Сахар и соль, или Одни сутки из жизни зельевара (джен)

Снейп медленно встает с корточек, готовый ко всему.

Хотя… кому он лжет. Ни к чему он не готов.

― Ой… наверное, там Снейп… спрячь меня, спрячь. ― Гарри сильнее прижимается к нему, одновременно пытаясь закутаться в его мантию. ― Он точно здесь…

«Не говорите моей фамилии пожалуйста!» ― мысленно молит Северус этих старых кошелок, которые даже не подозревают, какая драма может развернуться от одного только звучания слова Снейп.

А еще он мгновенно забывает, как накладывать дезилюминационные чары, способные скрыть Гарри от глаз вездесущих профессоров. А может ― не хочет скрывать. Ему лестно, что ребенок обнимает его, и это видят все.

И плевать на задорный блеск в глазах директора. Снейп задним числом вспоминает, что только что они доели его будущий презент. Это заставляет его губы растянуться в мстительной ухмылке, но всего лишь на миг.

― Я вижу, Гарри, ты уже успел крепко сдружиться с профессором Снейпом, что не может не радовать. ― Дамблдор подходит и слегка похлопывает по плечу ребенка, который все еще пытался спрятаться в чужой мантии.

Бедный малыш так сильно вздрагивает, как будто его прошили током, и резко разжимает руки, после чего отступает на шаг.

У Снейпа падает сердце. Вот оно. Тот самый момент, когда он искренне не знает, что делать. И которого так сильно боялся.

― А где он? ― бесцветным голосом спрашивает Гарри.

Дамблдор обескураженно смотрит на него несколько секунд. Снейп с удовольствием бы отметил этот момент и даже посмеялся, не будь обескуражен он сам.

― А это кто, по-твоему? ― Альбус внимательно смотрит на Гарри, указывая на Снейпа.

Снейп подносит руку к переносице. Умолять директора прекратить и просто замолчать? Будет еще хуже.

― Нет, ― спокойно говорит Гарри, переводя взгляд с директора на Снейпа и обратно. ― Это не он, профессор Дамблдор. Это же Северус.

Он говорит это таким тоном, словно в этом уверен.

И как будто это не одно и то же.

Лицо Дамблдора озаряется таким пониманием, что Снейпа начинает тошнить. А еще ― торжеством от осознания приближающейся победы.

― Конечно, это Северус, ― подтверждает он. ― Северус Снейп. Но что тебя так беспокоит, милый?

Гарри пятится, наталкивается на стул и чуть не падает. Снейп бросается к нему, чтобы поддержать, но, в свою очередь, наталкивается на страх в глазах ребенка и останавливается.

― Гарри... ― Его голос звучит так жалко и неуверенно, как никогда. ― Пожалуйста. Просто… выслушай меня.

Он протягивает к нему руку.

Гарри все пятится и пятится, глядя на него одновременно с обидой, страхом и надеждой.

― Я все объясню. Я хотел тебе сказать... хотел, но не мог.

Нет, он не может все вот так оставить, как есть.

― Я боялся тебя напугать. И что ты больше не захочешь... не захочешь со мной говорить. Что ты больше не доверишься мне.

Гарри все движется к двери ― медленно и неумолимо. Он уходит, потому что больше не верит ему. А Снейп ― что он сейчас делает? Умоляет отпрыска Поттера выслушать его на глазах у коллег, позорится вовсю, проявляет слабость... да плевать. Он готов стать на колени перед некогда ненавистным ребенком, чтобы только его не потерять.

Как когда-то из-за своей гордыни он потерял Лили. Потерял навсегда.

Гарри вдруг останавливается.

― Нет, ты не он, ― говорит он, мотая головой в подтверждение своих слов. ― Ты не он.

И беззвучно плачет, сотрясаясь всем телом.

Снейп идет к нему. Осторожно и медленно, чтобы не спугнуть, как маленькую птичку.

― Мне жаль, ― вырывается у него. Он мог бы и дальше кривить душой, заставить коллег подыгрывать ему, но он устал от этой лжи.

― Ведь он меня ненавидит! ― сквозь слезы восклицает Гарри.

― Это было в прошлом, ― говорит Снейп. ― Теперь уже нет.

― Но... за что?

Вопрос звучит с таким отчаянием, что у Снейпа болит сердце. Всерьез.

Что ему сказать? «Мне не нравился твой отец, который был полным мерзавцем, и я решил, что ты такой же, как он?»

― Потому что я был полным мерзавцем, ― говорит он.

Гарри смотрит на него сквозь слезы, шумно дышит ― хорошо, хоть на этот раз без панической атаки обошлось ― и вдруг бежит к нему, бросается в его объятия.

― Нет, ты хороший, ― бубнит он в его мантию. ― И ты не Снейп.

Ну, приехали! Теперь Снейп уже звучит, как ругательство.

― Как хочешь, ― говорит он, поглаживая его по спине. ― Я не заставляю тебя так меня называть. Можешь так и звать меня ― Северус, а на уроках ― профессор.

― Но у тебя нет бородавки на носу, ― продолжает противиться правде этот несносный, но такой дорогой, ставший важным, ребенок. ― И вообще...

Снейп присаживается к нему.

― Прости, ― говорит он, глядя ему в глаза.

― За что? ― удивленно смотрит на него Гарри.

― За то, что смалодушничал и соврал. ― Снейп больше не собирается себе давать поблажки и готов идти до конца.

― Но ты же не соврал, что хочешь усыновить меня? ― Зеленые глаза снова смотрят со страхом, но это другой страх.

― Нет… если ты готов стать сыном профессора Снейпа, ― как-то обреченно произносит он.

Гарри несколько секунд смотрит так, словно с трудом пытается осмыслить происходящее.

― Я готов… ― выдыхает он. ― Только… если он ― это и правда ты.

― Могу показать колдо-паспорт, ― тихо говорит Снейп. Он бы рад был оказаться кем угодно, хоть Плаксой Миртл, только не самим собой. Но из песни слов не выкинешь…

― И ты не врал. Это все остальные врали про тебя, ― утешает его Гарри, несмело кладя руку ему на плечо.

Снейп обнимает его, зарываясь лицом в его старенький поношенный свитер.

― Нет, ты ― точно не он, ― снова говорит Гарри и счастливо смеется.

Снейп вздыхает. Сколько еще должно времени пройти, чтобы у этого ребенка изменились ассоциации с грозным профессором Снейпом? Надо еще как-то пережить их первый урок зельеварения…

Который, конечно, пройдет не по первоначальному плану, а… несколько иначе.