Гарри Поттер: кто я? (джен)

Северус ненавидел себя за свои сговорчивость и чувство долга. Благодаря этим двум качествам теперь он проводил в библиотеке не два часа, а все восемь: два — в Гринготтсе с Поттером, следя за тем, дабы это чудо ещё куда не влезло, и по три — в Малфой-мэноре и Принц-кастле — в поисках нужного ритуала воскрешения.

Сложность задачи была в том, чтобы именно воскресить человека со всеми его чувствами и привязанностями, а не «поднять» лича, у которого из чувств только голод, причём энергетический, а из желаний — пытать и убивать.

В одном из фолиантов Принц-кастла Снейп наткнулся на ритуал «Кость отца». Прочитав список зелий и высчитав необходимые пропорции ингредиентов, он уже был готов идти к Гарри, когда решил напоследок «пробежаться» по всему ритуалу.

Кроме кости отца (на самом деле любого прямого предка мужского пола с волшебными способностями), нужна была плоть слуги (не проблема) и — та-дам! — кровь врага. Причём это должен быть настоящий, то есть кровный, враг и ни в коем разе не родственник. Иначе отсутствие таких частей тела, как нос или уши покажется мелочью по сравнению с тем, что продолжительность жизни после такого «восстания» составляет два-три года максимум (и все эти бесспорно важные предупреждения даны мелким почерком в самом конце книги). Для своего сюзерена Снейп такой судьбы не желал: уж очень многим он был обязан лорду Гонт-Слизерину.

Значит, «кость отца» отпадает. Осталось надеяться на разговор Гарри с василиском Шуршем, а он обязательно состоится, не будь Гарри Поттером. Хотя как раз это, как выяснилось, вопрос спорный, да…

* * *

В это же время Гарри продолжал исследование своей «усовершенствованной» крови. Перелопатив за полтора месяца каникул всю предоставленную библиотекой Поттеров литературу, он наткнулся на очень древний свиток, который и в руки-то было брать страшно. При помощи профессора он был развернут и подвешен в воздухе специальными чарами.

И вот здесь-то Гарри и наткнулся на интересовавшую его информацию: оказывается, если в кровь впрыснуть яд василиска, а затем добавить в рану слёзы феникса, можно избавиться от множества тёмных проклятий, порч и наведённых иллюзий. Однако авторы свитка не рекомендовали экспериментировать — при неправильной дозировке можно убить человека (причём умирать он будет долго и мучительно) или оставить на всю жизнь калекой. Прочитав описание всех возможных последствий, Гарри сначала побледнел, а потом и позеленел.

— Мистер Поттер, что на этот раз? — недовольно проворчал Снейп. — Мы, кажется, договорились, что подробности разделки туши василиска и тому подобную мерзость Вы пропускаете. Не замечал за Вами подобной невнимательности раньше.

— Нет, профессор, — глубоко дыша ртом, ответил Гарри. — Я вдруг понял, что со мной могло случиться, не успей Мисси договориться с Фоуксом…

— Правда?! — усмехнулся Снейп. — Очень интересно послушать…

— Профессор, — взмолился Гарри, — прошу, не надо… — Но Северус уже читал интересующие его подробности из-за плеча Поттера. Закончив, он постановил:

— На этом я считаю Ваше исследование завершённым. Скажите, Том сегодня с Вами?

— Да, сэр, — кивнул Гарри. — Мы с ним не расстаёмся.

— Прекрасно, — сказал Снейп. — Положите этот пергамент между страниц тетради, а минут через десять пообщайтесь со своим другом. Ему тоже полезно побыть под впечатлением.

* * *

Вот и наступило тридцать первое августа. Сундук был собран, уменьшен Мисси и сложен в карман.

Гарри сердечно распрощался с тётушкой, крепко пожал руки дядюшке и кузену, еле увернулся от шутливого подзатыльника последнего: «чтоб не расслаблялся», и лёгкой походкой вышел за порог. Завернув в крошечный тупичок, он позвал нянюшку, и та с удовольствием доставила его прямо к поезду. Там она, забрав его вещи, надавав ценных указаний и вручив пакет с едой, переместилась в Хогвартс.

«Своё» купе Гарри нашёл очень быстро — оно было самым весёлым и самым заполненным. Там были представители всех факультетов — гриффиндорцы Гермиона Грейнджер и Рон Уизли с третьего курса и Джинни Уизли со второго, хаффлпаффцы Невилл Лонгботтом и Сьюзен Боунс, рейвенкловцы Терри Бут и Майкл Корнер со второкурсницей Луной Лавгуд, и даже из Слизерина были сёстры Гринграсс и Блейз Забини. Всего одиннадцать человек, двенадцать — если с Гарри. Так что поездка была не скучной.

На все вопросы: «Как прошло лето?» Поттер отвечал расплывчатым: «Познавательно», что в его случае могло быть как заграничным путешествием с интересными экскурсиями, так и «отдыхом» в маггловской больнице с переломом руки или ноги после знакомства с очередным экстремальным видом спорта. Учитывая, как окончился его второй курс, ребята скорее бы поставили на второй вариант.

До станции Хогсмид доехали с шутками-прибаутками, а там уже разошлись по каретам. Прибыли вовремя и, что странно, Драко даже видно не было. Только в Большом зале, когда девочки подошли к своему столу, Малфой галантно встал и уступил место Астории.

Все знали, что скоро — после малого совершеннолетия девушки — у них запланирована помолвка, но и слепому было ясно, что обычным договорным браком этот союз не будет — каждый жест и взгляд этих ребят по направлению друг ко другу был пронизан взаимным чувством.

Распределение прошло штатно, никто под Шляпой долго не засиживался. Однокурсники подкалывали Поттера, что его распределение было самым долгим за Мерлин знает сколько лет. Дамблдор произнёс очередной несвязный набор слов и хлопнул в ладоши: на столах появилась еда. Сытые поттеровцы, как себя окрестила их разношёрстная компания, поклевали для вида тушёных овощей, запив их соком, и разбрелись по гостиным. Завтра будет трудный день.

* * *

Время полетело стрелой, выпущенной из арбалета Хагрида. Первые две недели Гарри дал себе на раскачку — войти в школьный ритм, так сказать. Ещё одна неделя ушла на убеждение Оливера Вуда, капитана квиддичной команды, что есть ловцы и получше него — и только проиграв какому-то второкурснику, смог отвертеться от тренировок. В общем, только к концу сентября у него появилось свободное время, чтобы поискать новый вход в логово Шурша — поприличнее. Ну, не может же он регулярно зависать в нерабочем туалете для девочек («а кстати, с чего он нерабочий-то? Неужто из-за змейки?»). И в первую же ночь Поттера поймал профессор Снейп — да, он его просто-напросто подкараулил. Как гласит древняя пословица: не можешь запретить — возглавь. Вот Северус и решил взять на себя командование по поиску логова василиска — лучше он будет знать, где обретается его персональная головная боль, чем потом варить для него персональные зелья. Ведь с теперешним составом крови Гарри стандартные составы на него не действуют.

— И куда же Вы, с позволения сказать, намылились, мистер Поттер? — проникновенно-ласково осведомился профессор.

— Искать тот самый кабинет, — не скрывая, ответил Гарри, — что мы видели в воспоминании Тома. Там намного удобнее общаться, чем в туалете или подземелье. В крайнем случае, лаз там должен быть почище.

— Здравая мысль, — похвалил его Снейп, — только почему после отбоя?

— А когда ещё?! — задохнулся от возмущения Гарри. — До отбоя у меня занятия, домашние задания и общение с друзьями. Нам же не нужны случайные жертвы от взгляда Шурша, как пятьдесят лет назад?

— Не нужны, — нехотя признал Северус. — Так куда мы сейчас?

— Мы? — удивился Поттер, но решил, что так даже спокойнее, и ответил: — Том сказал, что тот класс был на третьем этаже, недалеко от Больничного крыла. Надо осмотреть там все кабинеты на наличие изображений змей. Как найдём — я пошиплю малость, и посмотрим, что будет.

План казался разумным. До тех пор, пока в третьем же пустом кабинете на дальней стене не обнаружился орнамент, напоминавший ползущую змею.

— Профессор, — обратился к Снейпу Поттер, — Вы бы спрятались от греха подальше: вдруг Шуршу опять любопытно станет…

Тот хмыкнул, но, вспомнив судьбу Миртл, согласился с необходимой предосторожностью.

Гарри сел у стены и стал шипеть. Продлилось это не очень долго — на какую-то комбинацию звуков замок среагировал и лаз открылся. Сунув туда голову, Поттер на полном серьёзе отметил:

— Лаз такой же, что и в том туалете, но более пологий и чистый. Поехали?

— Нет уж, мистер Поттер, — ответил Северус. — Если мы идём к василиску, мне нужно сделать кое-какие приготовления, — «флаконов зачарованных захватить, завещание написать», — давайте завтра на том же месте, в тот же час.

* * *

Следующим вечером за час до полуночи заговорщики снова встретились у портрета Полной Дамы, что скрывала вход в башню Гриффиндор.

— Готовы, профессор? — без намёка на ехидство спросил Гарри.

— А Вы, мистер Поттер? — не преминул поддеть Снейп.

— Да я вроде всегда готов, — не ведясь, пожал плечами тот. — Omnia mea mecum porto⁽¹⁾.

— Что-то я никакой поклажи у Вас не вижу, — преувеличенно внимательно оглядел Снейп своего подельника.

— А зачем она мне? — удивился Гарри. — Мантия-невидимка прекрасно в карман школьной помещается, знание языка змей у меня в голове, а к ядовитым зубам Шурша я больше не полезу — учёный уже.

— Ну и слава Мерлину, — выдохнул Снейп.

* * *

Поплутав немного по подземным коммуникациям — ход всё же был новым, — они оказались-таки у входа в Тайную комнату. Приказав двери открыться, Гарри вдосталь налюбовался, как змейки оживают и меняют своё положение. Снейп тоже впечатлился.

Далее всё прошло, можно сказать, рутинно: вошли в огромный зал, отделанный зелёным мрамором и малахитом, позвали Шурша. Не пафосным «Говори со мной, Слизерин, Величайший из Хогвартской четвёрки», а по-простому:

— Шурш! Выходи! Это Гарри с Северусом Снейпом — деканом Слизерина! Мы тебе вкусняшку принесли…

Сказать, что Снейп был в шоке — это просто промолчать.

— То есть, это реликтовое пресмыкающееся и человеческую речь понимает?!

— Конечно, — ответил Поттер и усмехнулся. — Он же — хранитель Хогвартса, иначе не прожил бы столько практически без еды. Должен же он руку, простите, хвост на пульсе держать.

Дальнейший разговор прервался тихим шорохом: изо рта статуи Основателя показалась огромная змеиная голова, с любопытством «попробовавшая» языком воздух. За головой постепенно показалось и все туловище змея — да уж, пятьдесят лет назад он и правда был ощутимо меньше… Северус почёл за благо отойти в тень колонны, а Гарри, ничтоже сумняшеся, пошёл навстречу — будто и не он в конце прошлого учебного года загибался от яда этого чудовища в Больничном крыле.

Встретившись на полдороге, Гарри погладил Шурша по морде, и тот довольно улыбнулся. Даже не зная серпентарго, Северус понял его вздох:

— Я скучщ-щ-щал… — А потом вдруг тональность резко сменилась, став хищной: — Правый карман, туш-ш-шка бараш-ш-шка!

— Угадал, — засмеялся Поттер, вытаскивая из кармана угощение. — Профессор, Вы не поможете?

Пришлось покидать убежище и возвращать барану его истинные размеры. И не вздрагивать (не вздрагивать, я сказал!), когда змей принялся его обнюхивать.

— С-с-спас-с-сибо. — Звуки снова тихие, завораживающие. — С чщ-щем пожш-ш-шаловали? — спросил змей. — Не с-с-спрос-с-ста ж-ше вы с угощ-щ-щением приш-ш-шли… — грустно и даже как-то обречённо прошипел Шурш.

Северус опять его понял — к нему тоже приходили с подарками, только если что-то хотели получить взамен.

— Ты прав, Шурш, — по-человечески (неужели из уважения к строгому профессору?) ответил Гарри. — Помощь твоя нужна. Помнишь Тома Риддла, старосту Слизерина? Ты ещё его наследником звал?

— Конечщ-щно, — ответил тот. — С ним было интерес-с-сно. Как он с-с-сейчас-с-с, жш-ш-шив?

— Нет, погиб двенадцать лет назад, — отвёл глаза Гарри. — В связи с этим и требуется твой совет: как его воскресить из дневника?

— А как он умер? — поинтересовался змей. — Нес-с-счас-с-стный с-с-случщщай? Покаж-ш-ши тетрадь. — Гарри вытащил из левого кармана, что у сердца, дневник в чёрном кожаном переплёте и протянул Шуршу. Тот обнюхал его по-змеиному и выдал вердикт. — Не похож-ш-ше. Будет чш-ш-шуть сложш-шнее.