Позади дома 84 по Чаринг Кросс Роуд (гет)

Когда Леонтс доставил очередное письмо Гермионы, Саймон дремал (во всяком случае пытался вздремнуть) на софе. В последнее время Лили часто навещала его. Видимо, уже недостаточно было заставлять снова и снова переживать ночь ее смерти. Грустная, бледная Лили приходила в его сны, обвиняя в отступничестве от принесенной когда-то клятвы вечной любви.

Отчаянная попытка использовать маггловскую психологическую технику с изумительно точным названием «позитивное мышление» и думать об их общей с Гермионой фантазии только все усугубила. Лили молча плакала, серебристые слезы текли по полупрозрачному лицу, всегда остающемуся недосягаемым. Каждый раз, просыпаясь, Саймон обнаруживал себя запутавшимся в простынях, тяжело дышащим, в попытках дотянуться до нее. Этого никогда у него не получалось.

Держа все еще не распечатанное письмо Гермионы в одной руке, пальцами другой он погладил конверт. Нашелся человек, который на самом деле считал его другом. Человек, который, судя по направлению, принятому их перепиской, мог когда-нибудь стать чем-то большим, чем друг.

− Прости, Лили. Никто не сможет занять твое место, − прошептал Саймон, поднявшись и усталой походкой направившись к столу. Письмо пролежало там несколько дней, прежде чем он решил вскрыть конверт.

Узнав, что приближается день рождения Гермионы, Саймон нахмурился, размышляя. Ему не раз приходилось делать подарки: радовать своих знакомых, таких, например, как Малфои, было целесообразно. Взяв в руки редкое издание по трансфигурации, то самое, что как-то раз посылал мисс Грейнджер, он подумал, не снять ли копию.

Зелья осталось слишком мало. Когда-то эта книга должна будет сменить владельца. Почему бы не сейчас?

18 сентября 2000

Милая Гермиона,

Поскольку ты, вероятно, все еще гостишь у родителей, я просто хочу пожелать тебе счастливого дня рождения. Если Йорик выполнит поручение так, как от него ожидается, то, без сомнения, мое пожелание сбудется.

Неизменно твой,

Саймон

— ~ 8 ~ —

Гермиона приложила все усилия, чтобы никто не заметил Йорика, доставившего бандероль. Девушка несколько раз извинилась перед соколом за неподобающий прием. На время поездки к родителям она поручила Леонтса заботам своего коллеги, господина Фитцджеральда, и совершенно не подумала захватить совиное печенье на случай, если кто-то пришлет ей письмо.

Послание Саймона было настолько кратким, что Гермионе пришлось напомнить себе: у нее нет оснований испытывать разочарование. Будто выискивая скрытый смысл, она перечитала записку с начала до конца несколько раз, покусывая нижнюю губу, и успокоилась только когда мать сказала, что от помады скоро не останется и следа.

Подарок с лихвой искупил краткость письма. Мисс Грейнджер узнала книгу с первого взгляда и, охваченная радостью, понятной любому библиофилу, закружилась в подобии танца по кухне, прижимая заветный том к груди.

19 сентября 2000

Дорогой мой Саймон,

Спасибо, тысячу раз спасибо.

Хотела бы я написать больше, чем пару строк, но торжественный обед начнется через двадцать минут, а мне еще нужно аппарировать в Косой переулок, чтобы позаимствовать одну из магазинных сов и отправить это письмо сегодня.

Твоя Гермиона

— ~ 8 ~ —

Закрыв последнюю из присланных Гермионой книг, Саймон просмотрел список еще не полученной литературы: в основном, все, что пришлось оставить в Хогвартсе. Содержание было ему хорошо знакомо, а, значит, ничего нового там не найдется.

Пришло время признать свое поражение.

Даже сама мысль об этом раздражала, но признать поражение означало положить конец бесплодным попыткам и получить возможность уснуть — пусть и навсегда. Очень заманчиво. Саймон выдвинул нижний ящик письменного стола и извлек из его глубин небольшой пузырек.

«Рубиновый цвет, — рассеянно отметил маг, наблюдая, как свет от лампы, оставленной включенной на противоположной стороне комнаты, преломляется в стеклянных стенках бутылочки. — Изумрудный оттенок был бы уместнее»

Он варил это зелье с особой тщательностью. Достижение требуемого эффекта в течение нескольких секунд, безболезненность хоть и не гарантирована, но почти стопроцентна. Единственное, что останавливало — страх. Не смерть и не мучения, что могут предшествовать долгожданному покою, страшила его, но возможность не упокоиться и остаться призраком. Да еще, может, и в Хогвартсе.

— Святые вседержители, только не там. Где угодно, лишь бы не там, — пробормотал Саймон, убирая флакон. — Пойти по стопам Биннса — такого никто не снесет.

Встав и одернув джемпер, маг фыркнул:

— Правда, в таком случае, Йорик, мне хотя бы не нужно будет беспокоиться о своей одежде, даже если котел какого-нибудь студента решит взорваться.

Сова, выглядевшая незнакомой, но, видимо, уже доставлявшая почту мистеру Сопороусу раньше, влетела в окно и повела себя точно как Леонтс: бросив свою ношу, тут же улетела.

− Это со мной что-то неладно или птицы становятся невоспитаннее день ото дня? — негодующе поинтересовался зельевар у Йорика, направляясь к письму, лежащему на полу. К счастью, конверт приземлился лицевой стороной вверх, а последние сомнения рассеялись, как только маг узнал почерк Гермионы. После минутного смущения Саймон вспомнил заключительные слова последнего письма мисс Грейнджер.

− Проклятье. Ее родственники-магглы не знают, что она ведьма. Спорим, это был не Леонтс.

Оглянувшись на Йорика, Саймон вздернул правую бровь.

− И как же она объяснила твое появление и принесенную тобой посылку, мой пернатый дружок? − маг наклонился, поднял конверт и внимательно осмотрел его. − Во всяком случае, это не вопиллер.

20 сентября 2000

Дорогая моя Гермиона,

Полагаю, что должен извиниться перед тобой. Именно так, если я правильно помню, и поступают друзья, когда кто-то из них совершает... скажем прямо, глупость. Очевидно, я был не совсем в себе, раз, получив твое письмо и узнав, что приближается твой день рождения, послал тебе ответ и посылку с Йориком.

Только получив твою последнюю записку, доставленную незнакомой совой, я вспомнил, что еще говорилось в твоем прошлом письме. Ты собиралась провести некоторое время в кругу родственников. Все они магглы, и не знают, что их Гермиона − ведьма. Поскольку вопиллера от тебя не приходило, и ты, кажется, довольна подарком, очевидно, что тебе удалось устроить все так, что никто ничего не заподозрил.

Перечел предыдущий абзац. Можно подумать, что писал его, будучи навеселе. На самом деле я абсолютно трезв.

Саймон прикрыл глаза и бросил зачарованное перо на стол. Гордость, входившая в список его злейших врагов, не позволит ему просить.

Но разве у меня есть выбор?

Он выдвинул нижний ящик стола и откинулся на спинку стула, сложив руки на коленях. Его мрачный взгляд метался от письма к флакону, который теперь был хорошо виден, и обратно.

Чертова малышка-всезнайка или Биннс?

Гордость сопротивлялась недолго, но ее место тут же оккупировала злость на сложившуюся ситуацию.

Почему это так чертовски трудно? Я поделился с тобой столькими тайнами, почему же так сложно доверить последнюю?

Книги заказывались мной не для того, чтобы просто поставить их на полку. Не стоит тратить энергию, разыскивая ненайденную еще литературу из моего списка: в ней не окажется ничего нового. Заполучить все эти издания мне хочется просто потому, что когда-то их точные копии наличествовали в моей библиотеке, только и всего.

Гермиона, я страдаю от ночных кошмаров, которые не блокируются зельем Сна без сновидений. Большинство людей в нашем мире, вероятно, сочли бы эти кошмары заслуженным и относительно безболезненным «вознаграждением» за мои действия на протяжении многих лет, и, в общем-то, оказались бы правы. Кошмары не были так настойчивы, пока я принимал активное участие в борьбе с Сама-Знаешь-Кем. Они усилились только в последние годы, и я надеялся найти зелье, достаточно сильное и сложное, чтобы заблокировать их снова.

Смею ли я рассчитывать на то, что, если во время одной из твоих бесконечных читательских сессий тебе вдруг попадется информация, могущая оказаться полезной в моих поисках, ты перешлешь ее мне?

Неизменно твой,

Саймон

— ~ 8 ~ —

30 сентября 2000

Дорогой мой Саймон,

Необходимости извиняться нет, уверяю тебя. Скрыть Йорика от окружающих оказалось не слишком трудно. Когда он прилетел, я как раз стояла у одного из окон, выходящих в сад, а мама почти сразу придумала, чем отвлечь гостей.

− К сожалению, частью ее стратегии стали несколько моих младенческих фотографий. Голопопая малышка Гермиона, носящаяся по дому с подгузником вместо парашюта, − размышляла вслух мисс Грейнджер, решив, что подобные детали Саймону не пригодятся.

Когда-то и меня терзали ночные кошмары, хотя далеко не такие навязчивые, как рассказывается в твоем письме. Хочу, чтобы ты знал: я на твоей стороне. Ты не заслуживаешь подобных мучений, вне зависимости от того, что может сболтнуть какой-нибудь неосведомленный идиот, чьи убеждения противоречат здравому смыслу.

Ты пишешь, что пытаешься подобрать зелье, и что раньше тебе удавалось заблокировать кошмары. Можешь ли ты сказать мне, как именно получалось это сделать? Не пойми превратно: я не настолько высокого мнения о своих способностях, чтобы давать советы мастеру зельеварения. Но твоя информация могла бы стать отправной точкой моих изысканий и ускорить поиск решения.

Мне не нравится сама мысль о том, что ты испытываешь страдания.

Я написала бы это письмо раньше, но все мое свободное время уходило на просмотр личной библиотеки по зельям. Пока не нашлось ничего, что могло бы оказаться полезным. Тем не менее, отчаиваться не стоит: если я не смогу ничего отыскать на собственных полках, то воспользуюсь доступом к хранилищу магазина. Теперь, представляя специфику необходимых сведений, я могу наткнуться на что-то полезное в книгах, которые избежали твоего внимания.

А применить какое-нибудь заклинание ты пробовал?

Твоя подруга,

Гермиона

— ~ 8 ~ —

На первый взгляд письмо Гермионы отвечало его ожиданиям, и даже превосходило их. В сознании Саймона всплыла сценка: класс зельеварения в Хогвартсе; студенты сидят, склонив головы, избегая встречаться взглядами с преподавателем, только мисс Грейнджер тянет руку вверх. Она покусывает нижнюю губу; несложно заметить, как тяжело Гермионе удержаться и не подпрыгивать на стуле.

В представившейся картине было что-то неправильное, и только через несколько секунд Саймон понял, что именно. В его воспоминании-фантазии на месте студентки Грейнджер сидела взрослая Гермиона. Маг пожал плечами и вернулся к чтению письма.

«Когда-то и меня терзали ночные кошмары...»

— Учитывая все происшедшее, это неудивительно, — пробормотал он и замолчал, дочитывая абзац. Беспокойство Гермионы относительно мнения какого-то безликого, безымянного человека, так явно выраженное, странным образом взволновало его. Последующие же вопросы, сбор информации, часть природы Гермионы вызвали улыбку, которая, впрочем, скоро исчезла.

«Мне не нравится сама мысль о том, что ты испытываешь страдания»

Его травмы и болезни никого особо не волновали. Разве что Поппи Помфри; но она, как считал Саймон, суетилась из любви к суете и суматохе. Когда мага покусало уродливое чудовище Хагрида, за помощью он обратился к Филчу, не видя необходимости в визите к хогвартской медсестре. В конце концов, большая часть зелий для школьных нужд была сварена им самим.

— Я провел бы в лазарете целую вечность, — пробурчал он, дочитывая последний, длинный абзац.

− Боже мой! Йорик, кажется, я спровоцировал некую женщину на крестовый поход в мою защиту, − слова и тон явственно отражали недоумение зельевара. Последнее предложение, однако, заставило его нахмуриться.

— Заклинания? Она предлагает попробовать заклинания? — бормоча, Саймон вскочил и двинулся к книжному шкафу, который занимал одну из стен квартиры. Шкаф был заполнен лишь на три четверти, и поиски нужной книги заняли всего несколько минут.

«Если решение все это время смотрело на меня с одной из полок, я удавлюсь», — стучало у мага в висках, пока он устраивался в большом, удобном кресле, чтобы приступить к чтению.

Спустя неделю с небольшим, просмотрев бесчисленное количество заклинаний, Саймон признал свое поражение еще в одной области.

10 октября 2000

Гермиона,

До тех пор, пока ты не придумаешь, как уговорить Флитвика (или другого мага с таким же талантом к чарам) заняться решением моей проблемы, думаю, можно забыть про заклинания.

Что касается моих попыток, на их описание ушло бы слишком много времени. Посылаю тебе с Йориком свои заметки и полученные результаты (хоть последние и далеки от искомого). Если сможешь найти хоть что-то, чего я не испробовал, получишь золотую ложку. Мне вручили ее, когда я стал мастером зелий. В комплекте пойдет мое благословение. Должен, однако, предупредить, что ложку будешь искать сама. Я не уверен, что вспомню, куда ее засунул, поскольку с тех пор, как последний раз вспоминал про сию драгоценность, прошло уже несколько лет.

Неизменно твой,

Саймон

P.S. Ты все еще жуешь нижнюю губу, когда нервничаешь?

— ~ 8 ~ —

Все ли я еще... Гермиона перестала кусать губу и виновато оглянулась.

«Откуда он...»

Конечно, в его письме было много чего более важного, о чем действительно стоило задуматься, но... Почему-то ей потребовалось ужасающее количество времени, чтобы заставить себя перестать размышлять о причинах интереса мистера Сопороуса к дурной привычке мисс Грейнджер.

15 октября 2000

Дорогой Саймон,

Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на один из моих.

Да, я по-прежнему издеваюсь над своей несчастной губой. Привычка, которую я не в силах побороть, сколько бы ни старалась.

Теперь моя очередь. Когда я увидела твои записи, очередной кусочек мозаики встал на свое место. Письма, полученные мной, написаны не твоей рукой. Записи же сделаны знакомым почерком — я хорошо изучила его за шесть лет учебы в Хогвартсе. Не могу поверить, что мне ни разу даже в голову не пришло: буквы в твоих посланиях выведены красиво, но... не тобой. Как ты это делаешь? Зачарованное перо, пергамент-секретарь, заклинание?

Мне кажется, что я немного скучаю по твоему прежнему почерку.

Хотя у меня и нет мастерства профессора Флитвика, способности к Чарам все же имеются. Если не возражаешь, предпочитаю пока не вычеркивать их из нашего списка окончательно.

Я также планирую начать работу над системой нумерологических уравнений. Если, как я думаю, мне удалось выделить нужные переменные из твоих записей, эта система укажет нам верное направление. К сожалению, уравнения, о которых идет речь, довольно сложны, и мне понадобится некоторое время, чтобы найти их решение.

Когда мы добьемся успеха, Саймон, я совершенно не хочу лишать тебя ложки. Уверена, что ты можешь придумать другое вознаграждение, достойное моих усилий.

Написав последнюю строчку, Гермиона почувствовала, как кровь прилила к щекам. Неизвестно, как истолкует Саймон такое предложение.

«Мне просто придется направить его мысли в верное русло»

Учитывая твою настоящую ситуацию, я понимаю, что встречаться где-то в общественном месте было бы неосторожностью. Однако я буду очень рада, если мы устроим скромное торжество в моей квартире.

Твоя,

Гермиона

Она быстро подписалась, запечатала письмо, боясь передумать, и привязала его к лапе Леонтса.

— Лети, пока я не начала сокрушаться о своей глупости.

— ~ 8 ~ —Взглянув на свое искривленное отражение в бокале, который он держал в руке, Саймон громко расхохотался.

16 октября 2000

Гермиона,

Ты угадала. Я использую зачарованное перо, поскольку слишком многие — как и ты, полагаю, — узнали бы мои каракули.

Я как-то написал тебе, что, если мы встретимся, ты не узнаешь меня. Не узнаешь, пока я не заговорю. Так что, если когда-нибудь у нас будет повод для праздничного ужина, не стоит устраивать его в твоей квартире. Тем более, что я могу позволить себе шикарный вечер. Так можно будет избежать неудобных вопросов мистера Уизли или тени, что может бросить на твою репутацию гость-мужчина.

Спасибо тебе за заботу, но я совершенно не представляю, как можно применить в данном случае нумерологические уравнения.

Неизменно твой,

Саймон

— ~ 8 ~ —

Так что, если когда-нибудь у нас будет повод для праздничного ужина, не стоит устраивать его в твоей квартире. Тем более, что я могу позволить себе шикарный вечер.

Либо до него не дошло, что она хотела устроить вечеринку в своей квартире, либо...

«Либо он все прекрасно понимает и пытается вежливо отказать мне, − Гермиона надулась и потянулась за коробкой полурастаявшего мороженого. — И при чем тут Рон?»

16 октября 2000

Мой дорогой Саймон, ты, должно быть, не сдавал Тритонов по Нумерологии. По— настоящему талантливый нумеролог любую вещь, любой предмет, любого человека, любой вопрос и любой из возможных ответов может преобразовать в уравнение. Любое уравнение решаемо.

Не хочу показаться нескромной, но профессор Вектор говорила, что у меня есть склонность к нумерологии.

Твоя,

Гермиона

P.S. Полагаю, Рон скорее задаст один из неудобных вопросов, если услышит о моих посиделках в шикарном ресторане с человеком, которого он никогда не встречал раньше. Совсем другое дело, если тот же самый человек поужинает со мной в приватной атмосфере моего личного жилища.

Скажу больше: учитывая мои подозрения относительно того, как мой друг провел последние несколько месяцев, мне пришлось бы танцевать на улице обнаженной, предлагая себя каждому встречному, независимо от того, мужчина это или женщина, прежде чем у Рональда Уизли появились бы хоть какие-то основания усомниться в моей репутации.