Неизвестная родня 2. Тайная комната (джен)

С наступлением Рождества в семье Блэков, казалось, всё наладилось. Ремус снова взял на себя роль наставника Ориона, чтобы помочь ему наверстать пропущенные уроки, и помог обобщить записи, которые Орион смог найти о прошлом Волан-де-Морта. Не было никаких вопросов или предостережений по поводу желания Ориона узнать как можно больше о темном волшебнике, что сильно облегчило второкурснику жизнь. Он не мог этого объяснить, но в глубине души Орион знал, что прошлое Волан-де-Морта важно для раскрытия тайн.

Сириус пытался найти золотую середину между работой и временем, которое он проводил с Орионом, что было непросто, потому что Руфус Скримджер, глава Аврората, и Корнелиус Фадж, министр магии, требовали ответов из-за того, что было проведено несколько интенсивных поисков школы, но безрезультатно. Сириус пытался не обращать внимания на давление, но Орион знал, что у них заканчивается время. Если они не найдут виновного в ближайшее время, у Ориона было предчувствие, что Министерство, к сожалению, возьмёт под подозрение Хагрида.

Приятным дополнением ко всему этому безумию были визиты Эвелин. Она обычно заходила на ужин, даже когда Сириуса задерживали в Министерстве. Как бы странно это ни звучало, Орион быстро понял, что с нетерпением ждёт встречи с ней, хотя и не был с ней близко знаком. В Эвелин было что-то такое, чему Орион мог доверять. Через несколько дней Орион понял, почему его отец был в неё влюблён. Всё было так, как и говорила Эвелин. Она могла успокоить его, а он мог заставить ее рассмеяться.

Орион едва сдерживал волнение, когда пришло время возвращаться в Хогвартс. Ему удалось уместить в свой сундук всё, включая несколько книг для пятого курса, которые Ремус купил для него, и новый дневник, посвящённый информации о Волан-де-Морте. Это было определённо лучше, чем пытаться уследить за свитками пергамента. Ремус поддержал идею Ориона, заверив, что будет передавать ему любую новую информацию, если Орион будет делать то же самое.

Сириус просто подумал, что они оба сумасшедшие, и снова обвинил Ремуса в том, что тот превратил его сына в книжного червя, хотя эта жалоба была не такой убедительной, как раньше. Орион и Ремус чувствовали, что он хочет узнать о Волан-де-Морте не меньше, чем они.

Орион был в восторге, когда Невилл и Седрик вышли из камина. Невилл сразу же начал задавать вопросы и остановился только тогда, когда Седрик сжалился над Орионом и наложил на него заклинание «Тишины». Конечно, это не избавило Ориона от ответов на вопросы, но, по крайней мере, он мог говорить. По сравнению с поездкой Невилла в Румынию, долгое пребывание Ориона в Чёрном особняке было довольно скучным. Конечно, он многому научился, но никогда не покидал стен Чёрного особняка. Невилл побывал в совершенно другой стране. Невилл отказался говорить много, но по его улыбке они поняли, что, по крайней мере, кое-что удалось.

Пройдя через барьер на платформу 9¾, Орион порадовался, что они вышли пораньше. Он знал, что вопросы Невилла — ничто, по сравнению с тем, с чем ему придётся столкнуться в Хогвартс-экспрессе. Все знали, что его забрали из школы, и все знали, что его отец руководил расследованием. Сказать, что он ничего не знал, вероятно, сработало бы только для тех, кто плохо его знал, но, к сожалению, это не относилось к Невиллу, Гайдену, Рону и Гермионе.

Орион подозревал, что после этого разговора у него начнет болеть голова.

Пока Седрик и Невилл спешили к поезду, чтобы найти купе, Орион остался с отцом и дядей. Было легко заметить, что даже сейчас Сириус боролся с желанием забрать Ориона домой и запереть его до тех пор, пока Хогвартс снова не станет полностью безопасным. Проблема заключалась в том, что пока сотни юных ведьм и волшебников были изолированы в одном месте, Хогвартс никогда не будет полностью безопасным. Несчастные случаи и травмы были неизбежны.

После минутного молчания Ремус шагнул вперёд и обнял Ориона. — Будь осторожен, малыш, — мягко сказал он, — и держи нас в курсе любых новых событий.

— Хорошо, — быстро заверил Орион. В тот момент он не собирался испытывать судьбу. Он был готов на всё, лишь бы вернуться в школу.

Как только Ремус отступил, Сириус заключил Ориона в объятия, почти лишив Ориона возможности дышать. — Не ходи один, Ори, — твердо сказал он. — Будь с друзьями и надейся на свои здравый смысл, что бы ни говорили другие.

Орион послушно кивнул. Он знал, что будет нелегко убедить Гермиону, Гайдена и Рона прекратить расследование. — Не беспокойся обо мне, папа, — настаивал Орион. — Я буду хорошим, обещаю.

Сириус вздохнул, прежде чем неохотно отпустить Ориона. — Я знаю. Ты всегда так себя ведёшь, когда не пытаешься защитить всех остальных.

Орион почувствовал, как краснеет. Он знал, что Сириус прав. У него действительно была привычка ввязываться в неприятности, чтобы помочь другим. Раньше он никогда не задумывался об этом, потому что это всегда было для него естественным. Кроме того, этому учили авроров, и если он хотел стать аврором… , но я ещё не аврор, и я никогда им не стану, если меня убьют.

Внезапно Орион понял, почему отец не хотел этого делать, и поклялся думать, прежде чем действовать. Он просто надеялся, что сможет убедить своих друзей сделать то же самое.

Орион попрощался с отцом и дядей и ушёл в купе, которое выбрал Невилл. Удивительно, как одно осознание может всё изменить. Не так давно он с нетерпением ждал возвращения в Хогвартс и к своим друзьям. Теперь же он видел только опасность, которая их всех ждала. Он задумался, почему из школы не забрали больше учеников.

* * *

В мгновение ока платформа заполнилась людьми. Гермиона была одной из первых, кто ворвался в купе с выжидательным выражением на лице. К сожалению, Орион не мог удовлетворить её любопытство. Он не хотел повторять одно и то же снова и снова. Гайден прибыл вскоре после неё с раздражённым выражением на лице, снимая с себя слой за слоем одежду, которую заставила его надеть мать. Невилл и Гермиона сочувственно улыбнулись Гайдену и подбодрили его. Орион мог лишь в замешательстве смотреть на это. Его отец и дядя делали то же самое, но он никогда не жаловался на это и не слышал жалоб от своих друзей. Возможно, это было чем-то, что предназначалось только для матерей.

Как и ожидалось, семья Уизли прибыла всего за несколько минут до отправления поезда. Все мысли о том, чтобы расспросить Рона о его поездке, улетучились, когда Рон вошёл в купе и пожаловался на свою сестру. Судя по всему, миссис Уизли хотела приехать пораньше, чтобы предотвратить повторение того, что случилось в сентябре, но они задержались из-за Джинни, которая что-то забыла.

— Она — чёртова тупица! — возмущался Рон. — Она писала в эту проклятую штуку всё время, пока мы были в Египте! Маме пришлось пригрозить, что она бросит её в огонь, чтобы она оставила её дома, пока мы ездили на экскурсии, которые Билл для нас организовал. Сколько же может писать одна тупая девчонка?

Все взгляды медленно переместились на Гермиону, как будто она знала ответы на все вопросы в мире. — Что? — возмущённо спросила Гермиона. — То, что я девочка, не значит, что я знаю всё, что может чувствовать Джинни, но я готова поспорить, что в данный момент она чувствует себя немного подавленной. Не знаю, как вы, но я никогда не видела Джинни ни с кем. Она всегда была одна.

Орион задумчиво нахмурился. Он должен был признать, что почти не видел Джинни Уизли после распределения. Она, казалось, просто растворилась в толпе. Эта мысль заставила Ориона задуматься, не случится ли то же самое с Роуз, когда она приедет в Хогвартс в сентябре. Станет ли она просто ещё одним первокурсником, который в одиночку будет искать дорогу в Хогвартсе? Не всем повезло попасть на тот же факультет, что и те, с кем они сидели в поезде.

«Нет. Я не позволю этому случиться. Мы с Гайденом не будем такими, как Рон. Мы будем заботиться о Роуз.»

Рон фыркнул. — Перестань, Гермиона, — сказал он, не веря своим ушам. — Если бы все было так плохо, ты не думаешь, что Джинни что-нибудь сказала бы?

— А ты бы стал? — возразил Орион. — Подумай об этом, Рон. Мы многого не рассказываем своим семьям, потому что боимся, что они подумают о нас. Иногда говорить с семьёй — самое сложное.

Рон замолчал. Никто не мог возразить Ориону, потому что все знали, о чём он говорит. Несмотря ни на что, Орион всё ещё не мог заставить себя рассказать отцу и дяде о голосе, который он слышал в Хогвартсе. Сириуса и так дёргали во все стороны из разных отделов Министерства. Последнее, что нужно было Сириусу, — это знать, что его единственный сын, возможно, сошёл с ума.

Поездка на поезде показалась Ориону длиннее обычного, но он решил, что это потому, что они всё время работали над домашними заданиями. Рон и Невилл едва начали выполнять половину своих заданий, а Гайден сдался, пытаясь написать эссе по зельеварению в третий раз. Когда поезд наконец прибыл в Хогсмид, Орион с облегчением увидел, что книги лежат в сундуках у всех. Если он когда-нибудь увидит ещё одну книгу, то это будет слишком скоро.

Когда они выходили из поезда, Орион высматривал Джинни, но в толпе студентов, спешивших к безлошадным экипажам, было трудно кого-то найти. Внезапно его осенило. Что, если кто-то из студентов помогает Волан-де-Морту? Кто бы заподозрил кого-то в этой толпе, когда все были так заняты уроками, домашними заданиями, обязанностями и друзьями?

Джинни не появлялась до тех пор, пока все не расселись в Большом зале. Орион быстро заметил, что она сидит среди первокурсников, но не пытается втянуть их в разговор. Казалось, она просто сидит рядом с ними, потому что ей нужно было где-то сесть. Это было ненормально, особенно для Уизли.

Как бы Ориону ни хотелось это признавать, с Джинни Уизли что-то было не так.

* * *

В течение следующих нескольких дней Орион пытался присматривать за Джинни, но это было трудно из-за занятий и бесконечных домашних заданий, которые внезапно на них навалились. Казалось, что единственным способом обеспечить безопасность учеников, было занять их так, чтобы у них не было возможности заниматься чем-либо, кроме учёбы. Вдобавок ко всему, Оливер снова предложил Ориону стать членом команды по квиддичу. Очевидно, идея иметь «запасного Искателя» была слишком хороша, чтобы от неё отказаться.

Поэтому, вопреки здравому смыслу, Орион отправил письмо с Хедвиг, в котором просил отправить его метлу в Хогвартс. Это была не такая впечатляющая метла, как «Нимбус-2000» Гайдена, но она была достаточно хороша, когда Орион учился летать у Чарли Уизли и Виктора Крама во время своего месячного пребывания в Болгарии с Ремусом, пока Сириус работал с местным Министерством над поиском поместья Пожирателей смерти, о котором ходили слухи. Виктор был очень похож на него, он тоже был прирождённым лётчиком и, казалось, действовал скорее инстинктивно, чем по инструкции, поэтому они так хорошо ладили.

Виктор, к сожалению, был ещё одним из многих друзей, с которыми Орион потерял связь за эти годы. Будучи на три года старше Ориона, Виктор с трудом находил с ним общий язык, особенно когда поступил в Дурмстранг — школу, которая, по слухам, была связана с тёмным волшебником Грин-де-Вальдом и Тёмными искусствами.

Громкий стук быстро отвлёк Ориона от его мыслей. Он увидел, как Гайден и Рон бросают на стол стопки книг, которые они принесли из библиотеки, чтобы помочь с сочинением по зельеварению. По их лицам Орион понял, что они хотели что-то сказать, но не хотели, чтобы кто-то их услышал.

Гермиона заметила то же самое. — Что вы делали? — скептически спросила она.

Гайден выглядел оскорблённым, а Рон сердито смотрел на Гермиону. — Мы ничего не делали! — сердито возразил Рон, схватил с верхней полки в стопке Гайдена наполовину мокрую, потрёпанную чёрную книгу и бросил её перед Гермионой. — Мы нашли её в туалете Миртл. Кто-то пытался избавиться от неё и бросил в унитаз Миртл — через голову Миртл!

Гермиона нахмурилась, когда Орион и Невилл наклонились ближе, чтобы взглянуть. Это был старый дневник с выцветшей датой на обложке, указывающей, что ему всего пятьдесят лет. Гермиона медленно открыла дневник и увидела имя «Т. М. Риддл», написанное размазанными чернилами.

— Ты что, не понимаешь? — нетерпеливо продолжил Рон. — Т. М. Риддл получил награду за особые заслуги перед школой пятьдесят лет назад! В комнате наград есть кубок. Мне пришлось полировать его раз пятьдесят, потому что я обрызгал его слизью. Он мог бы остановить нападения пятьдесят лет назад!

Орион не мог отвести глаз от дневника, пока Гермиона листала пустые страницы. Насколько он знал, существовал только один Т.М. Риддл, и он ни за что не стал бы доверять тому, что тот оставил после себя. Или это было подстроено? Было очень подозрительно, что что-то принадлежащее Волан-де-Морту было найдено в Хогвартсе, когда Тайная комната была открыта впервые за пятьдесят лет, не говоря уже о туалете во время первой атаки.

— Зачем кому-то выбрасывать пустой дневник? — с любопытством спросил Невилл.

— Ну, он явно был маглорождённым, — сказала Гермиона, перевернув книгу и увидев напечатанное название магазина на Воксхолл-роуд в Лондоне.

— Или он вырос в мире магглов, — возразил Орион, выхватывая дневник из рук Гермионы. — Думаю, нам стоит показать это профессору Дамблдору. Это может быть опасно.

— Опасно? — недоверчиво переспросил Рон. — Орион, там ничего не написано! Как это может быть опасно?

— Возможно, у него есть скрытые силы, — предположила Гермиона.

Именно этого и боялся Орион. — Это не имеет значения, — твёрдо сказал он. — Ты не понимаешь. — Его взгляд переместился на Гайдена. — Т. М. Риддл. Том Марволо Риддл.

Гайден долго смотрел на Ориона, прежде чем его глаза расширились от тревоги. — О, — тихо сказал он. — Но это всего лишь дневник, Ори. Пустой дневник.

Гермиона вытащила из сумки волшебную палочку. — Посмотрим, что из этого выйдет, — сказала она и трижды постучала по дневнику. «Арареcium!» Ничего не произошло. Гермиона на мгновение нахмурилась, задумавшись, а затем полезла в сумку и вытащила что-то похожее на ярко-красный ластик. — Это «Раскрыватель», я купила его в Косом переулке, — сказала она, когда Гайден в замешательстве уставился на Гермиону и сильно надавил на вторую страницу. И снова ничего не произошло.

— Что такого плохого в Томе Марволо Риддле? — с любопытством спросил Невилл.

Ответил Гайден. — Так звали Волан-де-Морта до того, как он им стал, — сказал он и забрал дневник у Ориона, не обращая внимания на испуганные взгляды Невилла и Рона. — Послушайте, я пока положу его в свой сундук, но, думаю, нам стоит проверить ещё кое-что, прежде чем отдавать его Дамблдору. Возможно, здесь написано всё о Тайной комнате. Мы просто не можем этого увидеть — пока .

Ориону не понравилось, как это прозвучало. — Тем больше причин, по которым мы должны сдаться, — настаивал он. — Гайден, это не какая-то маленькая загадка, которую мы можем попытаться разгадать. Это затрагивает всю школу!

— Я знаю! — огрызнулся Гайден. — Я просто думаю, что нам нужно убедиться, что это что-то важное. Подумайте, как бы расстроился Дамблдор, если бы это была ложная тревога.

Орион серьёзно сомневался, что Гайден на самом деле думал о разочаровании профессора Дамблдора. По правде говоря, Гайден был слишком любопытен, чтобы позволить взрослым всё решать за него, но Орион не мог его винить. В жизни Гайдена было не так много взрослых, которым он мог доверять. У его родителей было больше секретов, чем у Министерства магии, и никто из учителей (включая профессора Дамблдора) никогда не предлагал ему поговорить, кроме тех случаев, когда он попадал в неприятности или его жизнь висела на волоске.

Как бы Ориону ни было противно, компромисс был единственным способом, с помощью которого Гайден, Рон и Гермиона могли бы сдать дневник. У них было две недели, чтобы разгадать тайны, прежде чем передать его профессору Дамблдору. Это вынудило Гайдена, Рона и Гермиону поспешить в библиотеку, чтобы найти всё, что они могли, и раскрыть секреты дневника Волан-де-Морта. Орион просто не мог поверить в их поведение. После прошлого года можно было бы подумать, что они будут более осторожными в отношении Волан-де-Морта.

* * *

Шли дни, и настроение в замке значительно улучшилось из-за отсутствия нападений. Мандрагоры становились угрюмыми и скрытными, а это означало, что они быстро взрослели. Оставалось всего несколько этапов, прежде чем их разрежут и приготовят. Единственным недостатком отсутствия нападений было поведение Локанса. Он хвастался при каждом удобном случае, что остановил нападения.

Когда прошло две недели, Орион не удивился, услышав, как Гайден и Рон просят о продлении. Гермиона, к счастью, сдалась после десятой попытки открыть дневник, заявив, что ничего хорошего в нём быть не может. К сожалению, Поттера и Уизли было не так-то просто убедить, и отсутствие нападений только укрепило их веру в то, что нет необходимости торопиться с передачей дневника.

Орион всерьёз хотел удариться об стену головой. Ложное чувство безопасности — идеальный способ застать кого-то врасплох. Сейчас им нужно было быть начеку как никогда. Гайден и Рон отказывались это понимать, а Орион устал пытаться быть «взрослым» в этой компании. Как Гайден мог быть таким беспечным с тем, что принадлежало опасному Тёмному Лорду?

Удивительно, но Поттеру не потребовалось много времени, чтобы сдаться и пообещать отнести дневник профессору Дамблдору. Ориону достаточно было упомянуть брата Гайдена, и Поттер был готов сделать что угодно. Это был дешёвый трюк, но иногда самые дешёвые трюки оказываются самыми эффективными. Чувства Гайдена к Гарри, память о брате, были единственным, что могло пересилить его упрямство.

* * *

Жизнь в Хогвартсе была на удивление спокойной… до четырнадцатого февраля, когда подали завтрак. Орион никогда раньше не думал о Дне святого Валентина, особенно учитывая, что он жил с двумя холостяками. Локанс, однако, казалось, считал этот праздник величайшим событием со времён изобретения волшебной палочки. Стены были полностью покрыты большими безвкусными розовыми цветами, но это было не так плохо, как конфетти в форме сердечек, которые медленно падали с бледно-голубого потолка.

Одного взгляда на Локанса, одетого в ярко-розовую мантию, было достаточно, чтобы Орион понял, кто стоит за этими безвкусными украшениями.

— Что происходит? — спросил Гайден, когда они с Роном присоединились к Ориону и Невиллу за гриффиндорским столом. — Похоже, мама и Роуз сошли с ума.

Невилл и Орион недоверчиво уставились на Гайдена. — Пожалуйста, скажи мне, что твоя мама и сестра не так украшают дом, — взмолился Невилл.

Гайден пожал плечами. — Ну, не совсем, но они любят украшать каждый праздник, — сказал он с улыбкой. — Это бесит папу. Он все еще на самом деле не понимает всех магловских традиций.

Их разговор резко оборвался, когда Гермиона села рядом с Орионом, пытаясь скрыть хихиканье. Для Ориона, Невилла, Гайдена и Рона это была неизведанная территория. Они редко видели Гермиону такой… женственной.

— Гермиона, ты в порядке? — осторожно спросил Гайден.

Локанс выбрал именно этот момент, чтобы взмахнуть рукой, призывая к тишине. Ни один из учителей вокруг него, казалось, не наслаждался этим утром. Профессор МакГонагалл, похоже, прикусывала щёку, чтобы удержаться от слов, а у профессора Снейпа было такое же выражение лица, как в прошлом году, когда Гриффиндор выиграл кубок факультета. В тот момент Орион был очень рад, что он не Локанс.

— С Днём святого Валентина! — крикнул Локанс. — И позвольте мне поблагодарить сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, я взял на себя смелость устроить для вас всех этот маленький сюрприз — и на этом всё не заканчивается!

Локанс хлопнул в ладоши, подавая знак дюжине угрюмых гномов с золотыми крыльями и арфами в руках войти в Большой зал. Орион закрыл лицо руками. Неужели этот день может стать ещё хуже? Мало того, что уроки Локанса были полным фарсом. Теперь им придётся пропустить целый день занятий, потому что Локанс решил доказать, что он самый любимый учитель.

— С Днем святого Валентина! — возгласил Локанс. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все!

Локанс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локанс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд Снейпа говорил, что он силой вольет стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.

Орион фыркнул. — Я спрошу у профессора Снейпа, если Локанс сделает это первым, — пробормотал он Невиллу, который прикрыл рот рукой, чтобы скрыть смех. Профессор Флитвик выглядел удручённым, а профессор Снейп — убийственно серьёзным. Следовать совету Локанса определённо было плохой идеей.

— Гермиона, скажи, ведь тебя нет среди этих сорока шести? — взмолился Рон по дороге на первый урок Но Гермиона вдруг увлеклась поисками расписания в своем портфеле и ничего не ответила, и этого было достаточно, чтобы четверо мальчиков застонали.

Как и опасался Орион, день прошёл впустую. Весь день гномы врывались в классы, чтобы вручить валентинки. Большинство учителей вымещали своё раздражение единственным возможным способом: задавали дополнительные домашние задания. Однако, несмотря на всё это, Орион должен был признать, что он был рад, что ни одна из валентинок не была адресована кому-то из них. Конечно, это не могло продолжаться вечно. Когда они поднимались по лестнице, на урок по чарам, Орион и Невилл услышали последнюю часть песни-валентинки, предназначенной для Гайдена.

«Его глаза хоть видят слабо,

Но красивей, чем чародея жаба,

А волосы его черней тоски,

Чернее классной грифельной доски.

О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал,

Герой, что с Темным Лордом совладал!»

Орион и Невилл протиснулись сквозь толпу и увидели, что на лодыжках Гайдена сидит гном, а содержимое сумки Гайдена размазано по полу и залито чернилами. Не обращая внимания на смех, Орион шагнул вперёд и попытался помочь собрать всё. Невилл, Рон и Гермиона поспешно присоединились к нему, толпясь вокруг Гайдена, словно пытаясь защитить его от всеобщего внимания.

— Иди, иди, — строго сказал Перси Уизли, — звонок прозвенел пять минут назад, иди на урок! А ты, Малфой…

Орион поднял взгляд и с ужасом увидел, как Драко остановился и схватил знакомую на вид чёрную кожаную книгу. Нет, этого не может быть. Гайден не стал бы…

— Отдай ее обратно, — тихо сказал Гайден.

— Интересно, что Поттер написал в нем? — сказал Драко, медленно открывая его. Все засмеялись, а зрители, которыми оказались первокурсники Гриффиндора, внимательно наблюдали.

— Отдай его, Малфой, — строго сказал Перси.

— Когда я его прочитаю, — сказал Драко, ухмыляясь Гайдену.

Орион в мгновение ока вскочил на ноги. Драко даже не успел моргнуть, как Орион выхватил у него дневник. — Я думаю, тебе следовало бы вернуть дневник, Драко, — холодно сказал Орион. — Возможно, ты хотел бы, чтобы ВСЯ школа узнала о том маленьком инциденте с леденцами и…

— Ладно! — Драко прервал его. — Ты высказал свою точку зрения, Блэк. — Драко повернулся, чтобы уйти, когда первокурсники начали заходить в соседний класс. Малфой был взбешен. Увидев Джинни, торопящуюся на урок, он злорадно крикнул ей вслед:

— Не думаю, что Поттеру понравилось твое послание!

Джинни, заплакав, вбежала в класс. Разъяренный Рон схватился за волшебную палочку, но Гайдену с Невиллом пришлось его удерживать.

Когда толпа, наконец, разошлась, Орион развернулся и посмотрел на Гайдена, который выглядел очень нервным. Хорошо. Орион швырнул дневник в грудь Гайдена со всей силы, на которую был способен, а затем подошёл ближе, так что они оказались почти нос к носу.

— Ты солгал мне, — процедил Орион. — Ты смотрел мне в глаза и солгал.

Гайден вздрогнул, но промолчал.

Не сказав больше ни слова, Орион развернулся и пошёл на чары один. Он перестал верить другим. Если он хотел, чтобы всё было сделано правильно, ему приходилось делать всё самому.