Нелюдимые (джен)

Возле граффити под мостом Артур Синицын сидел один, в продуваемом всеми семью ветрами пуховике. Хотелось закурить или напиться — но на душе было мерзкое ощущение, что не поможет ни то, ни другое.

«Небо пахнет кровью… — пришло ему в голову. — И ещё чем-то. Может, отходами какими-то…»

Артур поднял глаза на небо. Серо-белое, безрадостное.

— Ну вот кто вас просил, а? — спросил он со вздохом, совсем не зло. — Ну могли бы… подождать чуток. Вместе бы пошли. Куда вы без меня-то? Мне ж совсем немного осталось. А потом вместе бы ушли. Эх вы… А ещё друзья, называется!

На телефоне было несколько пропущенных от Дашки Швецовой, но Артур не находил в себе никаких сил говорить с подругой. Да и вообще ни с кем. Он даже не знал, стоит ли оборачиваться на граффити, нарисованное всеми ими вместе, втроём.

Ни Женя, ни Миша ничего не знали про его болезнь. Думали, что он обычный весёлый парнишка со странностями. А может, задумывался иногда Артур, это он на самом деле ничего про них не знал. Вот и друзья, называется.

— Привет, — послышался голос.

До Артура не сразу дошло, что его зовут. С третьего раза до него дошло, что кто-то пришёл под мост. Он повернул голову и увидел Соньку Вахрушеву.

Сам он её знал плохо, но Женя и Миша как-то были с ней знакомы, так что приводили её под мост иногда. Сейчас позади неё неохотно шёл какой-то бледный и мутный тип в чёрном пуховике и серой шапке. Вообще без отличительных черт. Глазу не за что было зацепиться. Он был как деталь интерьера.

— Ты с кем разговаривал? — спросила Сонька вежливо. И от её вежливости Артура немного повело. Он потёр глазами переносицу.

— Привет, да… Да ни с кем. Глюк словил.

— Ого.

— Ага. А ты что тут делаешь?

— А, да я… Антону хотела наше граффити показать.

«Наше? — подумал Артур зло. — Да тебя ведь даже не было, когда мы заканчивали…»

— А ты чего один тут? — спросила Сонька. — Где Женя с Мишей?

— У Жени дом сгорел. Пропала без вести. Миша утонул, — коротко и спокойно отчитался Артур, глядя в пустоту. Закрыл глаза: не хотелось смотреть на эту мерзость.

Сонька, как была, медленно осела в снег.

*

Сидя в офисе, Сэт в третий раз заполнял один и тот же документ: отдел, куда он его отправлял, возвращал ему его по почте с правками по правилам, которые были известны только сидящим в отделе людям. Сэт об этих правилах знал крайне мало, но ложно думал, что достаточно осведомлён. Однако на третий раз он всерьёз задумался о том, что именно делает не так.

Пиликнуло сообщение на рабочем мессенджере: написала из соседнего офиса Ната Егорова.

«Если мучает Конюхова, то просто отправь ей то, что отправил на третий раз, и это прокатит».

Почесав висок, Сэт на всякий случай пробежал глазами по заполненному документу, не нашёл ошибок и переправил по прежнему адресу. Спустя время на почту вернулось короткое:

«ОК»

«Как это работает?» — написал Сэт Нате. Подумал несколько секунд о том, какой стикер прислать вдогонку, и выбрал собачку в коробке.

Ната прочитала сразу же. Сэт подумал о том, что у неё было открыто окно диалога.

«Конюхова не столько вредная, сколько дотошная. Возможно, она даже не читала твой документ, а просто заранее тебе его отправила, чтобы ты сам проверил на ошибки».

«Это разве не замедляет её работу?»

«Кто знает. Она так со многими новичками».

Сэт скучно подпёр ладонью щёку и поглядел на проход в другой зал.

Нату он видел несколько раз, привык с ней здороваться и часто списывался по рабочим вопросам. Она была чуть старше него самого, с симпатичными чертами лица, чаще всего одевалась в узкую чёрную юбку до колен и всегда наглухо застёгнутую белую рубашку. У неё была фамилия Новикова (так было английскими буквами подписано в мессенджере), а на её рабочем столе стоял небольшой манекен для рисования, которым она никогда не пользовалась.

Сэту она умеренно нравилась. Это значило, что он подмечал симпатичные черты её лица и приятное поведение, но не спешил идти на сближение, потому что не видел никакого исхода у этих попыток.

К тому же, один из худших его страхов в общении с людьми был страх кому-то надоесть.

«До меня был парень, которому Конюхова раз семь точно вернула документ. Только на восьмой перечит он заметил ошибку в шапке».

— Да сколько можно?! — выдохнул за одним из столов позади Лёша Увашов. — Одно и то же!.. Я за**ался!

Сэт молча покосился на него, выпрямился, поглядел в окно, за которым шёл не такой уж плохой день: небо было не серым, а белым, как снег, и ему это нравилось. Интересно, как там Меланхолик с её старыми друзьями?

«Видимо, он был тем ещё недотёпой», — написал он в ответ Нате.

*

Настроения стримить не было никакого. А надо бы: скоро деньги начнут подходить к концу.

Миша лежал, раскинув руки на кровати. Так как кровать была узкой, полноценно раскинуть не получалось, поэтому одна рука свисала с края, а другая упиралась в стену, изгибалась и уходила Мише за голову.

Утонувший парень никак не шёл из головы. Миша всё думал о том, стоит ли сделать что-нибудь. Если его уже нет, то пропажу должны заметить. Будут искать, опросят знакомых и родителей, узнают, где ходил, опросят свидетелей… Может быть, позвонить в полицию? Сказать, что некий Михаил Панкратов сейчас…

При мыслях о полиции Мише пришёл в голову недавний репортаж на «Шелесте» о пытках заключённых местной ФСИН. Желание связываться с этими людьми отбило моментально.

Ни в дневнике, ни в рюкзаке Панкратова не было никаких номеров, так что Миша нашёл его страницу в Сети. К счастью, имя было настоящее, а сам Панкратов заходил около месяца назад.

Написать кому-то из его друзей? Но кому? И что написать? «Эй, привет, твой друг утонул, пока»?

Миша отложил телефон в сторону и потянулся за дневником Панкратова.

Вторая запись была на следующей странице. Кажется, в плане заполнения дневника Панкратов был довольно аккуратным человеком:

«Каждый вечер огромная зияющая пустота гложет меня изнутри. Для чего я тут? Какой смысл в том, что я вижу перед собой каждый день, и в том, что я здесь пишу?

Я не пессимист. Я просто не понимаю.

Год назад я встретил Настю, и тогда мне казалось, что в моей жизни, наконец-то, появилась цель. Смысл. Желание существовать. А потом оказалось, что она встречается с Лёшей. Теперь я ненавижу тех, кого так зовут. Лёша. Что за имя такое.

Блин, мне так нравится этот дневник.

Не знал, что Лиза в «Миллион книг» работает. Она хорошая. Жалко, что это я тупой… Иначе познакомился бы с ней. А то одну чушь несу. Хххх…»

— Ми-и-и-иш-ш-ш-щ-щ-а-а! — прошипел Роберт из коридора, а затем осторожно постучал и заглянул к нему. — Спишь?

— Не, — Миша махнул свободной рукой. — Что хотел?

— Узнать, спишь ли ты.

— Тебе зачем?

— Ты сегодня наружу не собираешься?

Время от времени Роберт был ещё тем домоседом. Настолько сильно въедался в свою комнату, что любое пространство за пределами квартиры 68А превращалось для него в мистическое «наружу». Как будто они жили в пещере или каком-нибудь бомбоубежище.

— А что? — Миша потёр глаза.

— Думал, может, заглянешь в канцелярский? У меня скотч закончился.

— Зачем он тебе сейчас?

— Мои цели находятся далеко за пределами твоего разума.

— Ясно, ты снова делаешь наклейки.

— Если ты хочешь быть в доле, то я фиг тебе, — Роберт, кажется, сдержался от того, чтобы показать Мише язык.

Тот потёр глаза.

— А Сэта попросить?

— Опять будет ворчать, что я вечно у него всё прошу купить.

— Ну, он ворчит, но делает же… — лениво поднявшись, Миша отложил дневник в сторону и огляделся в поисках носков.

— Ну так что, купишь?

Неуклюже поднявшись, Миша повернулся к Роберту спиной, нашарил на батарее носки, но решил поискать ещё — эти пока что не высохли от снега.

— Куплю.

*

— Спасибо, приходите ещё!..

Лиза рассчитала женщину, купившую томик Хемингуэя, проводила её взглядом и устало потёрла пальцами глаза. Устраиваясь консультантом, она никак не ожидала, что ей придётся работать с кассой — но, сев за неё, поняла, что, в общем-то, очевидно было, что ей когда-нибудь придётся заменить кассира. Как оказалось, у Гены обнаружился какой-то внезапный и неожиданный талон к стоматологу, который совершенно точно нельзя было никак отложить…

Поэтому Лиза сейчас и сидела на его месте, жутко нервничая и боясь просчитаться. Пускай это и было просто — Лера ей всё объяснила — но всё-таки рассказы по поводу утерянных купюр и уволенных работников не выходили у неё из головы.

Колокольчики над дверьми звякнули. В помещение вошёл молодой человек в сером капюшоне, одетый в мятый пуховик и мешковатые штаны, с какой-то сумкой наперевес. Лиза внутренне напряглась, подумав, что будет жутко, если этот тип попытается сейчас её ограбить… Ещё и Арман, как назло, ушёл на обед.

Даже не глядя на книги, юноша подошёл к кассе, облокотился на неё и спросил:

— Ты Лера? Владелец?

Лиза мотнула головой.

Юноша обернулся по сторонам.

— А Лера тут?

Лиза ещё раз отрицательно мотнула головой.

— А что вы хотели?

— Эвакуировать магазин, — сказал юноша совершенно серьёзно, закусив щёку, будто что-то жевал. — Ненадолго.

Лиза округлила глаза.

— Чего…

— Слушай, можешь закрыть кассу, поставить сигналку и ненадолго выйти? — сказал юноша. — Просто потом, когда я буду выходить, могу прям карманы вывернуть. Убедишься, что я ничего не спёр.

— Я не могу! — наконец вырвалось у Лизы. — О чём вы вообще?! Что за шутки?

Юноша потёр пальцами переносицу.

— Вот поэтому я и хотел поговорить с Лерой. Можешь позвать её?

— Вы её знакомый? — спросила Лиза, потянувшись за телефоном.

— Ага. Напиши ей плиз, что Антон пришёл.

Сделав глубокий выдох носом, Лиза нашла в мессенджере Лерин номер и принялась ей писать. В это время колокольчики снова звякнули, но Антон остановил вошедших:

— Магазин временно закрыт! Трубу прорвало, скоро починим! Приходите через полчаса! — и он буквально насильно вытолкал покупателей назад, закрыв дверь. Глядя на это, Лиза даже вскочила с места:

— Что ты творишь?!

— Ты Лере написала? — спросил Антон, возвращаясь к кассе. — Где она?

Телефон издал короткую вибрацию. Лиза прочитала короткое:

«Пусть ко мне зайдёт».

Задумчиво почесав за ухом, Лиза скептически подняла брови.

— Пройди… вон в ту дверь, а потом по коридору и направо.

— Ага, спасиб… И тебе, кстати, реально лучше пойти, перекусить там, всё такое, — сказал Антон, двигаясь в указанную сторону. — Ты не подумай чего, просто тут может стать шумно.

Говорил он совершенно нормально, не как пьяница или укурок, и даже без наглой вальяжности или неспешности, как некоторые Лизины бывшие одногруппники. И именно своей нормальностью он вводил её в ступор. Как она может просто взять и уйти? Что может случиться такого, что он просто приходит и говорит выйти?

«Может, — подумала Лиза, — он Лерин парень и хочет с ней наедине побыть? Но что за радикальные методы такие, не могут что ли до вечера потерпеть… Мы и закрываемся-то не очень поздно…»

Короткое время спустя из двери, за которой исчез Антон, вышла одевшаяся Лера. К удивлению Лизы, она вынесла ей её куртку.

— Пойдём, — сказала она коротко. — Мы временно закрыты.

Они молча вышли и Лера заперла магазин на ключ, при этом предусмотрительно перевернув табличку на «ЗАКРЫТО». Всё это время Лиза не говорила ни слова, ожидая объяснений.

Лера закурила, и только после этого заметила озадаченный Лизин взгляд. Махнула рукой:

— Лучше не спрашивай…