Печать Омеги (джен)

В животе дирижабля было тесно и душно. Двадцать с лишним пленников сидели привязанные к переборкам. Ирэн узнавала лица — послушники, слуги, солдаты инквизиции. Все молчали, понимая: их свободная жизнь кончилась, началось что-то другое — существование в виде раба.

Солдаты сняли шлемы, превратившись из железных демонов в обычных людей. Юшэнг курил что-то едкое, отчего слезились глаза. По его лицу расплывалась довольная ухмылка.

Секунда — и в голове Цзиньлуна раздался голос кадета, не прошедший через воздух, а возникший прямо в слуховом нерве:

— Видишь, как получилось? — От мыслеграммы пахло самодовольством и жаждой признания. — Рейд к монастырю — моя идея. Настоящий подвиг! Спас товарища от кинжала, перебил дружинников! Теперь Дед назначит меня наследником вместо этого тряпки Цао.

Цзиньлун невольно усмехнулся. Набрал ответ на клавиатуре, возникшей перед его взором, отправив вместе со словами волну скептического веселья:

— Юшэнг, Дед наследников меняет как перчатки. За мою жизнь я видел их штук пять. — Лёгкая ирония окрасила мыслеграмму. — А то и нового сына заведёт. Ему ещё рано на покой.

Самодовольная улыбка кадета поблекла. Волна раздражения и обиды проявилась на лице, но в общий канал мыслеграмм отряда Юшэнг ничего посылать не стал.

— Неплохой улов, — сказал он вслух, меняя тему. — Дед будет доволен.

— А эта правда дочь барона? — кивнул на Ирэн один из бойцов.

Юшэнг пожал плечами:

— Узнаем. Если врёт — всё равно хороший товар. Если не врёт — выкуп получим. А не заплатят — в инкубаторскую

Ирэн подняла голову. В глазах мелькнуло непонимание:

— Qu'est-ce qu'un incubateur?

Молчали.

— Что такое инкубаторская? — Ирэн повторила вопрос на своём языке, пытаясь сохранить остатки достоинства.

Улыбка Юшэнга стала шире и мерзее. Он использовал программу-автопереводчик, чтобы перевести вопрос девушки с её языка на свой. И чтобы ответить ей:

— Публичный дом, милочка. Там тебя будут пускать по кругу аристократы. А ещё — тебе предстоит рожать детей, пока не сдохнешь от родов. — Он облизнул губы, пока динамики его бронекостюма озвучивали перевод слов, напечатанных Юшенгом на клавиатуре перед его глазами — Хотя с таким личиком протянешь дольше других.

Ирэн побледнела. Теперь она понимала, что ждёт её на равнине Хриса.

— А служанку? — голос дрогнул. — Что с Мариэтт?

Юшэнг оглядел связанную девушку оценивающим взглядом.

— А чего её жалеть? Не баронесса ведь. — Пожал плечами, ответив с помощью автопереводчика на новофранцузском. — Туда же отправится. В инкубаторскую. Обе красавицы — спрос будет.

Мариэтт сидела молча, но Ирэн видела, как дрожат её губы. Служанка понимала не хуже госпожи, что их ждёт.

Внутри всё оборвалось. Мариэтт спасла ей жизнь. Верно служила, никогда не предавала. А теперь из-за неё, из-за Ирэн и её любопытства, попадёт в этот ад.

Как Филипп, Анри и Элоиза попали под обстрел из-за того, что Ирэн не успела вернуться в Дот. Все, кого она любила, страдали или гибли по её вине. Может, она грешница?

— Это моя вина, — прошептала Ирэн, поворачиваясь к служанке. — Прости меня, Мариэтт. Если бы не мои вопросы...

— Тише, мадмуазель, — служанка улыбнулась печально. — Мы вместе, значит, не всё потеряно.

Но Ирэн знала — потеряно. Потеряно всё. Её любопытство погубило не только её саму, но и невинную девушку, которая просто оказалась рядом. И Райнер бы остался жив, если бы не её любопытство. Если бы она не сломала печать Омеги. Неужели, отец был прав? Как он теперь?

Отец теперь один в доте — без сыновей, без дочерей, даже без жены. А что, если на женский монастырь, где томится мама, тоже нападут солдаты Хриса? Ведь если они осмелились атаковать даже отдалённую мужскую обитель...

Ирэн вдруг вспомнила о Жаке и о Мари — пожилых сервах, спасших ей жизнь. Ей сейчас казалось, что она этого не достойна. Лучше бы кто-то из них спрятался во внутреннем схроне хижины.

Дирижабль летел на северо-восток. А позади, в дыму и пепле, оставался мир, где она верила в любовь Бога, мудрость людей и в то, что у каждого вопроса есть ответ. Теперь предстояло узнать, каким жестоким может быть мир без иллюзий.