Разоблачение государственной измены (джен)

Дон Алехандро гнал лошадей в непроглядную ночь. Едва успели они отъехать от Сан-Педро, как небеса разверзлись, обрушив на них яростный ливень. Мир сузился до пляшущих отблесков молний, озарявших бешеный танец стихии. Вскоре они промокли до нитки, а копыта лошадей, запряженных в карету, щедро облепляли их грязью. Судья Васка, цепляясь за край кареты, с ужасом наблюдал, как дон Алехандро, словно одержимый, подгоняет лошадей. Еще немного, и Васка был готов обозвать его безумцем, ведь любой миг мог стать последним, карета могла перевернуться, похоронив их под собой. Но, поразмыслив, он понял, что дон Алехандро прав, покидая Сан-Педро с такой бешеной скоростью. Сеньор Сантьяго не оставил бы их в живых, зная, что они видели его истинное лицо. Васка лишь крепче вцепился в карету, шепча отчаянные молитвы о том, чтобы дон Алехандро не потерял над лошадьми контроль.

Дон Алехандро помнил, что в паре миль от Сан-Педро дорога раздваивается. Обе ведут в Лос-Анджелес, но одна — укатанная, другая же — змеится среди холмов, замедляя продвижение. Он знал, что преследователи, скорее всего, выберут главную дорогу. Поэтому он и выбрал другой путь. Дождь скоро смоет их следы, и погоня свернет не туда. Прежде чем они поймут свою ошибку, дон Алехандро и судья будут далеко, вне досягаемости. Он сдерживал рвущихся вперед коней, вглядываясь в пелену дождя, выискивая ориентиры. Заметив развилку, резко натянул поводья, заставив лошадей на полном скаку круто свернуть налево, так что судья едва не вылетел из кареты.

— Сеньор де ла Вега! — воскликнул ошеломленный Васка, судорожно ища опору.

— Держитесь, Ваше Превосходительство! — крикнул в ответ дон Алехандро, подгоняя лошадей. — Я все объясню позже!

Ему нужно было выиграть как можно больше времени, оторваться от главной дороги. Но вскоре стало ясно, что бешеная скорость невозможна. Разбитая дорога не позволяла этого. Колеи и камни грозили перевернуть карету. Дон Алехандро с неохотой натянул поводья, стараясь удержать лошадей на рыси, и с тревогой ощущал каждую потерянную секунду.

— Сеньор де ла Вега, не соблаговолите ли вы объяснить свои действия? — потребовал Васка. — Почему мы свернули на эти козьи тропы? Это не дорога в Лос-Анджелес.

— О, это так, Ваше Превосходительство, — ответил дон Алехандро. — Эта дорога приведет нас в Лос-Анджелес, но с запада, а не с юга, как главная. Преследователи, несомненно, останутся на главной дороге, пока мы едем здесь. Дождь смоет наши следы.

— А… — протянул Васка, наконец понимая. Затем снова нахмурился. — Но они скоро поймут, что нас нет на главной дороге, ведь так?

— Да, это возможно, — сказал дон Алехандро. — Весьма вероятно, Ваше Превосходительство.

— Они развернутся и последуют за нами по этой дороге, не так ли? — спросил судья.

— Да, Ваше Превосходительство, так и будет, подтвердил дон Алехандро, не пытаясь преуменьшать опасность.

— Успеем ли мы добраться до Лос-Анджелеса вовремя?

— Я не знаю, — честно признался дон Алехандро. — Эта дорога на много миль длиннее, и местами она круче, что значительно увеличит время в пути. Мы можем лишь молиться, чтобы им потребовалось достаточно времени, чтобы понять, что мы обманули их. Я буду ехать так быстро, как только смогу, Ваше Превосходительство, но в такую погоду и по этой дороге Лос-Анджелес кажется бесконечно далеким.

-Z-Z-Z-

Буря хлестала землю, когда Лосано и его люди достигли развилки дорог, но они, не колеблясь, остались на главной, полагаясь на вспышки молний, чтобы выследить свою добычу. Лосано не мог понять, как эти двое умудрились так вырваться вперед. Они должны были настигнуть их гораздо раньше. Но двум старикам некуда было бежать. Им необходимо было добраться до Лос-Анджелеса. Он приказал своим людям пришпорить лошадей.

Наконец, спустя бесконечно долгое время, Лосано скомандовал остановиться. Он чувствовал, что Лос-Анджелес уже совсем близко. Эти двое не могли ускользнуть. Или могли? Лосано внезапно вспомнил о старой дороге в Лос-Анджелес. Он знал, что дон Алехандро, рожденный и выросший в этих краях, наверняка знает о ее существовании. Стиснув зубы от ярости, он заорал на своих людей, приказывая разворачиваться, и они помчались обратно. Он лично вырвет сердце у старого дона за эту подлую уловку. Лошади, тяжело дыша, шлепали копытами по размокшей от дождя дороге, поднимая фонтаны грязной воды. Дождь стихал, и Лосано был благодарен этому, хотя не отказался бы от молний, освещавших ему путь своим мерцанием.

Дон Алехандро и судья долго ехали в тягостном молчании. Промокшие до нитки и окоченевшие от холода, они едва находили укрытие в тряской карете от разбушевавшейся стихии. Но, наконец, после, казалось, целой вечности, ливень ослаб, и буря начала отступать. Дождь превратился в легкую морось, а затем и вовсе прекратился, и сквозь рваные клочья туч начали проглядывать звезды, словно играя в прятки. Дождь смыл большую часть грязи с путников, но одежда и волосы оставались мокрыми, и они оба чувствовали себя измученными и не расположенными к разговорам.

Прошел еще час. Дон Алехандро прикинул, что они преодолели больше двух третей пути до Лос-Анджелеса. Скоро рассвет лишит их защиты темноты. Небо, освободившись от грозовых туч, искрилось мириадами звезд. Он то и дело оглядывался назад, пытаясь разглядеть в ночи признаки погони. Но тьма хранила молчание. Однако, как только первые лучи рассвета окрасили горизонт, он увидел их. На фоне холмов, словно зловещие тени, надвигались шестеро всадников. Их нашли. Дон Алехандро с яростью хлестнул кнутом уставших лошадей, заставляя их бежать быстрее. Отвечая на вопросительный взгляд Васки, он сухо произнес:

— Посмотрите назад, Ваше Превосходительство.

Судья, вцепившись в край кареты, обернулся, и на его лице застыла мрачная тень осознания. Он тоже узнал преследователей.

Дон Алехандро лихорадочно оглядывался в поисках укрытия. Оставаться в карете означало верную гибель от рук людей Сантьяго. И вдруг он увидел их — на вершине ближайшего холма возвышались огромные, нагроможденные друг на друга камни. Если они успеют добраться туда, то смогут укрыться и дать отпор. Дон Алехандро был готов сражаться. Он не смог одолеть Сантьяго, но он мог и должен был сразиться с теми, кто преследовал его. Решимость переполняла его. Он хлестнул лошадей, и карета, подпрыгивая на ухабах, понеслась вперед.

Когда они достигли скал, дон Алехандро резко натянул поводья. Лошади заскользили и остановились. Судья Васка едва не вылетел из кареты, но дон Алехандро успел схватить его за руку, предотвратив падение.

— Скорее, Ваше Превосходительство! — крикнул он. — Мы должны укрыться среди скал, пока не прибыли убийцы Сантьяго! Скорее!

— Не нужно кричать, — ответил судья Васка, вылезая из кареты вслед за доном Алехандро. — У меня прекрасный слух.

Дон Алехандро быстро собрал с пола кареты пороховницы, пули и два пистолета, вложив их в руки Васке.

— Если у вас такой прекрасный слух, Ваше Превосходительство, то вы услышите тех, кто сейчас идет за нами, — решительно сказал он. Взяв два мушкета, дон Алехандро повернулся к скалам. — Идемте! У нас мало времени!

Топот копыт приближался с каждой секундой. Судья Васка, не теряя ни мгновения, последовал за доном Алехандро. На удивление, он оказался довольно проворным для своего массивного телосложения. Они протиснулись в узкий проход между двумя огромными валунами. Дон Алехандро был доволен. Их окружали неприступные скалы, а узкий проход было легко оборонять.

— Ваше Превосходительство, умеете ли вы обращаться с мушкетом? — спросил дон Алехандро, осматривая свое оружие. Оно было уже заряжено.

— Я не стрелял с тех пор, как был мальчишкой и ходил на охоту с отцом», — ответил судья Васка, слегка запыхавшись.

— Тогда вы помните, как заряжать мушкет и эти пистолеты? — спросил дон Алехандро, вглядываясь в узкий проход, откуда должны были появиться преследователи.

— Да, кажется, помню, — ответил Васка.

— Хорошо, — сказал дон Алехандро. — Тогда я буду стрелять, а вы — перезаряжать. Думаю, мы сможем продержаться здесь довольно долго.

В глубине души дон Алехандро задавался вопросом, что они будут делать, когда у них закончится порох, но не стал говорить об этом судье. Они просто должны будут принять свою судьбу, когда придет время. Но он поклялся святыми, что заставит этих людей дорого заплатить, прежде чем они его одолеют.

Люди Сантьяго подъехали и быстро спешились у подножия скал. Испуганные лошади, запряженные в карету, шарахнулись прочь, унося за собой пустую экипаж. В панике к ним присоединились и некоторые верховые кони. Но людям было не до беглецов — их взгляды были прикованы к скалам. Рассвет окрашивал небо, но внизу, в лабиринте камней, по-прежнему царила сумрачная серость, и тени меж валунами казались бездонными провалами. Лосано, затягивая белой тканью рану на руке, жестом приказал двоим своим людям обойти скалы с разных сторон, выискивая обходной путь. Остальным троим он указал на узкий проход. Едва они шагнули вперед, как дон Алехандро обрушил на них шквал мушкетных пуль, заставив приспешников магистрадо в панике отпрянуть.

Прижавшись к скалам по обеим сторонам прохода, они укрылись вне досягаемости старика. Лосано, оттолкнув ближайшего, осторожно выглянул из-за камня. В тот же миг осколки скалы брызнули ему в лицо — дон Алехандро вновь выстрелил. Лосано отдернулся. Он безошибочно определил местонахождение старика по вспышкам его мушкета, но ответный выстрел был слишком рискованным — дон Алехандро занял выгодную позицию. Застыв на мгновение в нерешительности, Лосано резко шагнул в проход, выстрелил наугад и тут же отскочил обратно за укрытие.

Вокруг дона Алехандро взметнулся фонтан каменной крошки. Он пригнулся, но, выпрямившись, немедленно произвел ответный выстрел в сторону прохода. Судья Васка, словно заправский канонир, споро заряжал оружие. Пока у них есть порох, дон Алехандро не сомневался в своей победе. Он выстрелил в то место в проходе, где ему померещилось движение. В течение следующих нескольких минут обе стороны обменивались выстрелами, но в предрассветном сумраке пули, казалось, летали наугад, не причиняя вреда.

Судья Васка, примостившись на валуне, аккуратно насыпал порох в очередной пистолет. Затем вложил пулю и с силой забил ее в ствол шомполом. Вдруг он скорее почувствовал, чем увидел, как кто-то возник над ним слева. Это был один из людей Сантьяго, крадущийся, словно тень, чтобы нанести удар в спину дону Алехандро. Васка не колебался ни секунды. Он мгновенно вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок. Человек рухнул со скалы, сраженный метким выстрелом Васки, и безжизненным мешком приземлился всего в нескольких метрах от судьи. Дон Алехандро, оглянувшись и увидев мертвого врага, расплылся в широкой улыбке.

— Отлично! — крикнул он судье, отдавая ему честь мушкетом. Затем он резко повернулся, чтобы выстрелить в проход, так как один из людей Сантьяго попытался воспользоваться его секундным замешательством. Его выстрел был точен, и еще один приспешник магистрадо рухнул замертво. Дон Алехандро наслаждался каждым мгновением этой смертельной игры.

С каждой минутой становилось все светлее. Скоро солнце должно было вырваться из-за восточного горизонта, заливая все вокруг золотым светом. Дон Алехандро, в свою очередь, выстрелил в Лосано, который только что огрызнулся в ответ. Он бросил мушкет судье Васке, получив взамен заряженный пистолет. Через несколько мгновений он почувствовал легкое прикосновение к плечу и повернулся к судье Васке.

— У нас остались только патроны в мушкетах и пистолетах, — сказал Васка. — Порох закончился.

Дон Алехандро лихорадочно соображал.

— Тогда мы выманим их. Я не буду стрелять, пусть думают, что у нас закончились боеприпасы. Когда они бросятся на нас, я дам им то, чего они так жаждут.

Оба замерли в напряженном ожидании.

Внизу Лосано поднял руку, призывая к тишине.

— Слушайте, — прошептал он, вслушиваясь в тишину. — Больше ни одного выстрела. У них закончились патроны. Берем их сейчас.

Подталкивая вперед двух оставшихся в живых людей, он двинулся в проход, держа мушкет и пистолет наготове. Первый так и не понял, что в него попало, когда дон Алехандро выстрелил в него. Второго сразила пуля из пистолета судьи Васки. Дон Алехандро хлопнул Васку по плечу, расплывшись в победной ухмылке. Они подняли последние мушкет и пистолет, их последнюю надежду. Лосано отступил назад, за пределы досягаемости.

Вернувшись к подножию скал, Лосано взвесил все возможные варианты развития событий. Они были неутешительны. Он не знал, сколько патронов осталось у этих двух упрямых стариков, и не собирался снова лезть в эту каменную мышеловку. Вдруг он увидел, как Аредо, последний из его людей, отчаянно машет ему рукой. Аредо, цепляясь за выступы, карабкался по отвесной скале и вскоре должен был оказаться в позиции, позволяющей ему обстрелять стариков сверху. У него были мушкет и пистолет. Все, что нужно было Лосано, — это отвлечь их внимание на несколько мгновений. Он махнул Аредо, приказывая продолжать подъем, и сам вернулся в проход. Схватив одного из мертвецов за лодыжку, он оттащил его достаточно далеко, чтобы дотянуться до заряженного пистолета, висевшего у него на поясе, и поморщился от боли в раненой руке. Теперь, держа в каждой руке по пистолету, он, не обращая внимания на дискомфорт, выскочил из-за камня и с яростным рыком выпустил в дона Алехандро оба заряда. Он отскочил назад как раз вовремя, чтобы избежать ответного огня. Затем он почувствовал сокрушительный удар по голове, и сознание покинуло его, погружая в черную бездну.

Дон Алехандро обернулся и взглянул на судью Васку. Последний патрон оставался в пистолете судьи. Они поменялись местами, чтобы Васка мог лучше прицелиться. Солнце лишь коснулось горизонта, раскрашивая низкие облака багряно-розовыми мазками. Дон Алехандро замер, поймав себя на мысли, что раннее утро — его любимое время суток. Он собирался сполна насладиться этим восходом. Если ему суждено умереть, то лучшего часа и представить нельзя. Оглядевшись, он затаил дыхание. На вершине одной из самых высоких скал стоял Аредо, целясь из мушкета прямо в сердце дона Алехандро. Но прежде чем Аредо успел спустить курок, конец кнута обвился вокруг его шеи, и его стащили со скалы, а мушкет выплюнул бесполезный заряд в утреннее небо.

Судья Васка обернулся, недоуменно глядя на дона Алехандро.

— Что это было? — спросил он.

— Полагаю, это проделки нашего неуловимого друга, — ответил дон Алехандро, не скрывая радостной улыбки.

— Зорро? — спросил Васка, снова устремив взгляд в проход.

— Да, — подтвердил дон Алехандро.

Вновь обернувшись, он потерял дар речи, но на этот раз причина была иной. На том самом камне, где секунду назад стоял Аредо, возник Зорро. Он стоял, широко расставив ноги, рука покоилась на эфесе шпаги. В его взгляде, который можно было уловить сквозь прорезь маски, читалась непоколебимая решимость. Плащ, ниспадающий с широких плеч, развевался на легком утреннем ветру. Он был освещен первым, ярким лучом восходящего солнца, и, несмотря на облачение во все черное, казалось, сиял в его лучах.

«Magnifico!» — пронеслось в голове дона Алехандро, зачарованного этим зрелищем. Воистину, человек-легенда! Многие пытаются выдать себя за героев, совершив один-единственный подвиг, но этот таинственный незнакомец, стоящий перед ним, был героем в каждом своем жесте, в каждом вздохе. Дон Алехандро знал, что никогда не забудет этот образ: Зорро, высокий и гордый, купающийся в лучах утреннего солнца. Он протянул руку назад и коснулся руки судьи Васки.

— Что там? — спросил Васка, отвлекшись. Затем он проследил за взглядом дона Алехандро.

— Сеньоры! — воскликнул Зорро, приветствуя их легким поклоном.

— Зорро! — воскликнул Васка.

— Да, Ваше Превосходительство. Я прибыл, и, как мне кажется, весьма вовремя, — с улыбкой произнес Зорро. — Можете опустить пистолет, Ваше Превосходительство. Те, кто желал вам зла, либо мертвы, либо связаны. Похоже, вы вдвоем составляете грозную силу. Лишь двое потребовали моего личного внимания.

— Благодарю вас, сеньор Зорро, — сказал дон Алехандро. — Мы вам безмерно обязаны. А что насчет магистрадо?

В ответ Зорро выхватил из-за пояса вторую шпагу и бросил ее эфесом вперед дону Алехандро. Богато украшенная сталь вспыхнула серебром в лучах восходящего солнца.

Дон Алехандро подхватил оружие за эфес и всмотрелся в тонкую гравировку. Затем он снова перевел взгляд на Зорро.

— Сеньор Сантьяго больше не потревожит эту землю, — произнес Зорро с непривычной серьезностью, сжимая эфес своей шпаги.

С мрачным удовлетворением дон Алехандро ответил:

— Все хорошо, сеньор Зорро.

— Да. Все хорошо, сеньор де ла Вега, — подтвердил Зорро, встретившись с ним взглядом.

Дон Алехандро был заворожен этими глазами, и ему казалось, что весь остальной мир исчез. Он чувствовал, что эти глаза, такие загадочные и глубокие, говорили больше, чем могли выразить слова. Этот человек, Зорро, принял на себя священную миссию, и она была исполнена. Диего снова станет свободным человеком, и вскоре он вернется к дону Алехандро, а Сантьяго, тот, кто осмелился использовать закон в своих низменных целях, теперь повержен. Слова «Правосудие свершилось» эхом пронеслись в тишине, возникшей между ними. И снова дона Алехандро не покидало странное чувство, что эти глаза, смотрящие на него, чем-то ему знакомы. Однако его размышления были прерваны судьей Ваской, который воспользоваться моментом.

Направив пистолет на Зорро, Васка властно произнес:

— Сеньор Зорро, вы арестованы.

Зорро и дон Алехандро обменялись удивленными взглядами, затем Зорро запрокинул голову и разразился громким, заразительным смехом, эхо которого отразилось от скал вокруг них.

Судья Васка в недоумении посмотрел на дона Алехандро.

— Что я такого смешного сказал? — спросил он совершенно серьезно.

Дон Алехандро лишь ухмыльнулся, не доверяя себе настолько, чтобы произнести хоть слово. Это было слишком нелепо. Они только что пережили жестокую схватку, из которой их в конечном итоге спас Зорро. Ранее Зорро спас их от смертного приговора, который Сантьяго вынес им в Сан-Педро. Обвинения в измене против Диего были сняты, и теперь Зорро предстояло сохранить Диего жизнь и добиться отмены его изгнания. И теперь судья Васка хотел арестовать этого человека? Это было уже чересчур. Дон Алехандро присоединился к смеху Зорро.

Судья Васка переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, не сошли ли они с ума одновременно.

Зорро наслаждался этой редкой возможностью разделить смех с отцом. Как давно это было? Смех наполнил его сердце радостью. Наконец он произнес:

— Ваше Превосходительство. не могу не заметить, что вы несколько… удалились от цивилизации. Ни лошадей, ни кареты. Если вы сейчас решите меня арестовать, кто же тогда отправится за вашим экипажем? Кажется, у меня осталась единственная верная лошадь, остальные разбежались, испугавшись пальбы. И, как вам прекрасно известно, она подчиняется лишь мне. Надеюсь, у вас нет желания проделать пеший марш до самого Лос-Анджелеса? — Зорро продолжал лукаво улыбаться, взирая на тучного судью с неприступной вершины скалы.

Столкнувшись с неумолимой логикой ситуации, судья Васка неловко опустил пистолет.

— Воистину, вы человек мудрый и проницательный, Ваше Превосходительство, — произнес Зорро с легким поклоном. — Я отлучусь ненадолго. Встречу вас у подножия скал с вашим экипажем.

С этими словами он стремительно развернулся и, словно тень, соскользнул вниз, исчезнув за зубчатыми выступами скал, лишь его плащ на мгновение взметнулся в воздухе.

Судья Васка повернулся к дону Алехандро и проговорил:

— Полагаю, он и в Лос-Анджелесе не позволит себя арестовать, когда мы туда доберемся.

— Я бы не стал на это рассчитывать, Ваше Превосходительство, — ответил дон Алехандро, все еще с теплой улыбкой на лице.

Он положил руку на плечо Васки и указал на проход. Васка вздохнул с показным смирением и двинулся вниз, неся в руках два пистолета. Дон Алехандро последовал за ним, прихватив два мушкета и шпагу убитого Сантьяго. У подножия скал они обнаружили двух оставшихся в живых агентов, связанных веревками и с кляпами во рту. Лосано и Аредо, бессильно барахтаясь, бросали на них злобные взгляды из-под своих пут. Дон Алехандро обратился к ним с суровым видом.

— Сеньоры, ваш предводитель мертв. Он больше не сможет вам помочь. Вы будете переданы сержанту Гарсии в Лос-Анджелесе и предстанете перед судом по обвинению в покушении на убийство, измене и заговоре. Разве не так, Ваше Превосходительство?

Судья Васка молча кивнул, подтверждая его слова. Лосано и Аредо обменялись тревожными взглядами.

Судья Васка произнес:

— Я лично с удовольствием проведу этот судебный процесс.

Двое пожилых мужчин нашли удобное место, чтобы присесть и дождаться возвращения Зорро.

— Чудесное утро, не правда ли, Ваше Превосходительство? — сказал дон Алехандро, обводя рукой живописный пейзаж.

Утреннее солнце щедро заливало своим светом окрестные земли, обнажая все великолепие природы. Вдаль простирались бескрайние просторы, и дон Алехандро подумал, что в этот самый миг нет на свете места прекраснее.

— Да, дон Алехандро, утро поистине прекрасно, согласился судья Васка. Он немного помолчал, словно собираясь с мыслями, а затем спросил: — Вы не держите на меня зла за то, что я по ошибке осудил вашего сына? Я бы не стал вас винить, если бы вы обо мне дурно думали.

— Нет, Ваше Превосходительство, я не испытываю к вам неприязни, — искренне ответил дон Алехандро. — Причиной всему был этот коварный койот, Хорхе Сантьяго. Он представил вам улики в качестве судебного чиновника, и в соответствии с нашими законами у вас не было иного выбора, кроме как вынести тот приговор, который вы вынесли. Даже я попался на удочку этих лживых доказательств, подброшенных Сантьяго, — дон Алехандро печально покачал головой. — Он изучил нас досконально, этот Сантьяго, и использовал наши слабости друг против друга, чтобы осуществить свои коварные планы. Зорро открыл мне глаза на то, как сильно я ошибался в отношении Диего, — дон Алехандро задумчиво окинул взглядом окрестности. — Он также заставил меня переосмыслить мое отношение к Диего с тех пор, как он вернулся из Испании. Диего — мой сын, и я горжусь тем, что я его отец. По-своему Диего защищал меня от Сантьяго, безропотно принимая на себя его обвинения. Он не мог знать, что у Сантьяго были более масштабные планы и что его жертва была напрасной. Это был акт самопожертвования, требующий огромной смелости, — дон Алехандро с надеждой посмотрел на Васку. — И когда я его увижу, я обязательно ему об этом скажу. Я надеюсь, что его скоро вернут мне. Сеньор Зорро пообещал, что он спрятан в надежном месте и в полной безопасности.

— Да, дон Алехандро, — заверил Васка. — Мы проведем официальное слушание, как только Диего вернется в Лос-Анджелес, чтобы отменить его прежний приговор и признать его невиновным по всем пунктам обвинения. Для меня будет честью исправить ту несправедливость, которая была совершена по отношению к нему.

— Благодарю вас, Ваше Превосходительство. Я не мог бы и мечтать о большем, — с облегчением произнес дон Алехандро.

Внимание их было приковано к дороге, откуда стремительно приближался экипаж, ведомый Зорро. К его задней части были привязаны три лошади агентов Сантьяго, а за ними следовал верный Торнадо. Зорро одним прыжком покинул экипаж и поклонился.

— Сеньоры, я привез вам транспорт и способ доставить пленников в Лос-Анджелес. Позвольте мне помочь вам усадить их на лошадей.

Вскоре, общими усилиями, Лосано и Аредо были водружены на двух лошадей, покорно привязанных к задней кареты. Зорро принес дополнительный порох, и мушкеты с пистолетами были перезаряжены. Дон Алехандро, засунув один пистолет за пояс, другой крепко сжал в руке, усаживаясь на оставшуюся лошадь. Он будет сопровождать пленников верхом. Судья Васка положил два мушкета в карету, где они были под рукой. Затем он сам взобрался внутрь, и экипаж издал жалобный скрип под тяжестью его внушительной фигуры. Зорро, с лукавой улыбкой, передал ему поводья.

— Ай-яй-яй… — предостерегающе проговорил Зорро, погрозив пальцем судье Васке, который, словно пойманный с поличным, виновато отдернул руку от мушкетов. В его глазах читалось последнее, отчаянное желание — собственноручно схватить неуловимого преступника. Зорро озорно склонил голову набок. — Я вижу, у вас с сержантом Гарсией есть нечто общее, Ваше Превосходительство, — промолвил он, улыбаясь и многозначительно глядя на Васку.

— И что же это может быть? — надменно спросил Васка, сверля Зорро взглядом, словно вызывая его на дерзость.

— Вам обоим так и не удалось поймать Эль Зорро! — воскликнул человек в маске, рассыпаясь искренним смехом и хлопнув ближайшую лошадь по крупу, отчего та, вместе со своим товарищем, перешла на рысь.

Васка от неожиданного толчка откинулся назад, но быстро восстановил равновесие, крепче сжав поводья и грубо одернув лошадей. Зорро, с весельем в глазах, наблюдал, как карета несется по дороге, а двое пленников беспомощно болтаются на привязи позади. Повернувшись к дону Алехандро, он заметил что-то блестящее на земле у своих ног. Наклонившись, он поднял предмет, а дон Алехандро с любопытством наблюдал за ним. Это было мужское кольцо. Зорро сразу узнал его: оно принадлежало судье Васке, который, по всей видимости, потерял его, забираясь в карету. Подняв кольцо, Зорро подошел к отцу.

— Сеньор де ла Вега, ваш сын скоро вернется к вам, — сказал он с улыбкой. — Я позабочусь об этом.

— Я буду вам бесконечно благодарен, сеньор Зорро, — ответил дон Алехандро, буквально сияя от радости, несмотря на то, что был покрыт грязью и выглядел изрядно потрепанным.

Затем Зорро протянул кольцо дону Алехандро.

— Сеньор, не могли бы вы вернуть его Его Превосходительству? — попросил он. — Полагаю, он очень дорожит им. Я бы не хотел, чтобы он плохо обо мне подумал и обвинил меня в краже.

— Да, конечно, — сказал дон Алехандро, беря кольцо и пряча его в карман. — Я буду только рад.

— О, и, э-э, вы могли бы сказать его превосходительству, что лошади, везущие его карету, принадлежат конюшне в Сан-Хуане, — добавил Зорро. — Возможно, он захочет убедиться, что они возвращены, прежде чем его обвинят в краже. Это не очень хорошо отразится на его репутации, не так ли? И вы также могли бы заметить, что карета принадлежит вашему ранчо.

Дон Алехандро бросил быстрый взгляд вслед удаляющемуся экипажу и впервые осознал, что это действительно так. Он снова повернулся к Зорро, который заключил:

— Думаю, это уладит мелкие детали, оставшиеся после нашего приключения. А теперь вам лучше поторопиться, сеньор де ла Вега, — сказал Зорро, глядя вслед карете. — Иначе судья будет в Лос-Анджелесе задолго до вас.

Он ободряюще улыбнулся отцу.

Дон Алехандро ответил на улыбку и снова поймал себя на том, что смотрит в глаза разбойнику. В эти завораживающие карие глаза. Наконец он обрел дар речи и произнес:

— Gracias, сеньор Зорро, за всю ту помощь, которую вы оказали мне и моему сыну. Мы никогда не сможем отплатить вам. Если мы можем чем-то помочь вам, только попросите.

Зорро лишь красноречиво поклонился дону Алехандро с донкихотской улыбкой на лице и ничего не сказал.

Дон Алехандро, в очередной раз восхищаясь человеком, который помогал стольким людям и ничего не просил для себя, отдал честь Зорро и пустил коня в галоп, чтобы догнать судью Васку и пленников.

Зорро посмотрел им вслед, а затем свистнул Торнадо. Несколько минут он стоял, поглаживая жеребца по шее.

— Скоро, Торнадо, — тихо проговорил он. — Скоро все закончится, и я смогу вернуться домой свободным человеком. Свободным приходить и уходить, когда мне вздумается. Свободным спать в своей собственной постели, в своей собственной спальне, — в последний раз дружески похлопав лошадь по плечу, он добавил: — И снова могу досаждать своему отцу своими никчемными выходками.

Торнадо фыркнул, словно поняв его, и тряхнул головой, когда Зорро запрыгнул в седло.

Во время оставшегося пути до Лос-Анджелеса дон Алехандро время от времени поглядывал на возвышающиеся вокруг холмы и видел то, что и ожидал увидеть: Зорро, наблюдающего за ними издалека. Когда они были уже в полумиле от пуэбло, Зорро появился прямо перед ними на холме. Торнадо встал на дыбы и яростно забил копытами, Зорро в последний раз отсалютовал им, развернулся и ускакал, оставив за собой небольшое облако пыли. Дон Алехандро понял, что больше не увидит Зорро. Его работа была закончена. Понукая лошадь, дон Алехандро поравнялся с каретой.

— Уже недалеко, Ваше Превосходительство. Скоро мы будем в Лос-Анджелесе.

— Это хорошо, дон Алехандро, — ответил судья Васка. — У меня в животе урчит от голода. Я ничего не ел с прошлого вечера. Давайте поторопимся и отведем этих заключенных в тюрьму, а потом вместе позавтракаем в таверне.

— Прекрасная идея, Ваше Превосходительство! — поддержал дон Алехандро.

Они ускорили шаг и вскоре выехали на площадь и подъехали к воротам куартеля. Дон Алехандро громко позвал.

— Откройте! Быстро приведите сержанта Гарсию! У нас есть пленники!

Вскоре вокруг них собралась толпа зевак.

Сержант Гарсия, услышав шум, поспешил к воротам и замер с открытым ртом, увидев разворачивающуюся перед ним картину. Судья Васка, кряхтя, вылезал из кареты, а дон Алехандро, сжимая пистолет в руке, продолжал зорко следить за пленниками. Оба пожилых мужчины выглядели потрепанными и грязными. Дон Алехандро, впрочем, выглядел еще хуже. Время, проведенное вдали от Лос-Анджелеса, явно не пошло ему на пользу. Узнав судью Васку, сержант вытянулся по стойке смирно.

— Ваше Превосходительство! Чем мы обязаны удовольствию видеть вас в нашем славном городе? — спросил он, переводя взгляд с судьи на заключенных и обратно.

— Сержант, — приказал Васка. — Отправьте этих заключенных в тюрьму по обвинению в покушении на убийство, государственной измене и заговоре! Я назначу дату суда после завтрака.

— Покушение на убийство...? — пробормотал Гарсия. — Но на кого...?

— На дона Алехандро де ла Вегу и меня самого, сержант, — сказал Васка, пытаясь отряхнуться от пыли. — Мы обсудим все детали после еды. Это все, сержант!

Гарсия вытянулся по стойке смирно и отдал честь, проговорив:

— Так точно, Ваше Превосходительство!

Судья Васка повернулся к дону Алехандро, который только что спешился, и, указав на таверну, предложил:

— Пойдем?

— С удовольствием, — ответил дон Алехандро, слегка поклонившись, и они вместе направились через площадь.