтями. Дети цеплялись за длинные юбки, и их обладательницы кубарем скатывались по ступеням. Горожане теснились в воротах, через которые я вошёл на площадь, и я видел, как некоторых из них придавливало к каменной арке... Музыканты завели каждый свою песню, и вместе они сливались в невыносимую, страшную какофонию…

Это было похоже на приближение урагана. Каждый стремился вырваться вперёд и не мог. То тут, то там слышались крики и вздохи, ругань и мольба, сквозь шум прорывался собачий вой… Они подбирались всё ближе. Я вцепился в щит изо всех сил, которые у меня оставались. Не дать им подойти ближе. Не дать спихнуть меня вниз. Драться до последнего.

Боже, пусть это наконец закончится! Я хочу домой!

Алое солнце освещало переполненную площадь, и в его ярком свете блестели, окрашенные кровью, ступени.

Мне хотелось убежать, но мои ноги будто приросли к камню. Король Артур крепко сжимал моё плечо. Я посмотрел на него украдкой — он всё также мягко улыбался, оставаясь недвижимым.

Толпа начала замедляться. Ровно на семьдесят восьмой ступени она остановилась окончательно.

— С вашим праздником, сир Чарльз Дей, — хором произносили девушки и мужчины, женщины и юноши, склоняя передо мной голову. — Да здравствует Король Артур, самый Великий из Королей! Да будут благословенны его рыцари!.. Да будет благословенно его вино!..

— С Карнавалом вас, господа, — чинно отвечал Король, кивая им, — не скрывайте сегодня своих истинных лиц! Наслаждайтесь!

Медленно и чинно люди проходили мимо нас, а после бежали по лестнице вверх, к открытым воротам дворца…

 

Не знаю уж, сколько это продолжалось… Солнце давно село, и в полумраке я видел вымазанные кровью ступени и недвижимые тела. Некоторые лежали прямо на площади, некоторые на ступенях. Живы ли эти люди? Или Смерть всё-таки сделала свою работу? И вся ли эта работа на сегодня?

Мне было дурно. Чувство праздника давно покинуло меня. Даже сейчас, когда из открытых ворот замка звучала какая-то заводная песенка, и то тут, то там кричали тосты во славу Камелота, я чувствовал лишь усталость и тошноту.

Поток людей знатно редел. Ивейн, поддавшись общей суете, уже давно сбежал наверх, на праздник. И мне, мне тоже пора было домой. Давно было пора!

— Вам не по себе, друг мой, — подал голос Артур, заметив, как пристально я рассматриваю лежащее на площадке тело розовощёкой девицы — её голова была очень неестественно повёрнута к небу. — Вы должно быть, хотите спросить, почему я их не останавливаю?

— Не хочу, Ваше Величество, — тихо откликнулся я, переводя взгляд на его безразлично-спокойное лицо. — Всё, чего я хочу — это вернуться домой, в свою лавку, и забыться сном.

— Вы не хотите остаться на Карнавал? — он грустно покачал головой. — Великий праздник для всего Зачеловечья. Ведь в Карнавал каждый волен делать что ему заблагорассудится, не принимая ничьих указов и запретов. Каждый может следовать своим желаниям, даже самым потаённым.

Его карие глаза блеснули в темноте. От одного этого взгляда внутри меня нарастала дрожь.

— К счастью, у меня нет ни одного желания, кроме как вернуться домой, — через силу улыбнулся я, склоняя голову и надеясь, что за шлемом он не видит моей неискренности. — Спасибо за ваше радушие, Ваше Величество, но будьте так любезны, отпустите меня…

— Отпускаю, сир Чарльз, — Король, как и я, склонил голову. — Хорошего вам вечера. Я бесконечно благодарен вам за ваш подвиг. В тёмный час!

Я только коротко кивнул. От щита у меня болели руки, а рыцарский шлем не давал смотреть по сторонам. Осторожно я начал спускаться, стараясь не поскользнуться на свежей крови. Поднимающиеся по лестнице кивали мне и поздравляли с посвящением, а я только медленно кивал им.

Странно, но нигде не было видно Контролёра. Он же говорил, что ждет меня на посвящении…

Я остановился у ворот и обернулся. Высокий, зловещий в холодном свете луны, замок, возвышался надо мной, и глубоко в душе чувствовал, что ещё вернусь сюда. От этой мысли всё внутри меня похолодело. Домой! Отгоняя наваждение, я решительно вошёл в ворота. Что-то хлопнуло, яркая вспышка света ослепила меня и, когда я открыл глаза, то уже стоял посредине своей собственной мастерской.

В камине мирно и уютно потрескивал огонь. Теперь я смог выпустить из рук щит, и тот с грохотом упал на пол. Я бы с удовольствием его пнул, если бы у меня остались хоть какие-то силы. Я стянул с головы невыносимо тяжёлый рыцарский шлем и водрузил его на стол. Стащил с плеча сумку, и повесил её на спинку стула. Снял с пояса ножны, кинул их к шлему и, наконец-то размял болящую поясницу.

— Уильям, я вернулся! — крикнул я. — Я живой! И все живые!

Мне никто не ответил.

— Уилл, ты где? — я снова позвал его. — Там такая история, ты будешь в восторге!

И вновь никакого ответа. Я прислушался, но нет, ни шорохов, ни разговоров из лавки не было слышно. Может, Уилл ушел?.. Это было бы здравое объяснение, если бы сегодня с утра он со слезами на глазах не обещал мне целую армию на бой с драконом. Нет, он не мог уйти. Это было просто невозможно. Он бы сидел здесь ни одни сутки, лишь бы убедиться, что со мной всё в порядке… Может быть, он уснул за прилавком? Такое запросто могло случиться, тем более, время было уже позднее…

В глубине души, я, конечно, понимал, что Уилл не мог уснуть. Он бы мерил шагами лавку. Он бы сидел у камина, силясь заняться хоть чем-то лишь бы не уснуть, и дождаться меня. Но сейчас мне так хотелось верить, что Уилл — юный принц далёкой зачеловеченской Даации — мирно сопит на моём прилавке…

Я достал из шкафа бутылку с ромом.

На цыпочках двинулся в лавку, чтобы заранее не разбудить Уилла скрипом половиц.

Внутри не горел свет, но я прекрасно видел во что она превратилась.

К горлу подступила тошнота.

Весь пол был усеян осколками. Была разбита витрина и крошечные игрушки валялись на полу: у балерины была откручена голова, маленький паровозик был разобран почти что на шестеренки. Миниатюрный паровой двигатель лежал на полу неподалеку. Большие напольные часы завалились на бок — их дверца была сбита с петель, и стекло внутри разбито. Все настенные часы валялись на полу. Тонкие стекла вылетели, дерево пошло трещинами, видимо, их били, как тарелки.

И вот среди обломков, на тёмном, деревянном прилавке лежала белоснежная записка.

И не было Уильяма.

Керосиновая лампа закатилась куда-то под стол. Я полез за ней, напоролся на осколок. От страха, от боли, от обиды я взвыл и слёзы крупными каплями покатились по моему грязному лицу. Я знал, от кого записка ещё до того, как включил лампу и прочёл первые буквы. Я знал, кто её писал. Я знал, что произошло в этом месте, пока меня не было.

Внутри меня всё клокотало от злости и ненависти. Я нащупал злосчастную лампу и одним оборотом включил её. Трясущимися руками я поднес записку к слабому свету.

«Дорогой Чарли Дей!»

Эти острые, каллиграфические буквы. Эти тонкие пальцы, выводящие пером на старом пергаменте слова, вершащие чужие судьбы.

«Если ты читаешь эту записку, то, по всей видимости, ты не остался на Карнавал. Нам очень жаль. Сегодня принц Уильям заключит свой договор, и нам бы хотелось, чтобы ты был рядом. Да и к тому же, за год верной службы, неужели ты не заслужил хоть денёк отдыха?

Приходи к нам, Чарли, если ты, конечно, придумаешь, как вернуться назад. Ты ведь переступил порог лавки. Хотя, сегодня Карнавал… Может, сегодня можно нарушить правило? Осмелишься проверить?»

Меня трясло. Никогда, никогда в своей жизни я ещё не чувствовал такой жгучей ненависти вперемешку со страхом и давящим одиночеством.

Подписи было две. Одна острая, изящная, распластавшаяся уродливым пауком, и вторая, тонкая, чертёжная и дрожащая.

«Твои,

Контролёр Ник

и принц Уильям Даацский».