Последние краски лета (джен)

Утро в новой палате началось по-старому, с гимна царя-батюшки. По правде говоря, Вася даже скучал по этому моменту. Немного стеснялся поначалу, но всё же подтянул — слова-то за это время успел выучить. Император одобрительно кивнул, а Вася обрадованно заулыбался. Нет, реально, атмосфера в третьей как-то душевнее, чем в первой. И Ефимыч не бухтел — он давно уже встал, книжку листал и поглядывал из-за очков с любопытством.

Завтрак тоже оказался приличным — когда вторая смена пашет, здесь даже можно жить. В детстве Вася овсянку терпеть не мог, но после того, что давали прежде, оценил.

Всё шло прекрасно ровно до того момента, пока в курилке они не столкнулись с Толяном. Этот придурок будто его преследует! Хотя здесь не так-то много «вариантов досуга».

— Щенок! — выплюнул он вместо приветствия.

Вася вспыхнул и заморгал, обронив сигарету, а Толян с ухмылкой толкнул плечом, типа случайно проходя мимо. Император предупреждающе дёрнул за рукав, но Вася лишь раздражённо отмахнулся. Слова Императора растаяли в воздухе, так и не достигнув ушей. Толян же выплясывал рядом, отпуская едкие комментарии, и бесил неимоверно. Народ в курилке жаждал хлеба и зрелищ. Хотя с «хлебом» в психушке напряжёнка.

— Ну так чё, махаться будем или зассал?

Думал ли Вася в тот момент о последствиях своих действий? Если кратко, то нет. Мир заволокло розово-алой дымкой, и ничего уже больше не имело значения. В драке он, кажется, выбил Толяну последние зубы. А тот саданул коленом в живот и едва не разбил Васе башку об подоконник. Вскользь, обошлось. На шум и гам санитары примчались, и все зрители вмиг рассосались по своим палатам.

Ванька схватил Толяна, а Андрюха неотвратимо шагал к нему. Только сейчас дошло, что за драку снова отправят в «тихую». Вася, не раздумывая, рванул вниз по лестнице, совсем позабыв, что там дверь закрыта. И дёргал ручку, как дурак, пока Андрюха, матерясь, спускался вниз, как ёбаный терминатор.

Словив приступ астмы, Вася обессиленно прислонился к стене и судорожно зашарил по карманам. Ингалятор, к счастью, не выронил в драке.

Андрюха, поджав губы, остановился в проходе.

— Ну чё, набегался? За мной! — скомандовал он, развернувшись.

— Вот ещё! — фыркнул Вася. Нашёлся, блядь, командир хуев!

— Мало получил? Добавить? — спросил Андрюха, обернувшись.

— Я в «тихую» не вернусь, — упрямо заявил Вася.

Андрюха цокнул, заломив светлые брови.

— Как знаешь, по-хорошему было предложено. Ванька! — окликнул он, и вскоре по лестнице простучали бодрые шаги. — Помощь твоя нужна!

Вася уже сто пятьдесят раз успел пожалеть, что сцепился с Толяном, но фарш назад не провернуть. Андрюха прижал к стене, держал, а Ванька душу отвёл и за Толяна добавил тоже.

Очухался Вася уже в «тихой», привязанным к койке. Кажется, в этот раз обошлось без «чудодейственных» Клавдиных уколов — сам вырубился. А вот Толяну не повезло. То ли он тоже к Клавдии угодил, то ли они все тут так «лечат». Через стенку доносились его хриплые вопли. Стрёмно — жесть! Вася каждый раз вздрагивал, когда успевал про него забыть.

По ощущениям прошла пара часов. Толян притих, а в дверь стукнули. Вася аж подскочил, насколько ремни позволяли.

— Эй, придурок, подай голос! — велел из-за двери Андрюха. — После того, как ты в прошлый раз здесь чуть не откинулся, велено всех проверять. Живой там?

— Да, чтоб вы все сдохли! — собрав последние силы, проорал Вася.

— И тебе того же! Только дотерпи уж как-нибудь до ночной смены. А то у меня планы на вечер, не хочу здесь торчать, — как ни в чём не бывало, заявил Андрюха.

Толян ещё поорал немного и умолк, выпустили его, что ли? Вася кое-как смог заснуть. Вечером Дэн насилу растолкал, встряхнул за плечи и помог сесть на кровати. Башка разламывалась на части, а свет бил по глазам. Вася зажмурился и опустил голову.

Дэн присвистнул.

— Херовато ты как-то выглядишь, — ушёл куда-то, а вернулись они вдвоём с Маришкой.

— Да чё мне на него смотреть? Танька уже рожу «зелёнкой» ему помазала и хватит, — отмахнулась она.

— Ты серьёзно думаешь, что этого хватит? Ванька совсем уже берега потерял!

Маришка недовольно вздохнула и загородила своей объёмной фигурой свет.

— Башка кружится?

Вася вяло кивнул.

— Тошнит?

— Нет, вроде.

— Так нет или вроде?! — прикрикнула она. — Рубашку снимай, посмотрим, что там с тобой.

Руки слушались плохо, Дэн помог. Маришка грубо прошлась по всем синякам и ушибам, и Вася отпрянул к стене. Как специально она, честно слово!

— Поласковее никак?

— Поласковее баба твоя с тобой будет, — раздражённо бросила Маришка. Они с Дэном отошли, хотя, похоже, вовсе не за тем, чтобы проявить какое-то чувство такта. Вася прекрасно всё слышал. — До утра поди не помрёт, а завтра, если хуже станет, пусть Кузьмич «в травму» везёт.

Дэн вздохнул и бросил на него сочувственный взгляд.

Вася вновь брякнулся на койку и закрыл глаза. Кажется, они оба ушли, а Вася провалился в туманное забытьё. Обрывки тревожных снов мелькали в темноте. Скорее эмоции, чем картинки. Сквозь стоны и алые всполохи вновь прорвались голоса.

— Дай хоть ему обезбол, что ли, — предложил Дэн.

Маришка что-то там недовольно фыркнула, и Васю снова растолкали. Укол она воткнула от всей широты своей «души», Вася аж взвыл. Дэн с тяжёлым вздохом опустился на стул, и его грузная тень нависла над головой.

— Потерпи маленько, сейчас полегчает, — пообещал он.

Вася лишь невнятно пробормотал в подушку: «Отвали», а Дэн, видно, вознамерился морали почитать.

— Ты ж нормальный парень вроде, нахрена ты с этим Толяном закусился?

— Он первый начал!

— Может, и так, итог-то всё равно один, — наставительно вставил Дэн.

— А Ванька…

— Ваньке самому бы не мешало нервы подлечить. А ты не нарывайся, со всеми не навоюешься.

На это возразить было нечего.

— Если хочешь отсюда выйти побыстрее, так не влипай в неприятности, — посоветовал Дэн. — Чё рожу сквасил?

— Будто это так просто, — обижено протянул Вася. — Меня всё равно не выпустят.

— Почему? — Дэн выглядел заинтересованным.

Вася замолчал, спохватившись, что сболтнёт лишнего. Может, выдумать что-нибудь? Хотя, какая к чёрту разница!

— Меня по приговору суда отправили.

— М-м, — кивнул Дэн. — И что ты натворил?

— Торговал героином, — пожал плечами Вася. Нет, всё-таки всю правду рассказывать не стоит.

— Ясно, бабла поднял? — усмехнулся Дэн.

Вася растеряно заморгал, не сразу сообразив, что это шутка. Смеяться было больно. Прикусив губу, он втянул воздух сквозь зубы. Помотал головой, откинувшись на подушку.

— Всё пошло не по плану, а потом стало слишком поздно что-то менять, — признался Вася с вымученной улыбкой. — Ты только не трепись, ладно? Я же не как Толян, я просто… просто… — на самом деле, Вася и сам не знал, что сказать. О том, что он жизни красивой хотел, как в кино, признаваться тошно. Дурак был, вот и всё.

— Не буду, — пообещал Дэн, поднявшись на ноги. — Жрать хочешь? Ужин могу принести.

— Не хочу, болит всё. Воды можно?

Дэн кивнул. Принёс из столовки компот, оставшийся после ужина. Вася даже успел пожалеть, что такой «царский стол» пропустил. Если бы не Толян… Надо было слушать Императора и не обращать внимания.

— Отсюда правда кто-то выходит?

— Конечно, это же не тюрьма. Лечат, выписывают. Толяна вон завтра выпнут.

У Васи аж челюсть отвисла от таких новостей.

— Да я тут дольше него! — в избытке эмоций натянул на лицо подушку и взвыл.

Дэн ободряюще похлопал по плечу.

— Ладно, не скули, как доктор решит, так и будет.

— Да она же меня ненавидит! Ждёт, не дождётся, пока я здесь сдохну!

— Клавдия-то? Не нагнетай, она всех ненавидит одинаково, ты не особенный, — утешил Дэн. — Тебя Палыч уже давно лечит, а не она.

— Я же его не видел ни разу.

Дэн пожал плечами.

— Он зато тебя знает. Давай уже, начинай башкой думать, быстрее выйдешь, — посоветовал он.

— Чё ты нудишь-то? Папаша мне, что ли? Поучает он, блядь! — проворчал Вася.

Дэн, кажется, рассердился.

— Больно ты мне нужен, поучать! У меня своих трое. Не нравится — дело хозяйское, совет я тебе дал.

Вася упрямо прикусил губу — извиняться страсть как не хотелось. Но Дэн собрался уходить, и пришлось переступить через гордость.

— Ты можешь остаться ещё немного? — вышло совсем жалко, от самого себя тошно.

— Сказку, что ли тебе рассказать? — поддел Дэн.

Вася поморщился, приподнявшись на кровати.

— Здесь ночью так… — «жутко». — не по себе, и кошмары снятся.

Андрюха бы точно сказал что-нибудь гадкое, Ванька… А, про него и вспоминать не хотелось.

— Не могу, братец, я ж сегодня один — дел полно, — Дэн замер в дверном проёме и покачал головой. — Завтра обход будет, скажи доку, что спишь плохо, он тебе снотворное пропишет.

Дэн ушёл, а уснуть всё не получалось. Тени предков нарисовались в изножье кровати. Вася со стоном перевернулся набок и понял, что так ещё хуже — дышать тяжело. С трудом поднялся и сел на кровати. Матушка опять выговаривала.

«Провались ты к чёрту!» — в сердцах бросил Вася. Однако та не унималась, кружила вокруг кровати, как ёбаный коршун. От тоски и безысходности Вася решил прогнать её песней. Или заглушить хотя бы.

…Моя мёртвая мамка вчера ко мне пришла,

Всё грозила кулаком, называла дураком.

Предрассветный комар опустился в мой пожар,

Захлебнулся кровью из моего виска.

Ходит дурачок по лесу,

Ищет дурачок глупее себя,

Ходит дурачок по лесу,

Ищет дурачок глупее себя.

А сегодня я воздушных шариков купил,

Полечу на них над расчудесной страной,

Буду пух глотать, буду в землю нырять,

И на все вопросы отвечать: «Всегда живой!»⁽¹⁾

* * *

На утреннем обходе Вася стоял у стенки, пошатывая. После бессонной ночи и вчерашнего… всего, башка кружилась и ощутимо подташнивало. Владислав Иваныч — этот хвалёный вчерашний док, оказался Андрюхиным коллегой по литрболу. Ровесник Дэна, наверное, лет сорока с небольшим. Худой и светловолосый, в тонких прямоугольных очках. Когда он приблизился, стойкий аромат перегара буквально сшиб с ног.

— Что у нас за новый персонаж? — окинув Васю беглым взглядом, поинтересовался он. — Как самочувствие, как настроение? — бодро пробормотал он скороговоркой, уткнувшись в свои записи.

— А сам-то как думаешь? — поднял на него тяжёлый взгляд Вася.

Иваныч хмыкнул, притормозил, однако тут же хамовато бросил:

— Ну и? Жалобы какие?

Нервный тик дал о себе знать, и Вася как-то даже растерялся. С чего начать? Иваныч сверлил нетерпеливым взглядом, постукивая ручкой по планшетке. Поскорее ему отвязаться хочется — опохмелиться не терпится.

— Кошмары снятся. Можно мне снотворное?

— Учту твою просьбу, — сообщил Иваныч, направившись к Императору. Вот и весь обход.

* * *

Сегодня, видать, воскресенье настало — банный день. После завтрака и приёма таблеток всех выстроили в колонну в коридоре и отправили в душевую. Вася гадал, кто сегодня на смене. Дэн почему-то оказался. Нетерпеливый Саня скакал позади, а дальше его кто-то толкнул, и Вася влетел в двери, толком ничего не сообразив.

— Этот мудень опять забухал, — недовольно сообщил Дэн, придержав за плечи и захлопнув дверь. Это, видимо, про Андрюху.

Вася с удивлением заприметил новинку — какой-то пыточный стул с ремнями посреди душевой.

— Это что?

— Выездная парикмахерская, — пояснил Дэн. — Падай, не тормози.

Вася помотал головой и отступил к стене. Из глубины гулкого помещения выплыла бабка-санитарка в белом халате.

— Чего испугался-то? Садись, больно не будет.

Вася растеряно переводил взгляд с бабки на Дэна.

— Это для буйных ремни, чтобы не дёргались, — рассеял сомнения Дэн, толкнул в кресло, не слушая возражений. Как оказалось, пациентам ни ножниц, ни бритвы не положено в руки давать. Оно и понятно, мало ли какие здесь «персонажи». На ум сразу пришло, как Иваныч его с утра поприветствовал. Вася покорился судьбе и замер в кресле. Слава богу, Дэн хоть какое-то сочувствие имел и привязывать не стал. Решил даже его развеселить.

— Чё напряжённый такой? Сиди да кайфуй, как барин — всё за тебя делают.

— Ага, как недееспособный, — бросил Вася сквозь зубы.

Бабка ногти подстригла, а Дэн разложил бритвенные принадлежности и хмыкнул, тронув за подбородок.

— Как-то у тебя тут совсем всё плохо. Бриться сегодня не будем, в другой раз. К Танюхе потом сходи, пусть хоть «зелёнкой» помажет.

Вася, конечно, в зеркало не смотрелся, потому что не было его здесь вовсе, тоже, наверное, в целях безопасности. Но правая сторона лица — которой его Толян об подоконник приложил, здорово болела, скула распухла. Хорошо хоть на завтрак снова манную кашу давали, а то жевать было больно.

— Стричься будем? — спросил тем временем Дэн.

— А ты умеешь? — без особого интереса уточнил Вася. Чёлка уже, и правда, в глаза лезла, надоела.

— Конечно, под машинку. Два варианта: покороче и подлиннее, — с готовностью сообщил Дэн.

— Ладно, давай подлиннее, — согласился Вася.

— Хозяин — барин.

Вася лишь тускло кивнул. Дэн сказал, что Маришка мазь от ушибов оставила, и сунул тюбик Васе в карман.

— Хочешь, Танюху попроси, она поможет.

— Нет уж, я лучше сам. Ваши «сёстры» не очень-то нежные.

Дэн лишь хмыкнул:

— Сам так сам, — свой лимит на слова он, похоже, исчерпал, и Вася вздохнул с облегчением. Не было никаких сил поддерживать «светскую беседу». Дэн вроде и не обижался за вчерашнее, но всё равно было как-то стрёмно. Да Дэн и не злой вовсе, просто в настроение не попал со своим советом.

— Готово, в зеркало поглядеться хочешь? — через некоторое время спросил Дэн.

— А оно есть?

Дэн отложил машинку и вытянул из-за стеллажа тусклое старое зеркало в тяжёлой деревянной раме.

— У вас тут будто девятнадцатый век!

Дэн пожал плечами и поставил зеркало на лавку, придерживая. Вася с кислой миной оглядел своего бледного двойника, раскрашенного Ванькиными кулаками и «зелёнкой». Ах да, точно, Толян же ещё вчера добавил. Такой рожей только детей пугать. Бармалей, блядь!

— Спасибо, я насмотрелся. Убирай его нахрен, — махнул рукой Вася.

— Как скажешь, свободен.

Вася деревянно кивнул и шагнул к выходу. Едва отворил дверь, как Саня влетел и чуть не сбил с ног. Олень долбаный!

К Танюхе всё же пришлось тащиться и выпрашивать обезбол. Сил не было уже никаких терпеть. Ублюдок этот Ваня все рёбра пересчитал вчера. Император с Ефимычем звали в карты поиграть, но Вася отмахнулся. Настроение упало ниже плинтуса. Покрутившись на кровати, он так и не сумел найти удобную позу. Таблетки ещё не подействовали. От скуки Вася грел уши.

— Римма Романовна тоже ничего, толковый доктор. А Владик — верхогляд, — сообщил Борис Ефимович, шлёпнув карты на стол. — В прошлый раз я к Палычу попал — тот врач от бога!

Вася подскочил на кровати и застонал, стиснув зубы. Едва утихшая боль, обжигающим кнутом стегнула по рёбрам.

— Ты знаешь Палыча?

Ефимыч крякнул от неожиданности и развернулся к Васе.

— Знаю, конечно. Я здесь почти каждый год лежу.

Император состроил печальную мину, но было не до него. Задержав дыхание, Вася поднялся с кровати.

— Как он выглядит хоть? Можешь меня с ним познакомить? — приблизился он к Ефимычу, но тот отчего-то замялся и покачал головой.

— Всему своё время.

— Да вы, блядь, издеваетесь надо мной! — вспыхнул Вася, ударив кулаком по столу, так, что рассыпанная колода подскочила вверх. — Это что, шутка такая, выдумка?!

Император встал и шагнул навстречу, но Вася отмахнулся.

— Да вы же здесь все чокнутые! Зачем вы все врёте?!

Ефимыч побледнел и что-то растерянно залопотал, а Император решительно схватил за плечи и оттащил в сторону.

— Всё, сынок, хватит, никто тебя не обманывает.

Вася уронил голову, к глазам подступили жгучие слёзы. Вот же, блядь, долбоёб! Слова где-то растерялись, и он пристыженно смотрел в пол, кусая губы. Хотел ведь спросить по-хорошему, а вышло… Паршиво всё вышло и глупо. Слишком бурная лавина эмоций кипела внутри и обуздать её никак не получалось. Вася, всхлипнув, мотнул головой, а Император дружески похлопал по спине и прижал к себе.

— Ну, будет, всё в порядке, ты только успокойся.

Похоже, даже в коридоре было слышно, как он орал. Андрюха примчался злой. Видать, выдернули его всё-таки на смену.

— Какого хера?! Чё за вопли тут?

— У нас всё хорошо, — заверил Император с мягкой обезоруживающей улыбкой, а Борис Ефимыч подтвердил. И на душе от того стало только хуже. Вася отстранился и вышел в коридор мимо Андрюхи. Тот пожал плечами, не заметив ничего интересного.

— Есть сигареты? — сипловато выдохнул Вася.

— Есть, да не про твою честь, — хохотнул тот.

В курилке, на счастье, торчал Валера и угостил. Вася спустился вниз по лестнице и устроился на ступеньках в полумраке. За закрытой дверью тоскливо завывал ветер, будто приблудивший пёс. Возвращаться в палату было тошно, и Вася шлялся по площадке и лестнице, пока не промёрз до костей. И всё же пришлось. Идти-то больше некуда. Собрав по осколкам свои извинения, Вася замер на пороге.

— Я не хотел, — глухо вытолкнул он, ни на кого не глядя. — Сам не знаю, чего завёлся, — вздохнул и переступил на месте. — И в общем, мне жаль.

Император ласково улыбнулся и поманил рукой к столу.

— Ничего, сынок, бывает.

Ефимыч расслабленно кивнул.

— У нас всех здесь свои проблемы, садись, Василёк, всё наладится.

На душе потеплело от того, что вот так просто, оказывается, можно всё исправить. Вася опустился на стул, однако не знал, как завести разговор. Ефимыч сам прервал неловкое молчание.

— В восемьдесят втором был у нас на гастролях такой случай забавный…

* * *

Ночью Мишка его растолкал. От таблеток башка была тяжёлой, а мысли ускользали, рассыпались на кусочки, не успев сформироваться. Вася даже не сразу сообразил, где находится. Миша приложил палец к губам и поманил рукой к выходу.

Вася, зевая, поднялся с кровати. На соседней койке похрапывал Император, а Ефимыч спал, отвернувшись к стене и укутавшись в одеяло, как в кокон.

— Сегодня Иваныч дежурит, но он… спит в общем, — с заминкой сообщил Миша.

Вася недоумённо захлопал глазами.

— Ты же позвонить хотел? Вот сейчас и пойдём, — пояснил Миша.

Длинный коридор окончился лестницей вниз. Вася бы, пожалуй, заплутал один, да ещё и спросонья. Миша вывел в широкий холл на первом этаже, а после свернул в какой-то тёмный проём и позвякал ключами. Толкнул тяжёлую дверь.

— В город через восьмёрку. Ты номер-то помнишь? — шёпотом спросил он, и Вася утвердительно кивнул. Не верилось даже, что всё это взаправду, и руки от волнения дрожали. — Только недолго, а то если Иваныч застукает, мне влетит.

Миша вручил фонарик и подтолкнул к столу, заваленному бумагами. Среди груды пыльных папок поблёскивал антрацитовым цветом дисковый телефон. Миша оставил его одного — деликатно отступил в коридор.

Грудь сдавило тугими тисками. Воздух застрял комом в горле, так и не добравшись до лёгких. Нащупав в темноте ингалятор, Вася смог сделать вдох. Подтянул к себе телефон и нервными пальцами набрал номер, стиснув металлический корпус фонарика в левой руке, трубку прижал плечом к уху. Тоскливо звучали длинные гудки. Томительное ожидание окончилось ничем. Вася попробовал ещё раз и ещё, но ничего не изменилось. На душе стало тяжко. Верно, она, и правда, уехала — не стала больше ждать. В коридор он вывалился оглушённый и совершенно растерянный, разбитый на куски. Когда у человека нет надежды — у него нет ничего. Пустота — вакуум, в котором так легко потеряться и рассыпаться на части.

На Мишины осторожные вопросы Вася лишь покачал головой.

— Нет там никого.

— В другой раз попробуем, — пообещал Миша, ободряюще сжав его плечо.

Вася слабо кивнул, только сейчас сообразив поблагодарить. Душной волной нахлынуло разочарование, плотное, тягучее, как смола отчаяние. И на что он рассчитывал, дурак?! Что Диана вечно будет его ждать? Слова — всего лишь слова, и они остались там — в дождливом октябре. Обещания унёс буйный ветер, будто пожухлые листья, мусор и безжалостно вышвырнул на обочине догнивать.

Матушка не преминула поддеть:

— Больно ты ей нужен! Одни проблемы от тебя. Нашла, поди себе нормального парня, честного, не бандита.

Вася не ответил, потому что мать, наверное, права. Миша сказал что-то утешительное, распрощавшись у палаты, но Вася не расслышал из-за матери. Просто кивнул.

— Никому ты не нужен. Никому! Она с тобой только из-за денег была, — продолжала зудеть мать. А её силуэт рябил в темноте, подсвеченный голубоватым светом из коридора.

— Неправда, — пробормотал Вася, опустившись на кровать.

— И почему же тогда она тебя ни разу не навестила? Письма даже не написала? — едко уточнила мать и, довольная произведённым эффектом, растворилась в ночи.

Вася упал лицом в подушку. Нет, мать, конечно, всё врёт, специально, чтобы задеть побольнее. Но Диана, и правда, ведь не написала… Письма никто не запрещал, и она обещала! Ага, Светка тоже когда-то обещала.

Таблетки, к счастью, ещё действовали, и Вася провалился в сон. Поначалу хороший и светлый, а после началась какая-то чертовщина. Вот только проснуться никак не выходило.

1) Гражданская оборона «Про дурачка»

Вернуться к тексту