Рассвет империи. Часть I: Иногда они возвращаются (джен)

— Добро пожаловать на Мандалор, сударыня Сабе.

Одной из деталей плана Палпатина и его команды было отправить Падме в безопасное место, одновременно создав впечатление обычной операции прикрытия. Вся Галактика, вопреки официальным сообщениям и согласно неофициальным, должна была "знать", что на Райдонию полетела настоящая Амидала, а с дипломатической миссией на Мандалор — одна из множества её двойников.

Непривычно было оказаться без Дорме и Тайфо, без Трипио и даже без Джа-Джа, и нельзя сказать, что адвокат Ордена, господин Навара, был им хорошей заменой. Впрочем, он был умён, ироничен и тоже смотрел "Братьев", а это многое могло извинить.

И вот теперь они стояли напротив великой княгини, знаменитой воинствующей пацифисткой Сатин Крайц — усталой, сильно за сорок, женщиной породы "бледный гиацинт с железным ломиком". Впервые Падме имела счастье встретиться с той, с кем её сравнивали вот уже больше десяти лет.

— Сообразно вашему номинальному статусу, вам выделили королевские аппартаменты, — продолжила княгиня.

— При всём уважении, леди Амидала уже давно всего лишь сенатор, — несколько излишне жёстко ответила Падме и сама себе за это попеняла: подобную резкость от двойника могут понять неправильно. — Она очень ценит то, что смогла отказаться от трона.

Попытка загладить ошибку, видимо, удалась — вместо упрёка последовала этакая мудрая сентенция:

— Бывших королев не бывает, сударыня Сабе. Даже если они сами полагают иначе.

— Почему? Если хулиганка стала прекрасным офицером — она не осталась хулиганкой. Если революционер стал модным журналистом — он перестал быть революцинером. Люди меняются. Я тому доказательство: ведь я давно на военной службе, а была малолетней преступницей с большим опытом общественных работ.

— На военной службе? А звание? — оживилась княгиня.

— Сержант-инструктор? — с трудом, но припомнила Падме.

— О, тогда вам позволительно не понимать. Так вот, сержант Сабе: меняется лишь форма, суть же не меняется. Мы достигаем своей истины лет в четырнадцать-пятнадцать и эту истину храним всю жизнь, как бы её ни приходилось скрывать и какими именами называть. Тот, кто правит страной и кому эта страна искренне и радостно подчиняется — тот король, даже если прячется под именем сенатора.

— В таком случае та, кто всегда готов идти в бой — воительница, даже если прячется под именем пацифистки, — парировала Падме.

— Я великая княгиня моего народа, — пожала плечами Сатин. — И пока что Первый Мандалор не восстал ото сна, чтобы сместить меня с трона.

Она определённо была странной женщиной. И — только сейчас Падме поняла это достаточно ясно — она была оскорблена тем, что к ней прислали подменыша. Не настоящую королеву, не ту, кого она ждала и с кем хотела бы говорить, для кого велела подготовить покои...

* * *

А нам говорили — мы строим мечту, и где были все — там и я:

Землю ли пахать, в строю ли стоять — всё одно работа моя.

А нам говорили — мы строим мечту, мирный мир и счастье для всех...[2]

— Старинная песня моего народа, — пояснила великая княгиня. — Времён Первого Мира.

И попробуй ей возрази, попробуй не сделать вид, что совершенно не поняла очевидный намёк. Сиди и наслаждайся прекрасной исполнительницей, её голосом и простенькой, но приятной музыкой. Первый Мир, значит... когда Мандалор кое-как опомнился от больших войн, встал на ноги и был безжалостно вбомблен в пацифизм на долгие века вперёд. Любопытная реминисценция — и неприятно своевременная.

Церемониальная трапеза — банкетом назвать её мысль не поворачивалась — шла своим чередом, и песенка на бейсике была единственной выбивающейся из ряда мелочью. До и после неё красавица исполняла исключительно местные народные произведения на местном народном языке, похожие на заклинания мраккультистов из фантастических сериалов.

«Интересно, что было раньше — мраккультистские заклинания или мандалорские гимны? И что на что повлияло?», — подумала Падме и решила, что всё-таки заклятья были первичны. Даже без Трипио она отлично слышала, что гимны поразительным образом обходятся парой десятков слов, смешанных в разном порядке — или, точнее, в разном беспорядке. Мелодия тоже была по сути одна и та же. Всё это заставляло вспомнить незабвенный марш из "Братьев" десятилетней давности — тот, который «Датомирский народ покарает весь мир как огромный ранкор на парсек».[3] Но что дозволено фэнтезийному Экзару Куну, едва ли норма для реального народа...

— Великая княгиня, от имени народов Республики я прошу Мандалор встать на нашу защиту, — за трапезой следовал приём, как и полагается, в тронном зале.

От тяжести головного убора ныли виски, одежда казалась совсем деревянной, но Падме мужественно держала лицо и только надеялась, что её не стошнит в неудачный момент.

— Вы знаете, как называется моя родная планета, сенатор? — вместо ответа спросила Сатин.

— Калевала...

— Именно. А вы знаете, что это такое? Это древний эпос. В нём рассказывается о прекрасных героях, боровшихся с ужасными злодеями за волшебную мельницу, которая была — весь мир. И как вы думаете, чем он закончился?

— Кажется, я проходила это в школе, — нахмурилась Падме. — Мельница разбилась и мир рухнул?

Сатин Крайц чуть улыбнулась.

Ну да, изящные ответы в форме притч (ну, или сразу выстрела в лоб) — местная традиция.

— Но Дозор Смерти — агенты Конфедерации!

— Доказательств этому всё ещё не представлено.

— Вы просто отказываетесь признавать представленные доказательства достаточными.

— Поскольку их явно недостаточно.

— Но если они не агенты Конфедерации — то кто? Загадочным образом финансируемая самовоспроизводящаяся волшебная организация, родившаяся исключительно из своеобразного понимания патриотизма? Позвольте не поверить. Волшебству в реальной жизни совершенно не место. Если организация существует — ей кто-то позволяет это делать. Кто-то её содержит, грубо говоря. Вам, великой княгине, политику и другу джедаев, странно не замечать такие вещи.

* * *

— Перегнули палку, — сказал Навара. — Нет, правда. Кто теперь поверит...

— Тише. У стен есть уши, — оборвала его Падме. — Особенно у местных. Как ваши успехи?

— Миссия заведомо невыполнима. Содержимое моей папки убедило бы даже деваронского прокурора, но великая княгиня слепее миралуки. Она просто не хочет признавать очевидное.

— Или у неё есть внутренний мотив его не признавать. Почему-то её устраивает существование этих психованных милитаристов-террористов.

— Несмотря на регулярные покушения...

— То-то и странно.

— Самопожертвование во имя идеалов пацифизма? — предположил тви'лекк. — Она может погибнуть, другие люди могут погибнуть, но Мандалор не ввяжется в большую галактическую войну?

— Это не идеалы пацифизма, — Падме горьковато хмыкнула. — Это прагматизм, принцип «своя рубашка ближе к телу» и допустимые потери. Не зря мне несколько раз ткнули под нос Первым Миром.

— Княгиня боится повторения пройденного в случае успешных действий мандалорцев на фронте?

— Я бы тоже боялась на её месте.

По крайней мере это объясняло множество несообразностей — начиная с того, что княгиня-пацифистка устроила своему народу настоящую кровавую баню во имя истребления недостаточно мирных традиций и заканчивая тем, что ни одна из этих традиций на деле не была мертва: наёмники-мандалорцы радовали нанимателей со всей Галактики, Дозор Смерти оставался живее всех живых, пелись старые гимны и произносились старые клятвы. А если счесть пацифизм маской, призванной вернуть Мандалору его прежнюю душу и при этом охранить его от чужих подозрений и тем более чужого вторжения... опять же, тогда понятно, почему таким ужасом было встречено предложение Сената об отправке ограниченного миротворческого контингента: от внешнего врага местные явно были способны защититься, а вот вскрытия своих махинаций княгиня точно не желала.

— Но тогда, друг мой Навара, нам нужно ответить на два вопроса: кто всё-таки платит Дозору и — не платит ли этот кто-то и самой княгине.

— Дозору платят конфетки и только они.

— Это информация Исарда?

— Нет, независимое расследование Федеральной Лиги Права, — тви'лекк просиял. — Ещё после неотправления миротворцев провели совместно с личной гвардией канцлера. Там у него несколько местных служило, что очень помогло в работе. Подняли транзакции, вышли на серые фирмы, потом на личностей, дальше запросы, подняли активы... хотя конфетки недурно шифровались, некоторые вещи скрыть сложно.

— А на княгиню нашли что-то?

— Чиста, аки кристалл от джедайского меча, — помотал лекками Навара. — Настолько, что это настораживает. Она словно парит в вышине над творящейся в реальном мире грязью. Единственное что — у неё младшая сестра состоит в Дозоре[4].

* * *

— Хорошо, вы отказываетесь признать Дозор людьми конфедератов. Но почему?

Они с княгиней сидели за столом и пили чай.

— Потому, что они не могли никому продаться, — пожала та плечами. — Они тронутые традиционалы, что в нашем обществе означает — тронутые милитаристы с замашками террористов, но именно поэтому идея, что они от кого-то берут деньги за то, что считают... своего рода гражданским долгом, что ли — она для меня совершенно абсурдна.

— А как же охотники за головами?

— Отщепенцы, на самом деле. Изгои. В том-то и дело, что Дозор, в отличие от них — явление вполне в рамках... если не легитимного, то приемлемого. С многовековыми традициями и глубочайшими корнями. Им просто нет нужды опираться на помощь извне.

— Но во главе у них стоит человек, жаждущий единоличной власти...

— И это правда. Вопрос в том, что он зависим от своих подчинённых — идейных Дозорных, этаких Паладинов [5] нового времени.

— Они могут ничего не знать.

— Едва ли. Есть же у них глаза и уши, сержант, — покачала Сатин головой. — Такие вещи, как тайное снабжение, редко остаются незамеченными.

— Мой помощник собрал целую папку доказательств, что эти вещи незамеченными и не остались. Оружие, убежища, информация, финансы — всё это течёт рекой от Конфедерации к Дозору.

— Но зачем?

— Мандалор должен вступить в войну, — пожала плечами Падме. — Он не может вечно оставаться в стороне. Слишком хорошая у него слава.

— Но я не желаю нарушать принцип нейтралитета.

— Именно. Значит, надо или склонить вас к его нарушению — или заменить вас тем, кто его нарушит. Первое выгодно Республике, второе — конфедератам.

— И почему же Республике выгодно первое?

— Потому что, как ни сложно в это сейчас поверить, однажды войне придёт конец. И тогда надо будет строить новые, мирные отношения. С вашим Мандалором это вполне выполнимо. С их — едва ли.

— Резонно, — Сатин прикрыла глаза, покивала. Резко распахнула их и спросила:

— Могу я задать ещё один вопрос?

— Конечно.

— Почему вы не там?

«В окне красовалось сорок семь сломанных кафоварок. Арвен Коль понял: явка провалена».

— Потому что здесь безопасно, — пожала она плечами. — Это заведомо невыполнимое задание, которое достаточно долго меня задержит, пока сенатор Амидала выполняет свой долг, убеждая террориста, что он может заниматься террором сколько угодно, ибо имеет на это гражданское право.

— Любопытно. А... — начала было Сатин, но её оборвал крик тревожной сирены.

[1] grand duchess — титул Сатин Крайц — вообще-то переводится именно так.

[2] первый куплет американской песенки 30-40х годов "Brother, can you spare a dime?". Последняя строчка звучит так: «Why should I be standing in line just waiting for bread?» («Почему же (вместо этого) я должен стоять в очереди ради жалкого куска хлеба?»).

[3] все желающие могут свободно проверить сами, благо ВКонтакте этих гимнов дохрена и больше, даже с текстами (в курсе, что после "мир" должна быть запятая; но вот честно, что в оригинальном тексте, что тут — без зпт как-то органичнее, что ли?...). Образцом для датомирского гимна стало, конечно, вот это; как по мне, сходство налицо: http://pleer.com/tracks/74140442joz

[4] в каноне этого никто не знает, ага >< притом, что выясняется элементарно: с деанона Визслы Дозорные свои личности не скрывают, а фамилия Сатин какбэ известна ><

[5] Crusader — нихрена не "Крестоносец" (тем более, что який такой крест они несли в ЗВ?); это просто идейный сторонник некой идеи, активист (например: peace crusader — борец за мир). Поскольку мандалорские crusaders были ближайшими сподвижниками Первомандалора и этакими священными воителями, я счёл слово "паладин" уместным в качестве перевода