Долина змей (джен)

Выехали на следующий день рано утром. Про местную гостиницу не спрашивайте. Давно я в таком дерьме не ночевал. Но привередничать не приходится. Впереди как минимум две ночёвки под открытым небом туда, и ещё две — обратно. Что называется: вспомни молодость, друг Бернар.

Тарнас нарядился, что твоя невеста. Весь в белом. Даже фату, мать его раз так, нацепил (не фату, конечно, просто длинный белый шарф вокруг шляпы повязал, но охренеть как похоже получилось). И почему это меня так напрягло?

Чёрт, да меня вообще всё напрягало в то утро: и без умолку щебечущий господин (хрен с ним, пусть будет господин, привыкать уже начал) Нори, и победно лыбящаяся журналистка, то и дело щелкающая затвором своего вонючего фотоаппарата (утешало только то, что эта игрушка останется в джунглях навсегда вместе с её хозяйкой — уж я об этом позабочусь, будьте покойны), и особенно этот красавчик в белом, которого руки чесались переодеть (не выношу белый цвет!). А ещё то, что за руль посадили меня, хотя мадемуазель и обещала сменить после обеда. Остальные водить не умели, или сказали так, чтобы можно было и дальше свободно пялиться по сторонам. И ладно Тарнас — он вообще парень возвышенный и нежный, может и не уметь. Но вот в то, что господин Нори не водит, поверить трудно, учитывая его профессию. В том, что он шпион, я ни минуты не сомневался. И, разумеется, как все шпионы, он много чего может и умеет. Руки занимать не захотел. Всем же ясно, что шпионить легче, когда руки не заняты, так что всё понятно и от того ещё больше бесит — держит меня за дурака, сволочь такая.

Дороги, сами понимаете, в местах, где тридцать лет назад были малопроходимые джунгли, по которым бодро и весело шныряли толпы местных партизан, весьма условные — колдобины и грязища, местами непролазная. Но лучше такие, чем вообще никаких. Трясло немилосердно, но все терпели. Хотелось добраться засветло как можно дальше, потому до обеда решили не останавливаться.

Обед близился, о чем недвусмысленно намекал громко урчащий живот Тарнаса, от чего он премило смущался, а я злорадно, но по возможности незаметно подхихикивал (а нечего было от завтрака отказываться. Это ты дома можешь завтракать одним кофе, а тут дорога, ети её в пень). Уже было начал присматривать местечко для привала, когда заметил на дороге сломанный автомобиль. Кажется, какая-то советская машина. Есть у них весьма неплохой джип с парой-тройкой модификаций. Все они одинаково часто ломаются, но так же легко поддаются ремонту, что называется, на коленке. Нет запчасти — проволокой прикрути, соплями замажь и ехай себе дальше. Вот такое волшебство.

И такая агрегатина стояла сейчас посреди дороги, мешая нам проехать, а из-под неё уже выбирался длинный, сутуловатый и грязный, как шахтер из забоя, мужик. Внимательно нас рассмотрев, этот кент отчего-то расцвёл в улыбке и направился бодрым шагом угадайте к кому? Конечно, к нашему дорогому профессору! Ему бы ещё букет в руки и будет картина маслом: жених спешит к своей невесте в белом, на ходу утирая грязной тряпкой трудовой пот с лица.

Я подозрительно посмотрел на профа: знает он этого прохожего или нет? Взгляд растерянный, непонимающий. Вроде бы не знает, но лопочет с ним по-русски весьма бойко. Ну почему я не способен к языкам? Знать бы, о чём они говорят! Из всего понял только название монастыря Лер-Нохта, куда мы, собственно, и направляемся. Тот самый монастырь, откуда я тридцать лет назад забрал своё сокровище и куда никогда не собирался возвращаться.

Опаньки, чуть не обнялись, как старые дружки. Если бы не белая рубашка профа и не мазутные черные руки незнакомца, все сейчас дружно наблюдали бы крепкие мужские обнимашки. А так не стали — пожалели профессорскую красоту.

— Нас приглашают на обед, — соизволил сообщить дебильно улыбающийся Тарнас, когда незнакомец спрыгнул с нашего джипа, на который бесцеремонно залез минутой раньше, и помчался к своей всё ещё мертвой машине.

— Кто это? — тихо спросил я, подозревая профа во всех смертных грехах. В эту минуту я готов был придушить его своими собственными руками, и хрен с ним, с монастырём.

— Мой знакомый, русский, — радостно ответил Тарнас, не подозревавший, как близко сейчас подвёл меня к краю.

— Вы знали, что он будет здесь? — Ведь знал же, сука, заранее договорились. Сейчас отнимут манускрипт и голову змеи и поедут в монастырь без меня. Ну, признайся, что продал секрет русским!

— Ну что вы? — И столько искренности во взгляде.

— Не нравятся мне ваши контакты, — счел необходимым сообщить я, да фигли толку. Журналистка с нами тащится. Русский тоже уже с вещами в машину спешит. Сколько ещё профессорских друзей мы успеем встретить, пока доберёмся до богом забытого древнего монастыря посреди лаосских джунглей? Словно по Парижу едем, дьявол побери, а не по раздолбанной дороге в жопе мира — кругом одни знакомцы, и все не мои.