Дай мне еще один шанс (гет)

«Дорогой Гарри,

Мне хотелось бы знать, не пообедаешь ли ты со мной в Хогсмиде в эту субботу? Прошло и вправду слишком много времени, и мне хочется снова увидеть тебя.

С любовью, Гермиона»

Гарри хмурился, глядя на письмо. Это было не похоже на Гермиону — нервничать только потому, что она спрашивала своего друга, не хочет ли он пообедать с ней. Она почти никогда не нервничала… если, конечно, речь не шла об экзаменах.

Возможно, прошедшие три года изменили ее больше, чем он поначалу предполагал.

Он в самом деле не знал, как ответить на ее письмо. С одной стороны, он скучал по своей лучшей подруге и очень хотел увидеть ее снова. С другой стороны, он боялся, что эта встреча подтвердит то, что он отчаянно пытался отрицать — что он все еще влюблен в книжного червя с пышными волосами.

Желания победили сомнения. Гарри взял перо, обмакнул его в чернильницу, стоявшую на столе, и набросал ответ:

«Это было бы здорово. В полдень в «Трех метлах»? Если ты не ответишь, я буду считать, что твой ответ «да».

Гарри»

Пришло время для него оправдать свое гриффиндорское наследие и встретиться со своими страхами.

* * *

Сначала Гермиона пришла в восторг от того, что Гарри согласился прийти. Она наконец-то сможет увидеть его и провести с ним немного времени, чего она так страстно желала с того дня, когда узнала, что он исчез.

Но теперь, сидя в «Трех метлах» в субботу за пять минут до полудня, Гермиона не могла не испытывать опасений по поводу того, что ей снова придется общаться с Гарри. Что, если она скажет что-то не так и все испортит? Она не хотела провести еще три года, не имея возможности увидеть его.

Взяв себя в руки и пытаясь усилием воли унять дрожь в коленках, она взглянула на дверь, из проема которой на пол упала тень, и увидела стоящего там Гарри. Его глаза обшаривали комнату, высматривая Гермиону. Когда он заметил ее, легкая улыбка появилась на его губах, и он стал пробираться между столиками, чтобы добраться туда, где сидела она.

Теперь Гермионе пришлось приложить все усилия, чтобы ее желудок перестал трепетать. В такой деликатной и важной ситуации, как эта, лучше сохранять ясную голову.

— Привет, Гарри, — улыбнулась она.

— Привет, Гермиона. Как поживаешь? — Гарри снял пальто и положил его на стул рядом со своим.

— Неплохо. А как твои дела?

— Все хорошо, просто замечательно. Ты знаешь о моей помолвке с Ханной? — спросил Гарри.

«Вот дерьмо», — подумала про себя Гермиона. Заводя разговор, она хотела избежать любого обсуждения Ханны, поскольку это помешало бы ее истинным намерениям, из-за которых она пригласила Гарри пообедать вместе.

— Да, я слышала, — приветливо ответила она, в то же время оставаясь нейтральной. Не стоило открыто демонстрировать свою неприязнь к его невесте.

— Мы собираемся сыграть свадьбу во время пасхальных каникул, — объяснил Гарри. — Считай, что ты приглашена.

— Звучит заманчиво, — солгала Гермиона.

На самом деле она ни за что не пришла бы на его свадьбу (если только в роли невесты, конечно). Либо этой свадьбы не было бы, потому что Гарри был бы влюблен в нее, либо, если бы свадьба состоялась, это означало бы, что Гермиона потерпела неудачу, а она ни за что не собиралась мучить себя, наблюдая, как мужчина, которого она любила, женится на другой.

— Как, по-твоему, что лучше — парадные мантии или костюмы и бальные платья? — спросил Гарри.

Гермиона внутренне застонала. Это и близко не напоминало то, что она себе представляла. Она поняла, что для того, чтобы все прошло так, как она хотела, ей придется что-нибудь сделать, чтобы добиться этого.

— Вообще-то, Гарри, мы можем не говорить о свадьбе? Я хочу поговорить о тебе, а не о ваших с Ханной отношениях.

— В чем дело? Ты не рада за меня? — спросил Гарри с ноткой обиды в голосе.

— Дело не в этом, Гарри, просто… У меня была долгая неделя на работе, и я совсем не желаю напрягать мозги, — снова солгала Гермиона.

Гарри медленно кивнул.

— Хорошо. Итак, о чем ты хочешь поговорить?

— О нас, — ответила Гермиона.

— О нас? — переспросил Гарри.

— Да. Я знаю, что ты тоже это чувствуешь. Если мы будем избегать обсуждения того, что произошло три года назад, мы никогда не сможем вернуться к нам прежним. Мне не хватает того, что у нас было, Гарри. Мы должны поговорить об этом и двигаться дальше.

Это был только первый шаг в плане Гермионы получить больше, чем то, что у них было раньше. Как только Гарри снова почувствует себя комфортно рядом с ней, он, возможно, вспомнит о чувствах, которые испытывал прежде. А если нет… Гермиона была готова немножко подтолкнуть его в нужном направлении.

Лицо Гарри казалось бесстрастным. Затем, наконец, он отпустил эмоции, на его лице отразились настороженность, уязвимость и легкий страх, и он вздохнул.

— Наверное, ты права, — тень улыбки промелькнула на его лице. — Как всегда.

Гермиона посмотрела ему в глаза и искренне сказала:

— Ты так и не дал мне шанса по-настоящему извиниться.

— Тебе это больше не нужно, — ответил Гарри, избегая ее взгляда. — Я уже давно с этим смирился.

— Независимо от того, оставил ты это в прошлом или нет, извинения необходимы, чтобы наладить отношения, — возразила Гермиона. — Так вот, я просто хочу сказать, что мне действительно жаль, что я не ответила взаимностью на твои чувства. Я понимаю, как трудно было признаться и насколько труднее пережить отказ.

— В самом деле? — спросил Гарри с мрачными нотками в голосе. — Ты знаешь, как тяжело видеть человека, которого ты любишь, с кем-то другим и остаться счастливым? Ты знаешь, как трудно собрать воедино осколки своего сердца и двигаться дальше? Ты всегда была только с Роном, Гермиона. Тебе никогда не приходилось класть голову на плаху. Я не думаю, что ты понимаешь хоть что-то.

Гермиона знала, что это всего лишь три года сдерживаемого разочарования и разбитого сердца выплеснулись наружу, но слова все равно причинили ей боль. Гарри никогда раньше так с ней не разговаривал. И кто он такой, чтобы говорить об этом так, будто он был единственным, с кем это когда-либо случалось?

— На самом деле, Гарри, — решительно ответила она, — я понимаю больше, чем ты думаешь. Я точно знаю, каково это — видеть человека, которого ты любишь, с кем-то другим, и я знаю, каково это — пытаться жить дальше, после того как твое сердце разбито. То, что я была только с Роном, не означает, что он единственный мужчина, которого я когда-либо любила.

Гарри вызывающе смотрел на нее несколько секунд, прежде чем не выдержал и с досадой провел рукой по волосам.

— Прости, Гермиона. С моей стороны неправильно вымещать все на тебе только потому, что ты не ответила мне взаимностью.

— Все в порядке, Гарри, — ответила Гермиона, накрыв его ладонь своей. — Я понимаю. Неважно, как сильно ты пытаешься отрицать это, будь то перед собой, передо мной или перед кем-либо еще, я знаю, что глубоко внутри тебя есть часть, которая ненавидит меня за то, что произошло. Но как только ты выпустишь этот гнев, он действительно может уйти.

— Вообще-то, я думаю, что он уже ушел, — слабо улыбнулся Гарри. — По-моему, я куда больше злюсь на самого себя.

— Злишься на себя? — переспросила Гермиона.

— Ну да, — подтвердил Гарри. Он переместил свою руку так, чтобы она оказалась поверх руки Гермионы, и нежно сжал ее. — Прости, что поставил тебя в такую ситуацию. Должно быть, это было тяжело — причинять боль себе, и я знаю, что, рассказав тебе о своих чувствах, я причинил боль и тебе тоже, особенно когда исчез на три года. Вот почему я злюсь на себя. Я знаю, что заставил страдать не только себя, но и тебя.

«Если бы ты только знал настоящую причину моих страданий», — иронично подумала Гермиона.

— Все в порядке, Гарри. Я думаю, это хорошо, что ты открылся мне. Иначе сейчас ты жил бы, сожалея о несказанном. И как бы ни было больно быть отвергнутым, я точно знаю, что это сожаление в двадцать раз хуже.

«Потому что я живу с этим каждый день».

Гарри задумчиво смотрел на нее несколько секунд. Затем он улыбнулся.

— Наверное, ты права, — и добавил, усмехнувшись. — И насчет необходимости поговорить об этом — тоже. Я чувствую себя намного лучше.

— Я рада это слышать. Мне тоже стало легче.

— Вот и хорошо, — сказал Гарри. — Ну что, у тебя еще были какие-нибудь неприятности от моих девочек?

— Нет, — смеясь, ответила Гермиона. — Вообще-то, мы почти каждый день обедаем вместе.

Во время обеда двое друзей вернулись к своим старым привычкам и почувствовали себя более комфортно друг с другом. Они провели большую часть дня вместе и расстались только тогда, когда Гарри должен был уйти, чтобы подготовиться к свиданию с Ханной. К этому моменту у них было ощущение, что последних трех лет никогда не было, и они планировали снова встретиться за обедом в следующую субботу.

Все развивалось именно так, как хотела Гермиона. Легкая часть была позади, и теперь пришло время приступить к трудной.

* * *

Рэйвен и Джейд улыбнулись друг другу, слезая со своих метел. Они обе попали в команду Гриффиндора по квиддичу в качестве охотников и только что закончили свою первую тренировку.

Последние несколько недель дела шли на лад. Они не только прошли отбор в команду, но и Гермиона с их отцом обедали вместе уже три недели подряд.

Только одно омрачало их приподнятое настроение — тот факт, что Ханна до сих пор не сломалась. Они были уверены, что она ни за что не продержалась бы и месяца. Но теперь до конца месяца оставалось всего пять дней, а от их отца не пришло ни одного благодарственного письма, в котором говорилось бы, что они были правы насчет Ханны, и он расстался с ней.

Кажется, пришло время разработать новый план.

* * *

В тот вечер за ужином в маленьком испанском ресторанчике с видом на океан Ханна Аббот изо всех сил старалась не дергаться. Теперь, когда она привыкла к вкусу денег и ощущению того, что она богата, ей было тяжело так долго обходиться без них, особенно когда деньги были почти у нее в руках.

Они манили ее, она жаждала их. У нее выработалась зависимость от денег, и сейчас Ханна испытывала симптомы ломки. Ей нужны были деньги. Нужны были сейчас. Она больше не могла терпеть. Они нужны ей ПРЯМО СЕЙЧАС!

Куда бы она ни посмотрела, взгляд находил места, где она могла бы потратить свои деньги. Мало того, она упустила сделку года. Один из ее любимых магазинов обуви закрывался и устроил трехдневную грандиозную распродажу. И она ее упустила! Упустила из-за этих глупых детей.

О, как бы ей хотелось, чтобы эти сопливые паршивки не лезли не в свое дело. Они не могли оставить ее в покое, даже находясь за сотни миль отсюда. И теперь, из-за их интриг, она была близка к тому, чтобы лишиться всяких шансов навсегда связать себя с бумажником Гарри.

Потому что она сойдет с ума. Деньги закончились. Прямо сейчас она не могла потратить их. И не сможет еще пять дней. Если бы только ей удалось заполучить в свои руки хоть один вексель⁽¹⁾, она смогла бы продержаться следующие несколько дней. Если бы у нее был хоть один вексель, который можно было бы потрогать, понюхать, подержать в руках. Но нет, надо же было сглупить и потратить все до последнего кната из того, что она хранила в жестянке под кроватью. Там были всего лишь жалкие сто галлеонов. Она сказала себе, что должна постараться, чтобы их хватило, но ей попались та самая юбка, и тот самый пояс, и тот самый комплект мантий. И вот прошло две недели, четыре дня, семь часов и двадцать семь минут с тех пор, как она что-то покупала в последний раз — с тех пор, как она в последний раз ощущала в пальцах гладкую золотую поверхность галлеона.

И Ханна больше не могла этого вынести.

Примечание автора: Я знаю, я знаю. Но вам придется подождать. В следующей главе начинается битва за сердце Гарри и разворачивается драма с Ханной.

1) В оригинале bill (paper bill), что обычно переводится как «банкнота», «купюра». Но в волшебном мире не пользуются бумажными деньгами.

Вернуться к тексту