Эффект Пилота (гет)

"Активация боевого режима"

— Фиксирую множественные ракетно-торпедные пуски!

— Активировать "Железный Купол"!

"Железный Купол" — уникальная людская разработка, она дополняет систему ПОИСК. Железный Купол основан на системах ПРО. При его активации следует ответный ракетный залп состоящий из маленьких ракет перехватчиков, которые при подлете к вражеской ракете либо детонируют, вызывая соответственно детонацию торпеды, либо бьет направленным РЭБ ударом, также выводя ракету из строя.

У системы Железного купола есть несколько недостатков. Первый — боеприпасы. Они имеют плохую привычку кончаться. Второй — невозможность стрелять своими торпедами. Купол пытается сбить ВСЕ торпеды в радиусе действия. Третье — купол не идеален. Купол можно "перегрузить", запустив торпеды в превышающем количества противоракет количестве.

А истребители стремительно приближались друг другу, чтобы сойтись в безумном танце, что мы называем боем. В голове резко стало ясно, лишь холодная ярость поселилась в груди. Музыки что ли добавить?

Откликаясь на мое желание, в голове начали играть гитары, а женский голос пел.

Не укладываясь в рамки,

Ни в мораль и ни в закон,

Мы всегда готовы к драке –

Черно–белый легион.

Истребители противника в зоне поражения. Пол-лучите-ка! Эскадрилья, не дожидаясь сигнала, выпускает по противнику целый сноп ракет. Пространство впереди нас расцветает облаком разрывов.

Выкусите, четырехглазые.

Не злодеи, не герои,

А на слухи – наплевать!

Просто кто–нибудь порою

Должен в небе воевать!

Согласен полностью. Кто-то должен. Сержант методично отстреливает батарианцев из ускорителей массы. Какой-то хитрозадый товарисч пытается выцелить командира. Не надо так. Ускоритель презрительно плюнул огнем, а противник превратился в симпатичный взгляду взрыв.

Космос мирным называли,

Но из множества планет –

Столько мы завоевали,

Что от нас прохода нет!

Видимо батарам действительно нет прохода. Но и не будет!

Очередной противник отправился на свидание к дядюшке Люцу. Замечаю, что на хвост Круффи сел еще один фраг. Посылаю подарок, наблюдаю за еще одним разрывом.

Но минувшие победы

Камнем канули во мгле:

Мы – отверженные в небе

И чужие – на земле!

Что правда, то правда. "Потому что мы пилоты, космос нам родимый дом". Истребительная группировка противника практически уничтожена. Сейчас в игру вступят подошедшие фрегаты противника. Наши тоже на месте не стояли. Судя по взрывам на одном из батарских корветов — скоро одним станет меньше.

Нет империи, нет цели,

Нет надежды, нету слов.

Наши "Драккары" в прицеле

У любого из миров!

Истребительная группировка противника уничтожена. Последняя ракетная атака доконала и так некрепкие щиты противника, и истребители сгорели во всепоглощающем плазменном огне.

— Эскадрилия, отступить под кинетические щиты фрегатов.

Щас пойдет серьезный бой, поэтому лучше спрятаться до поры до времени. Расслабляться непозволительно, поэтому буду максимально сосредоточенно следить за битвой.

А музыка все еще играет...

Но военные отличья

Мы не носим на груди.

Если мы меняем личность –

То попробуй нас найди!

Вражеский фрегат выстрелил серию торпед, но все они были поглощены Куполом или системами ПОИСК. Налицо было превосходство наших сил над вражескими. Один из корветов уже полыхал, а в его обшивке появлялось все больше взрывов. Наши силы выпустили ответную торпедную волну.

Имплантат, усиленный вычислительными мощностями истребителя, просчитал траекторию движения торпед и результат их попадания. По всем результатам выходило, что мощности торпед хватит на перегрузку щитов фрегата.

— Сержант Барнс, у фрегата сейчас упадут щиты, я уверен. Это наш шанс!

— Откуда? А, ясно, можешь не объяснять. Эскадрилья, по команде Моро сближаемся с фрегатом и пытаемся его уничтожить!

У меня перед глазами повис таймер.

Четыре секунды.

ПОИСК фрегата пытается достать надвигающуюся волну торпед. Два оставшихся корвета связаны боем с "Баварией".

Три секунды.

Несколько торпед уничтожены, но их все еще слишком много.

Две секунды.

— Пора.

Мы со всей оставшейся эскадрильей на форсаже движемся к фрегату. Все еще летящие торпеды служат нам и отвлекающим маневром, и щитом (торпеды ВИ ПОИСК по умолчанию воспринимает, как более опасные субъекты, чем истребители. А времени перенастроить ПОИСК у них нету).

Одна секунда.

Голубая пленка масс-щита начинает гаснуть. Наши истребители уже на грани перегрева двигательных установок,но мы приближаемся.

Зеро...

— Огооонь!!! -кричит лейтенант в комлинк.

Последние ракеты срываются с мест, а ускорители массы начинают беспрерывный огонь.

Что такое огонь восьми истребителей по защищенному щитами фрегату? Как слону дробина. Что такое огонь восьми истребителей по незащищенному фрегату? Верная смерть.

Буквально в момент пуска "пропатчиваю" ракеты, и крылатая смерть устремляется прямехонько в место сочленения двигателей с корпусом.

Знаете, это мило наблюдать за взрывающимся фрегатом противника. Издалека.

А вот нам придется бежать...

— Улетайте, сейчас же, а то рванет! — снова орет сержант. И как он голос не сорвал...

Не все успели...

Двое наших, отреагировавших последними, были уничтожены обломками. Я, на счастье, увернулся и теперь смотрел на то, как "Бавария" добивает корветы.

Все кончилось.

В космосе догорают остатки корветов, а наша потерявшая в составе почти половину приземляется в ангаре. Я вылезаю из порядком надоевшего ложемента и спрыгиваю на пол корабля.

"Выход из боевого режима"

Земля уходит из под ног, и я заваливаюсь на пол. Теряя сознание, думаю: "Это определенно был долгий день..."

* * *

Знаете, это у меня определенно входит в привычку – после каждого боевого столкновения оказываться в лазарете по тем или иным причинам. И я скажу честно, мне это НЕ нравится.

По видимому система автодоктора была откалибрована на мое пробуждение, потому как буквально через минуту в палату вошел доктор с датападом в руках.

— Ну как, мистер Моро? Пришли в себя? Как вы себя чувствуете?

По правде говоря, чувствовал я себя неважно, меня немного подташнивало, что само по себе неприятно, так еще и в довесок в голове кто-то взорвал осколочную гранату. Все эти, без сомнения «приятные» ощущения, я описал доктору.

— Все с вами ясно, Моро. Вы перенапрягли себя и свой имплантат, не бойтесь, я читал ваше досье.

— Как будто кто-то на этом корабле его не читал…

— Не буду спорить, все старшие офицеры ознакомились с вашими похождениями, говорят? неплохой боевик получился бы.

— Угу, с Бласто в главной роли.

— Бласто? Тогда рейтинг бы повысили до 18+.

Я недоуменно воззрился на доктора. Увидев мое недоумение, врач смутился.

— Ничего, забудь. Надеюсь, я не породил такого же, как я.

Последнюю фразу он произнес себе под нос, вбивая что-то в своем инструметроне.

— Доктор, а сколько я здесь провалялся?

Врач поднял голову.

— А? Пролежали? Вы здесь уже около трех часов. Ваш сержант заходил спросить о вашем состоянии, обещал еще раз придти.

Парнс? Узнать о моем состоянии? Да ни в жизнь! Хотя, кто его знает.

Додумать мне не дал звук открывающейся двери. Легок на помине, в дверях стоял хмурый сержант.

— Очнулся, Моро? Хорошо, у тебя есть три часа отдыха, а потом со всеми на разбор полетов.

И, развернувшись, ушел в глубину корабля, оставив меня сидеть на кушетке с отвисшей челюстью. Впервые вижу сержанта в таком состоянии, обычно он всегда язвителен и никогда не упускает возможности подколоть, а тут…

Через три часа я сидел в конференц-зале и ждал появления командира. Я решил оглядеться.

Все вокруг были мрачны и подавлены. До меня начало доходить. Сегодня утром нас было двенадцать, включая сержанта. Но из сегодняшнего боя вернулись далеко не все.

Рамирес увел свою машину слишком далеко от ведомого, а севший на хвост батарианец оборвал его жизнь.

Старк и Снегов оказались зажаты между взрывающимся фрегатом и истребителями. Шансов у них не было.

Красилько мы потеряли в самом конце. Его истребитель повредило осколками фрегата и он врезался в борт авианосца. Глупая смерть…

Вот ведь… Было двенадцать, стало восемь. Потерять треть звена в одном – единственном бою. Это давит, осознание того, что их больше нету, это… сложно.

Наконец вперед вышел командир. Его вид был… мрачен. Лоуренс смотрел на нас своим тяжелым взглядом, отчего хотелось вжаться в пол корабля поплотнее и не отлипать, как можно дольше. Спустя минуту он заговорил:

— С боевым крещением, парни. Я не стану говорить, хороши вы или плохи, каждый определяет сам. Сегодня вы потеряли товарищей, это само по себе тяжело. Но поверьте, дальше будет только хуже.

Командир пошел к выходу, сделав приглашающий жест рукой. Все наше поредевшее отделение потянулось за ним, никто не говорил, лишь гулкие удары сапог отражались звуком от стен.

Сержант привел нас в столовую, затем подошел к повару и что-то сказал ему. Повар ушел куда–то в кладовую и вернулся с запотевшей бутылкой с какой–то прозрачной жидкостью. Взяв восемь стаканов сержант подошел к нам и разлил жидкость.

— Выпьем за павших сегодня. И пусть космос будет с ними ласков! Не чокаясь.

Горло обожгло холодом, а в голове кто–то взорвал еще связку осколочных гранат. Я закашлялся.

Как оказалось, не один я. Больше половины народу судорожно крутила головой.

Сержант занюхал рукавом и, глядя на нас с сожалением, сказал:

— Эх, не умеете вы правильно пить!

Задумка сержанта удалась. Получив дозу алкоголя народ смог отвлечься от мрачных мыслей и добавил градус позитива.

Осмотрев разом повеселевший народ, командир на секунду улыбнулся, затем его улыбка перешла в злобный оскал, который мы и привыкли видеть.

— А теперь разбор полетов! Уэсли и Гронко, в паре работаете отвратительно! Как вас батары не сбили, я не знаю, видимо, сама Богоматерь сохранила ваши задницы. Петров и Батрудинов, вы как вообще в пилоты попали? Как можно так безбожно мазать по противнику, или руки вам переставить из одного места в другое? Райс и Круффи, вы полные кретиноиды с ампутированными слепым хирургом мозгами. Вы зачем разорвали связку? Если бы Моро не прекратил страдать херней и не сбил бы «хвост» Круффи, быть бы ему космическим шашлычком.

Командир замолчал и посмотрел на меня.

— Теперь ты, Моро. Ты, конечно, молодец, прикрыл Круффи, но если ты не знаешь, прикрывать надо было МЕНЯ! И не надо мне оправдываться, на первый раз прощаю.

— А теперь, в общем, все здесь находящиеся – молодцы. Было приятно работать. Моро, тебе что–то да светит, вовремя сказал про щиты. Так что добро пожаловать, в пилоты, народ.

Эмм… мне кажется, что наш сержант определенно не знает слово субординация. Хотя, именно благодаря ей, вернее, благодаря некоторым послаблениям в ней, мы зачастую и выживаем.

Следующие несколько часов мы спокойно сидели и общались всем отделением. Общий бой и общее дело сплачивают не хуже семейных уз. И это определенно хорошо…

Последующие несколько месяцев пролетели для меня мгновенно. После нашего «боевого крещения» отношение сержанта к нам выровнялось, и он стал вести себя с нами, как с равными. Это выражалось в том, что нас перестали использовать в качестве рабской силы, а шутки сержанта стали чуть более сдержаны.

Впрочем, если бы он перестал шутить, мы бы все не на шутку встревожились. Манера разговора Парнса – это своеобразная визитная карточка нашей эскадрилии.

После боя меня к себе вызвал командир корабля и поздравил с успешным отражением атаки противника, заодно наградив следующим званием.

Таким нехитрым образом я как–то незаметно стал заместителем командира, вторым после него человеком. Но как оказалось, невелика радость. Командир сгрузил на меня все отчеты по проведенной миссии. Работа с бумагами – вот настоящий бич любого командира. Благо функционал моего имплантата позволял писать и редактировать текст «напрямую», что сокращало время работы в сотни раз. Как оказалось, я зря это сделал, потому как на меня легли все обязанности командира, связанные с написанием того или иного текста.

Несколькими днями позже я получил ответное сообщение от Кассандры. Как оказалось, Шепард теперь несла службу в гарнизоне Элизиума. Служба у нее шла ни шатко ни валко. Боевых столкновений, естественно, не было, ведь Элизиум – наша самая охраняемая колония. Именно на орбите Элизиума расквартирован Пятый Флот с адмиралом Хаккетом во главе.

Судя по ее письму, отношения с сослуживцами у нее сложились хорошие, ее уважали, и она быстро стала неформальным лидером своей роты.

Этому я, впрочем, не удивился. Одна из черт Кассандры – просто убойнейшая харизма, помноженная на весьма неплохую внешность. В сумме это дает такой коктейль, что люди так и тянутся к ней.

Также в письме я мысленно получал по голове за то что, написал так поздно. В этом я, конечно, виноват не был, так как все зависело от скорости экстранета.

Даже в конце 22 века существовала такая вещь как скорость глобальной паутины. Безусловно, со времен интернета технологии значительно скакнули вверх, и информация спокойно может передаваться со скоростью света, но есть одна маленькая проблема. С появлением экстранета в геометрической прогрессии увеличилось расстояние, на которое надо передавать информацию. Зачастую расстояние от точки А до точки Б измеряется сотнями световых лет. Так что неудивительно, что современный экстранет — вещь медленная, если тебе надо передать информацию куда–то на другой конец галактики. Безусловно, в пространстве Цитадели скорость экстранета имеет несравнимо больше, чем где–то в системах Термина.

Жизнь снова шла своим чередом, мы исправно несли службу, а батарианцы даже как–то притихли и не отсвечивали на экранах наших радаров. Но это было лишь затишье перед бурей.

Перед мощной бурей.

Очередное мое приключение началось с баззеров тревоги, которые разом завыли вокруг.

Все отделение повскакивало с коек и начало облачаться в форму. Интерком объявил:

— Пришел сигнал тревоги с колонии на Интай’сее. Повторяю, пришел сигал тревоги с колонии на Интай’сее. Всем расчетам – занять боевые посты. Десантным и истребительным подразделениям второй уровень готовности. Время подхода – три часа.

Шредингеров кот, чтоб ему в неопределнности Гейзенберга зависнуть, опять? У Терминовских пиратов опять чувство самосохранения застрелилось из дробовика? Черт, мне это не нравится.

Спустя полминуты весь личный состав отделения выдвинулся в истребительный отсек, где нас уже ждал командир.

По пути я честно пытался вспомнить все? что я знаю по этой самой колонии. Большая засушливая планета с пониженной гравитацией и 150 тысяч человек на ней.

Кажется, я снова влип в очередную смертельно опасную переделку.

Мои опасения подтвердил командир, который начал обрисовывать ситуацию.

— Полчаса назад к нам поступил сигнал SOS с колонии на Интай’сей. Как мы поняли из передачи, на колонию напали крупные силы противника, которые мигом уничтожили патрульный флот и начали высадку десанта. Судя по присланным данным, противник превышает нас в количестве кораблей больше, чем в два раза. Вопросы?

— Какого класса корабли противника?

— Точно неизвестно, но по присланным данным против нас один или два крейсера и несколько кораблей классом поменьше.

— Что с наземными силами обороны?

— Столичный гарнизон держится, колонисты успели поднять щиты. ПКО работает, вот только против крейсеров этого явно маловато. По прибытии мы попытаемся сбросить десант им в подмогу.

— А какова наша задача, сэр?

— Удержать колонию до прибытия основных сил.

— Но, при всем уважении, сэр. Это же самоубийство!

Командир усмехнулся.

— Конечно, другим во флоте и не занимаются. А если серьезно, то… Парни, я знаю, что перед нами поставлена невыполнимая, самоубийственная задача. Но представьте себе на секунду, сколько там народу, на этой колонии…

— 150 тысяч человек, – мрачно сказал я.

— 150 тысяч человек. Спасибо, Моро. Представьте, 150 тысяч человеческих душ, и все они надеются на нас. Возможно, мы и сдохнем, пытаясь отстоять колонию, но черт возьми, мы умрем зная, что сделали все, что могли!

После такой пафосной, но морально необходимой речи, народ повеселел и уселся ждать. Второй код опасности не позволяет покидать своих постов и снимать броню. Вот мы и убивали время, как могли. Кто–то достал колоду карт и половина отделения радостно играла в старый, добрый «Техасский» покер. Кто–то сидел и болтал. Я гонял в голове свеженаписанную программу, призванную повысить энергоэффективность щитов, перебросив мощности с других, не столь важных систем. Проклятый код никак не хотел компилироваться, сказывалась «сырость» программы.

Выискивание багов напрочь оторвало меня от реальности, вернулся я в нее только после раздавшегося из динамиков голоса ВИ.

— Выход со сверхсветовой скорости через три минуты. Объявлена первая степень боеготовности.

Командир вскинулся от своего уни–инструмента.

— По машинам.

Выработанными механическими движениями, совершенно без участия сознания я забрался в кокпит и начал предстартовую проверку систем.

— Первый готов!

— Второй готов!

— Третий готов!

Последовала перекличка.

— Двенадцатый готов!

— «Бавария», говорит «Крыло» — главный, окончена предстартовая проверка, к взлету готовы.

— Крыло-главный, говорит «Бавария» — принято, выйдем со сверхсвета, так сразу вас и катапультируем. Ни пуха вам, ни пера.

— К черту! – хором и все.

Корабль ощутимо качнуло вперед. Значит мы вышли со сверхсвета. Впереди, в другом конце катапультационного тоннеля, начали медленно разъезжаться бронеплиты.

Механический голос ВИ истребителя начал отсчет:

— До старта: Пять. Четыре. Три. Две. Одна.

На секунду зев катапульты мигнул синим, а в следующий момент я вылетел в открытый космос.

— И да поможет нам бог… — пробурчал я себе под нос.