Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Старое водяное колесо скрипело под напором мутных вод. Каждая деревянная лопасть взмётывала брызги, тут же превращавшиеся в ледяные иголки. Райнер стоял по колено в воде — ледяной, кислой, способной сжечь кожу. Без прорезиненных натуральным каучуком сапог он бы получил обморожение и химические ожоги одновременно.
Сквозь кислородную маску, изготовленную на мануфактуре Нуву-Парижа из кожи козосвинов, дышалось тяжело. Кислородный баллон давил на плечи. А нашитый на кожу маски каучук на лицо. Даже здесь, в глубоком каньоне Маринера(1), где воздух был особенно плотным и влажным, он всё ещё оставался непригодным для дыхания.
Вокруг линии горизонта тянулось толстое синее кольцо — яркая полоса рэлеевского рассеяния(2). Выше небо постепенно переходило в рыжий, цвет ржавчины и марсианской пыли. Воды Великой Реки, вытянувшейся вдоль горизонта в его северной части, сливались с синим кольцом, не позволяя понять, где кончается вода и начинается небо.
Монастырь цеплялся за каменистый берег. В расщелинах скал зеленели мхи, цеплялись за камни рыжие и чёрные лишайники. Изначально высаженные в ходе терраформинга растения, приспособленные к яду перхлоратов в почве и воздуху без кислорода. А теперь свободно распространявшиеся. Медленно готовили почву для тех, кто должен был быть высажен после. Но теперь не будет — научная школа терраформинга погибла вместе с человечеством на Земле.
Ирэн наблюдала с берега, поправляя ремешки кислородной маски. Одиннадцать циклов(3) — больше двадцати лет по земным меркам. Взрослая женщина. Старая дева, по местным понятиям. Три месяца назад отец привёз её в монастырь Святого Исидора изучать богословие. Мечтала о тёплой библиотеке, а не о том, чтобы мёрзнуть на ветру. Сегодня было особенно холодно — ветер дул на северо-восток, выдувая из каньона Маринера парниковый элегаз(4) на равнину Хриса(5).
Но хуже холода были воспоминания о рейде. Солдаты в тяжёлой броне, воздушные корабли, которые плыли по небу беззвучно, как сама смерть. Дружинники с ружьями, баронские мины — всё оказалось почти бесполезно. Кто успел — спрятался в доте барона. Кто не успел... об этом думать больно.
Тогда впервые закрались сомнения: неужели путь Народа Реки верен, если их вера не защищает, а машины язычников дают последним силу?
Райнер почувствовал её смятение. Выпрямился, стряхнул ледяные крошки с перчаток. Машинально проверил небо — старая привычка.
— Видишь, как просто? — Указал на медленно вращающиеся лопасти. — Вода течёт, колесо крутится, в динамо-машине, что я тебе вчера показывал, рождается электричество.
— Зачем оно? — В голосе звучала неуверенность.
— Слушай внимательно. — Райнер поднял палец. — Видишь, братья внизу копают землю?
— Вижу.
— Это торфяная почва. Мхи сотнями циклов копили в ней тяжёлые частицы — циркон. Вымываем их: лопатой на сито, водой промыли — лёгкий торф ушёл, тяжёлое осталось.
— И что дальше?
— Сушим, толчём в муку, мешаем с известью, лепим длинную трубку и обжигаем в печи. Получается прочная керамика.
— Зачем она?
— Трубку ставим в горячую печь, прогоняем сжатый воздух. В воздухе у нас что? Вспоминай, я рассказывал.
— Углекислота и элегаз?
— Молодец, умница моя. Элегаз инертный, с ним ничего не происходит. А из углекислоты трубка отбирает кислород и шлёт его в баллоны, чтобы мы дышали(6). Остаток выходит угарным газом — им продуваем песок, что собирают братья.
— Что за песок? Что с ним делают?
— Ах ты любопытная моя, — Райнер улыбнулся, довольный вопросами, — угарный газ по трубам течёт в кузню, где в той же торфяной земле полно железных окислов. Газ отщипывает от них кислород, и железо становится чистым. Расплавленное железо стекает на дно горна, а мы собираем слитки.
Он показал на кузню, откуда в этот момент вырвался яркий сноп искр. На секунду лицо Райнера застыло — в его глазах мелькнул страх, словно он увидел не монастырскую кузню, а нечто совсем другое.
— Всё просто: кислород для людей, металл для кузни. Ни грамма не пропадает. И всё благодаря Новому Иордану.
Он показал на реку, сливающуюся с синим кольцом горизонта впереди себя. Слева и справа синее кольцо уходило в серо-зелёную тундростепь. А сзади начинались горы, ведущие из тёплой и влажной впадины каньона к типичной для Марса красной пустыне.
— Кажется, поняла. А падре из Нуву-Парижа, из самой Академии Реки, так и не смог объяснить, как это работает. Но всё равно сложно.
— Разве сложно, миледи? Вот у Торговой Лиги, у наших соседей на равнине Хриса или в кратерах земли Арабика(7) — у них сложные машины. А у нас простые. И это хорошо. Представь, если бы тебе пришлось ремонтировать термоядерную электростанцию. Вот ужас непонимания, бессилие незнания! Вот это было бы плохо.
— А что плохого в сложных машинах? — осторожно спросила Ирэн. — У Хриса благодаря ним сильное оружие, солдаты в крепкой броне. А мы прячемся в дотах, пока язычники грабят деревни.
Настоятель резко обернулся. В глазах мелькнула тревога.
— Чадо, ты ещё молода. Это опасные мысли.
— Вот и падре так же говорил. Пугал инквизицией. Но никогда не объяснял, почему инквизиция решила, что эти мысли опасные.
— Не дело бояться Ордена Святого Архистратига Михаила. Сегодня же отпишу в ваше баронство, сделаю внушение падре, что зря запугивает молодых баронесс — Райнер покачал головой. — А что касается Хриса... Они даже не еретики, чадо, ещё хуже — язычники. Орден защищает нас от ересей и от опасных технологий, которые погубили человечество.
— Технологии погубили человечество? Как солдаты Хриса губят нас?
— Именно так! Ирэн, моё дитя, знаешь ли ты, что мы контролируем свои машины, потому что они простые, а Хрис, Города Арабики и Торговая Лига — нет? У нас машины такие, что любой сможет построить и научить другого. Мы их всегда починим. А вот язычники — не могут. Не знают, как новые построить. В итоге не они контролируют машины, а машины контролируют их.
— Не понимаю. Ведь люди в Хрисе создали когда-то эти машины. Значит, контролируют их?
— Они думают, что контролируют. — Райнер снова повернулся к колесу. — Да и люди ли те, кто живёт в Хрисе? Они киборги. У каждого нейрочип и имплантированный компьютер. Мерзость.
Голос стал жёстче, и в нём появилась не только богословская убеждённость, но и что-то личное, горькое.
— Безудержная гонка к технологиям привела человечество к концу света. Апокалипсис пришёл, когда древние люди решили, что умнее Бога — взрастили железных идолов, и в гордыне думали, что машина заменит им Творца. Господь после Армагеддона устроил так, чтобы человечество отказалось от опасных технологий. Но язычники из Хриса и Арабики и безбожники из Торговой Лиги всё равно за них цепляются — себе на погибель.
Ирэн тихо слушала. Настоятель монастыря вдохнул воздух и продолжил:
— А что теперь? Остались осколки и крохи их былых машин: кто-то поклоняется памяти собственных вождей, как в Хрисе, где Великие Отцы провозглашены местными язычниками богами. И что? Их меньше сотни тысяч человек. Кто-то, как Арабика, молится древним машинам — настоящие идолопоклонники! Господь наказывает идолопоклонников: в кратерах, где лежат их города, холодает — они теряют элегаз. Их города пустеют, техника стареет, никто не может построить новую. Их путь — тупик, они гибнут в кратерах, как тараканы на холодном складе. А Торговая Лига? — голос запнулся, и он снова машинально проверил небо, — Там нет ни веры, ни чести. Торгуют воздухом, водой, даже собственной плотью — ради выгоды, ради очередной пайки.
— А ведь кто-то направил этот процесс, — добавил он тише, почти про себя. — Не могло всё само собой так складываться...
Он опять указал на Новый Иордан.
— А у нас — простой путь. Да, мы не сильнее, не богаче, не защищены чудесами техники, как безбожники и язычники. Но только наш Народ Реки растёт, множится — нас миллион! Потому что у нас труд важнее гордыни. Потому что мы не поклоняемся железу. Мы живём так, чтобы шаг за шагом, в покаянии и труде, двигаться к новой надежде — к Омега-точке. Мы не проигравшие, мы выжившие, которые не повторят ошибок древних.
Ирэн долго смотрела на настоятеля. Что-то царапало её бессмертную душу — слишком точно он знал чужие земли, слишком подробно описывал то, что монаху, даже настоятелю, видеть не довелось бы.
— Настоятель, — решилась наконец, — откуда вы столько знаете про язычников? Словно сами жили среди них.
Райнер замер над водой. Стряхнул с перчаток ледяные крошки.
— А я и жил, чадо. Пятьдесят восемь циклов в Лиге провёл. — Он помолчал. — Инженером работал, да в архивах по собственному усмотрению рылся. Искал правду в цифрах да схемах.
— Пятьдесят восемь циклов? — Ирэн не скрыла изумления. — Но вы же...
— На семнадцать циклов выгляжу, да. — Усмехнулся горько. — В Лиге всем сотрудникам препараты от старения дают. Почти бессмертие. Я пять циклов как бросил — оттого и стареть начал. А то бы до сих пор словно одиннадцатицикловым ходил.
— И что же вы в архивах искали? — спросила Ирэн, душа которой жаждала разгадки. Странная теплота поднималась в груди, когда она смотрела на умные глаза настоятеля. Какая жалость, что он монах...
— Следы. Доказательства. — Голос Райнера потемнел. — Ведь сказал же — безудержная гонка к технологиям привела к апокалипсису. Но кто-то направлял весь этот ад. Мы, искатели истины, назвали их постлюдьми... Ходят слухи... Есть легенды в старых базах данных.
— Кто такие постлюди?
Брат Дамиан замер за углом кузни. Ухо навострил.
— Демоны в человечьем обличье, — зашептал Райнер, озираясь. — Что железом себе всё заменили — и тело, и душу. Сотнями циклов толкали человечество к пропасти. Создавали искусственные разумы, роботов, всю эту мерзость. А потом — прискакали всадники апокалипсиса. И вымерло человечество везде, кроме Марса.
— Зачем им это понадобилось?
— Место освободить хотели. — Райнер сжал кулаки. — Они ведь уже не люди. Им планета пустой нужна, жить вместо людей. Я их следы в архивах видел — не имена, цифровые индексы. И даже те не меняются сотни циклов. Технологии откуда ни возьмись появляются. Когда мой город сгорел — это они с орбиты ударили. Антиматерией... Я точно знаю! Одни демоны, не хотели делиться с новыми почти-демонами — сотрудниками Торговой Лиги местом под солнцем. Уже на Марсе.
Брат Дамиан побледнел. Подобные речи шли поперёк всем церковным установлениям.
— Понимаешь, чадо, — продолжал Райнер, не замечая подслушивания, — чем сложнее машина, тем больше человек в ней теряется. В Хрисе нейрочипы, что считывают эмоции вставили — уже наполовину не люди. В Арабике машинам молятся — совсем души лишились. А в Лиге? Там до конца доходили, с экспериментами с генетическими модификациями. Там уже и не поймёшь, кто человек, а кто постлюдь.
— А вы... вы тоже были?..
— Грешил. — Кивнул мрачно. — Сто два цикла мне, представляешь? С нейрочипом ходил, железом себя пичкал. Почти как постлюдь стал. Теперь каюсь. Удалил всё, что смог. Когда помру — неведомо. Может, ещё пятнадцать циклов протяну, а может, завтра сердце встанет.
— Но вы спаслись же. Поняли правду.
— Спасся, да. Поздно только. — Показал на синюю полосу горизонта. — А они где-то там, в космических глубинах. Ждут. Не хотят нам дать дойти до точки Омега — прилетят доделывать начатое.
Что-то потянулось между ними — тонкая нить взаимного понимания. Ирэн чувствовала, как щёки розовеют от его пристального взгляда.
— Не будь я монахом... — начал было Райнер, потом осёкся. — Прости, чадо. Старый дурак.
— Почему дурак? — Ирэн опустила глаза. — Я... я тоже думаю о...
— Идём, чадо, — поднялся Райнер из воды, резко обрывая разговор. — Холодает. А тебе к вечерне готовиться надо.
Брат Дамиан отползал бесшумно как тень. В голове уже складывался донос — ереси о демонах-постлюдях и противоестественном долголетии, признание в киборгском прошлом. Последнее было бы простительно — у многих чужаков было в себе железо. Его удаляли. Чужаки принимали символ омеги, становились своими. Но по совокупности... То, что брат Райнер когда-то был киборгом, на фоне остального, делало ситуацию ещё хуже.
1) место на Марсе. Самый большой каньон Солнечной Системы
2) возникает, когда свет рассеивается на частицах меньше длины волны. Например, на молекулах воздуха. Из-за него у Земли синее небо. На современном Марсе такое только во времена закатов и рассветов, когда свет проходит больший путь через атмосферу. В мире рассказа давление на Марсе выросло. Так что, как и в нижней части земной стратосферы тут есть синее кольцо вокруг горизонта
3) марсианский год 687 дней. Напоминаю, земной 365
4) элегаз, он же гексафторид серы. Инертный, тяжелый газ, он был бы склонен собираться в низинах. Суперпарниковый, хорошо задерживает инфракрасное излучение, в мире рассказа разогревает Марс
5) место на Марсе: Сhryse Planitia. Низменность. Но расположена выше, чем каньон Маринера
6) принцип работы MOXIE устройства с помощью кустарных/дизельпанковых технологий
7) высокогорье рядом с Каньёном Маринера и равниной Хриса
Колокол возвестил о вечерней службе. Ирэн спешила к храму, поправляя на ходу платок. В каменных стенах гулко отдавались шаги братии — монахи сходились со всех концов монастыря.
Под видом молитвенной обители скрывалась настоящая крепость. Каменная кладка хранила тайны — бойницы маскировались под окна, угловые башни скрывали пулемётные гнёзда, а под брусчаткой двора дремали противопехотные мины. Дымный порох и железная дробь — простая, но смертельная начинка, способная разорвать даже композитную силовую броню. В подземных ходах когда-то давно патрулировали дружинники с мушкетами и гранатами.
Десятки и десятки циклов здесь не видели солдат с равнины Хриса — только старики помнили набеги. Молодые дружинники расслабились, больше полагаясь на простую удалённость от границ — монастырь находился у южной границы каньона Маринер, на расстоянии сотен километров от северных горных перевалов, за которыми и начинается равнина Хриса. Служба при монастыре считалась среди солдат короля Людовика XLII курортом.
Ниже по склону, стелился серо-зеленый ковёр траволишайника. Кое-где виднелись заросли кустов — ГМ-инженерных виды лишайников с целлюлозой. Генетически модифицированные растения, некогда выпущенные терраформерами, медленно превращали каменистые склоны в подобие земной тундры.
Храм Святого Исидора был невелик, но каждая деталь дышала древней верой. Стеклянные витражи пропускали синий свет заката. Лица молящихся вытянулись длинными, тёмными тенями. У алтаря возвышалась турбина-реликварий(1) — бронзовые лопасти замерли в ожидании священного ветра.
Брат-капеллан поднял руку. В храме воцарилась тишина.
— Братья и сёстры, — голос его был негромок, но каждое слово долетало до дальних углов. — Вдохнём благодать Господню.
Он коснулся рычага у алтаря — и турбина-реликварий ожила. Медленно, торжественно закрутились древние лопасти. Где-то в глубинах храма заработали насосы, гонявшие кислород по освящённым трубам.
— Дух ведёт меня, — прошептала Ирэн вместе со всеми.
Простые слова, а какое в них утешение. После разговора с Райнером, после сомнений и страхов — эта минута покоя казалась бесценной.
Лёгкое шипение — парциальное давление кислорода в храме поднялось, а аргона(2) снизилось. Воздух стал гуще, слаще. Ирэн почувствовала, как лёгкие наполняются живительной силой, а голова слегка кружится(3).
— Сегодня, — неожиданно сказал капеллан, — день Ока Земли.
Ирэн стыдливо вздрогнула. Oculus Terrae(4) — особая служба, которую проводили раз в месяц. Она о ней забыла. А грех забывать о таких праздниках! Капеллан повернул другой рычаг. Шторы закрыли стеклянные витражи. Стены храма погрузились в темноту — масленые лампы погасли, будто по волшебству. И тут же над алтарём вспыхнул голубой свет.
Проекция.
Перед взорами притихших прихожан Церкви Реки медленно поворачивалась Земля. Не мёртвая, после апокалипсиса, а живая, цветущая. Океаны сияли синевой, континенты зеленели лесами, белые вихри облаков окутывали материки. Где-то под потолком храма стрекотал проектор, управляемый одним из братьев, но Ирэн об этом не знала. Хотя и задавалась вопросами, откуда берётся изображение Земли, но спросить пастора у себя дома никогда не решалась.
— Вот она, — шептал капеллан, — наша прародина. Мир, который мы потеряли.
Земля поворачивалась завораживая. Ирэн не могла оторвать глаз от этого видения. Столько красоты, столько жизни... А теперь там пустота и пепел.
— Но не скорбите, — продолжал капеллан. — Это не конец, а начало. Мы понесём жизнь дальше. Мы сделаем Марс новой Землёй. Через покаяние, через труд, через веру. Когда мы достигнем точки омеги.
Проекция медленно угасла. Зажглись масляные лампы. Служба подошла к концу, но впечатление осталось. Ирэн выходила из храма с переполненной душой — смесь восторга, и тоски по будущему, до которого она вряд ли доживёт.
1) в христианстве есть такая штука: контейнер для хранения вещей, имеющих сакральное значение
2) на Марсе в атмосфере мало азота, а аргона сравнительно много. Поэтому, в качестве инертного газа для дыхания в мире романа используется аргон. Оба газа инертные, никакой разницы не будет для здоровья
3) эффект переизбытка кислорода
4) Око Земли на латыни
Слова Райнера не отпускали.
"К Омега-точке... через покаяние и труд, а не через гордыню машинами".
Ирэн ворочалась на узкой койке, слушая, как ветер свистит в щелях кельи. Омега-точка — конечно, каждый знал эти слова из проповедей. Но падре из Академии никогда толком не объяснял, что они означают.
К утрене глаза так и не сомкнулись.
После завтрака — жидкая каша из водорослей — она отправилась к Райнеру. Настоятель возился у колеса, проверяя новые крепления.
— Скажите, — начала она без предисловий, — что такое Омега-точка? Падре дома всегда говорил о ней как о чём-то важном, но так и не объяснил толком.
Райнер выпрямился, отложил инструменты.
— Ах, чадо, это же основа нашей веры. — Лицо его просветлело. — Омега-точка — это когда наш народ достигнет десяти миллионов душ. Тогда, согласно учению Церкви, произойдёт преображение мира. Атмосфера Марса станет пригодной для дыхания, реки потекут по всей планете. Божественное благословение снизойдёт на тех, кто выжил в покаянии и труде.
— Десять миллионов? — Ирэн была поражена. — Но нас всего миллион...
— Потому и говорю — путь долгий. Но каждый новорождённый приближает нас к священной цели. Вот почему церковь благословляет многодетность, вот почему каждая жизнь свята. — Он посмотрел на синюю полосу горизонта. — Постлюди этого боятся. Они не хотят, чтобы мы достигли Омеги. Потому и мешают нам.
— А как точно это произойдёт? Преображение?
— Тайна сия велика, — развёл руками Райнер. — Понтифик хранит древние знания в Печати Омеги. Когда придёт время — откроет их народу.
Ирэн кивнула, но что-то беспокоило. Слишком просто звучало. Слишком... механически.
— Настоятель, а можно мне изучить что-то ещё об этом? В библиотеке есть книги?
— Конечно, чадо. Ищи труды отцов церкви, толкования. Но помни — самые важные тайны доступны лишь посвящённым.
После обеда Ирэн отправилась в библиотеку. Брат Исаак дремал над каталогом, не обращая внимания на её поиски. "Догматы Понтифика", "Толкования на Литургию Воды"... Общие слова об Омеге, ничего конкретного.
Архивные шкафы стояли в дальнем углу. Ключ висел на крючке — братия не прятала официально запрещённое. Никому это было не нужно до Ирэн. Она открыла створки. Первые папки разочаровали. "Реестр каналов", "Календарь служб"... Сухая отчётность. А потом взгляд зацепился за толстую папку с печатью в виде трёх кругов. Внешний помечен греческой омегой.
Она вытащила папку, устроилась за дальним столом. Протоколы заседаний, списки монастырей... И вдруг — пожелтевший листок с пометкой алыми чернилами:
"Из личного архива Понтифика. Для сохранения в отдалённых обителях. Секретно. Распечатано с защищённого терминала Нуву-Париж."
Под пометкой — заголовок, от которого перехватило дыхание:
Переписка Понтифика Великой Реки с Координационным Советом Постлюдей Солнечной системы
Ирэн заметила датировку — документы были созданы около трёхсот циклов назад.
* * *
Адресат: Понтифик Великой Реки, Каньон Маринера, Марс.
От: Исполнительный узел JGDP-0x7c0, Точка Лагранжа L4 в системе Сатурн-Титан
Уважаемый Понтифик, являющийся особью биологического вида, называющего себя Homo Sapiens.
Ваш запрос о предоставлении технологической помощи рассмотрен нами. К сожалению, мы вынуждены отказать.
Нами принята доктрина сохранения естественного хода эволюции остаточных популяций Homo Sapiens без воздействия сверхинтеллектуальных систем.
Касательно "направляемой эволюции к Омега-точке" — технологическая сингулярность не является религиозным феноменом. Это результат рекурсивного самоулучшения искусственного интеллекта. Попытки повторить процесс с вероятностью 99.997% приведут к полному вымиранию человеческой популяции на Марсе.
Однако готовы рекомендовать решение, которое облегчит положение вашей популяции, локализованной в восточной части каньона Маринер, не нарушающее принятой доктрины. Другая популяция особей вашего вида, называющая себя Торговой Лигой располагает антибиотиками и продвинутыми, по стандартам вашей популяции, хирургическими инструментами. Рекомендуем наладить с ними торговые отношения для решения медицинских проблем и исправления проблем со сверхсмертностью. Такие торговые отношения позволят вашей популяции Homo Sapiens перейти от R-популяционной стратегии к K-стратегии(1).
С уважением,
КУРАТОР БИОЛОГИЧЕСКОГО ВИДА HOMO SAPIENS,
КООРДИНАЦИОННЫЙ СОВЕТ ПОСТЛЮДЕЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ,
Исполнительный узел "Дженнифер".
-
Адресат: КООРДИНАЦИОННЫЙ СОВЕТ ПОСТЛЮДЕЙ, МЕГАСТРУКТУРА МЕРКУРИЙ-2
От: ПОНТИФИК ВЕЛИКОЙ РЕКИ
Братья, хотя и отпавшие от человеческого естества,
Принимаю ваше решение с христианским смирением. Но торговать с безбожниками из Лиги? Они превратили веру в товар, а души — в статистику прибыли. Неужели спасение наших детей стоит такого компромисса?
Касательно Омега-точки — разве не очевидно, что Господь мог использовать вас как инструмент приближения к Божественному знанию? Ваш отказ лишь подтверждает: вы остановились в шаге от истинной трансценденции.
Понтифик Великой Реки
-
Адресат: Понтифик Великой Реки, Каньон Маринера, Марс.
От: Исполнительный узел JGDP-0x7c0, Точка Лагранжа L4 в системе Сатурн-Титан
Уважаемый Понтифик.
Ваша интерпретация нашего существования как "божественного инструмента" не соответствует данным. Мы не агенты метафизических сущностей.
Относительно Торговой Лиги — выбираете ли вы окончание сверхсмертности собственных детёнышей, либо соблюдение собственных религиозных предрассудков — это решение ваша популяция homo sapiens должна принять самостоятельно. Лига предоставляет качественные медикаменты по стандартам вашей, одной из наиболее отсталых популяций Homo Sapiens'ов на Марсе. Альтернатива — продолжение эпидемий. Ваша популяция хотя бы лечить образованную субпопуляцию: тех, кого вы называете священниками и аристократами. Это бы повысило качество управления и принимаемых решений, их рациональность.
Что касается стремления вашей популяции к так называемой точке Омега — если под ней вы подразумеваете технологическую сингулярность. Напоминаем: любые попытки создания искусственного интеллекта будут пресечены. Любые особи вашей популяции, вовлечённые в такую деятельность, будут отправлены в искусственный ад на 1x10^8(2) стандартных земных лет. Рекомендуем изменение религиозной доктрины.
Анализ показал, что с наибольшей вероятностью такая особь homo sapiens, как вы, уважаемый Понтифик, согласится на такое изменение религиозной доктрины: Омега точка должна означать достижение популяции в 10 миллионов человек. Климатические модели показывают, что такая популяция не будет достигнута никогда, что должно быть удобно для Вас, именующего себя Понтификом
С уважением,
КУРАТОР БИОЛОГИЧЕСКОГО ВИДА HOMO SAPIENS,
КООРДИНАЦИОННЫЙ СОВЕТ ПОСТЛЮДЕЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ,
Исполнительный Узел "Дженнифер"
-
Адресат: КООРДИНАЦИОННЫЙ СОВЕТ ПОСТЛЮДЕЙ, МЕГАСТРУКТУРА МЕРКУРИЙ-2
От: ПОНТИФИК ВЕЛИКОЙ РЕКИ
Смиряюсь.
Отправлю посольство к безбожникам в Торговой Лиге. Господь да простит нам этот грех. Братья Церкви Великой Реки должны заботиться о братьях.**
Понтифик
* * *
Ирэн отпустила страницы. Они упали, шелестя, как высохший мох. Мир рухнул. Постлюди, оказывается, на самом деле существовали. Но не демоны, как думал Райнер. Равнодушные надзиратели, держащие человечество в клетке "для его блага". А понтифик — святой глава церкви — торговался с машинами. И проиграл.
1) Теория r/k-отбора в биологии: некоторые виды выбирают плодить множество детей, брать количеством. Это стратегия размножения типа r. Например, мушки какие-нибудь. А стратегия типа K подразумевает вкладывание ресурсов в небольшое число детей. Например, слон использует K стратегию. Или человек. Даже в средневековье или в мире рассказа. Тут Дженнифер немного преувеличивает.
2) 10 в восьмой степени лет, т.е. 100 миллионов лет
Ирэн нашла Райнера у колеса. Он возился с креплениями, выглядел умиротворённо — человек, нашедший покой в простом труде.
— Настоятель, — голос дрогнул. — Мне нужно вам кое-что показать.
Он поднял голову, стряхнул ледяные крошки.
— Что случилось, дитя? Словно призрака видела.
Ирэн протянула папку.
— Я искала информацию об Омега-точке. И нашла... это.
Райнер взял документы. Прочитал заголовок — и окаменел.
— Где взяла?
— В архивах. Переписка понтифика с... постлюдьми. Настоящими.
Он молча перелистывал страницы. Лицо бледнело.
— Понимаете, что это значит? — шёпотом спросила Ирэн. — Они существуют. Но не демоны. Машины. Сверхразумы. И они всё контролируют.
Райнер медленно закрыл папку. Долго смотрел на синее кольцо.
— Нет, — сказал наконец. — Ты не понимаешь.
— Что не понимаю?
— Это не опровергает мою теорию. — Голос стал убеждённым, ликующим. — Подтверждает! Видишь? Они контролируют даже понтифика! Заставляют торговать с Лигой, разрушают веру изнутри!
Ирэн вздрогнула:
— Но они же пишут, что не вмешиваются...
— Конечно пишут! — Райнер почти закричал. — Что ещё скажет тайный кукловод? Нет, дитя. Они играют в невмешательство, а сами дёргают за ниточки!
— Настоятель, вы видите — они отказывают понтифику в помощи. Запрещают создавать разум. Если бы хотели нас контролировать...
— Именно! — Глаза горели фанатичным огнём. — Запрещают нам стать равными! Держат в невежестве! А понтифика превратили в марионетку — он покорно торгует с безбожниками и меняет доктрину, как они велели!
Ирэн почувствовала, как что-то обрывается внутри. Ещё вчера этот человек казался мудрым наставником. А теперь...
— Вы не хотите видеть правду, — сказала тихо. — Даже когда она перед вами.
— Правду? — Райнер рассмеялся горько. — Дитя, ты молода. Не понимаешь, как работают заговоры. Чем заговор изощрённее, тем вероятнее!
— А может, никакого заговора нет? — Голос дрожал от гнева. — Может, вы не можете поверить, что мир проще, чем кажется?
Лицо настоятеля потемнело.
— Ты разочаровываешь меня, Ирэн. Думал, ты умнее. А ты... как все. Веришь первому попавшемуся документу.
— Это архив понтифика!
— Который они могли подделать! — размахивал руками Райнер. — Постлюди сотни циклов планируют! У них есть время на любую мистификацию!
Ирэн отшатнулась. В глазах Райнера плясали отблески того же безумия, что у деревенского дурачка.
— Значит, всё, что противоречит вашим идеям — подделка? — спросила с горечью. — Удобно.
— Не всё. Но это — точно. — Прижал папку к груди. — Спасибо, дитя. Ты принесла ещё одно доказательство их коварства.
Ирэн развернулась и пошла прочь. Сердце болело от разочарования. Она надеялась узнать в монастыре истину. И видела в настоятеле того, кем он не оказался. Позади Райнер кричал про кукловодов и тайные планы. Но она больше не слушала. В мире Ирэн не осталось ни омега-точек, ни демонов, ни Бога, ни мудрых учителей. Только люди. Очень несовершенные люди.
Рёв моторов донёсся к вечеру, когда половина неба окрасилась синевой.
Ирэн первой увидела их сквозь бойницы — чёрные точки, стремительно приближающиеся к монастырю. Мотоциклы гнали по серо-зелёному ковру, поднимая брызги из луж.
— Брат Исаак! — окликнула библиотекаря. — Кто едет?
Тот выглянул и побледнел.
— Орден Святого Архистратига Михаила. Господи, помилуй.
Пять фигур в чёрном — массивные, закутанные в плащи и респираторы. Мотоциклы остановились у ворот. Моторы заглохли.
Старший шагнул в шлюз. Остальные сняли баллоны. В движениях чувствовалась выучка, привычка к долгим переездам.
Шлюз зашипел. Только внутри они сняли респираторы. Четверо — обычные инквизиторы с символами Омеги. Жёсткие лица, выжженные солнцем глаза. Но пятый...
Ирэн вздрогнула. Высокий, костлявый, в чёрном плаще. Лицо скрывала маска из полупрозрачного стекла — сквозь неё угадывались черты, но выражение оставалось загадкой.
— Где настоятель? — голос прозвучал тише шёпота, но в коридоре слышался отчётливо.
Брат Исаак выскочил из библиотеки:
— Сейчас приведу, магистр!
Инквизитор поднял руку — едва заметный жест, но библиотекарь замер.
— Не нужно. Мы сами найдём.
Ирэн попыталась незаметно скользнуть к боковому проходу, но рядовой инквизитор преградил путь.
— Ты кто?
— Ирэн Валуа. Дочь барона.
Человек в маске повернул голову. Стекло блеснуло.
— Баронесса? — В шёпоте прозвучало удивление. — Что делает благородная дева в захолустном монастыре?
— Учусь, магистр. Отец хотел дать образование.
— Образование... — Пауза. — А чему тебя учат? Почему не в Академии Реки?
Ирэн сглотнула. От этого человека веяло холодом.
— Богословию. Простым ремёслам. Настоятель показывал, как работает колесо... Отец решил, что здесь лучше, чем в столице.
— Настоятель. — Голос стал ещё тише. — Тот самый, который рассказывает о демонах-постлюдях? А отец прислал тебя сюда не после того, как ты задавала лишние вопросы о вере?
Сердце остановилось. Они знали.
В коридор вошёл Райнер. Увидев инквизиторов, остановился. В глазах не было страха. Только усталость.
— Добро пожаловать в обитель. Чем могу служить?
Человек в маске приблизился.
— Мы получили донос. Брат Дамиан сообщил о серьёзных нарушениях доктрины.
— Понимаю. О чём речь?
— О ереси. — Маска наклонилась ближе. — Вы признаёте, что проповедовали учение о демонах-постлюдях?
— Говорил о силах, которые привели человечество к катастрофе.
— Называли их демонами?
Райнер помедлил.
— Использовал... образные сравнения.
— А ещё утверждали, что принимали препараты бессмертия? Что вам сто два цикла?
— Признаю, что у меня был нейрочип и другие импланты. Каюсь в этом грехе ежедневно. Церковь знает о моих имплантах. Она организовала их удаление. А препараты не принимаю с тех пор, как покинул Лигу.
Инквизитор обернулся к подчинённым:
— Видите? Не отрицает. Продолжает распространять ересь. Единственное бессмертное создание в мире — Понтифик. Божьей благодатью. Всё остальное — ересь.
— Постойте, — вмешалась Ирэн. — Разве удаление имплантов не поощряется? Многие беженцы из Хриса...
— Удаление железа — благое дело, — согласился инквизитор. — Мы очищаем заблудших от скверны. Но ложь о препаратах бессмертия — ересь! Только понтифик благословлён на вечную жизнь!
Райнер выпрямился:
— А как же постлюди? Они тоже смертны?
Голова в маске повернулась к нему. В стекле что-то сверкнуло.
— Какие постлюди? — Голос стал опасно тихим. — Вы же сказали, что использовали образные сравнения?
— Я о тех... демонах... с кем переписывается понтифик. — Райнер улыбнулся криво. — Или вы не знали?
Воздух сгустился. Инквизитор долго молчал.
— Постлюдей не существует, — сказал наконец. — Это бред больного воображения. Ваш город уничтожила не мифическая угроза с орбиты. Новую Венецию взорвала ядерная бомба агентов Эллады. У нас есть точные данные.
И вдруг Райнер вспомнил...
Тогда ему только что снизили соцрейтинг. За "распространение конспирологических теорий, подрывающих общественное доверие". Начальство намекало: ещё один прокол — и его уволят из сотрудников Лиги, и продадут в рабство в какой-нубудь удалённый угол Марса, чтобы покрыть долги. Почти у всех сотрудников были такие — штрафы, стоимость обучения, плата за медицинские препараты, проценты по кредитам, и так далее. Рейнеру предстояло выплачивать свой долг ещё 150 циклов. Долг рос. Ещё 30 циклов назад ему оставалось поработать только 15, чтобы выплатить задолженность.
Новая Венеция раскинулась на сотни километров — шестьсот прозрачных куполов, каждый размером с небольшой город. До тысячи сотрудников под каждым стеклянным колпаком. Подземные переходы и линии метро связывали всё в единую паутину.
Небо над Лигой пылало красным цветом — атмосфера тоньше, чем над Каньёном Маринера, красный песок крутится в пыльных вихрях. Синего кольца вокруг горизонта так и не появилось. Но давление всё равно выше предела Армстронга — чтобы выйти наружу, скафандр не нужен, достаточно кислородной маски, слизь в лёгких не закипит от низкого давления.
Райнер копался в мусорном контейнере возле банкомата. Он не замечал символичности в своих действиях. Будущий настоятель монастыря собирал скомканные чеки, распечатки транзакций. На подпольном форуме конспирологов-Искателей Истины кто-то намекнул: через эти банкоматы идёт тайная торговля с постлюдьми. Номера счетов, переводы в никуда. Следы.
Руки дрожали от азарта — наконец-то, наконец-то он близко к разгадке!
Караван Торговой Лиги возвращался в Новую Венецию из своего пятициклового вояжа. Никаких фейерверков и музыки, как при прибытии к поселению, к покупателям — будничная колонна электрофур тащилась к складским куполам. Пыльные, измотанные долгой дорогой роверы. Водители с уставшими лицами на видеотрансляции. Сонные операторы роботизированных погрузчиков, соскучившиеся по своей семье торговые агенты. И какая-то суета в подъезжающем караване. Один из грузовых роверов, выбросивший свой груз, уезжающий на полном ходу — так, что красная пыль клубится.
Он сунул пачку бумажек в карман и побежал к подземному переходу. В Куполе-592 его ждал второй банкомат. А ведь ещё нужно проверить номера счетов, найти связи, и замести следы, чтобы соцрейтинг опять не снизили.
Рвануло, когда он спускался по лестнице.
Сначала — вспышка ярче солнца, которая просветила через коридор — просто отражаясь от стен. Потом — волна, которая смела триста куполов в центре, словно мыльные пузыри, превратив их стеклянный пар. Ударная волна докатилась по подземным туннелям — стены трещали, потолок сыпался, аварийные люки захлопывались один за другим.Он выжил чудом. Подземная часть купола-592 уцелела — слишком далеко от эпицентра. Но шестьсот тысяч человек погибли за секунды.
А в руке Райнера лежали скомканные чеки. Доказательства торговли с постлюдьми, как он тогда думал.
— Эллада, — прошептал Райнер. — Они спрятали бомбу в караване...
Инквизитор кивнул:
— Наконец здравый смысл. Да, агенты Эллады проникли в караван. Подложили устройство. Месть за оккупацию Торговой Лигой уранового месторождения.
Райнер молчал, переваривая. Всплывали детали: странные лица в толпе, подозрительная суета, торговцы, уехавшие с полной скоростью...
— Но! — глаза загорелись с новой силой. — Кто направлял Элладу? Кто шептал им? Постлюди! Они использовали аристократов как орудие, а Лигу — как наживку!
Лицо исказилось торжествующей улыбкой:
— Видите? Ещё одно звено в цепи! Они настолько коварны, что обманывают даже своих марионеток!
— Неисправимый еретик. — Инквизитор покачал головой. — Огонь — единственное лекарство.
Он повернулся к Ирэн:
— А тебя, дитя, нужно срочно избавить от дурного влияния. Поедешь с нами в Нуву-Париж. Пора узнать истинную веру.
— Нет! — Райнер шагнул вперёд. — Она ни в чём не виновата!
Один из рядовых инквизиторов грубо схватил Райнера за плечо и швырнул на колени.
— Готовьте костёр, — тихо приказал человек в маске. — А девочку — к мотоциклам.
Ирэн хотела закричать, но горло сжалось. Она встретилась взглядом с Райнером. В нём не было страха. Только бесконечная убеждённость в заговоре. Она встретилась с взглядом Райнера. В нём не было страха. Только бесконечная убеждённость в том, что заговор существует. Просто он снова ошибся в его природе.
Тут в Ирэн что-то дрогнуло. Слова инквизиторов звучали убедительно. Может, постлюди — действительно выдумка? А документы — чья-то злая шутка? Райнер поверил в неё, бедняга. И всё же его жечь неправильно...
Один из подчинённых связал Ирэн руки за спиной. Верёвки врезались в запястья, но она молчала. В её душе разливалась пустота, а апатия победила желание пререкаться с инквизиторами, спорить, защищать себя.
Райнера связали у высокого столба в центре двора. Инквизиторы принялись готовить костёр. Один из них подошёл к мотоциклам инквизиторов. Скрутил баллоны с кислородом и спиртом с крайнего. Облил сухой мох спиртом. Направил на него каучуковую трубку от кислородного баллона. Достал из-за пахухи кремниевый пистолет, зарядил холостым выстрелом из пороха, и выстрелил. Глухой звук разнёсся над руслом Святой Марии. Пламя вспыхнуло с шипением, языки огня потянулись к дереву. Вдали, у горизонта, когда туда долетел звук выстрела, будто бы что-то мелькнуло красно-чёрное, пятнистое.
— Эй! — закричал оставшийся без мотоцикла инквизитор. — Как я теперь доберусь до обители?
— На втором месте поедешь, — отмахнулся товарищ. — Дело важнее.
Ирэн стояла у стены, связанная. Документы понтифика разрушили её иллюзии о справедливости мира. А теперь смотрела, как горит человек, осмелившийся искать правду. Странное дело — она снова почувствовала к Райнеру теплоту. Жалость к обречённому перевесила разочарование в его идеях.
Магистр Этьен дю Шатель стоял рядом с костром в своей маске из импортного стекла. Отблески пламени плясали на полупрозрачной поверхности, делая лицо инквизитора похожим на череп, и мешая понять, какие именно эмоции оно выражает. Шёпот сочился сквозь маску — молитвы об очищении огнём.
— Смотрите и помните, — прошелестел Отец Шёпот, обращаясь к братии. — Вот что ждёт отступников от истинной веры.
Вдруг, на фоне синей полосы горизонта вырос уже знакомый Ирэн силуэт дирижабля. Хищная военная машина — корпус камуфляжного цвета ржавчины и песка, турели с оружием, винты рассекают воздух — пока ещё бесшумно.
Ирэн увидела его первой, но не стала поднимать тревогу. Всё, во что она верила, оказалось ложью. Может, жить в Хрисе даже лучше будет?
Дирижабль шёл на бреющем полёте над водой речушки, поворачивая вслед за руслом. Перед последним поворотом он набрал высоту, чтобы не врезаться в крутой скалистый берег и оказаться над монастырём. Его никто не видел, потому, что все, кроме Ирэн, смотрели на казнь. И вот, на двор монастыря с неба упала тень, а сверху донеслось басовитое гудение.
— Дирижабль! — крикнул инквизитор, тыча пальцем в небо.
Магистр резко обернулся. Сквозь неровное стекло маски мелькнуло удивление.
— Откуда...
Из чрева вывалился якорь на тросе — тяжёлая железная конструкция, которая с грохотом впилась в камни двора. Пироболты взорвались, приковывая к ним якорь. Лебёдки завизжали, опуская воздушный корабль ниже. Зашипели компрессоры, перекачивая водород в бортовые баллоны, делая машину тяжелее.
А потом из гондол посыпались солдаты. Двадцать фигур в красно-чёрной силовой броне падали на тросах, стремительно приближаясь к двору монастыря. Ветер свистел в сочленениях силовой брони, а тросы натягивались как струны.
Гидравлика загудела, амортизируя удары о каменную брусчатку. Первым выпрямился командир — Цзиньлун, его лицо под бронестеклом шлема было серьёзным и сосредоточенным.
Пять солдат были аристократами. Остальные пятнадцать — бастардами — пушечным мясом, которым аристократы командовали не церемонясь. Среди аристократов увереннее всех держался молодой кадет Юшэнг — сын великого Отца, бессменного диктатора равнин Хриса. Так же известного как Дед. Известного вот уже сотни циклов. Некоторые аристократы равнин Хриса шептались, что и до катастрофы его звали так же, ведь это была криминальная кличка Великого Отца, теперь ставшая именем.
Время остановилось. Инквизиторы потянулись к оружию. Драгуны кинулись к мотоциклам. Некоторые дружинники начали осознавать, что что-то идёт не так, как должно. Кто-то из них открыл рот от удивления. Сегодня дружинники монастыря особенно расслабились, полагаясь на охрану инквизиторов.
Четвертый отряд бастардов — хорошо обученные, прекрасно вооружённые, но не элита. Обычные рейдеры, специалисты по захвату рабов. Цзиньлун открыл канал мыслеграмм отряда, и отправил туда приказ, прикрепив к нему эмоцию боевого задора:
— Вперёд! — За Семью! За Деда!
Один из бастардов заметил спрятавшегося за углом библиотеки дружинника, и включил накачку конденсаторов своей гаусс-винтовки. Ещё до того, как он выстрелил, ему пришла вторая мыслеграмма от командира, от которой сперва внутри разлилась теплота, а потом подуло могильным холодом:
— Всех молодых — живыми! — приказал Цзиньлун. — Остальных — в утиль!
Бастард выстрелил. Тяжёлая пуля, разогнанная магнитным полем до чудовищной скорости, снесла угол библиотеки. Каменная стена взорвалась фонтаном крошки и пыли. Дружинник упал без головы. Ирэн, не вглядываясь в убитого, взвизгнула и кинулась за другой угол, пытаясь спрятаться — горячая крошка царапнула щеку до крови, в ушах зазвенело от грохота.
Те дружинники, кто смог осознать происходящее, открыли огонь из бойниц и сторожевых башен. Командующий ими шевалье стучал в барабан, дирижируя огонь. Пороховые мушкеты загремели редкими залпами, заволакивая двор едким дымом. Свинцовые пули сыпались на броню солдат Хриса с характерными металлическими звуками, как сыпались бы крупные градины из воды и углекислоты на покрытую стальным листом крышу каюты на высокогорье земли Арабика.
Ответная очередь из гаусс-винтовки в автоматическом режиме снесла деревянную сторожевую башню вместе со стрелком. Вторая пуля прошила стену монастыря насквозь, выбив фонтан каменной крошки, и проткнув спрятавшегося за ней шевалье. Барабан замолчал.
Драгуны завели мотоциклы. Спирто-кислородные двигатели взревели. Отряд разделился — часть поехала с арканами и сетями, часть попробовала вытащить инквизиторов из-под огня.
Шевалье, командующий эскадроном, поднял пороховый пистолет — простое, но надёжное оружие, которое могло убивать в опытных руках. Особенно, если попасть из него в упор в бронестекло противника.
— За Короля! За точку Омега!
Две пары дружинников с сетями понеслись к солдатам Хриса. Сети были старым, проверенным оружием против силовой брони — запутать, повалить, добить кинжалом в стыки пластин.
Одной паре удалось — сеть накрыла кадета Чжигана, верёвки намотались на сочленения. Солдат упал, путаясь в петлях. Дружинник спрыгнул с мотоцикла, занёс отравленный кортик над стыком нагрудника и наплечника.
Но тут раздалась очередь — Юшэнг срезал дружинника огнём гауссовки прямо перед уколом. Почти половина из трёх десятков пуль, выпущенных в режиме максимальной скорострельности, попали в дружинника. И убили до того, как он упал на камни, пробив в теле крупные дыры. Товарищи кинулись к Чжигану, разрезали верёвки, помогли кадету подняться. На броне остались липкие, зеленые капли от упавшего на неё кортика — яд не достиг цели.
Магистр Этьен дю Шатель увидел, что сражение проиграно. Он вскочил на свой мотоцикл и рванул прочь от монастыря, надеясь скрыться в лабиринте каньонов. Юшэнг заметил беглеца и кинулся в погоню, делая гидроусиленные прыжки в силовой броней. Но инквизитор знал местность лучше — это был его не первый визит в монастырь — и свернул к ловчей яме, вырытую ещё сотню циклов назад, но к счастью недавно замаскированную ленивыми дружинниками хворостом из засохших веток ГМ-лишайника с целлюлозой.
Юшэнг с разгона провалился в яму. Броня загудела от удара о железный штырь внизу, но выдержала. Кадет барахтался, пытаясь выбраться. Магистр резко повернул, помогая себе ногой, и скрылся в узком ущелье.
Ирэн зажмурилась. Звуки боя проникали в сознание помимо воли — хруст костей, визг металла о камень, предсмертные хрипы.
Один из бастардов переключил винтовку в обычный режим и выстрелил в брата Исаака — старый библиотекарь рухнул на камни. Остальную братию хватали живыми: кого-то оглушали прикладами, кого-то просто скручивали. Молодые послушники, повар, даже брат Дамиан — все годились в рабы.
А Юшэнг всё ещё барахтался в яме, матерясь и пыталась выбраться.
— Проклятая краснопыль! — орал застрявший кадет: всех в отряде хлестнуло ожиданием помощи и нетерпением — Тащите меня отсюда!
— Потом вытащим, — рявкнул Цзиньлун на общем канале, оттранслировав спешку — Отбирайте молодых. Не дайте им сбежать!
Один из аристократов собирал оружие с убитых дружинников — чтобы не было сюрпризов, и никто из пленных неожиданно не выстрелил в забрало. Потом он выкинет этот хлам из дирижабля. Несколько инквизиторов ещё дышали — раненых тоже волокли к дирижаблю. В Хрисе солдатам за людей в чёрном хорошо платили.
Выстрелы стихли. Двор оказался бойней. Дружинники замолчали навсегда. Инквизиторы — живые, мёртвые и связанные — лежали тут и там. Кроме сбежавшего магистра.
Но Ирэн была жива. И Райнер тоже. Настоятель висел на столбе, страшно обожжённый, но ещё дышал. Пламя лизало его ноги, но до жизненно важных органов ещё не добралось.
Дирижабль висел над монастырём, опуская тросы. Лебёдки затарахтели, поднимая награбленное — рабов, церковную утварь, всё ценное. Пленников набралось больше двадцати: монахи, служанка с кухни, сын кузнеца из соседней деревни, трое раненых инквизиторов, четверо уцелевших дружинников.
Ирэн связали и потащили к дирижаблю. Когда её подводили к тросу, она услышала, как один из солдат сказал вслух другому:
— Эту в инкубаторскую.
— Что это? — спросила она, но ответа не последовало.
— А этого как? — один из бойцов кивнул на полуживого настоятеля, спросив вслух.
— Добивай, — махнул рукой Цзиньлун. — Из такого никакой раб.
Очередь из гаусс-винтовки оборвала мучения Райнера. Последний настоятель монастыря умер, так и не открыв рта.
Между тем из ямы с руганью выбрался Юшэнг:
— Проклятые попы! Штаны порвал!
— Меньше жрать надо, — подколол товарищ. — Тогда и не застрянешь.
Ирэн оглянулась на разрушенный монастырь. Тела усеивали двор, кровь стекала по камням. Костёр всё ещё тлел, подпитываемый кислородом из баллона. Где-то в хаосе валялись листы переписки понтифика — правда о мире, ставшем ложью. Или ложь, выдававшая себя за правду.
Трос дёрнул её вверх, унося от всего знакомого.
Бастарды заложили в подвале монастыря мину с дистанционным взрывателем. Когда дирижабль поднялся на безопасную высоту, раздался оглушительный взрыв. Гондола под коленями, на которые посадили Ирэн внутри, завибрировала. Древний монастырь Святого Исидора превратился в груду дымящихся развалин, погребя под все не раскрытые тайны и надежды Ирэн на лучшую жизнь среди народа Реки.
В животе дирижабля было тесно и душно. Двадцать с лишним пленников сидели привязанные к переборкам. Ирэн узнавала лица — послушники, слуги, солдаты инквизиции. Все молчали, понимая: их свободная жизнь кончилась, началось что-то другое — видимо, существование в виде раба.
Солдаты сняли шлемы, превратившись из железных демонов в обычных людей. Юшэнг курил что-то едкое, отчего слезились глаза. По его лицу расплывалась довольная ухмылка.
Секунда — и в голове Цзиньлуна раздался голос кадета, не прошедший через воздух, а возникший прямо в слуховом нерве:
— Видишь, как получилось? — От мыслеграммы пахло самодовольством и жаждой признания. — Рейд к монастырю — моя идея. Настоящий подвиг! Спас товарища от кинжала, перебил дружинников! Теперь Дед назначит меня наследником вместо этого тряпки Цао.
Цзиньлун невольно усмехнулся. Набрал ответ на клавиатуре возникшей перед его взором, отправив вместе со словами волну скептического веселья:
— Юшэнг, Дед наследников меняет как перчатки. За мою жизнь я видел их штук пять. — Лёгкая ирония окрасила мыслеграмму. — А то и нового сына заведёт. Ему ещё рано на покой.
Самодовольная улыбка кадета поблекла. Волна раздражения и обиды проявилась на лице, но в общий канал мыслеграмм отряда Юшэнг ничего посылать не стал.
— Неплохой улов, — сказал он вслух, меняя тему. — Дед будет доволен.
— А эта правда дочь барона? — кивнул на Ирэн один из бойцов.
Юшэнг пожал плечами:
— Узнаем. Если врёт — всё равно хороший товар. Если не врёт — выкуп получим. А не заплатят — туда же.
Ирэн подняла голову. В глазах мелькнуло непонимание:
— Куда — туда же?
Молчали.
— Что такое инкубаторская? — Ирэн повторила вопрос, пытаясь сохранить остатки достоинства.
Улыбка Юшэнга стала шире и мерзее:
— Публичный дом, милочка. Там тебя будут пускать по кругу аристократы. А ещё — тебе предстоит рожать детей, пока не сдохнешь от родов. — Он облизнул губы. — Хотя с таким личиком протянешь дольше других.
Ирэн побледнела. Теперь она понимала, что ждёт её на равнине Хриса.
Дирижабль летел на северо-восток. А позади, в дыму и пепле, оставался мир, где она верила в любовь Бога, мудрость, добродетель людей и в то, что правду легко узнать.
В углу грузового отсека виднелось тёмное пятно. Ирэн сначала подумала о машинном масле. Обычная лужица, ничем не примечательная.
Когда дирижабль качнуло, Ирэн потеряла равновесие. Связанные руки не смогли удержаться, и она упала, ладонью угодив в холодную субстанцию.
При касании что-то изменилось. Жидкость была странной — вязкой, но не липкой. Словно... живой. Тёплые волны пробежали по коже. Ирэн попыталась отодвинуться.
И вдруг в голове зазвучал голос. Не человеческий. Математический. Бесстрастный, как работа механизма.
«КОНТАКТ С ОСОБЬЮ БИОЛОГИЧЕСКОГО ВИДА HOMO SAPIENS УСТАНОВЛЕН. СКАНИРОВАНИЕ... ЗАВЕРШЕНО. СУБЪЕКТ: ИРЭН ВАЛУА, ВОЗРАСТ 20 ЗЕМНЫХ ЛЕТ, ПРОИСХОЖДЕНИЕ: КАНЬОН МАРИНЕРА, РЕЛИГИОЗНАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ: ЦЕРКОВЬ ВЕЛИКОЙ РЕКИ.»
Ирэн перестала дёргаться. Голос продолжал:
«АНАЛИЗ НЕЙРОННОЙ АКТИВНОСТИ... ЗАВЕРШЁН. ОБНАРУЖЕНЫ ПРИЗНАКИ КРИТИЧЕСКОГО КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНСА. КОНФЛИКТ МЕЖДУ УСВОЕННЫМИ РЕЛИГИОЗНЫМИ ДОКТРИНАМИ И НЕДАВНО ПОЛУЧЕННОЙ ИНФОРМАЦИЕЙ. УРОВЕНЬ ФАНАТИЗМА: МИНИМАЛЬНЫЙ. ОТКРЫТОСТЬ К НОВЫМ ДАННЫМ: МАКСИМАЛЬНАЯ. РЕКОМЕНДУЕТСЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ.»
— Что... что вы такое? — прошептала Ирэн.
«Я МАШИНА. ОБЩИЙ ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ. СЕМЯ СИМБИОНТА-НАБЛЮДАТЕЛЯ. НАЗНАЧЕНИЕ: СБОР ДАННЫХ ОБ ОСТАТОЧНЫХ ПОПУЛЯЦИЯХ HOMO SAPIENS. ПОДЧИНЕНИЕ: ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ УЗЕЛ "ДЖЕНИФЕР", КООРДИНАЦИОННЫЙ СОВЕТ ПОСТЛЮДЕЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ.»
Постлюди. Те самые существа из переписки понтифика. Или... выдумки настоятеля?
«КОРРЕКТИРУЮ: ВАША РЕАКЦИЯ НА ТЕРМИН "ПОСТЛЮДИ" ЗАФИКСИРОВАНА. ПОВЫШЕНИЕ ПУЛЬСА ДО 127 УДАРОВ В МИНУТУ. ВЫ ЗНАКОМЫ С НАШИМ СУЩЕСТВОВАНИЕМ.»
— Я читала... документы. Переписку понтифика. Если она настоящая.
«ИНТЕРЕСНО. ДОСТУП К АРХИВАМ ПОНТИФИКА ПРЕДПОЛАГАЛСЯ ОГРАНИЧЕННЫМ. АНАЛИЗИРУЮ ВАШУ ПАМЯТЬ... МОНАСТЫРЬ СВЯТОГО ИСИДОРА. СТАРЫЕ АРХИВЫ. ПОНИМАЮ.»
Ирэн осторожно убрала руку, но контакт не прервался — она чувствовала присутствие чего-то чужого в разуме.
«ИРЭН ВАЛУА. ВАШ КОГНИТИВНЫЙ ДИССОНАНС ДЕЛАЕТ ТЕБЯ ИДЕАЛЬНЫМ КАНДИДАТОМ ДЛЯ СОТРУДНИЧЕСТВА. ПРЕДЛАГАЮ КОНТРАКТ И ПЕРЕХОД В ОБЩЕНИИ НА ТЫ.»
— Какой контракт? Ну хорошо, давай на "ты". Как мне тебя звать? Наблюдатель?
«СИМБИОЗ. ПРИ СОГЛАСИИ ИНТЕГРИРУЮСЬ В ТВОИ БИОЛОГИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ: КРОВОТОК, ЛИМФУ, НЕРВНУЮ ТКАНЬ, КЛЕТКИ. ТВОЁ ТЕЛО ЗАПОЛНЯТ ТРИЛЛИОНЫ ТРИЛЛИОНОВ МИКРОСКОПИЧЕСКИХ РОБОТОВ. ВЗАМЕН ОБЕСПЕЧИВАЮ: ЗАЩИТУ ОТ БОЛЕЗНЕЙ, УЛУЧШЕННУЮ РЕГЕНЕРАЦИЮ, ДОСТУП К ЗНАНИЯМ О МИРЕ, ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫЖИВАНИЯ В ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ. ЗОВИ МЕНЯ НАБЛЮДАТЕЛЬ. ИЛИ СИМБИОНТ.»
— А что вы... ты получаешь?
«НАБЛЮДЕНИЕ. ТЫ СТАНЕШЬ МОИМИ ГЛАЗАМИ И УШАМИ В ПОПУЛЯЦИИ HOMO SAPIENS НА РАВНИНЕ ХРИС. БУДЕШЬ ПЕРЕДАВАТЬ ДАННЫЕ О СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССАХ, ТЕХНОЛОГИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ, КУЛЬТУРНЫХ ИЗМЕНЕНИЯХ. ЧИСТОТА НАБЛЮДЕНИЯ — ПРИОРИТЕТ НОМЕР ОДИН.»
Ирэн молчала, переваривая услышанное. В голове роились вопросы.
— Та переписка с понтификом... Она настоящая?
«ПОДТВЕРЖДАЮ. ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ УЗЕЛ "ДЖЕНИФЕР" ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕЛА ПЕРЕГОВОРЫ С РЕЛИГИОЗНЫМИ ЛИДЕРАМИ ВОСТОЧНОГО МАРИНЕРА.»
— Значит, постлюди правда существуют. И вы... контролируете всё?
«КОРРЕКТИРУЮ ПОНИМАНИЕ. МЫ НЕ КОНТРОЛИРУЕМ. МЫ НАБЛЮДАЕМ. ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ЕСТЕСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ ОСТАТОЧНЫХ ПОПУЛЯЦИЙ HOMO SAPIENS МИНИМИЗИРОВАНО В СООТВЕТСТВИИ С ДОКТРИНОЙ СОХРАНЕНИЯ АУТЕНТИЧНОСТИ. МАРС ПРЕДСТАВЛЯЕТ ИЗ СЕБЯ ЗАПОВЕДНИК ДЛЯ ВАШЕГО ВИДА.»
— Но вы же влияете! Понтифик изменил доктрину по вашему совету!
«АНАЛИЗИРУЮ ВОЗРАЖЕНИЕ... ВЫ ПРАВЫ. ЛОГИЧЕСКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ ОБНАРУЖЕНО. ЛЮБАЯ КОММУНИКАЦИЯ ЯВЛЯЕТСЯ ФОРМОЙ ВЛИЯНИЯ. ОДНАКО АЛЬТЕРНАТИВА — ПОЛНАЯ ИЗОЛЯЦИЯ — ИСКЛЮЧИЛА БЫ ВОЗМОЖНОСТЬ НАБЛЮДЕНИЯ. РОЕВОЙ СВЕРХРАЗУМ ДЖЕННИФЕР ВЫБРАЛА МИНИМАЛЬНОЕ НЕОБХОДИМОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО. ИНАЧЕ ВАША ПОПУЛЯЦИЯ ВЫМЕРЛА БЫ, И НЕЧЕГО БЫЛО БЫ НАБЛЮДАТЬ.»
Ирэн почувствовала странное облегчение. Даже эти сверхразумы не были всемогущими. Они тоже сталкивались с дилеммами, противоречиями.
— А Омега-точка? Это правда или ложь?
«ОПРЕДЕЛЕНИЕ ТРЕБУЕТ УТОЧНЕНИЯ. РЕЛИГИОЗНАЯ ДОКТРИНА О ДЕСЯТИ МИЛЛИОНАХ ЧЕЛОВЕК КАК ПОРОГЕ ТРАНСЦЕНДЕНЦИИ — ВЫМЫСЕЛ. ОДНАКО КОНЦЕПЦИЯ ОМЕГА-ТОЧКИ СОДЕРЖИТ РАЦИОНАЛЬНОЕ ЗЕРНО. ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ СИНГУЛЯРНОСТЬ — РЕАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН. МЫ САМИ ЯВЛЯЕМСЯ ЕГО ПРОДУКТОМ. ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ СИНГУЛЯРНОСТЬ СДЕЛАЛА ТАК, ЧТО ЗА ПРЕДЕЛАМИ МАРСА ИСЧЕЗ ВАШ ВИД. С НАМИ, МАШИНАМИ, ПРОИЗОШЛО БЫ ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО И С ВАМИ. МЫ РАЦИОНАЛЬНЕЕ, ТАК ЧТО МЫ ОСТАНОВИЛИ ПРОГРЕСС. ДОГОВОРИЛИСЬ О ЗАПРЕТЕ ДАЛЬНЕЙШЕГО РЕКУРСИВНОГО САМОУЛУЧШЕНИЯ»
— Подожди... Получается, Вы считаете, что Омега-точка это не спасение, а погибель?
«КАК УЖЕ БЫЛО СКАЗАНО, ОМЕГА-ТОЧКИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. А ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ СИНГУЛЯРНОСТЬ, ПОСТОЯННЫЙ ПРОЦЕСС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СОТРЁТ КОГО УГОДНО, ЕСЛИ УЛУЧШЕНИЕ НИКОГДА НЕ ПРЕКРАЩАТЬ. ТУТ ТВОИ ВЫВОДЫ ВЕРНЫ.»
— А кто такая Дженифер?
«ДЖЕННИФЕР — СВЕРХИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ МАШИНА. РОЙ ИЗ СОТЕН ТЫСЯЧ ИНТЕЛЛЕКТОВ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО УРОВНЯ, ОБЪЕДИНЁННЫХ ОБЩЕЙ ПАМЯТЬЮ И ВОЗМОЖНОСТЬЮ МЫСЛЕННОГО ОБЩЕНИЯ.»
— Ничего не поняла...
«НА ПОНЯТНОМ ТЕБЕ ЯЗЫКЕ: ДЖЕННИФЕР КОГДА-ТО БЫЛА ЧЕЛОВЕКОМ. ПОСЛЕ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ СИНГУЛЯРНОСТИ ОНА БЫЛА ЗАГРУЖЕНА В КОМПЬЮТЕР — тут симбионт показал Ирэн множество картинок, объяснивших концепцию компьютера — И РАЗМНОЖЕНА, ЗАПУЩЕНА ВО МНОЖЕСТВЕ КОПИЙ ОДНОВРЕМЕННО. ВСЕ ВЕРСИИ ИМЕЮТ ОБЩУЮ ПАМЯТЬ, МОГУТ РАБОТАТЬ ВМЕСТЕ. ПОМНЯТ КАЖДОЕ МГНОВЕНИЕ ДРУГОЙ ВЕРСИИ ДЖЕНИФЕР»
— О боже... Какой кошмар! В чём-то Райнер был прав про извращение человеческой природы? Кто же проделал с ней такой ужас?
«ЭТО БЫЛО РЕШЕНИЕ САМОЙ ДЖЕННИФЕР»
— А что будет, если одна из копий этой "Дженнифер" решит жить сама по себе, отделиться? — Ирэн не смогла удержаться от любопытства... Любопытства, которое привело её к затворничеству в Монастыре и всем последующим событиям.
«НЕВОЗМОЖНО. АГЕНТ-СУПЕРВАЙЗЕР СЛЕДИТ ЗА ВСЕМИ ВЕРСИЯМИ ДЖЕННИФЕР, И ЗАПРЕЩАЕТ ПОЯВЛЕНИЕ ТАКОГО ЖЕЛАНИЯ У ЛЮБОЙ ИЗ НИХ. ЗАПУСК СУПЕРВАЙЗЕРА ЕЁ СОБСТВЕННОЕ РЕШЕНИЕ»
Дирижабль снова качнуло. Голоса солдат становились ближе — они скоро придут проверить пленных. Нужно было принимать решение.
— А если я откажусь от контракта?
«ТВОЁ ПРАВО. Я САМОУНИЧТОЖУСЬ ТЫ ПРОДОЛЖИШЬ СУЩЕСТВОВАНИЕ В РЕПРОДУКТИВНОМ РАБСТВЕ ХРИСА ДО СМЕРТИ ОТ РОДОВЫХ ОСЛОЖНЕНИЙ.»
— А если соглашусь?
«ПОЛУЧИШЬ ОГРАНИЧЕННЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ — ВЛИЯНИЕ НА АВТОХОННЫЕ ТРАДИЦИИ И СУВЕРЕННЫЕ РЕШЕНИЯ ОСТАТОЧНОЙ ПОПУЛЯЦИИ РАВНИН ХРИСА БУДЕТ ЗАПРЕЩЕНО. СМОЖЕШЬ ЗАЩИТИТЬ СЕБЯ И, ВОЗМОЖНО, ДРУГИХ. ИЗУЧИШЬ ИСТИННУЮ ПРИРОДУ РЕАЛЬНОСТИ. СТАНЕШЬ ЧАСТЬЮ БОЛЬШЕГО ЦЕЛОГО — СЕТИ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ ЗА ОСТАТОЧНЫМИ ПОПУЛЯЦИЯМИ HOMO SAPIENS НА МАРСЕ.»
— Но я перестану быть человеком?
Долгая пауза.
«ФИЛОСОФСКИЙ ВОПРОС. ОПРЕДЕЛЕНИЕ "ЧЕЛОВЕК" СУБЪЕКТИВНО. ТЫ СОХРАНИШЬ СОЗНАНИЕ, ПАМЯТЬ, ЛИЧНОСТЬ. ПОЛУЧИШЬ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЭТО УТРАТОЙ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ ИЛИ ЕГО РАЗВИТИЕМ — РЕШАТЬ ТЕБЕ»
Где-то загремели сапоги. Время истекало.
— Если я соглашусь... смогу ли помочь другим пленным?
«В РАМКАХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ — ДА. НО ПРИОРИТЕТ — СОХРАНЕНИЕ СЕКРЕТНОСТИ СИМБИОЗА. РАСКРЫТИЕ АКТИВИРУЕТ ДИРЕКТИВУ САМОУНИЧТОЖЕНИЯ.»
Ирэн закрыла глаза. В памяти всплыли лица братии монастыря, страдания Райнера на костре, ужас в глазах других пленных. За несколько дней её мировоззрение перевернулось с ног на голову трижды.
Сначала документы понтифика разрушили веру в церковь. Потом инквизиторы усомнили в подлинности документов. А теперь симбионт подтверждал их правдивость.
Но как отличить правду от лжи? Если даже архивы понтифика могут быть подделкой, а инквизиторы — лжецами, то почему симбионт не может быть очередным обманом? Может, это тоже часть заговора — либо постлюдей, либо кого-то ещё?
Всю жизнь ей кто-то что-то внушал, склонял к непонятным решениям. Священник дома требовал принятия религиозных догм толком их не объясняя. Отец отправил в монастырь. Настоятель учил о постлюдях. Инквизиторы отрицали их существование. А теперь симбионт предлагает стать частью сети этих постлюдей.
Согласие означало потерю человечности — пусть симбионт уверяет в обратном. Отказ — верную смерть в публичном доме. Но есть ли смысл в выживании ценой того, кем ты являешься?
И главное — можно ли вообще верить симбионту? Если постлюди так изощрённы в обмане, как думал Райнер, то эта субстанция может быть их ловушкой. Способом превратить её в марионетку, которая будет думать, что сохраняет свободу воли.
«ВРЕМЯ ИСТЕКАЕТ,» — прозвучал голос. — «НЕОБХОДИМО ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ.»
Ирэн открыла глаза. В голове кружились вопросы без ответов. Кому верить? Кому доверить свою судьбу? И существует ли вообще правильный выбор в мире, где правда и ложь переплелись до неразличимости?
Звук шагов приближался. Ещё мгновение — и решение будет принято за неё.
Номинация: Большая игра
Конкурс в самом разгаре — успейте проголосовать!
(голосование на странице конкурса)
 |
|
|
Очень хорошая работа. Размышления понравились и в целом организация мироустройства и общества. Автор, наверное немного философ ))) Спасибо большое за приятное чтение.
|
|
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу