Реван (гет)

Бакура, 34 ПБЯ

По выглядел откровенно несчастным. Он обошёл весь «Сокол» от носа до кормы, трижды проверил все потайные шахты, дважды — багажный отсек и турбины двигателей. Последнее Финн счёл абсурдом, о чём и сказал, ловко увернувшись от чувствительного тычка Роуз под рёбра. Завязавшаяся потасовка продолжалась недолгие пять минут, полные несерьёзных оскорблений, болезненных возгласов и неловкой возни: друзья таскали друг друга за одежду и волосы. Угомонившись, Финн вызвался принести чего-нибудь выпить, а вернулся с бочонком лотальского смородинового вина и Рей.

— Рен ненавидит BB-8! — в отчаянии воскликнул Дэмерон и с досадой отпил из предложенного стакана с иссиня-чёрным вином. — Не удивлюсь, если он уже порубил его на болты.

— Друг, серьёзно, твой маленький маньяк-убийца палил из шагохода и злобно ржал, — возразил Финн. — Малыш может за себя постоять.

— Даже обидно, что при этом тебя совсем не беспокоит судьба R-2 и Трипио, — негромко, со слабой улыбкой подметила Рей.

— Да, точно, — мрачно согласился По. — Их он переплавит первыми.

— Ладно вам, — возразила Роуз и недоверчиво принюхалась к стакану. — Дроидов найти труднее, чем биоформы. Может, они сами спрятались на базе.

Это Дэмерона не успокоило. Он до последнего надеялся, что дроидам хватит ума не высовываться из подсобных шахт «Сокола», но по прибытии на Бакуру оказалось, что на борту фрахтовика их не было. Едва не разобрав коррелианский корабль на составляющие, он гневно удалился с посадочной площадки, чуть не сбив с ног вышедшего встречать их Лэндо Калриссиана. Бывший генерал проводил вспыльчивого пилота взглядом, поприветствовал всех выживших сопротивленцев и, задержав взгляд на вражеских истребителях, подошёл к Лее.

— Мне жаль, — было первым, что он сказал, прежде чем обнять старую подругу.

Заблестевшие в глазах генерала слёзы вынудили всех свидетелей отвернуться и попытаться по достоинству оценить пейзаж. Когда двое друзей разомкнули объятия, Калриссиан проводил беглецов в здание Ратуши Салис Д'аара, недоверчиво сощурился, когда каждый из пострадавших на Крэйте отказался от медицинской помощи, и попросил младших служащих проводить гостей по их комнатам.

Смотровую площадку на крыше Ратуши нашёл По. За ним увязались Финн и Роуз, Финн принёс выпивку и привёл притихшую Рей, и теперь они сидели, свесив ноги в пропасть высотой почти восемьсот метров, и медленно потягивали терпкое вино. На небе поблёскивали звёзды чужой системы и еле угадывающиеся на фоне чёрного неба луны Бакуры. Город светился сотнями разноцветных огней, в воздухе летали редкие лэндспидеры и гравициклы загулявших горожан, а тёплый ветер обещал скорый дождь и прохладу. Вид был таким красивым, что дух захватывало, — Рей шумно втянула воздух и двумя ладонями обхватила стакан.

— Никогда не видела таких больших городов.

— Ты и не больших не видела, — пожал плечами Финн и снова дёрнулся от врезавшегося в рёбра локтя. — Да что я сказал?!

Рей улыбнулась Роуз, приготовившейся ткнуть нерадивого парня ещё раз, и качнула головой.

— Можно подумать, ты сам хоть раз в жизни видел здание выше пяти этажей, — с намёком на сарказм в голосе отозвалась она.

— Это ещё ерунда, — перестав агрессивно бормотать себе под нос ругательства, отозвался По. — Вам бы на Корусант. Или хотя бы на Денон.

— Вся жизнь впереди, — легкомысленно бросил Финн и хмуро поник.

На несколько мгновений в воздухе повисла тишина, нарушаемая только отдалённым гулом города и едва слышными завываниями ветра. Дэмерон покачал стакан из стороны в сторону и поднял руку вверх.

— За Калуана. — Выпрямил спину и добавил: — И за всех отсутствующих друзей.

Взгляд Роуз сделался печальным, и она, заглушив рвущийся наружу всхлип, осушила стакан до дна. Рей пригубила густой, без намёка на сладость напиток, так не похожий на гадостный алкоголь, что ей удавалось попробовать на Джакку, и с облегчением почувствовала, как напряжение покидает усталые, натруженные за несколько последних дней мышцы.

Возможно, пить на голодный желудок было не самой разумной идеей: в голове сразу появилась приятная, настораживающая лёгкость. Но здесь и сейчас совесть к разуму была глуха. После такой горячей недели эти мгновения фальшивой свободы нужны были каждому из них, и она без лишних метаний позволила себе расслабиться.

Сковавший её в секторе К-12 страх наконец отпустил. Фантомные прикосновения лап зовущей её Тёмной стороны перестали жечь кожу — их смыла горячая вода и причудливо пахнущее мыло. Она стояла под душем не меньше часа, сквозь струи воды рассматривала фигурную кафельную кладку на стене и думала о том, что, наверное, зов Тьмы не должен ощущаться так.

Не было отвращения. Не было и истинного, первобытного страха, тот появился только тогда, когда она осознала, с какой готовностью и жаждой собиралась подчиниться.

Было любопытство. Была жадность. Была страсть. Ощущение правильности происходящего, как тогда, на Эч-То. За жизнью, смертью, теплом и холодом последовали материи такие же естественные и закономерные, как всё вокруг. Тьма заструилась по сосудам с той же скоростью, с какой по руслу циркулировал Свет — противоречия не было.

Люк пришёл бы в ужас, расскажи она ему.

Они все пришли бы в ужас, обмолвись она хоть словом.

— Вообще я спокойно жил без знания, что они под масками обычные люди, — вдруг признался Финн, выдёргивая Рей из мрачных размышлений.

— Кто? — не понял По.

— Рыцари Рен. Ну, знаете, не мерзкие мумии, как Сноук, а просто люди.

— Ты в Ордене с малолетства, неужели ни разу не видел? — поддавшись любопытству и стряхивая с себя морок невесёлых мыслей, спросила Рей.

— Так они их и не снимали на людях, — пожал плечами Финн. — Как и Рен. Это вообще не принято было. У нас одно время даже слух ходил, что они и не живые вовсе. Будто магистр увлекается некромантией и в Орден только мертвецов берёт.

— Пейдж рассказывала мне, что их семь, — припомнила Роуз.

— Это вместе с Реном. Было раньше. Двое умерли ещё до того, как меня допустили до службы. Когда я сбежал, оставалось пятеро. Либо мы их просто не видели, либо они не пережили две последние заварушки.

Финн снова наполнил стаканы, и Рей пришлось прикусить язык, чтобы не спросить лишнего и не выдать свой интерес. Поёрзав на своём месте, она уже открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, как лучший друг снова заговорил.

— Почему он вообще нас вытащил? — Финн покрутил головой, смотря то на Рей, то на притихшего По. — Как на это ни посмотри, а на его обычное поведение это не похоже. Спустить армию на Люка и позволить бежать последним выжившим членам Сопротивления, чтобы Хаксу досадить? Верится с трудом.

Рей отвела взгляд и уставилась на сверкающий под ногами город.

Правда была в том, что он не их освобождал. Подсмотренные чужие мысли до сих пор эхом отзывались в голове. Путанные и сумбурные, они смущали ничуть не меньше, чем прозвучавшая в голосе мольба на корабле Сноука. Борьба столь яростная, что разрывала на части: стремление защитить и уничтожить, гложущее душу чувство вины не перед убитым отцом, а перед живой матерью, жажда власти и подчинения, Свет и Тьма, страх, что чаши весов едва обретённого равновесия вдруг снова склонятся в одну из сторон.

Он не их спасал. Не её даже: её бы он оставил себе, приковал бы, запер, потребуй того случай. Он смотрел на неё с жадностью, потаённым весельем и несмелой, до чёртиков пугающей саму Рей зарождающейся нежностью.

Её он желал. Лею любил, но сказать это вслух означало предать хрупкое ещё доверие.

Это вообще было не её дело, не её чувства и не её голова. Она и права-то не имела подслушивать, но и сил отвернуться в себе тогда не нашла. Теперь сторожила чужую тайну упрямей своих, искренне надеясь, что никто никогда не догадается, к чему она доступ имеет и связь с кем поддерживает. Знание, как нарыв на теле, пульсировало и раздражало, а потому она держала рот на замке и отмалчивалась, дабы…

— Он не нас спасал.

Дэмерон сказал это так просто, что на одну сотую долю секунды Рей испугалась: а вдруг она проболталась сама? Повернулась к нему медленно, надеясь, что вместо удивления на её лице никто не разглядит стыдливый ужас, и мысленно поблагодарила нахмурившегося Финна.

— Чего? — не понял он.

— Лея, — хмуро пояснил По. — На нас он плевать хотел, но генерал не ушла бы одна.

— Брехня, — отмахнулся Финн и тут же сам себя остановил. — Хотя… Вы не видели, но это обосраться как круто было. Хакс по нам огонь открыл, и вот только я подумал, что всё, конец, все вокруг замерли. И ушлёпки эти левые, и заряды бластеров, и вообще все, кроме нас. Нет, я видел, конечно, как ты камни поднимаешь, — поспешно оправдался он перед Рей. — Но в доке больше двух сотен людей было!.. — Финн покачал головой, искренне восхищаясь, но всё ещё не веря тому, что сказал По, и ненадолго замолк. Опрокинул уже ополовиненный стакан и снова всем корпусом повернулся к пилоту. — Хорошо. А на черта тогда за решётку садиться?

— А ты бы поверил, расскажи нам план побега один из его рыцарей? — вопросом на вопрос ответил По и, допив вино, встал. — Ублюдок, конечно, но умный.

Дэмерон подхватил с перил куртку и, бросив взгляд на город под ногами, махнул им рукой.

— Я пойду на стоянку, посмотрю, есть ли от файтеров какой-нибудь толк. Не засиживайтесь.

Финн проводил ушедшего друга взглядом, и с непониманием посмотрел Рей в глаза.

— Если так, то почему он Хана…

Рей подскочила с площадки так резко, что потемнело в глазах. Растерянно покрутила между ладоней пустой стакан, и, криво улыбнувшись Финну и распереживавшейся Роуз, показала пальцем в сторону лестницы.

— Я… Мне надо идти. Простите.

Уходя, она услышала тихое «Теперь-то что я такого сказал?» Финна, и стремительно затопала вниз по винтовой лестнице.

Ответ на этот вопрос у неё был. Но вряд ли бы он пришёлся по вкусу Финну.

Вряд ли бы он вообще хоть кому-нибудь понравился.

* * *

Лэндо постарел. Никто из них не молодел, и иногда стремительный бег времени пугал Лею куда больше, чем каждодневные ужасы за стеклами иллюминаторов. Как когда-то в стенах Облачного города, так и сейчас, на Бакуре, Калриссиан выглядел как человек, всегда и везде чувствовавший себя в своей шкуре, в своём времени и на своём месте. Лихой азарт ещё не погас в глазах, но там, где раньше было безрассудство, теперь мягким светом горела уверенность в себе и в завтрашнем дне — поразительный взгляд человека, много повидавшего на своём веку и не потерявшего веру в то, что всё это было не зря.

Лея облокотилась о балконные перила, коротко улыбнулась, когда мужчина опустил ей на плечи тёплую накидку, и глубоко вздохнула, с облегчением чувствуя в воздухе запах скорого дождя.

— Он обрадовался, когда я сказала, что беременна, — вдруг призналась генерал.

— Космический пират или нет, он всегда хотел семью, — пожал плечами Лэндо и прислонился к перилам — спиной к городу, лицом к ней.

— Да, — невесело хмыкнула Органа. — А вот я была в ужасе. Всё так хорошо складывалось: канувшая в небытие Империя, мирное соглашение, Сенат. С завидной периодичностью отсутствующий муж. Хана тошнило от переговоров и дипломатических встреч, а мне ничто и никогда так не нравилось, как часы, проведённые в кругу скользких, самоуверенных политиканов. Точить язык об их глупость, выигрывать, не сделав ни одного выстрела… Иногда он смотрел на меня так, будто бы впервые видел. Я ненавидела его в эти моменты.

— Не всякая любовь строится на сходстве, Лея, тебе ли не знать, — успокоил её Калриссиан.

— Да, будь это так, мне стоило бы согласиться на предложение Лорда Тиона. До того, как выстрелить в него.

Тихий смех Лэндо унял нервную дрожь в ладонях, и генерал обратила взгляд на чёрное небо.

— Ребёнок казался лишним, неуместным, я не видела себя матерью, но, впервые почувствовав, как у меня под сердцем теплится маленький, горячий комочек Света… Ты не представляешь. Он родился, и с каждым последующим годом я всё больше видела в нём себя. Люка. Но по большей части его. Я не знала Вейдера, отцом называла другого человека, но эту немыслимую Силу ни с чем нельзя было спутать.

Голос Леи становился всё твёрже и звонче, и чем больше страсти в нём звучало, тем моложе казалось лицо. Калриссиан промолчал, понимая, что ответ ей сейчас не нужен, и единственная цель, которую она преследует, — выговориться, и скрестил руки на груди. В тёмных глазах Леи засверкали молнии вместо звёзд, и покрытое морщинами лицо подёрнулось дымкой воспоминаний.

— Бен боготворил Люка, и я решила, что отправить его к нему верно и просто. Что ему там будет лучше, и они с Ханом перестанут наконец ссориться. Я даже не навестила его ни разу: ни на Дантуине, ни на Рен-Варе. Пару сеансов связи по голопадду: «Привет, мам, всё хорошо». «Пока, мам, удачи на выборах». Он смотрел на меня так, будто всё нормально, будто так и надо. Называл имена друзей, которых я не знаю, хвастался мечом, цвет которого я даже не помню.

Лея смахнула нечаянно сорвавшуюся с ресниц слезу и криво улыбнулась.

— Потом как отрезало. Люк пропал, не стало Бена — появился Кайло Рен. Я читала отчёты о нападениях Первого ордена, часами смотрела на редкие голограммы, но за маской монстра никак не могла разглядеть собственного сына. — Лея стиснула ладони и подняла на Калриссиана полный горечи и злости взгляд. — Скайуокеры всегда были хорошими военачальниками, политиками, магистрами и ещё чёрт знает кем, но стоит речи зайти о чём-то банальном, общечеловеческом, и мы теряемся!

Лея всплеснула руками и отошла от перил.

— Я не знаю, может это с нами что-то не так? — с отчаянием в голосе спросила она Лэндо. — Со мной, Люком, нашим отцом и теперь Беном? Словно нам при рождении не достало какой-то важной функции, и мы как фондорские львы, завидевшие угрозу в тех, кто рядом, убиваем своих детёнышей. Безудержная жажда самоистребления, но, вот незадача, только мы в живых и остаёмся!..

Генерал отвернулась, закрыв глаза ладонью, и, заправив за ухо выбившуюся прядь, глухо пробормотала:

— Боже, прости. — Тихонько фыркнула и обречённо пожала плечами. — Я хотела прокричать это в лицо Люку, но на Крэйте было неуместно, а потом он просто взял и растворился. Перешёл в иную форму Силы. Ну или какой там ещё чепухой страдают джедаи на склоне лет.

Калриссиан отмахнулся, показывая, что всё в порядке, и склонил голову к плечу, вынуждая женщину посмотреть ему в глаза.

— Искренне надеюсь, что ему там икается, — улыбнулся он.

Потребность плеваться ядом была удовлетворена, и Лея, со смешком выдохнув, кивнула. Исчерпав весь внутренний ресурс, предназначенный для крика и злости, Органа потёрла мокрые от слёз щёки и снова схватилась ладонями за перила балкона.

— Мы отправляли сигнал бедствия с Крэйта, — сменила она тему. — Ты должен был получить.

Благодушие и сочувствие пропали с лица бывшего генерала. Он выпрямился и, прокашлявшись, огляделся вокруг. Этот тон был знаком ему так же хорошо, как и тот, которым она кляла Хана, Люка и всех мужчин, оставивших её тут, наедине с собственной надеждой и севшим на трон тирана сыном. Этот тон был много хуже, и, откровенно говоря, он видел для себя не так уж много вариантов, кроме правды.

— Я получил. — Лея покосилась на него, и Калриссиан, предупредительно выставив вперёд ладонь, вытащил из-под складок плаща голопадд. — Прежде чем объектом твоей ярости стану я, взгляни на это.

Лея открыла сообщение, прочитала заголовок и недоверчиво нахмурилась.

— Они отправляют на Денон мирного посла?

— Да, и…

Внизу, там, где один корпус здания с другим соединял узкий мостик, хлопнула дверь. Оба генерала повернулись на звук, и меж тонких бровей Леи появилась глубокая морщинка, когда в стремительно бегущей прочь девушке, она узнала Рей. Проследив за тем, как та скрылась за распахнувшимися перед ней толстыми дверьми, Органа протянула Лэндо обратно его голопадд и коротко извинилась.

— Разговор не окончен, — добавила она, уже возвращаясь в помещение. — И до того момента, как я вернусь, придумай что-нибудь ещё: сообщение ты получил сегодня. А помощи мы просили четыре дня назад.

Приказной тон не оставлял пространства для манёвра.

Лея покинула личные комнаты Лэндо и, руководствуясь исключительно чутьём, направилась в соседний корпус. После недолгих поисков тяжело дышащая девушка обнаружилась напротив открытого нараспашку окна. В воздухе висел запах вины, страха, тоски и одиночества. Спина дрожала от сдерживаемых рыданий, и, впервые за много лет позволив себе коснуться чужого разума, Лея с непривычки провалилась в чужие мысли слишком глубоко.

Судорожно вдохнула, выдав своё присутствие, и в следующее мгновение оказалась прижатой к захлопнувшейся двери. Дыхание перехватило, горло сдавили стальные тиски, а в обратившихся к ней карих глазах мелькнул испуг.

Душащая её рука тут же пропала, и Рей в ужасе зажала рот ладонью.

— Всё в порядке, — прохрипела Лея, и для надёжности схватилась за ручку двери. — Рей, всё хорошо, я сама виновата, мне не стоило так… Рей?

Девушка медленно опустилась на пол, прислонилась спиной к стене под подоконником и, громко всхлипнув, заплакала.

Всё стало ясно в один момент.

Всё стало ясно ещё тогда, на «Реване».

Когда под сломавшимся форслоком двое смотрели сны друг друга.

* * *

Были вещи, которые не оправдаешь. Не с точки зрения совести или морали, а с точки зрения обыкновенной человеческой сути. Убийство беззащитных женщин и детей, геноцид, граничащая с жестокостью жёсткость. Отцеубийство.

Рей об этом помнила. Задыхалась от то и дело возвращающейся к ней в кошмарах сцены в техническом доке, просыпалась в холодном поту и криком на губах и больше не ложилась этой ночью спать. Содеянное им ужасало, но хуже всего было даже не то, что она в итоге смогла как будто бы даже простить, а то, что она сумела понять.

Непростительные, необъяснимые раньше вещи стали казаться закономерными. Она знала, почему он убил Хана. Видела мотив и смысл так же ясно, как и ярость, направленную на выстреливших в его мать штурмовиков.

Понимание и сочувствие пугали.

Прощение травило душу.

Ощущение, что с каждой секундой, проведённой здесь, в кругу друзей, она их же и предаёт, крепло и крепло, грозя похоронить её под заходящей на новый круг ложью. Узы, растянутые на тысячи парсеков, молчали, а с детства гложущее её одиночество ещё никогда не казалось таким ядовитым. Страх гнал её как можно дальше от такой простой и понятной симпатии, волнами расходящейся от Финна и Роуз, от честного Дэмерона и от каждого, кто в плохом видел плохое и не пытался оправдать чужое зло.

Она распахивала двери злящейся на неё саму Силой, била наотмашь по каменным стенам и судорожно проталкивала через спазмированную гортань дующий сквозь распахнутое окно воздух.

Грубое вторжение в воспалённый мозг разозлило так, что она не сразу заметила по-прежнему молчащие узы и узнала светящийся спокойствием разум. Чьё-то судорожное дыхание звучало где-то на периферии сознания, и когда она обернулась, силуэт схватившейся за горло Леи размылся от застилавших глаза слёз.

— Всё в порядке. Рей, всё хорошо, я сама виновата, мне не стоило так… Рей?

Ноги сделались ватными, и она грузно осела на пол. Ветер мягко касался лохматой макушки, а шорох длинных платьев Леи становился всё ближе. Когда генерал присела возле неё, Рей окутал запах цветочных духов и местного мыла, и она, еле совладав с голосом, проговорила:

— Я не хотела, чтобы так вышло… Лея, я правда не хотела, нам бы обоим было куда проще, не будь этой связи и…

— Тише. — Лея притянула её к своей груди и провела ладонью по растрёпанным, спутавшимся от ветра волосам. — Я знаю.

— Знаете? — Рей посмотрела на генерала зарёванными глазами, и от удивления перестала плакать.

— У Бена всегда было слишком выразительное лицо, — с печальной улыбкой на губах ответила генерал.

Надавила на затылок, вынуждая девушку снова прислониться к ней, и прикрыла глаза.

— Я расскажу тебе одну историю.

Рей громко шмыгнула носом и, неловко поёрзав, попыталась расслабиться.

— Какую?

— Про человека по имени Реван.