Хроники Омоину, часть2. Память хранителя Вэйна (гет)

Каждое утро до восхода солнца Вэйн шел на внутреннюю террасу замка с видом на внутренний двор. Там как всегда сидела Миен, кормила грудью малышку и пила чай.

А на внутреннем дворе замка, раздевшись по пояс, Зен учился совмещать свои водяные техники с кристальным мечом. Теперь, когда у него есть наследница ему самому предстояло получить перстень хранителя.

Меч легко собирал воду из воздуха и земли, но вот контролировать её у Зена поначалу получалось плохо. Потоки воды тянулись за лезвием, но то и дело обрушивались на каменные плиты внутреннего двора. Однако, сдаваться Зен не собирался и спустя дни тренировок вода вокруг лезвия собиралась в хлыст, которым у Зена получалось управлять всё лучше. Под конец он достиг в этом такого мастерства, что мог атаковать одновременно несколько целей.

Кристальное лезвие в несколько раз усиливало его дар, который у Зена судя по всему был высшим. Да и само оно в его руках постепенно поменяло цвет с темно синего на небесно голубой.

Миен смотрела на его успехи и улыбалась, глаза её блестели. Да и действительно, зрелище было впечатляющим.

Длинные белые волосы Зена спадали на плечи, на стройном обнаженном по пояс теле выделялись хорошо развитые мышцы, капли воды блестели на смуглой коже. А потоки воды, тянущиеся от лезвия легко разбивали камень.

Однажды у соседнего окна Вэйн заметил Саруну. Девушка не отрываясь следила за его братом. Её большие черные глаза блестели, на губах цвела мечтательная улыбка. Вэйн подумал, что Саруна влюблена в Зена и почувствовал, что больше не испытывает к ней неприязни, скорее было её жаль.

Шли дни. У хранителей закончился отпуск. Пришло время ехать в Тейнуэт.

Выехали на рассвете. Кира, Шайн, Кэвин и остальные увлеченно обсуждали замок и страну Дождя, людей из знатных семей, бывших на празднике. Все были в восторге.

— Они все такие милые, — улыбнулась Кира, вспоминая бывших на празднике гостей, — и общаются с тобой будто ты для них близкий человек, — вздохнула она. — А ведь я еще коз пасла совсем недавно.

— Да, — прибавил Кэвин, — с ними понимаешь, что все хранители братья, независимо от происхождения.

Вэйну было приятно, что его окружение произвело такое впечатление на его друзей.

Зен и Миен на красивых серых конях ехали рядом. За плечами у Зена висел кристальный меч, а на плече Миен корзина с малышкой Тиа.

С ними было несколько человек из княжеской дружины, чтобы отогнать лошадей обратно в замок.

Не хотелось продавать их за бесценок.

Они не проехали ещё и половину пути, как Шайн, Гинт и Кира начали уставать. Как выяснилось, никто из них толком не умел ездить верхом.

По началу хранители старались не показывать вида что устали, потом решили передохнуть.

— Продолжим путь завтра, — произнес Шайн. — Великая трещина никуда от нас не денется.

Возражений не было.

Остановились у заросшего лесного озерца. Совместными усилиями хранители превратили его в некое подобие бассейна наполненного чистой прозрачной водой. До самого дна спускались широкие пологие ступени из белого камня.

Миен повесила корзину со спящей малышкой на куст. Вэйн украдкой наблюдал за тем, как она расшнуровывает воротник своей голубой с белой окантовкой шелковой туники. Под ней оказалось некое подобие короткой рубашки из плотной ткани черного цвета без рукавов, стянутое шнуровкой на груди.Потом Миен собрала в пучек свои густые солнечно-рыжие волосы спускающиеся ниже талии. Вэйн завороженно смотрел на её сильные руки с золотистой от загара кожей. Потом взгляд скользнул по её узкой, белой, словно фарфоровой спине плавно переходящей в изящный изгиб бедер.

Вэйн смущенно отвел глаза и начал привязывать своего коня к ветке.

Миен тем временем развязала шнурок на длинных шелковых штанах под которыми было надето что то вроде шорт, едва достигающих середины бедер.

При взгляде на её тонкие стройные ножки с голубоватыми жилками под полупрозрачной молочно-белой кожей Вэйн зажмурился.

Где-то на краю сознания вновь мелькнула мысль, что было бы если бы он взял тогда её ладанку вместо брата, от чего у Вэйна перехватило дыхание.

— А вот мы в лесных озерах руками рыбу ловили, — донесся до него голос Миен. Потом он услышал плеск.

Помотав головой, Вэйн открыл глаза. Все хранители и люди из дружины уже разделись, оставшись лишь неком подобии шорт со шнуровкой на поясе.

— А мы в подземных озерах рыбу ловили, — прибавила Кира. — Ну и холодно же там было.

Её нижнее белье, как и вся остальная одежда, было из кожи и украшено металлическими заклепками. Взгляд Вэйна скользнул по её крепкому, мускулистому, слегка полноватому телу, потом раздался плеск.

Сквозь прозрачную воду было видно, как Кира, словно тюлень, плывет под водой у самого дна.

— А ты чего не раздеваешься? — спросил его Шайн.

— Не хочу, — ответил Вэйн, глядя на его высокую, жилистую фигуру, с широкими плечами и внушительными бицепсами. На смуглой коже темнели полосы оставшиеся от полученных на стене ран.

Кэвин ни ростом ни мускулатурой не отличался и поглядывал на Шайна с завистью.

Гинт с отрешенно довольным видом сидел на ступеньках.

От воды вокруг него поднимался густой пар. Зен играл с Миен в догонялки, но девушка ловко уворачивалась и заливисто смеясь уплывала от него.

Саруна ушла за куст и вскоре вернулась длинной красной шелковой рубашке почти до земли. Вэйн вспомнил, что именно в таких, судя по описаниям, купались женщины из семьи Хозяина Огня. Их тело не должен был видеть никто, кроме избранного.

Ни глядя ни на кого Саруна вошла в воду и молча села на ступеньку. От воды вокруг неё вскоре пошел пар.

Вэйну раздеваться не хотелось. Ему было немного холодно и казалось, что вид его истощенного болезнью тела будет вызывать у друзей жалость. Лицо Вэйн больше не прятал, но и спутать с братом его теперь было невозможно. Глаза запали, черты лица стали резче, а кожа темнее, теперь и не верилось, что когда-то они с Зеном были близнецами.

Первая на берег вышла Саруна. Поспешно одернув рубашку, она села на камень и принялась выжимать свои темные густые локоны.

Вэйн незаметно наблюдал за ней, порой по прежнему ловил себя на том, что испытывает к ней неприязнь, и пытался понять в чем причина.

Мокрая шелковая рубашка облегала точеную фигурку девушки. От Вэйна не ускользнуло то, какая у неё прямая осанка и как непринужденно она при этом держится. Ни Миен, ни уж тем более Кира подобным не отличались.

Тут в его голове начала выстраиваться цепочка вещей, которым он прежде не придавал значения.

"Саруна знает “Испепеляющее пламя”, не курит, скрывает свое тело от посторонних. Одевается в красный шелк. У неё плавная походка, "движется словно змея", — вспомнилось лирическое описание дочерей Хозяина огня из доставшихся ему книг.

“Да она же дочь Хозяина Огня,” — мелькнула в голове мысль.

Вэйн сделал легкое движение рукой отчего одежда и волосы девушки мгновенно стали сухими. Повернув голову, Саруна пристально посмотрела на него. Взглянув в её большие черные глаза в обрамлении длинных густых ресниц Вэйн удивился: до чего же у нее безрадостный взгляд.

— Жалеешь, что провела отпуск не дома? — участливо спросил он.

— Нет, — усмехнулась девушка, — её алые губки растянулись в безрадостной улыбке, — кому я там нужна?

— Я думаю, после года в Тейнуэте ты легко могла бы взять в руки Огненный скипетр, — сказал Вэйн.

— О чем ты, Вэйн? — холодно спросила Саруна, — взгляд и поза её внезапно стали сосредоточенными, словно у змеи, собирающейся ужалить.

— Я думаю, ты — дочь Хозяина огня, — улыбнулся Вэйн.

— С чего ты взял? — Саруна попыталась засмеяться, но из-за внутренней скованности получилось неестественно.

— Ты не куришь, — начал он, — хотя в Долине солнца это делают все, кроме правящей семьи. Ещё, — продолжал Вэйн, — ты скрываешь свое тело, хотя в Долине купаются без одежды, все кроме дочерей Хозяина огня.

— Откуда ты все это знаешь, Вэйн? — Саруна пыталась улыбаться, но получалось плохо.

— Читал, — ответил Вэйн.

— Ну, это когда было-то, — с презрительной усмешкой произнесла Саруна, — Сейчас многое изменилось. Хотя, девушкам из знатных семей приходится соблюдать эти правила. Я раньше была горничной у одной из них. Не скрою, пыталась подражать, — Саруна грустно усмехнулась. — Ещё госпожа подарила мне свои вещи. — Саруна расправила рубашку. — Большая честь для незаконнорожденной дочери кухарки.

— Здесь в Тейнуэте происхождение неважно, мы все братья и сестры, — сказал ей Вэйн. Хотя совсем не верил, что она — дочь кухарки. Слишком уж плавными были её движения, а походка легкой.

— Благодарю тебя, Вэйн, — улыбнулась Саруна, но улыбка её была похожа на блеск кинжала.

Остальные меж тем развели костер. Над полянкой плыл запах жареных колбасок.

Полуодетая Кира стояла у огня и выжимала свои черные густые волосы.

— Малыш, ты так хороша, что смотреть невозможно, — сказал ей Шайн. Он забросил смеющуюся Киру себе на плечи, и они скрылись в цветущих зарослях.

Кэвин завистливо посмотрел им в след.

— Эх, нужно тоже скорее жениться, — пробормотал он.

— Ну, женись, — сказала ему Миен, вон Саруна ещё не замужем.

— Она слишком красивая для меня, — пробормотал Кэвин, взглянув в сторону Саруны, которая сидела в стороне и расчесывала свои великолепные чёрные кудри, в свете заката отливающие красным.

Путь продолжили на следующий день, еще раз искупавшись и позавтракав.

— Бездной пахнет, — сказала Кира, едва они въехали в лощину, где располагался Тейнуэт.

Вскоре все почувствовали приносимый ветром горьковато-кислый запах.

— Наверное, скоро появится туман, — сказал Шайн.

Когда появлялся туман, в Тейнуэте использовали воздушную защиту. Едва хранители на башнях замечали поднимающуюся из бездны белую дымку — они посылали зеленые сигналы, и все, у кого был Дар Воздуха, устанавливали защиту в камни памяти.

Вскоре впереди показались дома на колесах. Тейнуэт утопал в цветущих розах.

Лошадей отдали людям из дружины. Идя по вымощенным каменной плиткой улицам между домов на колесах Вэйн чувствовал радость. За последний год Тейнуэт успел стать для него родным.

Зен с Миен направились к главному зданию. Зену предстояло заключить контракт и найти себе учителя.

Их с Миен поселилили в отдельном домике, стоящем последним в ряду у шестой башни. Своим учителем Зен выбрал Сиэну. Она была не против, много от него не требовала, но и бездельничать не позволяла.

На следующий день после их приезда вся семья Шайна, включая Эйлу пришла к ним в гости, чтобы поздравить с рождением дочери.

Вэйн с удивлением узнал, что Миен была ученицей погибшего отца Шайна и все в его семье её очень любили.

Его возвращению тоже все очень радовались. Многие старались к нему прикоснуться или обнять, чтобы тоже остаться в живых если когда-нибудь их тоже укусит ядовитая тварь.

Миен, как мать наследницы рода Бонти на стену не ходила. Она говорила, что будет помогать Эйвину, если возникнет необходимость. Но на стене пока было тихо, так что целителя больше всего волновало лишь то, как очистить жидкость погружающую в анабиоз от веществ парализующих волю.

Однажды придя со стены Вэйн услышал ворчание Эйвина.

— Я не понимаю, зачем ты насыпаешь сонное зелье в наш общий чайник. Если так устаешь на стене, что не можешь уснуть, то добавляй его себе в чашку. В общий-то чайник зачем?

— Никакое зелье я туда не добавлял, — сказал Вэйн, при этом по спине его пробежал холодок. В голове мгновенно мелькнула догадка кто мог это сделать.

— Я чувствую ложь, — возразил Эйвин…— и тебе верю — задумчиво произнес он, перебирая по столу своими длинными тонкими пальцами.

— Я порой ощущаю к нашему дому пристальное враждебное внимание. Расскажи, что ты об этом думаешь.

Подумав немного, Вэйн рассказал о событиях, происшедших с ним, когда он возвращался со свадьбы Шайна и о подслушанном потом в трактире разговоре. Почему-то ему казалось что Эйвину такие вещи рассказывать можно.

Тот внимательно его слушал, продолжая перебирать по столу пальцами.

— Напрасно ты ничего не сказал, — вздохнул он.— Большинство из нас догадывались о чем-то подобном. Если бы ты рассказал, мы бы их допросили и за стену пошел бы не ты, а они. За своих предыдущих жертв, — пояснил целитель. Судя по тому, как они себя ведут, их было немало.

— Немало? — испуганно переспросил Вэйн.

Эйвин кивнул.

— Молодые люди, впервые приехавшие в Тейнуэт часто не выдерживают и уезжают. Жить рядом с бездной и сражаться с существами… для некоторых это слишком. Некоторые уезжают тайно, стыдясь, что не выдержали, а некоторых потом больше никто не видит. Это никого не удивляет. Испугался, стало стыдно, что не выдержал, поселился в каком-нибудь отдаленном месте, сожрала тварь по дороге. Но я знаю, что порой к их исчезновению прикладывают руку такие вот… — целитель грустно опустил глаза

— Этим уродам даже не обязательно их потом убивать, — продолжал он. — Поиздевавшись, они ликвидируют при помощи дара Жизни все последствия. Жертвы потом сами бросаются за стену, или втыкают в себя дротик с ядом мансера. Знаю такие случаи, — прибавил Эйвин грустно.

Вэйн молчал, ему вдруг стало стыдно что он никому ничего не сказал. Хорошо, у него сильный дар, смог отбиться, вернутся из-за стены. А есть те, кто не смог, и из-за него они так и не получили отмщения, и наверняка ещё немало новичков погибнет. Но, с другой стороны он чувствовал, что не смог бы тогда ничего рассказать. Теперь он понял, о ком Гинт говорил: “хуже существ”.

— Думаю, мне нужно пойти и рассказать обо всем Сиэне, — сказал он.

— Нет, когда эти уроды ходят рядом с моей лабораторией, эту проблему решу я сам. Тихо и по семейному, — тоном не терпящим возражений сказал Эйвин.

— Хорошо, — ответил Вэйн, чувствуя, что в за словами Эйвина "Тихо и по семейному" стоит что-то очень серьезное.

Пару дней спустя Вэйна разбудил звон колокола, означающий собрание совета. Раздумывая, что же произошло он направился к главному зданию.

Там за небольшой перегородкой на возвышении сидела Эйла.

Девушка дремала, облокотившись на перегородку и положив под голову левую руку в блокаторе дара. Правая же, отекшая и неподвижная, безжизненно лежала у неё на коленях. Золотые волосы были взлохмачены, губа разбита, вокруг правого глаза огромный темный кровоподтек. Короткая розовая туника с открытыми плечами разорвана на груди и завязана на узелок и вся покрыта темно-багровыми пятнами.

— Мы собрались здесь для суда над хранителем Эйлой, — начала Сиэна.

При этом девушка приоткрыла глаза, потянулась и слегка зевнула, прикрывая рот здоровой рукой.

Потом с легкой полуулыбкой оглядела собравшихся. Тут Вэйн заметил на её руках розовые, расшитые бисером перчатки, прожженные на кончиках пальцев. Догадки одна за другой начали мелькать в его мозгу.

А Сиена меж тем продолжала,

— Этой ночью на пустыре она, используя дар, убила пятерых хранителей, — Сиэна начала перечислять имена, хорошо известные Вэйну, со времени суда над ним. — Она утверждает, что её пытались изнасиловать.

Эйла подняла здоровую руку.

— Если позволите, я сама все расскажу, — сказала она.

— Хорошо, — кивнула Сиэна.

— Сегодня ночью я захотела погулять по городу, — начала Эйла.

— Нашла в четвертом ряду симпатичную таверну. Решила зайти. Сижу, пью вино из полыни, никого не трогаю.

Смотрю, подсаживаются ко мне какие-то, ребята, вроде симпатичные, девчонка с ними. Я их приветствую. Сидим дальше, — Эйла улыбнулась. — Они меня спрашивают, кто я и откуда.

Мне показалось забавным, что меня не узнали, я сказала, что меня зовут Шая, и я из Синего леса. Вэйн вспомнил, что так называется одно из самых отдаленных и глухих поселений Земли дождя.

— Я им сказала, — продолжала Эйла, — что приехала в Тейнуэт заработать денег, и надеюсь когда-нибудь стать хранителем. Они спросили, давно ли я здесь? Я захотела пошутить и сказала, что нет, и хотела бы завести побольше знакомств.

Они тогда переглянулись. Предложили пойти с ними погулять на пустырь. Я сказала, что не хочу гулять, на улице холодно. Тогда один из них вытащил нож и приставил ко мне. Я сделала вид, что испугалась, сказала, что у меня есть деньги.

Но, они продолжали настаивать на своем. Один из них колол меня ножом до крови, если ему казалось, что я пытаюсь сопротивляться.

На улице они сломали мне руку, и сказали, что сломают вторую, если я попытаюсь использовать дар.

Меня вели в сторону пустыря, а один то и дело колол ножом.

Там на пустыре они велели мне раздеваться. Я попыталась убежать. Меня поймали и стали бить. Двое меня держали, двое били, а девчонка стояла и смотрела. Потом, — Эйла вздохнула, — они разорвали мою одежду и… — без всякой тени смущения она принялась рассказывать совету о том, куда именно те четверо начали засовывать руки, в результате чего она не выдержала, применила дар, и похоже, перестаралась, так что у блюстителей порядка возникли сложности с опознанием. — Я могу использовать дар даже со сломанной рукой, — прибавила она.

Эйвин подтвердил, что все рассказанное Эйлой было правдой.

— Ну, у меня вопрос, — с недоверием сказал один из членов совета. — почему на тебе были перчатки?

— Потому, что они красивые, — без тени смущения сказала Эйла, — продемонстрировав свою розовую, вышитую бисером перчатку.

— Почему ты не сказала, кто ты? — снова спросил кто-то.

— Сначала мне показалось забавным, что меня не узнали, потом решила, что не поверят.

— Почему ты пошла гулять ночью, одевшись так?

— Мне захотелось, — растягивая слова, произнесла Эйла.

— Там в таверне, ты не говорила им ничего оскорбительного, или провоцирующего, — недоверчиво спросил кто-то.

— Нет. Я лишь рассказала, что недавно прибыла из Синего леса.

— Думаю, нам следует решить виновна она, или нет, — вступила в разговор Сиэна. — Кто за то, что она виновна?

Ни одна рука не поднялась.

— Кто за то, что она не виновна.

Весь совет поднял руки.

Хранители расходились. Сиэна и Эйвин приводили Эйлу в порядок. Вэйн сидел на переднем ряду и со стыдом думал, как вышло, что девушка так подставилась из-за него. Он перебирал в памяти все случившееся и думал, где же он совершил ошибку, что сделал не так, что все так вышло. Думал и не мог понять.

Из размышлений его вывел возмущенный голос Эйлы.

— Ты почему волосы остриг?!

— воскликнула девушка. — Вот с хвостиком ты мне нравился, а сейчас нет, — прибавила она и потрепала его по волосам.— Ну, бывай, Пушистик.

Вэйну показалось, что его словно осыпало золотыми искрами.

Он поднял глаза и увидел как невесомая фигура девушки исчезла в дверном проеме.

В какой то момент мелькнула мысль, что волосы ещё отрастут. Но потом понял, что совсем не представляет себя с Эйлой. “Если бы я хоть немного её понимал! — сказал он себе. — Но я же совсем её не понимаю!”

* * *

Проходили дни. Зен делал на стене немалые успехи, но Сиэна по прежнему не хотела давать ему перстень. Утверждала, что он ещё себя не проявил. Ни Вэйн, ни Миен понятия не имели, что она от него хочет.

Малышке шел уже шестой месяц, и она проворно ползала по дому. Однажды даже подползла к печке и схватилась за дверцу. Запахло паленой кожей. Вэйн с Зеном тогда очень перепугались, но ожоги на ручках Тиа мгновенно затянулись. У девочки действительно был сильный дар.

По утрам, вернувшись со стены Вэйн, Зен и остальные хранители с опасной зоны любили собираться в трактире у Тамики. Чтобы составить им компанию, туда приходила и Миен с малышкой.

После ночи на стене всех клонило в сон. Хранители молча ели приготовленную Тамикой яичницу с тостами, ветчиной, грибами и вообще всем, что попадалось ей под руку. Согласно местной поговорке: "лесовики умеют вкусно готовить даже существ". И утром в трактире в этом никто не сомневался. Все сидели на деревянных скамейках, наслаждаясь безопасностью, покоем и радуясь, что прошла ещё одна ночь.

Только, обычно молчаливый Гинт, внезапно начинал рассуждать о самых разных вещах. Казалось, он хотел выговориться за годы, проведенные в молчании. Рассуждения эти были интересными и хранители с удовольствием его слушали, а порой и вступали в полемику.

Однажды, Зен спросил Тамику, отчего же она перестала выходить на стену, у неё ведь дар седьмого уровня и множество знаков отличия.

На что она сказала, что есть закон, запрещающий хранителям заниматься торговлей в Тейнуэте, пока не закончиться их контракт. А она решила, что заработать, содержа трактир проще и безопаснее чем на стене. Гинт тоже сказал, что многие из его друзей хотели бы начать свое дело но из-за этого закона не могут.

Зен сказал на это, что закон этот был создан, когда хранителей было мало и теперь все только выиграют если его отменят.

Хранители, сидящие в трактире с ним согласились. В необходимости отмены удалось убедить большую половину совета и закон был отменен. Хотя пожилые хранители и ворчали, что если все займутся торговлей, некому будет ходить на стену.

После этого многие хранители начали помимимо охраны стены делать что-нибудь на продажу и сдавать в несколько лавок. Даже Гинт начал продавать камни памяти, источающие тепло и свет. В результате заметно упали цены на дрова и свечи, а потом и на всё остальное.

Каждую вторую ночь Вэйн по прежнему проводил на пятой башне. Он сам удивился тому, как быстро пролетели полгода. Первый год в Тейнуэте показался ему едва ли не таким же долгим как вся его предыдущая жизнь.

Теперь же, ночи на стене почти не утомляли, на на новых доспехах не появилось ни одного нового шва, к тому же охрана пятой башни приносила очень неплохие деньги. Теперь Вэйн все чаще с радостью думал о том, что стал хранителем.