Родная кровь (джен)

Гарри на каникулы остается в Хогвартсе. Я задумываюсь о том, насколько это хорошо — учитывая опасности в школе, не лучше ли ему поехать домой? Пусть и к «Петунии» — не убили же его за десять лет, не убьют и сейчас. А с другой стороны, здесь он будет под моим присмотром…

Но в любом случае я собираюсь навестить «Петунию».

Узнать адрес «семьи» Гарри — раз плюнуть. Не нужно даже никаких воздействий на память типа Конфудуса — малыш выдает мне его без задней мысли.

«Англия, графство Суррей, Литтл-Уининг, Тисовая улица, дом 4».

От Коукворта, города, где родилась Лили, и где она жила с родителями, далековато. Но это неважно.

До Литтл-Уининга приходится добираться на автобусе — я никогда не была в том районе, поэтому аппарировать не смогу. Автобус довозит меня до Уокинга, а оттуда я легко добираюсь до самого Литтл-Уининга.

Тисовая улица являет собой образец… однообразия. Абсолютно одинаковые типовые домики с гаражом или местом для парковки, цветничок, заборчики. Дом номер четыре ничуть не выбивается из общей картины.

Как, впрочем и я — классический темно-синий костюм, шерстяное пальто, обручальное кольцо, скромная прическа… Дама неопознанного возраста от тридцати до пятидесяти, незапоминающееся лицо, в руках сумочка.

А в сумочке — артефактов на пару десятков пожизненных в Азкабане. И не только артефактов.

Магическое зрение не выявляет ничего необычного. Домик как домик. Накидываю на себя чары Незаметности и устраиваюсь под ближайшим фонарем.

Подождем. Ждать я умею.

Ждать приходится недолго. Минут через сорок моего безделья и никотинового голода из дома выходит женщина — тощая, лицо вытянутое, губы поджаты.

Скептически фыркаю и даже немного обижаюсь — на мою-то роль можно было бы найти дамочку и покрасивее.

Провожаю «псевдо-меня» до ближайшего магазина, прохожу следом, скидывая маскировочные чары. Под ними хорошо сидеть или стоять, а вот в суете, где много людей, ими лучше не пользоваться — отдавленные ноги и отбитые бока никому не нравятся.

«Петуния» покупает продукты. Придирчиво осматривает пучки зелени, выбирает морковь поровнее… Обычная маггла-домохозяйка.

Дожидаюсь, когда женщина сделает все покупки и возвращаюсь с ней обратно. В дом проникаю следом за ней под теми же чарами Незаметности. Хорошими чарами, закрепленными на артефакте. Никаких магических действий — если тут живет Гарри, то присутствуют и Чары Министерства Магии, отслеживающие колдовство.

Пока «Петуния» возится на кухне, обследую дом. На втором этаже обнаруживаю две детские комнаты — одна с игрушками, с широкой кроватью, светлая и большая. Вторая же — маленькая. В нее едва помещается кровать и шкаф. По всей видимости — комната Гарри.

Открываю шкаф. Поношенные вещи, в которые даже я могу уместиться два раза, не оставляют мне сомнений в том, что надо делать.

Два других действующих лица в этой «пьесе» являются вечером — невероятно толстый мужчина с усами, делающими его похожим на моржа, и такой же толстый мальчишка. Невольно ищу сходства с «псевдо-мной»… и нахожу. У мальчишки такие же глаза и такие же темные волосы. Разве что прямые, как у отца.

Не замечая меня, садятся ужинать. Я даже умудряюсь перехватить немного тушеной картошки с мясом буквально из-под носа толстяка — я весь день на ногах, голодная, как волк. Да и от них не убудет.

— Как дела, Вернон? — «Петуния» улыбается мужу. Толстяк, энергично взмахивая вилкой, вещает о том, какой идиот этот Лесли, отправил дрели на склад в Уокинг, хотя нужно было в…

Обычный семейный ужин.

Через час, когда семейство Дурслей крепко засыпает, я на полную открываю газовые краны.

Взрыв слышен даже из Уокинга.

* * *

Мое отсутствие в Хогвартсе проходит не замеченным. Не только у меня дела вне школы — Филиус Флитвик ездил за книгами, преподаватель Зелий же отлучался за какими-то только ему ведомыми ингредиентами. Дамблдор вообще отсутствует дня три.

А по возвращении он приглашает меня в свой кабинет. Пока я иду, успеваю передумать все на свете и приготовиться ко всему, к чему можно, но мое участие в убийстве «Петунии» и ее семьи вовсе ни при чем.

— Эва, вы можете придумать головоломку для детей лет… одиннадцати? — интересуется у меня директор школы и уточняет: — Для магглорожденных.

— Насколько сложную? — задумываюсь.

— Чтобы можно было разгадать минут за пять-десять. Ну, или хотя бы минут за пятнадцать.

— Для магглорожденных одиннадцати лет — а это первый курс — придется делать с упоминанием только маггловских вещей, — поясняю. — Могу сделать. А принцип головоломки? Насколько большая она должна быть? Для команды или в одиночку решать? Или это посидеть вечером одному? Тогда кроссворд могу нарисовать.

— Кроссворд… О, кроссворд подойдет! — непонятно чему радуется Дамблдор. — Я буду вам признателен.

— Через неделю принесу, — киваю.

* * *

Ожидаю, что смерть семьи, в которой жил Гарри, будет хоть как-то упомянута, но Дамблдор, как и другие преподаватели, молчат, словно ничего не произошло. Я, соответственно, тоже делаю вид, что не в курсе произошедшего.

Гарри же ведет себя странно. Он словно витает в облаках. За завтраком, как и за обедом, ест механически, глядя перед собой в пространство. Меня это беспокоит, и беспокоит сильно.

В гостиную факультета Гриффиндор я могу войти только с разрешения декана факультета, но Минерва МакГонагалл вряд ли допустит меня в свою «вотчину». Кто она — и кто я? Простая преподавательница каких-то магглов…

Или же Магистр Ритуалистики, Эва Мареш?

Упрощенный и укороченный Ритуал Призыва я сотворяю за три минуты. А еще через две передо мной оказывается призрак в парике и заляпанной кровью мантии.

Кровавый Барон, призрак, «приписанный» к факультету Слизерин.

— Доброй ночи, Барон, — здороваюсь.

— Не могу ответить вам тем же, Мастер, — голос Барона сух и холоден. — Чем обязан?

— Мне нужно, чтобы кто-то из вашей бестелесной братии следил за одним из учеников факультета Гриффиндор, — говорю Барону. — И без оповещения Дамблдора.

— Вы уверены, что я соглашусь? Я не Пивз, чтобы изгнать меня, вам нужно будет потрудиться.

— Считаете, что мне будет сложно? — усмехаюсь.

— Нет, но это привлечет внимание Дамблдора, которого вы так не хотите, — призрак подлетает ближе. — Что он сделает с Мастером Некромагии, который вздумал практиковать в стенах Хогвартса?

— Думаю, вам уже будет все равно, — пожимаю плечами. — Я не просто Мастер — я Магистр. Я знаю не только изгнание. Но и развеивание, упокоение, запечатывание в артефакт… Мне несложно проделать это даже одновременно со всеми вами. Со всеми призраками Хогвартса. Но, господин Барон, наше общение может перейти от угроз к взаимной выгоде.

Барон молчит, но в его молчании я слышу заинтересованность.

— Перерождение. Трем из вас.

Молчание становится задумчивым.

— Каждому, — произносит Барон через полминуты.

Улыбаюсь и включаюсь в торг.

* * *

Маггловский кроссворд, говорите? Раз плюнуть. Не мудрствуя лукаво, я отлучилась в ближайший город от Хогвартса, Эдинбург, и там купила несколько детских журналов. Собрав воедино несколько кроссвордов, получила искомое.

Никаких вопросов, касающихся мира магии — только маггловские, типа «На какой цвет светофора положено переходить улицу?»

Придирчиво оглядываю пергамент, на котором начерчен мой кроссворд. Вообще его может и семилетка разгадать, но Дамблдор вряд ли заметит такие нюансы. А вот то, что ответить на половину вопросов может только маггл или магглорожденный, это факт. Многие дети даже на третьем курсе не знают, что такое светофор.

Сворачиваю пергамент в трубочку.

* * *

А в полпервого ночи третьего января меня выдергивает из постели Пивз.

— Ваше Магистерство, — полтергейст трясется, как осиновый лист и боится поднять на меня глаза, — там… там ваш Поттер… ну… он…

— Что с ним? — смотрю на Пивза, от чего тот съеживается в крохотный шарик. — Говори!

— Он нашел зеркало…

От страха в голосе призрака мне становится не по себе. Тело само выпрыгивает из кровати, нацепляет на себя мантию, навешивает амулеты и артефакты против слежки и еще массы всякой нежелательной дряни, которая может встретиться по пути…

— Какое зеркало? — спрашиваю, прокручивая в голове перечень всевозможной Темномагической дряни, начиная от Зеркала Душ и заканчивая Зеркальными Вратами.

— Зеркало… Erised.

— Какое-какое? — переспрашиваю,

— Erised… — голос полтергейста звучит тише шелеста, — но я отведу.

— Веди, — вылетаю в коридор.

* * *

Пивз приводит меня в заброшенный класс и исчезает, едва я оказываюсь у его дверей. Открываю дверь и обнаруживаю Гарри перед огромным зеркалом в старинной раме, по ободу которой идут буквы. «Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi».На первый взгляд похоже на какой-то язык, но по детской привычке разгадывать ребусы читаю надпись наоборот…

Понятно, почему это зеркало назвали «Erised». «Еиналеж», если не по-английски.

— Мама… Папа… — Гарри протягивает ладонь и касается стекла.

Зеркало показывает самое большое желание человека. У моего Гарри это родители…

— Гарри? — зову мальчика.

Но он меня не слышит. Приходится подойти и взять его за плечо.

— А… профессор Богдан? — Гарри оборачивается ко мне, но потом тут же снова смотрит в зеркало.

— Это зеркало показывает ненастоящие вещи, — тихо говорю племяннику. — Оно показывает то, что ты хочешь. Твое самое заветное желание.

— Так это все… не на самом деле? — голос Гарри едва слышен.

— Нет, — отвечаю, стараясь не смотреть в зеркало. — И оно опасно.

— Чем?!

— Оно заставляет тебя смотреть в себя снова и снова, — поясняю. — И однажды ты обнаружишь, что стоишь… с другой стороны. А на твоем месте — кто-то другой.

— Ну и пусть, — спокойно отзывается Гарри. — Зато там я буду с мамой и папой…

— Нет, Гарри, — говорю ребенку. — Там… там ты будешь со своим худшим кошмаром. То, что ты видишь — обманка. Завлекаловка. То, что тебя притянет. Понимаешь?

— Это… это как ловушка, да? — вскидывается Гарри.

— Да, — киваю. — Пойдем. Не ходи сюда больше.

Когда мы с Гарри выходим из класса, краем глаза я замечаю, как в зеркале на короткий миг проступают черты того, кто там притаился…

— А что вы там видели? — интересуется Гарри, едва поспевая за мной. Веду ребенка за руку, направляясь к башне Гриффиндора.

— Я видела того, кто там сидит, — отвечаю честно.

— А… — глаза мальчика широко распахиваются, делая его на секунду копией Лили, — это ваше заветное желание, что ли?

— Нет, — отвечаю. — Просто… Я Мастер-Артефактор. Подобные вещи не имеют от меня секретов.

— А он… страшный?

Останавливаюсь, оглядываюсь на Гарри.

— Он… Он хуже, чем твой самый жуткий кошмар, Гарри, — серьезно говорю испуганному мальчику. — Поэтому… не ходи.

— Не пойду, — Гарри зябко ежится.

* * *

К себе в комнаты возвращаюсь после того, как убеждаюсь, что Гарри благополучно оказывается в башне Гриффиндора. И только усевшись в кресло и прикурив сигарету, начинаю осознавать произошедшее.

Зеркало с Невоплощенным. И ребенок. Не Окклюмент, без амулетов. Не первый раз уже смотрелся в него. И не факт, что он не пойдет смотреться в него снова — Невоплощенный вряд ли отпустит свою жертву.

Встаю из кресла и гашу сигарету.

«Erised» нужно уничтожить.

Но, к моей огромной досаде, зеркала в пустом классе, который я покинула не больше десяти минут назад, уже нет. Я еще раз проверяю, правильно ли я пришла, заодно заглядываю в соседние помещения.

Классом я не ошиблась, но оно отсутствует.

И это мне крайне не нравится.

Шагаю прочь в задумчивости.