Lux in tenebris (гет)

Трудно пройти по острию бритвы; так же труден, говорят мудрецы, путь, ведущий к Спасению.

Катха Упанишады

Когда на следующий день Гермиона, как обычно, с отчетами входила в кабинет коменданта, ее ждал там сюрприз.

Макнейр был не один — напротив него сидел Люциус Малфой. Темно-зеленая мантия, тщательно расчесанные длинные волосы распущены, холеные руки, украшенные старинными перстнями, непринужденно покоятся на подлокотниках кресла. Когда дверь распахнулась, он повернулся в ее сторону и еле заметно кивнул головой, видимо, посчитав это аналогом приветствия. Вспомнив свою последнюю встречу с этим человеком, Гермиона нервно сглотнула.

— Мистер Малфой назначен генеральным инспектором спецлагеря. Отныне все свои отчеты ты будешь показывать ему, – Макнейр пристально смотрел на нее.

— Да, сэр, — глухо пробормотала Гермиона.

— Давай сюда то, что принесла. Присаживайся, – Макнейр наколдовал ей стул рядом с Малфоем. Гермионе ничего не оставалось, как только сесть на указанное место и пододвинуть к соседу свои записи. Тот неторопливо взял их и принялся просматривать.

Гермиона вновь ощутила аромат парфюма, который так околдовал ее в прошлый раз. Длинные изящные пальцы скользили по бумаге, мягкий блеск драгоценных камней завораживал. Малфой был так близко, что она могла бы прикоснуться к нему рукой, но при этом совершенно недосягаем. Владевшее ею напряжение начало понемногу сходить на нет, и на его месте поселилась непонятная грусть. Чтобы избавиться от странного ощущения, Гермиона отвела взгляд и решила понаблюдать за комендантом. Макнейр встал с кресла, прошелся по комнате и остановился у окна. Что-то во дворе его заинтересовало. Минуту он внимательно смотрел на происходящее, а потом вдруг резко распахнул окно. Тут же кабинет наполнили крики. Гермиона вздрогнула.

— Нет, пожалуйста, нет, оставьте его, не надо! – рыдала какая-то женщина.

— А о чем он думал раньше? – этот голос явно принадлежал одному из надсмотрщиков.

Макнейр высунулся из окна.

— Что происходит, Блант?

Рыдания стали чуть тише. Надсмотрщик что-то негромко объяснял Макнейру.

— Подождите, я сейчас спущусь.

Комендант закрыл окно и обернулся.

— Я должен… э-э-э… отлучиться, Люциус. Это ненадолго. Спрашивай у нее все, что тебе нужно.

— Конечно, Уолден, не беспокойся. Решай свои дела.

Как только шаги коменданта стихли на лестнице, Малфой поднял глаза от пергамента и внимательно посмотрел на Гермиону. Та невольно поежилась от его взгляда.

— Хорошая работа, мисс Грейнджер, — тихо, растягивая слова, начал он. – Ничего удивительного, что в школе вы были лучшей студенткой.

Гермиона неуверенно улыбнулась.

— Да, — в голосе Люциуса зазвучала задумчивость, — теперь я понимаю, почему моего сына так бесила ваша отличная успеваемость. Да и не только его. Даже покойный профессор Снейп, — Малфой несколько театрально вздохнул, — помнится, считал вас отвратительной всезнайкой…

От неожиданности у Гермионы перехватило дыхание. Пальцы вцепились в столешницу так, что побелели костяшки. Расширенными от изумления глазами она взглянула на Малфоя.

— Вы так забавно смотритесь с открытым ртом, мисс Грейнджер. Не верите мне? Похоже, кто-то так и не научился отличать явь от сна.

— Не может быть… — выдохнула она. И тут ее озарило. «Отдел Тайн! Министерство! Пятый курс!»

— А что здесь такого удивительного? – он пожал плечами, чуть заметно усмехаясь. — Хорошая идея, как по мне.

— Невероятно…

— Честно говоря, невероятно то, что ваша вчерашняя авантюра так удачно закончилась. Вы хоть понимаете, что чуть жизни не лишились? Просто чудо, что никто не обратил внимания на сову Макнейра, которая отправилась в путешествие в отсутствие своего хозяина.

Гермиона вскинула подбородок. «Он может говорить что угодно. Победителей не судят».

— Но ведь мне удалось!

— Да, очередная иллюстрация к пословице «кривая вывезет», — Люциус покачал головой, но в глазах у него мелькнуло одобрение.

Гермиона попыталась собраться с мыслями. Неожиданное открытие ошеломило ее. «Люциус Малфой в Сопротивлении! – вопил ее внутренний голос. — Чистокровный сноб сотрудничает с грязнокровками и предателями крови! Да это же готовая сенсация!» Но Гермиона тут же взяла себя в руки. «Стоп, стоп, стоп! Никакой паники. Сосредоточься! У тебя мало времени. Макнейр вот-вот войдет».

Она открыла рот, чтобы задать вопрос, но Люциус опередил ее. Он достал из кармана кусочек пергамента, сложенный вчетверо, и положил на стол.

— Это для Джастина. Кажется, вы знакомы с Финч-Флетчли?

— Да, — Гермиона быстро спрятала записку в карман передника. Малфой внимательно наблюдал за ней.

— Вы просто образец конспирации, мисс Грейнджер.

Гермиона поджала губы.

— А куда, по-вашему, я еще могу спрятать это?

— Уверен, такая… находчивая ведьма, как вы, без труда найдет место понадежнее.

— Я подумаю.

Повисла пауза. Оба не знали, что еще можно сказать. Наконец Люциус прервал молчание.

— Скорее всего, возможность побеседовать наедине будет выпадать нечасто. Сегодня нам очень повезло. Но, полагаю, в дальнейшем Макнейр будет присутствовать при наших встречах. А значит, нужно будет соблюдать особую осторожность при передаче писем. Но давайте условимся: если вам понадобится сказать мне что-то важное, дадите мне знать об этом. Тогда я постараюсь найти какой-нибудь благовидный предлог для того, чтобы мы могли говорить, не вызывая подозрений. Идет?

Гермиона закусила губу, раздумывая.

— Я могла бы, например, покашлять или шмыгнуть носом, чтобы привлечь ваше внимание…

Люциус кивнул.

— Хорошо, оставим это на крайний случай. У вас есть какие-нибудь вопросы?

— Да! – выпалила Гермиона и тут же слегка замялась. — Вы не знаете… Рон… как он?

— Рональд… Уизли? — Люциус недоуменно посмотрел на нее. – Насколько мне известно, он сейчас занят планами по свержению Волдеморта. Или вас что-то другое интересует?

Гермиона слегка покраснела.

— Ну… Все ли с ним в порядке…

Выражение лица Люциуса стало слегка насмешливым.

— А, ясно… К сожалению, я не в курсе личной жизни мистера Уизли. Но, думается, женским вниманием он не обделен. Хотя вряд ли кому-то удалось бы затмить ваш незабвенный образ, мисс Грейнджер.

— Я не это… — Гермиона почувствовала, что у нее горят уши, и пожалела, что вообще открыла рот.

— Ну, разумеется, — Люциус ухмыльнулся еще шире. — Я передам мистеру Уизли, что вы о нем беспокоитесь…

Он хотел еще что-то сказать, но ему помешало возвращение Макнейра. Последний стремительно вошел в комнату, лицо его было перекошено от ярости. Гермиона невольно сложила руки на животе, прикрывая карман с посланием.

— Что случилось, Уолден? – небрежно спросил Малфой. – Надеюсь, ничего серьезного?

— Ничего, Люциус, — Макнейр с трудом пытался подавить гнев. – Вы закончили?

— На сегодня да, — Малфой поднялся. — Работа с твоей помощницей оказалась очень продуктивной. Я впечатлен. Думаю, стоит обсудить возможность налаживания еще более интенсивного производства. Если сопоставить те показатели, которые имелись месяц назад, с нынешними, становится очевидным, что выгода может удвоиться при условии перераспределения рабочей силы и смещения приоритетов в изготовлении товаров.

Макнейр слушал его речь как песню. Гермиона едва удержалась от улыбки. Она понимала, что Люциус нарочно плетет красивые фразы. После такого внушительного монолога Малфой сможет делать все, что заблагорассудится, а Макнейр и не заподозрит ничего. Вон как уши развесил. Но в эту минуту комендант повернулся и заметил, что она все еще находится в комнате. Гермиона впервые обратила внимание на то, что глаза Макнейра напоминают лягушечьи – круглые, блестящие, чуть навыкате. Слегка нахмурившись, он сделал ей знак рукой удалиться. Гермиона с радостью повиновалась.

Она вернулась на кухню и застала там Люси, которая сидела у стола и горько плакала, уткнувшись в передник.

— Что случилось?

Горничная на мгновение подняла залитое слезами лицо и тут же снова захлебнулась рыданиями.

Гермиона присела рядом и обняла ее. Люси судорожно всхлипнула и привалилась к плечу подруги. Постепенно горничная успокоилась и рассказала о том, почему плачет. Как оказалось, беда случилась не с ней, а с поваром Томсоном. Точнее, с его женой Сильвией, которая работала швеей, как раньше Гермиона.

Несколько дней назад Сильвия простудилась. Сначала женщина пыталась не обращать внимания на свое недомогание, но без лечения ей становилось все хуже, она едва справлялась с половиной своей обычной работы. Сегодня от слабости Сильвия не смогла встать с постели. Поняв, что при следующей проверке жена неминуемо станет жертвой, Томсон пошел на отчаянный шаг: он выкрал зелье от простуды из посылки с лекарствами, которую сегодня доставили коменданту. Пропажа тут же была обнаружена надсмотрщиком Блантом, и тот заставил Томсона во всем сознаться. Тут же привели Сильвию, которая едва держалась на ногах. Хантер собирался по очереди прикончить повара и его жену, но вмешался Макнейр. Он распорядился устроить показательную казнь для устрашения всех заключенных. Томсона под Империо заставили задушить Сильвию, а потом убили его самого.

Гермиона почувствовала, будто сердце сжала чья-то холодная рука, и крепче обняла всхлипывающую Люси.

«Я хожу по острию ножа, — подумала она обреченно, — и если не сорвусь, то рано или поздно истеку кровью. Скорее рано, чем поздно».

* * *

— Спасибо, Гермиона, — Джастин взял конверт и хотел уже отойти, но она схватила его за рукав.

— Что в письме, Джас?

Юноша нахмурился, не поднимая глаз.

— Не уверен, что тебе нужно это знать…

Гермиона закусила губу.

— Я думала, что имею право…

— Ты имеешь право, Гермиона, — Джастин бросил на нее выразительный взгляд и мягко сжал ее локоть. – Но для твоей и нашей безопасности тебе лучше об этом не знать. Если с тобой что-то случится… — он замолк.

Гермиона похолодела. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, на что он намекает.

— Поверь, там всего лишь кое-какая информация, указания, предложения по поводу дальнейших действий… Новости о родных и близких, ведь у каждого остались друзья на свободе… Только не обижайся…

Вот значит как? Выходит, у нее не может быть никого, о ком можно было бы беспокоиться? Вот как они все думают? Гермиона проглотила комок в горле. «Не важно». Она высвободила руку и попыталась улыбнуться.

— Все в порядке. Не надо, так не надо.