Сильнее любых преград (гет)

В воскресенье, около полудня, из дома Гринграссов вышли две девушки, и одна из них явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— А Дафна всегда носит каблуки? Мне нельзя пойти в кроссовках?

— Нет, Джинни, это может вызвать подозрения, — шепнула Астория, помогая подруге спуститься с лестницы на дорожку, ведущую к калитке. — А вдруг мы встретим кого-нибудь из её знакомых в Косом переулке? Они не поймут.

Джинни вздохнула и, перед тем как выйти на кишащую людьми улицу, ещё раз осмотрела себя. Белые брюки, салатовая блузка, светлые вьющиеся волосы и — о боже! — туфли на высокой шпильке.

— Что ж, надо привыкать, — заключила она, ободряя, скорее, саму себя. — Ну что, пора?

— Пора! — улыбнулась Астория, и они покинули тихий двор.

В Косом переулке народу было так мало, что с непривычки это сразу бросалось в глаза. С тех пор, как убили Дамблдора, Джинни была здесь не раз, а вот Астория попала впервые и не сводила изумлённого взгляда с тусклых, залепленных министерскими плакатами витрин магазинов, которые ещё совсем недавно пестрели яркими вывесками. Джинни, похоже, уже свыклась с каблуками и быстро шагала по направлению к лавочке Фреда и Джорджа, нетерпеливо оглядываясь на Асторию, но внезапно её окликнул какой-то парень:

— Эй, Дафна! Подожди! Так и знал, что встречу тебя.

Джинни даже не обернулась на этот зов, забыв, в чьём облике находится. Астория посмотрела на молодого человека, стремительно приближающегося к ним, и в мгновение ока подскочила к ней, удержав за локоть, и быстро прошептала ей на ухо:

— Это Кассиус Уоррингтон, охотник слизеринской команды по квиддичу, выпустился в этом году, работает в Министерстве, к Пожирателям пока не примкнул, сохраняет нейтралитет, у Дафны с ним очень хорошие отношения...

— Привет! — Кассиус уже был тут как тут, хитро улыбаясь и раскрывая объятия для псевдо-Дафны. Лицо той, в свою очередь, стало одного цвета с брюками. Джинни ненавидела слизеринскую сборную, и в частности самого Уоррингтона, который множество раз её блокировал и пытался сбить с метлы на матчах. Астория, понимая, что ситуация может принять непредсказуемый оборот, шепнула ещё раз:

— Очень. Хорошие. Отношения.

Джинни невероятным усилием воли заставила себя успокоиться и, мило улыбнувшись, обняла Уоррингтона. Он был несказанно рад и, кивнув Астории в знак приветствия, снова обратился к Джинни:

— Ну, как дела?

— Всё в порядке, а у тебя?

— Неплохо, учитывая обстоятельства последних месяцев. В школу едешь? Что там сейчас творится, читала?

— Конечно, еду, — твёрдо сказала Джинни, — там сейчас Снегг, Кэрроу, и нельзя допустить...

Астория слегка ущипнула подругу за бок. Та замялась буквально на секунду, но тут же сообразила:

— ...нельзя допустить, чтобы в этом году Слизерин проиграл первенство школы. У нас такие возможности!

— Да, это точно. Жаль, что я уже закончил школу. Порвали бы всех в квиддич!

— Не думаю, — машинально процедила Джинни.

Кассиус изогнул бровь.

— Не понял?

— Не порвали бы, — опомнилась та, — они все сами бы сдались. Не обижайся, сестрёнка, — она подмигнула Астории, которая была сама не своя от волнения.

— Посмотрим-посмотрим, — подыграла та и решила поскорее перевести тему, обратившись к Кассиусу: — Кем ты работаешь в Министерстве?

— Я сотрудник Отдела магических игр и спорта, — гордо заявил он. — Это так здорово, когда занимаешься тем, что любишь.

«Да уж, и когда ты можешь быть с тем, кого любишь», — мысленно добавила Астория, позволяя мыслям о Драко снова заполнить её сознание, а вслух сказала:

— Здорово! Мы очень рады за тебя, но, к сожалению, торопимся. Ты нас не извинишь?..

— Да, нужно купить кое-что для школы, — решительно вставила Джинни.

— Что ж вы сразу не сказали, — Уоррингтон снова приобнял её, на что та ответила вполне в духе Дафны:

— Ну, до встречи! Я передам от тебя привет команде.

— Ага, спасибо. Счастливо!

Он махнул девушкам рукой и пошёл по направлению к Гринготтсу. Джинни посмотрела на часы:

— У нас сорок минут, и действие Оборотного зелья закончится. Чёртовы слизеринцы, и тут пытаются помешать!

Астория благоразумно промолчала, и они почти бегом помчались к "Волшебным вредилкам".

Этот магазин трудно было не заметить! Среди блёклых невзрачных лавочек Косого переулка он выделялся так сильно, что на него даже трудно было смотреть. Во всём его внешнем виде ощущался протест новому режиму. Витрина слева от входа сверкала невероятным разнообразием товаров, которые прыгали, вертелись, светились и пищали. Витрину справа целиком закрывал гигантский плакат, темно-фиолетовый, как и плакаты от Министерства, но на нём пылали гигантские ярко-жёлтые буквы, складывающиеся в какой-то забавный стишок. Астория остановилась, чтобы прочитать, но Джинни силком втащила её внутрь.

Магазин, в отличие от улицы, был битком набит покупателями. Джинни уверенно шла между полок, до потолка заваленных Забастовочными завтраками, Отвлекающими обманками, Кровопролитными конфетами, различными волшебными перьями — с автоответчиком и со встроенной проверкой орфографии — и прочими товарами, о назначении которых едва ли можно было догадаться.

— Слушай, — окликнула Астория Джинни, едва поспевая за ней, — а у твоих братьев есть что-нибудь такое... чтобы незаметно слинять из дома?

— Порошок мгновенной тьмы вполне подойдёт, — раздался голос кого-то из близнецов. Подруги обернулись.

— Джордж! — воскликнули они в один голос. Тот подмигнул им, и вдруг рядом с ним с громким хлопком возник Фред. Оба были одеты в пурпурные мантии.

— Трансгрессируешь? — прищурилась Джинни.

— Да, сестрёнка, а что такое? Мы совершеннолетние, нам можно!

У Джинни челюсть отвисла.

— Но... как? — еле выдавила она.

— Этот подозрительный взгляд... — завораживающе начал Фред.

— ...так напоминает мамин... — добавил Джордж.

— ...нас не проведёшь!

— Потрясающе! — ахнула Астория. — Так что там за порошок?

— Щепотка, подброшенная в воздух, погружает в мгновенный мрак территорию на несколько ярдов вокруг. При этом никакие заклинания не действуют. Через некоторое время чары ослабевают, и видимость возвращается. Но этого времени практически достаточно, чтобы скрыться от преследования.

— А он точно сработает?

— Хочешь сбежать из дома? — задал встречный вопрос Джордж.

— Ну, типа того, — смутилась Астория.

— А в чём проблема-то? — спросил Фред.

— Родители, скорее всего, не отпустят меня в школу...

— А Дафну? — спросила её Джинни. Это выглядело забавно: будто у Дафны было раздвоение личности.

— Она едет. У неё как раз всё в порядке.

— Понятно, почему, — усмехнулся Фред.

— Ещё можно попробовать Великолепную взрывчатку, — предложил Джордж. — Только, если ты применишь её дома, миссис Гринграсс тебя по головке не погладит.

— У нас двадцать минут, — шепнула Джинни.

— До конца действия Оборотного? — сообразил Фред.

— Не волнуйся, мы дадим тебе в аренду Щитовые чары, — добавил Джордж. — Сможешь безболезненно отражать заклинания средней тяжести!

— Хватит уже! — Джинни покраснела — то ли от гнева, то ли от волнения. — Мы по делу!

— Это мы уже поняли! — в один голос сказали близнецы. — Пойдёмте поболтаем.

Они провели Асторию и Джинни дальше по коридору, отодвинули в сторону занавеску рядом с магловскими фокусами, и перед девушками открылась тёмная, но просторная комната, напоминающая склад.

Джинни всё ещё не до конца успокоилась, и Астория решила взять инициативу на себя.

— В «Ежедневном пророке»... — начала она, но Фред с Джорджем не дали ей договорить:

— Вы читаете эту чушь? «Придира» Ксенофилиуса Лавгуда — вот единственное правдивое издание!

— Да мы знаем! — не выдержала Джинни. — Там написали про Гермиону, про Люпина и Тонкс...

— Всё враньё, — авторитетно заявили близнецы. Вид у них был такой, словно они только что сдали зельеварение Снеггу на оценку «превосходно».

— А... Рон и Гарри? — задала Джинни наиболее волнующий её вопрос.

— С ними всё в порядке, — прошептал Фред, подмигивая. — Равно как и с Люпином и Тонкс.

— Вы чего? — Джордж тоже подмигнул, точно так же, как брат. — Вы, члены Отряда Дамблдора, сомневаетесь в находчивости и мастерстве своих коллег по цеху?

— Нет, конечно! — вспылила Джинни, но по её лицу — точнее, по лицу Дафны — было видно, что у неё словно камень с души упал.

Вдруг раздался стук, очевидно, о дверной косяк, потому что двери не было как таковой, и через секунду в комнату заглянула молодая волшебница, тоже одетая в пурпурную мантию.

— Мистер Уизли, не хотелось вас отвлекать, — сказала она, обращаясь к обоим братьям одновременно, — но какие-то покупательницы в зале яростно требуют упаковку любовных напитков.

— Ясно, Верити, спасибо, — отозвался Фред, закатывая глаза и поворачиваясь к Джинни и Астории, — ну никакого покоя от этой любвеобильной молодёжи! Даром что лето на дворе! Я-то думал, такой спрос бывает лишь при весеннем обострении.

— Вам от этого только лучше, не правда ли? — съязвила Джинни. — Прибыль больше.

— Ладно, мы пойдём работать, — примирительно сказал Джордж, кладя руку на плечо Фреду. — Астория, какую обманку тебе завернуть?

— Давай порошок, — решилась она.

— И побыстрее, пожалуйста, — добавила Джинни, то и дело поглядывая на часы.

— Прекрасный выбор! — Фред просиял голливудской улыбкой. — Хогвартс стоит того, чтобы слинять от родителей любым, даже не совсем законным способом.

— Некоторые вообще на машине улетели, — вторил ему Джордж.

Они одновременно расхохотались и пошли в зал: один — упаковывать товар, другой — помогать покупателям.

Через пять минут подруги уже стояли на чётной стороне Вэнди-стрит, пытаясь отдышаться от быстрого бега, и волосы Джинни представляли собой нечто странное, отдалённо напоминавшее перьевое мелирование.

Август подходил к концу. В Малфой-мэноре было мрачно как никогда — во всех смыслах этого слова. Его номинальные хозяева были в худшем положении, чем любой другой из его обитателей. Провал операции по захвату Поттера коснулся всех Пожирателей без исключения. Гнев Волан-де-Морта не знал границ: несколько суток подряд из особняка раздавались стоны, крики и змеиное шипение. Драко, вынужденный быть этому не только свидетелем, но и косвенным исполнителем, благодарил небо хотя бы за то, что под горячую руку Лорда не попала его мать. Как и родители, он считал дни до отъезда в Хогвартс. Все трое понимали, что для Драко школа означала спасение, пусть и на короткое время. Первое сентября... Никогда ещё за семь лет учёбы первый день осени не был таким желанным.

Вечером накануне отъезда вся семья Малфоев заперлась в кабинете Люциуса. В доме было непривычно тихо — время пирушек и вакханалий прошло, многие Пожиратели убрались вон, а те, кто остался, уже несколько дней не высовывали носа из своего убежища. Сам Волан-де-Морт не появлялся здесь с тех пор как устроил массовое наказание своих приспешников. «Слава Мерлину», — подумал Драко, садясь в кресло напротив родителей. На него нахлынули воспоминания о том, какое ужасное применение нашёл ему Тёмный Лорд, и, пытаясь отогнать их, он посмотрел на Люциуса и Нарциссу, неестественно прямо сидящих на жёстком кожаном диване. Мать смотрела куда-то вдаль отрешённым и измученным переживаниями взглядом, а отец и вовсе опустил голову, стыдливо пряча глаза от собственного сына. В последнее время ему приходилось особенно туго, год в Азкабане оставил неизгладимый след в его душе, если таковая вообще имела место быть. К постоянным насмешкам и унижению добавилось желание Волан-де-Морта опозорить его прилюдно: на глазах у всех Пожирателей он забрал у Люциуса волшебную палочку, основное орудие каждого мага. Драко смотрел на отца и думал о том, что если раньше его поведение вызывало в нём злость и негодование, то теперь он мог смотреть на него лишь с жалостью. Очевидно, именно поэтому Люциус и не выдерживал его взгляда: что может быть хуже разочарования в глазах того, для кого ты всегда старался быть примером?

«Бедные родители, смогут ли они пережить всё это? Чёртова война! Кому она нужна? Горстке властолюбцев? А страдают все — не только волшебники, но и маглы... Сегодня опять разрушено какое-то офисное здание в Лондоне. Когда же это закончится? А Поттер молодец, не дал Пожирателям себя поймать. Надеюсь, он придумает что-нибудь, ведь, похоже, только он и способен... И Грейнджер пора уже применить свой ум на деле! К дьяволу репутацию, классовое разделение и неравенство! — Драко ещё раз взглянул на родителей. — Я лишь хочу, чтобы с мамой и отцом всё было хорошо. Да, Поттер, иногда я завидую тебе, хоть это звучит бредово. Тебе не пришлось защищать своих родителей и бояться за их жизни, а у меня просто нет выбора...»

— Драко, — подала голос мать, долгое время наблюдавшая за ним, — о чём ты думаешь?

— О вас, — честно ответил он.

— Мой мальчик... — растроганно прошептала Нарцисса.

Люциус тяжело вздохнул.

— А я и не заметил, как он вырос, — сказал он жене, но потом обратился к Драко: — За этот год ты так изменился, что я иногда спрашиваю себя, ты ли это.

— Я, конечно, — Драко улыбнулся уголком рта, и вдруг подсознание словно подсказало ему, что нужный момент наступил: — Наверное, меня так любовь изменила.

Люциус наконец-то посмотрел на Драко прямо. В его глазах читалось изумление высшей степени. Он, похоже, не мог поверить, что его сын способен на какие-то сильные и, главное, положительные чувства. Он повернулся к Нарциссе. Та мягко улыбнулась.

— Ты знала?

— Да. Драко сказал мне, когда ты ещё был... в общем, когда тебя не было с нами.

— И кто же твоя избранница? — Люциус снова перевёл взгляд на Драко, ожидая услышать один из стандартных ответов, принятых в их древнем семействе. Юноша, понимая, чего от него ждёт отец, собрался с духом и сказал:

— Астория Гринграсс, полукровка, учится в Гриффиндоре на курс младше.

Люциус старался сохранять самообладание, осмысливая слова сына. Нарцисса с волнением смотрела то на него, то на Драко.

— Так... Гриффиндор. А на других факультетах что, нет подходящих партий?

— Отец, она не партия, а прежде всего человек. А что до факультетов — разве это имеет принципиальное значение?

Драко счёл разумным умолчать о членстве Астории в Отряде Дамблдора, осторожно наблюдая за реакцией отца. Тот выглядел недовольным, но казалось, что у него нет сил это выразить. Спустя несколько секунд молчания он наконец спросил:

— Она случайно не дочь Мэтью Гринграсса, который работает в Международном бюро магического законодательства?

— Да, именно так.

Люциус сразу изменился в лице, став таким же высокомерным и насмешливым, каким был до заключения в Азкабан.

— Ясно, знаю я эту семью, — пренебрежительно хмыкнул он. — Довольно бедные людишки!

— Не говори о них так, — внешне спокойно произнёс Драко, хотя почувствовал, как в жилах закипает кровь.

— Люциус, ты не прав, — Нарцисса встала с дивана и отошла к окну, словно ей было неприятно находиться с ним рядом.

— Гринграсс, жалкий балбес! Женился на магле, испортив тем самым...

— Не надо. Ты всё равно ничего не изменишь.

— ...хотя, теперь его однозначно арестуют.

— Прекрати, — снова прервал его Драко. — Это не тебе решать.

— А жаль... Драко, одумайся! Влюбиться в полукровку — разве для этого мы тебя воспитывали? Ты, похоже, и всё поместье готов переписать на неё, а нас оставить в нищете!

Нарцисса, видя, что сын уже готов был вскочить с места, подошла к нему и предостерегающе положила руку ему на плечо.

— Это не поместье, а штаб-квартира Пожирателей, если ты забыл, — зло сказал Драко, еле удерживаясь, чтобы не напомнить отцу, кто тому виной.

— Полукровка из семьи с достатком ниже среднего. Это же смешно! Брось, через неделю-другую ты забудешь об этом увлечении и найдёшь себе более достойную кандидатуру.

— Я за всё лето её не забыл, — холодно ответил Драко. — И не забуду, не рассчитывай. Я надеялся, что ты поймёшь меня, но, видно, зря.

— Ты не имеешь права разбавлять нашу кровь подобным браком!

— О браке пока не было сказано ни слова, — спокойно сказала Нарцисса. Услышав это, Драко на мгновение представил себе их с Асторией совместное будущее. Это было так прекрасно, что он понял: ничто не сможет его удержать. Поэтому он тоже встал и направился к двери.

— Я ещё не закончил! — прошипел Люциус ему вслед.

— Твоё мнение я узнал, — отозвался Драко, не поворачиваясь. — Очень жаль, что ты не захотел меня услышать. Вероятно — прости, мама — потому что сам никого никогда не любил.

Он распахнул дверь и стремительно вышел. Оставаться в Малфой-мэноре больше не имело смысла.

* * *

Хотя по приказу Тёмного Лорда обучение в Хогвартсе стало обязательным для всех, за исключением маглорождённых волшебников, вокзал Кингс-Кросс в первое осеннее утро был непривычно просторным. Выйдя на платформу 9 и 3/4, не кишащую людьми, Драко подумал, что прибыл слишком рано. Но, сверив свои часы с теми, что висели над платформой, он понял, что не ошибся. Впервые за семь лет здесь не чувствовалось всеобщего весёлого оживления, которое неизменно сопровождалось болтовнёй, гомоном и счастливым смехом. Ученики волокли свои чемоданы и клетки, понурив головы. На лицах родителей читался не только нескрываемый страх за своих чад, но и, самое жуткое, сомнение. Никто из них не был уверен в правильности своего поступка. Драко шёл по платформе, внимательно глядя на окружающих его людей. С одной стороны слышалось тихое рыдание какой-то женщины, обнимавшей девочку лет тринадцати, с другой старый волшебник дрожащим голосом просил двух своих внуков беречь себя, а впереди, у одного из последних вагонов стоял Невилл Долгопупс и выслушивал указания пожилой женщины, одетой по моде 19 века — его бабушки. Дойдя до конца платформы, Драко развернулся и снова зашагал к голове поезда. Он уверял себя, что Астории здесь нет и быть не может, что её родители, несмотря на риск навлечь на себя гнев Волан-де-Морта, всё-таки решили не отправлять её в Хогвартс в такое время... но надежда, что он вот-вот увидит блеск её синих глаз, всё-таки не угасала.

Объявили отправление, и Драко вскочил на подножку ближайшего вагона, ещё раз окидывая взглядом стремительно пустеющую платформу. Разумеется, Астории нигде не было. Драко заставил себя отвернуться и пошёл в глубь вагона, освобождая проход группке едва не опоздавших пуффендуйцев, взбирающихся по лестнице.

Медленно пройдя весь путь до локомотива, он не нашёл ни Блейза, ни Дафны. Зато попутно еле увернулся от Пэнси Паркинсон, которая налетела бы на него, если бы он не свернул в первое попавшееся купе. Она что-то возбуждённо рассказывала своему собеседнику, которым, как Драко понял по отбрасываемой на пол внушительной тени, был Майлз Блетчли.

Купе оказалось свободным, но Малфою сейчас меньше всего хотелось быть одному. Всё это лето он провёл в одиночестве — по крайней мере, эмоциональном. Единственным человеком, с кем он мог поделиться своими мыслями, была мать, но и ей он мог сказать далеко не всё. А та, кому он мог и хотел сказать всё, находилась далеко. Но он был уверен, что расстояние ничего не значит для неё, что она испытывает такую же мучительную тягу к нему и тоскует так же сильно. За эти три месяца его чувство к Астории не только окрепло; оно трансформировалось во что-то настолько непоколебимое, что ничто, он это знал, не могло его изменить.

Драко не спеша шёл по очередному — он уже сбился со счёта — вагону, как вдруг его окликнул знакомый голос:

— Эй, Малфой, не проходи мимо!

Голос раздавался откуда-то сзади. Драко вернулся, но никого не нашёл ни в том купе, откуда предположительно доносился голос, ни в соседних. Вдруг совсем рядом послышался смешок, явно принадлежащий Блейзу.

— Чёртов кретин... — процедил Драко, доставая палочку. — Финита Инкантатем!

Из палочки вырвалась вспышка, озарившая маленькое купе, и перед ним тут же появились Блейз и Дафна, сидящие в обнимку.

— Ух ты! — воскликнула Дафна, осторожно высвобождаясь из-под руки своего спутника. — Привет!

— Так зазнался, что уже своих не признаёшь? — в каждом движении и слове Блейза так и сквозил неуёмный оптимизм.

— Рад вас видеть! — Драко пожал ему руку.

— Ни за что не угадаешь, какое было заклинание.

Драко с деланным равнодушием пожал плечами.

— Сальвио Гексиа.

— Чёрт! — Блейз дружески пихнул его в плечо. — И откуда ты всё знаешь?

— О, нет. Не всё. Мне далеко до Грейнджер, — сказал он, уворачиваясь. — Только зачем вам заклинание невидимости в полупустом вагоне... впрочем, это некорректный вопрос.

— От Пэнси с Блетчли, — спокойно сказала Дафна.

Блейз повернулся к ней:

— А если теперь нагрянут?

— Ничего, как-нибудь отобьёмся! — улыбнулась она и жестом пригласила Малфоя сесть. — Ну, рассказывай, как дела?

— Да в общем-то всё нормально, — начал тот, но его мысли работали совершенно в другом направлении. — Отца выпустили из Азкабана.

— Правда? — Блейз явно был удивлён. — Я не слышал...

— Об этом не распространяются, сам понимаешь, — Драко посмотрел на него тяжёлым взглядом. — Ну, а... вы как? Хотя я и так вижу, что хорошо.

Дафна снова улыбнулась, а Блейз подмигнул другу, предупреждая его вопрос:

— С ней всё в порядке.

Драко почувствовал, как отлегло от сердца. Он несколько раз мысленно повторил слова Блейза, глубже и глубже вникая в их смысл, и спустя пару секунд позволил себе сделать глубокий выдох.

— Вы всё время будете так реагировать на вести друг о друге? — Блейз закатил глаза. — Это ж надо...

— Я так понимаю, родители убедили её, что дома безопаснее? — спросил Драко, игнорируя его и переводя взгляд на Дафну.

— Я бы не сказала, что убедили... Она рвётся в школу как ненормальная!

Драко усмехнулся. В этом была вся Астория.

«Она осталась дома — конечно, а чего ты ждал? Что снова столкнёшься с ней в тамбуре? Хотя ведь эти безбашенные — Лавгуд, Долгопупс, Уизли — поехали всё-таки. Борцы за идею... Мерлин, у них хотя бы есть идея, которой они верны».

Мысли Драко прервал внезапный толчок. Поезд так резко затормозил, что сумка Блейза слетела с верхней полки. Дафна схватилась за столик, чтобы не упасть, и Блейз быстро прижал её к себе. Драко встал с места и выглянул в коридор. Он рад был отвлечься от созерцания этой сладкой парочки, но почувствовал, как в душе уже начала скрестись знакомая тоска. Вот же её сестра, рядом, он может видеть её и разговаривать с ней... Проклятье.

Никого не увидев, он вышел в коридор и направился в сторону машиниста, но вдруг услышал шум в соседнем вагоне и еле сдерживаемый от гнева голос:

— На что вы надеетесь, идиоты?

Драко узнал Долгопупса. Тот опять был одержим духом сопротивления... Пожирателям. Кто же ещё мог так беспрепятственно остановить поезд.

Долгопупсу не ответили; потом послышался звук скидываемых сумок, возмущённый ропот и приглушённый расстоянием голос Джинни Уизли:

— Убирайтесь. Гарри не такой легкомысленный, как вы думаете.

— Тебя никто не спрашивает, рыжая! — прошипел Пожиратель.

— Проваливайте отсюда! — зло выплюнул Долгопупс, уже не сдерживаясь. Его слова были сопровождены звуком удара и визгом кого-то из девчонок. Драко закрыл глаза — настолько противно ему было осознавать, что Пожиратели, к коим по факту он всё ещё продолжал относиться, врезали Долгопупсу по физиономии за то, что тот отважно защищал интересы Поттера... Да что Поттера, почти всей школы, всего волшебного сообщества.

Но он не успел довести мысль до конца, как дверь скрипнула, и из тамбура в вагон ввалились два Пожирателя в масках. Драко заставил себя выпрямиться и смотреть на них спокойно, хотя зародившееся внутри омерзение в любую минуту готово было выскочить наружу.

— А, Драко, — лениво протянул один из них. Это был Селвин, представитель одной из самых чистокровных семей Британии, родством с которым так гордилась жаба Амбридж. Вторым, очевидно, был Трэверс: они всегда ходили вместе. — Ты не знаешь, Поттер с дружками не в поезде?

— Нет, разумеется, — Драко еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Всё-таки большинство Пожирателей интеллектом были не обезображены.

— Уверен? — спросил Трэверс. — Может, он под Оборотным?

— Поттер не настолько глуп, чтобы ехать сейчас туда, где его быстрее всего поймают. Это то же самое, если бы он наведался ко мне в гости.

Пожиратели громко загоготали, а Драко вернулся в купе, не имея ни малейшего желания продолжать этот бессмысленный разговор.