Хранитель тайны (гет)

На улице стремительно темнело. Ветер разбушевался не на шутку. Потяжелевшие ветви бились об оконные стекла; всполохи света, исходящие из окон, затерялись во мраке двора, плутая среди деревьев.

Оливер носился по дому как бы чем-то занятый, хотя, скорее всего, отлынивал от какой-то работы. Задержка мистера Ридли его не волновала. Ужин получился скучным и тревожным. Дэйзи мерещился Лангедок, намеревающийся стереть с лица земли Клетуса Борджина.

— К полуночи точно приедут! — сказала Стефанида. Но её уверения не срабатывали.

Дэйзи казалось, нужно дождаться мистера Ридли, только тогда она сможет уснуть. Она вернулась в библиотеку, полистала старые, выцветшие гербарии, покрутила глобус. Затем ушла скитаться по бывшему бальному залу. Ей чудился лай собак, а гостиной хлопнула дверь, но Дэйзи продолжала лелеять беспокойство в тёмном зале. Ей по-прежнему не верилось, что мистер Ридли вернулся, или не хотелось разочароваться, поверив в это слишком рано.

Вскоре она узнала характерный звук тихих шагов. Трэвис подошёл сзади, решив, что она поглощена своими мыслями. Он ничего не говорил. Просто наклонился над её плечом и легко дыхнул в висок. Затем обхватил под грудью, заключая в объятия и так же быстро освобождая от них. Она почувствовала тепло его груди, помедлила, затем повернулась к нему лицом.

Мистер Ридли в этом зале, полном синеватой темноты, как-то мистически, если не зловеще, преобразился. Его высокий лоб и лицо стали белыми, а глаза и чуть намокшие волосы, убранные на затылок, усиливали эту бледность. Дэйзи не знала, с чего начать разговор.

— Почему ты не спишь?

— Я ждала...

Мистер Ридли не двигался.

Его глаза были очень выразительны. Дэйзи сделалось тоскливо, сердце сжалось. Как же странно всё сложилось: сперва ей казалось, что он не нужен, что он испорченный, чужой и непонятный, а теперь она испугалась, что Лангедок вздумает свести счёты и с ним, если он не выдаст Клетуса.

Он двинулся в сторону, собираясь уйти: лицо у него было такое, точно он чего-то ждал и не дождался. Тогда Дэйзи положила ладонь на его плечо. Ридли остановился, но она всего лишь поправила воротничок его рубахи. Она не поднимала глаз. В её помыслах не было ничего особенного, разве что желание прикоснуться к тиснёной ткани его жилетки. Но когда она посмотрела на него во второй раз, её охватило понимание, что теперь не отвертеться от поцелуя. И опять стало страшно. Надо было просто остановить свои мысли.

Каким же нежным был этот поцелуй в отличие от страстных лобзаний давно минувшей ночи. Разъединив губы и снова поцеловавшись, они замерли, ничего не предпринимая, не поворачивая головы, не отпуская друг друга. Если бы не грохот из гостиной (Стефанида что-то уронила) неизвестно, сколько бы ещё они стояли в этом зале.

— Стефанида... — пробормотал, тихо и часто дыша, Ридли-Скабиор. — Она что, пила?

— Нет. Вы всех подозреваете в собственных привычках? — улыбнулась Дэйзи.

Он приподнял её над тусклым паркетом и понёс на руках. В кабинете Дэйзи запротестовала: их тёплые объятия могла увидеть Стефанида.

— Она сейчас уйдёт, — сказал мистер Ридли-Скабиор.

Дэйзи Борджин, не знающая, что произойдёт за этой дверью, прислушивалась к шорохам тихой возни в гостиной. И к чуть слышному дыханию мистера Ридли. Его вдохи были глубокими, выдохи долгими. Ей очень хотелось именно сейчас спросить у него, что же он намерен делать с обещанием, данным Бэрку. Но момент был не тот... Она чувствовала, — поймав мужчину в эти мгновения открытости, может рассердить его подобным вопросом. Входная дверь, ведущая в гостиную, громко хлопнула, послышалось скрежетание ключа.

— Ты что-то хочешь спросить?

— Да. Что вы намерены делать с Бэрком?

Ридли выдержал недобрую паузу.

— Ослабить его внимание, обмануть, отправить обратно в Мунго... в крайнем случае, убить.

Всё это звучало слишком серьёзно, чтобы быть похожим на шутку.

— Бэрк едва не угробил отца, хоть и не по своей воле, а по глупости. Мать однажды призналась, что хотела ему отомстить. Она, как и все Фоули, была своенравна и жестока. Она была истинной Фоули, а я нет. Я ничего не сделал Бэрку. Я просто защищаю от него Борджина, хотя он сам виноват в своих бедах.

Мистер Ридли-Скабиор отворил дверь. Он сказал:

— Если бы не твой отец, я бы никогда, никогда не встрял бы между Борджином и Бэрком. Я уважаю Бэрка, он талантлив и умён. Мне не по душе то, что я стою у него на пути.

— А Непреложный обет?

— Этого не будет.

— Но...

Мистер Ридли подошёл к столу, вытащил из кармана портсигар и положил его на столешницу. За ним последовали спички, футляр для волшебной палочки.

— Но что тогда? — упавшим голосом спросила Дэйзи.

Мистер Ридли сел на подлокотник дивана.

— Я решил эту проблему. Не беспокойся, Бэрк уехал по поручению Малфоя.

Голос мистера Ридли звучал так уверенно, что Дэйзи не решилась сказать о своих сомнениях.

— Иди ко мне.

Дэйзи не шла, и Ридли, приподнимая брови, с тихим вздохом посмотрел на половицы. Прелесть момента была в его покорности происходящему: в общем-то, он ни на чём не настаивал, а Дэйзи начинала думать, что хочет это сделать.

— Иди же ко мне, — сказал он снова.

Она не смотрела в его глаза, а задержала взгляд на высоком лбу, на тёмных, спутанных волосах, на макушку, где под бесчисленными вьющимися прядками совсем не виден был пробор... Потом — немного ниже, на прямые брови, на переносицу, где проглядывал белесый след старого шрама. Ну почему именно тогда, когда ей нужно было довериться происходящему и обнять его, он снова показался чужим? Дэйзи не привыкла вести себя соблазнительно. Гордость и неуверенность этому не способствовали. Уголки его губ медленно приподнялись, мягкая линия рта вытянулась.

В бальном зале он казался красивым, теперь же его лицо таинственно изменилось, яркий свет свечи, усиленный линзами, заиграл на нём как-то иначе. И не такой уж он и красавец, подумала Дэйзи. Он уже не слишком молод. Его глаза никогда не распахиваются, как у неё, а всегда чуть прищурены, губы бледные и не слишком полные, да и нос очень уж тонок для для таких скул и тяжёлого подбородка.

Мистер Ридли повернул голову и затушил фитиль свечи кончиками пальцев.

— Как охота?

— Не удалась. Утки улетели, остались только какие-то чумные, — ответил мистер Ридли, глядя спокойными, как осенние пруды, глазами. Дэйзи без трепета смотрела в эти глаза.

— Как это понять?

— Такие, которые совсем ничего не боятся.

— Они просто ослабели от холода.

— Значит, я облегчил их участь?

— Кто знает.

Он помедлил и положил голову на её грудь. От его волос сладко пахло дымом. Дэйзи опустила подбородок на макушку мистера Ридли, раздумывая о том, насколько искренни могут быть его чувства, если они вообще имеют место быть.

— Вы, правда, никогда не приглашаете гостей?

— Да. Этого я не могу себе позволить. Мои друзья — волшебники, а здесь вертятся Джек, Стефанида и их мальчишка.

— Это только одна из причин.

— Я обычно всей правды и не говорю.

— Но и не лжёте?

— Да, просто так и дела идут лучше.

— Это хитрость.

— Ну что ты. Конечно, нет.

— Вы всегда таким были?

— В твоём возрасте я никому не сделал ничего плохого. Но если бы это не изменилось, я не вернулся бы в дом отца.

Ридли шёл за Дэйзи по ступеням основательной деревянной лестницы. У дверей в спальни они застыли друг напротив друга. «Как школьники, — посетовала Дэйзи, — без спиртного мы превратились в самих себя... в сдержанного «мистера Ридли» и в женщину, не умеющую очаровать трезвого мужчину».

— Дэйзи, у тебя в спальне не холодно?

— Даже не знаю. А что?

— Если ты замерзаешь, то не жалей дров.

Мистер Ридли улыбнулся.

— Хорошо. Я стараюсь не мерзнуть. А вы? Ночами стало заметно холоднее.

— Нет. Мне всё время жарко.

— Любопытно. Тогда… спокойной ночи?

— Спокойной ночи.

Они разошлись. Через несколько минут Дэйзи, стараясь не замечать учащённого сердцебиения, покинула комнату и открыла его дверь. Мистер Ридли сидел на краю постели, встречая её удивлёнными глазами.

Она быстро осмотрелась. На столике у окна были оставлены яблоки. Мисс Борджин не торопилась, вдумчиво перемещая взгляд от предмета к предмету.

В сущности, ей нечего было терять, но почему-то увлечённость, та, с которой она расстёгивала мелкие пуговки на его красивой рубашке, теперь начинала таять. Она слышала шорохи слева и шелест ветерка, гуляющего в занавесках справа... До неё доносился запах свежести и чистоты, которую ветер оторвал от влажного воздуха, от засыпающей земли, от увядающих ветвей, от лугов, скрытых в лесу. В этой музыке ароматов звучало веяние, раздающееся от кисло-сладких яблок и берёзовых углей. Дэйзи чувствовала, как тяжелеет её голова.

Мысли замедлились, ласково задевая одна другую, как чешуйки змеи, сворачивающейся в клубок в уютной норе. Трэвис собрал её волосы в ладони и переместил заколку выше, закрепляя на получившийся узел на затылке. Змеиные кольца свивались всё крепче, волнение утихло в темноте среди пахучих осенних листьев. Его властные прикосновения были приятны. Тёплые пальцы знали, где мышцы ослабли, а где отвердели, мешая забрать и присвоить Дэйзи их владельцу. Что-то по-прежнему заставляло его быть осторожным. Дэйзи совсем перестала о чём-либо думать. Трэвис целовал её в спину, в ложбинку между лопатками, блуждал губами по пояснице, опускался ниже. Она сомкнула глаза, стараясь всё прочувствовать, ничего не упустить. Он и теперь оставался незнакомым, неисследованным; Дэйзи вдыхала его запах, запоминая и усваивая. Его тело испускало волны тепла, распаляющие Дэйзи и внушающие мысль о том, что она нравится ему, а сейчас, возможно, обладает хотя бы частицей его воли. Она смотрела в тёмно-серый мрак под потолком, поднимая глаза чуть выше его плеча. Внутри она чувствовала тесное и тёплое скольжение, и оно не прерывалось, делаясь теплее, пока не стало горячим. Мистер Ридли оставил на её губах мимолётный поцелуй. Он ослабил хватку, и Дэйзи увидела его бледную щёку.

Когда они уснули, взбудораженная Дэйзи не стремилась его обнимать.

Она рассматривала его спину. Он проснулся и нащупал её руку.

* * *

Утро выдалось свежее, воздух был прозрачен, туман низко реял над землёй, пряча увядшие цветы и украшенные изморозью травы под серебристое покрывало. Высоко в небе пролетал клин птиц, за ним следом летела ещё одна полоса отстающих. Опавшие листья, покрытые тонким ледком, тихо похрустывали под ногами.

Дэйзи Борджин начинала понимать, что может происходить в его душе. Ни мистер Борджин, ни Бэрк для него почти ничего не значат. Она прошлась до дому и остановилась в кабинете. В гостиной кто-то был.

— Что ты приготовил, Джек? — послышался знакомый голос.

Джек вышел из кухни, сетуя на вчерашнюю охоту.

— Ничего. Эти утки всё равно получаются жёсткими. Кстати, я видел мисс Борджин у крыльца.

— Надо бы её поискать.

— А как ваш аукцион? — спросил Джек.

— Этот пьяница, как я и полагал, меня не дождался.

— Значит он обманщик, сэр, ведь вы никогда не бываете слишком занятыми для друзей.

— Можно убиться, пытаясь раскрыть глаза друзьям на их проблемы, но они останутся при них.

— Неудачи — лучшие советчики, сэр Трэвис.

— Даже если это так, настроение от них лучше не становится.

— Вы не виноваты в неудачах ваших друзей и в том, как они живут.

— И где теперь носит этого психа? Раньше он меня так не подводил.

— Может быть, вино не идёт ему на пользу?

— Разве можно утопить рыбу в воде? Он пил всю жизнь, а уж торговля вином этому не помешала. Мне кажется, оно точно не навредило его успехам.

С этими словами Ридли вошёл в кабинет. Дэйзи сделалось жутко. Она осознала, что хотела бы помочь, но не знала, как, и тонула в его серых, как ненастное осеннее небо, глазах. В ней странным образом переплетались нежность, страх и чувство собственного бессилия, порождающее не бесполезный гнев, а желание хотя бы что-нибудь предпринять. Но всё это было точно птица в закрытой клетке, потому что рядом с Ридли она не решалась её распахивать. Она ещё не определила границы правильного или недозволенного в этом доме. Ей казалось, что этот дом, как и мистер Ридли-Скабиор, не держит её у своего сердца.

— Ты чертовски часто где-то пропадаешь.

Мистер Ридли наклонился, и, коснувшись дыханием её лица, поцеловал в щёку. От него пахло влажной, уличной свежестью и табаком. К носку его ботинка прилип жёлтый листок.

— Мальчишка съел какую-то булку, оставленную на завтрак. А матери соврал, что отдал её бродяге.

— Правда?

Мистер Ридли улыбнулся. Его улыбка превратилась в смех.

— Думаю, Оливер, как и ты, чересчур любит книги. Как он орал, когда матушка дала ему тумака.

— Он и раньше фантазировал?

— О да, но такого ещё не было. Бродяга в чёрном, нищий скиталец с хорьком в сумке. Надо было спросить, не было ли у него ещё и шарманки.

— А если это был какой-нибудь волшебник?

— Нет, никто не может войти на эту землю... Здесь столько чар, уж я-то в них разбираюсь.

Мисс Борджин подумала и спросила:

— Что заставляет быть столь скрытным?

— Старые привычки.

Трэвис откинулся на спинку стула и сказал:

— Представь себе парня, бредущего по улочке маггловского городка, кругом ни души. Он спал у крохотного костра, не выспался и замёрз. А в одном из каменных домов, этаже эдак на третьем прячется какой-нибудь полукровка Сэм, который колдует, как трёхлетний ребёнок. Но сейчас он, повинуясь инстинктам, собирает силёнки, и кое-что у него получается. Он даже ничего не путает, и неудивительно, такое творить, когда тебя уже заждались в министерстве, и точно не для того, чтобы вручить премию. А народу в каждом из этих каменных мешков человек сорок, и их присутствие, как стена дождя, смывающая запах.

Мисс Борджин затаила дыхание.

— И этому парню нужны заклинания, которые обнаружат следы самых старых чар. Он должен в них разбираться. Несмотря на то, что Сэм постарается сбить его с толку, заколдовав кота.

— Ты в прошлом и был тем парнем?

— Я не хочу, чтобы кто-то лез в мою жизнь. И твоему благу это тоже способствует.

— Я знаю, мистер... Ска... Ридли.

Слушая почтительное обращение Дэйзи, «мистер Ридли-Скабиор» досадливо морщился.

— Просто Трэвис. Давай я тебя чему-нибудь тебя научу.

— Для чего?

— Ты не до конца понимаешь природу тёмных чар.

Мисс Борджин ёрзала деревянном стуле с подлокотниками.

— В наши дни подобная точка зрения неполиткорректна…

— Но ты нетипичная волшебница и никогда ею не была. Твой отец обязан был поставить тебя на ту точку зрения, которая ещё недавно была «корректна». Он должен был буквально благословить тебя на правильные шаги: на службу в магазине, на удачное замужество.

— Я знаю.

Скабиор нахмурил лоб, лукаво поглядывая на собеседницу.

— Но почему я нетипичная?

— Потому что твоё поведение несвойственно твоим ровесницам.

— Мой папа ни на что меня не благословил. Я почти ничем на него не похожа.

— Это не так.

— Ты подшучиваешь надо мной.

Дэйзи вздохнула. Она поднялась со стула и поставила чашку в мойку.

— На днях я слышала звук музыкального инструмента.

— Может быть, — с небольшим опозданием ответил Ридли. — В доме есть клавикорд. Стефанида играет.

— Что если попросить её сыграть?

— Хорошо. Я так понимаю, чёрт возьми, это одноразовое предложение?

— Думаю, да.

— Похоже, до заклинаний мы не дойдём.

— Не сегодня. Не уверена, что мне это нужно.

— Тем лучше, оставайся такой же ромашкой... бесполезным, изнеженным цветочком.

Дэйзи повернулась к мистеру Ридли, не поменявшему позы в своём кресле.

— Грубовато, мистер Ридли.

В своей спальне она размышляла о мальчике и о его выдумках. То, что за учёного странника он принял какого-то человека в чёрной мантии, возможно, волшебника, не казалось шуткой.

* * *

Мистер Ридли отвязал лодку, покачивающуюся у берега пруда. Его гладь пестрела жёлтыми пятнышками листьев. Более крупные листья осели ближе к берегам, заплутав среди прибрежной травы.

Половину неба затянула серая, ненастная туча. В вышине пролетали одинокие птицы. Ридли-Скабиор влез в лодку, одновременно пытаясь оттолкнуться от берега. Наконец, ему это удалось, и судёнышко лениво направилось в неизвестном направлении. Дэйзи поглядывала по сторонам. Посмотрев сквозь серую пелену поверхлежащих, спокойных вод, она ненароком вспомнила свои шутливые опасения насчёт этого водоёма и старых Фоули.

Борджин присмотрелась к мистеру Ридли-Скабиору. Он неторопливо проворачивал вёсла в тёмной воде. Через некоторое время он нашёл портсигар и решил закурить. Привычным жестом затушив горящую спичку, он бросил её в воду.

Что-то противоречивое мерещилось в его взгляде. В лице прожжённого жизнью мужчины было что-то, напоминающее прежнее любопытство, уже не столь насмешливое, больше напоминающее пытливое старание понять, что может представлять из себя другая Дэйзи, если она вообще существует.

Ей делалось не по себе от его внимания. Кажется, единение их тел лишь весьма и весьма косвенно сблизило их души. Больше того, в этом было что-то не слишком чистосердечное. По крайней мере, сейчас ей казалось именно так.

— Ты и впрямь чем-то похожа на своего папашу, хотя и отрицаешь это. В чертах твоего лица есть эта борджиновская знойность.

Дэйзи ждала продолжения.

— Твой род произошёл из Италии, ты ведь знаешь?

— Да.

— За кого вышла замуж твоя мать?

— За старого друга семьи, как и водится в случаях с сильно занятыми мужьями. Но они не венчаны.

— Я бывал только помолвлен, не знаю ничего... о брачных узах.

Дэйзи улыбнулась и посмотрела на блестящую гладь воды.

Она почувствовала, что мистер Ридли-Скабиор смотрел на неё в тот самый момент, когда её рука коснулась холодной, текучей поверхности.

— Может оно и к лучшему? — бездумно сказала Дэйзи.

— Чёрт его знает, — услышала она в ответ. — Почему ты не вышла замуж?

Мистер Ридли стряхнул пепел, наблюдая, как его уносит лёгкое течение воды.

— Я хотела этого.

— Это предсказуемый ответ.

— Но я хотя бы не выдумываю.

— Наверное. Я вообще нечасто рассчитываю на искренность, — рассмеялся Ридли.

— Не всегда умеешь к ней расположить.

— Кажется, так и есть.

— Ладно, попробую объяснить. Семьянин из мистера Борджина никудышный. Когда мне было четыре, он практически отошёл от семьи, закрывая глаза на мужчин, которые флиртовали с моей матерью. Полное отсутствие всякого присутствия. По материнской линии у меня уже лет сто рождаются только девочки, и при том что-то странное с мужьями. Возможно поэтому, когда за мной ухаживал весьма представительный волшебник, я испугалась и уехала куда подальше.

— А потом ещё и ещё раз?

Дэйзи досадливо наморщила нос.

— Откуда тебе знать обо всех «разах»?

— Но восемнадцать тебе было не вчера... Ты не твоя мать и не твои бабушки.

Ридли-Скабиор глядел на неё с проницательной улыбкой, затем взялся за вёсла. Снова вспомнились тайные мечтания папаши. А что думает о них мистер Ридли, увы, было неизвестно... Дэйзи привстала, собираясь пересесть на скамью посередине. Но в этот момент весло мистера Ридли-Скабиора натолкнулось на корягу, и лодка покачнулась. Дэйзи неловко плюхнулась.

— Куда тебя понесло?.. — сказал Ридли, подхватив её под локоть.

Вскоре лодка оказалась приблизилась берегу, и мистер Ридли выискивал на дне верёвку. Он уселся рядом с Дэйзи, переставил вёсла. Каждый удар о борта лодки рассеивался гулким эхом. Затем Ридли выудил из-за пазухи прямоугольгую флягу, открыл её и приложил к губам.

— Ты снова что-то пьешь?

— Это херес.

— Ты алкоголик?

— Нет, Дэйзи, я не алкоголик. Хочешь?

— Нет, мистер Ридли.

— Напрасно. Это последний. С такой выдержкой больше не будет.

Замешательство быстро уступило место любопытству, но Борджин не заметила благотворного влияния напитка и всё приписывала свежему воздуху.

* * *

Мистер Ридли, одетый в чёрную куртку и неказистую тёмную толстовку, нажитую давнишними военными годами, от нечего делать покручивал на пальце кольцо и что-то напевал.

— Если честно, я подумала, что ты утопишь меня в этом пруду, — вдруг слетело с расслабленного языка мисс Борджин.

— Утопить?.. — удивлённо спросил Ридли, — я не такой дурак, чтобы бросать в пруд дочку Борджина. И почему это вообще пришло в твою голову?

Дэйзи вздохнула.

— Я не знаю.

«Я не знаю» всегда было любимым ответом Дэйзи в случаях, если ответа не было или ожидался конфуз. А ещё она опять струсила, потому что мистер Ридли был огорчен её высказыванием. Как бы его приободрить?

— Дэйзи, ты держишь меня за какое-то страшилище.

— Нет, мистер Ри... Трэвис. Но... просто мы очень разные люди, в этом-то всё дело.

— Абсолютно точно.

Недовольство мистера Ридли, кажется, лишь усугубилось.

— Бери второе весло, я думаю, мы быстро доберёмся до берега.

Но не тут-то было, Дэйзи принялась поворачивать весло в другую сторону, затем исправилась и налегла на него, точно под ними были бурливые волны.

— Наверное, я разучилась.

— Ничего, ты сильная девочка, — иронично ответил Ридли.

— У меня получалось. Я хорошо гребу.

— Покажешь мне в другой раз.

Наконец, лодка плавно вошла в шуршашие стебли рогоза. Мистер Ридли подал руку Дэйзи, вылезающей из утлого судёнышка. Она последовала за ним по узкой, неприметной дорожке. Её внимание снова привлекла турецкая баня, окружённая округлыми купами кустов. Точно барашки с густой шерстью, они все ещё красовались мириадами маленьких, тёмно-зелёных листьев, лишь подёрнутых красновато-жёлтым налетом осеннего омертвения.

— Можно туда зайти?

Трэвис неохотно поплёлся обратно.

Баня представляла из себя здание со сферическим куполом и башенкой, отдалённо напоминающей минарет. Её порог был занесен кленовыми листьями. Мистер Ридли-Скабиор произнес пароль, которым отпирал и многие другие двери в поместье. Дверца скрипнула и распахнулась. Невысокие стены украшала плитка с орнаментом, имитирующая мозаику. Стоило мужчине войти, как ветер за его спиной незамедлительно захватил кипу листвы и бросил её об пол. Узкие, высокие, изысканно застеклённые окна впускали сюда немало света. Дэйзи уселась на ступенчатое вовышение.

— Баню не доделали, — сухо заметил озирающийся мистер Ридли.

Обширная ванна, похожая на полукруглый бассейн, была наполнена родниковой водой. На её поверхности плавали листья, волоски. Выложенный кусочками битых стёкол рисунок на её дне угадывался без затруднений. Мисс Борджин никак не могла оторвать от него глаз.

Тем временем мистер Ридли-Скабиор молчал, ссутулившись в неудобной позе на средней ступени лежанки. Дэйзи подняла глаза. Высокая башенка ввинчивалась в небо, и на гранях её купола блистали витражные оконца. На улице распогодилось. Туча отступила, ласково пригревая безжизненные растения, сияло осеннее солнце. Его лучи играли в витражах и в стеклышках, кое-где проникая сквозь витиеватые решётки. Стены бани ожили, стали краше и веселей. Один только мистер Ридли продолжал смотреть под ноги.

— Как красиво, — восхищённо сказала Дэйзи.

Ветер принёс запахи увядшей листвы и дыма, — видимо Джек решил сжечь сухостой с огорода. Дэйзи дышала полной грудью, принимая ароматный воздух большими порциями.

— Неужели ты не замечаешь этой красоты?

— Даже не знаю.

Дэйзи посмотрела на него. Солнечный зайчик плясал по его плечу. Тёмные волосы, струящиеся по отворотам куртки, блестели, и в глубине каждой пряди угадывалась золотистая теплота более светлого, каштанового оттенка. Дэйзи рассматривала игру света в его волосах, пока он не наклонился к ней, пытаясь поцеловать. Она положила ладонь на его тёплую грудь. Мистер Ридли сунул руку под её меховую накидку.

— Тебе жарко?

— Я слишком тепло одета.

Дэйзи стала расстёгивать шубку.

— Я помогу.

Он расстегнул шубу, потянул вниз кофточку, вытащил край блузки из-под пояса юбки. Мисс Борджин, охваченная волнением, молчала. Он смотрел на её обнаженное тело, распахнутую грудь, прикоснулся к ней шершавыми пальцами. Затем приподнял Дэйзи, посадив на ступень повыше. Теперь ему было проще скользить губами по оголенной коже, но, к сожалению, мисс Борджин все ещё оставалась обладательницей светлой головы. Даже в тот момент, когда он обхватил губами правый сосок, она продолжительно выдохнула не то застрявший в лёгких воздух, не то беспокойство, чтобы распахнуть рот и сделать тихий, глубокий вдох. Во взгляде мистера Ридли-Скабиора таилось нечто гибельное, полное сладостной и тёмной страсти. Дэйзи с силой сжала его запястье.

— Я хочу тебя прямо здесь.

— Трэвис, — ответила Дэйзи, — перестань.

— Я перестану.

Он поднял голову.

— Повернись спиной. Ну же, — ласково повторил он, и его голос теперь звучал наполтона ниже. Приглушённый и бархатный, он был теперь как будто не его.

— Не сейчас.

Ридли замер, когда с улицы послышался зычный оклик Стефаниды.

— Есть там кто-нибудь, Джек?

— Где?

— В бане.

— Конечно, нет.

— А дверь отворилась. Ничего, сейчас затворю.

Мисс Борджин поспешно закуталась в шубу.

— Боже! Неужели она придёт сюда?

— Наверное, — ответил мистер Ридли, неохотно поднимаясь со ступени. Он направил шаги к дверце, где чуть ли не лоб в лоб столкнулся с работницей.

— Ох! — удивлённо воксликнула она. — А я решила…

— Уйди пожалуйста.

— Что ж… Как скажете.

Некоторое время оба немо рассматривали гладь воды в купели.

— Там мистер Ридли! — снова закричала Стефанида. — Джек, а ты говорил, там никого нет.

— Да неужто.

— Да, да. А говорил, что терпеть не может эту баню.