Огненные дьяволы (гет)

— Да.

— Да? Старик, ты не шутишь? Он разрешил? — Джаспер прыгал вокруг Каза, напоминая надоедливого щенка. — Она будет выступать с нами?

— Тренироваться. Остальное под вопросом, — неохотно буркнул Каз. — Впрочем, ему необязательно знать все в деталях, ты меня понимаешь, надеюсь?

Джаспер понятливо ухмыльнулся. Он хлопнул в ладоши, провернулся на носках и ловко проскользнул у Каза под рукой, пробираясь к расстеленной по всем столам аппаратуре.

— Какой план?

Каз вздохнул и обреченно взъерошил волосы на затылке.

— Какой танец из классической бальной программы ты знаешь, чтоб без рук станцевать можно было?

— А зачем тебе? — Джаспер уже всунул в ухо каплю наушника и теперь энергично раскачивался из стороны в сторону перед экраном, ожидая, когда полоса рендеринга доползет до конца.

— Неудачная сделка, — скривился Каз. — Ну?

— Не знаю, джайв, может быть? — Джаспер пожал плечами, на секунду обернулся и снова уткнулся в монитор. — Помнишь, мы с тобой заимствовали оттуда элементы?

— Это когда ты меня уронил? — мрачно поинтересовался Каз.

— Не, это когда ты мне ногой по лбу заехал, — беззаботно отмахнулся Джаспер. — А потом я тебя с повязок уронил. Или наоборот…

— Понятно…

Каз отошел к окну, уперся руками в подоконник и прислонился лбом к стеклу, рассеянно вглядываясь в мерцающую отдельными огоньками темноту. Джаспер за его спиной возился с эквалайзером, пытаясь выставить какие-то особо изысканные настройки, и подпевал, как обычно не попадая ни в одну ноту.

Стоило ли говорить, что Каз после первых двух занятий с Инеж в принципе забыл про все парные танцы и активно учил её всевозможным трюкам, пируэтам и различным стилям, в которых работали вороны, от акробатики до элементов стилизованного бурлеска. Инеж схватывала все на лету и легко подстраивалась под любой стиль, так что Каз весьма быстро сумел научить её основным элементам. Ему вообще впервые было так легко работать с кем-то, впервые было так легко учить.

И вот теперь Пьетро возжелал посмотреть на достижения Каза совсем в иной области, наивно уверенный, что его подопечный добросовестно исполнял порученное, помогая сеньорите Гафа почувствовать себя свободнее в танце с кем-то. Ну, если задуматься, то Каз поручение по сути выполнил. Танцевать с ним Инеж не боялась, что бы он ей не предложил. Единственное, что едва ли это предложенное пришлось бы по вкусу Пьетро.

У Каза оставался вечер четверга и вся пятница, чтобы придумать номер, который мог бы сходу убедить босса в том, что Инеж жизненно необходима в их шоу, отработать его и продемонстрировать высший класс. Идеи как назло в голову не приходили, или были настолько дурацкими, что отметались ещё на подлете.

— А тебе именно классика нужна? — задумчиво проговорил Джаспер. — Или миксовка тоже пойдет?

— А что? — Каз обернулся.

— Ну, я так понимаю, тебе нужна вариация чего-то бального без рук и без выверенных поз? Возьми мужское танго, ту часть, где они без стойки, просто синхронно двигаются, добавь элементов джайва и…

— И пусти все это под музыку самбы, ага! Ты хоть представляешь, какой китч⁽¹⁾ получится? — скептически осведомился Каз.

— Зато стильненько! — хмыкнул Джаспер.

— Я такой стиль, знаешь где видел? — Каз устало оперся на подоконник и прислонился затылком к прохладному стеклу. — Не танец же через повязки мне им показывать? Ну, Пьетро… зараза, втянул меня!

— Так поведай, по какому поводу суматоха? — Джаспер с тяжелым вздохом вытряхнул из уха наушник и встал из-за рабочего стола.

— На, читай! — Каз хлопнул по столешнице красочным красным проспектом. — Кое-кто решил придать нам столичного лоска.

Джаспер присвистнул от одного названия.

— Обалдеть! Это же “Casa de fieras”⁽²⁾ — столичный фестиваль-карнавал для важных шишек! Туда попасть — задача со звездочкой! Стой, так ты же туда ездил лет в пятнадцать? Я тебе ещё жутко завидовал, помнится!

— Пьетро нужно туда попасть, чтобы провернуть кой-какие дела, — мрачно отозвался Каз. — У него есть танцоры, у него есть ресурс и товар, а репутация тренера ему более чем подходит. Так что угадай с трех раз, кто возвращается на конкурс?

“Casa de fieras” был тем ещё местечком на самом деле, хотя, несмотря на странноватое название, он имел высокий статус. Это фешенебельное мероприятие проводилось каждый раз в новой стране. В прошлом году, кажется, состоялось в Панаме. До этого в Сальвадоре. До этого где-то ещё.

Каз уже бывал там пару раз, еще до Колумбии, выступал в команде юниоров-бальников с какой-то девчонкой, чьего имени уже даже не помнил. Кажется, бальные танцы он невзлюбил ещё с того времени. Он терпеть не мог всех этих выверенных поз, прилизанных причесок и нарочитого позерства. Вытаскивать оттуда понравившиеся элементы или стилизовать манерный танец для номера с огнем — другое дело.

А вот Джорди нравилось, он так радовался каждый раз, когда видел Каза на танцполе. Каза всегда поднимала одна лишь его улыбка. Если Джорди смотрел, то Каз готов был завоевать все кубки, существующие в этом мире.

Джорди ездил с ним как полноправный опекун повсюду. Несовершеннолетний Каз не мог так просто пересекать границы, вечно возникала какая-то путаница, так что после пары происшествий Джорди предпочитал сопровождать брата. У него даже получалось оформлять эти поездки, как рабочие командировки, и писать статьи про мир танцев. Каз даже сейчас частенько натыкался в сети на длинные красочные репортажи и без удивления обнаруживал в конце статьи знакомые инициалы G.J.R. Джорди все же успел оставить после себя след, пусть даже такой мимолетный и едва заметный.

У него ещё был блог, они даже когда-то писали там вместе с Казом. Каз уже два года собирался навести там порядок, но так и не мог решиться, только пролистывал временами. Острые едкие заметки из мира творчества и танцев соседствовали с пространными развернутыми статьями об их городе, стране и порядках, принятых в их мире. Джорди всегда был предельно аккуратен в формулировках. Мечтатель и сказочник, он ухитрялся видеть красоту даже там, где другие видели лишь горы грязи.

Он не писал ни о наркоманах, наполняющих улицы по вечерам, ни о голодных детях, ворующих и сбивающихся в банды, ни о наркотрафике, исподволь наводняющем все уголки их города. Они жили среди беззакония и до последнего делали вид, что все хорошо, что все это их не касается и никогда не коснется.

Они с Джорди думали, что их никогда это не коснется. Наивные юнцы, которых так легко оказалось обмануть. Стоило выйти из-под опеки Пьетро, стоило купиться на хорошую карьеру, стоило уехать за пределы их многогранной и гордой страны.

Каз искал иногда ответ, почему именно им была уготована такая судьба? Почему погиб именно Джорди, верный, надежный, потрясающий… И каждый раз приходил к одному и тому же ответу: они не заслуживали ничего иного, слишком наивные, слишком чистенькие, слишком… иные. Жадные до жизни и её красоты. Такие люди долго не живут. Не здесь.

— Что хочет Пьетро? — голос Джаспера был серьёзен. — Что он хочет от тебя?

— Чтобы я сидел под его защитой и не высовывался, — желчно хмыкнул Каз. — Учил его детишек, занимался с хорошенькой правильной девочкой и танцевал как заводный паяц перед всякими янки, с которыми он ведет дела! Чтобы я был хорошим мальчиком, как раньше…

Он растянул губы в кривой горькой улыбке и привалился спиной к стене, запрокинув голову. Мигающая желтая лампочка под потолком беспощадно высвечивала все многочисленные трещины.

— Он знает, — Джаспер не спрашивал, утверждал. — Про флешку.

— Знает, — Каз отрывисто кивнул и сжал кулаки так, что ногти ощутимо вдавились в кожу. — Не хотелось бы, чтобы он понял и про остальное. Он вмешается и все испортит.

— Каз, это правда опасно! Ты хочешь заманить Пекку в ловушку, но что ты будешь делать, когда он узнает, кто стоит за всеми его неприятностями? А если Алехандро узнает, что ты хочешь его руками убрать Пекку?

— Мне плевать, — Каз мотнул головой. — Я уничтожу этого ублюдка. Если что, бери Маттиаса и девочек и езжай на Кубу, к отцу. Я просто останусь здесь.

— И что мне потом делать у твоей могилы? — Джаспер подошел к нему, и Казу пришлось поднять голову, чтобы увидеть его глаза, темные и печальные.

— Ты её не найдешь, — Каз криво усмехнулся. — Не бойся.

— Ещё лучше! — Джаспер тяжело вздохнул и, протянув руку, выдернул наушники из гнезда. Помещение тут же наполнилось ритмичной, и в тоже время вкрадчивой, будто шепчущей мелодией. — Добавим атмосферы для душевного разговора?

— Иди ты!

— Ну давай, как в фильмах показывают, — Джаспер поманил Каза пальцем и приглашающе протянул руку с зажатой в ней проводом. — Отринь тоску и закружись в страстных объятиях! Все равно же не успокоишься!

— Нет, — Каз покачал головой. — Не успокоюсь…

Он ударил резко, почти без замаха, лишь с условным жестом, и тут же другой рукой перехватил провод. Джаспер легко увернулся и резко дернул Каза на себя, заставляя шагнуть ближе.

— Обходим! — скомандовал Каз.

Уже не они — двое врагов обходили друг друга по кругу, сверкая глазами и выжидая момент для следующего броска.

— Нож к горлу!

— Не мои методы, — фыркнул Джаспер и, оглянувшись, легко подхватил со стола металлическую линейку и лихо прокрутил её в ладони. — Что, прямо так?

— Нет, от бедра, — решился Каз. — И ради всех святых, ты сейчас хрупкая девушка! Ты должен идти следом, а не дергать со всей дури! Расходимся!

Короткий росчерк от бедра, и холодный металл на мгновение действительно коснулся кадыка. В следующий момент, Каз вздернул руку с проводом вверх, увлекая Джаспера в сторону, будто и впрямь оттолкнул его. Джаспер прокрутился под его рукой. С его ростом это был особенно непростой пируэт.

— Прижимай ближе! Ты же её обезвредить хочешь! — пропыхтел Джаспер, когда Каз якобы обхватил его рукой поперек туловища. — Или вдоль тела проведи ладонью тогда уж! Мол любуешься!

— Тобой только любоваться, — хмыкнул Каз. — Пьетро будет в восторге определенно…

— Ему нравится нестандартный подход, подумает, что тебя снова интересуют девочки, обрадуется!.. — Джаспер с чертыханьем поймал выскользнувший из вспотевшей ладони проводок. — Скользкий, зараза! Не люблю их!

— Ногами работай, давай! Не ленись! — Каз легонько пнул его по лодыжке. — Колено! Колено до конца выпрямляй! Я тебя бедром держу же!

— Партнершей своей будешь командовать! — обиделся Джаспер. — Я с тобой такое танцевать не буду!

— Она не моя, — автоматически поправил его Каз, следя за тем, чтобы не выбиться из ускорившегося темпа. — Не спи, Джас! Крути задом, а то ты его еле тащишь, как утка!

— Слушай, я здесь с девяти утра, только на работу отбегал на несколько часов! Чего ты от меня хочешь?

— Чтобы ты выгнулся хорошенько! А, чёрт! Я же её так не удержу, здесь только руками в замке…

— Рад, что ты понял это раньше, чем я приложился спиной, — кисло отозвался Джаспер. — Слушай, когда у тебя батарейки сядут уже, заводной ты наш?

— Последний элемент, а связки потом придумаем, — Каз резко оттолкнулся от Джаспера и прокрутился в замысловатом пируэте. — Убей меня!

— Как? — с энтузиазмом откликнулся Джаспер. — Это-то я запросто! Даже с удовольствием!

— Сближаемся, и я в последний момент подставляюсь под удар, давая себя убить, — Каз раскинул руки в стороны. — Потом можешь погоревать. Только эстетично. Все, пошёл! На следующей сильной доле я уже мертвый!

— Умри, тварь! — радостно завопил Джаспер, и Каз послушно повалился на колени, аккуратно прижимая к себе линейку.

— Страдай! — успел прошипеть он сквозь зубы прежде демонстративно и бездыханно повалиться на истоптанный и не особо чистый линолеум.

— А пнуть можно? — поинтересовался Джаспер. — Я из чистейшего страдания, честно!

— Я сейчас вернусь в мир живых и съем твои мозги, — процедил Каз, краем глаза наблюдая, как Джаспер выполняет связку пассов, неубедительно изображающих страдания.

— Тебе точно нужен мой безмозглый призрак рядом в загробном мире? — Джаспер плюхнулся рядом. — Так бы и сказал, что жить без меня не можешь!

— Ой, заткнись! — Каз сел, потирая ушибленный локоть. — А кстати, неплохо вышло. Мы сегодня в ударе. Разыграем драму, и к черту бальные танцы!

— Хочешь чтобы тебя по итогу зарезала девочка-убийца? Странные у тебя представления о романтике все-таки, — Джаспер покачал головой.

— Эта история не может закончиться иначе, — Каз с усилием согнул колено. — Кажется, завтра я приду ближе к вечеру. Я не то что ног, я и языка-то не чувствую!

— С каких это пор тебе в танцах понадобился язык? — похабно хохотнул Джаспер, и Каз в ответ лишь устало закатил глаза к потолку.

— Что делаете, мальчики? — в комнату впорхнула жизнерадостная Нина. — О, я не помешала?

— Клип монтируем, — сквозь старческое кряхтение отозвался Каз, пытающийся с помощью локтей и стула подняться если не на ноги, то хотя бы на сам стул.

— Мы заметили, — хмыкнул вошедший следом Маттиас. — Как там загробный мир?

— Ждем только тебя! — радостно хохотнул Джаспер. — Трое призраков и бутылочка пива, как тебе?

— Ужасно! — искренне отозвался Маттиас. — Ужасно, что одна. Если мне от вас и в загробном мире не избавиться, то я требую как минимум ящик виски.

— Пить вредно, — язвительно вставил Каз, подумал и честно добавил: — Но иногда очень хочется...

Нина тем временем вольготно устроилась на стуле Джаспера и по-хозяйски притянула к себе наушники. Джаспер было дернулся выручить их, но Нина уже сама заметила, что они выдернуты из гнезда, и оставила их в покое, вместо этого лихо развернув многочисленные окна видеоредактора.

— Что успел собрать?

— Да почти все, — Джаспер наклонился над ней и вкрадчиво положил подбородок ей на плечо. — Красотка, ты знаешь, что у меня отваливается спина и все, что ниже?

— Стульев много, — отрезала Нина и деловито защелкала мышкой, просматривая отобранные Джаспером кадры. — Кто первым сел, того и кормушка! Ты звук подкладывал?

— Обижаешь! Я требую компенсации!

Джаспер звонко чмокнул Нину в щеку и, хохоча, придвинул к себе ещё один стул, рухнув на него и старательно игнорируя прожигающий взгляд Маттиаса. Каз заметил и тяжело вздохнул. И вот так всегда...

— Маттиас, у нас кран течет, — совершенно невпопад заявил он. — И душ не работает.

Маттиас прекратил буравить Джаспера тяжелым взглядом, и лицо его прояснилось. Он не без облегчения повернулся к Казу, более демонстративно не обращая на Нину внимания. Каз и Джаспер переглянулись поверх его головы, и Джаспер философски пожал плечами.

Маттиаса и Нину связывали сложные отношения. Очень сложные. Прошли те беззаботные времена учебы, когда они были просто беспечно влюблены и выносили окружающим мозг одним своим цветущим видом.

После череды неоднозначных и печальных событий, о которых Каз был не в праве судить, они застыли в неопределенности, уже не связанные ничем кроме старой дружбы, что не мешало обоим конструктивно общаться и одновременно с тем изнывать от тоски по былым чувствам. Чувства тем временем никуда не делись, и Маттиас по-прежнему не замечал никого кроме Нины, а Нина отчаянно кокетничала со всеми подряд, никогда, впрочем, не делая шаг за ту черту, когда флирт становится уже чем-то иным. Вернуть все, как было, уже не представлялось возможным, благо после всех произошедших событий их семьи вполне искренне и заслуженно ненавидели друг друга и едва терпели тот факт, что дети в принципе общаются, пусть даже и в рамках работы.

Каз был крайне заинтересован в здоровых отношениях среди коллектива и никаких драм терпеть не собирался, поэтому Джасперу пришлось пару раз достаточно грубо вправлять мозги. Только схватки всерьёз между ним и Маттиасом им не хватало. В натуре Джаспера, конечно, было волочиться за всеми подряд, успокаивая свою любвеобильную гиперактивность, но Нина была определенно не тем человеком, с которым стоило бы проявлять легкомыслие. Впрочем, они с Джаспером и без того тесно общались, как самые технически подкованные лица, отвечавшие за всю визуальную и программную часть.

Вот и сейчас они без умолку трещали, подавляя Каза и Маттиаса своим интеллектом и засыпая многочисленными словечками профессионального жаргона. Те только с ушей стряхивать эту ересь успевали.

Все-таки зря Пьетро устроил Джаспера в одну из немногочисленных айтишных фирм. У того окончательно испортился лексикон, и в речи скакали одни квакающие англицизмы, коверкающие стройное и легкое звучание их родного испанского. Джаспер неплохо устроился на самом деле: пытался заочно учиться в каком-то мексиканском университете, работал на фирме, не особенно утруждая себя работой или ответственностью, вел компьютерный клуб при церкви и все свободное время посвящал проигрышам в казино и поиску приключений на голову себе и всем, кто оказывался в данный время рядом. Ну, или танцам. Каз все-таки старался, чтобы танцам он уделял большую часть досуга.

Это единственное, что он мог сделать для успокоения родных Джаспера. Все-таки Каз очень уважал супружескую чету Фахи. Анна и Яниэль Фахи присматривали за ними с Джорди с самых первых дней самостоятельной жизни, помогали во всем и очень жалели бедных детей, особенно старшего. Джорди, хоть и был уже взрослым, как ему казалось, но работать, учиться и быть полноценным опекуном для пятнадцатилетнего брата для него первое время было чертовски тяжело. Родители Джаспера уехали на Кубу лишь несколько лет назад из-за болезни сеньоры Фахи. Джаспер, безумно боявшийся за мать, едва ли не силой затолкал родителей в самолет, пылко пообещав хорошо учиться, не ввязываться ни во что опасное и вообще стать со временем родительской гордостью. Приврал он, конечно, изрядно, но, стоило признать, с тех пор градус ответственности у Джаспера резко повысился по сравнению с подростковыми годами.

— Уайлен не придет? — Джаспер оглянулся на Маттиаса.

Тот покачал головой:

— Нет, он звонил, сказал, что домашкой завалили. Опять долгов нахватал, судя по всему. Или пересдач.

— Каким голосом он это сказал? — подозрительно уточнил Каз.

— Да нормальным вроде, — Маттиас нахмурился, припоминая. — Ничего необычного не слышал.

— В прошлый раз, когда его завалили домашкой, у него глаз заплыл и спина вся в синяках была, — негромко напомнил Каз. — Джаспер, забеги к нему вечером. Узнай, не приезжал ли к нему кто. Отец, к примеру...

— Ладно, — Джаспер сумрачно кивнул. — Ну, если что, у меня переночует. Не впервой. Начинаем?

Каз коротко кивнул, и они с Маттиасом придвинули стулья ближе к монитору. Каз осторожно сместился вбок, чтобы не маячить между Маттиасом и Ниной.

Джаспер торжественно щелкнул по клавише запуска.

Лиричные переливы флейты в обрамлении пламенных языков не предвещали ничего волнующего, и Каз хотел было уже вставить саркастическое замечание, что у них здесь не клуб игры на дудочках, но кадр уже сменился, и он прикусил язык.

Дроны Нина обкатывала долго и со вкусом. Он знал эту улицу, эту площадь и… эту девушку. Черные волосы развевались на ветру, едва заметно шевелились в них лепестки настоящей розы. Инеж улыбалась, отвечая что-то смеющемуся Джасперу, пожимала плечами на какие-то вопросы Нины.

— Это мы её тут уговариваем, — вполголоса пояснил Джаспер. — Пришлось заливать, что все с полного твоего одобрения, между прочим! Грешен, каюсь! Как есть грешен.

Не успел Каз разразиться злобным шипением, как кадр вновь сменился, и он увидел… себя. Чертова Зеник подлетела как раз в тот момент, когда он пояснял Уайлену насчет искр, и запечатлела все его примерочные прыжки, и момент с Зои, и общение с горожанами. Мимолетное касание его жизни со стороны, это было так странно наблюдать за самим собой и не понимать, что же будет дальше.

Нет, Каз прекрасно знал, как выглядит со стороны, умел отслеживать свои движения, работать на камеру, да и в целом регулярно пересматривал записи с собой в главной роли, оценивая эстетичность и правильность выполненных элементов. Но себя именно вот так, в жизни, не в танце, он видел едва ли не впервые. Это странным образом будто бы делало его уязвимей в собственных глазах.

А шаловливые ручки Джаспера тем временем разворачивали совсем иную историю. И вот уже обычный городской танцор надевал маску Безумца, и вот уже земная девушка вдруг становилась Потерянной Невестой, словно из-под маски обычных людей неожиданно выглядывали их истинные “я”. Вот Маттиас в несколько вспышек преобразился из их знакомого мирного Маттиаса в грозного воина, не знающего пощады. Вот Джаспер, казалось, лишь на мгновение потупил взор и отвернулся от камеры, чтобы взглянуть в неё потусторонним взглядом размалеванного Чертенка и задорно подмигнуть зрителю.

— Твои линзы — это нечто, — прокомментировала Нина. — Даже вживую пробирает!

Высокая спортивная девчонка со светлым каре скорчила на камеру милую гримаску, и вот уже кокетливо улыбалась из-под черной маски бесстыжая Королева Скарабеев.

— Ну, это уже слишком, — пробормотал Маттиас, глядя на то, как его экранная копия поджигает стафф одним дуновением и подхватывает язычок пламени прямо голой ладонью. — Скажут, что монтаж.

Нина безучастно дернула плечом и на мгновение отвела взгляд, когда Королева Скарабеев обвила руками голый торс Маттиаса и страстно прильнула к нему. Каз наоборот подался ближе к экрану, и сосредоточенно отсматривал все запечатленные моменты.

— На поворотах халявишь, — сообщил он Маттиасу. — Вот тут. Если у Аники будет другой костюм, то ты её можешь не удержать. И вот тут надо поддержку менять однозначно… слишком опасно, а выразительности все равно не хватает.

— У кого за что душа болит, — Джаспер отмахнулся. — Каз, не нуди! Вот то, что у нас кодеки не совпали, это проблема! Пришлось все в процессе ещё и переконвертировать.

Каз смерил его тяжелым многообещающим взглядом, но ничего не сказал и отвернулся обратно к монитору, где уже вовсю неистовствовал Безумец. Этот кусок Джаспер практически не сокращал, и монтировал только ракурсы. Вполне удачные, кстати. Песенку шутов Каз привычно пропустил мимо ушей, малодушно радуясь, что, когда они записывали аудио, пел один Уайлен, а подпевку Джаспер ему просто подмонтировал, сменив тональность.

А вот как Инеж шла к нему на сцену, он по понятным причинам видеть ранее не мог, поэтому эта сцена вызвала у него неподдельный интерес. Инеж шла легко, изящно, точно скользила, но ей слегка не хватало манерности Нины. Нина, пусть никогда не была особо спортивной, но в женственности ей отказать было сложно, Инеж в свою очередь будто бы её в себе старательно подавляла. Ни мужчина, ни женщина — незаметная тень, она и в жизни держалась также. Это Казу совершенно не нравилось.

Зато на сцену она взлетела без малейшего затруднения, Уайлен и Джаспер просто на мгновение коснулись её рук, и белая полупрозрачная фата взвилась белым облаком в воздухе и мягко упала на покатые плечи. А затем Инеж стянула с Безумца маску.

В операторской работе Каз понимал не так уж много, но был уверен, что надо ещё постараться найти такой ракурс, такой… дурацкий. С одной стороны, хорошо, что никто не видел его растерянности, с другой, он же не мог выглядеть вот так?.. Таким очарованным и отчего-то влюбленным? Так по-идиотски иногда в былые времена выглядел Маттиас, когда пялился на Нину. И то, ему тогда было семнадцать.

Каз испытал непреодолимое желание выключить творение Джаспера, но усилием воли сдержался и остался невозмутимым, даже нахмурился для пущей достоверности. Работать на публику, играть какие-то чувства разной степени накала и даже целовать партнерш ему в жизни доводилось не раз, но он терпеть не мог, когда камера ловила что-то истинное, что он не смог или не успел проконтролировать.

Рядом Нина умиленно вздохнула и бросила на него лукавый взгляд искоса. Каз его проигнорировал и заставил себя сконцентрироваться на ногах, своих и Инеж. Хотя ноги у Инеж были как раз вполне интересными, особенно в обтягивающих джинсах, поэтому Каз моргнул и мрачно уставился на рехнувшегося Безумца, который вдруг волчком завертелся у ног какой-то девчонки, словно преклонялся перед ней, словно обожал её. С Ниной он никогда так не танцевал, никогда не увлекался танцем как таковым, потому что Нину всегда приходилось строго контролировать, чтобы все выглядело как надо. Поэтому Безумец рядом с Потерянной Невестой обычно смотрелся маленько деревянным, чувства играть им было особо некогда. Однако в этот раз мироздание возместило им это упущение с лихвой.

Пьетро всегда говорил, что танец на две трети зависит от взгляда. Если глаза пустые, без мысли, то как бы танцор ни дрыгался, зритель не поймет и не увидит. Сегодня Каз мог поздравить себя с творческим успехом: от экрана буквально искрило, и каждое движение танцоров захватывало и увлекало. Плевать на технические недоработки, это было зрелищно! Чертовски зрелищно!

Этот клип мог бы стать настоящей сенсацией, но Каз уже знал, что не станет. Не в этой жизни. Не в этом мире.

— Ну что скажешь? — обратился к нему Джаспер, когда проползли финальные титры.

Каз помолчал, а затем резко встал, хлопнув ладонями по коленям.

— Мы не будем это публиковать.

— Что? Почему?

— Вырежи все сцены с лицами, весь монтаж. Он хорош, но нам не подходит.

Каз прошелся от стола к окну, не обращая внимания на расстроенное лицо Джаспера.

— Инеж вырежи, вообще всю. И первую сцену тоже! Ни одного ракурса, где можно рассмотреть её лицо, только фигуру и танец.

— Но…

— У Аники монтаж с настоящим лицом убери совсем, кадры с маской можешь оставить. Себя и Маттиаса — по желанию, меня можешь не резать.

— Почему? — тихо спросил Маттиас. — Каз?..

Каз тяжело вздохнул.

— Вы же знаете правила, девушки должны быть неопознаваемы! И точка. Хотите, чтобы за вами приходили вербовщики, пожалуйста. Но последнее, что бы хотел я, это какого-нибудь молодого идиота с пушкой, который решил, что ему нравится эта девчонка с видео и он хочет её себе.

— Ты преувеличиваешь… — буркнула посмурневшая Нина. — Кому мы интересны?

— Ты помнишь, где я работаю? Аника работает со мной. Как ты думаешь, скольким таким идиотам ей уже пришлось отказать и сколько из них были этим весьма недовольны? — мрачно отозвался Каз. — Давайте не будем играть с огнем! Клип оставьте, если он вам нравится. Пусть служит для вдохновения, но не публикуйте это. Не нужно.

Он поймал хмурый взгляд Джаспера и покачал головой. Тот опустил голову и неохотно кивнул, принимая сказанное.

— Когда-нибудь мы перестанем бояться этого? — зло выдохнула Нина. — Почему там в Европе можно быть любой, а здесь… — она не договорила и лишь безнадежно махнула рукой.

— Там тоже нельзя, если тебя это утешит, — уже подошедший к двери Каз обернулся на мгновение. — Опасность есть везде, просто у нас она имеет более яркое выражение. Когда-нибудь наша страна тоже вырвется из этого ярма беззакония, когда-нибудь…

— Только если ты однажды станешь её президентом, — усмехнулась Нина.

— Это вряд ли, — Каз с улыбкой покачал головой. — Предпочту танцевать ночи напролет.

Он толкнул дверь и вышел. В голове вихрем роились сотни мыслей, и сердце стучало гулко и часто. Каждый шаг отдавался болью, и Каз подумал, что завтра он ещё раскается в том, что все ещё жив.

Однако он все же скользнул рукой в карман, извлек свой телефон и, найдя нужный контакт, набрал сообщение. И быстро ткнул “отправить”, не давая себе передумать,

“Первая репетиция завтра в пять. Сможешь?”

Ответ пришел минут через десять, когда Каз уже накинул на плечи толстовку и подхватил сумку.

“В пять ещё работаю, не успею скорректировать график. Могу подойти к шести?”

“В шесть. Договорились.”

Уже по дороге домой Каз все никак не мог убрать с лица довольную усмешку, почти улыбку. Вот ещё, не хватало улыбаться от того, что он увидится с потенциальной танцовщицей их маленького коллектива завтра. Уже завтра…

Толстовку он по возвращении небрежно бросил на кровать, а затем, когда уже лег, отчего-то притянул её к себе и подложил под голову. Почему-то ему неотступно вспоминалась Инеж там, на площади, когда он довел её до родителей. Она так открыто улыбалась, ему было радостно это видеть. Там, во снах у неё никогда не было такого взгляда, там она слишком хорошо знала цену жизни и смерти. И он тоже.

Легкий травяной аромат щекотал ноздри, и Каз прижался щекой к черному рукаву, пытаясь вспомнить, что это за запах, почему он так ему знаком.

Но, так и не вспомнив, провалился в сон.

1) (нем. kitsch) безвкусица

Вернуться к тексту

2) (исп.) зверинец

Вернуться к тексту