>Там, откуда прилетела стрела, по склону вверх неуклюже бежал полноватый подросток со странным предметом на лице, напоминающим прозрачную полумаску.
>Вэйну он показался удивительно похожим на детёныша крота.

У настоящего крота очень маленькие глазки, они совсем не похожи на очки.

>Потому, выбрав момент, Вэйн сосредоточился на краю оврага и резко потянул вниз всю содержащуюся в земле воду.

Опять хороший пример вашей изобретательности, магия у вас и правда очень логичная и оригинальная.

>“Ты уже пожалел Саруну!”— мелькнула мысль.
>“Саруна виновна, а он нет”, — мысленно ответил Вэйн.
>“Он стрелял в Тиа, хотел ее убить, — снова мелькнула мысль,— вдруг передумает!”
>“Он хотел убить Куно-Муно,— ответил Вэйн.

Удачный кусок, где Вейн спорит сам с собой. Он многому научился у жизни, стал рефлексировать. Вообще удачно получилось взросление, Вейн реально изменился, при этом не теряя себя.

>Вэйна удивило, что Тиа согласилась принять помощь Гудвина.
>“Кто знает, чего от него ждать?”

Тут я усомнился. Двое таких крутых магов-воинов, как Тиа и особенно Вейн, с такой осторожностью относятся к полноватому близорукому подростку, который даже сильно натянуть тетиву не сумел.

>— Нет, — ответил Вэйн и подумал, что среди мертвых у него больше друзей, чем среди живых.

Это ощущение взрослости, зрелости. По крайней мере, когда у тебя на кладбище уже есть знакомые, а не только прародстенники, которых ты в жизни не знал.

>Для меня важнее всего убедиться в верности такого человека, — сказала Тиа.

Это не здорОво. Это нарциссизм. Тая подвергает человека пыткам, не исключая возможную смерть, чтобы убедиться в его преданности ей! Тирания и нарциссизм. Достойные люди на месте Тиа, наоборот, готовы сказать: "Выдай меня, я разрешаю, я не хочу, чтобы ты так ради меня мучился". Мне больше понравилось объяснение поступка Тиа в первой книге, а "убедиться в верности" - и избыточно, и психопатично.

>Да, знаю, я подвергла всех нас опасности, но зато одним предателем меньше. И Гудвин теперь с нами, — продолжала она.

А это устроили вы, автор. Другой автор мог бы написать, что Гудвин погиб под пытками по воле бессердечной нарцисски. Успех плана Тиа ничего не доказывает, так как она не могла контролировать ситуацию. Она тут показана, как этакая королева, требующая от подданных безграничной верности, невзирая не человечность.