Гарри Поттер: кто я? (джен)

Ознакомившись с записями Гарри, Снейп удовлетворённо кивнул.

— В общем-то, всё выполнимо. Как человек, которому клялся милорд, подойдёте Вы, как вассалы — я и лорд Малфой. Не возражай. — Задумавшись, Северус перешёл на «ты», более привычное при общении с крестником, одногодкой Поттера. — Мы — самые сильные из его окружения и к тому же связаны с тобой. Далее, на роль учителя подходят Флитвик и Дамблдор. Лично я склоняюсь к кандидатуре последнего, объясню, почему: он — директор школы, а мы собираемся ночью в Запретный лес, так что Альбус станет гарантом нашей безопасности. Единственное, чтобы заинтересовать директора в нашем деле, он должен видеть полную картину. Поэтому, я прошу твоего позволения рассказать ему об изменениях твоей внешности. Придумал уже, что говорить будешь: зачем лорд тебе нужен?

— Хорошо, я даю разрешение на передачу данной информации Альбусу Персивплю Вулфрику Брайану Дамблдору, директору Хогвартса, — произнёс официальную фразу Гарри. — И да, придумал: я — сирота, а он — мой крёстный, мне нужен хоть один взрослый волшебник, который может взять на себя бремя опекунства.

— Что ж, неплохо. Тогда мне остаётся договориться с остальными членами нашей «спасательной» команды. Кстати, а пускать Шуршу кровь кто будет?

— В смысле?

— В прямом: вот у Вас тут написано — каждый участник ритуала жертвует по три капли своей крови. Василиск участвует? Участвует. Так что, боюсь, это нелёгкое дело предстоит Вам, как самому заинтересованному в результате. Не переживайте, я покажу, где сделать надрез, а потом проведёте по ранке рукоятью ножа — даже следа не останется.

Несмотря на побледневшее лицо, Поттер кивнул: надо — значит, надо.

* * *

Не откладывая в долгий ящик, Снейп направился к директорской башне и назвал очередной "сладкий" пароль.

Оказавшись у самой двери кабинета, он занёс руку, чтобы постучать, но услышал удивлённое:

— Входи, Северус. Что привело тебя ко мне в столь поздний час?

— Простите директор, но дело не требует отлагательств. Вы помните Тома Риддла? Он, кажется, учился здесь где то в пятидесятых годах.

— Безусловно, — кивнул Дамблдор. — Очень талантливый был студент. По-моему, после школы он взял под свою руку аж два рода? Не всякому полукровке такое по силам. Кажется, он пропал двенадцать лет назад, аккурат перед самыми выборами, иначе у нас давно был бы новый министр. А что такое?

— В бытность свою старшекурсником ему не посчастливилось создать крестраж из собственного дневника. Позже, уже будучи лордом двух родов и без пяти минут министром магии, он был приглашён стать крёстным. Через полтора года его крестник пропал, а ещё через три месяца сгинул и сам Марволо. Так вот, этим летом я обнаружил крестническую связь между неким дневником и Гарри Поттером, из чего могу заключить, что наш Гарри и пропавший младенец — одно лицо. Поттер, узнав о связи, взял с меня слово, что я найду способ вернуть ему крёстного. О том, что он — не совсем Поттер, мальчишка не знает. Ритуал мы нашли, но для полной уверенности в успехе нам нужен учитель Риддла. Поскольку место проведения воззвания к Хель — поляна в Запретном лесу, мне показалось что Вы самый лучший кандидат на эту роль. Возьмётесь?

Внимательно следя во время рассказа за интонациями Северуса, Альбус решил принять предложение: когда ещё выпадет шанс поучаствовать в таком древнем ритуале. А ведь он не молодеет!

— Конечно, Северус. Мой долг, как директора, оказывать помощь всем студентам Хогвартса — как действующим, так и бывшим.

* * *

Поздним вечером тридцать первого октября «команда спасения» собралась вокруг ритуального костра. После положенных слов и действий они, наконец, приступили к тому, ради чего пришли.

Ровный пенёк накрыли свежей белой скатертью, сверху на неё водрузили дневник-Тома, слева разместили чашу, а справа — нож из серебра с высеченными на нём рунами. Каждый, надрезав себе палец, накапал крови в чашу. Последним стал сам змей: он просто укусил себя за хвост⁽¹⁾ и пожертвовал свои три капли.

— Теперь лей кров-ф-фь на с-страницс-с-сы, — дал указание Гарри Шурш.

Как только последняя капля впиталась в дневник, над ним появился призрак студента-старшекурсника, только более плотный и цветной.

— Привет, Ш-ш-шурш, — поздоровался юноша, с подозрением оглядывая присутствующих. — А чщ-щ-щто здес-с-сь проис-с-сходит? Кто вс-с-се эти люди?

— Это жш-ше я, Гарри, — потерянно пролепетал Поттер на серпентарго. — Ты меня не узс-с-снал?

— Гарри? — удивлённо повторил тот. — Подойди ближш-ш-ше, дай ощ-щ-щутить твою магию. — Поттер подошёл к дневнику вплотную и протянул призраку руку. Между ними образовалась яркая светящаяся нить, по толщине больше напоминавшая канат. — И правда — Гарри, — улыбнулся Том. — Я же тебя впервые глазами могу видеть, раньше только твою магию и настроение различал… Так что вы хотите сделать?

— Мы хотим вернуть тебя в мир живых, — вдохновенно стал вещать Поттер и вдруг испугался. — Ты же не против?

— Я только за, — успокоил его старший товарищ. — Какой план?

— Я сейчас обращусь к Хель с просьбой вернуть тебя, а потом мы по очереди назовём причины, почему нам это важно. Тебе, насколько я понял, делать ничего не надо. Только на вопросы Госпожи ответишь, если понадобится.

— Хорошо, — усмехнулся Том, — я буду паинькой.

Гарри как-то резко вздохнул и встал перед Томом, загородив его от пламени костра. Хель или нет, он никому не даст Тома в обиду!

— Ничщ-щ-щего не бойс-с-ся, — зашипел ему на ухо Шурш. — Я тс-себя подс-с-страхую!

— С-спас-с-сибо! — также тихо ответил Поттер и, воздев руки к звёздному небу, обратился к своей покровительнице: — Услышь меня, Госпожа! В эту знаменательную ночь, когда мы можем пообщаться с ушедшими предками лицом к лицу, я прошу о милости: верни в подлунный мир моего крёстного. — С каждым словом магия закручивалась вокруг Поттера всё сильнее, и вскоре стал явственно слышаться её гул. На полянке похолодало, трава и кусты покрылись инеем.

— Слышу тебя, потомок мой, — пронёсся над командой холодный глас. — Только вот в чем дело: я терпеть не могу жуликов, а он попытался скрыться от меня, создав крестраж. Тебе придётся постараться убедить меня, что нуждаешься в этом обманщике.

— Слушаюсь, Госпожа. — с поклоном ответил Гарри. — Я — сирота, и до одиннадцати лет воспитывался у тёти и дяди, простецов⁽²⁾. Мне нужен взрослый волшебник, который поможет мне адаптироваться в этом мире. Для меня Том — самый близкий человек.

— Хорошо, — ответила Хель. — Кто ещё хочет сказать?

— С-с-сначщ-щала я, — прошипел Шурш. — Это я с-созс-с-сдал крес-с-страж тогда ещ-щ-щё юнош-ш-ши: он с-с-стал с-свидетелем, как от моего взс-с-сгляда погибла девочщ-щ-ка. Его душ-ша рас-с-скололас-с-сь — видимо, подс-с-спудно Том винил с-себя в её с-с-смерти. Я же направил кус-с-сочек душ-ш-ши в дневник и там запечщ-щ-щатал. Если бы он умер внезс-сапной с-с-смертью, то душа с-соединилас-с-сь бы с ос-с-сколком, и я с-с-смог бы вытащ-щ-щить его из тетради.

— Значит, не убивал, говоришь? — протянула Хель. — Это меняет дело. Кто ещё?

— Мы, Госпожа! — отозвались хором лорд Малфой и профессор Снейп. — Мы клялись в верности лорду Гонт-Слизерину, и, если есть такая возможность, обязаны помочь ему.

— Чувство долга и преданность сюзерену — это прекрасно, — похвалила Хель. — А что его воскрешение значит именно для вас?

Первым взял слово Люциус:

— Для меня и моей семьи возвращение милорда означает власть, силу и деньги. Положение в обществе.

— А для Вас, регент рода Принц?

— Для меня лорд Гонт-Слизерин — это, в первую очередь, знания, — признался Северус. — Он обещал включить меня в свой проект по зельеварению после того, как я защищу звание мастера.

— Принимаю, — одобрила Хель. — А Вы что скажете, директор? Почему Вы здесь?

— Том Риддл был одним из выдающихся учеников школы, а долг директора — защищать своих студентов.

— Засчитано, — объявила Хель. — Я удовлетворю твою просьбу, потомок: верну Марволо Гонт-Слизерина в подлунный мир и даже сделаю моложе — всё же, чтобы уследить за таким непоседой, нужны силы. Приобретённые в той жизни знания останутся — делать из него вечного ученика нерационально. Доволен ли ты моим решением, Том? — обратилась она к призраку.

— О большем я и просить не смел, — смиренно ответил тот.

— Да будет так! — провозгласила Хель и дунула на раскрытую ладонь: с неё слетел яркий шарик и полетел к Тому. Хель кивнула и растворилась в ночи. Лес опять наполнился звуками.

Одновременно с шариком света к призраку потянулись четыре ручейка магии. Они плотно оплели его руки, ноги, торс и голову. Через пять минут перед командой стоял молодой мужчина с тёмными вьющимися волосами и глазами цвета переспелой вишни — смерть никогда не проходит бесследно. Оглядев себя с ног до головы, он провёл рукой вдоль тела, трансфигурировав слизеринскую мантию в более приличествующий взрослому человеку костюм. Отвлёкшись на свой внешний вид, Марволо едва не упустил момент, как его крестник без чувств опустился на… Шурша, вовремя подставившего ему свои кольца.

Услышав рядом с собой еле слышный вздох, лорд Малфой обернулся и обомлел: вместо чернявого подростка с вороньим гнездом на голове он увидел юную копию своего отца, Абраксаса: бледная кожа, тонкие черты лица и, главное, отличительная черта Малфоев — платиновые волосы, спускавшиеся ниже плеч мальчишки. В голове Люциуса набатом забилась единственная мысль: «Это мой сын!»

Подхватив Гарри на руки он, извинившись, пригласил всех присутствующих на обед в Малфой-мэнор и аппарировал с места.

* * *

— КРИСПИ! — громогласно возопил лорд Малфой, оказавшись в холле мэнора. — Готовь комнату на этаже наследника. ЖИВО!

Едва проявившийся домовик исчез, не успев и пискнуть.

На шум со своей половины спустилась Нарцисса:

— Дорогой, по какому поводу сыр-бор?! — и так и замерла на верхней ступеньке лестницы. Медленно её рука прикрыла дрожащие губы, а глаза наполнились слезами.

Люциус, по-прежнему стоявший посреди холла и державший на руках, словно пушинку, светловолосого подростка, ответил:

— Познакомься, дорогая, это — наш первенец…

Не дослушав, Нарцисса опрометью слетела к мужу и обретённому сыну. Вопросы посыпались, как из рога изобилия:

— Как? Где ты его нашёл? Почему он одет в обноски? — Хотя одежда мальчика выглядела прилично и была по размеру, от внимательного взгляда леди Малфой не укрылось, что она явно не новая. — Что с ним?!

— Успокойся, Нарси, — оставив лёгкий поцелуй на виске жены, отозвался лорд Малфой. — Ты всё узнаешь завтра, обещаю. Сейчас его надо уложить в постель, а у меня остались кое-какие дела. Вернусь — расскажу.

А на семейном гобелене от Нарциссы с Люциусом снова отходили два листочка: "Гаррэль Гидрус Малфой, 29 декабря 1979" и "Драко Люциус Малфой, 5 июня 1981". Увидев имя старшего сына, главе рода пришлось смириться.

* * *

В спальне с приглушённым светом находились двое — бессознательный подросток лет четырнадцати-пятнадцати, лежавший в кровати, и белокурая женщина, что дежурила у его постели, не решаясь взять за руку.

Вдруг подросток заворочался, и с пересохших губ слетело короткое:

— Мисси!..

Услышав давно забытое имя, женщина издала сдавленный всхлип, заглушённый, однако, хлопком от появления домашнего эльфа, точнее — эльфийки.

— Молодой хозяин! — всплеснула та руками. — Да что же это деется-то на белом свете! Не успел от одной хвори оправиться, опять ни жив, ни мёртв лежит! Ну, ничего-ничего, — более мирно продолжила гостья, — здесь магия сильная, хозяину родная, быстро на ноги встанет… А ты, добрая госпожа, слёзы не лей, — продолжала ворчать эльфийка. — Жив твой сыночка, просто магии много израсходовал — молодой ещё, силу дозировать не научился. Ты вот что, возьми его за руку да позови, как помнишь, чтобы он, значит, на голос твой шёл и вернулся из серых равнин.

Нарцисса, а это была она, прикоснулась дрожащими пальцами к ослабевшей кисти и вдруг заплакала горше прежнего:

— Я не помню его имени, Мисси…

— Нашла о чём плакать, госпожа, — покачала головой эльфийка. — Зови его Гарри покамест. А как господин вернётся, у него спросишь.

— Кто ты? — запоздало поинтересовалась леди Малфой. — Эльфийки с таким именем давно нет в живых…

— Вот оно что! — с некоторым облегчением выдохнула домовушка. — А я-то, глупая, думаю: что ты, добрая госпожа, на меня, как на умертвие глядишь?.. Ну, что-то подобное я и предполагала — уж больно в меня, старую, маленький господин вцепился при первом знакомстве — не оторвать… А я и рада: в Хогвартсе деток таких маленьких уж лет триста как не было. Соскучилась я по привычной работе-то. Потому, когда директор нас снова призвал, чтобы хозяина в новую семью определить, я с ним и напросилась.

— А что за семья? — встрепенулась Нарцисса. — Как Гарри у них жилось?

— Семья обычная, не волшебная, — ответила Мисси. — Не будь меня рядом, плохо бы хозяину пришлось: ядро у него сильное, напитанное не по возрасту, выбросы были бы мощные. А так я все излишки магии на себя оттягивала — и мне польза, и хозяина никто не обижал… Только вот с первым выбросом недоглядела — хозяин в школе был. Досталось им с кузеном знатно, правда, и тогда его пальцем не тронули. Ладно, заболталась я: вон у него губы от жара потрескались, да бисеринки пота на лбу выступили.

— Но ты же расскажешь, как он жил все эти годы? — с надеждой окликнула эльфийку леди.

— Зачем рассказывать? — удивилась та. — Я лучше покажу. — И приложила к своему виску указательный палец. — Только фиал нужен.

Нарцисса создала ёмкость из батистового носового платка и протянула эльфийке. Та вытянула длинную яркую нитку памяти и опустила её во флакон, заполнив его до краёв.

1) Змея может укусить себя (в том числе и за хвост), будучи голодна, в случае, если потенциальная жертва успела «ускользнуть», оставив на нём «запаховую метку». (Яндекс.ру/вопросы) Если это происходит в реальности, почему бы обладающему интеллектом василиску не сделать это «для дела»?

Вернуться к тексту

2) Более «политкорректное» или же «толерантное» определение магглов

Вернуться к тексту