Вересковый мёд (гет)

В звенящей тишине подземелья слышно, как шуршат тяжелые складки мантии. А одинокий Люмос теснит плотную, вязкую темноту только вокруг себя — на ярд, не более. Но этого достаточно.

Тускло поблескивают выложенные на гранитной полке старинные золотые вещи: медальон на длинной цепочке, двуручная чаша и перстень с грубым темно-серым камнем. На первый взгляд камень похож на те, что валяются на дорогах, даром что огранен. А безыскусно выцарапанный треугольник с вписанной окружностью только ухудшает первое впечатление. Обманывает. Вот и Том Риддл много лет назад обманулся, раздосадованный и обозленный разговором с родственничками. Не заметил проступающих лишь под внимательным взглядом прожилок, змеящихся из вершин треугольника к центру. И эфемерного мерцания в глубине похожего на туннель круга не разглядел. Далеко не сразу сообразил, что за реликвию нашел тогда в грязной хибаре Гонтов. Иначе вряд ли рискнул бы использовать ее так же, как до того — простую бумажную тетрадь.

Черная обложка первого крестража слегка обтрепалась. Но в остальном он оказался ничем не хуже других, равно как и легендарный воскрешающий камень — не лучше. Все эти предметы когда-то безропотно стали сосудами для обрывков души Темного лорда, и все они сейчас пусты. Как такое могло случиться? Он не имеет ни малейшего представления.

Среди некогда особо ценных артефактов не хватает диадемы. Не иначе как внезапный приступ сентиментальности сподвиг Волдеморта оставить запертую в реликвии Ровены частицу самого себя в Хогвартсе — месте, пусть ненадолго, но ставшем для него домом. О том, что охранные чары школы подвластны лишь воле директора, он в тот момент самонадеянно не подумал. Что ж, результат закономерен: последний крестраж теперь вне досягаемости. Есть, конечно, Снейп, но тот и так уже слишком многое знает.

С другой стороны, нет ни одной причины думать, что диадема все еще остается якорем. А раз так, пусть себе лежит в Выручай-комнате. По крайней мере пока.

Интересно, печальная Серая Дама уже заметила произошедшие с наследием ее матери перемены? Помнится, она сильно огорчилась тому, что ее якобы обманули и осквернили фамильную ценность. Рвала и метала, насколько это доступно призраку. Том лишь посмеялся ей в лицо. Но в глубине души, стыдно признаться и смешно сказать, он тогда тоже испытал обиду. Сейчас ситуация видится ему немного иначе, и он, кажется, лучше понимает Елену. Ни о каком раскаянии речи нет, но при случае он, возможно, попробует восстановить приятельские отношения с ней.

По взмаху палочки в стене появляется ниша, и полка с бывшими крестражами скрывается внутри.

Волдеморт заклинанием запирает дверь и идет по темному коридору к залитой пыльным светом лестнице, а дробное эхо шагов аккомпанирует холодному ходу мыслей. Самое скверное из предположений связано с Дамблдором. Если старый лис в самом деле одним махом сумел уничтожить главные свидетельства мастерства и силы Волдеморта, то никакой тот, выходит, не Темный лорд, а по-прежнему всего лишь мальчишка Том, которого светлоликий профессор снисходительно щелкнул по носу. И ведь, что хуже всего, черная магия никогда не значилась в списке интересов прославленного победителя темных сил. Напротив, Дамблдор при каждом удобном случае выказывал к ней неприязнь и всячески сторонился. Напоказ.

Волдеморт останавливается, глядя себе под ноги, у первой ступени. Пустая болтовня — это не обет и не клятва. Никаких препятствий к овладению темными знаниями и силой у святоши от мира магов никогда не было. Однако, — до хруста в пальцах сжимая лестничные перила, Волдеморт медленно идет наверх, — орденцы ведут себя так же, как и всегда. Да, бородатый мудрец с колокольчиками мог наслаждаться победой и в одиночестве, не разделяя ее с адептами, особенно если далась она ему ценой запретных практик. Но все-таки эта версия лишь одна из возможных. И ни одного факта, который бы послужил хоть косвенным ее подтверждением, нет. И поэтому лучше выдохнуть.

Жаль, что и у других версий фактических подтверждений ровно столько же.

Легче всего Волдеморту было бы принять факт собственной ошибки. Однако ритуал он проводил в точном соответствии с описанием Оула Буллока⁽¹⁾, не говоря уже о том, что любые неточности при темно-магическом волховании обычно дают о себе знать сразу и, как правило, крайне болезненным для невежественного мага образом.

Может быть, проблема не в процедуре, а в количестве? Что, если не зря чернокнижники с редким единодушием писали о рисках изготовления нескольких крестражей? Все боялись последствий для жизни и здоровья — эти риски Волдеморт просчитывал. Но что если крестражи дестабилизировали друг друга, причем эффект накапливался постепенно и в конечном итоге привел к самоуничтожению? Над этим вопросом стоит подумать. Версия сомнительная, но если вдруг окажется верной, то список изобретений Темного лорда пополнится простым и безопасным способом избавления от крестражей, на случай, если их создателю надоест вечная жизнь, а страшного и ужасного раскаяния не случится. Мимолетной прохладой обдает мысль о том, что дестабилизирующий фактор мог коснуться и самой души — не только обрывков. Но нет. Изменения в себе он действительно замечает, но они, без сомнений, к лучшему: мысли стали более ясными, настроение — ровным, и с магическими способностями полный порядок. С последними, впрочем, проблем и не было. Но над вопросом о потенциально негативном влиянии крестражей на интеллект и способность к самоконтролю он тоже еще подумает.

Лестница заканчивается. Воздуха становится больше. Есть и третья гипотеза: действие сторонних сил. Волдеморту попадались книги, в которых говорилось о возмущениях планетарных магических токов, приводящих к аномальным проявлениям волшебства. Но чтобы такая аномалия затронула крестражи, находившиеся в разных местах с далеко не одинаковым магическим фоном, но при этом не проявила себя больше никак?.. Крайне маловероятно и совершенно необъяснимо.

Наверху он минует небольшой коридор и выходит в просторную залу. Южная стена ее прорезана рядом высоких стрельчатых окон, и света здесь предостаточно. Но явно не хватает хоть какой-нибудь мебели и хозяйской руки. Пол, оконные рамы и даже стены покрывает слой пыли. Только золотой дождь на защищенной чарами картине — единственном украшении дома — ярко бликует под косыми лучами солнца.

Шедевр маггловской живописи. Первое приобретение Темного лорда для первого собственного жилья. Повод для иронии. Но желания иронизировать нет.

Он подходит к висящей на широкой стене картине, и время, отмеряемое гулкими ударами сердца, привычно замедляет бег. Совсем другая. И вместе с тем неуловимо похожая: прекрасная до сладкой боли в груди и шевеления волосков на коже. Даная-Лили. Волдеморт протягивает руку и осторожно касается нарисованного плеча.

В первый раз он увидел эту картину в юности. По поручению Горбина искал на выставке случайно оказавшееся в руках магглов зачарованное полотно, но поразился тому, насколько глубокими и живыми могут быть неподвижные с виду картины. В тот день он счел наблюдение бесполезным, но тем не менее впоследствии еще не раз посещал художественные музеи, влекомый загадочной магией немагического искусства.

Климтовскую "Данаю", породившую в его душе какие-то смутно-тревожные переживания, Волдеморт постарался побыстрее забыть и практически преуспел в этом. Однако образ всплыл в памяти, стоило ему впервые войти в главный зал собственного спонтанно купленного у разорившихся магглов-аристократов дома. Когда-то этот небольшой замок принадлежал его предкам, но в последствии был продан и перепродан. Последние два века, на протяжении которых деградирующие с каждым новым поколением Гонты ютились в жалкой, вросшей в землю лачуге, их фамильный дом пустовал. Но теперь он вернулся к законному наследнику.

Волдеморт давно не придавал значения местам, где доводилось останавливаться. Это были временные пристанища, и неважно, кому формально принадлежали, главное, чтобы истинным властителем над всем и всеми вокруг оставался он сам. Но, как ни странно, и для него это оказалось приятным — войти в свой собственный дом.

От широкой стены в парадной зале веяло постоянством и... пустотой. Ее еще только предстояло сделать своей по-настоящему. Увесистого багажа из портретов предков под рукой не нашлось, но память возродила образ, а вместе с ним и сонм волнительно-нежных чувств, которые, как в тот момент выяснилось, обрели имя.

Небольшому расследованию, завершившемуся встречей с частным коллекционером в Вене, на удивление легко нашлось место в плотном графике Темного лорда.

Снисходительно усмехнувшись и качнув головой, Волдеморт отгоняет воспоминания, убирает руки за спину и оборачивается лицом к зале. Большую часть жизни он стремился во всем руководствоваться лишь голосом разума, но с появлением Лили все изменилось. Теперь он не только совершает иррациональные поступки, но и искоренять это в себе не считает нужным. Ведь, как ни странно, от спонтанных решений тоже бывает польза. Тепло и уют дома в Годриковой лощине, затаившиеся при появлении незваного гостя, настигли, овеяли его на выходе, будто вздох облегчения, и пробудили оставленные в далеком детстве мечты. Домашний очаг и прочие глупости. Что ж, он позволил себе совершить глупость и не жалеет об этом. И хорошо, что купил, а не отобрал. Так он сможет привести сюда ее. Когда настанет время.

"Оно настанет", — нашептывает память, вновь и вновь воссоздавая появление Лили в резиденции Темного лорда. И улыбка касается губ, которые еще помнят, с каким трепетом отвечала она на его поцелуй.

Правда, есть проблема.

Став владельцем поместья, Волдеморт быстро понял, что абсолютно не способен самостоятельно в нем обустроиться. До поры он не увидел в том повода для огорчений. Вполне удовлетворившись обретением собственно стен и картиной на одной из них, он мог и дальше квартироваться в доме Лестрейнджей. Однако недавно он собственноручно передал Лили порт-ключ, который при активации перенесет ее в этот зал. Стало быть, настало время Темному лорду озадачиться приведением своего дома в пригодное для жизни состояние. Придется выяснить, откуда в семьях волшебников берутся домовики.

* * *

Дом Лестрейнджей в дни, когда нет собраний, всегда малолюден и тих. Тем лучше по нему разносятся голоса. Особенно голос Беллы. Волдеморт слышит его, спускаясь по лестнице. В первом подземном этаже здесь винный погреб, хранилище редких магических артефактов и библиотечный архив. И множество пустых комнат. В одной из них обустроено рабочее место для проштрафившегося Регулуса Блэка.

С первых же, еще неразборчивых слов, по одним интонациям, становится понятно, что идет жаркий спор. Или, по крайней мере, Белла что-то доказывает кузену. В пылу спора они не слышат приближающихся шагов. Впрочем, звуки скрадывает плотный полотняный ковер, растянутый вдоль всего коридора.

— Как можно быть таким остолопом? Вот как?!

Ответ Регулуса не разобрать. Говорит он вовсе не так громко, как его воинственная сестрица, но, судя по всему, не противоречит ей.

— Но теперь-то до тебя хотя бы дошло, что не мог Кричер там сгинуть? — требовательно, но уже с нотками удовлетворения дожимает Белла. — Ну слава Мерлину, хоть что-то, — заключает она и снова повышает голос: — Смотри, теперь здесь не накосячь! Выполнишь поручение как следует, может быть, заслужишь прощение.

— Не надо, Белла, мы оба знаем: он не оставит меня в живых.

— Какая завидная осведомленность, — распахнув дверь, едко растягивает Волдеморт и жестом показывает Белле, поспешно соскользнувшей со стола, чтобы не суетилась. — А я и не знал, что ты у нас одарён прорицательским даром, Регулус. — Тот растерянно поднимается со своего места. — Напророчишь что-нибудь еще?

— Нет, сэр. Не думаю, что могу быть полезен вам в такой роли. — Смотрит мальчишка все еще исподлобья, но прежней глубоко затаенной гордости в глазах больше нет. Одна только исполненная достоинства обреченность. Где-то это даже трогательно. Но и смешно.

— Проводишь воспитательную работу, Белла? — Волдеморт резко отворачивается от пленника.

Белла с самого начала угадывает иронию в его речи и позволяет себе сдержанную улыбку:

— Да, мой лорд. Мне кажется, он не безнадежен.

— Правда? Что ж, поделишься со мной своими соображениями на сей счет позже. А пока я бы хотел знать, как продвигается дело.

— Да, мой лорд. Маггловские книги по теме я кое-какие нашла в их библиотеках и книжных магазинах. Рег уже начал их изучать. Думаю, пока этого достаточно, но, может быть, вы тоже взглянете? Если этого мало или не то, что нужно, я буду искать еще.

— "Новейшие виды вооружений", "Теория взрывчатых веществ", — подойдя к столу и перекладывая сложенные на нем книги, Волдеморт читает названия, втягивает носом воздух и удовлетворенно кивает. — "Основы саперного дела", "Взрывчатые вещества, составы и технологии обезвреживания"... Этого пока достаточно. И что, всë это у магглов в свободном доступе?

— О нет, мой повелитель, — с удовольствием отзывается Белла, — некоторые из этих книг действительно из магазинов и библиотек для обычных магглов, но большую их часть я нашла в библиотеках на территории их военных частей. Честно говоря, я не ожидала увидеть там то, что увидела, — изменившимся тоном добавляет она в конце.

— Понимаю. — Сокрушительная мощь их оружия и для него когда-то стала крайне неприятным сюрпризом. И с тех пор она только росла. Волдеморт хмурится: — магглы после твоего визита не забьют тревогу?

— Гарантирую, что такого не произойдет: я была предельно осторожна и незаметна.

— Как долго продержатся копии?

— Я использовала бумагу и чернила в качестве основы, поэтому по долговечности они не уступят исходным образцам.

— Похвально. — Наставник доволен своей ученицей, и глаза ее вспыхивают неподдельным счастьем.

— А чем ты порадуешь меня, Регулус?

* * *

Регулус штудирует маггловскую военную литературу. А вместе с ним и Белла, выказавшая к вопросу самый живой интерес. Вместе они ведут записи, систематизируют, представляют отчеты. На смену первоначальному недоумению в их взглядах быстро приходит плохо скрываемый страх, но постепенно его вытесняет взвешенное осознание и понимание масштабов риска.

— Получается, — севшим голосом решается наконец озвучить свой главный вывод Блэк, пока его кузина ограничивается покусыванием нижней губы, — Статут сейчас в большей степени защищает нас, чем их?

— На сегодняшний день я бы не говорил об этом столь однозначно. Магглов больше, их оружие разрушительнее, но и у нас есть свои преимущества. О некоторых из них я уже говорил с Беллой.

Перехватив взгляд, она тут же кивает:

— А я говорила Регу, но... их наука не стоит на месте.

— Верно.

— И поэтому вы решили покорить магглов сейчас, пока еще не поздно? — сквозь сдержанные интонации просачивается если не явное неодобрение, то по крайней мере сомнение.

— Все-таки ты очень превратно истолковывал мои слова, Регулус.

— А я говорила тебе, — шипит Белла и странно дергает рукой, будто собиралась отвесить брательнику подзатыльник, но потом передумала.

— Речь шла только о власти над маг-Британией, — пряча довольную ухмылку, уточняет Волдеморт.

— Но вы всегда называли магглов и магглородок врагами.

— Идеологическими, Регулус. Войны с ними я надеюсь избежать.

— Но изоляция уже привела нас к отставанию... во многом.

— Поэтому полностью изолироваться мы не можем и не должны.

— И, в частности, поэтому мы изучаем их оружие! Чтобы не быть как слепые котята в случае чего?!

— Правильно, Белла.

Ликующая валькирия и озадаченный пуще прежнего наследник славного рода Блэк покидают кабинет Темного лорда, чтобы продолжить начатое.

* * *

Вальбурга является, по-видимому, сразу, как только получает известия о занятиях сына, и всем своим видом напоминает громовещатель.

— Том, как ты мог?! Я тебе доверила сына, а ты заставил его читать какую-то маггловскую гадость? Разве пристало!..

Приходится собрать воедино все свое хладнокровие и методично объяснить разъяренной леди, что ничего такого страшного к ее отпрыску от чтения доверенной маггловской литературы не пристало. А потом и доходчиво обосновать причины и цели данного ему поручения. Тяжело дыша и хмурясь, Вэл выслушивает внимательно. Задает вопросы. Заканчивает разговор она уже в совершенно другом настроении:

— Я была неправа, Том, прости. И вообще повела себя бестактно, врываясь к тебе вот так... Признаю твое право потребовать удовлетворения, но позволь предложить кое-что в качестве извинений? — В качестве ответа она получает разрешающий жест и продолжает: — Пытаясь изучать маггловские изобретения в готовом виде, мы, конечно, уменьшим риски, но все равно вечно будем отставать. Скажи, как называются их науки, которые позволяют им придумывать и создавать все это?

— Хм... Физика и химия, в первую очередь.

— Вот. Вот их должны изучать наши дети. На каникулах, может быть. Да и молодежь тоже. И я готова взять на себя организацию... м-м... такой школы. То есть я имею в виду финансовую сторону и помещения. С тебя преподаватели и ученики. Хотя поговорить с родителями, чтобы понимали, если будет надо, я тоже могу.

Некоторое время Волдеморт молчит, внимательно глядя на одноклассницу, после чего позволяет себе открыто улыбнуться:

— Твои извинения приняты, Вэл. Мне нравится твое предложение. Думаю, в ближайшее время мы вернемся к этому вопросу.

* * *

На общем фоне почти будничным событием становится доклад по поводу обезвреживания заложенной в посылку бомбы.

— Поскольку мы не знаем, какой там взрыватель, и практически не имеем опыта, то лучший способ — заморозить ее. Жидким азотом.

— Материал взрывателя потеряет упругость, взрывчатое вещество станет неактивным, и коробку можно будет безопасно вскрыть.

* * *

Все действо проходит во внутреннем дворе Лестрейндж-мэнора. Добыть азот из воздуха — как говорится, дело техники. С этим отлично справляется Снейп. Манипуляции с посылкой Волдеморт планировал поручить какому-нибудь из домовых эльфов, но вызывается Блэк. Судя по всему, он намерен стоять в этом вопросе на смерть, и Темный лорд уступает. В конце концов, кто он такой, чтобы мешать юному романтику испытывать судьбу на прочность.

К счастью, обходится без жертв.

Чтобы не отморозить руки, Регулус орудует большими металлическими щипцами и ломом с обмотанными тряпьем рукоятками: не очень ловко, но дело движется.

Коробка вскрыта. И кроме бомбы в ней ничего нет.

То, что организаторам неудавшегося покушения хватило ума поберечь ценнейшую книгу, делает им честь. Но, с другой стороны, к числу их подвигов добавляется кража. Оставлять этот факт без внимания Волдеморт не намерен.

Однако всему свое время.

* * *

Больной вопрос — финансы. Организация, говорящая о справедливости, морали и к тому же пересмотревшая свое отношение к магглорожденным, не может заниматься откровенными грабежами. И Малфой на каждом собрании ноет о том, что добровольно спонсирующие их общую военно-политическую борьбу семьи вот-вот разорятся. Он преувеличивает, конечно, но и правда в его словах есть. Темный лорд доводит до ближнего круга очередную задачу.

— Нам нужны новые источники доходов. Подойдут даже не вполне законные, но только не явный криминал и не мошенничество. Люди в массе своей не должны считать нас врагами.

— У магглов отбирать тоже нельзя? — обиженно уточняет Крэбб.

— Тоже.

Расходится Круг понуро.

Однако уже на следующем собрании обстановку разряжает Снейп. Немного подрагивающими от волнения руками он передает Волдеморту несколько исписанных убористым острым почерком листков и вкратце излагает свое предложение устно.

— Я подумал, мой лорд, что найти возможности для существенного увеличения доходов, ограничиваясь только традиционными для магов ремеслами, крайне проблематично, поскольку все прибыльные сферы уже заняты либо нашими... спонсорами, — в этом месте Волдеморт, не применяя легиллименцию, готов поспорить, что тонкий флер ехидства просочился в интонации говорящего не случайно, — либо кем-то еще. Поэтому моя идея состоит в том, чтобы торговать с магглами тем, что имеет ценность в их мире, но использовать при этом наши преимущества. Я говорю о нефти, мой лорд. Магглы называют ее черным золотом. Как я могу судить по их прессе, это очень прибыльная область...

— И что, сами они ее еще не освоили?

— Освоили, но не полностью.

— Есть месторождения, в том числе в Британии, так называемой сланцевой нефти. Карту я там приложил... Так вот, ее добыча обходится магглам так дорого, что по большому счету теряет смысл. К тому же для них проблема — это ее загрязнение серой. А мы могли бы добывать ее с помощью магии, практически без затрат, особенно если сделать чары стационарными. Примерную формулу я там написал. Она похожа на ту, с помощью которой я сгущал азот из воздуха. Продавать магглам можно и просто нефть, но выгоднее разделять ее на фракции. Это тоже не слишком сложно и можно делать частично с помощью магии. Цены на нефть и продукты первичной переработки я выписал из свежих газет. Они в маггловской валюте, но фунты же можно потом менять на галеоны?..

— У тебя все, Северус? — уточняет Волдеморт и обводит глазами Круг. — Что скажете? Ты, Люциус? — направляет он свой вопрос персонально, одновременно протягивая Малфою листки, полученные от Снейпа.

— Н-ну-у... — вскидывая брови и пробегая глазами по пергаментам протягивает главный финансист организации, — идея интересная и, на мой взгляд, стоит того, чтобы в нее инвестировать. Только я хотел бы от себя заметить, что, когда торгуешь с магглами... — Малфой вдруг запинается и бросает быстрый взгляд на лорда. — Обдумывая ваше поручение... я тоже... навел справки. На всякий случай. Чисто теоретически...

— Ни мгновения в тебе не сомневался, — одними губами улыбается лорд и прищуривается: — Так что там нужно иметь в виду, торгуя с магглами?

Люциус делает глубокий вдох и осторожно продолжает:

— С ними можно вести торговлю и не раскрывая происхождение товара, но тогда цену они будут давать в разы меньше. Поэтому было бы выгодно легализовать бизнес. Для этого нам потребуется купить у них участок с месторождением и построить на нем что-то, хотя бы отдаленно напоминающее их заводы.

— Так, кто еще хочет что-нибудь сказать?

— Если можно, мой лорд, — снова заговаривает Снейп, — я бы хотел добавить. Нам нет нужды покупать большой участок. Заклинание, конечно, еще нужно перепроверить, но задумано оно так, чтобы чары, наложенные в одном месте, собирали нефть с большого объема. Причем это не будет заметно со стороны, потому что речь о недрах.

— То есть "черное золото" будет утекать из-под ног магглов, а они этого не заметят? — насмешливо переспрашивает Якси и, получив утвердительный ответ, весело заключает: — Мне нравится!

— И ни малейшей возможности уличить нас в противозаконных действиях... Да и противозаконных ли? Ведь нефть сама... перетечет, — с усмешкой добавляет лорд. — Неплохо. Кстати, Малфой, дай-ка карту. Так и есть. Корбан, у меня для тебя отличная новость! Одно из помеченных Северусом месторождений находится в Норфолке. Твое поместье как раз на нем. Скажи честно, ты ведь не против пожертвовать свое "черное золото" на общее дело?

— Н-нет, — потерю веселости Яксли пытается заменить бодростью: — Конечно, не против, мой лорд!

— Спасибо, мой искренний друг. У кого еще будут замечания, предложения, вопросы?

— А что мы ответим, если нас станут спрашивать, как нам удается добывать с тех участков нефть, чтобы это было выгодно? — размеренно интересуется Руквуд.

— А это, — тут же находится с ответом Малфой, — будет наша ком-мер-ческая тайна, — слова он будто смакует и выглядит, как облизнувшийся лис. Поясняет: — Маггловское, между прочим, изобретение.

— Говорил же, нам есть чему у них поучиться, — изучая предложенную Снейпом формулу заклинания, хмыкает Волдеморт и замечает внезапную тишину. Пожиратели молча переглядываются друг с другом, и только старший Лестрейндж быстро и почти беззвучно что-то говорит Руквуду.

— Что-то не так, Родерикус?

— Да, мой лорд. Я только что заметил Августусу, что прежде мы слушали вас... внимательно, но не в должной мере. Недопустимо повторять подобные ошибки впредь.

— Полностью согласен, — кивает Руквуд.

— Отрадно, что вы сами это поняли, — благосклонно подытоживает Волдеморт. — Снейп, Малфой — вы ответственные за воплощение идеи с нефтью. У вас неделя на разработку детального плана.

* * *

Медленно, со скрипом деятельность Пожирателей смерти совершает поворот в нужную сторону. Волдеморт все чаще задумывается о том, что прежнее название — Вальпургиевы рыцари — было лучше. Но ему пока не до таких мелочей.

Долохов и Крауч ежедневно докладывают о результатах проверки членов организации на аморальность. Случаи разбираются. Некоторые получают заслуженное наказание, и Темный лорд нередко чувствует лопатками полные ненависти взгляды. Но страх сильнее. К тому же особо отличившиеся подонки, как правило, слабы и разрознены, а значит, их можно не опасаться. Зыркнуть исподтишка, да еще, покрываясь липким потом, пожаловаться друг другу — вот и все, на что этим отбросам достанет храбрости. Между тем, как расходный материал для патрулирования улиц и раздергивания ресурсов орденцев они сгодятся.

Волдеморт бы свел противостояние к минимуму, во всяком случае, пока не определился с новой тактикой, но любое снижение активности с их стороны воодушевляет противника. Поэтому Пожиратели по-прежнему совершают рейды и отражают атаки. Основная ответственность по организации боевиков теперь лежит на Лестрейнджах. К счастью, они прилично справляются. Причем, Белла, существенно помогая кузену, успевает отмечаться и здесь: прирожденная воительница. И тем не менее, совсем без участия лорда тут не обходится. С ним периодически консультируются, изредка призывают на помощь в стычках. Скучать не приходится.

Однако он выкраивает время, чтобы пообщаться с Нарциссой Малфой. Она отличная хозяйка, о чем однозначно свидетельствует состояние Малфой-мэнора, не болтлива и, в отличие от старшей сестры, никаких вредных иллюзий в направлении Темного лорда не испытывает. Вывод очевиден: лучше нее советчика по вопросам организации быта ему не найти.

В первые минуты настороженная и будто закованная в броню Нарцисса, вникнув в суть просьбы, от облегчения даже всплескивает руками и, не тратя времени даром, выдает исчерпывающую информацию по всем заданным ей вопросам. Так что через пару дней в доме Темного лорда уже хлопочет расторопная и толковая домовушка.

В остальном дневная суета не оставляет времени на мысли о личном. Зато перед сном, когда разум начинает затягиваться туманом, в грезы Темного лорда неизменно входит Лили. В первое время после минувшей встречи он не сомневается, что совсем скоро увидится с нею вновь. Ведь ее же влечет к нему, и ошибки в том быть не может. Но проходят недели, Лили не спешит пользоваться порталом и уверенность тает, растекаясь привкусом горечи на губах.

А ночами Волдеморту раз за разом снятся странные сны.

* * *

Свет луны струился в окна и серебристыми бликами отражался от резной рамы и от гладкой поверхности волшебного зеркала. Он не грел, и Том зябко поеживался в своей фланелевой детской пижаме. Но возвращаться в постель не хотелось. Темная гладь манила сладостью сбывшихся грез. Там, в зазеркалье, было возможно все.

Иногда из его темных глубин приходила женщина. Тоненькая, рыжеволосая. Почему-то всегда рыжеволосая, хотя у Меропы Гонт оттенок волос был совсем другим — пепельным. Впрочем, как звали его мать и как она выглядела, Том узнает только через несколько лет. А тогда, на первом курсе, впервые наткнувшись на Еиналеж в заброшенном школьном классе, он был уверен, что являвшаяся в зеркале смутно знакомая незнакомка и есть его умершая в родах мать. Он пытался разглядеть черты ее лица и не мог, они расплывались, как в знойном мареве. И все-таки рядом с ней ему было хорошо, хоть и щипало в носу немного. Пройдет несколько месяцев, и он поймет, что все обман, напрасные надежды, и запретит себе ходить к зеркалу.

Почему же он вновь стоит там и прикипает взглядом к ее лицу. Он ведь давно ничего от нее не ждет. Но происходит странное — пелена спадает и проступает ласковая встревоженная улыбка, грустно смотрят глаза, цвета болотной заводи. Это не Меропа. Это... Лили?..

Сбитый с толку Том в смятении переводит взгляд на свое отражение. Неуверенно переминается с ноги на ногу щуплый мальчишка с густыми волосами цвета воронова крыла. Он в круглых очках, а за все те же — ее — глаза. Детские губы шевелятся и высокий голос взмывает к высоким сводам:

— Все говорят, что Волдеморт хотел убить меня, но убил только вас с папой, а я...

Волдеморт в ужасе отшатывается от мальчика и не слышит того, что тот говорит дальше, только видит, как сквозняк шевелит на его макушке вихры.

* * *

Он подскакивает в своей постели и несколько мгновений еще видит эту взлохмаченную макушку, а в ушах звенит роковое "убил".

"Хотел убить меня, но убил вас..."

Виски сдавливает ледяным обручем.

"Мордред, какого дьявола?!"

Он же отказался от тех планов — его кошмар никак не должен стать явью. И все-таки...

Он безошибочно не глядя находит на тумбе палочку, но пальцы дрожат. Темпус выжигает на пологе темноты неровные 1:57. Волдеморт с усилием выравнивает дыхание и рывком сбрасывает с себя одеяло. Заснуть у него все равно не получится.

Пусть его странные — будто видения из другой жизни — сны в последнее время утратили явное сходство с ясновидением, двух эпизодов более чем достаточно, чтобы принимать их всерьез.

Он подвешивает над широким рабочим столом желтоватый Люмос, притягивает с разных полок несколько потертых временем книг и погружается в расчеты. Когда за окнами небо становится серым, а по стол оказывается засыпан исписанными и исчерканными пергаментами, нужная формула наконец готова. И модифицированное заклинание Непреложного обета тремя мерцающими кольцами обвивает запястье Темного лорда.

1) Автор книги "Тайны наитемнейшего искусства", в которой подробно описан процесс создания крестража

Вернуться к тексту