Лина и Мира: Проект «Фавн» (джен)

У Конрада Грейфа было особенное видение красоты, поэтому его личный кабинет, расположенный в единственной на острове башне, был похож на склеп. Черный мрамор, стекло, золото, нержавеющая сталь, полумрак даже солнечным днем. Сейчас хозяин стоял у панорамного окна сжимая двумя пальцами хрусталь бокала с черным, словно нефть, вином, бутылка которого по цене была равна небольшой квартире в столице. Затемненные окна пропускали ровно столько света, чтобы он не мешал огромной трехмерной голографической карте, в данный момент показывающей сеть подземных уровней комплекса. Там то и дело вспыхивали тревожным светом красные точки и полосы, появлялись поясняющие надписи, указывая на места аварий, технических сбоев и потери связи с пульсовыми датчиками персонала.

Минуты текли, а доклада о том, что мутантки схвачены, всё ещё не поступило.

— Элис. Объясни мне, почему мои игрушки до сих пор не пойманы? — наконец нарушил молчание Конрад.

Голубое пламя проектора вспыхнуло, рисуя в воздухе абрис женской фигуры — строгий силуэт в тунике, лицо античной богини, с волосами, собранными в косу из световых импульсов. Голос Элис был глубокий, но с холодными и даже чуть надменными интонациями, это нравилось Грейфу.

— Сбой в системе. Анализ завершен. Следы нарушителей зафиксированы в секторах B-12, C-7 и D-3. Однако данные противоречивы: в одном месте зафиксирован одновременный сброс всех датчиков движения, в другом — активация аварийной двери без биометрического запроса. Камеры передают видеопоток, не соответствующий реальному положению объектов.

— Ты хочешь сказать, что им кто-то помогает?

— Исключено.

— Тогда они...

— Манипулируют техносферой. Вероятность — 87%. Метод неизвестен. Гипотезы: нейроинтерфейс с аномальным протоколом передачи данных, электромагнитное излучение в узком диапазоне или…

— Или что?

— …или биологическое взаимодействие с техникой. Маловероятный, но логически допустимый вариант.

— Приведите сюда Лоренцо.

Ждать пришлось недолго, уже через три минуты двери распахнулись, и два личных охранника, огромных от встроенных в тело кибернетических усилителей, втолкнули в кабинет потеющего от напряжения Лоренцо. Видимо, тот понял, что сейчас ему предстоит неприятный разговор.

— Ты кого мне сюда притащил, Лоренцо? — голос Грейфа был ровным и страшным. — Элис считает, что мутантки обладают какой-то способностью воздействовать на технику. Рассказывай.

Грейф расположился в шикарном кресле, умудряясь при этом смотреть на доктора сверху вниз. Лоренцо был похож на школяра, которого отчитывает директор. Плечи дрожали, будто от холода, хотя климатическая система кабинета поддерживала комфортные 22 градуса. Он сглотнул и сделал шаг вперёд.

— Я… Я не знал… не думал, что это сработает. Я бы никогда вам...

— Не знал? — медленно протянул Грейф. — Тогда рассказывай, и быстро. Пока у меня ещё есть терпение.

Лоренцо провёл рукой по вспотевшему лбу, вытер её о костюм, словно на нём был лабораторный халат — автоматический жест, приобретенный за годы в лабораториях, и зачастил скороговоркой:

— Вы помните… Я говорил, что человеческая часть генома у девочек — из проекта «Эпсилон». Сорок лет назад была популярна теория, что так называемый NKRO-кластер, то есть гены NKRO1, NKRO2, NKRO3, нейрокинетический регуляторный оперон, отвечает за парапсихологические способности организмов, найденных в океане Европы. Считалось, что определённые участки ДНК — «немые зоны» — могут активировать экстрасенсорные реакции. Занимались этим в правительственном институте генной инженерии Конфедерации Северо-Американских Штатов. Проект «Эпсилон» провалился, и финансирование свернули. Но… остался один образец.

Грейф слушал, не перебивая, лицо сохраняло спокойствие. Лоренцо посчитал это хорошим знаком и продолжал уже увереннее:

— Это была женщина, точнее, девочка. Единственный жизнеспособный субъект. Она выглядела как обычный ребёнок. Спокойная, молчаливая… Никакого дара у неё не было. К сожалению, она погибла в пожаре в возрасте десяти лет, была утечка чистого кислорода и взрыв. От тела мало что осталось, но останки хранились в криокамере института, а я, когда проходил там практику ещё студентом, позаимствовал немного для своих нужд.

— То есть часть генома принадлежит КСАШ? — прошипел Грейф. — Ты же говорил...

— Я не обманывал. Институт несколько лет назад уничтожил все старые малоинтересные образцы, в том числе и этот. Так что у меня остался единственный источник. И это был идеальный источник, без обмана. Никем не зарегистрированный, чистый, даже «Кайрос Генетикс» не имели к нему отношения. Настоящая Джейн Доу. Я… Я не думал, что…

— Что получишь мутантов с пси-активной матрицей, — договорил Грейф. Его глаза сверлили Лоренцо. — Скажи лучше: в «Кайрос Генетикс» что-то знали об этом? Что ты использовал геном с внедренными кодами внеземных существ?

Лоренцо отвёл взгляд.

— Мы проводили тысячи экспериментов и использовали для них любые генетические источники на своё усмотрение. А этот... я лично проверял его и не нашёл никаких странностей. Мне просто нужен был ничейный образец человеческой ДНК.

— Как ты к этому относишься?

Лоренцо, ничего не скрывая, ответил:

— Мне кажется, что геном активировался после наступления половой зрелости. Эти мутантки — то, что хотели получить в «Эпсилоне». Пси-воздействие на электронику. Интеллект выше прогнозируемого. А от кошки достались нечеловеческие боевые инстинкты, недаром говорят, что кошки — это идеальные охотники и убийцы.

Грейф задумчиво помассировал подбородок, глядя на Лоренцо так, как хирург смотрит на плохо затянувшийся шрам.

Доктор стоял сгорбившись. не поднимая глаз, на фоне голограммы, отбрасывающей на пол бледное мерцание. За его спиной то тут, то там продолжало пульсировать красным. По подземным коридорам острова носилось нечто, что уже нельзя было считать милыми секс-игрушками.

Грейф опустился в шикарное кресло. Тяжёлый взгляд сошёлся на переносице доктора.

— Значит, в генетическом коде клонированных эмбрионов тоже есть гены паранормальности? Я верно понимаю? — Голос был тихим, но в нём слышались ноты, от которых у Лоренцо пересохло во рту.

— Я… думаю — да, — едва выговорил он.

— Тогда слушай внимательно.

Лицо Грейфа стало идеально спокойным.

— Во-первых, сейчас ты немедленно отправишься в инкубаторий. Ты — здесь лучший, кто понимает в этой каше. Эти твои ублюдочные фавны — не игрушки. Это настоящее оружие, которого ни у кого ещё нет. Проследи, чтобы всё шло как положено, не напортачили ли мои люди, любые «доработки» отменяются.

Лоренцо кивнул.

— Во-вторых, мы не знаем, на что ещё эти твари способны. Может, через полчаса они запустят в небо спутник из подручных материалов. Может, заставят моих людей расстрелять друг друга ради спортивного интереса. Когда их поймают, я хочу, чтобы лично ты докопался до всех их возможностей. Делай что хочешь, но ты должен узнать, на что они способны. Ты же их воспитывал, а значит, можешь подобрать ключик.

А в-третьих, когда мы всё узнаем, я хочу, чтобы ты лично занялся переработкой их тел в генетический материал для будущего клонирования. Не должно пропасть ни одной пригодной соматической клетки. Ты лично проконтролируешь подготовку. Мне нужен исходный материал, целый, без ухудшения качества, как бывает у вторичных копий.

Лоренцо сглотнул. Впервые за долгие годы он ощутил почти детский страх — не перед Грейфом как человеком, а перед его абсолютной волей.

— Поэтому, доктор, с этой минуты ты работаешь только на меня. Для «Кайрос Генетикс», нет, для всего остального мира ты перестанешь существовать. А за эмбрионов и девок отвечаешь лично. Всё, свободен, отправляйся настраивать процесс.

— Да… сэр, — выдавил доктор.

За доктором зашла пара охранников, и Грейф остался один. Через десять минут следовало выйти к толпе гостей, жаждущих охоты. Что же, шоу должно продолжаться, несколько смертников и стая волкодлаков пока займут этих идиотов.

Но сейчас главное было поймать и приручить вдруг открывшуюся ему невероятную силу.