В гости на постоянное место жительства (гет)

— Нина! Эй, Нина, да обернись же ты! — через толпу перед входом к девушке пробирается Ася.

— Привет, — неохотно отзывается Нина, уже приготовившись к целому шквалу вопросов и предположений. Вряд ли Ася легко забыла про загадочные события субботнего вечера.

— А я сначала Маше не поверила, что ты придешь, — тараторит Ася. — Но потом сразу пошла тебя искать! Ты не представляешь, тут сейчас будет…

«Что?!» — Нина не верит своим ушам. Ася говорит все, что угодно, но только не то, что действительно должно ее беспокоить. Ни слова о летающей шторе, ни вопроса о странном зеркале.

— Ася, — через некоторое время аккуратно начинает Нина. — То, что было в субботу…

— Что? — Ася смотрит на нее, не понимая. — А, — потом хохочет. — Да мне, когда я выпью, всегда какая-то чушь мерещится. Это нормально. Пойдем быстрее, тут такие люди будут…

И Ася тащит Нину через толпу в здание. Нина успевает только отметить, что каблуки жутко мешаются и платье сковывает движения.

— Постой, — около барной стойки Нина останавливается. — Куда ты меня тащишь?

— Познакомлю тебя с Сашей и Максом, — Ася пожимает плечами. — Хотя ты права, лучше я одна их поищу. Подожди меня здесь, — и Ася, не дождавшись Нининого ответа, исчезает в толпе и полумраке.

«Какие-то Саши и Максы, — раздраженно думает Нина. — Может, лучше уйти?»

Она оглядывается, пытаясь понять, как далеко от выхода она находится. Спасительный свет улицы маячит далеко, а между ним и Ниной колышется безликая темная толпа. Из этого ритмичного хаоса к Нине тянутся руки, оттуда слышится смех. «Толпа накинется и поглотит личность», — звучит в голове. И от этого темная стена людей как будто надвигается, смех превращается в мерзкое хихиканье и злорадный хохот.

Нина отворачивается, сбрасывая наваждение. На барной стойке она краем глаза замечает четыре длинные полосы-пореза, не то от ножа, не то от чьих-то когтей. И бармена почему-то все еще нет.

— Нина! — девушка сперва не понимает, откуда доносится приятный мужской голос. Потом оборачивается, близоруко щурясь и выискивая лица знакомых.

Сквозь толпу, расталкивая людей локтями, к ней движется… некто. Нина не может вспомнить, где она видела этого высокого парня, хотя его лицо кажется ей знакомым. Скорее всего, встречались пару раз где-то в университете.

— Ты что здесь делаешь? — довольно фамильярно спрашивает он, облокотившись о барную стойку. — Ты же, вроде, говорила, что не любишь такие вечера.

— А вы, собственно, кто? — недоуменно перебивает Нина, гадая, кем может быть этот странный незнакомец. Судя по всему, он должен как минимум ее неплохо знать.

— Приехали! — он разводит руками. — Мы с тобой, вообще-то, на лекции по радиофизике не так давно рядом сидели.

Нина удивляется. Нина озадаченно чешет затылок, взлохмачивая и без того непослушные волосы. Нина никак не может вспомнить этого человека.

— Меня зовут Дима, — устав ждать, терпеливо подсказывает парень. — Я с кафедры полимеров.

— Угу, — отвечает Нина и отворачивается, надеясь, что незнакомец верно истолкует ее движение и уйдет.

— Я с тобой посижу, — вместо этого Дима улыбается и пододвигается чуть ближе к ней.

Нина смотрит на него с искренним недоумением. «Что?!» — возмущается ее подсознание, совершенно не готовое к чьему-то обществу. Знакомство в клубе? Нину совершенно не тянет экспериментировать и узнавать, чем оно может закончиться.

Молчание затягивается. Бармена нет, поэтому даже выпивку заказать не у кого.

— Может, потанцуем? — наконец не выдерживает Дима. — Или прогуляемся?

— Что-то не тянет,— Нина пожимает плечами, про себя проклиная приставучего субъекта. И краем глаза следя, не появится ли Ася поблизости.

А толпа гудит и колеблется, как прибойная волна, накатывая на сцену. Найти кого-то в таком столпотворении кажется невозможным.

— Мне надо отойти, — говорит Нина Диме и, не дожидаясь, пока он сообразит, в чем дело, идет вдоль барной стойки, сторонясь людей.

Через десяток секунд размеренной ходьбы оглядывается. Дима следует за ней на некотором расстоянии, но выпускать из виду не собирается.

«Где-то здесь должен быть туалет, — думает Нина, прибавляя шагу. — Туда-то он за мной не пойдет».

Еще несколько мучительно долгих минут поиска. Парень молча идет за ней, не отставая и ничего не говоря. Само его присутствие поблизости уже не просто нервирует, скорее пугает и заставляет перейти на бег. Каблуки мешают как никогда, скользят на полу.

Нина еле успевает захлопнуть за собой дверь, прежде чем он начинает в нее барабанить.

— Открой! — слышится из-за двери. — Да перестань ты ломаться!

Нина оглядывается. Умывальник, зеркало. Нет окон, нет других дверей. Желтые грязные стены, желтый линолеум на полу. Выход только один. Умывальник, зеркало. Зеркало.

Что-то в слегка проржавевшем по краям квадратном зеркале на стене заставляет насторожиться.

— Я выломаю дверь, — слышится снаружи приглушенная угроза. — Открой!

Несмотря на яркие ртутные лампы, освещение кажется тусклым в зазеркалье. Такое освещение бывает, когда лампа почти перегорела.

— Да открой же ты! — новый удар сотрясает дверь.

Отражение лампы мигает, загорается красным, потом снова включается.

— Дура! — на дверь удары сыплются один за другим. — Я тебя…

Лампа снова мигает. Потом еще раз и еще. И, наконец, истощившись, гаснет. За зеркалом висит и мечется кромешная непроницаемая тьма. Но за непроглядной пеленой тихо, скрипа и скрежета нет, как ни прислушивайся.

Изнанка реальности.

Нина оглядывается на дверь. Удары не прекращаются ни на секунду, как будто Дима перепутал дверь с боксерской грушей.

Изнанка реальности или парень, вконец слетевший с катушек?

Дверь протяжно скрипит, из щеколды вылетает один шуруп, как будто торопя. Со звоном катится по полу.

Нина делает шаг к зеркалу, протягивает руки в темноту. Холодно. С той стороны дует промозглый ветер. За темным пологом дышит и бьется, как живое сердце, тьма.

Было бы удобнее, если бы зеркало было больше. А так приходится опираться о раковину, благо она довольно низко над полом.

Вдруг каблук снова скользит по полу, и Нина теряет опору, еще не нащупав ее за зеркалом. Тьма смыкается вокруг, и Нина летит куда-то вниз.

Во тьме Изнанки реальности нет ничего. Только безумно пляшущие вокруг искры и дыхание ледяного ветра.

Дверь слетает с петель.

— Ну что, доигралась? — злорадно спрашивает Дима, отпуская бесполезный теперь кусок крашеного дерева.

Дверь с грохотом падает на пол. В помещении никого нет.