Тенета иллюзий (джен)

Русскому человеку сложно влиться в английское общество. Англичане куда большие индивидуалисты по своему менталитету, они в меньшей степени настроены на взаимодействие, отсюда вытекает известная фраза «это твоя проблема». Правда, те, кто её повторяет, не понимают, что подразумевается скорее «это твоя проблема, это — моя, и не надо их смешивать». Вот такое вот мировосприятие, трепетно относящееся к собственной территории, в чем-то хуже, в чем-то лучше беспардонной русской общинности. Признаем честно — мы часто ошибаемся, пытаясь помочь тем, кто о помощи не просит.

Еще одной особенностью английского общества является кастовость. Может, и не такая жесткая, как в Индии, но тоже очень и очень сильная. Разные слои говорят, используя разные слова и выражения, отдыхают на разных курортах и селятся в разных гостиницах, читают разные газеты и книги, ходят в разные школы… Людям, с детства усвоившим, что кухарка в принципе может управлять государством (пусть и не сразу, а после долгого обучения) невозможно понять, сколько усилий требуется англичанину, чтобы пробиться наверх. И какой шок они испытывают, оказавшись среди представителей более высокого класса. Мы, Снейпы, превратившись из семьи простого рабочего во владельцев собственного процветающего дела, фактически прыгнули на две ступени вверх. Неизвестно, сумели бы мы удержать достигнутое без клейма «выскочек», не получи мама в детстве строгое воспитание и не умей она подать себя правильным образом.

Насколько все непросто в маггловском мире, в среде магов дела обстоят еще круче. Определяющими факторами являются сила и знания, причем и то, и другое напрямую зависит от древности рода. Волдеморт совершенно правильно намекал на происхождение от Слизрина, обычному полукровке в политике выше определенного уровня не подняться при всем желании. Ну а постольку, поскольку Томас Риддл стабильно демонстрировал высокий уровень магии (темные искусства действительно щедро оделяют своих адептов, правда, и цену берут соответствующую), то все заинтересованные наблюдатели сделали вывод, что его претензии не безосновательны и начали считать, будто старик Марволо внука признал. А если волшебник признан главой и введен в род по всем правилам, то уже неважно, кто второй родитель — главное, подпитка от семейного эгрегора есть.

У нас с Севом положение непростое. Поелику матушка наша, девица Эйлин, с магглом Тобиасом магическим браком не сочеталась, по древним законам мы есть выблядки. Однако ж не простые, а роду княжеска, причем дети наши имеют немалый шанс наследие предков получить в полном объеме. Вообще, к бастардам у магов отношение сложное, во многом зависящее от принадлежности к волне, тесноты связей с магглами и массы иных факторов. Значение имеет воспитание, круг общения, приверженность традициям или хотя бы умение в них ориентироваться, демонстрация знаний, в Хогвартсе не дающихся… Личные качества, разумеется.

Мир тесен, магический мир — тем более. У меня и до истории с Фергюсонами была неплохая репутация за счет знакомства с молодежью змеиного факультета, а успешно пробудив род, я привлек к себе внимание их родителей. Такие новости мимо серьезных людей не проходят. Мой негласный статус повысился, и поэтому доставленное совой приглашение на летний бал в имении Малфоев уже не выглядело подачкой. Да, лорд Абраксас представлял обществу сына своей непутевой подруги — однако он вводил меня как самостоятельную фигуру, не свою марионетку. Аристократы очень четко понимают подобные тонкости.

Спутницы у меня не было — мать отказалась от приглашения, других подходящих кандидатур не нашлось — поэтому приличия требовали прийти пораньше. Что ж, по крайней мере, осмотрю праздничный мэнор, со знакомыми пообщаюсь, может, чего интересного услышу.

До начала танцев я успел провести три важных разговора и перекинуться парой слов с добрым десятком гостей. С тех пор, как мать начала брать серьезные заказы, а я принялся плотно контактировать со слизринцами, моя личность постепенно примелькалась в среде влиятельных магов, и они воспринимали меня как человека, с которым незазорно иметь дела. На данном этапе большего требовать глупо. Конечно, многих здесь, на балу, я видел впервые, но дорогая одежда, слухи и сам факт присутствия у Малфоев заставлял относиться ко мне если не благожелательно, то вежливо.

— Лет сто назад никто и в кошмарном сне не предположил бы, что Блэки отдадут дочь за Лестрейджа, — заметил стоявший рядом со мной Фредерик Митчелл, провожая взглядом вышедшую из камина Беллатрикс. Яркая женщина, на ее фоне плотно сбитый муж несколько терялся.

— Точно так же, как двести лет назад Боунсы не сели бы за один стол с Роули.

В ответ на легкую подколку представитель побочной ветви Боунсов только усмехнулся. По большому счету, прогресс в магическом мире двигали три явления — междоусобицы Домов, противостояние с магглами и войны с иными народами. К началу двадцатого века нелюдь либо уничтожили, либо покорили, либо поместили в свою нишу, примерно как гоблинов; Статут Секретности снял остроту вражды с простецами; Договор Примирения, заключенный сильнейшими аристократическими родами, ввел кровную месть в социально приемлемые рамки. Обе Мировые войны вызвали вспышки научной мысли, но после поражения Гриндевальда правительства разных стран предпочли подстраховаться и запретили большую часть исследований по многим направлениям. Неудивительно, что мы потихоньку плесневеем.

— Уизли не вижу, — внезапно сказал Фредерик, наклонившись и понизив голос. — Похоже, их опять не пригласили.

— Лорд Абраксас верен традициям. Тем более, что с Септимусом они на ножах со школьной скамьи.

— Блэки тоже не полным составом, — продолжил Митчелл. — Говорят, у них размолвка. Если так, то хорошо, что у Кигнуса нет сыновей.

— Леди Друэлла еще молода.

— Старшее поколение консервативно, они не хотят перемен. Вряд ли лондонская ветвь упустит власть из своих рук, для них лорд Волдеморт недостаточно респектабелен, а его идеи — излишне радикальны. Впрочем, что это мы о политике? Надо бы подкрепиться перед танцами!

Да, мне еще свою даму найти надо. Первые три танца — менуэт, полонез и котильон — расписаны заранее, дальше сам крутись, как можешь. И хочешь.

Церемонимейстером у Малфоев был настоящий живой человек, не домовик, что по меркам магического мира очень круто. Богатые семьи на приемах предпочитают наряжать эльфов в особые ливреи, еще более богатые приглашают герольдов или бардов, и только самые-самые готовы нанять единственного на всю страну церемонимейстера. Не знаю точно, почему никого, кроме Вителлия Кирка, не наградили этим званием, но факт есть факт. Надо прояснить ситуацию, наверняка ведь очередная чистокровная заморочка.

Открыл бал, как и положено хозяину, сам лорд Абраксас, причем не абы с кем в паре, а с госпожой министром Юджиной Дженкинс. В толпе шептались, что своим визитом она показывает готовность идти на компромисс с правым крылом Визенгамота, возглавляемым Малфоем. После беспорядков конца шестидесятых, жестко подавленных Министерством, отношения между формальной властью и богатыми чистокровными родами оставляли желать лучшего, собственно, Волдеморт только благодаря возникшей напряженности влияние и набрал. Похоже, правительство хочет договориться, не доводя дело до конфликта. Я во многом пришел на бал из-за надежды изучить политическую обстановку в стране — из фильмов известно, что в каноне избежать войны не удалось, но вдруг получится как-то подгадить сторонникам жесткой линии?

На первый танец мое имя было вписано в бальную книжечку молоденькой мисс Несс. Леди Агнесса не была дебютанткой, этот бал для нее не первый и по идее она должна идти в паре с женихом, однако тот умудрился неудачно трансфигурировать волосы на голове в рога и лежал сейчас в Мунго. Неудачно — потому, что вернуть прежний вид за прошедшую неделю ему так и не смогли. Появляться где-либо с подобным украшением и в сопровождении невесты не стоило, так что сэр Майкл от бала отказался и попросил о помощи меня. Прийти вместе мы не могли, незамужняя девушка приходит в гости только в сопровождении близких родственников или, в крайнем случае, жениха, но первый танец ей желательно провести с кем-то знакомым, а не назначенным распорядителем бала партнером.

— Позвольте предложить вам руку, леди.

— Вы так любезны, сэр, — вздохнула Агнесса. — Надеюсь, хотя бы вы не бросите даму в одиночестве?

— Скорее, мне придется отгонять мотыльков, привлеченных вашей красотой. Четвертый танец?

-Договорились. А пятый зарезервируйте за матушкой, она о чем-то хотела с вами поговорить.

— Передайте леди Несс, что я, разумеется, сочту за честь пригласить ее.

— Хорошо, передам. Вы слышали о недавнем подвиге директора Дамблдора?

— Нет, что он совершил?

— Заклял хогвартского лесничего, Хагрида. Тот наконец-то перестал разговаривать матом, правда, его речь утратила гладкость и обрела некоторую прерывистость.

— Жаль, жаль, теперь школьная жизнь утратит определенный колорит, — улыбнулся я. — Хотя, я верю в детишек, они найдут, у кого расширить словарный запас.

Тут церемонимейстер подал знак, что пришла наша очередь входить в зал, и пришлось замолчать. Во-первых, менуэт танцуют на определенном расстоянии от партнерши, а во-вторых, танцор из меня посредственный. Десяти уроков у наемного учителя танцев и периодических занятий с матерью совершенно недостаточно, чтобы уверенно чувствовать себя на танцполе. К счастью, всегда есть способ чуть-чуть раздвинуть границы возможного.

Вдох. Выдох.

Очистить сознание.

Транс. Мир становится иным.

Краски обретают глубину и яркость, заиграв оттенками тонов, мелодия оркестра расцветает богатством звуков и выразительностью. Ветер чувственно ласкает кожу, доносят ароматы благовоний и запах трав. Неуклюжие движения тела обретают грацию, подстраиваясь под изменившееся восприятие. Я двигаюсь в танце и смотрю на людей вокруг, видя индивидуальность, присущую только им.

Агнесса чуть короче ступает левой ногой, уменьшая шаг, ее пальцы еле заметно подрагивают, на лице улыбка, но в уголках глаз собрались крошечные морщинки. Движения немного более резкие, чем нужно, стопа слишком быстро опускается на пол, чаще, чем нужно, прикасаясь пяткой к дубовым доскам. Девушка наслаждается танцем, однако она раздражена — на моем месте должен быть другой.

Рядом проходит пара, и я поражаюсь плавности движений мужчины. Ни единого лишнего усилия, мышцы напрягаются ровно настолько, насколько необходимо, широкая мантия колеблется, не обвиваясь и не мешая. Он уверенно направляет партнершу, без лишних взглядов отслеживая соседей и не слишком сближаясь с ними. Опытный боец.

Малфой и министр танцуют молча, однако между ними идет безмолвный диалог. Словно два хищника, кружащие друг вокруг друга, пытаясь понять — стоит драться или разойтись по своим углам, ограничившись демонстративным рычанием? Неподалеку ведет невесту Люциус, улыбаясь только ей, но периодически постреливая глазами в мелькающих мимо симпатичных ведьмочек. Нарцисса влюблена и счастлива. Формы и па её старшей сестры идеально выверены, сквозящее в фигуре напряжение сковано жесточайшим самоконтролем. Надолго ли его хватит? Родольфус Лестрейдж выступает с тяжеловесной грацией, тяжело, будто медведь, и мягко, словно кот, из всех присутствующих он меньше прочих похож на человека…

Второй танец, с мисс Элиной Ган. Я не выхожу из транса, он не доставляет неудобств, зато позволяет дольше обдумывать ответы и фразы получаются смешными, заставляя девушку благовоспитанно фыркать в платок.

— Хальвдан, перестаньте меня смешить! — шепчет она, когда танец сводит нас ближе. — На нас уже косятся!

— Да, и так забавно поджимают при этом губы!

— Вы испортите мне репутацию, — вздыхает Элина. — Нам обоим.

— Ничего, от пары перчинок блюдо только выиграет.

— Мои родители с вами не согласятся.

— Ну, судя по доносящимся до меня отголоскам их эмоций, они всего лишь немного раздражены. Вот если бы они готовились наложить на меня какой-то сглаз, тогда действительно стоило бы опасаться.

От девушки исходит удивление, и мне не нравится задумчиво-оценивающее выражение, появившееся у нее в глазах.

— Вы настолько сильны?

О чем она? Черт! Черт, черт, черт! Думай, голова, как выкручиваться будем.

— Просто взгляд вашего отца весьма выразительно буравит мой затылок. Ещё немного, и дыру провертит.

— Однако же они танцуют довольно далеко от нас?

— Наши пары совсем недавно разошлись.

Надеюсь, я усыпил её подозрения. Высокая чувствительность к направленному вниманию всегда считалась признаком хорошего уровня в ментальных искусствах, а вкупе с происхождением репутация легилимента мне обеспечена. То есть шепотки о том, что я балуюсь чтением чужих мыслей, пойдут в любом случае, но позже, лет через пять. Не стоит торопить события, этот козырь стоит придержать.

Моей партнершей в третьем туре стала леди Эвермонд, сухая и надменная дама, по-видимому посчитавшая оскорблением компанию полукровки. Очень уж она выразительно сверкала глазами, и формальное приветствие процедила сквозь зубы, отбив и без того небольшое желание общаться. Расстались мы ко взаимному удовольствию.

Музыканты (живые люди, извлекавшие из инструментов воистину божественные звуки и переговаривавшиеся между собой на французском) сделали короткий перерыв перед следующим туром. Разгоряченные гости поспешили к прохладительным напиткам. Использовать в чужом доме чары без веского повода считается моветоном, поэтому затянутые в тугие платья дамы активно обмахивались веерами, а разносимые домовиками подносы с бокалами быстро пустели. Я наскоро пообщался с парой знакомых, кому-то улыбнулся, с кем-то перекинулся парой слов… Десятки людей вокруг занимались тем же самым. Балы для того и существуют, чтобы налаживать связи, это не развлечение, это — форма социального взаимодействия, причем элитарная и очень важная. Она позволяет оценить нового человека, на практике проверить, разбирается ли он в неписаных правилах игры, чего хочет, что готов предложить, насколько вменяем. Люди, «вписанные в тусовку», поддерживают статус и остаются в курсе последних событий, о которых в газетах не пишут. Недаром балы посещают даже те, кто их не любит.

В сущности, оставшееся время прошло примерно одинаково. Я танцевал, знакомился и договаривался о разных вещах, делая периодические набеги в буфет. Транс пожирал силы, но выходить из него я не стал — пребывать в нем постоянно легче, чем скакать от расширенного восприятия к обычному и обратно. Впрочем, это строго индивидуально, в зале нашлось самое меньшее три окклюмента, предпочитавших «нырковый» стиль.

Насколько сильно бал отличался от тех, которые, скажем, показывают по телевизору? Принципиально ничем не отличался. Да, было много магических штучек вроде летающих по залу светляков, поющих живых цветов или внезапно исчезнувшего потолка с ярко светящей луной (между прочим, очень качественная иллюзия). В парке довольно мило танцевали феечки, всем желающим Нарцисса на правах будущей хозяйки организовала игру в фанты, где требовалось продемонстрировать нечто волшебное и оригинальное. Детишки носились по всему поместью, путаясь под ногами у взрослых и превращая жизнь гувернеров в ад с помощью непонятно откуда извлеченных артефактов. Кто-то напился и пускал фейерверки из палочек, кому-то дали по морде, некий юноша полез в загон к пегасу и получил копытом в самое драгоценное. Уверен, примерно то же самое происходит и у магглов, только с поправкой на специфику мира. А, у магглов еще вальс танцуют — для чопорного магического мира этот танец слишком развратен.

Вот, собственно, и все.

* * *

Маг меняется всю жизнь, оставаясь неизменным. Парадокс, из которых состоит волшебство.

По сравнению с девушкой, виденной мной месяц назад, Арианрод казалась старше, мудрее, энергичнее. Глава рода — не просто человек, носящей на безымянном пальце правой руки кольцо с гербом в серебряной окантовке. С титулом приходят и обязанности, и возможности. Прямое постоянное подключение к источнику силы накачивает тело энергией, избавляя от мелких болячек и увеличивая срок жизни, после инициации иным лидерам семей приходится выжидать, пока кожа перестанет светиться от испускаемой мощи. История Бриннов насчитывает самое меньшее два тысячелетия, десятки поколений, так что не удивительно, что Арианрод избегает появляться на публике и колдовать без нужды. Не привыкла еще.

— На днях пыталась поднос с чаем в гостиную перенести, — жаловалась девушка, — всю посуду переколотила. Хорошо еще, «репаро» работает нормально.

— Не переживай. Контроль со временем вернется, ты, главное, себя не убей.

— Слушай, самой не хочется!

Новая леди Бринн проговорилась, что хотела бы принять Мериэл в род до сентября, чтобы та уехала в Хогвартс уже под защитой, но вряд ли успеет. Зато Арианрод легко получила доступ в поместье, распотрошила тамошние заначки и теперь готовилась восстанавливать малость обветшавшее хозяйство.

— Знаешь, там свой рудник есть, — объясняла она. — Маленькая такая пещерка, в которой на стенах растет сталь, самая настоящая! Мы её потом артефакторам продавать станем, говорят, в прежние времена кузнецы из нее делали оружие, не уступающее гоблинскому!

— Так может, не сталь, а железная руда с примесями?

— Не, там готовые слитки из стены торчат. Так вот, рудник периодически надо подпитывать, иначе он то ли перестает отдавать металл, то ли выработка снизится, я еще не до конца разобралась. В связи с чем, — Арианрод вытащила из кармана и протянула перевязанный ленточкой свиток, — мне нужно зелье вот по этому рецепту. Возьмешься?

— Возьмусь, чего ж не взяться то? — наскоро оценил я состав и сложность варки. — Один баррель?! Да у меня котла подходящего нет!

— Котел я дам. Он, правда, старенький, но крепкий.

— Спасибо, успокоила. К какому сроку?

— Чем скорее, тем лучше.

— Тогда где-то в середине августа. Девятого числа как раз новолуние будет, плюс еще три дня, чтобы настоялось.

— Тебе решать, ты мастер.

— Еще даже не подмастерье, — открестился я от чужого звания. Хотя, конечно, приятно.

— По факту ты давно подмастерье, только в Гильдии членство не оформил. Чего тянешь, непонятно. Я же знаю, какие составы ты варишь, они далеко не рядового уровня!

— Самостоятельных разработок нет, — пришлось пояснять существующие реалии. — Мать могла бы подкинуть пару рецептиков, но публиковать что-то стоящее жаба душит. Есть еще вариант дать старейшинам на лапу, только смысл? Мне руны больше нравятся.

— Да, кстати, ты же вроде вторую статью написать грозился? — вспомнила девушка.

— В следующем номере напечатают. Если отзывы будут положительными, с членством у рунистов серьезных сложностей не возникнет.

Особенно, если сообщения из скандинавских стран и Франции придут быстро. Профессор Тофти совершенно справедливо заметил, что проводить анализ влияния «наутиза» на судьбы семей на основании данных одной только Англии недостаточно, и предложил списаться с коллегами по всей Северной Европе. При наличии их сведений можно садиться писать серьезную работу, а не ограничиваться статьей в журнале. Имея в активе полноценное исследование, пусть и в соавторстве, вступить в Гильдию намного проще. Может быть, даже к концу этого года.

— Вот еще о чем хотела спросить, — внезапно нахмурилась Арианрод. — Ты же теперь с наёмниками общаешься. Узнай, пожалуйста, расценки на очистку старых кладбищ от мелкой нечисти и нежити.

— Зачем тебе это? — изумился я.

— Нам, оказывается, кусок земли в Озерном крае принадлежит, — покрутила она рукой в воздухе, не желая говорить подробнее. — На нём расплодилось всякое, пока хозяев не было. Я попробовала сама сунуться, посмотрела на тамошних обитателей и решила не связываться — лучше денежку профессионалам заплачу. Только, сам понимаешь, денег у меня не слишком много.

— Я спрошу у Смита.

Не исключено, что он сам возьмется, если заказ не сложный.

Хлопнула входная дверь, и с корзинкой в руках в комнату вошла Мэй. Появление теплиц не избавило Старую от жажды прогулок по Запретному Лесу, слабо замаскированных под собирательство ценных трав, с последующей продажей собранного в Лютном. Звучит парадоксально, но бегство мужиков пошло семье на пользу — теперь никто не пропивал заработанное в кабаках, а авроры так вовсе забыли дорогу в дом Бриннов.

— Воркуете, голубки? — ехидно подколола нас наставница. — Между прочим, на пустыре уже помосты ставят!

— Так до Лугнасада еще четыре дня?

— Пусть стоят, людям же не мешают, — пожала плечами Мэй. — Хорошие места загодя занимают. Вы-то с матерью уже решили насчет участия?

— Мелкого поставим. Кусок прилавка выделишь?

— Да о чем речь!

Маги любят традиции, и хогсмидская летняя ярмарка — одна из них. На нее выбираются даже затворники из глубинки, напоминая о себе таким нехитрым способом, приезжают даже отдельные личности из Ирландии и Франции. Часть продавцов зарабатывает, остальные, скорее, исполняют ритуал, но и те и другие торгуют плодами своих трудов. Перекупщиков мало. Считается правильным выставить на продажу что-то, сделанное представителями своей семьи, тем самым подтверждая наличие умелых магов и как бы показывая, что кровь не оскудела и знания не исчезли. Можно даже обойтись чем-то символическим, скажем, простенькими артефактами и зельями.

Богатые, известные рода не гнушаются участвовать в ярмарке, но относятся к ней как к развлечению. Да и странно было бы видеть лорда Блэка или Гринграсса стоящими за прилавком. Зато они могут посадить на место продавцов детишек под присмотром старших и пообещать, что все наторгованное пойдет на игрушки или сладости. Детям — забава, взрослые преподносят наследникам очередной урок и выставляют оценки. Насколько хорошо дошкольники общаются с незнакомыми людьми, не робеют ли, готовы торговаться или нет…

Мама в ярмарке не участвовала. Сначала не хотела портить отношения с отцом, потом не позволяла обида на забывший её магический мир. Однако сейчас, успокоившись и пообщавшись с однокурсниками Сева, она изменила свое мнение. Думаю, рождение Александры тоже сыграло свою роль. Воспитанная в брутальном средневековом стиле Эйлин Принц с младых ногтей усвоила, что если мальчишки себе в жизни дорогу пробьют, то девочкам надо помогать, и собственная судьба стереотип не поколебала ни на йоту. Не удивлюсь, если она уже подыскивает дочери потенциального жениха. Ну, а чтобы повысить репутацию семьи, она готова слегка переступить через гордость и сварить пару котлов для демонстрации.

Торговать будет Сев. Мне — не по чину, вассалов у нас нет, а мелкий еще в том возрасте, когда подросток из приличной семьи имеет право на шалости. Вот если бы он учился на третьем курсе, тогда да, тогда его фигура за прилавком означала бы, что наша семья не претендует на высокий статус ни в этом поколении, ни в паре следующих.

* * *

Преподавательский состав Хогвартса всегда пользовался уважением. Среди учителей хватало странных личностей, биография у многих была неоднозначной даже по меркам магического мира, но в то же время все они отличались неординарностью и профессионализмом. Последнее качество, правда, иногда не относилось к преподаваемому предмету, но это уже частности. Нынешним директором школы служит один из сильнейших магов мира, Филиус Флитвик известен как один из лучших дуэлянтов Европы, остальные деканы тоже являются мастерами в своих дисциплинах и способны удивить. В тринадцатом веке дела обстояли еще круче — чтобы держать в узде разнородную толпу малолетних колдунов, не боящихся драки и серьёзно относящихся к кровной мести, нужно было быть конкретным отморозком с соответствующей репутацией.

Так что когда Ульрик Гонт, тогдашний директор Хогвартса, объявил три дня Лугнасада временем мира, с ним спорить не стали. Деревня Хогсмид находилась на подконтрольной школе земле и, по феодальным представлениям, директор мог творить на ней, что левая пятка восхочет. Сначала кучковавшиеся здесь маглокровки и обедневшие магические семьи жертвовали свои изделия богам (праздник-то языческий), что-то продавали гостям, выпускники считали нужным хотя бы раз в год навестить альма-матер, а тут такой повод. Кроме того, во время ярмарки представители враждебных родов могли обсудить разногласия, чем и пользовались. Постепенно праздник обрел статус общенационального и превратился в крупнейшее торговое событие года, на которое собирались со всех Островов, тут же проводились военные смотры — да, и такое было в истории, — временами заседал Визенгамот и вообще много чего происходило. После принятия Статута и создания больших порталов на континент значение ярмарки упало, но она по-прежнему являлась одним из важнейших событий года.

— Неплохо выглядит, — подытожила мама, оглядывая разложенный по наколдованным витринам ассортимент. — Есть, чем гордиться.

— Еще бы! — сбоку высунулась Мэй. — Одних свитков двадцать разновидностей!

— Вообще-то я про зелья говорю, — недовольно покосилась на нее мать.

— Извини, не поняла, — наставница сделала честные глаза. — Хорошие зелья, и флакончики красивые.

Они бы еще долго могли пикироваться ко взаимному удовольствию, не вмешайся отец.

— Где, ты говоришь, продуктовый ряд?

— Вон в ту сторону пройдите три перекрестка, там увидите, — показала Мэй.

Родители ушли, я, глядя им вслед, изумленно покачал головой. Не ожидал, что Тобиас решится прийти в место, полное колдунов. Хотя он уже бывал в магических пабах вместе с Джимми О’Коннелом, сдружившись с ним на почве сходства характеров и любви к боксу, но зависали они в местах, полных сквибов и прочей шушеры. Не потому, что денег нет, просто ирландец в другие не ходил из принципа — или его не пускали. Короче говоря, у отца хватало возможностей убедиться, что волшебники тоже люди и ничто человеческое им не чуждо, а от возможных неприятностей его уберегала моя татуировка и артефактный комплект. Но своим предложением прогуляться с женой по волшебной ярмарке он семью, конечно, удивил.

— Халь, мы с ребятами договорились в полдень у мэрии встретиться, — напомнил Северус.

— Беги, только лавку прикрой. И маячок с галстуком не снимай.

Пусть инциденты случаются редко, они все-таки случаются, и потому я предпочту перебдеть. Детей и грабят, и похищают. В основном преступления совершаются в Лютном, но иногда отдельные уроды пользуются всеобщей расслабленностью во время праздника для своих делишек. Для того и нужен галстук — во-первых, школьники находятся под опекой Дамблдора, связываться с которым рискнет не всякий, а во-вторых, Хаффлпафф известен крепостью рядов. Мстить за своего барсуки будут.

Лавка Мэй, по доброте душевной разрешившей нам разместить у нее свои товары, располагалась на стыке Зелийного и Аптекарского рядов. Торговали там примерно одинаковыми вещами, просто в Аптекарском выбор ингредиентов больше. Мы, с четырьмя видами зелий мастерского уровня и покрытыми черным бархатом витринами, на фоне соседей смотрелись более чем достойно. Никакой аляповатости — строгий дизайн, тусклый блеск хрусталя флакончиков и серебряное «Эс» в качестве вывески. Отдельное внимание привлекали выставленные артефакты моей работы. Свитки я научился делать недавно и во многом под влиянием Роберта Смита, очень их хвалившего, еще изготовил колечек, брошек и прочих безделушек, в основном для маленьких покупательниц. Из серьезного выложил всего одну вещь, вырезанный на семи камнях сборный рунескрипт, частично скрывающий от чар Надзора. Достаточно разложить их по кругу, и поисковые чары не заметят действий волшебника или же посчитают их естественным выбросом сырой магии — если, конечно, заклинания не очень сильные. Знатоки оценят.

Куда бы пойти? Родители отправились в продуктовые ряды, прикупить деликатесов. Маги в основном питаются тем же, что и магглы, однако есть у них ряд особенных блюд из ягод окультуренных магических растений или вроде тушеной драконятины. Или чего иного, наподобие тушек пикси в сливочном соусе — редкостная гадость, хотя гурманы нахваливают. Но это редкость, употребляемая по праздникам или в очень богатых семьях, обычный набор еды от маггловского не отличается.

Или пойти посмотреть ряды артефакторов? Настоящие мастера, чьи семьи совершенствовали мастерство поколениями, любят выставлять на ярмарке что-нибудь этакое. Посмотреть, позавидовать?

Сомнения разрешила вышедшая из лавки Имоген.

— Айда к Чоховым сходим!

— Я не знаю, где их лавка.

— Они недалеко, я покажу. Интересно же! Аннушка, — имя она произнесла на русский манер, неправильно ставя ударение и чуть смешно выговаривая последний слог, — говорила, её мать свое рукоделие выложит.

Надо сходить. Госпожа Мередит, судя по некоторым косвенным признакам, образование получила в традициях первой волны. Может, полукровка, может, увядшая ветвь древнего рода, не знаю. Ситуации всякие бывают. Первые всегда держались наособицу, их магия далека от классических принципов и склонна к архаике с её заговорами, призывами духов, жертвоприношениями и всем тем, что сейчас принято огульно запрещать. Интересно будет взглянуть.

Пока шли, Имоген поведала о том, каким мерзавцем оказался Крис Лесли, крутивший романы с тремя девушками сразу. Я слушал, кивал и про себя улыбался — насколько мне известно, никому никаких обещаний Крис не давал, и дальше конфетно-букетного периода у него ни с кем из троих дело не зашло. Уж с Имоген-то точно. Сев знает об этом от своего другана Джеймса Лесли, который не стесняется обсуждать вслух пассий брата. Мелкий крепко сдружился с сокурсниками, из старых, дошкольного периода, приятелей общается только с Лили. С остальными — на уровне «привет-пока-как дела». Впрочем, настоящих друзей у него среди маггловских детей никогда не было. С соседскими ребятами в Коукворте он рассорился перед отъездом, они, вслед за взрослыми, очень нехорошо тогда себя повели, а на новом месте ни с кем близко не сошелся.

Сегодня у Чоховых главным действующим лицом была Анечка. Девочка с серьезным видом объясняла улыбающимся покупателям, что именно лежит у нее на прилавке и зачем оно нужно. Объяснения требовались подробные, потому что по английским меркам товар выходил экзотическим. Нет, вышивки и амулеты, подобные созданным Мередит, периодически попадались в продаже, чего от них ждать, народ знал. Вещицы любопытные, не всегда эффективные, ибо не менялись тысячелетиями, но за счет определенной специфики своего покупателя найдут. Внимание привлекали вещи, изготовленные мужской половиной семьи. У нас не известны амулеты из заговоренных кожаных шнурков, европейская традиция вывязки узлов сильно отличается от восточно-славянской; точно так же не принято изготавливать одноразовые артефакты в виде пуговиц или набирать пояса из зачарованных блях. Неудивительно, что народ интересовался.

— Здравствуй, Хальвдан.

После полутора месяцев в компании Плешивого Дика я непроизвольно отслеживаю движения окружающих. Свежеобретенные инстинкты требуют знать, не готовятся ли соседи кинуть жалящее заклинание или, скажем, дать пенделя прямо по копчику. Так вот, Чохов-старший ходит тихо и плавно, как опытный боец. Раньше я этого не понимал.

— Здравствуйте, Валентин Иванович. Хороший сегодня денек, не правда ли?

— Вот только давай обойдемся без вашей английской привычки сначала минут десять обсуждать погоду и только потом переходить к делу, — поморщился Чохов. — У тебя есть какие-то планы на сегодня?

— Ничего особенного. Вам нужна какая-то помощь?

— Да, — кивнул мужчина. — Отойдем в сторону.

Прежде, чем заговорить, Чохов вытащил палочку и установил защиту от подслушивания. Нечто вроде огромного мыльного пузыря, отсекавшего все звуки и мешавшего читать слова по губам.

— Ты помнишь, мои дети занимаются импортом различных ингредиентов из Южной Америки. В основном в Европу, но и другие континенты тоже осваиваем понемногу. Недавно нам удалось наладить канал поставок в Россию…

— Результат вашей недавней поездки? — уточнил я, воспользовавшись паузой.

— Именно. Фактически, речь идет о бартере: мы поставляем товар в обмен на кое-какие изделия русских мастеров. Причем вещи оттуда идут ограниченным списком, так как далеко не все они разрешены в европейских странах.

Понятно.

— А вот в Северной Америке запретов намного меньше, — весьма обтекаемо описал творящийся беспредел Валентин Иванович, — поэтому тамошний рынок представляет особый интерес. Мы уже давно пытаемся за него зацепиться, но до сих пор не получалось найти нормальных вменяемых партнеров. Сплошные жулики.

— Совсем никого?

— Вообще-то был один, но его оборотни загрызли, — уточнил Чохов. — Маги с приличной репутацией имеют длительные контракты со старыми фирмами и не желают рвать устоявшиеся связи. Так вот, мы несколько раз серьезно обожглись и теперь очень осторожно подходим к выбору контрагента.

На нас через третьих лиц вышел некий мистер Питерс. Впервые мы услышали о нем неделю назад, а уже сегодня он сидит в конторе, рассматривает образцы и выражает готовность заключить договор. О нем практически ничего не известно, рекомендаций нет, работать под аванс отказывается. Мы, к сожалению, не можем напоить его веритасерумом и выведать правду, и предлагаемые им формулировки соглашения оставляют простор для фантазии. С другой стороны, он хочет приобрести крупную партию и было бы неприятно упустить выгодного клиента. В связи с чем я хотел бы спросить… Говорят, Принцы были сильными легилиментами?

— Правду говорят, — согласился я.

Настроение слегка испортилось. Похоже, после бала все-таки поползли слухи и теперь следует ждать различных предложений, вопросов, сложностей и недоверчивых шепотков. Все рода легилиментов держались наособицу именно из-за окружавшей их атмосферы настороженности со стороны других волшебников, даже те, кто входил в число Древнейших и роднился с аристократией.

— Ты можешь прочесть мысли Питерса? Оценить его намерения?

— Сложный вопрос, — вздохнул я. Вот вроде бы знающий волшебник, и все равно: «прочесть». — Зависит от того, насколько хороший ваш Питерс окклюмент и какие у него амулеты. Валентин Иванович, вам кто-то говорил в последнее время, что я занимаюсь легилименцией?

— Нет, никто. Просто раньше повода спрашивать не возникало.

Хоть что-то светлое.

— Для нас очень важен этот контракт, — тихо сказал Чохов. — Иначе бы я не просил.

— У меня не слишком много опыта.

— Может быть, обратиться к миссис Снейп?

— Мама точно не станет вмешиваться, она в некоторых вопросах болезненно щепетильна, — и на диво законопослушна, особенно если знает, что муж не одобрит. — Предлагаю следующее: вы беседуете с Питерсом в моем присутствии, подробно обсуждаете контракт, я попытаюсь его считать. Когда сделаю знак, возьмете перерыв, во время которого расскажу о результатах. Тогда и делайте выводы, причем имейте в виду — без гарантий с моей стороны, я с магами почти не работал.

— Я понимаю, — согласился Валентин Иванович. — Сколько возьмешь за услугу?

— Посмотрим, как дело пойдет.

Спустя пять минут мы входили в крошечный офис в деловой части Косого, где располагалась семейная фирма Чоховых. По-настоящему крошечный, дети Валентина Ивановича арендовали комнату и расширили её втрое, однако все равно чуть ли не сидели друг у друга на головах. Я уселся у окна, обложился каким-то папками и, приняв занятый вид, приготовился ждать клиента.

С моей стороны было не совсем честно сказать Чохову, что прежде я не читал магов. Читал, особенно когда собирал сведения о семье Смитов. Просто тогда хватало короткой поверхностной легилименции, исключительно чтобы оценить правдивость собеседника и его эмоциональный настрой. У того магического люмпен-пролетариата не было ни артефактов, ни родовой защиты, окклюменцией они тоже не считали нужным заниматься. Одним словом, легкая добыча. Человек, занятый в международной торговле и живущий в не самом спокойном регионе, должен озаботиться собственной защитой.

К слову — сквибов даже проще читать, чем магглов.

Заявившийся вскоре после нас мистер Питерс впечатления делового человека не производил. Низенький, кругленький, с гладким подбородком, плавно переходящим в шею, он здорово напоминал осеннего хомяка. В смысле откормленного и с запасами в норке. Деньги у него явно водились, только вот тратил он их без особого толка — надетые артефакты не составляли единый комплект и потому не обеспечивали должной защиты. Лучше бы продал все побрякушки и купил одну хорошую вещь, с гарантией прикрывающую сознание. Я оценил его щит, для начала попытавшись прощупать американца магией. Очень аккуратно, очень осторожно. Сразу в мысли не полез, попробовал оценить окружающий фон и реакцию на проверку. Ни-че-го. Приободрившись и незаметно вытащив палочку, поймал чужой взгляд:

— Legillimens! — мысленно, про себя.

Про легилименцию и легилиментов сложено немало баек. Считается, что мы способны читать мысли, извлекать чуть ли не вековые воспоминания, менять убеждения людей и корректировать их поведение, превращая в безвольную марионетку. Если бы так! Не надо нас переоценивать. Да, нас мало, из пяти волшебников всего один способен использовать легилименцию, удел остальных — внушение с помощью заклинаний или зелий. Или стирание воспоминаний посредством «обливейта», не более. Но это же не повод сначала придумывать глупости, чтобы потом самим их бояться! Причем из десяти обученных легилиментов только один способен на большее, чем обычный просмотр памяти с помощью палочки и под предельной концентрацией. Безусловно, есть сильные мастера, однако их единицы. Они хорошо известны, уважаемы и получают за свои услуги баснословные деньги.

Если связь установлена, продолжать глядеть в глаза нет необходимости, достаточно видеть фигуру объекта. Вот я и сидел, косился. Глубоко внутрь лезть не рисковал, каким бы Питерс неучем не был, чужое внимание он ощутит, а какими-то основами он владел. Думаю, пытался самостоятельно заниматься окклюменцией, только урывками и недолго. Я отслеживал реакции на слова раздражители — Чохов зачитывал пункты договора, из памяти американца всплывали картинки, эмоции, и на их основании можно было делать выводы. Почти никакой конкретики, хотя оценить уровень хитропопости клиента удалось. Что я и озвучил позднее:

— Скользкий тип, — поведал я Валентину Ивановичу, пока его младший сын показывал Питерсу в соседней комнате образцы товара. — С весьма гибкой моралью. Тем не менее, в данном конкретном случае настроен он серьезно и надеется на долгосрочное сотрудничество. Нет, если обстоятельства изменятся, он кинет вас, не задумываясь, но до тех пор намерен работать честно.

— Мы, в общем-то, так и думали, — пробормотал Чохов.

Оно и видно. Недаром договор подписывает формальный глава предприятия, реальные работники в лице его сыновей как бы ни при чем.

— Один год, — определившись с решением, Валентин Иванович озвучил свои мысли. — Установим короткий срок с возможностью пролонгации, а дальше видно будет.

— Дело ваше, — пожал я плечами. — Ко мне еще какие-то вопросы есть? Я хотел бы вернуться на ярмарку, присмотреть за Северусом.

— Нет, спасибо. Сколько я тебе должен?

Честность — лучшая политика.

— Понятия не имею, никогда не интересовался расценками.

— Даже примерно?

— Больно уж сфера непростая, без веских причин лучше не соприкасаться, — в ответ на объяснение Чохов понимающе кивнул. — Давайте на скидку договоримся. Вы же ингредиентами торгуете, вот в следующий раз сбросите мне половину стоимости заказа.

— По рукам!

Я отправился к общественным каминам, оставив Валентина Ивановича дожимать Питерса в одиночку. Хороший день. Проверил собственные силы на подходящей жертве, причем успешно, чуток подзаработал, помог хорошему человеку. Убедился, что не зря с десяти лет занимаюсь легилименцией. Мама сомневалась, стоит ли начинать в таком малом возрасте, давала исключительно основы, и то делая упор на защите мыслей, в просмотре чужих ограничиваясь теорией. Приходилось самому изворачиваться и что-то изобретать. Полноценные занятия начались два года назад и поначалу ограничивались незнакомыми магглами в крупных городах, к магам перешли относительно недавно. Питерс — первая крупная рыба, причем не будь он североамериканцем, я бы вряд ли решился лезть к нему в мозги. В стране кузенов, несмотря на отсутствие всеобщего магического образования, прекрасно развита боевка, есть сильные темные маги, трансфигураторы, специалисты по редким разделам чар, часто встречаются представители нелюди. Зато ритуалистов, сильных зельеваров и хороших менталистов мало, равно как и прочих мастеров традиций, требующих долгого целенаправленного развития и системного подхода. Дерутся часто, приоритеты другие.