Обман (джен)

Сомбра лежал на кровати, оперевшись спиной о стену, и читал тоненькую книжку о целебных снадобьях. Её Дрисс выпросил у Фламит для своего хозяина, который всеми известными миру способами пытался убить время. Его раны уже давно зажили, но боль в ребре не отпускала по сей день — Хоуп говорила, что дело в какой-то гниющей части, которую она всеми силами пытается вылечить. Не будь этих болей, Сомбра с удовольствием признал бы, что эта единорожка всего лишь шарлатанка, но после её процедур становилось лучше. Однако не только телесный, но и душевный недуг преследовал его. Вот уже десять дней он сидит в этом проклятом доме и ни разу не выходил на улицу. Причиной тому был страх разоблачения: прохожие могли узнать его и сообщить Кристальной Империи за солидное (без малого пятнадцать тысяч бит!) вознаграждение. Впрочем, этот страх с каждым днём всё больше проигрывал желанию вырваться из этой клетки…

— Проявите благоразумие! — чуть ли не умолял трибун.

— Мне осточертело сидеть в четырёх стенах! — упорно стоял на своём бывший генерал.

— Но, ваше высокопревосходительство… — вступил в разговор слуга.

— А твоего мнения вообще никто не спрашивает! — гаркнул Сомбра. — Иди лучше разыщи эту Хоуп.

— Но она ушла в город.

— Так найди её!

Пони испуганно поклонился и что есть мочи выбежал из комнаты. Тарик, как видимо, не собирался так просто сдавать позиции.

— Вы подвергаете всех нас большой опасности, — продолжил он. — Если император узнает, что вы живы и находитесь здесь, он убьёт всех нас!

— Вот как ты теперь заговорил. А я предупреждал с самого начала, что это лишь вопрос времени.

— Вы так говорите, будто бы он нас уже нашёл!

Сомбра закрыл лицо копытом и тяжело вздохнул. «Как трудно, оказывается, найти хороших… изгнанников. Никаких философских мыслей, им только в лоб!»

— Рано или поздно империя всех нас найдёт, так что я не хочу отказывать себе в простом удовольствии прогуляться по ночному городу. И, — повысил он тон, видя, как его собеседник уже открыл рот, — я не даром выбрал именно ночь — в темноте все кажутся на одно лицо.

— Но ваш блеск вас тотчас выдаст!

— Я накину плащ. Кстати, найди мне его.

— А если вас остановит патруль?

— Найди мне плащ!

— Но, генерал…

— Это приказ!

Тарик несколько секунд смотрел Сомбре прямо в глаза, и казалось, что вот-вот возразит. Однако по прошествии некоторого времени он смиренно опустил голову и молча удалился из комнаты.

Сомбра подошёл к окну. В свете заходящего солнца прогуливалось не больше двух десятков горожан, и он прекрасно понимал, что уже через полчаса после заката улицы опустеют. Оставалось лишь немного подождать. Он лёг на кровать, игнорируя книгу, и крепко задумался. Несмотря на глупость в некоторых вопросах своего «друга», сейчас в его словах была доля правды: укрыться от горожан не составляло труда, но уйти от стражников — едва ли. «Если всё пойдёт не по плану, мне потребуется быстро от них скрыться. Но как?.. Телепортация на такое расстояние требует времени, а промедление в бою равносильно смерти. Должен быть другой выход… Хм, а почему бы и нет?» Сомбра встал с кровати и подошёл к углу, в котором было достаточно свободного места, чтобы поставить там небольшой стол. «Приступим», — сказал он про себя и, закрыв глаза, представил, как из пола поднимается огромный кристалл. Словно настоящее дерево, он требовал столько же сил и труда, если не больше. Однако результат того стоил! Высокий, почти два метра, ярко-красный кристалл, внутри которого мог спокойно поместиться пони, вырос из пола, точно гриб после дождя. Сомбра аккуратно провёл копытом по его гладкой оболочке, ощущая пульсирующую силу в этом порождении магии и минерала.

Спустя пару минут в комнату вернулся Тарик. Но только он протянул Сомбре плащ, как застыл, подобно мраморной статуе, с наиглупейшим выражением на лице. Так он и стоял, пока бывший генерал примерял на себе старый, порванный в нескольких местах и пахнущий сыростью серый плащ-накидку.

— Ты не мог найти ничего получше? — раздражённо спросил Сомбра. — Мне кажется, что после этой ночи у меня заведутся вши. Это Фламит тебе его дала?

Тарик молча кивнул, не отрывая взгляда от ярко-красного кристалла, которого ещё пару минут назад отродясь не было.

— Я и не сомневался. Эта ведьма не упустит ни одного шанса мне насолить… На что ты смотришь? — Сомбра проследил за взглядом пони и как бы невзначай спросил. — Тебя это удивляет?

— Что это? — еле слышно произнёс тот дрожащим то ли от волнения, то ли от страха голосом.

— Твои опасения показались мне небеспочвенными, и я решил обезопасить себя, — преспокойным тоном произнёс он, считая, что ответил на поставленный вопрос.

— Но что это такое?

— Кристалл! Или ты кристаллов никогда не видел?

Тарик ещё около минуты стоял на месте, а затем молча подошёл и стал внимательно рассматривать ярко-красный минерал. Сомбра невольно вспомнил самого себя в детстве, когда ему впервые показали живого дракона. Тогда он несколько минут глазел на эту диковинную зверушку, прежде чем решился наконец подойти поближе и дотронуться до дракона копытом.

— Если мне сегодня не повезёт, ты увидишь, как работает эта магия, — шутливым тоном заверил он и улёгся на кровать.

С приготовлениями было покончено — оставалось дождаться Дрисса с Хоуп.

* * *

В комнату вбежал Дрисс с блестевшим от пота лицом, словно он только что пробежал марафон. Приподняв переднее копыто, прося время на отдышку, он опустил голову, жадно поглощая кислород.

Сомбра хотел накричать на слугу за его наглость, но тут в комнату вошла Хоуп. Она, как всегда, улыбалась, не теряя при этом серьёзности ни в тоне, ни в поведении. Это была её отличительная черта, наряду со скромностью и чувством юмора.

— Наконец-таки, а я уж начал думать, что он тебя до утра искать будет, — иронично произнёс Сомбра, вознаградив Дрисса недовольным взглядом.

— Вообще-то, это я нашла его. Он бегал возле магазина моей подруги, Хлои, но ты её вряд ли знаешь…

— Что ты, бестолочь, там делал? — повысил тон жеребец, прервав кобылку.

— Я… — Слуга тяжело вздохнул, — я… я пытался… найти Хоуп, как вы… и приказали.

— Зря ты кричишь на своего друга, я ведь никому не сказала, куда пойду.

Сомбра молча отвёл взгляд в сторону, не найдя контраргумента.

— А зачем ты хотел меня… Что это? — голос кобылки дрогнул.

Не дожидаясь ответа, о котором Сомбра даже и не помышлял, она не спеша подошла к огромному кристаллу, выросшему буквально из ниоткуда. Несколько минут она изучала его взглядом, а затем аккуратно, точно боялась разбить, провела по ребру копытом.

— Какой красивый, — послышался её заворожённый голосок, и вдруг она резко обернулась. — Это ты сделал, правда?

— Разумеется, — с гордостью ответил он.

Хоуп ещё раз провела копытом по кристаллу, а затем мечтательно чуть ли не промурлыкала:

— У моей подруги есть ожерелье из точно такого же кристалла. Ах, как же оно ей идёт.

«Она так намекает на оплату за свои труды? — размышлял жеребец, с интересом наблюдая за реакцией кобылки. — А ей, возможно, ожерелье пришлось бы к лицу… Но вначале дело!»

— Так ты согласна?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ей не сказал? — повысил тон бывший генерал, обращаясь к слуге.

— Я не успел спросить, ваше высокопревосходительство. Позвольте мне…

— Не позволяю!

— О чём он должен был меня спросить?

Сомбра тяжело вздохнул, подумав о том, что уже в который раз ему приходится всё делать самому.

— Хоуп, я хочу, чтобы ты показала мне город.

— С радостью! Завтра утром, часиков в десять, я буду свободна.

— Сейчас.

— Сейчас? — поразилась она и взглянула на улицу. — Но ведь уже ночь!

— Именно.

Сомбра накинул на голову капюшон. «Создатель, пусть она окажется смышлёней, чем эти двое!» — взмолился он.

— Так ведь сейчас всё закрыто. Ты ничего и не увидишь, да и… А-а-а… хорошо, если ты так хочешь, можно и сейчас. Только предупреждаю, отец научил меня приёмам самообороны.

Тарик и Дрисс недоумевающими взглядами посмотрели вначале на Хоуп, а затем на Сомбру. Тот взглянул на слугу, заставив того резко опустить голову, а после — на бывшего подчинённого, который резко встал по стойке смирно с каменным выражением на лице. «Неужели она думает, что я возьму её прямо на улице? — недоумевал он. — Хотя признаю, что тут есть, на что посмотреть».

— Ладно тебе, я пошутила, — засмеялась Хоуп своим звонким голоском. — Ты сейчас не в состоянии… Упс! Прости, я не в этом смысле… Лучше я подожду тебя на улице.

Единорожка вышла из комнаты, и где-то в коридоре раздался еле слышный смешок.

«Что она о себе возомнила?!» — говорил про себя Сомбра, чувствуя, как краснеют от гнева щёки. Он приказал ждать его дома, а сам поспешил на улицу.

Хоуп ждала его на крыльце, поправляя копытом гриву. Услышав за спиной цокот копыт, она обернулась и с улыбкой спросила:

— Пошли?

Сомбра хотел уже упрекнуть кобылку за её наглость, но неведомое чувство остановило его. Он пару секунд стоял в нерешительности, а затем, убедившись, что рядом нет посторонних, снял капюшон. Десять дней, проведённые в четырёх стенах, сделали своё дело. Сомбра с жадностью делал глубокие вдохи, наслаждаясь вечерней свежестью, дурманящей сознание, словно опиумом.

— Так куда хочешь пойти? — послышался ласковый голос Хоуп.

— Я впервые в Мэйнхэттэне — выбирай сама.

Вместе с тем, как остыло его лицо, улетучился весь гнев, и на его место пришло спокойствие.

— Ну, — протянула она, — сейчас уже ночь, так что нам только в центр.

— Нет. — Сомбра покачал головой. — Слишком много стражников и света, меня могут узнать.

— Тебя послушать, так лучше в темноту да по закоулкам? — рассмеялась кобылка.

— Чудесная идея, — на полном серьёзе согласился он.

С лица Хоуп пропала вся несерьёзность.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Чем меньше свидетелей, тем лучше.

— Рассуждаешь, как разбойник, — заметила она, и в её голосе всё больше ощущалось влияние волнения.

— Сегодня мне придётся уподобиться отпетому мошеннику, чтобы не попасться в копыта стражников. Если ты знаешь место, где меньше всего пони и есть, на что посмотреть, отведи меня туда.

Хоуп, видимо, крепко задумалась, постоянно смотря то на пустынную, освещённую несколькими фонарями улицу, то на Сомбру, наслаждающегося вечерней прохладой.

— Хорошо, только обещай, что не ограбишь меня по дороге. — Кобылка слабо улыбнулась.

Сомбра негромко рассмеялся и шутливым тоном заявил:

— Скажу даже больше, я убью любого, кто посмеет до тебя дотронуться!

Пони засмеялась, но в её смехе оказалось больше беспокойства, чем радости.

Дом Фламит располагался на окраине города, вдали от достопримечательностей и главных дорог, поэтому прохожих — в особенности по ночам — было немного. По обе стороны улицы находились небольшие двух— и одноэтажные деревянные дома, среди которых каменные встречались крайне редко. Фонарные столбы также тянулись в два ряда, но встречались реже, чем жилые постройки.

Хоуп, которая первое время казалась слишком нервной, быстро вернула себе прежнюю жизнерадостность и иногда даже подшучивала над пустыми улицами и темнотой. Прохожих, к слову, вскоре прибавилось, и Сомбра поспешил накинуть капюшон. Хоуп, однако, заявила:

— Лучше бы ты снял его.

— Меня могут узнать!

— Да, но если мы встретим патруль, то он тебя точно остановит! — Она с тревогой посмотрела назад, но по её облегчённому вздоху стало ясно, что «опасность миновала».

— Почему ты так считаешь?

— Ты бы видел себя со стороны — вылитый негодяй, — на полном серьёзе заявила она.

«Это глупо! Если я сниму капюшон, любой сможет меня узнать. У этой кобылки странная логика, впрочем, как у многих», — рассуждал Сомбра, когда увидел впереди патруль.

— Нам нужно свернуть, — заявил он, ища взглядом какой-нибудь переулок.

— Зачем?.. Просто сними капюшон и держись уверенней — тебя не узнают, — ответила она и, точно решив показать пример, пошла медленней и спокойней.

— Откуда ты можешь это знать? Лучше свернём… вон туда. — Он мотнул головой в сторону двух домов, между которыми тянулась узкая улочка.

— Верь мне! — попросила она.

Сердце Сомбры забилось с бешеной скоростью. На лбу выступили капельки пота, и лицо покраснело от волнения. Гнетущее чувство в груди не давало покоя. Просьбы Хоуп лишь усугубляли и без того плачевное положение: Сомбру буквально разрывало на две части, когда одна рвалась в переулок, а другая верила в благополучный исход.

— Извини, — прошептал он и завернул за угол.

Переулок представлял из себя узкую улочку, по обе стороны которой, точно высокие стены, стояли двухэтажные дома. В воздухе царил смрад, а тени, казалось, были единственными обитателями этого места.

— Зачем ты пошла за мной? — спросил Сомбра, услышав за спиной цокот копыт.

— Ты дурак! Зачем ты это сделал? — чуть ли не завопила она.

— Иного выхода не было.

— Они же теперь будут нас преследовать!

Хоуп с напуганной мордочкой посмотрела назад и вдруг рванула галопом.

— Теперь уж точно, — пробубнил под нос Сомбра и последовал за кобылкой.

Пони бежали что есть мочи. Хоуп часто оглядывалась, из-за чего ей приходилось немного притормаживать, что, в свою очередь, не делал Сомбра. Он быстро её нагнал, с лёгкостью перегнал, а затем на протяжении всей погони возмущался тому, что, несмотря на его боль, она всё равно отстаёт.

Резкий укол в правом боку заставил Сомбру замедлить шаг. Хоуп сделала то же самое и запыхавшимся голосом с надеждой спросила:

— Оторвались?

— Сомневаюсь, что они вообще за нами гнались. — Он остановился и, убедившись в отсутствии преследующих, отдышался. — Ты полоумная.

— Зато я… Эй! Ты назвал меня полоумной? — возмутила она.

— А ты назвала меня дураком, — напомнил он.

— Потому что ты поступил как настоящий дурак!

Сомбра лишь отмахнулся копытом и, найдя улицу незнакомой, спросил:

— Где это мы?

— Мы на… — Лицо кобылки быстро сменило красный цвет на мраморно-белый, и она дрожащим полушёпотом произнесла: — Святая Селестия, это же улица Перерезанных глоток!

— Воодушевляющее название, — заявил он, сам не решив, иронизирует или констатирует факт. — Вернёмся назад?

Хоуп не спешила с ответом, и Сомбра решил использовать это время с пользой. Как оказалось, улица с таким необычным, пугающим названием выглядела относительно приветливо. Да, ни один из фонарей не работал, а часть зданий представляла собой полуразрушенные деревянные постройки. Однако почти в каждом доме горел яркий свет, а отовсюду доносились весёлые и частенько пьяные голоса. Прохожие — коих было немало, — словно кроны деревьев под порывами сильного ветра, пошатывались, помогая друг другу устоять на ногах. Встречались, впрочем, личности иного характера: они передвигались не спеша, уверенно — группами или поодиночке, — их лица скрывали серые плащ-накидки, точь-в-точь как у Сомбры. Сомневаться о роде их ремесла не приходилось.

— Накидывай капюшон, и пошли отсюда, — послышался напуганный голосок кобылки.

Пони развернулись и не спеша двинулись в обратном направлении. Хоуп постоянно смотрела по сторонам, ища взглядом улицу, на которую можно было свернуть. Сомбра из-под плаща изучал прохожих, стараясь обходить стороной подозрительных или больно весёлых личностей. В воздухе стоял ужасный смрад, словно рядом валялась гниль, а от местных несло так, что кобылка прикрывала нос копытом и прижималась к жеребцу; сквозь плащ он чувствовал её тело и слышал бешено колотившееся сердечко.

— Со мной тебе нечего бояться, — напоминал он, и она немного успокаивалась.

«Если завяжется драка и меня раскроют, придётся убить всех свидетелей — иного выхода нет… Сколько же здесь пони! Остаётся надеяться на благополучный исход», — размышлял Сомбра, когда Хоуп вдруг шепнула:

— Сюда.

Они завернули в переулок и, пройдя около десяти метров, попали на другую улицу. Она была полной противоположностью «перерезанных глоток». Узкая даже для двух экипажей, ни одного горящего окна и уж тем более фонаря; гробовая тишина, что можно слышать стук собственного сердца, и полное отсутствие прохожих. Воздух казался странным, словно мёртвым, как и все обветшавшие двухэтажные дома.

Хоуп, судя по её бледному лицу, была и сама не рада тому, что судьба завела их на эту улицу. Это выражалось не только во внешнем виде, но и в тихом, дрожащем от испуга голосе:

— Может быть, вернёмся?

— Не ты ли минуту назад хотела как можно скорее покинуть то место?

Улица вызывала у бывшего генерала немалое опасение. Тишина и мрак, царившие здесь, казались ему неестественными, а близстоящие дома представляли собой слишком хорошее место для засады, чтобы оставить этот факт без внимания.

— Мы пришли отсюда? — спросил Сомбра, пристально смотря по сторонам.

— Я не уверена, — послышался робкий голос единорожки.

— Куда ведёт это улица?

— На проспект Старсвирла Бородатого, — ответила она неуверенно и добавила: — Наверное.

— Наверное? — Сомбра нахмурил брови.

— Я никогда здесь не бывала… — оправдалась она. — Но все улицы ведут на проспект Старсвирла Бородатого.

— И сколько до него?

— Минут десять, может, пятнадцать… я не знаю.

— Ох…

— Как будто я виновата, что мы здесь оказались! — сорвалась она на крик.

— Тише, — шикнул он. — Потом будем разбираться, кто прав, а кто виноват. Лучше скажи, ты знаешь, в какую сторону нам идти?

— Нам вон к тем небоскрёбам.

Пони указала копытом на возвышающиеся вдалеке здания, сияющие сотней огней.

— Тогда пошли.

— Стой!

Хоуп подскочила к Сомбре и схватила его за копыто. Он посмотрел на её напуганное лицо с непониманием, а затем, искренне улыбнувшись, в шутку произнёс:

— Лучше бы нас схватил патруль.

Кобылка словно пару секунд размышляла над тем, как следует реагировать на данное высказывание, а после неуверенно улыбнулась.

— Во-первых, не нас, а тебя. А во-вторых, лучше пойдём побыстрее, у меня от этого места мурашки по коже!

Пони шли быстро, однако переходить на галоп на решались. Они как будто боялись нарушить покой этого — во всех смыслах слова — странного места. Хоуп жалась к Сомбре, чуть ли не залезая под плащ. Он слышал её громкое дыхание, точно она дышала ему на ухо; он чувствовал дрожь её тела, словно содрогался сам; ему казалось, что их сердца бились в такт.

«Стоит ли воспользоваться кристаллом? Я создавал его на экстренный случай, но разве не в таком положении мы сейчас находимся? За каждым углом может скрываться разбойник, с которым придётся считаться в любом случае. Но если меня увидят… узнать-то они меня не узнают, разве что Хоуп невольно выдаст своим присутствием, но магия выдаст меня, и если кто-то сообщит об этом империи, то она найдёт меня, достанет из-под земли. Риск в любом случае слишком велик…» — размышления прервал громкий крик. Пони застыли на месте. Казалось, что кричавшая была рядом, где-то за соседним домом.

— Святая Селестия… — пискнула Хоуп, схватив Сомбру за копыто.

— Нам не нужны неприятности, — напомнил он. — Попробуем прошмыгнуть.

— Но… но разве… — пролепетала она.

— Что? Ты хочешь помочь?

Не успела кобылка ответить, как из переулка вышел пони в серой плащ-накидке. Он посмотрел сначала в одну сторону, затем — в другую, где стояли случайные прохожие. Не снимая капюшона, он двинулся в их сторону.

— Разойдёмся подобру-поздорову, — предложил Сомбра.

— Ясень пень! А ты не дурак, — раздался его грубый, нахальный, молодой голос.

— Мы ничего не видели и не слышали.

— Да-да. — Рог Сомбры слабо засиял. — Я лишь хочу в этом убедиться.

В следующий миг под плащом незнакомца что-то сверкнуло. Но не успел он сделать замах, как ярко-красный кристалл, вырвавшись из земли, словно горячий нож масло, пронзил его шею насквозь.

— А-а-а! — взвизгнула кобылка.

— Молчи, дура! — гаркнул жеребец и тяжело вздохнул. — Жди здесь и в ни в коем случае не зови стражу!

«Хотя откуда ей взяться?..» — добавил он про себя, подходя к убитому. Как оказалось, заключение было преждевременным — нападавший ещё шевелился. Однако захлёбываясь собственной кровью, обильно вытекавшей из шеи по острому кристаллу, и содрогаясь в предсмертных конвульсиях, он доживал последние секунды своей жизни. «Назад пути нет!» — напомнил себе Сомбра, поднимая и пряча под плащ запачканный кровью кинжал. Перед тем как войти в переулок, из которого появился разбойник, он подготовил ещё одно заклинание.

За углом его ждали семь пони: пятеро, как и нападавший, скрывали свои лица под капюшонами, а двое, что удивительно, оказались в форме стражников. Однако последние не пытались как-то помешать разбойникам, более того, Сомбре показалось, что именно они связывали какую-то кобылку, лежащую на земле. «Назад пути нет!» — напомнил он сам себе и попытался найти взглядом пегасов. К сожалению, из-за плащей, под которыми, видимо, скрывались крылья, сделать это не представлялось возможным.

Один из разбойников громко свистнул. «Главарь!» — заключил Сомбра и использовал заклинание. В следующее мгновение голова свистуна оказалась нанизанной на кристальный кол. Стоявшие рядом пони отскочили в сторону, чем выиграли противнику несколько драгоценных секунд. Сделав замах, он кинул в них недавно поднятый трофей. Острый кинжал попал одному из стражников в глаз, и тот повалился на землю. Потеряв двоих, остальные, кроме стражника, который остался у жертвы, с криками кинулись на нападавшего. Один из них оказался пегасом, однако, к великой радости Сомбры, не улетел, а первым бросился в бой. Из рога вырвался сгусток красной материи, но пегас чудом увернулся от атаки и, держа в зубах кинжал, спикировал на единорога. Сомбра повторил атаку, и на этот раз удар пришёлся почти вплотную. К сожалению, даже раненый, пегас сшиб своего врага с ног.

— А-а-а, — застонал Сомбра, чувствуя холодную сталь в плече.

Он ударил магией вновь — раздался хриплый стон. Немного усилий, и безжизненное тело пегаса лежит рядом, а Сомбра, стиснув зубы, вытаскивает кинжал. Кровь заструилась из раны, но ему сейчас не до этого, и он с трудом поднимается. Разбойники сократили дистанцию, и первый из них с криком бросился на раненого пони. Бывший генерал чудом уклонился от атаки и, воспользовавшись преимуществом, нанёс удар точно в шею. Второго он откинул с помощью магии. Однако третий успел вонзить меч — не клинок! — в его тело. Сомбра издал хриплый стон и пошатнулся. Нападавший вытащил меч и замахнулся для последней атаки, но тут из земли вырвался кристалл. Оружие со звоном упало на землю, а тело пони, с раскроенным черепом, медленно сползло по колу. Боль в груди стала невыносимой, перед глазами стремительно темнело, но Сомбра, опираясь на кристалл, нашёл взглядом последнего. Стражник убегал, неся на спине связанную жертву. «Стоять!» — даже мысли Сомбры ослабли, но он нашёл в себе силы для последней атаки. Кристалл вырвался из земли, но, к сожалению, не убил, а только приковал к месту убегающего. «Нужно добить…» — Копыта подкосились, и обессиленный единорог упал на землю.

Последняя боль ему мерещилась адом. Это может быть смерть звала его взглядом. Он смутно понимал: домой не вернуться. И он засыпал, чтоб уже не проснуться...