Come, My Heart (гет)

— Каково это, любить кого-то? — Рейгар оторвался от книги, с которой сидел на полу. Он убрал волосы с лица и уставился на нее своими большими сверкающими глазами цвета индиго. Рейла улыбнулась своему маленькому сыну и поманила его к себе, усадив на колени.

— Почему ты спрашиваешь?

Он пожал плечами и поднял вверх свои маленькие ручки, как он всегда делал, когда не знал ответа на заданный ему вопрос. Любовь была достаточно трудным понятием даже для взрослого человека, и Рейла Таргариен не знала, как объяснить это своему семилетнему ребенку.

— Любовь — сложное чувство, — ответила она, глядя на него. — Однако, если ты влюбишься в кого-то, ты это поймешь. Это будет не похоже на то, как ты любишь меня или своих друзей. — Ее сын понимающе закивал.

— От этого бывает больно?

— Иногда, — сказала она. — В основном, однако, если все идет как надо, это очень счастливое чувство. Благодаря ему сердце твое покажется тебе таким большим. Когда ты полюбишь кого-нибудь по-настоящему, ты ощутишь это здесь. — Она коснулась того места, где билось его сердце. — А уж если твоя избранница полюбит тебя в ответ, это чувство станет еще сильнее.

Он положил голову ей на плечо, его пальчики пробегали по ее собственным, как будто он играл на арфе. Некоторое время он молчал.

— Мама?

— Да, радость моя.

— Смогу ли я жениться на ней?

Рейла почувствовала, как ее сердце сжалось.

— Я не знаю, милый. Те, кто рождены в нашем положении, женятся по долгу, а не по любви.

— О, — он отстранился от нее и посмотрел ей в глаза. — Тогда, может быть, мне не стоит влюбляться. Мне кажется, это звучит сложно и грустно, если ты любишь девушку, но не можешь жениться на ней. — От этих слов Рейле захотелось расплакаться. Рейгар слез с ее колен и вернулся к тому месту на полу, где только что сидел, снова взял свою книгу.

Рейла поднялась и подошла к нему. Она опустилась рядом с ним на колени, забрала книгу из его рук и поставила его на ноги так, чтобы его лицо оказалось на уровне ее глаз. Она откинула волосы с его лба, ее пальцы заправили короткие пряди за уши, и она взяла его лицо в ладони. Она долго смотрела на него, прежде чем что-то сказать. Она вспомнила день, когда он родился, и то, как она думала, что он может умереть, пока зеленое пламя подбиралось все ближе к той кровати, в которой она давала ему жизнь.

— Рейгар, иногда самое трудное — это именно то, ради чего стоит жить. Ты понимаешь?

Он только кивнул, странно глядя на нее, и Рейла молилась, чтобы он не спрашивал ее о своем отце.

— Я люблю тебя, мама, — только и сказал он, заставив ее сердце наполниться радостью. Рейла не знала, что такое безусловная любовь, пока не обняла его в первый раз.

— И я люблю тебя, мой милый мальчик.

У Рейгара, как выяснилось, была очень долгая память. Он пришел к ней на следующее утро после своего возвращения с турнира в Ланниспорте и спросил, не призовет ли она юную дочь лорда Старка в Красный Замок, чтобы та служила ней. Рейла вопросительно посмотрела на него, но написала лорду Винтерфелла, и его дочь приехала одним снежным утром, одетая в бриджи и сидя на лошади по-мужски. Рейла стояла на ступенчатом крыльце вместе с сыном, желая увидеть единственную дочь лорда Рикарда и леди Лиарры. Девушка спешилась и мило присела в реверансе.

Она была довольно красива, эта дочь Винтерфелла, оценила Рейла. Ее лицо было открытым, как у человека, которому нечего прятать. Она была уже достаточно взрослой. Лианна Старк закусила нижнюю губу, улыбнувшись ее сыну. Стоящий подле матери Рейгар покачал головой и так широко улыбнулся, что Рейла почувствовала, как ее сердце замирает.

Итак, все-таки есть одна такая девушка, наконец призналась она себе после долгих месяцев отрицания.

До того, как Лианна Старк приехала в Красный Замок, Рейгар больше отсутствовал в Королевской Гавани, чем жил там, и каждый раз, когда он уезжал, он все чаще оставался на подольше. Рейла думала, что где-то там появилась та самая девушка. Однако Рейгар никогда не был одним из тех, кто гонялся за девицами.

Он не был слеп к их чарам, но продолжительность его внимания всегда была короче короткого, и ни одна леди, казалось, никогда не удерживала его внимание достаточно долго, чтобы между ними что-то могло случиться. Рейла всегда приходила к выводу, что Рейгар знал: ему придется жениться по долгу, поэтому он ожесточил свое сердце и больше не думал ни о чем. Ее сын всегда был прагматичным и практичным. Возможно, он полагал, что это не стоило душевной боли.

Помня об этом, Рейла связала его многочисленные отлучки с неустанным поиском книг, которые он еще не читал. Он всегда надеялся, что в них обнаружит ответы, которые ищет. Она полагала, что, если он захочет поговорить с ней, он придет к ней, как он всегда это делал.

Однако он не приходил.

Рейгар не пришел, когда вернулся из Летнего Замка, и она услышала, как Эртур Дейн дразнит его после того, как ему досталось на тренировочном дворе за то, что он отвлекся.

Он не пришел и тогда, когда ему внезапно понравился Дождливый Лес, и он начал ездить туда при любой возможности.

Рейла не спрашивала его, откуда взялась та лента, которую он носил на запястье, хотя этот вопрос посещал ее всякий раз, когда она видела, как он засовывал руку под длинный рукав и прикасался к ленте с легкой улыбкой, как будто воспроизводил некое лелеемое им воспоминание.

Много раз она была близка к тому, чтобы задать этот вопрос, однако так никогда этого и не сделала.

«Как типично для меня, — подумала она, — отказываться видеть или признавать, всегда бояться».

Ее сын изменился, она осознала это слишком поздно. Рейла не хотела ничего замечать, пока не наступил момент, когда у нее не стало иного выбора.

Рейгар всегда был полон меланхолии. Он всегда нес бремя целого мира на своих плечах с того самого дня, как стал достаточно взрослым, чтобы понять, что означает слово судьба. Его улыбки были редкими и скупыми.

Рожденный среди соли и дыма, пришедший в мир в огне и крови. Настоящий дракон, если такой когда-либо существовал.

Потом появилась она, Лианна Старк, и все изменила.

«Каково быть влюбленным в кого-то?» — спрашивал ее Рейгар много лет назад, вспоминала она, сворачивая и снова разворачивая письмо, принесенное вороном из Харренхолла. В нем говорилось о победе ее сына и о его выборе королевы любви и красоты.

Казалось, только вчера Рейгар вкладывал свою маленькую ручку в ее и улыбался ей. Затем эта рука перестала быть такой маленькой и выскользнула из ее ладони, и Рейла так и не могла вспомнить, когда же это произошло. Случилось ли это, когда она горевала по одному из своих потерянных младенцев? Или же когда она рассказала ему об обстоятельствах его рождения?

Ее маленького мальчика больше не было. От него не осталось и следа.

Однажды утром она проснулась, а ее сын каким-то образом стал красивее, чем когда-либо. Он стал выше, его голос сделался глубже, и он мог бы отрастить бороду, если бы захотел. Женщины по всему замку вздыхали, когда он проходил мимо, но он все еще нес перед собой свою меланхолию, словно щит. Все это сбивало Рейлу с толку и расстраивало.

Рейгар слишком быстро вырос, слишком быстро стал мужчиной.

Однако кое-что не изменилось. Он все еще много работал и все еще упорно тренировался.

Но было и то, что изменилось. Любил он теперь не менее упорно.

Он любил так, как будто не существовало ничего более важного. И ничто в мире больше не имело значения, когда в комнату входила она.

Рейгар любил свою леди Лианну. И его леди обожала его.

— Я хочу всего этого, мама, — сказал он ей утром, когда объявил о том, что женился и разделил со своей леди ложе. Лианна Старк стояла рядом с ним в платье из красного шелка и белой парчи и выглядела прекрасно. Он сжал ее руку в своей. — Я люблю ее и желаю только ее. Мне нужна наша любовь, наши ссоры и наши глупые шутки. Теперь мы связаны на всю жизнь.

Рейле не понравилось, что они поженились, хотя она понимала причину этого поступка. Они хотели тишины, покоя и уединения перед тем, как каждый их шаг начнут с пристрастием рассматривать.

Тем не менее, Рейла обнаружила, что подшивает плащ Таргариенов, который Рейгар накинул на плечи Лианны, когда женился на ней, под тот, что был украшен лютоволком Старков, чтобы она могла носить его цвета и его герб, но никто бы об этом никогда не догадался. И пока Рейла это делала, она мечтала о внуках, которых они ей подарят. Один с серебряными волосами и серыми глазами, другой с глазами пурпурного цвета и каштановыми локонами. Она подумала о топоте маленьких ножек и смехе, отражающемся от стен старой крепости.

Рейла полюбила Лианну Старк. Она была совсем не похожа на других леди. Она любила подвижные развлечения больше, чем бессмысленную болтовню. Ей нравилось лазить по деревьям и смотреть на мир с высоты. Ей нравилось кататься на лошади. Она не боялась запачкать руки или одежду. Она могла бегать и драться так же хорошо, как любой другой мальчишка, которого Рейла когда-либо видела.

Рейле нравились проявляемое девушкой сострадание и ее непритязательный нрав. Она была хороша для ее сына и так добра к нему.

Лианна любила Рейгара за Рейгара. Она любила его не за его титулы или владения. Вместо этого она любила его за все то, кем он был. Она терпеливо вытягивала его из очередного приступа меланхолии, когда он глубоко проваливался в него, своей любовью она развеивала его печаль. Она любила его, когда он преуспевал, и она любила его, когда он терпел неудачу.

Как могла Рейла не полюбить эту девушку, когда видела, каким счастливым она делает ее сына? Как она могла не одобрять их ранний брак, когда видела, как два человека расцвели и выросли в нем? Рейгар и его маленькая жена были одним во всех смыслах этого слова. Они были двумя половинами единого целого. И ничто никогда не казалось ей более настоящим чем тот момент, когда она наблюдала, как они обсуждали это несчастное пророчество.

— Почему Эйгон и его сестры завоевали Семь Королевств? — спросила Лианна однажды после того, как они пробыли на Драконьем Камне около месяца. Они оба сидели на диване в горнице Рейлы, между ними стояла небольшая стопка с книгами. — У них был этот остров, и они могли жить, где угодно, не завоевывая новых земель.

— Они начали завоевание из-за пророчества, — ответил Рейгар. — Дейнис Сновидица увидела во сне, что великая угроза придет из-за Стены. Она видела сгущение тьмы, видела, что мир погрузится в бесконечную ночь. И поскольку мои предки покинули Валирию, потому что она предвидела Рок, Эйгон и его сестры думали, что она может оказаться права и в этом. Они поняли, что у единого королевства больше шансов на выживание, чем у нескольких маленьких королевств, которые постоянно враждовали.

Она задумчиво посмотрела на него.

— Ты знаешь, почему Торрхен Старк преклонил колено перед Эйгоном?

— Он слышал о том, что произошло на Пламенном Поле, и не хотел сам пройти через подобное? — Рейгар странно посмотрел на нее.

— Это правда, — ответила Лианна. — Но это еще не все. Его незаконнорожденный брат, Брандон Сноу, был готов отправиться в лагерь Таргариенов и убить драконов.

Рейгара это озадачило.

— И как сей могучий воин собирался это сделать? Он превратился бы в пепел в мгновение ока.

— Стрелы из чардрева. Говорят, что могучий воин был еще и великолепным лучником. Но это другая история. Король Торрхен приказал ему не делать этого. У севера есть свои пророчества, хотя с течением лет они и были утеряны. Как бы то ни было, никто не станет возводить семисотфутовую ледяную стену и защищать ее древними заклинаниями и колдовством только для того, чтобы избежать набегов людей. Одичалые — это кровь Первых Людей, как и я, и они поклоняются старым богам, как и Старки. Я думаю, что Стена была построена не для того, чтобы не пускать за нее людей. Торрхен Старк тоже так думал. Говорят, он прочел нечто в каком-то старом свитке, и это нечто преследовало его всю жизнь. Иные никуда не делись, и придет время, когда они вернутся. Он видел драконов и думал, что они могут стать ответом на эту загадку.

Рейгар резко вдохнул и озадаченно посмотрел на нее.

— Почему ты ничего не говорила об этом раньше?

— Потому что это звучит безумно.

— Милая, все это звучит как чистое безумие. Ледяные создания и воскрешение мертвых, пылающие мечи и герой, рожденный заново, чтобы возглавить великую битву. Никто никогда не поверит в такое. Иные — это сказки, которые рассказывают детям, чтобы хорошенько напугать их и заставить идти в постель. Тем не менее, мы здесь, мы с тобой копаемся в книгах и ищем ответы, чтобы быть готовыми к тому, что нас ждет.

Так и должно было быть, только и подумала Рейла.

Давным-давно дедушка Рейлы хотел выдать ее замуж за наследника Винтерфелла. Эйгон любил север и его людей. Он называл их жесткими, но верными и чувствовал, что этому королевству пора перестать отгораживаться от других ради собственного же блага. Рейла сделала бы то, что от нее требовалось. Она всегда была послушна своему долгу, но ей не хотелось ехать в это холодное и суровое место. Но дед заверил ее, что Винтерфелл совсем не холоден, и что северяне будут любить ее так же сильно, как и он.

Она так никогда и не узнала, какой была бы ее жизнь, если бы она вышла замуж за Рикарда Старка. Улыбался бы он ей так, как он улыбался своей жене? Или он ненавидел бы ее так, как ненавидел Эйрис?

Затем Дженни из Старых Камней приехала ко двору со своей подругой лесной ведьмой альбиносом, и жизнь Рейлы превратилась в хаос. Прежде чем были отправлены вороны с предложением о помолвке, ее лорд-отец решил, что ее жизнь будет еще сильнее связана с братом, которого она не любила, а иногда и презирала. Ее отец, который должен был защищать ее, отдал ее Эйрису, чтобы они исполнили пророчество и привели в этот мир Рейгара.

Она ненавидела пророчество и все, что было с ним связано. Но она любила сына больше всего на свете.

«Может быть, так и должно было случиться», — подумала Рейла, глядя на то, как Лианна уткнулась Рейгару в бок, а затем посмотрела на него с ослепительной улыбкой, когда он обнял ее и поцеловал в макушку.

Рейла вздохнула и посмотрела на Эйриса, который расхаживал по ее спальне. Он не останавливался с тех пор, как ворвался сюда без предупреждения. Она знала, что за дверью сир Герольд и сир Барристан стояли на страже, слушая каждое слово ее мужа.

«Ненавижу тебя! Будь ты проклят! — хотелось ей крикнуть ему. — Убирайся из моих комнат, убирайся с глаз моих долой, убирайся из моей жизни. Убирайся из жизни нашего сына!»

Если бы он знал, что она назвала Рейгара своим королем, он бы немедленно сжег ее.

— Твой сын! — крикнул он, его истерический голос срывался. — Твой сын! — он повторил еще раз. Он выглядел на десять лет старше, чем в тот момент, когда покидал Красный Замок, отправляясь на турнир. «Почему ты не умер в дороге? Умри, проклятый! Умри, чтобы мы все были счастливы!»

— Рейгар? — сказала Рейла, вставая со своего места.

— Да, а кто еще, как не этот изменник? — спросил Эйрис, глядя на нее сверху вниз.

— Он твой сын в такой же степени, как и мой. Я не произвела его на свет самостоятельно, — ответила она.

— Как ты думаешь, что теперь будут делать дорнийцы, а? Как ты думаешь, они легко простят нам такое оскорбление?

Дорнийцы могут отнестись к этому так, как им будет угодно. По поводу предстоящего брака ее сына с ней не посоветовался ни муж, ни принцесса Дорнийская, которую она когда-то считала своей подругой. Она узнала об этом только после того, как Эйрис уже продал ее ребенка Дорну для осуществления своей жалкой мести.

— Рейгар не желал этой помолвки и не желал этого брака. Он тебе неоднократно об этом говорил. Почему его поступок так удивляет тебя? — спросила Рейла.

— Я знаю, что он делает. Он пытается принудить меня. Если дорнийцы откажутся от помолвки... Эта волчица заманила его в свои сети, и она охраняет свою щель так, как будто зарыла в нее золото.

В ушах у Рейлы звенело. Она была взбешена его словами, но испытала облегчение от того, что он, казалось, не догадывался об истинном положении дел.

— Почему? Почему бы тебе не согласиться на этот брак, Эйрис? Девушка не простолюдинка. Она дочь Хранителя Севера. Кровь, что течет в ее жилах, старше самой Валирии. Раньше ты сам был доволен такой перспективой. Что такого изменилось, что заставило тебя так поступить с ним? Почему ты так к нему относишься? Почему? Я хочу знать, Эйрис.

— Не смей кричать, когда говоришь со мной, женщина! Я твой король, и ты будешь говорить со мной уважительно, или я побью тебя так, что своих не узнаешь. Причины моих поступков тебя не касаются.

Рейла ничего не сказала. Она опустила глаза и принялась считать нити на мирийском ковре. Причины его поступков, возможно, ее и не касались, но они всегда возвращались к Тайвину Ланнистеру.

— И где Рейгар сейчас? Куда он пропал? Я знаю, что он не был на Драконьем Камне.

— Полагаю, в Летнем Замке, — выпалила Рейла, хотя думала, что он, возможно, направляется на север, в Винтерфелл, вместе с Лианной Старк. Сир Эртур и сир Освелл оба вернулись с королевской свитой. Было легко поверить, что Рейгар поехал в Летний Замок, поскольку они никогда не сопровождали его туда.

— Я должен был по кирпичику разобрать то, что осталось от этого замка, сравнять с землей и посыпать пеплом. А еще лучше, мне бы следовало похоронить под его развалинами Рейгара, ведь он так любит это место.

— Ужасно говорить такое о собственном сыне. Он твоя плоть и кровь. Ты так сильно его ненавидишь?

— Твой сын собирается занять мой трон! — закричал он. — Лорд Варис утверждает, что Харренхолл был всего лишь уловкой, чтобы он мог осуществить свои намерения и свергнуть меня. Но я ему показал! Он считает меня слишком слабым, чтобы сопротивляться. В Сумеречном Доле Тайвин сказал, что, ежели я умру за этими стенами, то у них уже есть король, и он будет лучше меня. С тех пор они строят заговоры против меня. Я позабочусь о том, чтобы пережить его. Он никогда не сядет на трон.

— Так сказал Тайвин, но не Рейгар. Рейгар был вне себя от беспокойства, пока тебя держали за этими стенами. Он не причинит тебе зла.

— Разве?

— Никогда. Рейгар хочет, чтобы его не трогали. Он хочет быть со своей леди, и он хочет, чтобы его оставили в покое. Вот чего он желает больше всего, — Рейла пыталась рассуждать здраво. Однако она знала, что с Эйрисом это было бесполезно. Она почти удивилась, не увидев рядом с ним евнуха, стоящего у самого его уха, что-то нашептывающего и плетущего свою паутину.

Ее сын стал мишенью с тех пор, как лорд Варис прибыл в Королевскую Гавань. Рейла часто задавалась вопросом, смог бы Рейгар сохранить свой брак в секрете, если бы Паук был в Вестеросе, когда это событие произошло. Даже сейчас она находила удивительным, что правда до сих пор не вышла наружу. Ей было интересно, знал ли евнух и ждал своего часа, или он действительно не имел об этом понятия.

«Вот еще одна причина для Рейгара встретиться с лордом Старком и поговорить», — подумала Рейла. Ему понадобится Север и влияние лорда Старка, если он когда-нибудь надеется созвать Великий Совет и стать регентом при своем отце.

— Скажи-ка мне, жена, неужто твой драгоценный Рейгар заслуживает большего, чем я?

— Ты его отец, ты должен желать ему лучшего. Ты должен желать ему счастья. Неужели тебе приятно видеть, как он окутан меланхолией и раздавлен тяжким бременем? — горячо спросила Рейла. — За всю свою жизнь он ни о чем не просил тебя. Он всегда делал то, что ему велели, и всегда делал это хорошо. Он выполнил свой долг, но вот однажды он попросил тебя, своего отца, кое о чем…

— О да! Рейгар заслуживает всего самого лучшего в мире, не так ли? — с сарказмом спросил Эйрис. — Что ж, я тоже заслуживал лучшего, и мне отказали. Жизнь полна разочарований. Когда отец предложил мне жениться на тебе, я выполнил свой долг, хотя и любил Джоанну.

Рейла озадаченно посмотрела на него, широко распахнув глаза. «Не в этом ли дело? — хотела она спросить. — Ты не смог заполучить ее, поэтому ты отказываешь Рейегару в браке с той, кого он любит?»

— Джоанна Ланнистер была помолвлена с другим. Это случилось еще до того, как ты познакомился с ней.

— Что ж, Рейгар помолвлен с другой, и девица тоже. Она красотка с ее-то глазами, кремовой кожей и упругой маленькой грудью, похожей на спелые фрукты. Нашему кузену Роберту необычайно повезло. Думаю, я поеду в Штормовой Предел на свадьбу и погляжу на провожание. Я должен взять с собой Рейгара. Я даже подумываю над тем, чтобы отдать лорду Роберту и твоему сыну должности в Малом Совете. Девица Старк может оставаться здесь и прислуживать тебе, а Рейгар пусть смотрит, как пухнет ее живот. Маленькие олени. — Он усмехнулся. — Он сможет только смотреть и никогда не сможет коснуться ее, потому что ты вырастила благородного принца.

«Только посмотрите на него, так доволен собой, мерзкий человечек. Лианна Старк никогда не родит детей Роберта Баратеона».

— Я связан с тобой, — обвиняюще сказал он. — Меня связали твои холодные руки, твои холодные губы, твоя замороженная щель и твое разрушенное чрево. Рейгара можно связать с девицей Мартелл. Он будет выполнять свой долг, как и я. Почему он должен быть счастлив, если наш лорд-отец не оказал мне такой любезности? Он женится на ней, он будет спать с ней, он сделает ей ребенка, и он будет держать свой неблагодарный рот на замке.

— Если ты веришь, что Рейгар сделает хоть что-нибудь из этого, то ты никогда по-настоящему не знал своего сына.

Ей не следовало этого говорить. Слова сорвались с ее губ, прежде чем она смогла их остановить, и она почувствовала, как ее охватил ужас, когда она поняла, что нарисовала еще большую мишень на спине ее сына.

Эйрис бросил на нее презрительный взгляд, прежде чем отвернулся и покинул ее покои.