Иноземец (гет)

Для тех, кто не в курсе: Переправа Гетрана — это деревня, которая находится примерно в тридцати или сорока милях к югу от Халамширала, если двигаться по дороге, идущей от Эмприз-дю-Лион до самого Великого леса, долийцами называемого Изумрудными могилами. Она расположена на западном берегу одной из многих притоков, которые в конечном итоге сходятся в одну реку, текущую мимо зимней столицы в море; как раз после этой деревни могут ходить корабли. Я помню, как был поражен богатством такой маленькой деревни, когда мы в неё только заехали. Она буквально бурлила жизнью: повозки и лодки подкатывали к верфи, где уже ждали грузовые корабли, готовые везти минералы и сельскохозяйственные товары на север, в города. Таверн вокруг было не сосчитать, и я мог лишь предполагать, что за ними расположены публичные дома, лавки бондарей, кузни и, что важнее, конюшни. Я сказал об этом Джули, спросив, все ли деревни в Орлее так процветают. Она насмешливо фыркнула:

— Эта деревня богата за счёт тех, кто живет вверх по реке, — сказала Джули. — Здесь не берут пошлину, поэтому аристократы Халамширала могут брать всё по сниженной цене.

Позже это будет иметь довольно разрушительные последствия для всей деревни, оставшейся верной императрице Селине во время надвигающейся войны. Увы, я не мог этого предсказать и тогда отнёс её фразу к типичной региональной вражде и зависти. Я не мог винить за это Джули: налоги, произвольно наложенные на одну часть страны и снятые с другой, всегда вызывают негодование. Особенно у тех, кто никак не может на эти налоги повлиять. Имперский двор на севере действительно вёл себя, как пиявка, высасывая кровь из земли и тех, кто на ней проживал.

Я наблюдал за деревенской суетой, пока не осознал, что прохожие пялятся на меня. На меня, не на Тэм или Армена, которые должны были привлечь больше внимания. Я быстро понял тому причину и снял шлем. Должно быть, я выглядел весьма странно для тех, кто никогда не видел огнестрельного оружия, пуленепробиваемой брони или даже пустынного камуфляжа. Теперь, конечно, этим никого не удивишь, но тогда большинство только диву давались. Я на ходу прикрепил шлем к бедру и вновь надел голубой берет. Люди вновь повернули ко мне головы, не смея ничего сделать — лишь глазеть.

— Да что с ними не так? — спросил я, когда мы подошли к кварталу, где располагались конюшни.

— Думаю, они приняли тебя за дворянина на службе Короны, — предположил Армен. — Синий и золотой — королевские цвета Орлея. Твоя шапка с золотой застёжкой и твоя осанка наводят на мысль, что ты — важная персона.

Я весело фыркнул. Сначала бросают в тюрьму, как отступника и убийцу, теперь обходят стороной, как дворянина. Определились бы уже. Тут мне вспомнилась одна важная деталь.

— Но на мне же нет маски, — сказал я. — Почему меня не принимают за простолюдина?

— В такую-то погоду? — улыбнулась Джули. — В это время дня даже дворяне снимают маски, а не то они задохнутся.

— Я в принципе не понимаю, зачем они их носят, — сказала Тэм.

— Всё довольно запутанно, — ответила Джули. — Но такова традиция.

— Как люди ухаживают друг за другом, не зная, как они выглядят под масками? — продолжила Тэм.

— В узком кругу маски снимают, — ответила Джули. — Особенно дома, в обществе друзей или знатных знакомых. Лица скрывают по большей части от простолюдинов.

— Как странно, — пробормотал я. Тэм кивнула, а остальные промолчали. Вряд ли мы бы смогли изменить их мнение по этому вопросу. По крайней мере, пока.

Мы прибыли к, вероятно, конюшне — самой крупной на этом конце города. Было решено, что пойдём туда только мы с Джули, а остальные вместе с телегой отправятся искать, где бы поесть и выпить. Придав себе вид самых щедрых покупателей, мы зашли внутрь.

Внутри мы застали множество помощников конюхов самых разных возрастов — от малолетних детей до совсем взрослых подростков — но все они терялись на фоне главного конюшего. Я предположил, что мясо он ест куда чаще и больше остальных. Да ещё и конского. У него были густые седые волосы, покрывающие всю макушку, но редкая борода и усы, какие бывают, если где-то месяц не бриться. Помимо этого, его одежда выглядела лучше, чем у большинства местных крестьян. Он выглядел занятым человеком, который любит раздавать приказы. Я задался вопросом, гаркнет ли он и на нас.

Когда мы с Джули подошли к нему, он добрую минуту окидывал меня взглядом, прежде чем спросил:

— Слуги Короны теперь и в палящую жару ходят? — спросил он, совершая ту же ошибку, что и люди на улице. Подавив смешок, я постарался сохранить серьёзное лицо.

— У человека без запасных лошадей выбора нет, — ответил я, не подтверждая и не отрицая, что я дворянин. — Я пришёл их купить.

— Что ж, место вы выбрали, что надо, — сказал он, шлёпнув отдыхающую девушку по голове и погнав её работать. — Возможно, готовы рысаки будут не сразу, но к концу дня вы их точно получите.

Я нахмурился. Каждый потерянный час сокращал расстояние между нами и храмовниками или имперской стражей. Но спорами я бы вряд ли ускорил дело, поэтому я просто согласно кивнул. Мужчина явно заметил моё неудовольствие, но оценил вежливую сдержанность и жестом пригласил нас к столу.

— Что именно вам нужно? — спросил он, садясь на стул и пододвигая к себе кусок пергамента. Я повернулся к Джули — сам я ни капли в лошадях не разбирался.

— Две вьючных лошади и приличное седло для той, что у нас уже есть, — с милой улыбкой заявила она.

Конюший глянул на меня, и его лицо слегка смягчилось.

— Вы разрешаете слугам отвечать за вас? — спросил он, с ухмылкой откидываясь на спинку стула.

Я до сих пор вспоминаю, каким убийственным взглядом его наградила Джули. К счастью, я быстро сообразил, как ответить так, чтобы она не бросилась к телеге за топором, чтобы поделить конюшего надвое.

— Она — моя дама, — ответил я с не менее нахальной ухмылкой, — мне нравятся практичные люди.

Я видел, что ответ устроил обоих. Вот так и играют людьми. Определяют, что они из себя представляют, а потом по возможности потакают их ожиданиям. Но тут важно не перегнуть палку. Конюший вновь посмотрел на Джули, которая немного расслабилась после моего замечания. Взгляд у него, конечно, был не такой уж вежливый, и когда я собирался было на это указать, он повернулся ко мне.

— Грудастые, поди, тоже, — с немалым цинизмом ответил он. — Практичность — это здорово, но вы, смотрю, на компромисс не шли...

— Я прямо здесь стою, — вмешалась Джули, скрещивая руки. — Хотите продолжить этот разговор? — это был не вопрос.

У главного конюшего дёрнулись брови. Он явно не привык, чтобы с ним так разговаривали. Но и он сам не имел права на подобные замечания, так что я решил вмешаться, пока он не потерял голову. В прямом и переносном смысле.

— Нет, не думаю, — сказал я, прежде чем он успел подписать себе смертный приговор. — Вы можете нам помочь, господин хороший?

— Да, у меня в достатке вьючных, — ответил он. — Седла какие предпочитаете? У меня сынок — кожевник, так что кожей мы прямо здесь и занимаемся.

— Было бы неплохо купить удобное, но не настолько шикарное, чтобы на него позарились воры, — сердито сказала Джули.

— Что ж вы, каждую монету считаете? — пожаловался мне конюший. — Мне же тоже на что-то жить надо! — сказал он, явно пытаясь поставить в неловкое положение якобы богатого человека и воззвать к моему несуществующему положению, которое, как известно, обязывает. Впрочем, скупиться тоже не было никакого смысла. Скупой платит дважды, как говорят.

— Как я и сказал, она весьма практична, — ответил я. — Если что, я готов купить двух ваших лучших вьючных лошадей.

Конюший заворчал под нос и кивнул. Он начал писать, указывая товары и цены непонятными мне символами. Через пару минут хмыканий и мыканий он протянул мне договор. Я передал пергамент Джули, как единственной из нас двоих понимающей в коневодстве. Она поморщилась и склонила голову набок, как любила делать, когда думала. Когда она выпрямилась, она вновь улыбалась.

— А я-то на вас пеняла, — сказала Джули. — Всё подходит идеально.

— Что ж, не могу не угодить хорошенькой леди, — пошутил конюший. — Даже если они лезут в разговор.

— Приятно слышать, — сухо ответила Джули.

— Тогда распишитесь, — сказал мне конюший и протянул разноцветное перо. Я изогнул бровь, подумывая, не доверить ли эту честь Джули, но быстро осознал, как странно это будет выглядеть. Как-никак, предполагалось, что плачу я.

Взяв нарочито огромное перо, я написал неразборчивым курсивом первое, как мне казалось, похожее на орлесианское имя, пришедшее мне в голову: Наполеон Бонапарт. Конюший забрал пергамент, подул на него, чтобы высушить чернила, а потом посмотрел на меня.

— Прошу прощения, что не представился, — сказал он, глянув на подпись. — Я — Пьетр де Селль.

Я на секунду запаниковал. Я и не заметил, что мы не поздоровались. В итоге я решил, дабы не вызывать подозрений, соврать самое очевидное:

— Наполеон Бонапарт, слуга на военной службе у нашей славной Императрицы, — ответил я. «Бесславно некомпетентной» было бы точнее. Говорить такое я, разумеется, не стал.

— Бонапарт... Какая-то антиванская фамилия, а по лицу вы ферелденец, — заметил конюший, почёсывая голову. — Как ферелденец с антиванской фамилией стал орлесианским дворянином?

Его вопросы действовали мне на нервы — вернее, мои нервы начали брать надо мной верх. Я предпочёл его припугнуть.

— Мой дед неплохо женился, — сказал я, наклоняясь над столом и нависая над ним. — А вы, я смотрю, любопытный?

Он никак не выдал своего страха — разве что едва заметно распахнул глаза. Он явно пожалел, что задал этот вопрос, но всё равно владел ситуацией. Он мог напасть на нас, позвать стражу или сдаться. Не зная, какой вариант он выберет, я не сводил с него взгляда. Моя рука потянулась к кобуре ручной пушки, готовясь стрелять, если потребуется. Стоило мне подумать, что он сейчас сломается, как Джули откашлялась, привлекая наше внимание. Мы оба разорвали зрительный контакт.

— Договор подписан, мсье де Селль, — сказала она. — Мы вернёмся через несколько часов за нашей собственностью.

— Благодарю, мадам, — быстро ответил он, хватаясь за протянутую ей соломинку. — Надеюсь, вы ещё обратитесь ко мне.

Ага, мечтай, любопытный ты придурок.

Я вновь встал, забрал договор и пошёл прочь, и Джули отправилась следом. Я скрутил пергамент и засунул его в боковой карман рюкзака, чтобы не повредить по дороге. Стоило нам переступить порог конюшни, как моя спутница, что удивительно, разразилась смехом.

— Что такое? — спросил я.

— Теперь я твоя дама? — сказала она, беря меня под руку. — Тогда начинай одевать меня в дорогие шелка. У меня высокие запросы.

Я шутливо фыркнул.

— Лучше давай найдём Тэм и Армена, — сказал я. — Я побаиваюсь оставлять их одних.

— В этом я с тобой соглашусь, — сказала она.

_______________________

Кунари и мага мы нашли в таверне под открытым небом, бывшей у реки, притом в баре с деревянной крышей, но без стен. Местечко это было скромное, судя по всему, для рабочих порта и кузнецов, где те могли отдохнуть после работы. На дворе стояло раннее утро, поэтому таверна в основном пустела — обеденный перерыв уже давно прошёл. Я ничуть не брезговал такими заведениями, вот только такая таверна могла скомпрометировать моё дворянское прикрытие, просто зайди я туда. Не то чтобы я специально намеревался притворяться аристократом, но, по всей видимости, это был неизбежно. Наша пара попутчиков сидела за столом, с которого хорошо просматривалась телега; они вдвоём сидели лицом к той, попутно следя, чтобы никто не наложил на телегу руки.

Хотя не то чтобы они заметили бы, произойди это, потому как что Тэм, что Армен стучали деревянными кувшинами и распивали их содержимое, когда перед ними стояла тарелка с чёрствым хлебом и сыром. Я всё никак не мог взять в толк, что же они думают друг о друге. В один момент они вот так весело делили трапезу и пили вместе, а в другой — ссорились из-за всякой чепухи. Мы с Джули присели рядом, и нас громко приветствовали.

— А мы только вас и ждём! — проголосил Армен. — Ну что, получилось?

— Да, ещё и по хорошей цене, — радостно прощебетала Джули. — Что сегодня в меню?

— Хлеб немного чёрств, но сыр и эль — моё почтение, — ответил Армен, — но это не самое лучшее, чем это заведеньице может похвастаться.

— О? И что же это? — спросил я, приподняв бровь.

Как раз в этот момент подошла официантка с ещё одной тарелкой полной еды и двумя кружками. Она была эльфийкой, причём очень красивой. Светлые волосы, что завязаны в хвост, не слишком высокая, с радостным видом за работой. Мне сложно было угадать точный возраст, но она явно была ненамного моложе самого мага. Я застонал, когда Армен по-идиотски улыбнулся девушке, одновременно взяв её за руку и поблагодарив. К моему невероятному шоку, это сработало. Маг явно тоже приглянулся эльфийке, та вела себя аналогично Армену. Разумеется, никакого посоха с ним не было.

— Ещё что-нибудь желаете? — спросила она, держа в руках свой поднос.

— Нет, спасибо, — улыбнулся ей Армен. — Когда мне что-нибудь понадобиться, я найду тебя.

Клянусь богом, этот парень подмигнул ей. Официантка кивнула, а затем, развернувшись на месте, побрела обратно за барную стойку. Армен глядел ей вслед, и, стоит признать, вид и вправду стоил того. Джули заметила это и шутливо хлопнула меня по плечу, на что я усмехнулся ей.

— Приятно видеть, что голова твоя забита не только серьёзными делами, — сказал я, обращаясь к Армену. — Я на миг подумал, что твой флирт — это просто прикрытие для твоей мятежной деятельности.

— Он такой с самого прихода сюда, — сказала Тэм, подняв кружку, чтобы отпить. — Это очень забавно. Она побежит визжать, когда узнает, что ты маг?

— Она не узнает, — ответил Армен, а потом неслабо отхлебнул эля.

— Знаешь... — сказал я эльфу. — У нас есть ещё пара часов в запасе.

Армен на мгновение задумался, а потом медленно поднялся из-за стола. Он поправил мантию, достал из рукава небольшой кинжал и положил его на стол. Я какое-то время смущённо уставился на оружие и его владельца.

— Ты прав, — сказал эльф. — В любое время могут нагрянуть храмовники и убить меня. Пришло время жить. Я теперь свободен.

Я был только и рад подбодрить парня, когда он отправился поболтать со своей новой знакомой. Та оживилась, когда Армен подошёл, и они сели за разговором на высокие табуреты. Других посетителей не было, так что времени свободного у них было много. Я посмотрел на них и одобрительно поднял кружку. Именно за такое отношение к жизни я его и полюбил. Он умел правильно использовать оставленное ему время.

— Он, кстати, назвался учёным, доверенным лицом дворянина, — сказала Тэм. — Чтобы объяснить мантию.

— Та же фигня произошла в конюшне, — сказал я. — Неужто правда так просто сойти за дворянина?

— Ну, а ты подумай, — сказала Джули. — В чём разница между дворянином и простолюдином? В их одежде и как они себя ведут. Твоя одежда странная, да, но любому понятно, что она намного дороже шмоток крестьянина. И ты совсем не создаёшь впечатление простолюдина. Ты ходишь уверенно и прямо, а также говоришь открыто, не звуча так, будто дерзишь.

— Я хожу так из-за военной подготовки, — возразил я. — Я не аристократ.

— Это неважно, — сказала Тэм. — Эти люди не встречали раньше никого похожего на тебя. Они будут заблуждаться.

После этого я уступил логике дам. Это было правдой. Моя родина, где я родился и вырос, где я научился всему, что знаю и как вести себя, была чужим миром для этих людей. Мои бывшие земляки показались бы им высокомерными, если не самоуверенными, не только из-за наших достижений, но и из-за нашей культуры. Мы так долго знали свободу, что не можем представить себе жизнь без неё. С людьми же, что окружали меня в тот день, всё было наоборот. Они не знали ничего, кроме несгибаемой тирании. Мне нечего было сказать им, если они сочли меня за аристократа всего лишь из-за того, что я считаю себя свободным.

По крайней мере, сейчас.

Дальше, мы — в самые жаркие и душные часы дня — наслаждались едой и выпивкой, просто отдыхая и попутно наблюдая за активностью городишки. Это вносило какое-то спокойствие — притворяться, что за тобой нет погони и что тебя не забросило в другой мир. Где-то через час Армен исчез в кладовке вместе с официанткой, над чем мы долго и хорошо посмеивались. Вскоре мы расправились с обедом, сокрушаясь о недоступности официантки из-за нашего друга.

Как раз в тот момент, когда у меня возникло искушение подойти к двери кладовой, чтобы достать оттуда за шкирку потенциальных любовничков, поскольку приближалось время идти за нашими новыми лошадьми, неприятности решили проявить себя самым неожиданным образом.

Перед нами остановился проходивший мимо мужчина с перекинутым через плечо луком. Он был ни стар, ни молод, среднего телосложения, разве что выглядел чуть более упитанным, чем большинство. Он явно был каким-то охотником, так как через плечо у него висела связка мёртвых нагов, а к бедру были привязаны пустые ловушки. Сперва он прошёл мимо нас, едва удостоив нас взглядом и будучи настолько неприметным, что я едва заметил его присутствие. Вот только потом он сделал пару шагов обратно, наклонил голову и уставился на меня, будто я какое-то цирковое зверьё. Я прищурился на мужчину; хотя к этому моменту я привык вниманию к своей персоне, мне всё равно не нравились такие пристальные гляделки.

Мои спутницы быстро заметили этого мужчину, и мы все уставились на него с враждебным удивлением. Он не обращал внимания на девушек, всё его внимание было приковано ко мне. Это, мягко говоря, настораживало.

— Какая-то проблема? — спросила Джули.

— Ты... — охотник указал на меня, на его лице был написан шок. — Ты убил дракона!

И тут до меня дошло, кто он такой. Я слышал, как в благородном суде упоминался охотник, который наблюдал за событиями дня из леса. Человек, которого поймали Золотушка и его ублюдочные прихвостни. Никогда в своих самых смелых мечтах я не представлял, что пересекусь с ним. Я почувствовал, как моё лицо скривилось от гнева. Я нашёл лживую крысу. У меня проскользнула мысль пристрелить его на месте, пока тот дрожал от волнения или шока, но я знал, что это плохая идея. Это было бы слишком громко и сорвало бы моё прикрытие. Кроме того, я хотел немного перетереть с ним.

— Ты должен быть в тюрьме! — продолжал охотник. — Почему ты здесь?!

Тот сделал шаг назад. Я сразу понял, что он собирается бежать. Понял это не я один. Мы все трое медленно встали, готовые кинуться на мужика. К несчастью, он был быстрее. Он бросился бежать быстрее, прежде чем мы успели среагировать, люди на улице удобно расступилась, когда мужик крикнул, чтобы они убирались с дороги. К счастью для нас, он не стал пытаться проскользнуть по каким-то боковым улочкам, а побежал по прямой вдоль порта. У меня свело живот, когда я понял, что он натравит весь гарнизон на нас.

— Тэм, — сказал я, окликая единственного присутствующего человека, который мог остановить крикуна на таком расстоянии. Причём тихо и быстро.

Кунари быстро выхватила лук и наложила стрелу. Та со свистом сорвалась и полетела прямо в грёбаного крысёныша. Стрела попала ему в левую часть спины, чёрно оперённое древко теперь торчало у него из кожи. Охотник навернулся и упал, обнаружив, что стрела прошла через него насквозь, а колючее острие торчало из его груди.

На улице стало смертельно тихо, все взгляды обратились к нам. Мне было всё равно. Мне нужно было поговорить с говорливым.

— Дело Короны! — крикнул я, указывая на свой берет. — Тут не на что смотреть, проходите мимо или встретьтесь с суровыми последствиями!

Люди быстро отвели глаза в сторону, когда Тэм принялась накладывать очередную стрелу, а Джули — доставать из телеги свой топор. Я не удивился, что моя демонстрация сработала, потому как был уверен в распространении слуха о появлении дворянина в городе — однако, меня удивило, как быстро всё вернулось на круги своя. Наверное, это инстинкт простого люда перед лицом имперского офицера. Я попросил двух дам остаться у телеги, а сам побежал к охотнику.

Нашёл его я ещё живым, хотя долго он таким не останется. Я слегка поигрался с воткнутой в него стрелой, и тот вскрикнул от боли. Просто чтобы сразу стало понятно, кто в каком положении находится.

— Зачем ты напиздел? — прорычал я, когда проходившие мимо уставились на нас. — На кой хер тебе нужно было это делать, уёбок ты сраный?

— П-почему ты всё ещё жив? — простонал он.

Я пнул его для верности, и пробитый стрелой мужчина от боли сложился пополам, слегка перекатившись. Он открыл свою кожаную сумку. Я быстро схватил ту и нашёл то, что и предполагал. Зубы дракона, которые, если верить речам моих похитителей, стоили целое состояние. Он продал меня Золотушке, и этот дворянский мудила рассчитывал получить благосклонность двора за свои хлопоты. То немногое, что я испытывал к человеку передо мной, исчезло в одно мгновение, но моё настроение значительно улучшилось от того, что я получил назад то, что у меня отняли.

— Так, так, так. Вы только гляньте, — угрожающе произнёс я. — Только ещё момент.

Я схватил стрелу в его спине и грубо вырвал ту, сделав и без того отвратную рану ещё хуже. Чёрная стрела лежала между моими пальцами, когда охотник начал увядать на глазах. Я упёрся всем весом в его колено своим сапогом, чтобы снова привлечь его внимание.

— Это за то, что пытался продать меня, как какую-то свинью, — прошипел я. — Надеюсь, в следующей жизни до тебя дойдёт, что всё имеет свойство возвращаться стократно.

Я убрал с него ногу и пошёл обратно к телеге, зеваки снова разошлись кто куда, стараясь избегать моего взгляда. Мои опасения, что на меня кинется разъярённая толпа или отряд гарнизона, пока не оправдались, но я не собирался здесь задерживаться. Джули с Тэм тоже явно были готовы покинуть город, обе настороженно следили за проходящими мимо людьми.

— Давайте сваливать, а? — предложила Джули. — Мы и так привлекли слишком много внимания.

— Согласен, — сказал я. — Идём за нашим любовничком, а потом заберём наших лошадей.