Маховик желаний (гет)

Гарри волновался за предстоящее распределение даже больше, чем в прошлый раз. Путешествие на лодках вновь захватило его воображение, так как замок, что ни говори, был воистину великолепен. Выстроенный из каменных глыб, он представлял собой настоящую крепость, но в то же время, ни у кого язык не повернулся бы назвать его отталкивающим или пугающим. Наоборот, его вид привлекал взгляд, и дети, плывшие с ними в одной лодке, потрясенно ахнули, пытаясь с жадностью рассмотреть все, не упуская ни одной детали.

С ним и Гермионой в лодке был Невилл, который, хоть и боялся путешествия по реке, но в то же время детская пухленькая мордашка буквально засветилась от восторга, увидев вдалеке потрясающий замок, от которого буквально захватывало дух. Он даже на очередную пропажу Тревора не обратил совершенно никакого внимания, вспомнив слова Гарри, что фамильяра всегда подберет Хагрид, и его доставят в комнату.

Невилл в очередной раз прокручивал разговор со своими попутчиками и их совет идти на тот факультет, на какой распределит его шляпа.

— Везде можно добиться успехов, Невилл, — поучительным тоном сказала мисс Грейнджер, при этом, глядя на него с милой и доброй улыбкой. — Знаешь, у маглов есть такая пословица: «Не место красит человека, а человек место». Если хочешь доказать своей бабушке, что ты тоже чего-то стоишь, то нужно рассчитывать свою будущую жизнь и профессию исходя из того, что умеешь конкретно ты, а не твои родители. Ты сам по себе личность, и я уверена, что ты сможешь достичь успехов, даже поступив на тот же Хаффлпафф.

Лонгботтом впервые в жизни слышал такие слова по отношению к себе. Бабушка и вся его родня всегда попрекали его в излишней мягкости и слабости, сравнивая его с Френком Лонгботтом, в то время как ему самому хотелось быть просто Невиллом. Его всю жизнь считали сквибом и самым большим разочарованием в жизни, поэтому слова девочки слегка приободрили его, и он мысленно пообещал себе, что добьется успехов и станет Невиллом Лонгботтомом, которым будут гордиться за ЕГО подвиги, а не за подвиги его родителей.

Он не заметил, как переглянулись довольными улыбками его новые друзья, так как в тот самый миг, когда Хагрид привел их к профессору МакГонагалл, Невилл гордо выпрямился, и изо всех сил старался не показывать перед остальными детьми своего страха.

В тот момент, как они вошли в комнату, где им дали время привести себя в порядок, к ним подошел Драко, в компании Кребба, Гойла и Панси Паркинсон. Те очень вежливо поздоровались со всей компанией, включая Гермиону. Невилл, чувствуя какой-то невероятный доселе прилив бодрости и смелости, представился, как и положено будущему лорду.

— Невилл Адриан Лонгботтом, наследник рода Лонгботтом, — сказал он, поцеловав в приветствии руку Панси, в то время как с мальчишками просто поздоровался за руку. В этот момент он не был запуганным парнишкой, к которому они так привыкли. Промывание мозгов, устроенное ему во время поездки, подействовало на него в буквальном смысле слова волшебно. Когда вместо бурчания о своей никчемности и бесполезности слышишь слова о том, что только от него самого зависит успех в жизни, за спиной словно крылья вырастают и возникает непреодолимое желание взлететь вверх.

— Персефона Артемида Паркинсон, — вежливо представилась мопсоподобная девочка, глядя на них с аристократической холодностью.

Недалеко от их компании стоял Рон Уизли, сверливший их злым и презрительным взглядом, но Гарри не обращал на него никакого внимания. С рыжим дружить они не собирались, поэтому отношение к ним их бывшего друга волновало влюбленную парочку меньше всего. Гораздо больше они сейчас стремились сделать все возможное, чтобы попасть на один факультет.

— Вы куда хотите поступать? — спросила Панси друзей.

— Куда волшебная шляпа отправит, — пожал плечами Гарри. — Программа везде одинаковая, большинство уроков, как рассказывал нам крестный, сдвоенные, так что не вижу разницы.

— Если меня распределят в Хафлпафф, то я тут же переведусь в Дурмстранг, — пробурчал Грегори Гойл. — Мы с отцом уже все обсудили.

— А если Гриффиндор? — полюбопытствовала Гермиона, едва сдерживая смех.

— Тоже не совсем желательно, а Когтевран мне не светит, — пробурчал покрасневший мальчишка, когда их небольшая компания рассмеялась, попытавшись представить его на факультете умников.

— Нда… Остается только Слизерин, — со смешком сказал Драко, улыбнувшись совершенно искренне, без своей обычной надменности, к которой они так привыкли в прошлой жизни. В этот момент вернулась профессор МакГонагалл, попросив их следовать за ней.

Гарри с Гермионой вошли в Большой Зал с тревогой и мольбами Мерлину и всем известным Богам, чтобы поступить на один и тот же факультет. Было очень страшно, хотя этот момент они уже обговорили не один раз.

— Блэк Гермиона! — на весь зал объявила профессор МакГонагалл, и зал тут же затих. Почти все присутствующие из газеты уже знали, кто эта девочка, и с нетерпением ждали, куда же определит старинный артефакт ту, что удостоилась чести считаться членом древнейшей и благороднейшей семьи.

Девочка выдохнула. Значит, Блэк. Что ж, пусть так. Перед тем, как выйти, девочка пожала Гарри руку и с трясущимися от волнения ногами села на стул. Распределяющая шляпа, опустившись к ней на голову, сразу стала говорить:

— Хм… что я вижу. Желание учиться, легкое безрассудство, но в то же самое время — трудолюбие и верность своим друзьям, и огромные амбиции на будущее. Сложный выбор. Ты сама куда хотела бы пойти?

— Не знаю. Учиться на любом факультете — большая честь, — Гермиона мысленно попыталась воспроизвести эти слова, на что шляпа, после секундного раздумья, выкрикнула на весь зал:

— СЛИЗЕРИН!

Все ахнули. Бывшая маглорожденная на факультете змей! Девочка отыскала глазами Гарри, но тот лишь ласково ей улыбнулся и кивнул, давая понять, что ничуть не огорчен ее распределением. Странно видеть на ней зеленый галстук вместо красного, но… зеленый цвет ей идет, это точно. Для самого Поттера теперь не существовало другого факультета, да и шляпа распределит его туда сразу же, стоит только вспомнить прошлый раз.

Он ведь понимал: если бы к нему в прошлый раз не Хагрид пришел, а тот же профессор Снейп, и он не ехал в одном купе с Роном, это решение он принял бы совершенно спокойно. Потом бы ему пришлось туго, конечно, но что такого хорошего он видел на Гриффиндоре за все четыре года учебы? Ничего. Только шепотки за спиной, и обвинения то в обмане, то в сумасшествии, то еще в Мерлин знает чем. Разницы нет. Пусть даже Хаффлпафф, но он-то ему точно не светит.

Спустя некоторое время к стулу вышел Невилл. Он старался не показать окружающим своего страха, хотя колени буквально подкашивались, внутри все тряслось, и мальчик чувствовал, что еще чуть-чуть, и он банально свалится в обморок, опозорившись на всю школу в свой первый же день в Хогвартсе. Он в этот момент лишь повторял про себя слова Гермионы: ты можешь добиться успеха и уважения на любом факультете, и будущее находится полностью в твоих руках.

— Какой забавный молодой человек, — услышал он старческий голос, сразу догадавшись, что с ним разговаривает сам артефакт. — Значит, вы хотите добиться величия и славы?

— Я лишь хочу доказать своей бабушке, что… я не такой, как отец. Уважаемая шляпа, определите меня в Хаффлпафф, — попросил он.

— Ты в этом уверен, мальчик? — удивленным голосом спросила та. — У тебя спокойный характер, но я также вижу в тебе и смелость.

— Я не такой смелый, каким был мой отец, — пробормотал Невилл.

— Нет, мальчик, я не стану определять тебя на факультет Хаффлпафф. Если хочешь добиться успеха, то тебе прямая дорога в… СЛИЗЕРИН!

Невилл в ужасе стал осматриваться по сторонам, наткнувшись на удивленный и ошарашенный взгляд Гарри. Такими же выглядели все окружающие. Сердце Лонгботтома готово было выпрыгнуть из груди от волнения. Мерлин, бабушка его убьет!

— Мистер Лонгботтом, будьте любезны, пройдите к столу своего факультета, — быстро оправившись от шока, сказала профессор МакГонагалл. Для нее происходящее было каким-то странным сном. Сын Френка и Алисы Лонгботтомов на факультете змей? Впрочем, она вспомнила о происхождении матери мальчика и вздохнула. Кровь чистокровных фанатиков все-таки дала о себе знать в ребенке.

Невилл положил Распределяющую шляпу на стул и, подойдя к столу Слизерина, приземлился рядом с Гермионой. Девочка удивленно смотрела на мягкосердечного и добродушного мальчика, совершенно не понимая, как ОН оказался на факультете змей. Гриффиндор еще куда ни шло, но Слизерин?

— Невилл, ты о чем думал, когда садился на стул? — поинтересовалась она, с любопытством глядя на побледневшего мальчика.

— Я всего лишь подумал, что хотел бы добиться успехов в жизни, — покраснев, ответил он. — Шляпа… она приняла мои пожелания совершенно не так, как я хотел! Бабушка будет мной разочарована.

— Невилл, не стоит так сильно переживать по этому поводу, — постаралась успокоить его Гермиона. — Бабушка все поймет, если в письме ты напишешь ей все подробно. Шляпа наверняка приняла твои мысли за хитрость, вот и получилось, что ты попал к змейкам.

— Но она… вся моя родня училась… — тут он вдруг нахмурился, словно вспомнив что-то важное. — В маминой семье были слизеринцы. Она ведь из семьи Тентонов, а они не совсем светлые волшебники, да и фанаты чистокровности еще хуже Блэков. Были исключения в виде Когтеврана, а мама вообще на Гриффиндор попала, но по большей части это все-таки были слизеринцы.

— Ну вот, значит, ты продолжил традицию семьи своей матери, бабушка должна все понять, — Гермиона похлопала мальчика по руке и дернулась, когда прозвучало имя Гарри. Его фамилия прозвучала как двойная: Поттер-Блэк.

Шляпа, не задерживаясь ни секунды, на весь зал проорала:

— СЛИЗЕРИН! — вновь повергнув всех в состояние шока. Хлопки раздались со стороны их стола: хлопал Драко Малфой и его телохранители, и только потом это распространилось на остальные факультеты.

На лице директора на мгновение появилось разочарование, но оно почти сразу сменилось добродушной улыбкой. Он не стал показывать своего недовольства, захлопав в ладоши вместе с залом. Единственным, кто не смог справиться со своими эмоциями, стал их новый декан, профессор Северус Снейп. Вот уж кто был недоволен их распределением, так это он.

Он смотрел на Гарри так, словно видел перед собой приведение, что было вполне логичным с учетом внешности Гарри, отличающегося от Джеймса Поттера лишь цветом глаз. Сам новоявленный слизеринец шел к своему столу уверенной походкой, и Гермиона успела заметить разочарованный взгляд декана Гриффиндора, которым та провожала Мальчика-который-выжил, пока он не сел за стол рядом с ними, перед этим пожав протянутую руку Драко Малфою.

Тот поздравил Гарри с удачным, на его взгляд, распределением, и постепенно представил троице всех, кого знал по своему кругу общения. Что странно, никто из детей не высказал недовольства компанией Гермионы, и девочки, в лице Панси и Дафны, с которой они уже были знакомы, не посмели попрекнуть девочку ее магловским происхождением. Она для магии была Блэк, и отражалась в книге чистокровных родов Британии как Блэк, а остальное стало неважным.

Родители объяснили детям разницу, поэтому для них она стала почти равной им самим. Дафна Гринграсс смотрела на Гермиону с интересом. Странно, что смена фамилии привела эту девочку на Слизерин. Девочка сомневалась, что останься она обычной маглорожденной, Шляпа позволила бы ей попасть на факультет змей.

* * *

Сириус был в ужасе от рассказа Арктуруса Блэка. Отправив Гарри и Гермиону в Хогвартс, они смогли свободно поговорить с дедом по поводу происхождения и настоящей природы шрама на лбу ребенка после той ночи на Хэлоуинн.

— Полагаю, что Дамблдор обо всем догадался еще тогда, — высказал свое предположение Бродяга, на что Арктурус кивнул и бросил быстрый взгляд на побледневшего Люпина. — По крайней мере, догадки у него должны были возникнуть. Провести проверку на темную магию ему не составило бы труда.

— Но это легко исправить, Сириус, так что крестраж на лбу у Гарри — это самая меньшая проблема, что есть у нас на сегодняшний день, — подал голос дядя Альфард. — К Рождеству ты придешь в форму и на правах крестного отца проведешь ритуал изгнания души этого чудовища и займет это всего пару часов, хотя и причинит Гарри некоторые неудобства и боль. Самое главное на сегодняшний день: узнать, сколько вообще этот уродец их наплодил. Учитывая, как легко его душа раскололась при убийстве моей дочери, их должно было быть к тому времени не меньше трех.

— И как мы сможем это сделать? — мрачным тоном спросил Сириус. — Один из них у Люциуса. Мы вытащим его в следующем году. Рассказывать упивающемуся о крестраже не будем. Изымем тетрадку у Джинни Уизли, и потом уничтожим.

— Если он оставил один крестраж на хранение Малфою, как самому верному стороннику, то и твоей кузине Белле могло что-то перепасть, — высказал предположение Люпин. — Она была его самой верной сторонницей. Он мог доверить кусочек своей души только тем, кому доверял, а Белла всегда была его самой верной фанаткой и блюстительницей чистоты крови.

— Кикимер нижайше просит хозяина о милости, — рядом с ними с громким хлопком появился домовой эльф, глядя на Сириуса с маниакальным блеском в глазах. В его руках был зажат медальон, который старый эльф дрожащими руками протянул Бродяге. — Кикимер знает… Кикикмер может дать хозяину вещь мерзкого полукровки, виновного в смерти благородного хозяина Регулуса.

— Что ты хочешь этим сказать, Кикимер? — с замиранием сердца спросил Сириус, с опаской разглядывая вещь, от которой за милю разило темной магией.

— Бедный Кикимер не смог выполнить волю хозяина Регулуса, — эльф упал на пол и стал в припадке биться головой об пол. — Кикимер наказывал себя, жег утюгом свои руки и уши, но так и не смог уничтожить то, что прятал мерзкий человек в пещере.

— Кикимер, замри, и спокойно расскажи, что это за вещь, — твердым голосом приказал Сириус.

Старый эльф со слезами стал рассказывать о последней просьбе Регулуса и его трагической гибели в пещере, где Волдеморт, это становилось совершенно ясно, прятал один из своих крестражей. Глупый Рег сам поперся туда, за что и поплатился жизнью.

— Глупый мальчишка, — в сердцах воскликнул Арктурус Блэк. — Почему он не посоветовался с нами? Почему бросился туда, как последний…

— Безбашенный гриффиндорец, — закончил с грустью Сириус. — Я бы поступил так же… наверное. Разве что друзей позвал с собой.

— Надо было рассказать взрослым, и тогда все могло закончиться… — Арктурус Блэк замолчал. Ему было жаль своего внука, погибшего такой ужасной и нелепой смертью, но Блэки были прокляты не зря. Вальбурга, эта истеричная баба, своими действиями едва не угробила их семью! — Впрочем, что теперь посыпать голову пеплом, надо уничтожить крестражи до четвертого курса Гарри, и сделать это как можно незаметнее. Дамблдору незачем знать о том, что им стало известно о создании Томом крестражей. — Значит так, Сириус, слушай меня внимательно. Ты должен в спешном порядке написать письмо одному моему другу, работавшему в свое время в Отделе Тайн. Не смотря на солидный возраст, у него светлая голова. Я мог бы поговорить с ним через свой портрет в его доме, но перед началом разговора ты должен будешь взять с него Непреложный обет о неразглашении информации посторонним лицам, и в первую очередь своим бывшим сослуживцам.

— Хорошо. Говорите, кому писать, — кивнул Сириус, слушая деда. — Письмо отправлю сегодня же.

— Я надеюсь, что он сумеет нам подсказать, как найти все крестражи этого чудовища, — голос Арктуруса Блэка прозвучал с ноткой оптимизма и надежды. — Гарри с этой девочкой не должны больше страдать: им в прошлой жизни и так довелось много пережить.