О мифах и магии (гет)

Они не разговаривали.

Если какая-то часть Гермионы и верила, будто Снейп расскажет хоть что-то, то была часть глупая. Сколь ни мало она его знала, стоило бы понять: он не из тех, кто изливает свои чувства. Чтобы до неё это дошло наверняка, он сам оба раза, когда Гермиона робко интересовалась, не желает ли он уже поговорить, отвечал всё более ядовитым «Нет!».

И только хуже делалось от уверенности, что молчит Снейп неспроста. Когда Гермиона нашла его, грязного, в лесу возле какой-то лужи, он держался за голову. А до этого — без всякой причины погнался за оленем.

— Знаете, их нечасто встретишь, оленей. Для защиты растительности популяцию сокращают, и они пугливы. Нам повезло, — зная неприязненное отношение Снейпа к ненужным ему сведениям, сказала она, чтобы добиться хотя бы раздражения, но не добилась никакой реакции.

Снейп рта не раскрыл, когда они отправились в лес после ланча. На этот раз — для контрольного сравнения, как объяснила Гермиона, на самом деле просто не желавшая встречаться с миссис Джонс, — они пошли в другом направлении, подальше от меток на карте.

И к следующему утру он, кажется, не произнёс ни единого слова.

После завтрака они дождались автобуса. Гермиона заплатила за билет Снейпа, потому как у того опять не нашлось мелких купюр, словно он не умел обращаться с деньгами, и попыталась не задумываться, что вернуть ей деньги он не обещал. Социально неприспособленный человек, напомнила она себе, глядя на Снейпа, который плюхнулся на сиденье в конце пустого салона, но затем в мыслях всё же обозвала его придурком.

Когда Гермиона села рядом, он вздохнул.

— Мрачная Лощина, — заговорила она, точно Снейп не играл в молчанку, и развернула подробную карту. — Если какому месту и быть магическим, то именно с таким названием…

— Ставлю пять фунтов, магия только в том, что почтовое отделение там работает по субботам до обеда.

Гермиона ошарашенно уставилась на него:

— Вы только что пошутили?

— Нет, — ответил он и отвернулся к окну.

По пути Гермиону укачало: холмистая дорога в выбоинах сделала своё грязное дело с плотным английским завтраком в желудке.

Снейп уснул, и на нужной остановке она вынуждена была пихать его в плечо и заполошно кричать водителю, собравшемуся закрыть двери и ехать дальше, чтобы подождал.

— Последний автобус в три, — раздражённо, как будто Гермиона уже опоздала, и он вынужден её ждать, сказал водитель, а затем тронулся, закрывая шипящие двери на ходу.

Снейп, щурясь, смотрел на древний паб из известняка.

— Я намерен провести этот день сам. Увидимся в два пятьдесят пять, — заявил он и ушёл.

Гермиона осталась на остановке одна.

* * *

Спал он прошлой ночью плохо. Мысли никак не желали принимать нужное неврологическое направление; дыхание то и дело сбивалось.

Как назло, Гермиона уснула, похоже, едва коснувшись растрёпанной головой подушки, и даже во сне не шевелилась под одеялами, поэтому приходилось напряжённо вслушиваться, дабы удостовериться, что она всё ещё дышит.

Он не знал, почему беспокоится. Беспокоится о смерти. В частности — о смерти Гермионы. Он так давно не поддерживал ни с кем отношений серьёзнее, чем обмен кивками в магазине. Гермиона не принадлежала ему, посему и потерять её он не мог. В самом-то деле она — всего лишь странная соседка по комнате, якшающаяся с ним исключительно по причине их общего душевного разлада. Её родители правильно делают, следя за ней. Будь она его дочерью — и смешно, и страшно делалось от одной мысли, — он бы тоже волновался, сбеги она с кем-то вроде него.

Под его пристальным взглядом она вдруг проснулась. Судорожно вдохнула, напуганная, потом прошептала:

— Что?

В её распахнутых большущих карих глазах мелькнула прозелень — так показалось в темноте.

— Простите, — буркнул он и отвернулся, принуждая себя ко сну, но уснул только через час после того, как она задышала размеренно.

— Кого-то ищете? — наклонилась к Снейпу барменша со всклокоченными седеющими волосами, которые вились вокруг головы, ниспадали на плечи и липли к влажным пивным бутылкам.

От неожиданности он вздрогнул, бросил взгляд на дверь и пригубил свой напиток, почти позабыв, как зашёл в паб и куда девалась Гермиона. Наверняка подалась в библиотеку. А он тем временем засел в баре и пил, должно быть, уже третью кружку, хотя ещё не пробило и полдень.

В животе забурлило.

— Нет, — ответил Снейп.

Он сгорбился над стойкой и отставил на неё полупустой бокал. В пабе находились ещё три посетителя — скорее всего, любители выпить. Выглядели они вполне обычно, хотя он почему-то ожидал обратного. Интересно, колпаки им, что ли, надо было напялить?

Когда бы можно было с уверенным видом поправить галстук и толкнуть через стойку визитку, потребовать от барменши сдержанных, но содержательных ответов под угрозой отправить ту в городской участок — как в американском детективе восьмидесятых, под который позапрошлой ночью задремала Гермиона… Вместо этого пришлось звать барменшу, не сразу его расслышавшую, ждать, пока она сгрузит ящик с бокалами на полку и повернётся, скроив скучающую мину, к нему.

— Что это за место? — спросил Снейп, внутренне содрогаясь. — Мрачная Лощина, — уточнил он. — Странное название.

— О, легендарное место! — ответила барменша, и её лицо посветлело, а в тёмных глазах вспыхнули медные искорки. — Самое большое обиталище привидений во всей Британии вообще-то. И у нас тут разрешено пристрелить любого валлийца, который осмелиться показаться на улице после заката.

— Потому я тут и сплю! — с уэльским акцентом невнятно откликнулся кто-то от очага, и выпивохи загоготали.

— Обиталище привидений, — повторил Снейп, и сердце застучало чаще. — Как это понимать?

Неужели барменша закатила глаза?!

— Населено привидениями, — сказала она. — Призраки. Упыри. Прочая нечисть.

— Призраки, — снова повторил он. — И вы в такую чепуху верите?

Барменша покраснела и поджала губы:

— Вы спросили — я ответила.

— Как попасть на экскурсию?

Она желчно рассмеялась, но всё же попыталась сделать вид, будто закашлялась.

— Идите к военному мемориалу. Начало в пол-одиннадцатого. И сегодня, вы, наверное, будете там единственным. — Она посмотрела на свои наручные часы, потом на его бокал. — Не хотите ещё стаканчик? Чего-нибудь позабористей, чтобы расслабиться?

— Благодарю, я вполне расслаблен, — отказался Снейп, и барменша опять закатила глаза.

— Как хотите, — сказала она. — Тогда допивайте уже быстрее. Мойра не из тех, кто ждёт отстающих.

Но Мойра оказалась как раз из тех, кто ждёт до последнего. Снейп опознал её по бейджу, без которого она выглядела бы обыкновенной пожилой женщиной, сидящей, несмотря на холод, у памятника и читающей потрёпанный дамский роман.

Он удивился, не увидев Гермионы, наполовину уверенный, что найдёт её тут с раскрытым блокнотом в руках. Она бомбардировала бы Мойру вопросами, словно будущий звёздный репортёр, торящий себе путь к карьерным высотам.

Снейп откашлялся. Мойра перевернула страницу и прочла минимум три абзаца, прежде чем взглянуть на него. Он ожидал, что она улыбнётся, хотя сам на любезности разменивался редко. Она не стала. Её губы шевельнулись, лишь когда она спросила внезапно резким, хрипловатым голосом с акцентом, выдававшем уроженку Глазго:

— Вы — на экскурсию?

— Да, — ответил Снейп, жалея, что не удосужился придумать какое-никакое оправдание, и теперь выглядит глупо. — Сколько она стоит? — спросил он, так ничего и не придумав.

— Сколько не жалко пожертвовать. — Лицо Мойры оставалось бесстрастным. Лишь на миг промелькнуло на нём разочарование — когда она укладывала книгу в сумку. — Все средства пойдут на капитальный ремонт музея Мрачной Лощины.

— Музея привидений?

Мойра не уловила иронии в интонации Снейпа и потому пояснила:

— Краеведческого. — Она взглянула на свои наручные часы, затем вновь — на него. — Вряд ли появится кто-то ещё. Начнём?

Они пошли по главной улице и начали с мясной лавки. Викторианский торговец мясом до сих пор появляется тут ночами, и порой жильцы сверху слышат грохот и лязг крюков. Мойра сказала так, заводя Снейпа в лавку, где велела, чтобы на её счёт записали полфунта говяжьего фарша.

— Дальше нам, — сообщила она, на секунду перестав слизывать с пальцев остатки дегустационного сыра, — в магазин на углу.

Стало ясно, что маршрут экскурсии удивительно совпадает с тем, каким Мойра совершает еженедельные покупки. Когда они выходили из пекарни, Снейп уже нёс два пластиковых пакета с продуктами. Мойра повесила на плечо почти пустую холщовую торбу и указала на противоположную сторону улицы с рядом фахверковых домов, первые этажи которых занимали старинные магазинчики.

— Простите, — не выдержал замёрзший и уставший Снейп. Ему надоела болтовня. Мойра вздрогнула, словно не ожидала, что говорить может кто-то ещё, кроме неё. — Не могли бы вы сказать, откуда взялось название деревни? — Он старался не сорваться на рык.

— Название? — Мойра моргнула и подтолкнула очки выше по переносице. — Мрачная Лощина?

— Да, — теряя терпение, подтвердил он.

Не отвечала она мучительно долго, но в конце концов сказала:

— Видите ли, это старая история. Фольклор.

Оглянувшись на мемориал, она нахмурилась, потом заметила скамью в нескольких шагах позади. Вернувшись, опустилась на скамью и махнула Снейпу. Он посчитал этот жест приглашением присесть, хоть Мойра и заняла большую часть сидения, опёршись рукой так, что между его худыми бёдрами и её обширными осталось всего ничего свободного пространства. Пакеты стояли прямо на земле.

— Понятно же, что связывают с мраком, — продолжила она.

Снейп промолчал, но слово отчего-то заставило его содрогнуться.

— Смерть, — выдохнула Мойра.

Вот так так.

— Мрачная Лощина. — Холодок прокатился по языку. — Лощина Смерти.

— Название менялось несколько раз. Первоначального, правда, я не знаю, хоть убейте. Я не из местных, вы, верно, заметили. Но по крайней мере несколько последних столетий мы известны под этим названием. То есть Лощина Смерти. Так было до недавних пор, а потом посчитали, что оно отпугивает туристов.

— Откуда же оно взялось такое? Почему?

— Тут была чумная деревня, — ответила Мойра, и её безучастное лицо наконец исказилось подобием печали. — В этой местности таких было много. Изолированные, понимаете? — Она поправила очки на переносице и шмыгнула носом. — Смертный приговор для жителей. Тогда не знали, что вызывает болезнь. Вот и появилась легенда, будто чуму приносит сама Смерть. Через лес она приходит в нашу маленькую лощину, окружённую деревьями, и стучит в каждую дверь, и одаряет поцелуем каждого встречного, а потом находит себе опустевший дом и обустраивается в нём. — Она коснулась губ тыльной стороной ладони. — Фольклор. До того, как узнали об инфекциях, передающихся через кровь.

Снейп согласно хмыкнул.

— Вот оттуда и пошло название, — закончила Мойра.

Она отряхнула колени и поднялась. Снейп пожалел, что не остался на ногах: пришлось нагибаться и подбирать пакеты, ручки которых больно врезались в ладони. Хорошо хоть, свою сумку Мойра, кашлянув, водрузила себе на плечо.

— Продолжим? — предложила она.

И они продолжили.

Новые покупки вкупе с новыми историями. И вот уже в ушах Снейпа звенело от всевозможных местных сказаний о сверхъестественном. Он предпочёл бы переносить это испытание не в одиночку. Желательно — с Гермионой, которая посмеивалась бы, встречаясь с ним взглядом.

Мойра не умолкала так долго, что Снейп перестал ориентироваться на местности. Они забрели на задворки какой-то улицы, но памятник всё ещё был виден.

— Прошу прощения, — сказал Снейп, задержавшись у покосившихся ворот чёрно-белого коттеджа и приглядываясь к табличке на решётке.

Мойра остановилась и вернулась по собственным следам.

— А дом Бэгшот, — он указал на табличку, — входит в экскурсию?

— И кому названия интересней привидений? — проворчала Мойра.

— Что-то знакомое.

— Это из-за тех фильмов о властелине колец? Как Бэг Энд?

— Нет, — ответил Снейп, и впрямь не понимая, о чём она говорит.

— Дом как дом, — отмахнулась Мойра, торопясь дальше и делая нерешительный шаг в нужном ей направлении.

— Здесь жил кто-нибудь выдающийся?

— Нет. Я бы знала, если бы жил.

— Может, тут случалось что-то необычное? — упорствовал Снейп.

— Да нет. — Она стиснула ручку своей сумки и впечатала носок ботинка в грязь. Несмотря на уверения, что дом Бэгшот не был особенным, она продолжила: — Ничего необычного, правда. Собственник всегда сдавал его дуракам, вот они и не задерживались.

Снейп выжидательно молчал, и Мойра вздохнула.

— Последние, кажется… нет, предпоследние съемщики… те ещё недоумки — заводить такое. На чердаке её нашли потом. Обжилась как у себя дома. Не представляю, как она туда попала, если не благодаря им, но они всё твердили, что не имеют к этому отношения. Видно, боялись лишиться уплаченных вперёд денег.

— О чём, простите, вы толкуете? — не понял Снейп и моргнул.

Она фыркнула и узловатым пальцем указала на крышу дома.

— На чердаке. — Рука её подрагивала. — Футов двадцать, наверное, не меньше. Огромная такая змея, гигантская.

Внезапно холодная капля упала на кончик носа Снейпа. В панике он стёр след, думая, что это остывшая кровь. Или яд… Трепещущий раздвоенный язык касается шеи…

Нет. Просто вода. Начался дождь.

— Вам плохо? — спросила Мойра. Она шагнула вперёд — и Снейп отшатнулся. Пакет лязгнул об ограду стеклянными банками с соусом пассата. — Хотите присесть? Это из-за змей, да? Многие их боятся. Но вы сами спросили…

— Всё в порядке.

Снейп схватился за решётку ограды и поднял взгляд на дом, боясь заметить за окнами движение. Но занавески были опущены, окна — темны, внутри — пусто.

Он глубоко вдохнул через нос. Выдохнул ртом.

— Возвращаемся? — предложила Мойра. — Или хотите продолжить?

Продолжать он совершенно определённо не хотел.

Они отправились обратно к памятнику.

Снейп вернул Мойре её пакеты — руки его до сих пор дрожали, — а она достала из сумки пластмассовое ведёрко. За её спиной из-за угла вдруг появилась Гермиона, остановилась, улыбнулась, помахала рукой.

— Для музея, — сказала Мойра, потрясая ведёрком с тарахтящими в нём монетками.

— Ну как? — одними губами спросила Гермиона, стоя за плечом Мойры.

С неба упали новые капли, и Снейп вздрогнул, потом просунул двадцатифунтовую банкноту в подставленную прорезь.

* * *

— А ведь что-то снова произошло. — Гермиона направила Снейпа в кабинку у очага в пабе, втиснулась следом и села, вытянув ноги к огню. — Не делайте вид, будто ничего не было. Мне казалось, вы не такой. Чем вы вообще занимались?

Снейп заказал вторую чашку горячего шоколада и стал пить его залпом. Не помогло.

Его потряхивало. Гермиона прижалась спиной к его боку — не то нарочно, не то она просто не почувствовала прикосновения через ткань пальто. Наконец она повернулась так, что они оказались плечом к плечу. Близко. Неоспоримо близко. Но, похоже, её это не беспокоило.

— А где были вы, — хрипло произнёс Снейп. Без вопросительной интонации — ему, по правде говоря, было неинтересно.

— В библиотеке, — ответила Гермиона, заталкивая свой потяжелевший рюкзак под стол. Разумеется, в библиотеке. — Всего взяла двенадцать книг. Может понадобиться ваша помощь, если хотим успеть вовремя.

Снейп не сразу сообразил, куда она боится не успеть. Потом понял: все эти дни она, наверное, живёт по внутренним часам, и каждая истекающая минута приближает момент, когда придётся вернуться обратно к родителям, оставив его, Снейпа, дальше влачить жалкое существование. И он — выбитый из колеи, с мозгами набекрень, рядом с нею такой незрелый, совершенно неумелый — не знал, что будет делать, когда Гермиона сядет в поезд до Лондона. Глупо не задуматься об этом уже сейчас, но ему не хотелось.

Она ведь даже не нравилась ему.

О чём Гермиона немедленно ему и напомнила, сказав:

— Вы точно что-то видели. В крайнем случае, почувствовали.

— У вас нет читательского билета, — нанёс контрудар Снейп.

Отчаянно покраснев, она прошептала:

— Я им книги вышлю обратно, когда закончу. Их всё равно несколько лет никто не спрашивал. — Однако надолго отвлечь её не вышло: — Мы здесь, чтобы помочь друг другу, — настаивала она. — Я была откровенная с вами. Будьте откровенны со мной — вам самому это нужно.

Снейп отпил из чашки, не чувствуя обожжённым языком вкуса шоколада.

— Ну же, что случилось? Вы так выглядели, когда я вас нашла, будто призрака увидели.

Кожу, начиная от плеча, через горло и до нижней части подбородка, обожгла волна боли. Он потёр шею ладонями.

— Экскурсия и посвящалась призракам.

— Я так и подумала. Библиотекарь всё время болтал, что тут обитают призраки. И что, ваш гид что-то сказала?

— Призраков это не касалось, — ответил он, стискивая шею. Холод ладоней утишал боль. — Я… У меня фобия. — Голос сделался едва слышным. — Змеи.

— Ясно. — Гермиона, к счастью, не рассмеялась.

— И тут мне говорят, — продолжал через силу Снейп, — как на чердаке одного из здешних домов однажды нашли огромную змею.

— Просто нашли? — переспросила она, настроенная явно скептически. — Наверняка чей-то питомец.

— Вероятно, — согласился он. — А тот олень вчера… Я словно бы… словно знал, что увижу его там. Словно это как-то связано со мной.

Он поднял взгляд на Гермиону и с облегчением увидел, что выражение её лица вовсе не было насмешливым. Наоборот, она склонила голову набок и нахмурилась:

— Тот дом, случайно, не в Церковном переулке?

Снейп пожал плечами.

— Мне вдруг показалось… Знакомое название. Только, по-моему, я его не отмечала на карте.

— Значит, совпадение, — заключил он и сжал ручку чашки.

— Я вот что думаю, — принялась рассуждать Гермиона. — Долгое время я была уверена, будто есть кое-что, о чём я забыла. То есть я до сих пор уверена, что забыла о чём-то. Но теперь мне кажется, проблема не только в этом.

— А мне теперь кажется, это не мы, — сказал Снейп, убеждённый, что понял её. — Это все остальные.

— И все эти совпадения, — подхватила она, — возможно, то есть теоретически, сигнализируют о неправильности мира, который пытается себя исправить. Понимаю, звучит безумно, но…

— Уверены, что неправильный именно мир? — задал он вопрос и, оглядев пустой паб и стойку, с удовлетворением отметил, что он и Гермиона остались одни.

— Вам он разве не кажется неправильным? — удивилась она. — Не существует то, о чём мы думаем, что оно есть, а на чьём-то чердаке вдруг находят жуткую змею… — Она передёрнула плечами от отвращения. — И нам почему-то верится, что произойдёт нечто невероятное, чего мы ждём…

— Совпадения. — Снейп презрительно усмехнулся. — Подумаешь, точки на карте или встреченный в лесу олень, пусть даже редкий…

Кивнув, Гермиона принялась рыться в рюкзаке, пока не извлекла из-под библиотечных книг свой дневник.

— Видимо, змея что-то значит, — постановила она, лизнула палец и перелистнула блокнот на чистую страницу. — Олень — тоже. — Она участливо уставилась распахнутыми, влажными глазами на Снейпа, точно хотела, чтобы он отпустил себя и зарыдал. — Скажите мне, Северус, — она, вероятно, пыталась подражать проникновенной интонации её докторов, — что вы чувствуете по этому поводу?

Он заёрзал — брюки скрипнули по виниловой обивке кабинки — и стукнулся бедром о колено Гермионы.

Пульсирующая боль в шее. Страх.

Стиснув зубы, выдержал чужой взгляд. Ответил сдавленно:

— Пустоту. Потерю.

Гермиона закусила верхнюю губу и не глядя чиркнула что-то в дневнике.

— Потерю магии? — предположила она.

— Нет, кого-то.

Вздрогнув, она шепнула:

— Кого?

— Не знаю, — покачал головой Снейп. — Кто такой Рон?

Глаза Гермионы наполнились слезами. Он не смог — хотя и старался — не почувствовать удовольствия от того, что своим вопросом заставил её замолчать. Затем взглянул на часы.

— Нам пора, — сказал он, кивнув на дверь. Гермиона на него и не взглянула, занятая содержимым рюкзака, и потому он специально не предложил ей помощи, когда выбрался из кабинки. Отчего-то он разозлился на девчонку. Опять. — Автобус через пять минут.

Обратный билет Снейп потерял. Гермиона купила ему новый и даже не возмутилась, а уселась рядом и позволила упереться лбом в окно и глядеть на пролетающие мимо улицы Мрачной Лощины, на магазины, исчезнувшие из вида, стоило автобусу покинуть центр, на лепившиеся к окраине коттеджи.

Вот и последний дом. Не дом, а тлеющие развалины. И Снейп вдруг вжался в окно, оставляя отпечатки, желая просочиться сквозь стекло — туда, на лужайку перед домом. Сердце бешено застучало, горло стиснула паника. Он почти произнёс что-то, почти показал Гермионе, почти потребовал остановить автобус, чтобы сойти и посмотреть.

Чтобы удостовериться.

Чтобы исправить.

Мгновеньем позже всё исчезло. Свет фар скользнул по руинам, и в густеющих сумерках они уменьшились, превращаясь в обыкновенный дом: окна сияли тёплой желтизной, с водосточных желобов подмигивали рождественские гирлянды. Действительно и потрясающе целый.