Гарри Поттер и Артефакты Хранителей (гет)

«I'm giving up

Interfering with the call of fate is crawling out of me…»

Evans Blue — This Time It's Different.

«...— Как утверждает Руфус Скримджер, смещение с поста Корнелиуса Фаджа стало очевидным после того, как он ухитрился проглядеть появление серьёзной угрозы магическому сообществу. Многие службы министерства магии ныне мобилизованы на борьбу с Тем-Кого-Не-Стоит-Звать-По-Имени, проводятся все профилактические мероприятия и внеплановая переподготовка специальных «Групп Магов Быстрого Реагирования» (ГМБР — подразделение Аврората), принимаются все меры для обезвреживания Пожирателей смерти…

…Пока не поступало никаких официальных сообщений о жертвах среди волшебников, но, по словам Исполняющего обязанности министра магии Руфуса Скримджера, это только вопрос времени…»

Юноша отложил последний выпуск Ежедневного пророка и стянул с носа очки, потерев переносицу. Подобные статьи во многих газетах почти дублировали друг друга, отличаясь лишь несколькими общими предложениями. Наконец-то Министерство Магии признало возвращение Волдеморта как действительно сверившийся факт. Для этого все-то и понадобилось, что целый учебный год и разгром в Атриуме и Отделе тайн.

В каждом выпуске после бесполезных обсуждений и репортажей была напечатана небольшая памятка для тех, кто опасался стать жертвой Пожирателей смерти. Основным пунктом было утверждение о том, что не стоит сражаться с нападающими, а следует уходить в безопасное место, спасая свою жизнь. Ведь функции по охране правопорядка закреплены за Авроратом, и стоит оставить соответствующую деятельность именно его сотрудникам. Которые, впрочем, всегда опаздывали, когда были нужны.

Гарри в сердцах выругался, когда среди многочисленных мнений чиновников разглядел упоминание о себе:

«…— Вы считаете, что мальчик, известный всему магическому миру, по имени Гарри Поттер сможет противостоять Тому-Кто-Не-Должен-Быть-Назван и в этот раз?

… — Гарри Поттер? Этот мальчишка, который лгал всем весь прошлый год и продолжает врать, пусть даже и случайно умудрился угадать возвращение Сами-Знаете-Кого? Я работала в Хогвартсе целый год и могу сказать, что это несносный хам — самый трудновоспитуемый студент из всех, что я видела! Само его нахождение в школе магии сомнительно, ведь он не раз нарушал положения Статута о секретности и колдовал вне школы! Даже заседание Визенгамота имело место! Суд учёл некоторые смягчающие обстоятельства в деле Поттера, но мальчишка так и не изменился! Более того…»

Конечно, после того как его поливали грязью весь прошлый год, такие двоякие заявления — не самое удивительное событие. Иногда Гарри всерьёз думал, что в Министерстве сидят одни идиоты, которые лишь и способны делать глупые заявления и своей тупостью создавать лишние проблемы другим людям.

Признаться честно, юноша вовсе не ненавидел Министерство — как можно ненавидеть целую организацию из-за непроходимой глупости конкретных людей? Но чего уж точно не делал Гарри, так это не надеялся на какое-либо значимое сопротивление Волдеморту со стороны сил того же Аврората. Специалисты Министерства — это не более чем чуть лучше подготовленные выпускники. Конечно, у них есть опыт, способности и сведения, но противостоять Тёмному лорду они не смогут. Мешать Пожирателям — вполне. Но не более.

Газета была скомкана и отправлена в камин, где, по мнению Гарри, ей было самое место. Поттер поднялся и, потянувшись, машинальным движением коснулся палочки, с которой никогда и нигде не расставался. Где бы не находился парень — он в любой момент ожидал нападения, всегда готовый к обороне.

В спальне Гарри забрал свои конспекты и отправился к воротам замка. С того дня как он первый раз посетил Запретную секцию библиотеки, имея на это официальное разрешение, прошло шесть дней. Поттер засиживался там, пропуская ужин, вплоть до того, что мадам Пинс сама приходила и выставляла его из библиотеки. Договориться или как-то сдобрить её было невозможно, Гарри уже пытался. Выносить книги из Запретной секции было категорически запрещено, но делать выписки и конспекты никто не запрещал, что и активно использовал юноша.

Книгу «Боевая магия: основные заклинания» Гарри пролистал за два вечера полностью, выписав всё полезное (а такого было немало). Следующей в очереди оказался томик с ласкающим слух названием «Кодекс дуэлянта», а особо приятной находкой был едва не рассыпающийся в руках фолиант «Искусство разрушения».

Как только Поттеру окончательно надоело сидеть в библиотеке, упершись взглядом в книгу, а запах чернил и скрип пера стал невыносимым, Гарри, наконец, решил осуществить своё потаённое желание. Предвкушая приятнейшие практические занятия, он отправился в Запретный лес, где мог опробовать полученные теоретические знания.

Вечернее белёсое небо, затянутое непроглядной плёнкой облаков, не особо располагало к прогулкам, что абсолютно устраивало юношу. Выбравшись из замка, Гарри не встретил никого по пути к границе леса. Лёгкий, чуть колышущий верхушки деревьев ветер, негромкое карканье вдали и особенная, завораживающая тишина Запретного леса — всё именно так, как хотелось Поттеру.

Непривычные запахи, звуки и лёгкий дымчатый туман, постоянно круживший в этих местах, настораживали Гарри. С палочкой наготове он шёл между деревьями, обходя муравейники и переступая через выдающиеся из-под земли корни могучих деревьев. Юноша не раз бывал в Запретном лесу, но каждый раз какое-то неясное ощущение беспокойства и напряжённости царило здесь, заставляя постоянно быть настороже.

Чтобы не рисковать и избежать лишних свидетелей, Гарри решил зайти немного подальше в чащу. Подходящее место для полигона нашлось через десять минут — достаточно удалённо от границы леса, но и не на столько, чтобы в случае чего долго добираться обратно.

Перед ним простиралась поляна диаметром метров в пятнадцать, окружённая деревьями, а с одной стороны лежало поваленное дерево, уже чуть поросшее сероватым мхом. Гарри устроился возле небольшого старого пня напротив, и, рассмотрев ствол со всех сторон, взмахнул палочкой.

По несколько режущих заклинаний в нужные места — и поваленное дерево превратилось в полдюжины прекрасных мишеней. Расставив их с помощью заклинания левитации, Гарри уткнулся в конспекты, размышляя, что использовать в первую очередь. Решение было простым — сначала, чтобы не рисковать, применить менее сильные заклинания, а если дело пойдёт хорошо — что-то более мощное.

Минут пять обстреливая первую мишень оглушающими и отталкивающими заклинаниями для разминки, волшебник решил перейти к чему-то более массовому и интересному. В конце концов, Stupefy и все подобные чары он может натренировать и в Выручай-комнате, а сюда пришёл для экспериментирования с более сложными и мощными заклятиями. Первым Гарри решил опробовать давно известное, но так и не использованное им заклинание.

— Bombarda Maxima! — направив палочку на одну из мишеней, крикнул он.

Гарри знал, что это взрывающее заклинание, потому что видел, как его применяла на третьем курсе Гермиона, но он даже не догадывался, что в его исполнении эффект будет таким. Кусок бревна разнесло в цепки, комки земли и выдранная с корнем трава взметнулись в воздух. Гарри резко развернулся спиной к мишеням и закрыл лицо руками. Полянку осыпало землёй и щепками, и Поттер ещё раз порадовался тому, что у него хватило мозгов тренироваться подальше от замка.

Следующим заклинанием стало куда более мирное Seko, которое юноша решил использовать, чтобы успокоиться после взрывного заклинания и отработать точность применения режущего. После сражения с Пожирателями, когда это заклинание, выпущенное в нужный момент, вывело из строя одного из врагов, Гарри решил научиться более метко использовать такие приёмы. Вскоре мишень покрылась глубокими полосками, а в середине Гарри, старательно прицеливаясь, сделал что-то похожее на паутину из следов от Seko.

Повеселившись, он решил покончить с мишенью исключительно способом нарезки на куски. Для чего было выбрано сложное и редкое заклинание меча, требующее много сил, но весьма эффективное. Гарри подошёл ближе к мишени, сконцентрировался, настроился на описанный в книге эффект и…

— Gledius! — испещренный режущими заклинаниями кусок дерева просто развалился пополам с лёгким свистящим звуком. Дюжину раз применив заклинание меча, Гарри превратил импровизированную мишень в кучку дров. Идея о том, чтобы использовать заклинания огня пришла в голову мгновенно.

На всякий случай Поттер отошёл на некоторое расстояние и, взмахнув палочкой, громко крикнул:

— Pyro! — опасное поджигающее заклинание, на которое не действовал стандартный магический щит, буквально пожрало приготовленную для него кучку дерева. Гарри знал отражающее заклинание на случай, если Pyro применят против него, а, пронаблюдав эффект, очень порадовался этому. Огненная стихия так восхитила юношу, что следующим заклинанием стал огненный шар из ветхого «Искусства разрушения».

— Insineratius! — лучше бы Поттер этого не делал. Либо он неправильно понимал текст в абзаце, где описывалось действие заклинания, либо не смог правильно проконтролировать вложенные в колдовство силы… Но огненный шар диаметром в полтора метра пронёсся над поляной, и, сжигая траву под собой, взорвался, стоило ему только соприкоснуться с мишенью. Силой взрыва Гарри отбросило назад, повалив на землю, а оставшиеся мишени раскидало в стороны. Горящие куски дерева отлетели на добрый десяток метров, а от цели, куда попало заклинание, остались лишь обугленные и догорающие щепки.

Минуть пять вскочивший с земли Поттер скакал по поляне, выливая из волшебной палочки струи воды, благо, заклинание «Aguamenti» он не забыл. Но тушить водой приходилось долго, а сухая трава уже начинала бодренько гореть. Риск поджечь Запретный лес стал очень высок, а за устроенный пожар его точно лишат доступа в Запретную секцию, чего Гарри очень не хотел.

Гарри на несколько секунд задумался, а потом, хлопнув себя по лбу, направил палочку на горящую мишень.

— Glacius! — кусок дерева сковало ледяной коркой, а начинавшая гореть трава покрылась инеем. Через минуту все очаги возгорания были заморожены, а чуть позже то, что осталось от опалённых мишеней, было левитировано на своё место.

Немного отдышавшись от скачки между деревьями в поисках своих мишеней, Гарри решил использовать это заклинание поосторожнее. Так можно и перестараться, спалить всё вокруг к Мерлиновой бабушке…

Пока тушил локальные пожары, Гарри заприметил ещё два поваленных дерева, ничуть не меньше первого. Кровожадно потирая руки, он разрубил их на куски заклинанием «Gledius» и отправил к остальным своим мишеням.

Через два часа швыряния в мишени самых разнообразных заклинаний Гарри почувствовал усталость, да и темнота стала незаметно опускаться на лес. Довольный и взлохмаченный Поттер оправил немного прожжённую мантию и задумался над тем, как лучше прикончить последнего врага — корявенький, но толстый обрубок бревна с торчащим сучком.

Проглядев в очередной раз свои конспекты, он выбрал подходящий способ — одно из сильнейших заклинаний, которое когда-либо видел. И, конечно же, этому куску дерева была оказана большая честь — быть уничтоженным заклинанием молнии.

Оно было описано как мощнейший разряд электричества, бьющий в указанную точку, и требовало огромного количества магических сил. Поттер глубоко вздохнул, настроился на описанный в книге эффект и направил палочку.

— Ulmen Artus! — крик юноши заглушил такой громкий удар грома, что Гарри опасался остаться глухим до конца жизни. Но, к счастью, этого не случилось. Зато куску дерева с причудливо торчащим сучком повезло куда меньше, точнее — он почти перестал существовать. На его месте валялись обугленные куски коры, земля вокруг была словно выжжена, а в воздухе запахло озоном, как после грозы.

Гарри, чуть пошатываясь, рассматривал последствия заклинания молнии, глубоко впечатлённый сотворённым. Но силы почти оставили его — таких мощных заклинаний юноша не использовал никогда, да и в таких количествах тем более. Руки слегка подрагивали, в голове ещё звенело, а в глазах всё слегка расплывалось и двоилось.

Поттер подобрал свои конспекты и направился к замку. Солнца было не видно сквозь пелену густых туч, но сильно потемневшее небо ясно говорило о том, что наступает ночь. Усилившийся ветер шумел ветвями деревьев, взметая в воздух уже начавшие желтеть листья.

Юноша уже подходил к воротам замка, когда молния разрезала небо яркой вспышкой, а через минуту небесные хляби разверзлись, и полил обильный, по-осеннему холодный дождь. Гарри находился под этой стеной из воды всего минуты три, но промок насквозь. Хлюпая башмаками и вяло отфыркиваясь от стекающей воды, он поднимался по лестнице в Гриффиндорскую башню. Заклинание для сушки одежды он знал, но применять его просто не хотел, или уже не мог, явно истощив свои магические ресурсы почти до предела.

Пробормотав пароль полной Даме, Поттер вошёл в гостиную и, ни на кого не обращая внимания, поторопился в спальню шестикурсников. Повисшая тишина недвусмысленно намекала, что он выглядит весьма впечатляюще, но Гарри, игнорируя все взгляды, обращённые в его сторону, скрылся за дверью.

Добравшись до кровати, Поттер стащил с себя одежду и, бросив её на пол, (зачем мешать домовым эльфам выполнять любимую ими работу?) залез в постель, задвинув полог. Силы совсем оставили его, и Гарри упал на подушку, провалившись в глубокий сон.

* * *

Сидеть у камина в Гриффиндорской гостиной было тепло и удобно, а читать книгу, устроившись в кресле — это было огромное наслаждение для Гермионы Грейнджер. Рядом восседал Рон, который старательно изучал её домашнюю работу по Трансфигурации. Этот предмет ему всегда давался тяжело, да и девушка не была монстром — она помогала другу по мере сил, понимая его состояние. Тёмные круги, словно синяки вокруг глаз, бледное лицо и отсутствующий вид — это всё производило пугающее впечатление.

Теперь Гермиона знала причину такого внешнего вида гриффиндорца, но все попытки её решить не увенчались успехом. Его кошмары продолжались, пусть и не каждый раз и не всё время, но Рон часто просто боялся засыпать. После первой же ночи с зельем снов без сновидений, Уизли с мрачным видом сообщил Гермионе, что зелье ему не помогло. Никого он не побеспокоил лишь потому, что сумел наложить заклинание неслышимости на свою кровать.

Несколько дней подряд Гермиона ломала голову над этой проблемой, но никакого глобального решения не нашла. Единственное, что она смогла сделать, так это сварить для друга несколько порций Бодрящего зелья. Оно помогало Уизли хоть как-то держать себя в нормальном состоянии, но злоупотреблять этим способом было нельзя. Угрюмый Рон старался как можно меньше спать, что, конечно же, сказывалось на его учёбе. Задания он выполнял все, многие даже сам, что весьма удивило Гермиону. Но когда девушка взялась проверять его работы, то почти хваталась за голову: пропущенные слова, повторения, ошибки и прочие недостатки, которые Рон допускал только из-за своего состояния. Гермиона, кусая губы, помогала Рону переписать доклады и задания, а он молчаливо слушался. Переписывал работы, перечитывал учебники, писал под диктовку…

Если бы не помощь подруги, Рональд уже давно сошёл с ума, а Гриффиндор лишился сотни баллов. На занятиях Рон старался сидеть тише воды и ниже травы, чтобы не попадаться на глаза преподавателям. Если письменные задания он успешно сдавал с помощью Гермионы, то устно не мог сказать почти ничего — в голове шумело, мысли плясали, и слова забывались.

В этот вечер девушка написала доклад для друга, а Рон старался его переписать без ошибок, когда дверь в Гриффиндорскую гостиную распахнулась, и в неё ввалился Гарри Поттер. Пока он плёлся до лестницы в спальню, Гермиона искоса оглядела бывшего друга — вода лилась с него ручьём, волосы прилипли ко лбу, отчего явно был виден чуть опалённый край, прожжённая в нескольких местах мантия…

«Словно на войне был… — пронеслось в голове Гермионы. — А вообще его дело, где он находился и что делал!» — вздёрнула носик гриффиндорка. Знакомое чувство жалости и желания узнать, что же случилось на самом деле, едва колыхнулось внутри неё, но Гермиона усилием воли прогнала эти ощущения.

Рон едва повернул голову и нахмурился. Остальные гриффиндорцы притихли, ожидая чего угодно, но Поттер, не сказав ни слова, отправился в спальню, оставив за собой влажную полосу от дождевой воды на полу. Через минуту в гостиной прежняя атмосфера общей занятости, словно бы ничего не произошло.

Гермиона просидела с Роном до поздней ночи, помогая ему закончить с заданиями, пока сама не стала засыпать в кресле. Покосившись на неё, Рональд отправил девушку спать, убедительно доказывая, что справится со всем сам. И даже честно пообещал постараться поспать этой ночью. Конечно, он соврал: ложиться спать Рон решил только в самом крайнем случае, но слишком занимать своими проблемами подругу он стеснялся. Рон и так очень ценил то, что она для него делала.

Он не раз уже задумывался о странных событиях этого года. Сошедший с ума Гарри, его кошмары, затишье Того-Кого-Нельзя-Называть… Рон отчего-то чувствовал, что всё это связано, его давно терзало сомнение, что во всей этой неразберихе есть какой-то смысл.

«В волшебном мире ничего не бывает просто так, — рассуждал Уизли. — На втором курсе Гарри слышал голос — это оказался василиск. На четвёртом мой друг стал четвёртым чемпионом Тремудрого турнира — тоже неспроста, как оказалось. А ведь я сам тогда завидовал Гарри, думал, что лучший друг обманул меня… как глупо, наверное, я выглядел…»

Рона не покидало ощущение чего-то непонятного, а с некоторых пор то, что было ему неясно, каким-то образом да решалось. Но в этот раз юноша твёрдо решил принять деятельное участие в разгадке этой непонятной ерунды, которая стала твориться с ним и его друзьями. Рональд видел, как тяжело приходится Гермионе, и просто горел желанием хоть раз помочь девушке, которая так часто спасала его и Гарри в трудную минуту.

Но собственные проблемы слишком сильно отвлекали его от всего остального. Рон уже забыл, когда в последний раз толком высыпался или ложился в кровать, не опасаясь кошмарных снов. С этим нужно было определённо что-то делать, иначе скоро он просто сойдёт с ума или умрёт от усталости и постоянного недосыпания.

* * *

«Ты должен выполнять все мои инструкции, в противном случае, я оставлю свои попытки помочь тебе.

Tibi et igni».

Короткая записка, доставленная с уже знакомой совой, изрядно озадачила Гарри. Он несколько раз прочитал послание, но ничего двойственного или скрытого в нём не нашёл. Кусок пергамента сгорел в мгновение ока, а юноша продолжал размышлять о том, как ему поступить. Это вполне могла быть ловушка, которую устроил Волдеморт, чтобы его схватить.

Лучше и не придумать: Поттер появляется вдалеке от школы, один, в назначенное время… Гарри почти готов был биться об заклад, что это детская уловка должна была отправить его прямиком в руки Тёмного лорда. Даже как-то банально для Волдеморта...

Но было одно обстоятельство, которое заставляло Гарри сомневаться. Предыдущее письмо, полученное им ещё летом, гласило, что он должен соблюдать инструкции незнакомца, чтобы получить шанс справиться с Волдемортом. Всё было очень подозрительно и странно, это могло быть как западнёй, так и шансом на получение ответов и обретение новых знаний.

До назначенного времени оставалось всего полтора часа. Гарри сидел в Запретной секции библиотеки, выискивая полезные заклинания, но вскоре закрыл книги. Вряд ли одно-два новых заклинания помогут ему в сражении, тем более, если на него действительно подготовлена хорошая ловушка. Осторожность и внимательность — только это могло помочь юноше. Поттер ни минуты не сомневаясь, взял с собой мантию-невидимку и Карту Мародёров. Вспоминая на ходу известные ему чары и выбирая те, которые могут оказаться полезными, Гарри заранее отправился к тайному проходу в Воющую хижину.

Дракучая ива — опасное растение, которое несколькими ударами своих ветвей может убить волшебника, имевшего неосторожность приблизиться к ней. Птицы предпочитали избегать этого дерева, а студенты и вовсе к нему не подходили. Гарри узнал о тайне Дракучей ивы на третьем курсе — она охраняла вход в тоннель, ведущий в Воющую хижину. В своё время это было место, где оборотень Ремус Люпин проводил время в состоянии волка. Секрет дерева знали очень немногие, обойти её было довольно просто — стоило лишь знать, куда надо нажать…

Поттер выбрался из замка, стараясь не попадаться никому на глаза. Идти под мантией невидимкой было глупо — случайный студент или преподаватель мог обнаружить его, зацепившись где-нибудь на лестнице или в коридоре — ведь ещё далеко не все разошлись по гостиным. А рисковать не стоило, ведь если это действительно послание от доброжелателя, то вряд ли он порадуется, что Гарри нарушил инструкции.

А если это была ловушка, то… Что же, так тому и быть, юноша был готов к бою. Он был один, защищать никого не нужно, друзей он от себя отдалил… Теперь на кону будет только его жизнь. И Гарри не придётся нести ответственность ни за кого. Он не хотел больше видеть смерти по его вине, не желал становиться предвестником гибели своих друзей.

«Хватит с меня родителей, Седрика и Сириуса, замученных родителей Невилла и десятков смертей, которые уже успел причинить Волдеморт… Хватит крови и камней на моей совести…»

Карта Мародёров показывала, что поблизости не было никого, лишь точка с надписью «Гарри Поттер» стояла недалеко от нарисованного дерева. Обезвредив Дракучую иву, Поттер спустился в небольшой лаз в её корнях. Юноша явно вырос, потому что проход стал для него заметно меньше, чем он помнил.

«Homenum Revelio…», — прошептал Гарри, направив палочку в темноту туннеля. Эти чары должны были обнаружить присутствие человека в пределах действия заклинания. По ощущениям, которые описывались в учебнике, Поттер понял, что в самом туннеле, скорее всего, никого нет. Гарри не мог доверять таким сомнительным чарам полностью, поэтому мантия-невидимка укутала его с головой. Свет на конце волшебной палочки он решил не зажигать, чтобы не привлечь к себе внимание.

Пробравшись по узкому ходу к Воющей хижине, Поттер насторожился. Он был готов в любую секунду выставить щит или атаковать любого, кто только издаст какой-либо звук. Стараясь не скрипеть прогнившими половицами, Гарри передвигался очень медленно и через несколько минут, взмокший от напряжения, был в той самой комнате, где два с небольшим года назад впервые увидел Сириуса и узнал о том, что Короста, крыса семьи Уизли, принадлежащая Рону, была Питером Петтигрю.

Воспоминания начали захватывать Гарри, как и горькое сожаление, что подлый предатель сбежал, воскресив Волдеморта и в очередной раз подставив его крёстного. В тот день Поттер не раз пожалел, что не смог поступить правильно. Да и вся эта глупая ситуация с полнолунием, дементорами и анимагией…

Гарри не заметил, как отвлёкся и потерял бдительность. Половица под ногой протяжно и оглушительно скрипнула, а где-то наверху забилась от неожиданности залетевшая на чердак ворона. Поттер в очередной раз узнал, что значит выражение «сердце ушло в пятки». Поворачиваясь во все стороны, Гарри едва ли не швырялся заклинаниями в стены. Замерев на пару секунд на месте, он осознал, что в него не летят проклятия, его не пытаются схватить и вообще никого, кроме него самого, в комнате нет.

Судорожно вздохнув несколько раз, Гарри попытался успокоиться. Витавшая в воздухе пыль, едва различимая в полутьме Воющей хижины, залетала в глаза. Таиться больше не было смысла — если существовала засада, то Гарри уже был бы уже либо схвачен, либо отбивался бы от атак Пожирателей.

— Lumos, — негромко произнёс Поттер, и кончик волшебной палочки засветился неярким светом. Гарри сделал несколько шагов, и его взгляд упал на стоящий в углу стол, одна из ножек которого почти отломилась, а прогнившая и ссохшаяся столешница зияла дырами и трещинами. На сероватой поверхности лежала небольшая коробочка из какого-то лёгкого дерева, а на ней — письмо.

Поттер не спешил прикоснуться к тому, что увидел. Эти вещи могли быть портключом к Волдеморту, да и, скорее всего, оставлены были не зря. Осмотрев всю хижину, Поттер убедился — никакой ловушки не было, и ничего другого в ней не находилось. Вероятно, он шёл сюда только для того, чтобы забрать это письмо и коробочку. Поттер раздумывал всего несколько минут.

«А будь, что будет…» — решился Гарри и быстрым жестом, чтобы не передумать, положил руку на письмо и коробочку. Он ожидал чего угодно: резкого скачка перемещения портключом или даже взрыва. Но к удивлению Поттера, не случилось ничего. Абсолютно ничего: его рука так и лежала на оставленных вещах.

Хмыкнув, Гарри развернул письмо и вгляделся в строчки, написанные уже привычным почерком — именно такой он видел в двух письмах от Незнакомца.

Когда он дочитал, его рот непроизвольно открылся, а сам Гарри удивлённо хлопал глазами, перечитывая строчки снова и снова. Он ожидал многого от этого письма — раскрытия тайн, каких-то полезных сведений или объяснений, но то, о чём гласили написанные «доброжелателем» слова, глубоко шокировало его, заставив задуматься об умственном состоянии и здравомыслии таинственного отправителя…