Братья по магии. Точка отсчета (джен)

* * *

Гриффиндорцы с нетерпением ждали урок Чар во вторник. Профессор обещал, что они будут осваивать своё первое заклинание, которым поднимают предметы в воздух. Даже у слизеринцев сквозь напускное равнодушие прорывалось нетерпение.

— Итак, — профессор Флитвик довольно потёр маленькие ручки, — сегодня у нас знаменательный день!

Он обвёл глазами класс. Притихшие дети, приготовившие свои волшебные палочки для первого настоящего заклинания, жадно внимали каждому его слову.

— Сегодня мы будем разучивать заклинание «Вингардиум Левиоса». Скажите, кто-нибудь из вас знает, что это такое?

Взметнулось несколько рук; Флитвик спросил Гермиону Грейнджер, которая оказалась первой. Девочка рассказала, что это левитационное заклинание, позволяющие движением палочки передвигать предметы, и добавила несколько подробностей, в том числе и то, что это заклинание не применяется к живым существам.

— Верно! — одобрил ответ Флитвик и рассказал о волшебнике, который изобрел это заклинание. Он левитировал сам себя, направляя заклинание на одежду.

— Он сделал это вот так! — профессор показал правильное движение палочкой, комментируя его: — Движение плавное, сначала петля, потом рука резко вниз. Посмотрите ещё раз! Вот так!

— Профессор, — подал голос Драко Малфой. — Но на прошлом уроке вы этим заклинанием заставили летать жабу Лонгботтома! Разве она — не живая?

— Это были другие чары, неужели не понятно? — высокомерно заметила Гермиона.

Однако Алекс вспомнил, каким движением Флитвик творил тогда заклинание. По всем признакам, это всё же была Левиоса. Понимая, что ему не следует снова высовываться, ведь он и так уже неоднократно цитировал на уроках материал не из школьной программы, Грей поднял руку. Было что-то в Грейнджер, что постоянно выводило его из себя.

— Да, мистер Грей! — обратил внимание профессор. — Вы хотите что-то сказать? Слушаем вас.

— Профессор, вы ведь поднимали лягушку Левиосой, не так ли? — спросил Алекс и, дождавшись кивка Флитвика, продолжил: — Действительно, это заклинание не применяется для живых людей. Однако я нашёл в литературе упоминание о том, что его с успехом можно применять на животных. Авторы работ, которые мне попадались, считают животных лишёнными души, что, по их мнению, приравнивает их к неодушевлённым предметам.

— Верно! — с энтузиазмом воскликнул Флитвик. — Мистер Грей, я рад, что я в вас не ошибся! Пять баллов Гриффиндору! Подумать только, вы не только запоминаете колоссальный объем информации, но и верно интерпретируете его. Ваше замечание было на редкость уместно, мистер Грей. Браво!

Гермиона, которой не начислили баллов, задыхалась от обиды, а также от того, что Грей это знал, а она — нет.

— Это несправедливо, — пробормотала она. Но ни Рон, не Фэй, сидевшие рядом с ней, не обратили на её состояние никакого внимания.

— Мы долго готовились, но теперь мы можем приступать! — сказал профессор. — Начнём с разминки наших органов речи. Сначала потренируем произношение. Чтобы вы поняли, что нельзя пренебрегать правильным произнесением заклинания, я расскажу вам кое-что поучительное.

Пока Флитвик рассказывал знаменитую историю с чародеем Баруффио и его быком, Алекс с удовлетворением подумал, что канон и реальность наконец-то стали отличаться. Он признавал, что это было закономерно. Мальчик украдкой посмотрел на Грейнджер, которая общалась с Роном, как с лучшим другом (похоже, так оно и было). У неё не будет поводов рыдать от его обидных слов в четверг, а им с Гарри не придется ни с кем сражаться. Алекс был не против: тролль в его планы не входил категорически, тем более что он просто не переносил плохие запахи и сам себе порой удивлялся, как он выдерживает вонь от некоторых ингредиентов на зельеварении.

Однако Алекс сделал преждевременный вывод о том, что известная ему история не повторится. Профессор, начавший объяснять новое заклинание во вторник, не разрешил ученикам его разучивать. Всему виной были Фэй Данбар и разминка, которую она провалила.

Чтобы все ученики уверенно и безошибочно произносили «Вингардиум Левиоса», Флитвик попросил каждого по очереди зажечь Люмос, чётко проговаривая заклинание. Ученики один за другим выполняли требования профессора, и ни у кого не возникло никаких сложностей. То здесь, то там слышалось: «Лю-мос!», «Лю-мос!» Когда очередь дошла до Фэй, из её рта вырвалась что-то наподобие «Лёмус», потом «Лямус», и чем больше она старалась, тем хуже у неё выходило.

— О нет, так дело не пойдет, — расстроенно проговорил профессор. — Боюсь, случай с чародеем Баруффио в вашем случае, мисс Данбар, может стать реальностью. Учитывая, что вы немного отстали от одноклассников, я не думаю, что вам надо спешить. Остальные, я уверен, не будут против, если мы отложим практику до четверга.

Алекс, услышав, что канон с треском вернулся на свое место, едва не выругался. Другие ученики тоже не были очень довольны. Только самой Фэй, похоже, было всё равно.

— Она это нарочно? — спросил Гарри.

— Не знаю, — ответил Алекс. Он и правда не знал, но не видел причин, чтобы девочка сделала это специально.

После урока, остаток которого профессор Флитвик посвятил повторению теории, Лаванда и Парвати, обсуждая между собой Фэй и её провал, прояснили этот вопрос:

— Лютный, чего от неё ждать! Они все так разговаривают, что нормальный волшебник их не разберёт!

Гермиона, услышав это, громко сказала:

— Это ничего, Фэй, я помогу тебе научиться правильно выговаривать. Тебе нечего стеснятся своего происхождения. Подумаешь, выговор, как в Лютном! Я научу тебя правильно произносить, и ты будешь как Элиза в «Пигмалионе»! — тараторила Грейнджер, недобро сверкая глазами на соседок по комнате.

Гермиона, заняв свое любимое положение между Роном и Фэй, принялась рассказывать о пьесе известного английского драматурга Бернарда Шоу. По её словам, в пьесе девушка-цветочница из низов вначале была совсем такой же, как Фэй, а потом стала настоящей леди. Грейнджер не побоялась сравнить себя с профессором фонетики из пьесы, взявшемся исправить кокни — жуткий грубый акцент героини, пообещав Данбар поспособствовать её преображению.

— Пигмалион — это кто? Тот профессор? — спросил Рон.

— Пигмалион был скульптором, изваявшим статую идеальной девушки, которая потом ожила, — недовольно проговорила Заучка. Ей не нравилось упрощать такие серьёзные вещи, как научные труды или классические произведения, однако она опасалась, что иначе её друзья ничего не поймут. — Профессора звали по-другому, но его сравнивают с этим скульптором, потому что он смог создать из простого куска мрамора произведение искусства. Вот увидишь, Фэй, если будешь слушаться меня, я тоже смогу тебе помочь!

Гермиона гордо удалилась в сопровождении своей свиты. Мальчики посмотрели ей вслед, желая знать, обиделась ли Фэй, что для Грейнджер она — кусок податливого материала?

— Грейнджер, наверное, забыла, что кроме произношения, тот профессор изменил манеры и условия жизни той цветочницы, и на это было потрачено много денег, — заметил Алекс.

А Гарри пришло в голову совсем другое:

— По-моему, Пигмалион — это ты, Алекс! — воскликнул он. — Я теперь совсем не похож на себя прежнего, я даже выгляжу и говорю по-другому, лучше!

* * *

Вечером на тренировке Вуд превзошёл самого себя. Конечно же, он старался реализовать те комбинации, которые разработал и представил накануне. Сразу стало ясно, что все его идеи можно были бы признать гениальными, если бы не игроки.

Из семи человек команды половина умудрялась выполнить маневр так, что все великие задумки Оливера можно было отправить Миссис Норрис под хвост. И без того темпераментный парень, Оливер орал на этой тренировке так, что вообще-то крепкие нервами охотницы затыкали уши от его непотребных выражений, но этот крик не делал игру команды лучше. Поттер основную часть времени провисел над схваткой и, при всём его желании уйти сегодня пораньше, не рисковал злить капитана.

Алекс, как обычно наблюдавший снизу, не очень интересовался перспективами гриффиндорцев. Сегодня всё его внимание было направлено на то, чтобы наконец установить границы той зоны, в которой Гарри мог свободно пользоваться системой. Охват получался вполне приличный; он мог бы быть больше, если бы Алекс находился в центре поля над землей. Естественно, такой вариант был невозможен. Если на следующий год Алекс попадёт в команду, тогда, находясь рядом с братом, он сможет обеспечить ему абсолютное покрытие поля, но пока что рассчитывать на это не приходилось.

Когда тренировка, наконец, закончилось и мальчики пошли в замок, они заметили несколько учеников в мантиях со слизеринской символикой, которые наблюдали за гриффиндорской командой на безопасном от Вуда расстоянии. Хотя капитан нещадно гонял игроков на протяжении нескольких часов и довёл всех до изнеможения, Уизли, завидев шпионов, подхватили свои биты и едва не кинулись разбираться. Только гневный крик Анджелины, напомнившей близнецам о наказании за нападение, остановил их.

Квиддичные тренировки определенно пошли Алексу на пользу: вынужденное нахождение на свежем воздухе в течение нескольких часов улучшило его аппетит, и он больше не придирался к хогвартской пище. Гарри, как всегда, уплетал с аппетитом. В конце концов, квиддич не так уж и плох, думалось ему. Сейчас они с Алексом сядут в гостиной, подключат Барьер и обсудят жалкие попытки игроков Гриффиндора не просто летать и играть, а выполнять преисполненные мудрости распоряжения капитана.

— Ты не представляешь, Алекс, — сказал Гарри, усаживаясь рядом с ним на диван, когда они поднялись в башню, — как забавно мне было сверху наблюдать за их копошением. Вуд орёт, Алисия кричит, что ему нужно помнить, что она первый год в команде и ещё не привыкла, близнецы размахивают битами…

Его прервали подошедшие Патил и Браун.

— Алекс, помнишь, мы говорили, что поможем тебе с организацией парикмахерского салона? Так вот, мы нашли для тебя пустой класс! Потребуется совсем немного уборки и ремонта. Хочешь, пойдём сейчас на него посмотрим? — спросила Лаванда, а стоящая рядом Парвати согласно закивала.

Грей отключил Барьер. «Сейчас Алекс будет общаться с девчонками, и мы не поговорим», — с досадой подумал Гарри.

— Здорово, что подобрали место, — сказал блондин. — Конечно, надо сходить посмотреть. Давайте только не сейчас, не хочется бродить по школе в вечернее время.

— Точно, — согласились девочки. — Говорят, Снейп после поимки близнецов совсем не даёт гриффиндорцам прохода, чуть что — снимает кучу баллов. Сходим завтра после обеда.

— Отлично, — сказал Алекс, и девочки, кивнув на прощание, ушли.

— Я уже замучился переключать Барьер туда-сюда, когда мы разговариваем между собой, а потом приходится отвечать кому-то ещё, — сказал он Гарри. — Наверное, пора настроить переключение автоматически.

— Это как? — спросил Гарри.

Алекс уже давно хотел это новшество, но сейчас вдруг понял, что всё получится.

— Это будет как распознавание «свой-чужой». Когда мы общаемся между собой, Барьер будет автоматически подключен, с посторонними — он отключится, а потом при необходимости включится сам.

— А если неполадки? — опасливо спросил Гарри.

— Будет загораться виртуальная красная лампочка, которая скажет, что система неисправна и Барьер не функционирует, — Алекс говорил убедительно, как будто система функционировала уже давно, а не была им только сейчас подключена. — Мы ещё протестируем всё, прежде чем начать пользоваться.

Гарри кивнул.

— Ну что ж, давай начинать тестировать, — довольно сказал он. Всё-таки они смогут спокойно поговорить. — Так вот, о чём это я? Ах да, про тренировку. Ну, слушай!

До отбоя мальчики «тестировали» новый автоматический режим переключения Барьера, то есть разговаривали. Всё функционировало исправно, и Алекс расслабился. Ему действительно надоело постоянно думать о Барьере. Но, как всегда в его усовершенствованиях, они происходили только тогда, когда были крайне необходимы. И теперь это время пришло.