Одиссея капитана Себрастиана (джен)

Солнце садилось, и спокойное море жидким золотом разливалось в бухте Махико. В этот вечерний час город готовился к особенно веселому времени. Времени, когда толпы разноцветных пони наводнят улочки. Кто-то выйдет из дома, чтобы совершить ежевечерний неспешный моцион в парке чопорного «белого города», как называли здесь квартал аристократии. А кто-то утопит «пестрый город» в вине, шумных спорах и нехитром, но безудержном веселье бедноты.

Самое время оставить, наконец, работу и позволить себе расслабиться. По крайней мере, так думали плотники с верфи Махико, прибиравшие рабочие места. Навиеро, бригадир, обходил ангары, отмечая на листе бумаги, какие пункты плана и по каким кораблям были выполнены сегодня. Завтра с утра можно будет наметить новые задачи, а пока что — следовало бы отчитаться перед начальником верфи и уточнить пару моментов. С этими мыслями бригадир направился к двухэтажному зданию почти у самого входа на территорию верфи — там располагался кабинет Астиеро, и в окошке как раз зажегся свет: тот явно решил задержаться сегодня на работе. Навиеро вздохнул — с высокой вероятностью и ему нескоро еще доведется выбраться из цепких когтей бюрократии. Но делать нечего, ежевечерний отчет следовало всё же представить, а значит, придется идти в контору.

В дверях он столкнулся с выходившим Шип Райтом, одним из плотников. Тот выглядел донельзя довольным, и Навиеро понадеялся, что сумел удержать на морде деловую задумчивость. Хотя очень захотелось сплюнуть прямо ему под ноги. Райт безусловно был прекрасным мастером. Лучшим, пожалуй. Но осознание собственных талантов явно не шло ему на пользу: молодой плотник, по мнению бригадира, стал чересчур высоко задирать нос. И подозрительно часто мелькать в конторе вместо плотницкого ангара. Хотя неизвестно еще, что хуже — его отлучки или самодовольное задумчивое бахвальство во время работы. Может, если он наконец-то получит то место, о котором так страстно мечтает, всем и правда станет легче?

Шип Райт мыслей Навиеро не читал, а потому просто молча кивнул ему и поспешил в ангар, что-то насвистывая себе под нос. Сегодня ему почти удалось убедить начальника верфи, что он не найдет себе лучшего преемника. А ведь преемник понадобится, и очень скоро, это в Махико знали ну буквально все. Старый начальник порта решил оставить дела и посвятить время семье и недавно родившемуся внуку, а свое место — передать начальнику верфи, как бы расширяя привычные тому полномочия на весь порт. Это был значительный шаг вперед для начальника верфи, и, насколько знал его Шип Райт, такой блестящей возможности Астиеро не упустит, тем более, если объявлено это будет на каком-нибудь званом вечере, одном из тех, которые так любила аристократия Махико. Что поделать, собираться компаниями было в самом духе этого города, но раз уж «элита» не могла себе позволить расслабиться и покутить, как делали обитатели «пестрого города», приходилось искать иные способы. И, насколько помнил Райт, ближайшего «тихого вечера за ужином и картами» не придется долго ждать. Так что можно было считать, что верфь уж практически в копытах Райта, чему единорог был несказанно рад. Он слишком долго работал над тем, чтобы заполучить ее, даже очаровал Мейфлауэр, которой верфь отошла бы де-юрэ…

С этими мыслями он зашел в ангар, намереваясь побыстрее забрать вещи и отправиться домой. В последнее время он старался не общаться с товарищами, которые не упускали случая подшутить над, как им казалось, витавшим в облаках плотником. Как назло, напарник по смене не мог не заметить хорошего настроения Райта и, усмехнувшись, спросил:

— Что, Райт, уже готовишь нам перемены на работе?

— Еще какие! — фыркнул тот, отмахнувшись хвостом. — Поверь, дружище, когда я тут стану начальником, всё изменится до мельчайших деталей! Я уже даже распланировал: если работать в три смены, а не в две, мы сможем ремонтировать корабли куда быстрее, чем сейчас, — он осекся, сообразив, что повторил то же самое, что буквально пять минут назад говорил начальнику верфи.

Напарник, казалось, ждавший именно такой реакции, тихо хрюкнул в копыто. Райт разозлился, но постарался ничем не выдать этого — не хватало еще, чтобы его начали специально провоцировать, чтобы потом вдоволь поржать где-нибудь в кабаке. Ничего… вот когда он тут и правда станет начальником — всем им… будут перемены! Еще какие!

— А ты знаешь, что в твоем идеальнейшем плане есть просчет? — как бы между прочим спросил его напарник, с фырканьем плескавшийся у бочки с водой, чтобы смыть пыль и пот трудового дня.

— В каком смысле? — Райт насторожился.

— Ну, ты столько вложил сил, чтобы стать начальником этой верфи, а тут возвращается эта кобылка, Мистфлауэр. Я слышал, ее в очередной раз выгнали из пансиона и, вроде, все смирились с тем, что призвание корабельного мастера подходит ей куда больше, чем просто роль благородной леди. Говорят, «белый город» вчера гудел, как улей чейнджлингов, — единорог магией поднял бочку и окатился целиком. Весело фыркнул и встряхнулся, отчего брызги мелкой водяной пылью осели на шкуре Шип Райта. Не будь он так поглощен неожиданной новостью, он непременно бы возмутился, но сейчас его интересовало совсем другое.

— Откуда знаешь?

— Да об этом вся верфь знает, по-моему, кроме тебя. А, ну да. Ты же вчера тоже торчал в конторе, перебирая бумаги, и пропустил пламенное выступление начальника. По-моему, старина Астиеро окончательно решил поменять дочерей ролями. Боюсь, мисси Мэй будет… не в восторге, когда поймет, что ты врал ей всё это время. И вообще… влюблен в верфь, а не в нее. Но можешь признаться в этом плавно, ее деятельная сестричка будет здесь только через пару месяцев. Впрочем, шансов у тебя всё равно теперь нет.

— Почему? — Райт благополучно пропустил мимо ушей большую часть болтовни напарника, но вот последние слова, сказанные с твердой уверенностью, заставили его усомниться в том, что тактика обольщения, успешно срабатывавшая с Мейфлауэр, которой, в общем-то было откровенно наплевать на дела верфи, вдруг не сработает с ее младшей сестрой.

— Ты же помнишь, как она заявила отцу при всей верфи, что если и выйдет замуж по расчету, то разве что за самого знаменитого капитана в мире.

— Ах, ты об этом. Ну что ж, этому… знаменитому капитану ведь надо будет где-то чинить свой корабль, верно? И нельзя не признать, что я — лучший плотник на верфи Махико.

Напарник сдержанно фыркнул. Наблюдать за гарцующим Шип Райтом было весьма забавно. А главное — за столь длительный срок ухаживаний за старшей дочкой начальника порта, которой должна была принадлежать верфь формально до приезда сестры, единорог уже привык считать ее практически своей. Что ж, тем интереснее будет посмотреть, как он запляшет от новых новостей.

— Боюсь, если всё пойдет так, как хочет мисси Мист, первое, что сделает этот капитан — это выгонит тебя отсюда поганой шваброй. Помнится, вы никогда особо не ладили, а шаманы, говорят, ничего не забывают…

— А при чем тут шаманы? — Райт окончательно потерял нить рассуждений.

— Дружище, тебе стоит хотя бы иногда отрываться от ресторанов «белого города», чтоб пропустить по сидру с нами. Нельзя ж, ну в самом деле, настолько жить в своих желаниях. Тогда б ты наверняка слышал эти восторженные шепоты о том, что некий капитан Себрастиан умудрился раздобыть у пегасов летучий корабль.

— Себрастиан… какое знакомое имя. Погоди! Ты что, хочешь мне сказать, что… ах ты, полосатая шкура, чтоб тебе леталось повыше! Обломать бы этому выскочке крылья.

— Удачи, чо ж. Тебе ее понадобится немало, знаешь ли. Ты ж не думаешь, что будешь первым, кто пытался это сделать? Место где-нибудь в пятой сотне тебя устроит? — плотник попытался перевести разговор в шутку.

— О, не волнуйся, дружище. Ты же знаешь, какой я скромный, — Райт весело рассмеялся, и напарник, робко улыбнувшись, перевел дух.

Он развернулся и направился к своему шкафчику, чтобы забрать вещи. Шип Райт проводил его взглядом и отошел ко входу в ангар. Обычно он никого не ждал, потому что спешил в белый город, к Мэйфлауэр, но сегодня всё складывалось донельзя удачно. Мэй как раз вчера сказала, что будет занята какими-то семейными делами, а значит, у Райта было время, чтобы пройтись по портовым тавернам. Нельзя же, в самом деле, как сказал напарник, совсем ничего не знать о том, с кем, вероятно, придется соперничать за место под солнцем. Он прищурился и погрозил горизонту копытом. Ничего, шкура, раз у тебя так много недоброжелателей, будь уверен, кто-нибудь да потопит твое корыто. А уж я помогу, не беспокойся. И с «места в пятой сотне» можно провести комбинацию, чтобы стать единственным. Единственным, кому все-таки удалось поставить тебя на то место, которого ты и заслуживаешь.

Мимо прошел напарник, и Шип Райт очнулся от размышлений. Сидр, говоришь? А ведь это вполне себе идея… Где еще искать помощников таком… щекотливом деле, как не в портовом кабаке?

— Подожди меня! — крикнул Шип Райт, состроив на морде самое что ни на есть дружелюбное выражение, и бросился догонять напарника. — Ты совершенно прав. Нельзя настолько забывать друзей. По сидру? Я угощаю!

В таверне было шумно, грязно и противно пахло кислым сидром. Шип Райт вздохнул и невероятным усилием воли заставил себя продолжать непринужденно улыбаться. И что все находят в этих варварских заведениях?.. Кошмарное место. Однако придется терпеть и улыбаться, иначе никак — нужно же как-то выяснить побольше подробностей про чересчур нахальную зебру. Райт расположился за большим круглым столом, взял для виду кружку сидра и навострил уши. Пока что выпивохи обсуждали прошедший день, не более того. Иногда вставляя многозначительное «м-м-да», Райт ждал. Первому менять тему не хотелось, зачем привлекать лишнее внимание?

Прошла, казалось, целая вечность, хотя часы на стене таверны показывали, что не больше часа, и Райт уже подумывал, не уйти ли ни с чем. Но потраченного впустую времени было ужасно жаль, так что он уже почти решился первым начать разговор об одном полосатом капитане, но это не понадобилось. Завсегдатаи наконец-то дошли до того состояния, когда всем хотелось слушать байки, и кто-то с соседнего стола ткнул в спину одного из матросов.

— Так что, Абрис, говоришь, ты его видел? Ну, расскажи еще раз, а?..

— Видел, а то как же! — важно подтвердил Абрис и выразительно щелкнул копытом по полупустой кружке, намекая на плату за свой рассказ.

Новая кружка сидра появилась перед ним буквально по волшебству. Матрос неторопливо сдул пену, обвел глазами притихших слушателей и добавил:

— Своими собственными глазами! — удовлетворенно кивнул мисочке с солеными сухариками, закинул пару в рот и начал: — Да вот и видел! Так близко, словно у пристани в порту! Летучий корабль. Прямо в Юни-Корнуолле, над главной площадью!

— Эва какой! Все хотят швартоваться над главной площадью! — весело крикнул кто-то. Грянул хохот. Рассказчик важно пережидал шутки и смех, потягивая сидр. Шип Райт подвинулся поближе, надеясь разобрать что-нибудь любопытное в многоголосом гуле толпы.

— А паруса, паруса-то какие, Абрис? — историю, похоже, уже успели выучить чуть ли не наизусть и теперь ждали повторения отдельных любимых моментов.

— Паруса-то? Нижние-то обычные, прямые. А брамселя у него — веером разворачиваются!

— Ох ты ж, чего удумают! Веером! Да где ж такое видано-то?! И что же, выдерживают?

— А чего ж нет-то! Они ж из грифоньего шелка! Прочные, как броня гвардейцев! Оттого и корабль летает быстрее ветра!

Райт тихо скрипел зубами: что за пьяный бред ему приходится выслушивать! Шелк на паруса пускать — чушь! Глупое расточительство, всем известно, что грифоний шелк тонкий, хотя и прочный! Летать быстрее ветра… типичные россказни подвыпивших матросов, которым хочется поскорее завершить унылый переход. Все они… летают. Быстрее… Но вдруг? Вдруг мелькнет что-нибудь, что наведет его на хорошую мысль? Мелочь, финтифлюшка, деталь… Ему ведь много-то не требуется, только бы зацепиться, а уж там — берегись, полосатая шкура!

— А капитаном у них — земнопони!

— Да ну! Брешешь! Да ла-адно! — загомонили в таверне. Абрис фыркнул:

— Да это вон, всем купцам известно, по-моему. А некоторые толкуют, что сын это. Ну, капитана Себрастиана.

— Таки уж и сын уже?

— Да своей башкой подумай, стал бы он кому другому корабль дарить! При всём честном народе Трипони, между прочим, подарил! Вот просто взял — и подарил! Сам там был!

Райт тихо фыркнул: сын, значит? Вот вы и просчитались, мисси Мист! Опоздали маленько, кто-то успел положить глаз на вашего «знаменитого капитана»!

— Да байки это всё! Знаю я того Фишинга, он бегал в рыболовной артели Хувра! Я его помню хорошо, он к нам на корабль пробраться пытался, дважды лично его из ящиков с грузом вынимал! Ой, умора, как вспомню его мордашку!

— Да и сын-не сын, разницы-то! Подарил ведь! А корабль-то всё равно хорош, корпус у него такой…

— Избавь от подробностей, не то меня стошнит прямо здесь! — внезапно донеслось откуда-то из темного угла весьма раздраженным голосом.

Райт тут же навострил уши и резко обернулся. За дальним столиком сидели три фигуры в длинных плащах с капюшонами.

— Не любо — не слушай, а врать — не мешай! — назидательно произнес Абрис.

— Ври, да не завирайся! — дерзко ответила одна из фигур, привставая. Капюшон сполз от резкого движения, и Райт с удивлением уставился на длинные ушки с кисточками на концах, вертикальную щель зрачка и клыки, на мгновение блеснувшие из-под верхней губы.

«Бэт-пони…» — мысленно ахнул Райт.

— А ну, тихо там! — трактирщик стукнул копытом по стойке, гася готовую разгореться потасовку. — Охота копытами махать — выметайтесь на улицу, а здесь чтоб ни-ни!

— Больно надо! — задрав нос, ответила бэт-пони и села на место, нахлобучив капюшон по самый нос. Один из ее товарищей негромко прошипел что-то и тоже демонстративно отвернулся.

Шип Райт прищурился: кажется, ему улыбнулась удача? Он быстро окинул взглядом портовый кабак — всем сейчас куда интереснее было продолжать восхищаться необычным летучим парусником, начинать драку всем было скорее лениво, тем более, что и трактирщик прямо запретил, так что выпивохи потихоньку отворачивались от подозрительного угла и снова терзали рассказчика вопросами. Подхватив со стойки четыре кружки сидра, Райт вальяжно, даже почти вразвалку прошел к столику бэт-пони и бесцеремонно опустился на свободную циновку. Три пары глаз с вертикальными зрачками хмуро и недобро уставились на непрошенного гостя.

— Мне показалось, вы не разделяете восторга по поводу… новой игрушки капитана Себрастиана?

— Вам показалось, — холодно отозвался один из бэт-пони, ковыряя вилкой овощное рагу. — Нам с грозовых облаков плевать на капитана Себрастиана и все его игрушки скопом.

— Но… вы только что?.. — опешил Шип Райт.

— Это-то? Это Гастону и Гейл надоело слушать про «Лайтинг» Нэда Фишинга, из-за которого у нас стало сильно меньше клиентов! — простодушно пробасил третий, получил тычок в бок от Гейл и умолк.

— Значит, я все-таки не ошибся, и вам досаждает…

— Не всё ли вам равно, кто и что нам досаждает? — перебил его тот, кого назвали Гастон. — Если вам нужна перевозка — прошу ближе к делу, если нет — проваливайте, мне и так изрядно испортили аппетит этим вечером!

— Нет, перевозка мне не требуется, — протянул Шип Райт и прежде, чем кто-то из бэт-пони успел снова попытаться его прогнать, добавил: — А вот команда?..

Прикрыв глаза, он откинулся чуть назад, с усмешкой отмечая, что все трое повернулись к нему с плохо скрываемым интересом.

— Видите ли, какая штука… Мне не наплевать на капитана Себрастиана. А вам — на его игрушку. Летучий корабль, я имею в виду. И, возможно, мы могли бы объединить усилия, чтобы… немного сбить спесь с неотесанных выскочек?

— И что вы предлагаете? — осторожно спросил Гаст.

— О, пустяки. Чуточку срывов поставок… пару устрашающих маневров? Не знаю, может быть, перехват груза…

Гастон поморщился.

— Не втягивайте нас в ваши грязные дела.

— Ну что вы! — Райт тихо фыркнул. — Всего лишь предлагаю вам занять достойное место в этой... борьбе конкурентов. Короли ночи не должны влачить жалкое существование по подобным кабакам!

— Идемте! — хмуро бросил Гаст своим и, поднявшись, достал кошелек. — Здесь сегодня… слишком много народу.

— Позвольте, я заплачу! — Райт внимательно наблюдал за реакцией, выложив на стол пару битов.

— Мы сами! — огрызнулся Гаст, пересчитывая мелочь на щербатом столе.

— И всё же…

— Мы. Сами, — отрезал он. — «Королям ночи» пока что не приходится ловить подачки.

Троица ушла, так и не притронувшись к сидру, тихо перешептываясь между собой. Райт, прищурившись, смотрел им вслед. Пока что не приходится. Пока…

Капитан Себрастиан вытащил на палубу легкий плетеный столик и, наслаждаясь теплым вечером, потягивал чай. В череде заказов выдался небольшой перерыв, и можно было позволить себе уйти чуть дальше в море от земель пони, укрыться на малоизученных островах и немного расслабиться. Часть команды отправилась бродить по острову, часть, кажется, ушла в кубрик и, вероятно, травила байки, раз никаких признаков азартных игр слышно не было. Атаманша дремала, свернувшись клубком вокруг чайника, то ли грея полосатое пузо, то ли пытаясь не дать заварке остыть. В любом случае, и кошка, и капитан были в выигрыше, разве что иногда от небрежного взмаха пушистого хвоста в чашку сыпались шерстинки, но это была небольшая плата за спокойный летний вечер.

— Бандитка ты. Как есть бандитка, правда же? — фыркнул Себрастиан, отставляя чашку чуть в сторону от подергивающегося хвоста.

Кошка приоткрыла один глаз и широко зевнула, одновременно подставляя лоб под почесывания. Она, в общем-то, никогда не пыталась строить из себя послушную домашнюю кошечку, и полосатый копытный прекрасно это знал. Что особенно радовало Атаманшу — и не пытался ее воспитывать, разве что изредка, когда кошка и правда переходила всякие границы приличий.

Себрастиан сделал еще глоток чая и блаженно потянулся. Ничто не нарушало идиллию, и он подумал, что было бы неплохо остаться здесь, на островах, еще на пару дней в надежде на такие же вечера.

Словно в ответ на его мысли, массивный якорь тяжело шлепнулся в воду сверху, чудом не расколошматив «Иппотигру» планширь правого борта. Себрастиан со вздохом поднял глаза к небу — так и есть, «Лайтинг» во всей своей красе. Определенно, капитану Фишингу надо что-то делать с глазомером… Или с нервами. Это уже второй раз за месяц… Зная примерный запас терпения уж каких бы то ни было духов, можно с уверенностью предположить, что в следующий раз Нэд «не промахнется».

Атаманша хмуро пригладила вставшую дыбом шерсть на спине и плотнее обхватила лапами фарфоровый чайник. Еще бы, эта кошка повидала вещи и пострашнее, чем падающие с неба якоря. С неба падали чейнджлинги вместе с их Королевой, ящики с инструментами, ядра донны — пф, ну, теперь вот якорь упал, подумаешь, горе какое! Вот то, что набрызгал соленой водой на чистую шкуру — вот это обидно, придется снова вылизываться, а это ужасно, ужасно невкусно, когда на язык попадает соль. И к тому же, это портит шикарную шубку.

Капитан с кошкой наблюдали, как точно рассчитанный по длине канат коснулся палубы, слегка дернувшись. Атаманша зевнула — сегодня ей не хотелось охотиться, да и соленые брызги нельзя было просто взять и простить. Кошка знала — если делать вид, что игнорируешь гостей, они быстрее начнут давать вкусности. Так что — бойкот и игнор. Разве что Нэд возьмет с собой своего корабельного кота?.. Или корабельный кот соизволит спуститься собственной рыжей персоной. Вот с потомком можно бы и пообщаться — куда он смотрит, почему его подопечные позволяют себе такие оскорбления в адрес почтенной корабельной кошки?!

— Удивительно, как ты еще никого не потопил, — как бы между прочим заметил Себрастиан, когда сам капитан летучего корабля спустился на палубу Иппотигра.

— Знал бы кого — непременно бы потопил! Посмотри! — без приветствий хмуро отозвался Нэд, бросив на стол вскрытый конверт.

Атаманша, хоть и не была настроена на охоту, привычным ловким движением лапы прижала легкую бумагу, и Себрастиан, погладив кошку, взял письмо, пока его не успел унести ветер. Гордая собой и своими инстинктами кошка немедленно поднялась на лапы и сунула нос в послание — надо же посмотреть, что там такого начеркали копытные в странной шуршащей штуке, с которой то можно играть, то нельзя.

«Прочь с дороги бескрылый выскочка падать с такой высоты может быть болезненно», — гласила короткая записка, собранная из разномастных букв, вырезанных из каких-то газет.

— Как мило. Что ж, поздравляю, — усмехнулся Себрастиан, аккуратно вкладывая послание обратно в конверт.

— С чем? — удивился Нэд, машинально пряча письмо в карман летной куртки.

— С началом твоей собственной коллекции писем с угрозами. У меня таких сотни три, если не больше. Не упусти свой шанс, где-то через пару-тройку лет профессиональной деятельности достойных экземпляров для коллекции становится ничтожно мало.

— Странно, что ваш оптимизм, капитан, не входит в число качеств, которые приписывают вам в тавернах, — старпом с «Лайтинга», Винджаммер, мягко спланировал на палубу, по привычке придирчиво осмотрел крылья и сложил их.

— Мне вообще приписывают не очень-то много положительных качеств, как ты мог заметить. По мнению большей части сплетников в тавернах, я меркантильный беспринципный торгаш. И вообще зебра. Краткое емкое слово, чтобы выразить отношение ко мне, ты не находишь? — усмехнулся Себрастиан. — Чаю?..

— С медом и вареньем, да?! — когда успела слететь малышка Виндпафф, младшая сестренка старпома, никто из присутствующих заметить не успел.

— Пафф! Сколько раз я тебе говорил, что сладкое портит аппетит перед едой! А ну, марш наверх, не мешай взрослым разговаривать! — старпом тут же состроил из себя «непререкаемый авторитет старшего» и даже насупился для важности. То ли по привычке, то ли действительно не хотел пугать ее разговорами о том, что какие-то неизвестные бандиты угрожают экипажу «Лайтинга», а значит — и ей.

— А Гореб говорит, что сладкое полезно для ума! А я уже большая, и тоже могу разговаривать! — нисколько не смутившись, Паффи показала Винждаммеру язык и повернулась к Себрастиану, — А можно мне сегодня чашку с серебристым замком? Это моя любимая!

— Нельзя! — Винджаммер не дал капитану ответить. — Ты ее точно однажды разобьешь. И вообще, это офицерский разговор, юнги не допускаются! Марш наверх!

— А мы не на «Лайтинге»! Тут другая су-бор-ди-нация! Капитан Себрастиан, можно мне чашку с серебряным замком? Ну пожалуйста!

— Дожили! Про отсутствие субординации на «Иппотигре» известно даже юнгам с других кораблей! И как это я только допустил такую ужасную утечку информации? Наша репутация злобных зебр-пиратов потоплена, мне ничего не остается, кроме как выдать Пафф ее любимую чашку и удалиться на камбуз ставить чайник, — Себрастиан театрально раскланялся перед малышкой и тихо фыркнул: — Винд, перестань так смотреть на нас обоих. Она уже сотню раз из нее пила. Она всегда ее берет, когда приходит в гости.

— Да! И в первый же раз уронила! — иногда тот бывал донельзя упрямым в своем стремлении как следует присматривать за младшей сестренкой.

— Всего лишь небольшой скол, перестань вечно ей это припоминать, — Себрастиан боднул довольную своей маленькой победой Паффи в бок и действительно ушел на камбуз, широким жестом предлагая гостям располагаться, как им удобно.

Винджаммер сел у стола и вздохнул: когда сестренка была в гостях на «Иппотигре» в самый первый раз, капитан тоже предложил всем чай. Увидев изящную нежно-голубую фарфоровую чашечку с красивым серебристым замком на фоне гор, Виндпафф тут же потянулась рассмотреть ее поближе. От резкого движения чуть не потеряла равновесие и рефлекторно распахнула крылышки, чтобы не упасть… Услышав звон, Винджаммер, помогавший достать с верхней полки заварку, обернулся и… подумал, что умрет на месте от стыда. Он тогда рявкнул на сестренку и бросился собирать осколки от безвозвратно разбитого блюдечка, бормоча, что он всё склеит. А увидев клеймо на одном из осколков, похолодел. В посудной лавке он однажды видел сервиз этого же мастера, и цена у него была — заоблачная. Виндпафф испуганно замерла на подушке, когда он бросил на нее яростный взгляд. Попыталась «незаметно» поставить обратно чашку, которую уже успела схватить. Она пошаталась и упала на бок, тонкий кусочек глазури откололся и упал рядом. Винд был готов высказать ей всё, что думает о ее неуклюжести. Он не успел только потому, что заметил, что в каюте повисла тишина. Он обернулся к Себрастиану, прижав уши, и только тогда заметил его недоумение.

— Успокойся, пожалуйста. Это всего лишь блюдце. Но спасибо за помощь — в этой каюте живет еще и кошка, которая считает всё здесь своей собственностью и совершенно не привыкла смотреть, куда наступает.

Сейчас Себрастиан отреагировал на письмо с угрозами так же спокойно, как в тот день на разбитое фарфоровое блюдечко. И, кажется, Нэд остался в том же недоумении, что и сам старпом тогда. Винджаммер проводил Себрастиана долгим взглядом — всякий раз, когда они встречались, капитан «Иппотигра» удивлял его. Образ жесткого расчетливого пирата и дельца, созданный байками из таверн, настолько отличался от реальности, что Винджаммер никак не мог их совместить в своем восприятии. Манеры, мимика, жесты — да просто действия, всё, он делал всё наоборот, словно в насмешку над теми, кто поддавался рассказам завсегдатаев таверн. Начиная с того, что капитан Себрастиан всегда лично наливал гостям чай…

— По-моему, ты совершенно зря настолько уж всполошился, бесполосый. Мало ли чего на свете ветер носит. А уж угрозы конкурентов — это вообще значительная часть милых деловых игр.

— Я бы, может, и не всполошился, — язвительно отозвался Нэд, притягивая поближе сахарницу. — Если бы за несколько рейсов до появления этой странной угрозы мы не попадали в странные, неестественные полосы шквала. В последний раз, между прочим, нас тряхнуло так, что мы еле загнали молнии обратно в контейнер. Я думал, нам весь трюм разворотит… Не смотри на меня, как на полного идиота! Естественно, я проверял груз перед тем, как отправиться в рейс. И я тебе точно могу сказать, что все ящики с молниями были надежно запечатаны.

Нэд вынул из кармана конверт и снова перечитал короткое письмо. Вздохнув, положил его на край стола, прижав блюдцем. Себрастиан перехватил у Виндпафф вазочку с медом, которую маленькая пегаска явно вознамерилась прикончить в одиночку, и задумчиво спросил:

— А как вообще появился этот конверт? Я не заметил, чтобы на нем были обожжены края, он не был доставлен почтой драконьего пламени? — он потянулся, чтобы еще раз рассмотреть письмо и убедиться в правильности своего предположения.

— Я нашел его утром в трюме, когда искал Синдбада.

— Занятно. Интересно, кто бы мог походить по «Лайтингу» незамеченным, — протянул Себрастиан, вертя письмо перед глазами. Увы, никаких зацепок не было заметно. Просто самый обычный, ровный лист бумаги с приклеенным текстом. Не очень грамотным, к тому же: неизвестным явно было лень возиться с такими мелочами, как запятые.

— Не сказал бы, что совсем незамеченным — неизвестных... доброжелателей точно видел кот. Он встретил меня в трюме и показал письмо. Очень шипел.

— Жаль, что он не умеет говорить на языке пони! — Паффи первая подумала, что такой важный свидетель мог бы быть очень полезен.

— Может, есть какое-нибудь заклинание? Или зелье? Мы и правда могли бы расспросить Синдбада, и всё сразу бы стало гораздо проще.

— Да наверняка. Я даже думаю, что наш дорогой друг из Неапоня, господин Джокольери, как маг и большой специалист по котам, мог бы помочь. Но я бы предпочел не связываться с магией, пока проблема решается и без нее, — Гореб как раз вышел на палубу из кубрика и слышал обрывки разговора.

— А она разве решается? Я не думаю. Мы ведь пытались выследить тех, кто устраивает этот саботаж. Еще с тех пор, как поняли, что шквалы не случайны. Но ни одна вахта ночных гостей не видела, — произнес Винджаммер. — А я всем велел держать ухо востро!

Повисла неожиданная пауза, и присутствующие молча переводили взгляд с одного на другого, словно не понимая, кто сейчас должен отвечать. Тишину нарушало только тихое похрустывание — Паффи заметила вазочку с медовым печеньем и радостно лакомилась, пока взрослые были слишком заняты, чтобы делать ей очередные замечания о вреде сладкого до ужина.

— Выследить... саботаж... — наконец с усмешкой передразнил пегаса Себрастиан. — Гореб, мне кажется, нам стоит написать командору Дженкерсу, что его система воспитания офицерских кадров идеальна. Я всё ждал, что ты скажешь, что приказал усилить патрули дозорных… без обид, Винд.

— Гореб, а как можно кому-то натянуть глаза на задницу? — вдруг звонко спросила Виндпафф. — Почему вы на меня так смотрите? Это что, больно и плохо, да? Но это Винд так сказал вахтенным сегодня...

— Винджаммер, я же просил тебя быть аккуратнее в выражениях! — поморщился Нэд. — Ты как будто не знаешь, что на нашем корабле у Пафф везде есть ушки.

— А я бы этим вашим попугаям не только натянул, а еще и пришил покрепче, чтоб не закрывали! — донеслось от двери.

— Мбици, — сквозь зубы произнес Себрастиан. Естественно, кто же еще мог быть достаточно вездесущ, чтобы оказываться в нужное время в нужном месте и при этом — слышать и комментировать исключительно ругательства? — Ну хотя бы на моем судне можно оградить жеребят от ругани?..

— А я и не ругал Паффи! — Мбици похлопал честнейшими глазами. — Я просто сказал, что вахтенный, который не способен выследить скользкого червяка — это инвалид, которому...

— Мбици, мы пили чай.

— …надо помочь выполнить свои прямые обязанности, — невозмутимо договорил он и сел рядом. — Да, я иногда умею говорить заумно. А твое запаренное сено — горькая гадость!

— Неправда! — горячо вступилась малышка Виндпафф. — Вот теплое молоко с пенками — вот это настоящее дерь-мо!

Винджаммер бросил на Себрастиана извиняющийся взгляд: Паффи всё еще не всегда понимала, когда не стоило использовать в разговоре слова, услышанные от отца. Тот лишь закатил глаза и сделал пару глотков чая. Гореб усмехнулся и заметил:

— Просто, Пафф, его мало кто умеет вкусно готовить. Вот, например, донна Маргарита — умеет.

— Нашел, кого к ночи помянуть, — фыркнул Себрастиан. — Хотя не могу не согласиться, у нее оно действительно получалось таким, что не вызывало отвращения. Но если бы дражайшая бабуля умела вкусно готовить еще что-нибудь, кроме теплого молока, — цены б ей не было.

Нэд хихикнул и уткнулся в чашку с чаем. Определенно, на палубе Иппотигра все проблемы становились совсем неважными, а всякие опасности — неопасными. Может, и правда зря он так всполошился из-за глупого письма? Безграмотного, к тому же. Мало ли на свете шутников?

На самом деле, он бы и не стал показывать ничего капитану Себрастиану, наверное, зачем его впутывать в это? Ничего ведь, кроме этого письма, и показать-то они не могут. А сейчас… Нэд не мог понять, правда ли капитан считает это обычным делом, или все-таки будет беспокоиться, пусть и глубоко в душе, ничем не выдавая своего волнения за Нэда? Если второе… было немножко совестно: как жеребенок, ну правда, прилетел, сбросил проблему с больной головы на здоровую, как говаривал Рафл Пеш, и был таков. А капитан Себрастиан вот волнуйся теперь. Но в то же время просто… хотелось с кем-нибудь поделиться ситуацией. Всё-таки подобные анонимные угрозы выводят из себя. Нэд всегда считал, что друзьям надо всегда говорить правду, а с противником встречаться открыто и честно. А подобное поведение ему казалось… подлой трусостью, что злило и его, и команду. Винджаммер, воспитанный в семье военного, тоже предпочитал прямые поединки, даже если не всегда выигрывал. Виндпафф, его младшая сестренка, тоже рвалась «в бой», и отсутствие противника в зоне видимости ее, кажется, не останавливало. Ее вообще мало что могло остановить.

— Ты не сердишься? — шепотом спросил Нэд у Себрастиана, уткнувшись в чашку с чаем. Тот только удивленно поднял бровь. — Ну, что я так… внезапно появился, с этим письмом и вообще… Вроде уже не пустобокий малыш, чтобы вот так бежать и… ябедничать.

Себрастиан фыркнул и молча качнул головой.

— Я, кажется, вовсе не запрещал тебе… бегать. Хотя до сих пор не привык, что ты теперь буквально падаешь с неба. Впрочем, если я смог научиться не обращать внимания на выходки Мбици, падающие рядом с моим бортом якоря тоже скоро перестанут меня беспокоить.

Нэд смущенно прижал уши. Почему-то швартовка «Лайтинга» до сих пор вызывала сложности у экипажа. Да и переходы в целом, пожалуй. Стоило поднять корабль над уровнем воды, и все правила, которые знал Нэд, вдруг оказались совершенно бесполезны. Воздух был совсем не такой, как море, и «Лайтинг» вел себя совсем непривычно. По крайней мере, на «Иппотигре» Нэд не сшибал причалы с такой частотой, как теперь на «Лайтинге» флюгеры с каких-нибудь особенно высоких зданий. Возможно потому, что на «Иппотигре» всегда кто-то успевал подстраховать и поправить. А учиться управлять «Лайтингом» пришлось вот буквально на ходу: высчитывать углы, наклоны и радиусы, смотреть, как ведет себя судно в различных условиях…

Что-то, конечно, рассчитали конструкторы при строительстве, но Нэд уже сейчас мог дать несколько поправок. Точнее, это Клауд Найн, старший механик, могла подробно объяснить, чем теория и модель отличается от реального летучего парусника. Нэд старался разобраться в потоке формул, которые Клауд записывала в судовой журнал, но остро понимал, что некоторые вещи для него пока что слишком сложные. Иногда на помощь приходил Винджаммер, как пегас и выпускник Академии метеорологии и полета, но даже он знал далеко не всё. Например, он мог достаточно подробно и понятно объяснить про подъемную силу облаков и влияние ветра на их передвижение, а вот то, как поведет себя на облачной подушке летучий парусник предсказать мог не всегда.

На удивление, на помощь капитану пришла Виндпафф. Она, кажется, единственная из команды не вызывала раздражения у старшего механика, и Клауд Найн могла часами возиться с юнгой, рассказывая всякие премудрости про двигатель и движение корабля. Клауд лучше всех понимала, как летает сам парусник, но вот объяснять — терпеть не могла. Ей казалось, что если уж не капитан-земнопони, то остальные-то пегасы в команде должны знать «такие элементарные вещи» и сами. С командой она вела себя настороженно, предпочитая большую часть времени проводить в машинном отделении, изредка приходила в кубрик, но садилась обычно в сторонке и в беседах участия почти не принимала. Капитана Фишинга она… слушалась, но не упускала случая показать ему и всем вокруг, что делает она это с большой неохотой и вполне могла бы принимать решения и сама. А вот к Виндпафф Клауд Найн относилась даже с некоторой теплотой. Ей нравилось, что Пафф интересовалась механикой и двигателем, и юнга была достаточно маленькой, чтобы ей было простительно чего-то не знать. Так что Паффи стала таким необходимым связующим звеном между необщительной Клауд и остальной частью команды, чтобы постепенно экипаж учился управлять громадиной летучего парусника.

— Жалко, что ты боишься высоты, — протянул Нэд, искоса посматривая на капитана зебр. — По-моему, ты, ну, как шаман, сразу бы… почувствовал, что к чему. И у тебя бы якоря не падали так близко от других кораблей. Ну, или хотя бы не так неожиданно.

— А когда ты пришел на «Иппотигр» юнгой, ты очень старался быть… взрослым и самостоятельным, — заметил Гореб, раскуривая трубку. — Так старался, что у тебя даже не получалось.

— Капитан Нэд — очень взрослый! — Паффи надулась и распушила перышки. Она привыкла, что Клауд Найн часто позволяет себе ехидные замечания про Нэда, а Винджаммер постоянно одергивал старшего механика. Сама юнга была целиком и полностью на стороне капитана Фишинга. И вовсе не потому, что с ним дружил ее старший брат! Найн один раз заявила, что Паффи просто втюрилась в капитана, но с тех пор старалась сдерживаться при юнге и не провоцировать споры — всё равно каждая из них останется при своем мнении.

— Конечно, взрослый, — серьезно кивнул Себрастиан и поставил на стол чашку. — Но даже взрослым бывает нужен совет. Даже капитанам. Лично я бы не отказался, если бы на заре моей карьеры кто-нибудь подсказывал мне правильные решения.

— Даже не напоминай! — скривился Мбици. — Вот просто — не напоминай! Мне до сих пор мерещится запах ниппонского чая в трюме с первых наших рейсов. Не-на-вижу это сено! Я тоже был бы очень рад, если бы ты тогда не решил с него начинать.

Нэд навострил уши, но выражение морды Мбици ясно говорило о том, что эту историю он бы предпочел не рассказывать. Хотя бы не прямо сейчас. Себрастиан фыркнул, но промолчал. На некоторое время снова воцарилась тишина, сначала несколько напряженная, словно все ждали каких-то пояснений, а потом — уютная, когда каждый задумался о чём-то своем. Мбици слегка хмурился и явно вспоминал «чайные гонки», в которых «Иппотигру» довелось принять участие, Паффи лакомилась медовым печеньем и не думала ни о чём серьезном. Винд искоса посматривал на младшую сестренку и пытался предугадать, каким следующим «детским и непосредственным» высказыванием это слегка встрепанное, белокурое, чумазое от варенья создание с одуванчиком на кьютимарке огорошит всех взрослых в округе. Что поделать, отец-военный не всегда успевал следить за выражениями в присутствии жеребят… Нэд поглаживал Атаманшу, сменившую игнор на милость, и бросал быстрые взгляды на всё еще лежавший на столе конверт. Гореб молча курил трубку, и серебристый дымок, завивавшийся причудливой спиралью, улетал ввысь.

Себрастиан смотрел на Нэда, пытаясь понять, изменилось ли что-то с тех пор, как «бесполосый» стал «капитаном Фишингом». Ну, кроме летной куртки, конечно же. Зебра невольно улыбнулся своим мыслям: когда Нэд впервые появился в ней на «Иппотигре», команда отреагировала весьма удивленно.

* * *

— Эй, вы чего все так смотрите? Это же я! — Нэд смущенно прижал уши, не понимая, почему вдруг его появление вызвало столько удивления у зебр.

Мбици молча потрогал воротник темно-коричневой куртки и задумчиво посмотрел на шеврон, украшавший рукав: буква «L» на фоне молнии и вспышки света.

— А, это… — Нэд окончательно смутился. — Забыл снять.

— А зачем надел вообще?

— Замерз…

Мбици старался сохранить серьезное выражение на морде. Очень старался. Но не выдержал и рассмеялся.

— Кэп! Кэп, иди сюда! — удивленный Себрастиан высунулся из каюты. — Полюбуйся! Это, между прочим, твое дурное влияние! Бесполосый… Эм, то есть, капитан Бесполосый теперь тоже начнет забивать рундук шмотьем по последней моде.

— Это всего лишь моя летная куртка! — насупился Нэд и боднул Мбици в бок. — Ну и да, я замерз! Я же не пегас, я на таких высотах жить не привык.

— Да-да. Кэп тоже начинал с «это всего лишь плащ для ночных вахт». А теперь мне негде прятать сидр, потому что эти плащи повсюду!

— Удивляюсь я тебе, Мбици! — Себрастиан подошел поближе и улыбнулся. — О чём ты разговариваешь со своими многочисленными дамами, если мода вызывает у тебя приступ смеха?

— Вот можно я не буду отвечать, да? Бесполосый, не дуйся, ты же знаешь, я не хотел тебя обидеть. Просто совпадение… такое смешное! — Мбици снова хихикнул.

— А ты не выглядишь удивленным, — заметил Нэд, повернувшись к Себрастиану.

— Мне писала Лангоста. Что они сделали потрясающий шелк оттенка «светлой дружеской любви» по особому заказу. Я, правда, не ожидал, что в ее понимании «светлый» окажется… таким. Я предполагал что-то скорее… цвета песка, наверное? Никак не шоколадный. Впрочем, у меня всегда была беда с оттенками цветов. И любви. Даже при том, что я вроде как «Королева улья зебр», — Себрастиан улыбнулся и боднул Нэда в бок.

— Да, нам пришлось просить чейнджлингов помочь! — не без гордости сообщил Нэд. — Когда я пожаловался Винду на холод, он сразу же предложил посмотреть пегасьи летные комбинезоны. Проблема в том, что все они предназначены для пегасов. Причем военных. Поэтому, во-первых, рассчитаны на крылья. И их сложно, ужасно сложно достать! Но у нас получилось ничуть не хуже. Прекрасная ткань: плотная, непромокаемая, ветер тоже ощущается гораздо слабее. И никаких лишних дырок на спине!

— Вот, что я говорил! — влез в разговор Мбици. — Сейчас ты нам еще расскажешь, что поменяется к… как там? Новому сезону, и тогда точно одной курткой не обойдется!

— А будешь дразниться, я Лангосту попрошу тебе галстук сделать! — Нэд показал ему язык и рассмеялся.

* * *

Нэд тем временем потянулся к конверту и задумчиво повертел его в копытах. Внезанпно улыбнулся и посмотрел на Себрастиана.

— А как ты думаешь, это ведь отчасти можно считать… успехом, что ли? Раз начинают угрожать, значит, приняли за настоящего конкурента.

— В каком-то смысле да, но…

— Но я всё равно бы поостерегся! — категорично заявил Винджаммер. — Не знаю уж, кто и почему прислал эту записку, но странные шквалы на нашем пути мне не нравятся.

— По-моему, тебе больше не нравится то, что вы к ним оказались не готовы, я прав? — Гореб всегда помогал правильно сформулировать невысказанное.

— Мы дважды чуть не опрокинулись, — качнул головой Винд. — Привыкли полагаться на контролируемые нами ветра и расслабились. Это недопустимо.

— Да уж… Вовремя пришли эти странные шквалы. По крайней мере теперь мы точно будем бдительнее. А письмо… Знаете, я думаю, что у меня найдется куда лучшая идея для коллекции писем, честно! — Нэд улыбнулся и решительно смял конверт. — Но я ведь всё равно смогу иногда… падать с неба, правда же?

— В любой момент, бесполосый! — Себрастиан кивнул. — Только лучше отдельно от якоря.

— Всего лишь слегка набрызгал тебе на палубу, ты теперь вечно будешь мне это припоминать? — Нэд старательно состроил обиженную мордашку, но секундой позже рассмеялся вместе со всеми. — А между прочим, те шквалы нас так и не уронили! Признайся, это ты пошаманил, когда напутствовал меня?

— Понятия не имею. Правда! Я же стихийник, — фыркнул Себрастиан. — Может, и пошаманил тогда. Но это не означает, что можно летать на собственных ветрах, уповая на некое шаманство.

— Естественно! Я просто подумал, что иногда шаманство бывает весьма кстати. Ты, случайно, не собираешься в Копытонгаген?

— Нет, а должен?

— Мало ли. Просто мы — собираемся. Я думал, как прокладывать курс. Раз ты туда не пойдешь, пролетим над сушей.

— И хорошо! — важно кивнула Виндпафф. — Там все ветра должны быть понятные. А то над водой иногда бывает… всякое.

— Может, тогда нам и стоит пройти над морем? — задумчиво протянул Винджаммер. — Заодно потренируемся замечать шквалы, как вы считаете?

Нэд задумался и побарабанил копытами по столу. Искоса посмотрел на Себрастиана, но тот словно нарочно отвернулся и о чём-то шептался с Горебом.

— Над сушей, — решительно произнес Нэд и поднялся на ноги. — Раз там ветра понятны даже Пафф, проверим, встретятся ли нам странности в пути. Скажи команде, пусть будут очень, очень внимательны.

— Тем лучше, — отозвался Себрастиан. — Знаешь, что… а море тогда проверим мы. Я планировал уйти на юг, но в целом сейчас мы никуда не спешим. А в Копытонгагене можно найти весьма интересных заказчиков.

— Встретимся в порту, капитан! — Винджаммер важно кивнул и расправил крылья.

— Берегите мою чашку! — Паффи нежно погладила крылом серебряный замок.

— Непременно! Я лично пойду и спрячу ее в капитанский рундук. Там столько плащей, что никакая качка твоей чашке будет не страшна! — Мбици тихо фыркнул и увернулся от подзатыльника.

Атаманша лениво смахнула смятый конверт на палубу и спрыгнула следом. Стоило бы как следует заиграть и зажевать эту шуршащую штуку. Почему-то Атаманше не нравился тонкий, уже почти незаметный след какого-то чужого запаха на письме. Жаль, что Синдбад не соизволил нанести визит — было бы неплохо всё-таки узнать у него, что за таинственные отправители ходили по кораблю. Но — это можно сделать и позже. Никуда они не денутся, пусть только сунутся на «Иппотигр»!

— Моу-воу-воу! — пригрозила шуршащему комочку Атаманша перед тем, как приземлиться сверху и запустить когти в тонкую бумагу.

Слегка усилившийся ветер подхватил первые клочки и унес куда-то за борт.

Поезда. Гремящие, дымящие железные махины, ограниченные рельсами. То ли дело корабли! Изящные, бесшумные, деревянные и теплые, бесконечно свободные на водной глади насколько хватает взгляда, до самого горизонта, недостижимого, но такого манящего. Несравнимые. Ну в самом деле, разве можно уснуть в этой тряской штуке, когда за окном то и дело мелькают яркие пятна фонарей! Ничего общего с убаюкивающим ритмом волн. Тихий плеск там, за бортом, и спокойная темнота ночи.

Мистфлауэр тихо вздохнула и отвернулась от окна. Бесполезно пытаться разглядеть что-то. Кажется, сейчас они пересекали степную равнину. Потом будет горный каньон, вероятно, там их застанет рассвет. Если ей повезет, к тому моменту ее сморит сон, и удастся на некоторое время выпасть из этого четкого ритма, который выстукивают колеса. Соседи по купе сошли в одном из городков по пути, Эпплузе, кажется, так что можно было не бояться потревожить попутчиков своей бессонницей. Мисти потянулась, чтобы включить лампочку в купе, и достала из небольшого саквояжа книжку в мягкой обложке. Какой-то любовный роман, купленный в киоске на станции отправления просто чтобы убить время. Стук колес врывался в уши, буквы прыгали перед глазами в такт тряской пляске вагона, и Мист швырнула книжку на столик. Надо же было отцу так подбирать пансионы, чтобы назло держать ее как можно дальше от порта! Она до сих пор побаивалась путешествовать на кораблях, но это уж всяко лучше поездов, наверняка.

Ну не глупо ли было? Отрицать очевидное с таким упорством, что горные бараны бы позавидовали, из раза в раза подбирать очередной пансион, тратить деньги, в конце концов… И ради чего? Мистический «высший свет», в котором Мист научилась неплохо выживать, маскируясь под «леди», так и не смог по-настоящему ее заинтересовать. Как не смог и сломать: классные дамы картинно падали на обморочные кушетки, писали длинные письма отцу, в конце концов, отчисляли строптивую голубую единорожку, а ей было на-пле-вать. Однако отец не оставил попыток даже тогда, когда она получила метку.

* * *

Смешно сказать — на одном из «учебных» балов двое кавалеров из какого-то очередного кадетского корпуса, Мист равнодушно скользнула взглядом по форменному мундиру, отметив лишь непривычные нашивки, вдруг заспорили о кораблестроении. Видите ли, «Донна Марго» снова вильнула кормой прямо из-под носа флагмана эскадры.

— Да навесить заклинаний скорости на обшивку — и всего делов! И заодно щит какой-никакой, чтоб не пробивало!

— И лучше в два слоя.

— Господа, — тихо фыркнула Мистфлауэр, не удержавшись. — Вы не лопнете — весь корабль заклинаниями обвешивать?

— Зачем весь? — удивились кадеты. — Нам только обшивку укрепить.

Мист закатила глаза и картинно помахала веером, словно ей вдруг стало дурно.

— Он развалится у вас! Нельзя же так. Набор ведь тоже тогда укреплять придется. Право слово, такие элементарнейшие вещи объяснять приходится! И кому — без году морякам, ведь вы гардемарины, верно? — пришлось всё же припомнить скучную лекцию о форме и знаках отличия, которую время от времени читали перед балом, нельзя же, чтобы пансионьерка случайно перепутала звания, отвечая на приглашение.

Кажется, после этих слов танцы перестали интересовать всех троих. Спрятавшись в углу за колонной, они азартно спорили еле слышным шепотом, вспоминали великие корабли и морские сражения и обсуждали новые парусники королевского флота, сойдясь на том, что если так и дальше продолжится, господство «Донны» на морях только укрепится. А вечером, скинув ужасное форменное бальное платье, Мист обнаружила на боку насмешливо-яркий парусник на волне. Классная дама была весьма удивлена тогда…

* * *

Что изменилось? Мист не очень поняла из сумбурного письма Мэй, но как бы то ни было, отец всё же смирился с тем, что его стремление и умение распланировать всё-всё не распространяется на жизни и призвание его дочерей. Наконец-то! Мистфлауэр блаженно улыбнулась и вытянулась на полке купе. Можно будет не прятаться и не притворяться паинькой, а просто заниматься любимым делом. Хотелось верить, что за время скитания по пансионам не все уроки работников верфи вылетели у нее из головы. Перебирая в памяти полезные заклинания, Мисти задремала.

Протяжный гудок, больше похожий на рев раненого зверя, вырвал ее из объятий сна и заставил вспомнить несколько выражений, употребление которых в свое время довело ее до отчисления из одного из пансионов. То ли второго, то ли третьего. А может быть, четвертого? Да, вероятнее всего. Это было где-то на севере Эквестрии, и погода в городке, вечно серая и сырая, доводили южанку Мист до белого каления. Она честно старалась не поддаваться эмоциям, но необходимость «светски болтать о погоде» только усиливало гнев. Закономерный, в общем-то, итог: ну, она однажды честно ответила, «как она находит сегодняшнюю прекрасную погоду за окном». Самым мягким определением из длинной прочувственной речи было что-то вроде «сопливое тесто, которое приходится месить копытами».

Ну, в родном Махико такого уж точно не предвидится. Мист выглянула в окно — о, да. Ни облачка на небе, яркое солнце, наверняка в «белом городе» будут поливать мостовую водой, чтобы клубы пыли не взлетали из-под копыт, попон и колес экипажей. Судя по пейзажу за окном, терпеть жуткий поезд осталось совсем недолго — уже мелькали разбросанные по предгорьям фермы, значит, Махико уже совсем близко. В коридоре затопали копыта, и Мист, поддавшись всеобщему волнению, тоже поспешно сняла магией свой багаж с полки. Почему-то захотелось выпрыгнуть вот когда поезд еще даже не совсем остановился, на этом тихом-тихом ходу вдоль платформы.

— Вот и я! — радостно крикнула Мисти, не обращаясь ни к кому конкретно.

— О, дорогая! — вдруг послышалось совсем рядом. — Поверь, я тоже по тебе ужасно скучала, но не стоит, право, столь безрассудно выпрыгивать из поезда!

Мистфлауэр сконфуженно повернулась к старшей сестре. Как всегда строгая и даже немного чопорная Мэйфлауэр с легким укором качала головой, более ничем не выдавая своего неодобрения. За ее спиной тенью маячил один весьма знакомый типчик, и Мист едва не скрипнула зубами — Шип Райт. Не сильно изменился, всё такой же наглый. И от него по-прежнему ужасно воняет табаком.

— Отец не смог отлучиться, у него, увы, дела. Но Шип Райт любезно согласился составить мне компанию, — пояснила Мэй, проследив за взглядом сестры.

— Как невероятно мило с его стороны! — ни тени ехидства не просочилось ни в интонации, ни в жесты, ни в милое похлопывание глаз. — Значит, нам не придется нанимать носильщика. Тем лучше, они ужасно, просто кошмарно обходятся с хрупкими вещами. А их у меня немало! Прошу, аккуратнее с этой сумкой! Там фарфоровый сервиз в подарок матушке, если он разобьется, случится невероятный конфуз! Ах, нет, простите. Я перепутала. В этой сумке только книги, ах, я такая рассеянная! Фарфор в этом чемодане. Да-да, именно в этом, ах, не разбейте же! О Магия, ну до чего же мило, что вы решили нам помочь! Я бы точно что-нибудь уже уронила.

— Всегда к вашим услугам! — пропыхтел Шип Райт, мысленно ругая голубую единорожку самыми последними словами. Удержать весь ее багаж разом даже с помощью магии мог только какой-нибудь фигляр из цирка. Жонглер. И одновременно акробат. Куда ей столько вещей?! Вот же скользкая змеюка, ведь как-то же она дотащила всю эту гору сумочек, коробок и свертков до поезда! Да и выпрыгивала она на платформу с легкостью. Ну ничего. Ничего, погоди же! Я тебе еще покажу… я еще отыграюсь! За все унижения, поверь, сполна отыграюсь, дай только срок! Когда верфь Махико перейдет под начало Шип Райта, больше никто не станет над ним смеяться! Им придется, придется его уважать!

Сестры не умолкали всю дорогу от вокзала до двухэтажного белого особнячка, ничем не выделявшегося в ряду своих собратьев, лишь номерная табличка отличала его от других. Дамы успели обсудить погоду, моду и балы, и Шип Райт, сидевший как на иголках, так и не дождался главного — младшая не спешила спрашивать о делах и верфи. Он попытался было сам начать эту тему, но не нашел поддержки.

— Ну право, Шип Райт! Моя сестра с дороги, она наверняка утомилась. Что за манера — сразу же о делах! Право слово, иногда мне думается, что общение с моим отцом дурно на вас влияет. Мист, дорогая, неужели в столице никто уже не носит парики?

Мист прикрыла копытцем рот, сделав вид, что зевает от усталости, на самом же деле скрывая усмешку. Однако, как же смешно это звучит… Верный признак псевдо-аристократии, словно больше нечем выделиться из «толпы», кроме как подражая столице. Почему-то стало не то чтобы обидно, но как-то странно за родной город. Ведь он ничем не хуже, а местами куда лучше холодной столицы.

— Не носит, — ровным тоном подтвердила она, справившись с мыслями. — Милая Мэй, а что сейчас в моде в Махико?.. Мне так неловко, мое платье совсем не похоже на твое!

Шип Райт тихо скрипнул зубами — кобылы. Неужели вот это неумолкающее голубое чучело и правда теперь будет начальницей верфи? Позор… Астиеро, конечно, не отличался доброжелательным характером и тоже был горазд на «выходки», но с ним считались, его уважали и, чего скрывать, Шип Райт им втайне восхищался — выбиться наверх, да так, что даже потомственные аристократы не считали зазорным обсудить с ним какие-то дела. Но это… это выше его сил. Мэйфлауэр, конечно, тоже была тем еще сюрпризом со стороны Астиеро, но она хотя бы не совала нос в дела и вела себя, как истинная леди — отрешенно и степенно наблюдала со стороны, как работают жеребцы. В том, что младшая из сестер продолжит эту славную традицию, Шип Райт сильно сомневался. Богатая кукла, которой всё бы в игрушки играть… и правильно ее в пансион отправили! Корабли она строить хочет, как же! Шип Райт не верил. Никогда не верил. Это недоверие, пожалуй, определяло его отношение к Мистфлауэр, этой странной взбалмошной папенькиной дочке, которой на блюдечке доставалось всё то, к чему так упорно, трудом и кровью шел сам Райт. Эта верфь, на которую у него было столько прекрасных планов, которую он уже практически ощущал своей — вся, просто вот вся досталась этой кукле! По одному только слову ее отца. Несправедливо! Но приходилось сдерживаться. До поры. Мило улыбаться, помочь выгрузить и занести в дом вещи, отказаться от приглашения на ужин — нейтрально вежливого, даже несколько отчужденного. Он прекрасно знал, что Мэй приглашает его на ужин только по требованиям этикета. Никто не ждал его в столовой этого выбеленного дома, а причин терпеть снисходительную вежливость хозяев и поддерживать разговоры ни о чём у Шип Райта не было. Поэтому ровно по тем же правилам этикета он вежливо отклонил «безусловно любезное приглашение» и пешком направился вниз с холма. Смысла тратить деньги на экипаж, на всякий случай дождавшийся, пока он выйдет из дома, тоже не было.

Зато можно медленно идти через весь город, почти до самого побережья. Затеряться в пестроте Махико, свернуть в переулок… Зайти в первую попавшуюся забегаловку и за кружкой сидра еще раз хорошенько всё обдумать. Когда Шип Райт представлял себе приезд Мистфлауэр, ему казалось, что она едва ли не сразу же начнет трещать о кораблях, расспрашивать его и непременно перебивать, чтобы высказать свое мнение. Но за всё это время она и не подумала завести разговор о делах! Что ж, тем проще, не так ли? Он боялся приезда неугомонной дилетанки, но пребывание в пансионах явно изменило младшую дочку Астиеро. Возможно, аккуратно сместить ее туда же, где предпочитала находиться ее сестра, взиравшая на верфь с вежливым любопытством и доверявшая профессионалам, будет совсем несложно.

Оставалась только одна маленькая деталь. Эта противная синяя рожа где-то там, за горизонтом. Если слухи верны хотя бы на ту малую долю, на которую они обычно и бывают правдивы, расслабляться еще рано. Вполне в духе Мистфлауэр было заявить, что она выйдет замуж только за самого знаменитого капитана в мире. Да, Шип Райт смутно, но припоминал этот момент. Она выкрикнула это прямо при плотниках, но тогда это показалось неважным — мало ли на свете капитанов, да и от верфи Астиеро намеревался держать дочь подальше. Сейчас же слова Мист словно обернулись пророчеством… Эта зебра, чтоб его! Да за столько лет можно было сотню раз потонуть в шторм, нарваться в кабаке на нож или еще как-нибудь тихо и незаметно подохнуть, но ведь нет! Жив-здоров и, что хуже, окружен такими слухами, что так или иначе, а о его полосках и правда слышал едва ли не каждый зевака в порту. Астиеро, возможно, совсем не так понял слова дочери, но ведь если Мист стукнет в голову очередная блажь, оспорить титул «самого знаменитого» действительно будет непросто. Она ведь не уточняла, чем тот капитан должен быть знаменит. Или то, как к нему должны относиться. Невольного соперника надо, надо убрать с доски, пока он сам не понял, с кем сражается и за что.

Шип Райт тихо вздохнул и поболтал кружкой, собирая остатками сидра клочки пены со стенок. Что ни говори, а эти двое друг друга стоят. Не хочется даже думать, что может получиться из такого… дуэта. Что одна — папенькина дочка, которой достаточно только скосить хитрющие глаза на очередную хотелку, чтобы ее заполучить, что этот… Райт был готов биться об заклад: всех талантов у зебры — оказываться в нужное время в нужном месте. Ничем иным он не мог объяснить его внезапное появление на верфи в компании младшей дочери Астиеро. Что она в нем нашла?! Словно бы полосатый ее приворожил…

Мысль, столь простая и очевидная, осенила Шип Райта, и он едва не поперхнулся остатками сидра. А ведь и правда же! Что ему стоило, он ведь зебра. Загипнотизировал, или чем-то напоил, или еще как-то, мало ли способов.

Одна мысль потянула за собой вторую, третью — и вот уже Райт задумчиво возил по столу копытом, словно бы играл сам с собой в невидимые шашки. Приворожил… А чем не выход? Зебр в порту — выбирай любую. За пару монет любой приворот-отворот, лишнего не спросят, еще и спасибо скажут. Против зебры надо сражаться методами зебр. Да и со стороны никто не сможет подкопаться — переменилось у мисси Мист настроение, и всего делов. Захотелось ей вдруг выйти замуж за Шип Райта, бывает же? Хвала Магии, спонтанных решений и безумных идей за ней водилось достаточно, чтобы всё выглядело… в меру странно. А семья? Вряд ли Мэйфлауэр так уж сильно любит Райта, чтобы убиваться от горя по несостоявшемуся жениху… Хорошо бы, конечно, еще и полосатой шкуре заодно насолить, вдруг и это возможно? Кто его знает, на что способны зебры. Поговаривали, что они и проклясть могут, хотя с точки зрения магии, единорожьей магии, такой суеверной чуши, как проклятья, не существовало и не могло.

Вообще-то раньше Шип Райту ни разу не доводилось обращаться к портовым зебрам. С проблемами удавалось справиться своими силами, да и держаться подальше от полосатых с детства учат всех жеребят. Хотя некоторые плотники точно бегали украдкой в самый дальний квартал «пестрого города». Шип Райт относился к ним с некоторым презрением, хотя никогда не демонстрировал этого открыто. Как бы то ни было, очень не хотелось, чтобы о его визите в тот же квартал узнал кто-то из товарищей по верфи. Не то чтобы это могло сильно повредить, сплетен и слухов о нем и так гуляет полным-полно, но зачем давать лишний повод почесать языки? Шип Райт шел, стараясь не озираться по сторонам, понимая, что такое поведение только привлечет лишнее внимание, но на деле не вздрагивать на каждый шорох оказалось невероятно сложно. Только зайдя, наконец, в первую попавшуюся дверь, над которой красовалась вывеска с хрустальным шаром, он немного расслабился и перевел дух. Чего ожидать от зебр, Шип Райт не знал, но волнение уже отступило: страх попасться на глаза плотникам был куда сильнее страха перед встречей с портовыми гадателями. Не проклянут же его на месте, в самом деле!

На мелодичный звон дверного колокольчика из-за пестрой занавески неторопливо и грациозно вышла молодая зебра и замерла в дверном проеме, рассматривая вошедшего.

— Чем могу тебе помочь, путник, что явился в ночь? — отрешенно произнесла она, по-видимому, одну из «дежурных» фраз приветствия. На улице едва начинало смеркаться, и столь странный, нелепый и неуместный выбор разозлил Шип Райта.

— А то будто сама не знаешь! Гадальщица… — он презрительно фыркнул и повернулся, собираясь уйти. Не повезло же нарваться на шарлатанку…

— Знаю, конечно, — негромкий голос зебры с легкими нотками грусти и усталости остановил его, но прежде, чем он успел что-то сказать, зебра гадальщица продолжила: — Знаю. Но свой вопрос ты должен задать сам. Пока он не задан, он еще может измениться.

Шип Райт тряхнул головой, отбрасывая странные мысли, — сначала дело — и решительно сказал:

— Есть одна кобыла. Я хочу, чтобы она была моей. Сколько это будет стоить?

Плотник был даже готов услышать сумму, которую ему придется долго копить, но ответ зебры сбил его с мысли.

— Ее любовь не ты, дружок,

И виден между вас ожог,

И просишь ты отнюдь не ночь...

Не вправе мы тебе помочь.

— Вы... не можете мне помочь? Но зебры... привороты... околдованные...

— Ты неправильно услышал. Мы не будем тебе помогать в этом. Подтолкнуть, соблазнить, помочь увидеть друг друга — обычное дело, да. Но вопреки заветам предков ломать чужие судьбы? Зебры не помогут тебе. Уходи, — вышедший из-за занавески полосатый жеребец встал рядом с зеброй, слегка хмурясь. Перечить ему Шип Райт не решился и выскочил за дверь.

Молодая гадальщица дернулась было за ним, но жеребец успел удержать ее.

— Сестра, оставь его, — размеренный, слегка отрешенный голос звучал ровно, не выражая никаких эмоций. — Он сам хозяин своей судьбе.

Жеребец покачал головой и ушел обратно в комнату. Гадальщица тихо вздохнула и последовала за братом. Он, конечно, был прав. Но иногда так сложно просто остаться в стороне и равнодушно наблюдать.

Шип Райт быстрым шагом удалялся от злополучной двери и тихо ругался сквозь зубы. Мысли крутились вокруг странных слов, сказанных зеброй-гадальщицей. Задумавшись, он резко остановился и мотнул головой.

— Не вправе помочь, подумать только! Да что эти зебры о себе вообразили! — слова

— Что, парень, и ты от зебр ушел несолоно хлебавши? — тихий смешок раздался совсем рядом, и Шип Райт вскинул голову. Непрошенный собеседник вздохнул и продолжил говорить: — Поди пойми этих полосатых. То они толкаются на рынке и тащат всё, что плохо лежит, то внезапно у них, видите ли, кодекс чести есть, или как уж они там это называют.

— Заветы предков, — машинально ответил Райт.

— Во-во. Да не суть. Ищешь реальной помощи — иди в горы. Там отшельник живет. Вот кто лишнего не спрашивает, а просто делает свое дело. Он мне амулет вырезал — закачаешься! Повесил в витрине — и уже неделю ни одной кражи от местных полосатых рож.

— Отшельник?.. — заинтересованно дернул ухом Шип Райт. — А можно поточнее?..

— Отчего ж нельзя! — кажется, собеседник был только рад найти свободные уши, чтобы похвастаться. Но Шип Райту сейчас это было выгодно, так что он кивнул и приготовился внимательно слушать.

Отшельник жил в пещере, и, судя по состоянию тропинки, к нему наведывались нечасто, но достаточно регулярно, чтобы было понятно, как дойти до цели. Хоть что-то хорошее за этот утомительный день. Вечерняя прогулка в горы ради того, чтобы завоевать сердце хорошенькой единорожки — ну просто сопливая романтика в чистом виде, не будь конечной целью верфь Махико. Хотя какая разница? В итоге всё равно каждый думает о личной выгоде. А для отшельника она и вовсе очевидна — Шип Райт мог позволить себе не поскупиться на оплату.

— Вон оно как, — протянул зебра, выслушав Шип Райта. Почмокал губами и прикрыл глаза, словно впав в транс. — Многого желаешь… многого. С размахом.

— Это невозможно? — подобрался плотник. Услышать такой ответ очень не хотелось.

— Для меня нет ничего невозможного! — отшельник взвился на дыбы. В неровном свете затухающего костра полоски на шкуре причудливо переплетались с тенями. От жутковатого зрелища Шип Райт поморщился, но справился с эмоциями и даже нашел в себе силы извиниться:

— Простите, господин… Э, как вас зовут?..

— Никак! Меня не зовут, ко мне приходят! — назидательно ответил тот, успокоившись, по крайней мере внешне. — Создать крепкую связь двух душ — возможно. Но лишь немногие отваживаются провести этот ритуал.

— Но ведь вы отважитесь? — с нажимом произнес Шип Райт.

— Естественно! Мне потребуется вещь, которая принадлежала тебе. И которую могла бы использовать или просто держать при себе она.

Райт задумался. Если бы Мистфлауэр курила трубку, никаких вопросов бы не возникло. Но она не курила раньше, и вряд ли в пансионе благородных девиц потерпели бы, если бы она начала. Нет, нужно что-то другое. Украшения? Он не носил украшений. Рабочая одежда? Слишком часто ее приходится менять, да и не передают ее другим. Шип Райт почти отчаялся, когда его озарило.

— Вот! Вот, сумка! — Райт поспешно расстегнул пряжку, сбрасывая новую седельную сумку. — Правда, я купил ее не так давно, подходит?

С замиранием сердца он следил, как отшельник водит над ней узловатым посохом и что-то бормочет.

— Вполне! — наконец сказал он.

Цена за ритуал была несколько выше, чем хотелось бы Шип Райту, но ради верфи стоило рискнуть и позволить себе такие траты. Он взволнованно переступал с ноги на ногу, пока отшельник чертил на полу какие-то знаки и символы, нараспев читал какие-то заклинания, а новенькие седельные сумки от одного из лучших мастеров Махико, на которые буквально пару недель назад он потратил целое состояние, исчезают в дымовой завесе.

Сколько времени занял ритуал, Шип Райт не понял. Ему показалось, что прошло часа два, не меньше, но наверняка большую часть он себе сам надумал. Отшельник выглядел бодро, вряд ли потратив много сил, значит, действо скорее всего длилось около получаса, возможно чуть дольше.

— Не касайся сумок сам и не позволяй никому, кроме той, кому они предназначены! — веско предупредил отшельник, подавая Шип Райту тщательно замотанный сверток. Кажется, он завернул сумки в штору или плащ. Плотник подхватил сверток магией, сухо поблагодарил и направился домой — пока он ходил в горы, на Махико тихо опустилась ночь.

На следующее утро Шип Райт примчался на верфь одним из первых, боясь пропустить приезд новой начальницы. Почему-то мысли упорно уходили куда-то в сторону скромного экипажа, которым пользовалась Мэйфлауэр в редкие минуты личного посещения верфи. Вероятно, увлеченный образом, который рисовало воображение, он едва не пропустил тот знаменательный момент, которого так ждал. Мист пришла пешком. В модном, без всяких сомнений, но довольно скромном пончо и широкополой шляпе. Сопровождал ее лично Астиеро, кажется, что-то шептавший ей на ухо. Дочь внимала ему с непроницаемой мордашкой и иногда серьезно кивала.

— Разумеется, отец. Да. Непременно.

— И не вздумайте снимать шляпу, юная леди, если намерены вести или проверять работы на открытом воздухе! — серьезно погрозил дочери копытом Астиеро напоследок. — Веснушки вас не красят, помните об этом!

Мист присела в скромном реверансе, дождалась, пока отец скроется из виду, и первым делом решительно повесила шляпу на ближайшую доску. Обвела взглядом плотников, настороженно смотревших на нее, и решительно топнула копытцем.

— А теперь — к делу, к делу, к делу, время не ждет! Рада видеть знакомые лица, с незнакомыми мы непременно скоро познакомимся. Право, устраивать мне подобные почетные встречи впредь не стоит, а теперь… теперь я хочу видеть Навиеро и… в чём дело, Шип Райт?

Плотник дождался, пока смолкнет недоуменный тихий гул и вышел чуть вперед, держа в магическом поле сверток с сумкой.

— Мисси Мист, я возьму на себя смелость от всех нас поприветствовать вас вновь на верфи Махико и преподнести этот скромный подарок в знак… приветствия.

— Как мило с вашей стороны! — ровный тон с вежливой полуулыбкой — если Мист и подумала что-то об этом неуклюжем экспромте, ей мастерски удалось удержать это при себе. Она перехватила контроль над магическим полем и развернула сверток: — Сумка, как мило! Действительно, очень предусмотрительно!

Шип Райт смотрел, как сумка опускается на песочного цвета пончо, затаив дыхание. Нет, небо, конечно же, не рухнет на землю, но ведь как-то же станет понятно, что всё сработало как надо? Вот сейчас, еще немного, и… со звуком, показавшимся Райту куда громче, чем на самом деле, кожаные ремешки лопнули, едва коснувшись спины Мист. Под тихий вздох, прокатившийся по рядам собравшихся, сумки с легким шуршанием упали по бокам от голубой единорожки. Райт замер, не зная, как она отреагирует на этот неожиданный конфуз.

— Это… всё равно было мило, признаю, — голос не дрогнул. — Но в следующий раз, Райт, я вас прошу, убедитесь, что вам не всучили подделку. А по виду и не отличить, честно! В жизни бы не подумала, так что да, могу понять, что и вам не удалось сходу распознать. Итак, я бы хотела видеть Навиеро! Через пять минут в конторе, остальным — по местам, надеюсь, план работ на день вчера был составлен и утвержден, как и обычно, и мы не будем терять на это время сегодня.

Она аккуратно подвинула копытцем сумки к тем же доскам, на которых висела ее шляпа, и грациозно прошествовала к деревянному домику у самого пирса — там располагался кабинет начальника верфи. Отныне — он принадлежал ей.

— Ну ты и отмочил, приятель! — с укоризной произнес напарник, когда Шип Райт подобрал сумки. — Надо же было! Еще и обставил, мол, мы тут все… постарались. Радуйся, что пронесло. А могла и оштрафовать. Или того хуже — выгнать. Кто ж их поймет, этих столичных модниц! Чихнешь не по-блаародному — и собирай вещи!

— Цыц! — подошедший Навиеро выдал плотнику несильный, но чувствительный подзатыльник. — Следи, о ком и что ты мелешь. Я знаю мисси Мист куда дольше, и уж вот такое — не в ее привычках. Но в следующий раз, Шип Райт, прежде чем выставлять личную инициативу коллективной, потрудись поставить нас всех в известность заранее. Ну, что стоим, кого ждем? Или план напомнить? Так со вчера утвержден и на доске висит. Как и обычно. За работу!

Еле слышно выругавшись себе под нос, Шип Райт направился в свой ангар. План работ… конечно, он был составлен и утвержден. И висел, «как и обычно», на доске у ворот… Но вот вечером, похоже, придется снова тащиться в горы. Надо же потребовать кое у кого ответы на несколько вопросов. Например, с чего бы рваться абсолютно новой сумке, купленной лично Райтом у одного из лучших мастеров в Махико.

Никогда еще рабочий день не казался таким бесконечно долгим. Мистфлауэр носилась по всем ангарам, предсказуемо всюду совала нос и иногда даже его презрительно морщила. Например, когда Шип Райт попытался по привычке сунуться в контору. Ледяным тоном она указала, что его рабочее место — в ангаре и что в свой кабинет она его не вызывала. Пришлось сквозь зубы извиниться и вернуться к работе. Краем уха он слышал шепотки о том, что новая начальница быстро поставила наглеца на место, но открыто никто не спешил смеяться. Это злило и придавало какой-то жадной дерзости и энергии. Ничего… скоро… скоро всё изменится! С помощью ли отшельника или с чьей-то еще, а может — и вовсе в одиночку, но он своего добьется! Вот увидите! Все, все увидите! Посмотрим тогда, где чье место.

Райт помчался в горы сразу же, как только Навиеро позволил всем заканчивать работу. Древесная пыль и опилки, налипшие на потную спину, раздражали, но это раздражение выплескивалось лишь в скорость бега. Надеясь, что не заблудился в хитросплетении горных тропинок, Шип Райт ворвался в пещеру отшельника, рявкнув с порога:

— Что за нелепые шутки?!

Он ожидал чего угодно: страха, попыток сбежать или наоборот, успокоить, но отшельник поднялся на дыбы и рявкнул в ответ:

— Тебе не кажется, что это мне бы стоило спросить тебя об этом?!

Резкий ответ сбил с мысли и заставил Шип Райта замереть в недоумении. Отшельник не замедлил воспользоваться этим и продолжил:

— Почему ты сразу не сказал, что это зебра?!

— Кто?..

— Шаман на выжженном плато! — съязвил отшельник. — Кобыла твоя, кто!

— Но это не зебра!

— Да ну? А что ж тогда ее хранят духи предков?

— Мне-то откуда знать! — снова разозлился Шип Райт. — Это не я тут утверждал, что нет ничего невозможного для зебр. Глянул бы куда уж там, в будущее, да выяснил бы, кто там ее охраняет и почему… так что, значит, невозможно все-таки? Так выходит?

Отшельник прошипел что-то неразборчивое и тряхнул головой. Шип Райт мысленно злорадно усмехнулся — укол попал в цель, и теперь уязвленное самолюбие шамана не позволит ему просто так отмахнуться.

— Вот что. Подойди. — Шип Райт повиновался. — Я покажу тебе, как варить одно зелье. Смотри. Эта трава — растет здесь, под горой. Вот это — можно купить на рынке, покажешь продавцу приправ, пусть он тебе скажет, как оно называется у пони. А тараксакум — это одуванчик, его ты найдешь без проблем. Зелье нельзя хранить, оно действует, пока не остынет. Каждый раз — вари по новой. Оно помогает ученику шамана войти в транс. Умиротворяет и отвлекает внимание от житейского. А учитель получает доступ к разуму. Духи предков не сочтут его опасным. А тебе — вполне хватит для твоей задумки. Слушай рецепт.

Шип Райт кивнул, еле сдерживая радость. Что ж, зелье и правда нетрудное, можно и потерпеть неудобства от того, что его нельзя хранить. Да и потом, может быть, удастся наложить на него стазис? Это заклинание плотники Махико использовали для «консервации» кораблей, если по тем или иным причинам судовладелец предполагал длительную стоянку, особенно зимовку, и не имел возможности оплатить полный ремонт. Оно позволяло сохранить любой предмет ровно в том состоянии, в котором он попал под действие заклинания. Требовалась внимательность и концентрация, но вот сил тратилось совсем немного, обычно накладывали его вдвоем, просто для подстраховки. Но можно вполне справиться и одному. Что ж, вот и простор для практики. Во всех смыслах. Что ж, теперь Шип Райт считал себя вполне готовым к завтрашнему дню.

Утром, однако, застать Мистфлауэр не удалось. Она пришла раньше Шип Райта и вместе с Навиеро заперлась в конторе. Пришлось идти в ангар и тоже работать. Но теперь… теперь можно и подождать. Еще совсем немного подождать…

Мистфлауэр с наслаждением потянулась и выглянула в окно. Да, вникать в дела верфи после столь долгого отсутствия оказалось весьма непросто. Местами даже нудно, но приходилось стискивать зубы и упрямо вчитываться, пересчитывать, спрашивать и переспрашивать Навиеро. И снова листать, читать и выписывать. Не хватало еще, чтобы ее продолжили считать маленькой смешной девочкой, ну уж нет. Ремонтировать и строить корабли — вот ее истинное призвание, и даже нудные отчеты не отпугнут ее и не заставят пожалеть о выбранном пути.

Она перевела взгляд на Навиеро, и на секунду ей даже стало стыдно. Усталый бригадир очень старался не показывать, но вообще-то был бы счастлив уйти из конторы. Причем, кажется, еще часа три назад. Мист, вообще-то тоже, но оба боялись первыми сказать «Давайте продолжим завтра».

— Я вам очень, очень благодарна за помощь! — искренне воскликнула Мистфлауэр. — Я вовсе не хотела вас так задерживать! Слишком… увлеклась.

Он молча кивнул в ответ, уточнил, значат ли ее слова, что он свободен, дождался поспешного ответного кивка и вышел из кабинета.

— Что ж, с первым по-настоящему рабочим днем меня! — хихикнула Мист себе под нос и встала из-за стола. Затекшие ноги и спина отозвались сотнями иголок, и она поморщилась — пожалуй, никаких экипажей сегодня, только полезная долгая и неспешная пешая прогулка. На ужин она и без того бессовестно опоздала, Мэй наверняка неодобрительно качала головой, мама — уговаривала всех еще немножко подождать, но, скорее всего, они очень скоро сядут за стол без нее. Вряд ли это такая страшная трагедия, в детстве Мист тоже иногда не приходила на ужин. Правда, тогда она обычно брала что-нибудь с собой, а сегодня… сегодня почему-то забыла. Что ж, тогда можно зайти по дороге в какой-нибудь из многочисленных ресторанчиков, открытых допоздна, а с завтрашнего дня — возродить добрую традицию бутербродов и фруктов в сумке. Но это всё чуть позже. А пока…

Шип Райт в очередной раз высунулся из ангара. Да сколько же можно там заседать! Она что, решила читать отчеты за все годы, пока ее не было, что ли?! А… вон, силуэт мелькнул в окне. Свет погас… Ну наконец-то! Значит, она скоро выйдет, можно будет ненавязчиво выйти ей навстречу, словно бы и сам Райт заработался допоздна, как и положено лучшему плотнику. Разумеется, предложить проводить и настоять — время позднее, верфь — не самый безопасный район Махико, мало ли что! А то, может, и варить ничего не придется, кто их поймет, этих кобылок! Влюбится по-настоящему — и всё.

Темный силуэт возник на пороге домика, которую на верфи именовали «конторой», повозился, запирая дверь на ключ, и неспешно спустился с крыльца. Вот сейчас… сейчас…

Шип Райт недоуменно моргнул и замер, выскочив из ангара. Кутаясь в пончо, Мистфлауэр почему-то свернула налево и скрылась в полумраке вечера. Раздраженно фыркнув, Шип Райт направился следом, стараясь не шуметь и гадая, что ей взбрело в голову на этот раз.

Торопливым шагом Мист прошла по еле заметной тропинке, потопталась у двери одного из старых ангаров, как-то особенно суетливо разгладила складки на пончо и резко распахнула двери. Затхлый запах давно не проветриваемого помещения ударил в нос, и она закашлялась, отступив на пару шагов. Тихо вздохнула, смахнула выступившие на глазах слезы и, прикрыв нос полой пончо, зашла в ангар. Шип Райт подкрался поближе и осторожно заглянул внутрь.

Мист успела зажечь свет и легкими взмахами хвоста стряхнула пыль с брезентового чехла. Посмотрела на ярко-синее пятно, которое выделялось теперь на фоне остального пыльно-серого брезента. Магией подобрала чехол по краю и откинула тяжелую ткань. Легким блеском отозвалось заклинание стазиса, словно потревоженный спящий недовольно приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на того, кто посмел его разбудить. Волна ряби вслед за дрожащим копытом единорожки, которое скользило по светло-голубому фанерному борту и почти сливалось по цвету с краской. Расти… мастерски подобрал оттенок… Для снятия стазиса хватило бы одного касания, но ей очень хотелось насладиться ощущениями.

Копыто едва не сорвалось, резко ощутив пустоту. Мистфлауэр замерла и задумчиво погладила края неровной, рваной пробоины, зиявшей ближе к корме. С тихим стуком на пол упала голубая фанерная щепка. Надо же, стазис поймал ее буквально на волоске от падения и удерживал столько лет... Мист наклонилась, чтобы подобрать ее — почему-то пользоваться магией не хотелось.

* * *

Отец, всё еще гневно раздувавший ноздри после заявления и ухода Растика с верфи, повернулся к лежавшей на боку фанерной лодке.

— Юная леди! Ваше поведение просто недопустимо! Я, положась на ваше благоразумие, не стал разбирать это… эту… лодку. Но мало того, что вы ее доделали, вы собирались выйти в море!

— Это Мэй, да? Ябеда-корябеда Мэй тебе сказала, что я ушла из дома! — со слезами в голосе отозвалась Мист.

— Неважно! — отрезал Астиеро. — Важно, что я сам видел. Собственными глазами. Что ж. Мне уже пришел ответ из пансиона в Цюрихорне. И в самое ближайшее время вы туда отправитесь. А это… это… эту лодку я сейчас же разберу!

— Не смей!!! — взвизгнула Мист. — Ты… ты, значит, давно это задумал?! С пансионом! Вот ты как! Правильно Растик сказал, ты тиран! И… и чудовище! Какой же ты мастер-корабел, если можешь их ломать?! Ну… ну и ломай! Всё ломай! Жизнь мне ломай! Как мою лодку!

Она сорвалась в галоп и непременно ускакала бы куда глаза глядят, но отец быстро догнал ее. Воспитание взяло верх, и при прохожих Мист не стала продолжать спорить. Надувшись, она угрюмо согласилась пойти домой.

А следующим утром вновь пришла на верфь, на этот раз к обеду, и молча выложила на общий стол целую гору конфет и печенья. В ответ на недоуменные взгляды плотников и сердитый — отца, она приосанилась и важно заявила:

— По традиции, уходящие с верфи работники угощают остальных. Растик не смог. Поэтому за него угощу я. И за себя. Потому что я уезжаю. В пансион Цюрихорна. Вот так-то.

— И это для вашего же блага, юная леди! — не смолчал отец. — Без этого можете и не думать об удачном бра…

— Ну хватит! — Мист топнула ногой. — Знаешь, папа… отец. А я не думаю, вот! И не нужны мне твои аристократы! Если я и выйду замуж по расчету, слышите? Слышите вы?! Если я и выйду замуж по расчету, то только за самого знаменитого капитана в мире! И не смейте трогать мою лодку, отец! Навиеро! Я желаю поместить ее в стазис. Вот! — на стол полетел тихо звякнувший мешочек. ¬¬— Идемте, Навиеро. Я сама буду ассистировать. А вы все — не стойте же! Угощайтесь, ну! А то я решу, что мы вам с Растиком были так противны, что вы и проводить нас не желаете!

В гробовой тишине Навиеро первым развернул конфету и, забросив ее в рот и приглашающе махнув хвостом, вышел из столовой. Мист фыркнула и вышла следом.

* * *

— Почему же… — прошептала Мист, вертя перед глазами голубую щепку. — Почему же ты перестал мне писать?..

Неужели он забыл? Неужели он, он забыл? Забыл, как они спорили, расчерчивая листы фанеры и пытаясь уместить детали на неровных кусках и обрезках. Он говорил, что лодка должна отзываться, иначе ей нельзя довериться. Всегда говорил так, словно считал их живыми. Да что там, он ведь именно так и считал. А она… не очень понимала, что он имел в виду, но Навиеро тоже всегда очень тщательно подбирал дерево для ремонта. Она расспрашивала его, училась щупать, практиковала заклинания… А он послушно таскал фанеру, выбирал и прятал рейки, разводил клей и вообще возился.

А название? Она однажды радостно пришла и с порога заявила: «Чала!» В ответ на полный недоумения взгляд, она пояснила, что узнала это слово от зебры в порту. Прежде чем он успел возмутиться, она пояснила, что собирается так назвать их лодку.

* * *

— Это ведь наша Шалость! Ну разве же нет?

— К-как… тебе сказать… да. И нет. На моем наречии chala скорее значит «Проказница». Не говоря уже о… другом значении, — хмуро закончил он.

— Другое? А что оно значит? Это предназначено для ушей леди? Ну скажи, скажи-скажи-скажи сейчас же! А то я лопну от любопытства! Или снова пойду к зебрам. И ты будешь долго дуться!

— Крылатка-зебра, — вздохнув, сдался он. — Рыба такая. Полосатая и очень ядовитая.

— Прямо как ты! Ядовитый и полосатый, — хихикнула она. — Нам подходит!

— А еще это созвучно с uchala. Это одна из разновидностей ритуала новой связи. Вроде того, что мы провели, только не на хлебе, а на крови.

— Ну… я вообще-то очень боюсь крови, ты только не говори никому. Но связь тоже подойдет нашей лодке.

* * *

И потом, когда ей все-таки пришлось уехать в пансион, где очень быстро выяснилось, что все письма перед отправкой полагается показывать классной даме, а ответы тоже сначала вскрывались и просматривались ею, ни разу ни в одном пансионе не догадались, кому на самом деле пишет Мистфлауэр. Он умудрялся писать так лаконично и серьезно, что размашистую подпись «Асти» принимали за подпись ее отца, Астиеро. А она всегда обращалась к нему «bel ami» , и с завидной регулярностью классная дама исправляла «друга» на «подругу». Письма словно бы продолжили их любимую игру по подбору удачных слов, только теперь они играли на одной стороне, одни против целого мира, против системы. Через все сложности конспирации, загадочность и постоянные опасения, не разоблачат ли их, они умудрялись продолжать жить так, словно между ними не было этого огромного расстояния. Обмениваться новостями, спорить, ссориться и мириться, мечтать и строить планы. Но потом… цепочка порвалась, и Мист так и не дождалась ответного письма. Вероятно, ему просто надоело… надоело с ней возиться.

Мист вздохнула и снова погладила фанерный борт. Хорошо бы привести эту лодку в порядок однажды… Она снова наложила стазис, аккуратно накрыла борт чехлом, погасила свет и медленно вышла из ангара. Спрятавшегося за углом Шип Райта она не заметила.

Проводив взглядом новую начальницу верфи, плотник сплюнул под ноги и зашел в ангар. Зажег свет и едва не порвав брезент, с ненавистью уставился на фанерную лодочку. Присутствие полосатой шкуры стало куда ощутимее, после того, что видел Шип Райт. Стоило бы поскорее покончить и с ним, и с самой памятью о нем. Но уничтожить лодку Райт не решился. Вот если бы подчинить Мистфлауэр своей воле, чтобы она сама повелела сжечь, или утопить, или разломать это фанерное недоразумение — вот тогда другое дело. Накинув чехол обратно, Райт замер с усмешкой на губах. Кажется, он только что нашел место, где можно варить зелье отшельника. Прямо здесь. И можно думать, что это происходит под самым носом этого… капитана Себрастиана. Хоть какой-то способ выместить свою злость на его полосатую шкуру. Что ж, он сам просто вынудил Шип Райта на этот шаг!

* перевод названия — "милый друг" (фр.)

— Ну чё?

Гастон Винд медленно поднял голову и молча посмотрел в глаза серой растрепанной бэт-пони со следами машинного масла на носу. Паршивое настроение требовало выхода, и он мысленно состроил гримасу и про себя припомнил несколько вариантов стандартного ответа на столь наглые вопросы в лоб. Вслух, однако, пришлось выразиться несколько иначе:

— Ничего, Гейл. Ничего.

— Совсем? — ехидная ухмылка была призвана замаскировать разочарование в голосе, но Гастон понял сразу — механик расстроена.

— Совсем, — устало подтвердил он, усевшись на самодельный трап небольшого дирижабля. Трап отозвался жалобным скрипом, явственно намекая, что было бы неплохо заменить пару досок.

— Да я так и думала! У тя ж вечно всё срывается в последний момент, — Найт Винд Гейл презрительно сплюнула на песок и ушла в кубрик.

Гастон вздохнул и проводил ее долгим взглядом. Даже огрызаться в ответ не хотелось. Он прекрасно понимал, что механик ехидничает сильнее обычного только потому, что вот уже почти три недели вся небольшая команда дирижабля сидела практически без работы. Короткие перелеты типа «городок-деревенька» не в счет, за них платили гроши, которые уходили на постоянные мелкие расходы. И Гейл, конечно, была по-своему права, искать (и, что важнее, находить) клиентов с деньгами — это обязанность Гастона. И, разумеется, из своего машинного отделения она не высунется ради каких-то там заказов. Да и какие заказы может найти Гейл, с ее-то острым языком и полным отсутствием манер! Нет уж, лучше пусть сидит и перебирает свои шестеренки.

Такие мысли слабо отвлекали, а уж утешить и вовсе не могли, но позволяли немного потянуть время, прежде чем встретиться лицом к лицу с командой. Хотя кого Гаст обманывал, всей команды на дирижабле были он, Найт Винд Гейл да Тандер Клауд. Худшее, то есть объяснение с язвой-Гейл, уже позади, а значит — нет и смысла больше торчать тут на сходнях. К тому же Тандер наверняка уже приготовил ужин. Кивнув самому себе, Гастон Винд поднялся по сходням и неторопливо зашел в небольшую кают-компанию, которая по совместительству являлась камбузом.

— О, шеф, здорово! — громила Тандер Клауд обернулся с широкой искренней улыбкой, чтобы поприветствовать вошедшего, не прекращая при этом медленно помешивать овсянку, пыхтевшую в подкопченном котелке.

Удивительно, как он умудрялся чуть ли не порхать в узком проходе между плиткой и складным столиком, ничего не задевая и не сбивая! Обычно Тандер натыкался буквально на каждый угол, но стоило ему начать готовить — и какое преображение! Гастон Винд выдавил из себя улыбку и попытался беззаботно махнуть хвостом в ответ. Стоило, кажется, быть чуть осторожнее — случайно задетая дверца шкафчика ударилась в одну из полок. Стоявшая на краю той полки сахарница в свою очередь пошатнулась и явно вознамерилась упасть в кипящую кашу.

— Ой, не-не-не! Я ж ужо сахар клал! — Тандер умудрился поймать беглянку на лету и задвинуть подальше в шкаф. — Кончается, кстати, шеф, — простодушно заметил он.

— Да-да! Конечно, ты ведь сходишь завтра на рынок, Тандер? — Гастон изо всех сил удерживал на морде добродушную улыбку. Ответить здоровяк не успел.

— И на какие же шиши он завтра сходит на рынок, а? — сидевшая на узкой кушетке Найт Винд Гейл, в отличие от Гастона, не собиралась даже пытаться сделать вид, что дела шли… неплохо.

— Вам-то что за дело, Гейл! Не вас же я прошу сходить.

— Да я-то, мож, и не прочь прошвырнуться! — с ехидной мордой отозвалась она. — А то если вдруг у нас деньжата завелись, так, мож, ты мне на масло выделишь? Машинное.

— Выделю! — сквозь зубы отозвался Гастон. — Вам бы всё о железяках… Лучше бы о клиентах подумали.

— А чего тут думать-то? — удивленно спросил Тандер, раскладывая столик и аккуратным жестом крыла приглашая команду к ужину. Поставил перед каждым миску овсянки и продолжил: — Да вот мы бы завтра с Гейл сходили до рынку, а заодно бы и поискали. Да ни в жисть не поверю, что никому в этом городе не нужна доставка, правда ж, Гейл?

Механик поперхнулась и уставилась на Тандера со смесью ужаса и удивления. Но насладиться этим зрелищем Гастон Винд не успел, на мордочку почти тотчас вернулась ехидная ухмылка, и самым уверенным голосом Гейл заявила:

— Да как пить дать! Любой дурак справится. Наверняка тут целая куча желающих наберется.

— Вот и славно! — тут же кивнул Гастон. — Значит, я завтра вечером буду ждать от вас указаний по пункту назначения, Гейл! Тандер, а ты проследи, чтобы наша несравненная повелительница шестеренок и масел сильно не увлекалась, а то ты же знаешь, как сложно бывает проложить длинный курс и везде уложиться в сроки!

Тандер таких тонкостей не знал, но на всякий случай кивнул в ответ. Остаток ужина Гейл сидела с очень злобным выражением на морде, что немного приподняло настроение Гастону. Он был уверен, что никакой «кучи желающих» в этой глухомани нет, тем более, что по слухам завтра утром тут будет этот вездесущий «Лайтинг» капитана Фишинга. А значит — ловить тем более нечего. Хотя что могло понадобится тут «бравому экипажу первого в мире летучего парусника», Гастон и представить себе не мог. Причина его появления, правда, была не очень-то важна — если кому-то здесь действительно нужна была доставка, вся толпа желающих всё равно будет осаждать сопляка и его пернатых подпевал. Но очень уж хотелось хоть раз посадить нахалку Гейл в лужу…

— Эй, Гаст, твоя очередь посуду мыть! — буркнула механик, с грохотом забросив металлическую миску в раковину. Подхватила кружку с недопитым какао и вышла из кают-компании, наверняка отправившись вниз, к своим железкам.

— Шеф, хотишь, я вымою? — улыбнулся Тандер, прекрасно знавший, что Гастон ненавидел мыть посуду, особенно когда на ужин была липкая сладкая овсянка.

— Да нет, Тандер… ты иди. Вдруг у нас кроме сахара еще что-нибудь кончается.

— Ну… как знаешь! — здоровяк, кажется, удивился, что сегодня шеф не торопится сбросить на него нудные обязанности, прикрывшись важными делами. — Масла вот тож осталось мало, Гейл-то как про машинное сказала, так я и…

— Вот и прекрасно! — задумчиво отозвался Гастон, даже не заметивший, что отвечает невпопад. — Ты лучше знаешь, что… ты список составь. Чтоб два раза не пришлось ходить.

Тандер молча кивнул и вышел на палубу. Гаст молча залил водой кастрюлю из-под овсянки и сунул туда же миски — пусть отмокают. Вряд ли это чем-то сильно поможет, у Тандера каша никогда не пригорала, да и присохнуть не могла успеть, но мыть посуду не хотелось, а так — будет хотя бы видимость того, что он как минимум брался за это. А сам Гастон пока что успеет тихонько шмыгнуть в каюту и достать припрятанную на черный день заначку. Кажется, там еще оставалось немного денег, да, точно. Но если так продолжится, скоро опять придется придумывать, что бы продать…

Небольшой кожаный кошелек Гастон хранил в чехле скрипки, под бархатным ложем инструмента. И тихий звон подтверждал его мысли — деньги еще водились, а значит, можно было сделать вид, что не так уж всё и плохо в этой жизни. Грохот и плеск воды заставили его встрепенуться и вспомнить, что посуда так и стояла в раковине. Кажется, в жизни всё стало гораздо хуже.

— Ше-еф! — недовольный голос Гейл не сулил ничего хорошего. — Помыть посуду — это не значит бросить ее в раковине на всю ночь!

Пришлось быстро идти в кубрик. Гейл стояла у раковины, хмуро раскачивая свою кружку на остром коготке крыла.

— Шеф, я ваще-т хотела помыть свою кружку!

— Кто же вам мешал, Гейл? — фыркнул Гастон, берясь за щетку для посуды.

— Не «кто», а «что». Вот эта самая гора… которую кое-кто оставил, хотя должен был — вымыть!

— Она отмокала! — огрызнулся Гастон Винд.

Найт Винд Гейл промолчала, но состроила такую морду, что слова и не требовались. Она тоже прекрасно понимала, что «отмокать» там нечему. Механик поставила кружку на столик и развернулась, собираясь уйти к себе.

— Потом помою.

— Да пожалуйста! — Гастон дождался, пока за Гейл закроется дверь, погримасничал и принялся с остервенением тереть кастрюлю. Может, сказать Тандеру, чтоб в следующий раз на ужин сделал фруктовый салат?.. Кто только выдумал эту склизкую кашу! Не то чтобы ее было сложно отмыть, скорее просто противно. А может, это всё только капризы настроения из-за отсутствия клиентов? Не исключено, ведь эта вечная овсяная каша у Гастона уже прочно ассоциировалась с нищетой…

На следующее утро дежурила Гейл, и, хотя Гастон проснулся рано, она уже сидела за столиком, задумчиво болтая остатками какао в своей кружке.

— Хлопья там, молоко тут, какао сварен, еще горячий, мы утопали, чао-какао.

— Куда?.. — Гастон подавил зевок и удивленно уставился на механика.

— Дык на рынок, шеф! — Тандер, кажется, единственный был бодр и относительно весел из всей команды. Тихое шипение Гейл явственно намекало, что она как раз собиралась подробно описать шефу, куда и кто пойдет, но не успела.

Гастон молча отдал ему деньги, Гейл тут же вскочила и быстрым шагом направилась в город, высоко задрав нос. Тандер охнул и поспешил следом, едва не сшибив корзинкой ковшик с какао. До шефа донеслись его рассуждения о том, какой сахар лучше брать — тростниковый или свекольный. Любопытно, что никаких язвительных комментариев от Гейл не было, наоборот, она с явной охотой поддержала разговор. Гастон постоял еще немного у трапа и задумчиво пошел к себе, пытаясь понять, ему показалось спросонок, или у механика и впрямь глаза покраснели? Небось, опять до рассвета свои железки чистила… Или полировала. Или перебирала. Ай, да важно ли это сейчас! Глупости какие-то в голову лезут.

Когда на дирижабле никого нет, можно не спешить с завтраком. Посидеть, дожидаясь, пока молоко согреется, а хлопья — размокнут. Хорошо бы еще добавить к ним мёда, такого… золотистого, тягучего. А в какао — зефир. Найти его, правда, не так-то просто: самый вкусный, по мнению Гастона, делали пегасы, а пегасы… не жаловали бэт-пони. И ярмарки устраивали нечасто.

Наскоро ополоснув миску, кружку и ковшик из-под какао, Гастон задумался. Гейл наверняка гулять по рынку сможет долго. Сам он успел неплохо выспаться, так что чувствовал себя достаточно бодро, чтобы заняться чем-нибудь в отсутствие остальной части их маленькой команды. Например, поиграть на скрипке, давно он за нее не брался толком.

— В горах что-то сдохло! Глянь, Тандер, шеф музыкантом заделался! — Гастон неторопливо обернулся. Сходу было не понять настроение Найт Винд Гейл, то ли она нашла клиентов и язвила от осознания собственного превосходства, то ли нет, и теперь маскировала неудачу.

— Представьте себе, Гейл. Так что, мы уже можем меняться обязанностями?

— Размечтался! Разве что на площадях тебя показывать?.. Да толку-то…

— А что, уже не надо? — язвительно спросил шеф.

— Дык если хотишь, то можно, только зачем? — Тандер широко улыбнулся. — Мы ж ведь с Гейл заказ нашли!

— Пока еще не нашли! — осадила его механик. — Я только сказала, что мы подумаем.

— В чём подвох? — осторожно поинтересовался Гастон. — Далеко? Мало? В трюм не влезет?

— Навоз, — мрачно бросила Найт Винд Гейл и поднялась по трапу, оттеснив шефа с дороги.

— Ну так и что?.. Вот уж воистину, «деньги не пахнут», — фыркнул Гаст. Ну, не самый приятный заказ, кто ж спорит, но ничего такого, что могло бы настолько взбесить Найт Винд Гейл Гастон в нем не видел.

— Ну, прост понимаешь, шеф, этот-то фермер вродь как и готов уж был, и Гейл тож не против, а он возьми да брякни: «Ну не капитану ж Фишингу такое предлагать!»

— Я-асно… — протянул Гастон со вздохом. — Извиняться придется?

— Да вродь не…

— Я его и когтем не тронула! Даже не послала! — послышалось сверху. — Хотя очень хотелось! Я просто вежливо ему сказала, что передам шефу его любезное предложение. Вот, передала. Видите, я даже никого не обманула!

Гастон вздохнул. С Гейл всегда было сложно общаться, а сейчас, когда заказов стало еще меньше, она вообще как с цепи сорвалась. Кажется, в последнее время ни дня не обходилось без споров и раздражения. Но, надо отдать ей должное, она всё еще оставалась на борту их маленького дирижабля, ремонтировала его по мере возможности и даже, как оказалось, могла провести переговоры при необходимости.

— Тандер, а где вы нашли это… невероятно любезное предложение?

— А, значится, где покупали овощи. Рядом с морковным прилавком стоял такой… старенький пони, зеленого цвета.

Гастон коротко кивнул и поспешил в городок. Солнце близилось к зениту, не опоздать бы, обычно пони как раз около полудня сворачивали ярмарку, предпочитая вернуться на свои фермы. Вот и старик, кряхтя, укладывал в тележку нераспроданную морковь. Бэт-пони остановился неподалеку, раздумывая, то ли привлечь внимание сейчас, то ли подождать, пока он закончит со сборами. Фермер заметил его и, шаркая, подошел поближе.

— Экие у тебя помощники шустрые! Уже и передать успели. Беретесь, стало быть?

— Отчего же не взяться? — махнул хвостом Гастон Винд.

— Ну вот оно как и получилось-то хорошо! — обрадовался фермер. — А то старуха моя всё знай ворчит — отвези да отвези навоз! А я-то старый уже по распутице этой дороги месить. Хорошо вам, крылатым!

— Товар… — Гастон замялся на секунду. — При вас?

— Навоз-то в сарае. Ждет, м-да. Да тут недалеко — вишь, за холмом дымок из трубы идет? Там и ферма наша. Только хорошо бы знаешь… потихоньку. Старуха моя уж больно… консервативная.

Гастон медленно кивнул, прикрыв глаза. Все вы, пони… консервативные. А если уж начистоту говорить — просто боитесь бэт-пони… Фермер, видимо, уловил мысли собеседника и помотал головой.

— Да ты не подумай! Не в тебе дело. Просто как-то ведь справлялись раньше сами. Вот и… Ну так что?..

— Мы работаем по ночам, — бесстрастным тоном ответил Гастон Винд. — И, уверяю вас, достаточно тихо. Встретимся после заката у ворот вашей фермы.

— Ну вот оно как и получилось-то хорошо! — повторил обрадованный старик. — Что я вас встретил. А то пока бы еще капитан Фишинг сюда добрался-то!

Гастон тихо скрипнул зубами — не испортить такой хороший момент фермер-земнопони, конечно же, не мог. И, разумеется, безо всякой задней мысли. Лучше бы побыстрее свернуть разговор и вернуться на дирижабль, а то так недолго и поддержать Найт Винд Гейл в ее гневном порыве отказаться от заказа.

— И то верно! — с усилием улыбнувшись, выдавил он. — Я, пожалуй…

— Верно, верно! — старику явно было скучно грузить на повозку нераспроданный товар, и он радовался возможности поделиться своими проблемами. — Старуха-то моя так и пилит, так и пилит, отвези да отвези! А куда уж мне везти-то в горы!

— Да-да! — Гастон нервно дернул ушами. — Вы говорили.

— Говорил?.. — искренне удивился фермер. — Ох ты ж, голова-то моя дырявая…

Бэт-пони мысленно выругался — не хватало еще, чтобы старик к вечеру забыл об их договоренности. Может, предложить ему составить контракт? Но при себе у Гастона нет ни чернил, ни бумаги… И кошелька тоже нет. Надо же было так сглупить! Если бы ему не пришлось спешить, чтобы успеть перехватить фермера до закрытия ярмарки, может, даже бы смог прихватить пару мешков сладкой морковки…

— Сочувствую. Однако если вы не против, я пойду, всего хорошего. Увидимся вечером, после заката, у ворот, — Гастон Винд еще раз напомнил старику о месте и времени, изящно поклонился и поспешил прочь от недоуменно чесавшего затылок фермера.

Земнопони проводил его взглядом и прошамкал что-то себе под нос. Затем покряхтел, примериваясь к хомуту, и тоже побрел по дороге, вполголоса удивляясь, какие дела творятся нынче в мире.

Найт Винд Гейл не очень обрадовалась, узнав, что шефу удалось-таки договориться со стариком о перевозе «удобрений», как деликатно выразился Гастон Винд, однако возражать она не стала. В конце концов, сейчас и правда не до того, чтобы воротить и морщить нос, копаясь в заказах и придирчиво выбирая лучшие. Хоть что-то есть, и то хорошо.

— Так значится, в горы полетим, да? — Тандер мечтательно улыбнулся. Как и многие бэт-пони, Тандер Клауд вырос в пещерном поселении и горы очень любил.

Сам Гастон предпочитал делать вид, что ему совершенно всё равно, что там проплывает внизу под гондолой дирижабля, хотя вообще-то тоже был неравнодушен к скалистой местности. Хотя он вырос на обрывистом побережье и привык к несколько другим пейзажам. Гейл куда лучше их обоих умела скрывать истинные чувства, так что просто фыркнула и ушла вниз, якобы «проверить двигатель». Гастон предположил про себя, что на самом деле механик ушла украдкой листать какой-нибудь сентиментальный девчачий альбом, предаваясь воспоминаниям вне досягаемости остальных членов экипажа.

— Надо бы подремать, — зевнул он. — А то нам-то с тобой предстоит работка, Тандер.

Не будет же Гейл таскать навоз… В этом Гастон не сомневался.

Тандер кивнул и пожелал шефу хорошего дня. Тот ответил тем же и ушел в каюту. Сон, правда, больше не пришел, может, не стоило дремать ночью? Гастон тихо выругался и сел за стол — ну, тогда можно бы проложить маршрут в эти самые «горы». Не то чтобы это было так сложно, разве что кое-где следовало бы сверить и рассчитать высоту полета, но много времени это отнять не должно. Он покосился было на висевший на стене футляр, но вздохнул и отвернулся — Тандер, в отличие от него, скорее всего спал, и будить его явно не стоило. Да и Гейл тоже наверняка уже видит десятый сон. Гастон улыбнулся и взлетел под потолок, устроившись на перекладине. Сон… Сны — это хорошо. Раз уж у него самого не получилось заснуть, пусть хоть маленькая упрямая команда в этот день выспится получше. Покачиваясь на перекладине, бэт-пони прикрыл глаза и слегка раскрыл крылья. На крови получилось бы куда быстрее и проще, но и так можно было сильно улучшить сон товарищей. Как минимум, отогнать все тревоги и заботы… Даже немного жаль, что самого себя в такой сон не погрузить… Но это поможет скоротать время до заката. А там уже пора будет переводить дирижабль поближе к ферме, не тащить же «груз» через весь городок. Только бы старикашка-земнопони не забыл, что пообещал им этот заказ.

Фермер не забыл. Но ждал у ворот с таким потерянным видом, что Гастон понял сразу — всё пошло не так.

— Вы уж извините… — без предисловий начал старик. — Да старуха моя сегодня весь навоз того…

Гастон удержался от ехидного комментария, порадовался про себя, что не взял Гейл, и вопросительно приподнял бровь, ожидая пояснений.

— Отдала она его, — фермер почесал в затылке. — Все-таки. Тут как раз капитан Фишинг пролетал, а он большой друг Маршмеллоу, а та — давняя подруга моей старухи, ну и вот… По дружбе, так сказать. Согласился помочь. Вроде как. Поутру еще.

Гастон тихо вздохнул, перебирая варианты того, что он скажет Гейл, когда они с Тандером вернутся. По всему выходило так: что ни скажи, а механик только съехидничает в ответ. Скажет, что так и знала.

— Что ж. Бывает, — медленно выговорил Гастон. — Идем, Тандер. Здесь нам больше делать нечего.

— Да вы… погодите. Сейчас… — старик жестом попросил бэт-пони не уходить и, шаркая, поспешил куда-то к видневшемуся невдалеке сарайчику. Принес оттуда мешок и, помявшись, опустил на землю перед ними. — Ну вы… морковочки вот возьмите. За беспокойство, как бы.

Гастон сдержанно поблагодарил и помог Тандеру уместить мешок на спине. Сам здоровяк порывался обнять старика-фермера, но Гастон сделал вид, что они оба ужасно спешат, и едва ли не оттащил его за хвост.

— Идем, Тандер, идем! Нас ждет… остальная команда. — Тандер, к счастью, только молча кивнул в ответ.

Морковка в мешке оказалось мелкой и частично подгнившей, но бэт-пони порадовались и такой, философски рассудив, что выбирать всё равно не приходится. Оставив Тандера на камбузе, Гастон поднялся на палубу и задумчиво поиграл подзорной трубой, то раскладывая ее, то убирая вновь. Гейл не вылезала из машинного отделения, и внизу проплывали те самые холмы и горы, куда им так и не довелось доставить заказ.

— Ну… не так всё и плохо, — негромко сказал Гастон сам себе. — Денег, конечно, по-прежнему почти нет, но зато есть мешок морковки. И нет навоза в трюме. А добренький сопляк сейчас по уши в дерьме и, судя по всему, тоже без бита за свои труды. Это ли не прекрасно?..

Утешение получилось не ахти, но в общем-то, звучало сносно. По крайней мере, сорвавшийся заказ на этот раз не принес желания что-нибудь расколошматить. Это хорошо. И Гейл, которая, конечно, поворчала для виду, тоже явно была рада, что им не пришлось нюхать эти… удобрения на небольшом дирижабле в течение нескольких часов полета. Мало ли на свете городов! Будут еще заказы, будут!

Интересно, куда же тогда направился сопляк, если утром он успел залететь на ферму и, видимо, решил не приземляться в самом городишке? Ай, да тьма бы с ним! Пусть летит куда хочет. Цаца тоже нашелся.

Почему-то хотелось в трактир. Гастона пьянило какое-то чувство небольшого подарка судьбы, и он был готов даже потратить еще немного денег из неприкосновенного запаса, чтобы отметить это событие. Надо, надо обращать внимание на приятные мелочи, а то так недолго ведь и совсем упасть духом и поверить в беспросветность существования. Гейл только фыркнула, но отговаривать и язвить не стала. Ей, кажется, тоже хотелось какого-нибудь праздника.

Горный хребет остался позади, и на следующий день, присмотрев укромную полянку в небольшой рощице рядом с очередным городком пони, Гастон, Тандер и Гейл незадолго до заката неслышно проскользили над макушками деревьев, чтобы приземлиться на окраине и неспешно дойти до приветливо светящихся окон таверны. Поддавшись какому-то внезапному порыву, Гастон взял с собой скрипку.

Они устроились недалеко от входа и заказали печеных фруктов. На круглом, слегка щербатом от времени столике уютно горела едва начатая свеча, и Гастон зажмурился, глядя на пляску язычка пламени. Кажется, предчувствие не обмануло его, и скрипку он сегодня прихватил не зря. Щелкнув замками футляра, Гастон достал инструмент и негромко заиграл что-то лирическое. Он помнил не очень-то много мелодий, но даже если где-то и ошибался в нотах, ему сейчас было совершенно неважно. Он наигрывал какой-то мотив, иногда перескакивая на какое-то другое произведение, хотя и сам не смог бы назвать сейчас ни автора, ни мелодию. Тандер на всякий навострил уши и покрутил головой, но никто из посетителей не спешил прерывать игру возгласами недовольства. Он довольно расслабился и прикрыл глаза.

— Ой, здорово!!! — раздался высокий громкий голос. — А можно я…

— Нет! — перебил другой голос, определенно принадлежащий взрослому жеребцу. — Нам уже пора.

— Но я не…

— Я сказал нет.

Раздался негромкий стук, и Гастон невольно открыл глаза. Скрипка резко взвизгнула, почти одновременно с зажавшей уши Гейл, а сам шеф невидящим взором уставился на крутившуюся в футляре монетку. Монетку, которую вместе с еще парой таких же определенно бросил улыбающийся земнопони с серой прядкой в длинной челке и крылатым штурвалом на крупе, сейчас уже выходивший из таверны, чтобы догнать двоих пегасов, вышедших на несколько мгновений раньше него.

Медленно положив скрипку на стол, бэт-пони потянулся, чтобы подобрать деньги.

— С-с-сволочь… — тихо прошипел Гастон.

— Снова ты, постреленок? — старый дракон-почтальон улыбнулся, увидев знакомую гриву с серой прядью в челке. — Как обычно?

— Да, господин Аррау Гхаарш! — Нэд выговорил драконье имя без запинки, и почтальон довольно зажмурился, выпустив из носа струйку дыма.

Нэд вообще весьма годился тем, что знал почти всех почтовых драконов по именам и даже мог выговорить эти сложные, непривычные для пони слова. Ну, в тех городах, где «Иппотигру», а теперь и «Лайтингу» доводилось швартоваться чаще всего, конечно же. Почтальонам были приятны эти короткие встречи, по крайней мере, Нэду так казалось. Он редко видел, чтобы кто-то из пони относил свои письма лично драконам, обычно они предпочитали оставлять их в почтовых ящиках. Но капитану «Лайтинга» почему-то нравилось смотреть, как его послания улетают зеленоватым дымом в специальное окошко почти под самым потолком. Этот своеобразный ритуал… успокаивал, пожалуй. После перелетов Нэду все-таки требовалось что-то, позволяющее ощутить твердую почву под ногами, и рассылка писем почему-то как нельзя лучше способствовала восстановлению душевного равновесия. Своей маленькой традицией Нэд не пренебрегал.

— Рафл Пешу в Хувр, госпоже Маршмеллоу в Фербур, капитану Себрастиану… я ведь просил не приписывать «в открытое море», ну… Вот настроюсь однажды на координаты, а не на имя… М, Лавли Скоунз в Фербур? — дракон прищурился, и Нэд почувствовал, что у него запылали кончики ушей.

— У нее недавно был день рождения! Ну должен же я послать открытку, — смутившись, буркнул он, глядя в пол.

Аррау Гхаарш не стал расспрашивать дальше. Одно за другим письма улетали к адресатам.

— Мне, по-моему, уже пора тебе делать скидку за массовые рассылки. Еще одно в ящике, да?

— Да… — Нэд ответил не сразу, сначала проводив взглядом прошлые послания. — Я… я пойду, господин Аррау Гхаарш… У меня еще дела тут… в Юни-Корнуолле.

— Почтовым драконам по Уставу надлежит соблюдать дистанцию и нейтралитет, сохраняя инкогнито адресата и отправителя при необходимости, а также равно доброжелательно относиться к любому пришедшему на почту… — странная фраза, которую дракон произнес задумчивым тоном, заставила Нэда замереть на пороге и обернуться в недоумении. — Но раз уж мы с тобой в некотором роде… подружились, так, кажется, это называется у вас, пони? Может быть, ты мне ответишь на один вопрос?

— Разумеется!

— Зачем ты это делаешь?

Нэд вопросительно склонил голову набок, ожидая пояснений. Дракон пощелкал когтями, вздохнул и спросил напрямик:

— Зачем ты продолжаешь писать отцу?

— Ну он же должен быть в курсе новостей моей жизни! — по привычке ответил Нэд. Гореб однажды уже задавал ему этот вопрос, но тогда дальше этого ответа разговор не продолжился. Боцман «Иппотигра» только пыхнул неизменной трубкой.

Дракон дым выпускать не стал. Вместо этого он заметил, откинувшись чуть назад:

— Но ведь ты давно не ждешь ответа.

— Почему это вы так решили?! — услышать такое было… наверное, обидно, хотя в глубине души Нэд признался себе, что Аррау Гхаарш был в чем-то прав.

— Твои письма. Они давно стали суше. И они совсем не такие, что ты пишешь другим.

— Я думал, почтовые драконы не читают переписку пони! — насупился Нэд.

— Конечно. Ваши письма просто остаются у нас в памяти. Так устроена почтовая магия, — пояснил дракон. — Запечатлеваются. Не зря же говорят про «почтовую печать дракона». Ну что ты подскочил? Не волнуйся, уж мы-то умеем справляться с таким количеством информации. Драконы, знаешь ли, живут долго. Нужен способ, чтобы не сходить с ума…

Нэд задумчиво почесал нос и открыл рот, чтобы ответить, но Аррау Гхаарш лишь поднял переднюю лапу.

— Я просил ответить на один вопрос. Спасибо. Ты ответил. А теперь иди. Я отправлю твое письмо.

Нэд потоптался на пороге еще пару секунд, но не решился больше ничего спросить и вышел. Удобно все-таки расположена почта в Юни-Корнуолле — пройдешь всего квартал и выйдешь на площадь с фонтаном. Самое прекрасное место, чтобы освежить голову и привести в порядок мысли. Капитанам, вроде как бы и не положено плескаться в воде, а уж тем более — совать в фонтаны головы, но Нэд, осмотревшись, решил, что в этот тихий и пустынный час его никто здесь не увидит, а значит — его репутации ничего не угрожает.

Он ведь так и не сказал главного, Аррау Гхаарш. Он ничем, ни единым намеком не подсказал Нэду, улетают ли письма к отцу или просто сгорают в пламени. Он не сказал, жив ли Род Фишинг… И… и да, если письмо уже в ящике, даже отправитель уже не посмотрит на то, как оно отправится к адресату. Так положено. Так гласит Устав, да… И если Нэд хочет раз и навсегда решить для себя этот вопрос — ему однажды придется принести письмо лично дракону в лапы.

Хорошо все-таки быть капитаном. Можно прийти почти к самому отходу и с важным видом всем сказать, что тебя задержали «дела». И, наверное, это даже должно всем внушить некий трепет — у капитана были дела. И никто не должен, как Клауд Найн, презрительно фыркать в ответ! Нэд вздохнул: старший механик, кажется, видела его насквозь. Старпом тоже наверняка не поверил, но Винджаммеру, в отличие от Найн, хватило такта сделать вид, что он впечатлен деловой хваткой капитана Фишинга. За что Нэд был ему ужасно благодарен.

С высоты полета «Лайтинга» Юни-Корнуолл выглядел еще более волшебным, чем снизу. Острые гряды крутых разноцветных крыш напоминали горы с самоцветными камнями, которые причудливо змеились внизу, заплетаясь в лабиринт кривых улочек. Флюгеры, в едином порыве следовавшие за ветром, казалось, танцевали какой-то танец и скрипуче напевали какой-то явно старинный, давно известный всем мотив. По крайней мере, Нэду так казалось, было что-то в этом тихом поскрипывании такое… напоминающее баллады, пожалуй. А может, просто колыбельную…

Этой ночью Нэд спал беспокойно. Ему снился шторм, волны вспенивали тихий обычно родной Хуврский залив, и Нэд метался по своей кровати в такт тому, как на волнах подбрасывало старенький артельный шлюп, на котором он когда-то ходил рыбачить, еще совсем жеребенком. Вспышки молний озаряли небо, взрезая плотные низкие облака, и в этих вспышках мелькали образы.

— На маяк! — срывая голос, кричал Нэд сам себе, изо всех сил пытаясь повернуть. — Я же помню! Надо править на маяк!

Это сон, только сон… И теплый голос капитана Себрастиана слышался где-то буквально на границе сознания, обрывками сказки, которую он придумал когда-то как раз для таких вот случаев, ровно настолько, сколько нужно было, чтобы удержать на курсе старый шлюп. И чтобы рулевой заметил на горизонте тот самый частый проблеск маяка Порт Бонёр… Держать парус. Держать и упрямо пробиваться. Сквозь бурю — неважно, на маяк. И только когда шлюп ткнулся в песок этого странного мыса, можно перевести дух, выбраться на берег и оглядеться. По легенде… Нэд сглотнул — по легенде, здесь его должны ждать…

— Папа? Па-ап! — голос потерялся в раскате грома, и Нэд прижал уши.

Может, он что-то не так сделал? Наверное, надо еще представить… вообразить, да, конечно, надо вообразить! Обычно у него хорошо получалось что-то выдумывать. Сейчас, правда, надо, скорее, вспомнить, но это ведь где-то рядом? Совсем похожее занятие.

Нэд хорошо помнил отца. Цвета темного шоколада, как он сам шутил: можно пить какао — и все только похвалят усы. Немного суровый на вид — пока не улыбнется. А как только улыбнется… Тут невольно и сам не устоишь перед заразительной улыбкой, ответишь… Отец не был «душой компании», он вообще не очень-то любил «сборища», но в кругу близких друзей он просто расцветал. Ну и, конечно, наедине с Нэдом, когда не отчитывал. Грива… Нэд сосредоточенно нахмурился: точно с проседью, но какого же цвета? Синяя? Или нет, зеленоватая? Да нет же, не то… это когда он смотрел на отца свозь осколки цветных стеклышек, которые находил в порту… Ладно… пусть будет зеленоватая. Пусть через осколки… Это ведь неважно? Громкий зычный голос: отец командовал аж пятью рыболовами, так что никак не мог себе позволить дать петуха. Он и с Нэдом говорил так же… Относился к нему… вроде и как к взрослому, а вроде… вроде и оберегал. Иногда вдруг совсем иначе приговаривал: «Обожди! Придет и твой час…»

Нэд улегся прямо на песок, вспоминая…

* * *

— Отец, я с тобой!

— Нет, сын. Обожди. Придет твой час — находишься еще, так что на рыбу и смотреть тошно станет. А пока — я сам порыбачу. Успею до рассвета, вот увидишь! Жди дома.

А рассвет… рассвет прошел где-то там, на горизонте, скрытый облаками шторма. Нэд проснулся в тот день от того, что громко распахнулось окно, и порыв ветра ворвался в комнату, сметая всё на своем пути. Нэд вскочил тогда и хотел мчаться в порт, но вспомнил, что отец велел ему быть дома.

— Он… он просто не заметил рассвет! Заметишь тут — такие тучи! — пустобокий жеребенок сердито погрозил небу копытом, чуть ли не наполовину высунувшись из окна. — У-у-у, вот вырасту большой, аж до самого неба — и ка-ак лягну все эти облака! Чтоб больше никогда не приходили в Хувр!

* * *

Нэд вздохнул и мотнул головой. Ну вот, он вырос… ходит над облаками. И если попросит — то его команда действительно «ка-ак лягнет»… А меж тем — отец не явился в сон. Ну да, размечтался! Явится прямо тебе земнопони в сказку зебры! Отец ведь не знает этой истории, так что это невозможно.

Маяк, правда, с таким объяснением не согласился. Нэд вскинул голову на особенно яркую вспышку, да так и застыл: под самой крышей определенно сидел дракон, объятый зеленоватым пламенем почтового огня.

— А ты ему напиши, пострел!

— Да я бы… и рад… только… карандаш не взял! — Нэд на всякий случай даже отошел на шаг назад от маяка. Кажется… что-то пошло не так? Такого не было в сказке!

— Да я тебе дам! — насмешливо отозвался дракон. — Поднимись. Давай же, напиши письмо.

— Я… не знаю, что написать! И координаты не определил.

— Да ты что, трусишь?

— Вовсе нет! — обвинения в трусости Нэд стерпеть не мог и бросился к маяку.

— Трусишь! Трусишь, тру-усишь! — расхохотался дракон наверху, пламя вдруг сменило цвет на голубой, и маяк осыпался пеплом к ногам Нэда.

— Я не трус! Я не тру-ус!!! — завопил он и… проснулся.

Он резко сел на кровати, отбросив одеяло. Мокрая липкая челка лезла в глаза, и Нэд сердито сдвинул ее набок. Его всё еще потряхивало от зрелища сгоревшего маяка, но потихоньку дрожь уходила, оставляя вместо страха злость и почему-то грусть. Синдбад, проснувшийся от резкого движения, недовольно потянулся и зевнул, показав зубы. Вопросительно мяукнул и подошел поближе, боднув Нэда широким рыжим лбом. Капитан машинально погладил корабельного кота, глядя куда-то сквозь стены. Как сказал господин Аррау Гхаарш? Письма стали суше… Ну, может быть, просто так совпало? Просто получился скучный переход, о котором и писать-то не стоило? Но раз уж он решил соблюдать отцовский завет, вот и написал… кратко, мол, всё в порядке, до места добрался? Ну или дело в том, что он отцу всегда писал последним, вот и получается, что как-то весь запал прошел. Пожалуй, стоит подождать какого-нибудь невероятного перехода — и написать сначала отцу, описать всё-всё, что только произошло на борту, до мельчайших деталей! С этими мыслями он уснул под спокойное урчание Синдбада. Он, увы, не так хорошо, как Атаманша, умел гонять кошмары и успокаивать, но песни он пел не в пример ровнее. Кошка капитана Себрастиана иногда срывалась на басовитый вой…

Ждать перехода пришлось неожиданно долго. Один из постоянных заказчиков прислал внезапное письмо и попросил отложить доставку туманов на свои поля на две недели. Нэд, махнув хвостом, решил: фермеру наверняка виднее, что лучше для его урожая. Если подумать, то это даже весьма удачное совпадение, ведь теперь ему придется пойти на почту в нетипичное время. Нужно же дать согласие на новый срок!

На почте Нэд вытянул чистый свиток и, обмакнув перо в чернильницу, с улыбкой вывел: «Дорогой папа!» Единороги, сидевшие по соседству, иногда пофыркивали и что-то недовольно бурчали про «неэстетично пожеванные перья в общественных местах», но Нэду было абсолютно всё равно. Он торопливо описывал, как ему пришлось задержаться в Юни-Корнуолле, и какой сон ему снился ночью, и про сказку капитана Себрастиана. Он не стал писать, что сон был кошмарным, решив приукрасить действительность, но маяк описал подробно. Вдруг это чем-то поможет, и они и правда могли бы… встретиться во сне?

Кляксы расплывались на листе то тут, то там, сам Нэд давно перепачкал в чернилах нос, но теперь никто бы не смог назвать его письмо «сухим». По крайней мере, ему так казалось. Он с улыбкой запечатал его, быстро начеркал ответ заказчику и прошел в соседний зал. Пожалуй, сначала заказ, а вот потом уже…

Если Аррау Гхаарш и удивился приходу Нэда, на драконьей морде отразилось только обычное слегка насмешливое благодушие, с которым он встречал всех пони, которые желали лично убедиться в надежности отправки.

— Что-то ты быстро вернулся.

— Да, внезапные дела! — улыбнулся Нэд и важно кивнул. — Вот, это в Копытонгаген, на ферму «Тюлип».

— На ферму?

— Да, там не так важно кому из обитателей.

— Хорошо. А второе? — дракон протянул когтистую лапу, и Нэд потянулся отдать ему письмо для отца.

Вот, вот сейчас он останется и тогда… Нэд вдруг прижал уши и резко отшатнулся. Когти нетерпеливо и требовательно щелкнули, захватив лишь пустоту.

— Что же ты?

Нэд помолчал.

— Я… я забыл… дописать кое-что. Я лучше потом.

Он выскочил за дверь прямо со свитком в зубах и ускакал вниз по улице, к порту. А вдруг… вдруг отец и правда жив? Нет, Нэд и так верит, но знать это… Это невыносимо! Ведь тогда… тогда непонятно, почему он не писал в ответ? Почему не вернулся? Почему, в конце концов, его не нашли! А если… если он… если он и правда умер? Нет-нет-нет… лучше просто верить, как раньше, как всегда.

Дверь ближайшей таверны он распахнул с пинка. Под молчаливыми настороженными взглядами прошел в дальний угол и плюхнулся на лавку. Кружка сидра появилась перед ним как по волшебству — то ли разносчицы здесь так хорошо знали свое дело, то ли в этом заведении и правда было принято буквально телепортировать напитки посетителям прямо со стойки. Нэд не заметил. Молча потянулся к кружке, сделал глоток и закашлялся с непривычки. Возможно, прав был старик Пим, когда запрещал Нэду это пить… А может, тут просто настолько поганый сидр… Нэд молча пил. Хотелось с размаху швырнуть кружку об пол или в стену и проорать: «Что за дрянь твое пойло!» — но Нэд не был уверен, что сумеет начать трактирную драку. Это Мбици может легко и непринужденно, буквально одним жестом поделить весь зал трактира на два лагеря и устроить «веселье». Нэда же, скорее всего, вынесут вызванные трактирщиком стражники… Вторая кружка показалась уже не такой кислой и противной… На мгновение ему почудилось, что кто-то знакомый мелькнул за окном, но Нэд хихикнул над собой — ну кто бы мог тут проходить! В команде у него не было зеленых пегасов, так что — точно почудилось. Старик Пим, правда, иногда говорил про кого-нибудь «допился до зеленых единорогов», но Нэд точно помнил — это было не раньше пятой кружки сидра, а то и позже! Он сделал еще глоток, и мир вдруг качнулся перед глазами.

— Бесполосый! Бесполосый, очнись! — хлесткий удар хвоста по щеке заставил Нэда открыть глаза. С трудом сфокусировав взгляд, он рассмотрел встревоженную морду капитана Себрастиана, нависавшего над ним. — Хвала предкам! Ты в порядке?..

— В п-полном, к-капитан! — Нэд кивнул и тут же пожалел об этом: неожиданно тяжелая голова чуть вторично не встретилась со столешницей.

— Та-ак… — протянул капитан «Иппотигра». Из голоса моментально исчезло беспокойство, уступив место металлу. — Капитан Фишинг, вы… пьяны?

— Ни в одном глазу, кап-ик!-тан! Всего-то кружечку… ну, две…

— Я… вижу. — Себрастиан вздохнул и сел рядом. — Нэд. Ты когда-нибудь вгонишь в гроб если не меня, то мою репутацию точно… Выпей. — Он поставил перед Нэдом небольшой стеклянный флакончик.

— Кап-ик!-тан! Я уже не ж-жеребенок! И я уже ик!-мею право пить сидр!

— Ну конечно! Равно как и право маяться головной болью, а также прочими прелестями похмелья. Кто я такой, чтобы тебе это запрещать…

Нэд насупился и залпом осушил пузырек. В голове и правда немного прояснилось.

— Да уж… вот не чаял найти тебя… в подобном месте.

— А вы… вы искали? — Нэду почему-то стало стыдно, и он невольно обратился к Себрастиану на «вы», словно снова был провинившимся юнгой на «Иппотигре».

— Естественно, я искал! Точнее, мне даже искать не пришлось. Я едва успел сдать груз, как ко мне примчался Мбици с воплем, что видел тебя в этом… заведении.

— Я уже не…

— Да. А я уже давно старый параноик, который считает, что встречи в подобных местах назначаются… не от хорошей жизни, скажем так. Учитывая, что ты мне не так давно писал про угрозы и шантаж… — Себрастиан умолк, а Нэд виновато прижал уши.

— Я… я не знал, что ты в Юни-Корнуолле… и не подумал, что… Прости, в общем, у меня сейчас… все мысли путаются!

— Да уж немудрено! — Себрастиан с усмешкой кивнул на две кружки, стоявшие на столе. — Но я слишком хорошо помню твою исключительную способность влипать в истории. Рад, что мои опасения… не подтвердились. Я могу узнать, почему именно… здесь ты решил… воспользоваться своим правом пить сидр?

— Я зашел в первую попавшуюся! И… просто… выпил… сидр, — тихо закончил Нэд.

— Ну не из-за этого же письма ты… — Себрастиан заметил свиток на столе.

— Будешь смеяться, но… из-за него, — Нэд кратко поделился с капитаном «Иппотигра» своими тревогами. — И я не представляю, что мне делать, потому что, если я буду знать, то… то как же мне тогда верить, что всё хорошо? Ничего ведь не хорошо, раз он не отвечает! И ни разу не дал знать, где его искать! Вдруг… вдруг он злится? Или вдруг он ударился головой и совсем меня забыл! И недоумевает, что за придурок пишет ему из всех портов и зовет «папой»! А вдруг я ему не нужен! Мешаю! Не оправдал его надежд?! А если вдруг он умер?!

Себрастиан вздохнул.

— Что толку гадать, когда…

— Что значит «что толку»! — взвился Нэд. — Ты же зебра!

— И что? — недоуменно спросил Себрастиан.

— Зебры — гадают! — безапелляционно заявил Нэд и, насупившись, отвернулся.

— А я — не гадаю…

— Да. А Гореб — гадает! Но он мне — не сказал про папу! И господин Аррау Гхаарш тоже! А… а я — спрашивал…

— Хоть корни забывать нельзя, они порой нас тормозят: кто прошлое не отпустил, тому идти не хватит сил.

— Тебе легко говорить! У тебя есть бераму. И ты не можешь не идти вперед…

— Ну почему же? Я довольно долго, и не один раз в жизни, пытался… даже не знаю, как это назвать, ходить по кругу хвостом вперед, наверное. Я ведь… Я никогда не рассказывал тебе, как я оказался капитаном «Иппотигра»?

Себрастиан задумчиво поводил копытом по столу, но Нэд, на его счастье, был слишком захвачен собственными переживаниями, чтобы заметить этот жест.

— Думаю, это было как… в сказке. Тебя любит вся команда, ты любишь их и знаешь «Иппотигр», как собственные полоски.

— Ты же не думаешь, что я родился с этой любовью, — ехидно фыркнул Себрастиан, посмотрел на ошеломленного Нэда и рассмеялся, окончательно расслабившись. — Что? Ну да, не родился. Более того, если бы мне кто-то в далеком детстве сказал, что я буду капитаном шхуны, еще и по доброй воле — да я бы плюнул сказочнику в морду! Я искренне полагал, что у меня будет величественный бриг, может, клиппер или бригантина, но шхуна? Пф, я смотреть-то на них в портах брезговал, не то что ходить… Мы… встретились с капитаном в кабаке. Даже подешевле и попротивнее, чем этот, впрочем, на тот момент мне было… почти так же всё равно, как и тебе сейчас.

Себрастиан прикрыл глаза, вспоминая тот судьбоносный день. Как его нашел тот странный полосатый капитан в пафосном тюрбане на манер эмиров Седельной Арабии, он не знал, да и не хотел знать, пожалуй. Главное, что они встретились. В портовом кабаке, буквально у стойки…

* * *

— Признаюсь честно, я никогда особо не любил море. Но корабль, а с ним и дела, перешли ко мне от отца, и было бы глупо бросить семейное дело. Тем более, если оно кормит всех нас. Но у меня весьма… непростая команда, и мне нужен помощник, который бы понимал… особенности матросов.

Себрастиан кивал, слушая вполуха и явно уделяя больше внимания кружке с сидром, стоявшей на столе перед ним, чем разговору. Еще одна попытка — и на том хватит. Если не получится и на этот раз, значит, пора смириться и признать, что первую бригантину ему не заменит ни один корабль в мире. Сколько их было за последние два года? Три? Пять? Семь? Он не помнил. Точнее, перестал считать. Видят предки, он старался. Изо всех сил он искал то чувство единения с судном, которое так легко и естественно пришло к нему тогда, когда он впервые ступил на палубу бригантины, но ни один из кораблей, на которых он ходил, не мог подарить ему того же. Себрастиан злился. Злился на себя, на корабли, на море — и впадал в отчаяние. С первого судна не было вестей, и он перестал писать им, а судьба не давала шанса встретиться в портах. Даже в тавернах было глухо, как в задраенном трюме, ни единого обрывка информации. Ну не к сиренам в гости же они направились, право слово! О таком точно кто-нибудь да знал бы, а слухи по морю носятся быстрее ветра.

Шхуна не понравилась новому старпому сразу же. Невзрачная и небольшая, верткая и своенравная, она не прощала рулевому ни малейшей ошибки. Это, конечно, было гораздо лучше молчаливых, едва ли не мертвых судов, которые попадались Себрастиану до этого, но договориться никак не получалось. Впрочем, она, по крайней мере, отзывалась, хотя и совсем не так, как мог бы ожидать Себрастиан. Можно было дать посудине пару шансов, хотя шхуны он никогда не понимал и не любил.

Команда была под стать суденышку: десяток нахальных, ленивых зебр. В первый же день мелкий юнга, Мбици, полосатая зараза с длинной ярко-зеленой челкой, устроил новому старпому «проверку на вшивость», за что был едва ли не пинком отправлен драить палубу. Вечером он опрокинул на Себрастиана бадью грязной ледяной воды и, глядя вниз с марсовой площадки честнейшими глазами, повинился, что просто не удержал тяжелое ведро на пришедшей волне прибоя. Крыть было нечем: логика и остроумие, по мнению команды, были на стороне юнги, и началась натуральная партизанская война. Гореб, вахтенный офицер с проседью в и без того серой гриве, несколько раз порывался поговорить со старпомом, но Себрастиан довольно резко велел ему не лезть не в свое дело. Офицер невозмутимо курил трубку и весьма напоминал внешностью и повадками донну Марго, что, естественно, не добавляло ему привлекательности в глазах нового начальства: вот только напоминания о дражайшей бабуле сейчас и не хватало. Гореб, правда, если и не знал наверняка, то догадывался о причинах озлобленности Себрастиана и, тихо появляясь в нужных местах в нужное время, умудрялся сглаживать особенно острые углы в общении старпома с командой. Он больше не навязывался на задушевные беседы и действовал совершенно незаметно, и, уже впоследствии, став капитаном, Себрастиан еще долго чувствовал вину за то, что недооценивал мудрость серой невозмутимой зебры.

Шхуна называлась «Скорпикора» и, вероятно, действительно могла бы быть очень скоростным судном, если бы находилась в хороших копытах. Себрастиан попытался пару раз найти к ней подход, но не преуспел и забросил это дело. Вышколить матросов тоже не получалось, и старпом просто возненавидел их всех. До самых темных глубин души он ненавидел колючее угловатое судно, столь же дерзкое и неуправляемое, как и его пестрая команда. Он всерьез подумывал сойти на берег в ближайшем порту, на этот раз — насовсем, когда капитан заявил тоном, не терпящим возражений, что ему срочно необходимо попасть в Зебрику, чтобы передать семье небольшой, но ценный груз. Себрастиан решил, что это знак судьбы, и не стал отказываться от рейса. Капитан спешил и настаивал на немедленном выходе, кажется, он стремился успеть к какому-то празднику или просто важному событию. Старпом чувствовал в воздухе надвигающийся шторм, но, зло махнув хвостом, приказал ставить паруса. Доказывать что-то капитану было бесполезно. Судя по взглядам матросов, как минимум не он один знал о приближающейся буре, но возражать открыто почему-то никто не стал.

Шторм не застиг их врасплох, и первое время матросы неплохо справлялись с налетавшими порывами, но ветер крепчал, а волны словно вознамерились поиграть друг с другом, перебрасываясь кораблем. Капитан заперся в каюте и, похоже, в панике молился предкам. Он вообще имел склонность так поступать при малейших порывах ветра, а уж если судно при этом еще и кренилось больше обычного — можно было биться об заклад, что он трясется где-то под покрывалом. Никакого проку, но он хотя бы не мешался под ногами. Себрастиан, ругаясь сквозь зубы, выгнал всех с палубы, оставив пять самых отчаянных и опытных зебр, и приказал зарифить грот, сбросить фок и удерживать кливер и стаксель до последнего. Если бы у капитана был толковый комплект штормовых парусов, это бы облегчило задачу, а теперь — придется справляться, как есть. Старпом с Горебом буквально висели на штурвале, не давая шхуне уйти с курса, понимая, что одна волна в борт — и никакие и ничьи молитвы не спасут. В какой момент на палубе появился юнга, зеленый до такой степени, что полоски на морде были почти неразличимы, Себрастиан не отследил. Но то, что ему здесь было не место, не нуждалось в пояснениях.

— Живо вернулся в кубрик, мелкая плесень! — рявкнул старпом.

— Не могу! Мне нужен хоть глоток свежего воздуха! — выдавил тот.

— Ты получишь разве что глоток соленой воды, если сейчас же не… — отозвался обычно невозмутимый Гореб, но не договорил.

Они с Себрастианом успели только мельком увидеть поднимавшуюся волну. Она обрушилась на палубу, смывая все, что могла утащить с собой в море. Например, не успевшего и пискнуть юнгу. Только чудом того, что волна прокатилась от носа к корме, Себрастиан смог объяснить, каким образом успел перебросить полосатой занозе один из шкотов. Как юнга умудрился его поймать — это он даже не стал спрашивать. Вытащив мокрого, отплевывающегося жеребенка на палубу, Себрастиан прочел в широко распахнутых глазах собственные же мысли. Он внезапно совершенно ясно понял, что среди бушующей стихии ни у кого из них нет иного клочка суши, кроме «Скорпикоры», скрипуче стонущей, но упрямо продолжавшей бороться с волнами; и нет никого роднее, чем те, кто сейчас идут на этом судне, одни, против целого мира. Вернее, шхуна и была целым миром, спасти который было чем-то, перешедшим из разряда эпических подвигов в рутину повседневной жизни. И промокший насквозь полосатый жеребенок, подхвативший стаксель-шкот вместо кого-то из выдохшихся матросов и теперь с тихим рычанием сквозь сжатые зубы упиравшийся копытами в фальшборт — это внезапно стало чем-то естественным и… родным. Волна полузабытого чувства прошла по телу от носа до самого кончика хвоста, и Себрастиан, взглянув на усталого вахтенного, твердо сказал:

— Доберешься до кубрика? Я справлюсь здесь. Разве что… пришли кого-нибудь на смену на кливер.

Гореб смотрел на него целых несколько секунд, которые в вихре шторма показались вечными, и кивнул. Но старпом уже отвернулся от него, он смотрел вперед и уже не вис на штурвале, удерживая его. Теперь ему не нужно было бороться, чтобы задать свой курс. Он сам был шхуной, он нырял и взлетал на волнах вместе с ней, бросаясь в малейшие лазейки лабиринта, который плели волны и ветер. Последний, казалось, даже поутих, и теперь лишь ободряюще трепал рулевому гриву и меньше испытывал его коварными порывами, а наоборот, бросал шхуну в просветы между гребней как раз в нужный момент. Это всё еще было непросто, но по меньшей мере старпом уже мог хотя бы наметить путь среди бушующей стихии. И был уверен, что сможет по нему пройти.

Как они добрались до берега, Себрастиан помнил смутно. Он помнил, как приходилось временами резко выворачивать штурвал; как они наконец-то вышли из полосы шторма; как он приказывал перебросить всё, что только есть в трюме, на левый борт и в корму, чтобы держать выше пробитый чем-то нос; помнил, как матросы сбрасывали с палубы обломки рангоута и порванные практически в лоскуты паруса. Помнил, как на негнущихся ногах добрался до кубрика и, кажется, рухнул на пороге. В любом случае, когда он открыл глаза, он увидел Гореба, который, казалось, уже давно ждет этого мгновения.

— Сильно же тебя мотало по штормам, если для того, чтобы прочистить тебе мозги, понадобился настолько сильный ветер, — он произнес это невозмутимо и просто, даже не пытаясь сложить наставительных рифмовок, которых можно было бы ожидать. Себрастиан почувствовал, как запылали щеки и уши, и поспешно отвел взгляд.

— Я и не сердился никогда, — усмешка вахтенного, попавшая прямо в цель невысказанных мыслей, конечно, избавила от необходимости набираться решимости для того, чтобы произнести два коротких слова, но мучительное осознание собственной вины никуда не делось.

— Странно было бы сердиться на чудика, умудрившегося свалиться в обморок как раз в момент обретения метки, — Мбици появился словно из ниоткуда, как обычно, с ехидной ухмылкой до ушей. Еще вчера он бы точно нарвался на гауптвахту, но сегодня… сегодня Себрастиан только улыбнулся в ответ и зевнул.

— Расскажи хоть, чего там такого появилось. Мне так не хочется вставать…

— Пф, честное полосатое, как будто делать мне нечего, только пялиться на твой зад, я и покрасивее видел, — нет, он положительно нарывался, словно проверяя, насколько всё изменилось.

— И теперь я должен по всем законам мира помереть от любопытства? Обойдешься и тем, что яблоки на камбузе останутся нечищеными.

Мбици хотел сказать что-то еще, но Гореб утащил юнгу из кубрика и вышел сам, оставив Себрастиана одного. Вот уж кто действительно умел понимать даже не с полувзгляда — с полумысли. Старпом прикрыл глаза, размышляя. Он допустил много ошибок в этом рейсе, хорошо, что ни одна из них не стала роковой. Или всё же?.. Не слишком ли поздно он нашел подход к прекрасному, но гордому судну? Примет ли теперь оно того, кто допустил такие повреждения? А команда? Зебра вздохнул — на эти вопросы у него не было ответов. Возможно, стоит помочь с ремонтом «Скорпикоры» — и остаться на берегу, как он когда-то уже сделал? Это будет… еще больнее, чем в прошлый раз, но сейчас… сейчас он действительно это заслужил.

Они бросили якорь в порту Зебрастана буквально к вечеру, и капитан, наконец-то соизволивший высунуть нос из каюты, сбежал на берег, словно пегас. Собравшиеся в порту родственники осуждающе цокали языками, глядя на разбитую «Скорпикору». Зебра, передавший им груз, заявил, что в море больше не сунется, а «этот хлам надо бы оттащить подальше и притопить». Себрастиану вспомнились светло-голубые обломки, и он едва удержался от того, чтобы не придушить труса и предателя на месте. Гореб, вовремя дернувший рванувшегося старпома за хвост, невозмутимо спросил, значит ли это, что шхуна капитану больше не нужна, и ее можно забрать. Капитан отмахнулся, мол, делайте что хотите. Офицер молча и медленно кивнул и повернулся к Себрастиану.

— Помнится, вы как-то упоминали, что работали на верфи, капитан?

Ошеломленный, ожидавший совсем не таких слов, Себрастиан посмотрел на команду зебр, наблюдавших с палуб за действием, развернувшимся в порту. Ни в одной паре глаз он не увидел недовольства, лишь азарт и, местами, легкую настороженность. Зебра молча кивнул.

— Ого! Мы будем чинить эту посудину, капитан? А можно, я буду делать что угодно, только не шить паруса, это работа для кобылок! — Мбици определенно нуждался в паре уроков хороших манер, но умилительный взгляд заставил Себрастиана улыбнуться, сначала — помимо воли, мгновением позже — совершенно искренне.

Перевести шхуну к ремонтному причалу оказалось просто. Рядом, словно назло, торчала пузатая «Донна Маргарита», пришедшая очистить дно.

- Мозги оставил, что ль, в залог? Получше подобрать не мог? Где можно было так ходить, чтобы корабль вдрызг разбить? Ты притопил бы этот хлам, позоришь бабку, стыд и срам! — выдавила Марго первым делом, увидев шхуну. Ну да, по сравнению с ее фрегатом она и правда выглядела… хламом. Ладно-ладно, она и была хламом сейчас, но Себрастиан был абсолютно уверен в краткосрочности этого состояния.

— Причин столь резкому клейму не вижу, между прочим. Увидишь, равных нет ему, когда ремонт закончим, — сухо парировал внук, спрятав лукавые искорки в глубине зрачков.

* * *

— М-да. Как-то так мне и досталась моя полосатая киса, — фыркнул Себрастиан и поднялся. — Пошли, капитан Фишинг. У тебя давно уже есть собственный корабль, а тебя всё еще преследуют жеребячьи страхи. Только подожди минуту, мне нужно расплатиться…

Они дошли до почты вдвоем, и Нэд долго топтался на пороге, не решаясь зайти. Наконец, глубоко вдохнув и зажмурившись, он толкнул большую узорчатую дверь. Себрастиан не торопил, терпеливо и молча стоя за спиной. Земнопони подозревал, нет, был практически уверен, что у зебры как минимум было предположение. И, вероятно… То самое предположение, подтверждение которому так боялся увидеть Нэд.

— Это… Роду Фишингу, господин Аррау Гхаарш, — негромко, но без дрожи в голосе попросил он, протянув дракону свиток. Если тот о чём-нибудь и подумал, глядя на слегка потрепанную таверной бумагу, то — этими размышлениями дракон не поделился. Может, Устав прямо запрещал. Может, как и всегда, принимая письмо, он просто… делал свою работу. Не более.

Когда вспыхнувший свиток осыпался чёрным пеплом к копытам Нэда, он всё же не удержался и сел, спиной ощутив тепло ткани плаща и, внезапно — прохладную чешую драконьего хвоста. Контрастные ощущения неплохо отражали чувства… часть Нэда сейчас орала и скакала по всей комнатке почтового дракона, вопя, что это нечестно. И что он теперь совсем один. Часть — философски махнула хвостом, признавая, что… в глубине души капитан Фишинг давно уже считал именно так. И две эти части сейчас ужасно обижались друг на друга… Одна за истерику, вторая — за то, с какой… легкостью, что ли, воспринималась такая новость.

— Вы знали. — Эта взаимная обида Нэда на самого себя против его воли выплеснулась сейчас на капитана Себрастиана и господина Аррау Гхаарша. Которые, надо отдать им должное, не отодвинулись, словно ожидая этот удар. Дракон молчал, потому что было совершенно очевидно, что он — знал с самого первого свитка. Капитан молчал, думая, было ли это правильно — столкнуть-таки Нэда… уже не голозадого жеребенка, но всё же, с его страхом.

Нэд тихо хлюпнул носом. Конечно, они знали! Взрослые всегда всё знают. Да и ты, Фишинг, давай уж, признайся. Ты… знал.

— И… и что теперь?

— Я боюсь, полномочия господина Аррау Гхаарша здесь кончаются, — прежде, чем разгневанный Нэд успел что-то ответить, Себрастиан продолжил: — однако это вовсе не означает, что тебе следует перестать писать ему письма.

— Но ведь он, как ты сам видел, умер! — насупившись, отозвался Нэд, украдкой вытирая щеку.

— Я видел то, что видел, Нэд. И...

— Да! И это значит, что он… — Нэд запнулся, так и не сумев заставить себя повторить вслух окончание фразы, словно бы что-то зависело от этого сейчас.

— Никто не требует, пони Нэд Фишинг, чтобы ты моментально смирился, — заметил дракон, медленно выпустив из ноздрей дым. — На всё нужно время. Иногда много времени.

— «Нужен способ, чтобы…не сходить с ума…» Верно? — Нэд хлюпнул носом и улыбнулся уголками губ.

— …когда мир вокруг становится совсем другим, — серьезно подтвердил Аррау Гхаарш, явно заканчивая собственную же мысль.

— И, по-моему, бесполосый, этот способ ты нашел, — кивнул Себрастиан. — Увы, не каждое письмо однажды будет прочтено. Порой посланий череда уходит словно в никуда. Но утешает нас одно — то, что написано оно.

— Но ведь… Как я… Что мне теперь… Как я буду? Я не смогу! Ведь… я же говорил, говорил тебе, что если я буду точно знать! Знать, что драконье пламя…

— Не единственная почта в мире, — махнул хвостом Себрастиан, достав из-под полы плаща пустую бутылку. — Я думаю, нечто подобное может подойти?

Нэд долго рассматривал ее. Зеленоватую, с пузатыми боками и немного потертой этикеткой. Явно… выкупленную капитаном в том баре, ведь так? Иначе и не могло быть. Заходить не только на почту после швартовки, а еще заглядывать в портовый бар, чтобы купить пустую бутылку, чтобы в ней отправить отцу письмо?.. Оправить отцу письмо — для себя?

— А ты… уверен, что так оно… дойдет?

— Не знаю. Я никогда не был за Гранью, — серьезно отозвался Себрастиан.

— Доброе утро, капитан Брисл! — Вошедший в караулку командир дневной смены так лучезарно улыбался, что серому стражнику захотелось его хорошенько отлягать. Назвать утро добрым мог только тот, кому не пришлось всю ночь мотаться по городу в патруле, причем с больной головой. А голова — болела.

— Доброе, — со вздохом отозвался Брисл, подавив зевок. Были б ночи столь же ласковы к серому капитану, а!

Надо быстро сдать дела и, пожалуй, вернуться домой и отоспаться. Головная боль — утихла… Серый подозревал, что и болела она ой как неспроста. Можно сказать, это профессиональное. А может, уже перестраховка. Это всё этот внезапный фестиваль в Махико!

Брисл уже давно перестал удивляться капризам города, много раньше, чем стал капитаном отряда городской стражи. И вообще полагал, что только так и можно справиться с подобной работой здесь, в таком… необычном месте. Стойко принимая сюрпризы Махико. Подчеркнуто, демонстративно игнорирующие друг друга части города — всегда непостижимым образом знали друг о друге всё. Не без помощи мэра, наверняка, иначе откуда бы уже третий день расползались эти шепотки о грандиозном параде, который пройдет по центральным улицам, а вечером завершится невероятным представлением на набережной? Сочетать строгость и порядок «белого» города с размахом «пестрого» — и пожалуйста! Если еще добавить несколько правильно составленных писем, то можно ожидать множество гостей.

Но до фестиваля еще… месяц? Или даже два, никогда нельзя быть точно уверенным в коварном городе! Вечно что-то да произойдет этакого, что подвинет все сроки. Никто уже даже не удивляется, кажется. Городская особенность, что тут такого! Так вот, до фестиваля еще куча времени, а гости — уже начали собираться. Такие, как раз по части городской стражи. Пока еще мелкие и несерьезные, но именно от таких обычно больше всего хлопот: выловить их, оформить… Неудивительно, что голова болит. Хотя Брисл подозревал, что на этот раз истинный источник городских проблем успешно скрылся от патруля.

Хотя это… странно. Чутье раньше не подводило капитана стражи, а все закоулки они с отрядом обыскали и проверили. Обшарили весь «пестрый» город, но старейшины местной общины зебр на этот раз были обескуражены визитом стражи совершенно искренне. Им тоже не улыбалось нажить себе лишних проблем с законом перед фестивалем, все прекрасно понимали, что сейчас стража особенно усердствовала и лютовала, так что — полосатые мирно сидели по домам и ни в чём криминальном замечены не были.

Брисл даже посматривал на ворота верфи Махико… ну да это уже перебор! Всем известно, как ревностно Астиеро охранял свое детище, выгоняя за малейшую провинность. А зебр и вовсе не подпускал близко! Ну не могла же его преемница в первый же день развалить образцовый порядок. Да и какой ей смысл связываться с мошенниками? И без них желающих работать найдется немало. Для успокоения совести, конечно, капитан постучал. И проверил ворота… Нет. Всё тихо, ворота закрыты на ночь, как и положено. Брисл украдкой потер висок. Головная боль не унималась. Но не взламывать же замок без ордера, без предписаний, даже без видимого повода! Наверняка что-то творится где-то поблизости, в кварталах рядом с верфью. Но вряд ли на верфи. Если бы что-то происходило на верфи Махико — Брисл бы давно узнал! Ближе к рассвету капитан поймал себя на том, что возвращается и обходит квартал у верфи уже в третий раз за дежурство…

Ну и ночка, ну и ночка! Фу. Домой. Домой — отсыпаться, а то так и до паранойи недалеко, не хватало еще начать гоняться за фантомами.

— А не дело, не-де-ло, знаете ли. Что ж теперь, разорваться, что ли?!

Еще один… «Доброе утро». Брисл аккуратно поставил форменные накопытники в ряд на коврик и попытался прошмыгнуть к лестнице. Вожделенная комнатка в мансарде, снимаемая на самом краю «белого» города у ворчливого пони, манила и ждала. Но — нет. Как и всегда — тот проснулся с рассветом и жаждал общения. Посидеть на кухне, послушать свежие сплетни про городскую стражу… (Ох ты ж, сено, забыл придумать по дороге! Вот, пришлось честно рассказывать про ночное дежурство. Приукрасив, разумеется, всё, что можно и нельзя.)

— А я говорю, не дело! — тихо скрипел хозяин уже почти себе под нос. Еще немного — и можно будет уйти наверх с чистой совестью. — В наше время капитаны стражи не скакали по переулкам, лично вылавливая каждого воришку! И вы снова пришли домой весь в пыли.

Брисл глубокомысленно кивал и покаянно фыркал, надеясь, что делал это хотя бы немного к месту. Кажется, это уже не имело значения, старик продолжал ворчать уже просто из любви к искусству, на всё на свете: погода не такая, спину ломит, под окнами с самого утра шумят все, кому не лень…

— И фестиваль этот еще! Помяните мое слово, это та еще головная боль будет!

Знал бы он, как был прав! Нет, вряд ли старик так прям уж чувствовал что-то, сказанул наверняка для красного словца, но попал, попал, старый ворчун, в самую точку. Брисл, уже почти готовый улизнуть в комнату, вздохнул.

— Работа такая, господин Акену…

— Такая, сякая, — передразнил его пони. — И что, много наловили преступников?

— На всю тюрьму хватит!

Судя по фырканью — на этот раз Брисл переборщил с образностью. И, конечно, теперь господин Акену начнет рассуждать о бездельниках в страже, которые только хвастаться и умеют, а на самом деле…

— …всему-то вас, молодежь, учить надо! Еще чаю?..

— Угу…

Когда Акену наконец-то надоело перемывать кости всем в округе (Брисл мысленно отметил парочку мест, в которые просто необходимо будет наведаться в ближайшее же дежурство), серый пони честно вымыл за собой чашку и почти ускакал наверх под ворчливую просьбу «не слишком сильно запылить ковер по дороге». Брисл мысленно вздохнул, приготовившись отложить заслуженный отдых еще как минимум на пару часов, и клятвенно заверил хозяина дома, что вытряхнет его любимый палас по первому же требованию, но Акену отмахнулся и потащился во двор сам. Ну, его дело, в конце концов, не так уж и много у него занятий в жизни. Брисл не помнил, чтобы к хозяину дома заходили родственники, хотя стоило признать, что на балы его приглашали регулярно, более того — лично, а не через приглашения или секретарей. На некоторые Акену даже ходил…

Брисл наскоро ополоснулся и накинул теплое пончо. Есть в жизни маленькие радости… Завернулся в домашнюю одежду — и вроде как ты уже не капитан стражи Махико, и голова не болит… Серый пони блаженно вытянулся на кровати и задремал. До дежурства — никаких больше мыслей о работе!

— Дай посмотрю, — отшельник бесцеремонно оттеснил Шип Райта от котелка. — Ну, что ты тут у нас наварил… Цвет правильный. И запах. Ладно, можно считать, что ты… небезнадежен.

Шип Райт сердито фыркнул, но на ехидство не ответил. Ладно, в таком деле не до комплиментов, к лучшему даже, что въедливый полосатый заставил переделывать варево раз пять. А потом одобрил — и заставил сварить заново. Магия магией, но вот зелья явно не вотчина Шип Райта. Плотник бы вообще предпочел переложить эту часть на самого отшельника. И с тайной надеждой, собственно, протащил его на верфь в эту ночь. Но увы, во-первых, зебра напомнил, мол, «кобылу-то хотел контролировать ты, тебе и варить». А во-вторых, что-то тут полосатому сильно не понравилось. «Проклятое место», смотрите, кто тут весь такой привереда и не хочет задерживаться на верфи дольше необходимого. И вообще озирается по сторонам. Боится что ли чего-то? Духов своих мифических, не иначе! Хоть согласился проверить, как Шип Райт усвоил рецепт — спасибо и на том.

Плотник искренне считал, что отшельник уж слишком придирается. Но воспоминание о том, как новенькие седельные сумки порвались, едва ли коснувшись спины Мистфлауэр? Да, это заставляло вздрагивать и смиряться с ехидными репликами полосатого отшельника. Не хотелось бы оплошать снова — и вызвать ненужные сейчас подозрения.

— Пока не остыло, не забудь. Трав-то тебе хватит? Ты их так небрежно хранишь, смотри, погниют ведь здесь у тебя!

— Помню. Я трав еще наберу, это несложно, — Райт кивнул, каким-то чудом самообладания удержавшись от ответных ехидных интонаций. Конечно, ага. Доски на ремонт не гниют, а травы будто прям вмиг испортятся! Странные эти полосатые. — Стазис-то на него наложить можно?

— Ну вот я в горы вернусь — можешь пробовать сколько угодно, если башкой своей пустой не дорожишь, — отшельник лениво махнул хвостом. — Я, знаешь ли, не настолько стремлюсь за Грань, чтобы смешивать разную магию. На травы наложи, олух! Сваришь из гнилой травы — и прощай твоя кобыла!

Мог бы просто сказать «не знаю», полосатая язва! Ну, хоть на ингредиенты стазис можно, и то проще будет. Шип Райт сердито процедил сквозь зубы:

— Я понял… Спасибо.

Теперь еще бы понять, как определить, что зелье подействовало. И — как, собственно… Эм. Воздействовать на разум. Желательно без туманных рассуждений про шаманство и то, как наставник чувствует ученика и дает ему советы. Советы этой голубой фифе Шип Райт и так дать может. Только она ведь не послушает! Тем более что и наставником она его явно не считает. Никого она не слушает… Сама всегда лучше знает, как надо! Сидела бы в своем пансионе, так нет…

Зачем она вернулась? И снова встала на пути Шип Райта. Она — и этот ее синий прихвостень. Таскался за ней повсюду, строил это фанерное посмешище. И теперь, после этого? После всего, что Навиеро тогда сказал? Справедливо ведь сказал! Никакого таланта на такую постройку у выскочки не было. Не нужно иметь талант, раз подобное может построить даже зебра! Почему вдруг старик передумал и уступил? Ведь хотел же отдать верфь в приданое старшей дочери, Шип Райт вполне бы смирился с женитьбой на Мэйфлауэр, она хотя бы не лезет под нос и не указывает, как работать.

Шип Райт встрепенулся и мотнул головой. И удивленно осмотрелся — шамана зебр рядом не было. Вот скотина полосатая, уже смылся. Да и… Да и Магия с ним! Зелье-то сварено, осталось только придумать, как напоить им новую… начальницу. И — никаких забот, ну, как минимум, «житейских», так ведь сказал шаман?

— О нет, дорогая, конечно нет!

Плотник навострил уши. И — выглянул из ангара, боясь поверить своей удаче. Сегодня Мистфлауэр приехала не одна! Мэй, мисси Мэй, луч надежды в этой беспросветности! Неужели.

— Мэй, но как иначе? Ведь нужно же досконально вникнуть в процесс, мы вчера с Навиеро…

— Дорогая сестра, ведь на нашей верфи работают лучшие! — Мэй, кажется, тоже не хотела выслушивать это занудство, раз перебила сестру. — Я просто читала отчеты. Идем, я покажу тебе…

— Но и я вчера читала, до самой ночи! И — это я покажу, идем! Мэйфлауэр, ты ведь сможешь мне кое-что пояснить?..

Кобылы. Читала она! Шип Райт мрачно фыркнул, нырнув в уголок, отгороженный кучей хлама. Он прекрасно видел, чем она занималась ночью! И уж явно не отчетами! Стала бы она после сведения отчетов приходить в этот ангар. Да еще снимать стазис. Если бы она вникала как говорит, то есть как следует, у нее бы голова болела еще неделю! Шип Райт был в этом уверен, он ведь и был тем, кто сводил все эти отчеты, пока в конторе сидела мисси Мэй. Пока не появилась эта мелкая… читательница. Отчеты, как же! Книжонки небось читала, дурацкие. Про любовь. Для кобыл. Про всяких знаменитых капитанов с разноцветными парусами и что там еще прилагается? Сирены, драконы, мрачные башни?

Шип Райт помотал головой, выбрасывая из головы снова вспомнившийся образ синей зебры. Нахально ухмылявшейся синей зебры. Будет, будет еще шанс! А пока что… пока что нужно улучить момент. Мэйфлауэр ничего пояснить не сможет, Шип Райт знал. Вряд ли она всерьез забивала себе голову тем, что пояснял для нее он, тем более по каждому отчету. Значит… позовет. Она его точно позовет. Ее младшая сестричка, конечно, будет очень недовольна, но — ей придется смириться с его обществом как минимум на несколько часов в этот день. Надо только улучить момент…

То ли плотник недооценивал память и деловую хватку старшей из сестер, то ли младшей не так уж требовались именно объяснения, а, скорее, просто собеседник или даже слушатель, который бы молча и тактично повздыхал в нужных местах, но время шло, а Шип Райта никто не спешил звать в контору. Плотник работал с тихими ругательствами и косился на часы. Обед давно прошел, естественно, сестры на него не явились… Мэйфлауэр никогда не обедала с рабочими — и сестру не пустит. А мисси Мист, упрямая маленькая мисси Мист — слушалась старшую сестренку. Может, конечно, просто не хотела расстраивать, но это уже не столь важно.

— Леди, должно быть, утомились? — Шип Райт зашел в контору с самой обворожительной улыбкой. Презрение поджавшей губы Мистфлауэр можно было ощутить буквально каждой шерстинкой… — Я взял на себя смелость принести вам легкий перекус.

— Мило с вашей стороны. А что же ваша работа, Шип Райт? — Мистфлауэр снова уткнулась в папку с отчетом, не обращая внимания на поднос. Который Шип Райту стоило больших усилий аккуратно поставить на стол…

— Мисти! Ну что же ты, как грубо! Даже не поблагодарила Шип Райта, а он так старался! Между прочим, ради нас, — укорила ее Мэй. Мистфлауэр фыркнула и демонстративно перелистнула страницу.

Старшая сестра покачала головой и потянулась к кофейничку. К ее удивлению, в чашку полился вовсе не кофе, а светлый напиток с необычным сладковатым запахом. Она подняла взгляд на плотника.

— О, это новый напиток, я буквально несколько дней назад приобрел его! На рынке… — поспешно ответил Шип Райт. — Помогает от стресса. Что ж, я оставлю вас, леди, и вернусь к работе!

Плотник направился к двери, но Мэйфлауэр остановила его, попросив не оставлять леди столь скоро. Мысленно единорог ликовал — это вам не колючка-младшая. Манеры не позволят Мэй просто выгнать его на работу вновь. Да и… Они ведь так долго были в отношениях? Да и сейчас… по крайней мере, Мэйфлауэр явно ведь не знает, что им, вполне возможно, суждено скоро расстаться.

— Позвольте, я налью?.. А то остынет, — Шип Райт подвинул вторую чашку Мистфлауэр. И с замиранием сердца следил, как она с нарочито отстраненным видом, уткнувшись в отчет, перехватывает магией чашку, делая глоток. Да… Да, из вежливости, зная, что сестра начнет непременно напоминать о манерах, но… Она сделала! Сделала это!

— Очень деликатный вкус, должна признать, — Мэйфлауэр, заметно успокоившись, когда сестренка не швырнула чашку в плотника, тоже попробовала напиток. — Действительно. Очень… успокаивает.

Мистфлауэр что-то неопределенно буркнула в ответ. Шип Райт напряженно прислушивался к себе, но… не понимал. Совершенно не понимал, как? Как это должно работать?! Как понять, что зелье действует? Как, в конце концов, управлять думами этой взбалмошной кобылки?! Может, мало выпила? Но о дозе шаман ничего не говорил! Ох, как же просто с магией! Всё логично, предельно ясно, интуитивно понятно! Вот, например, левитация. Силу магии сконцентрировать на кончике рога, направить на предмет, окутать предмет аурой — пожалуйста! Кофейник приподнялся, чтобы можно было подлить теплого отвара Мэй.

— Ах, леди! Сегодня чудесная погода, а вы киснете здесь, в конторе, над этими старыми отчетами. Мне… Мне так больно это видеть!

Шип Райт был готов к очередной ехидной колкости Мистфлауэр, но она внезапно посмотрела на него поверх папки с отчетом — и закрыла ее.

— А ведь вы правы, Шип Райт. Погода и правда чудо как хороша. Дорогая Мэй, я думаю, нам стоит выйти на свежий воздух. Отчеты такие старые… есть ли толк вникать сейчас…

Ушедшие кобылки оставили плотника в состоянии, близком к шоку. Она… согласилась?! Мисси Мист — с ним сейчас только что согласилась? Согласилась — и убрала свой нос из дел верфи! Это… Это ли не успех! Плотник радостно подпрыгнул. Не соврал, полосатый! Ну теперь держись, капитан. Держись — подальше от Махико и верфи!

Только трав надо и правда заготовить побольше. Особенно той, фиолетовой, противной и колючей… Которая растет под горой. Не набегаешься же. Да вот прямо сейчас и отправиться. Благо, кажется, сегодня никто не обратит внимания, что Шип Райт ушел с верфи раньше, чем закончилась смена.

— Куда ж вы так рано, юноша! — господин Акену сокрушенно качал головой, глядя на капитана Брисла, придирчиво проверявшего, как доспех лег на попону. — Еще и пяти часов-то нет. Совсем себя не бережете, а кто потом будет беречь нас?!

— Спасибо за заботу, господин Акену! — с искренней благодарностью и улыбкой отозвался стражник. — Но, простите, служба! Не беспокойтесь. Вас никто не потревожит, не в мое дежурство!

С этими словами Брисл вышел на улицу, аккуратно прикрыв за собой дверь. Ну, до дежурства еще есть пара часов, можно как раз сбегать за город, в предгорья. Есть там одно такое тихое местечко… Господин Акену не одобрял, а Брисл и правда любил поваляться в пыли. Спасает от жары Махико, да и просто… полезно бывает! Ловишь воришку — и песком ему из хвоста в глаза! Например! И вообще. Должны же у капитана стражи быть свои маленькие слабости!

Пылевую ванну, правда, пришлось отложить. Любимое место было внезапно занято, и Брисл подобрался, прищурившись и прислушиваясь.

— Да что ж ты машешь-то так! Не траву косишь. Срезай по одной, у земли.

Зебра. Как… любопытно. Зебра, которую капитан Брисл раньше не видел. Стражник негромко покашлял, но полосатый подскочил, словно тот его застал на месте преступления. Даже второй, единорог — и тот вздрогнул, прежде чем обернуться.

— И что вы тут делаете? — почти ласково обратился Брисл к застигнутым врасплох.

— Я обратился к достопочтимому отшельнику с гор, чтобы он помог мне найти одну лечебную траву, капитан, — спокойно отозвался единорог. Брислу показалось, что он где-то его видел. Возможно, на каком-то балу? Похоже на то…

— Да, чертополох, — пискнул зебра, отступив на шаг назад. Хм. Странно это всё, зебра-отшельник, да и единорог, который не обратился в общину в Махико для начала! Вот уж чертополох бы ему насыпали по самый рог. Но с другой стороны… Ох, ну обещал же себе не думать о работе раньше, чем наступит дежурство, ну! Брисл мысленно выругался.

— Да. Вы определенно его нашли, — капитан развернулся полубоком, демонстрируя кьютимарку. Шип Райт стиснул зубы — надо же! И правда. Этот дурацкий колючий цветок. Впрочем…

— А что, разве это растение ядовито? Запрещено?.. — похлопал глазами плотник, честно демонстрируя стражнику свою сумку. Пусть хоть по стебельку перебирает!

— Нет, — помолчав, отозвался Брисл. — Нет. Не запрещено. Прошу прощения. В преддверии большого фестиваля я обязан проявлять бдительность.

В сумках и правда не было ни одной запрещенной травки. Странно. Очень странно. Единорог пришел в горы, к зебре вне общины — за чертополохом? Не за галлюциногенным мхом, не за настойкой трав… За чертополохом. И у этого… отшельника. Тоже в сумке все прилично.

Брисл отсалютовал. Так, поваляться можно и в другом месте. А вот то, что рядом с Махико завелся зебра-отшельник? Вот это нехорошо. Но — не пойман. И повода для задержания нет. Как минимум — пока что нет. Хотя отшельник Брислу… не понравился. Ну… Это… ожидаемо.

Отшельник явно выдохнул, когда стражник скрылся из виду. И мрачно посмотрел на Шип Райта.

— Чего уставился?! Если ты ждешь благодарности… то… спасибо. Удачно ты сегодня пришел. Это не «чертополох», это «репей» какой-то. Так и зыркает, будто что-то понимает в травах, идиот.

Шип Райт усмехнулся. Хотя, если честно, ему тоже было не по себе. Мало ли, ничего запрещенного у них и правда не было в сумках, но! Это стража. Что так у них на уме — сама Магия не знает, поди разбери! Мало ли, действительно, как он с зебрами, тем более отшельниками. Мог ведь и за решетку отправить!

А еще с этими зебринскими отшельниками, травами и капитанами — плотнику уже мерещиться начало всякое! От нервов, не иначе. Сумерки, стражник этот внезапный… Тьфу, Магия его побери. Весь такой официальный, в доспехах, при полном параде! А доспех криво лежит, не по размеру, что ли? Щели, видимо, просвечивают. Жутковатые такие тени, как полоски.

— Капитан Фишинг, я ведь не ошибся? — на облако аккуратно опустился ярко-желтый пегас. Сложил крылья и, не дожидаясь ответа, сразу же перешел к делу. — Я от Рики, насчет фейерверков.

Нэд нахмурился на мгновение, а потом радостно закивал — он понял, о чём и ком идет речь, и приготовился выслушать посланца. Рики Ара снабжал фейерверками крупнейшие фестивали, в том числе любимый всеми карнавал в Рио-де-Понейро, где с ним и познакомился в свое время капитан Себрастиан, а затем и Нэд. «Главный попугай всея небесной тверди», как однажды обозвал его Мбици, никогда не присылал писем, предпочитая действовать напрямую через своих помощников, обычно таких же ярких, как и он сам. Помощники, казалось, у Рики были по всему миру, при этом изготавливать свои знаменитый фейерверки пегас предпочитал в родном городке, объясняя это тем, что там самые яркие радуги, которые никак не переживали транспортировку. На отдельные крупные или любимые фестивали Рики всегда выбирался лично, хотя и в этом случае заказывал доставку своих фейерверков. Еще бы, в таких случаях ему требовался огромный запас! На других же фестивалях, где Рики не присутствовал лично, шоу устраивали как раз его помощники. Этого желтого пегаса Нэд еще ни разу не встречал, возможно, кто-то новый? Весьма похоже, если уточняет, остальные-то давно перестали удивляться тому факту, что о поставке товара пегасы договариваются с земнопони.

— Рики сообщил мне, — пегас явно волновался: его голос чуть подрагивал, и он никак не мог нащупать степень официальности разговора, — что в Махико будет проводиться некий новый фестиваль, и он надеялся, что вы смогли бы нам помочь… открыть новые рынки сбыта.

Нэд мысленно вздохнул, сел на облаке ровнее и важно кивнул. Да, неудивительно, что пегас показался ему незнакомым — раз фестиваль новый, то и команда там у Рики новая. Заметно… Обычно посланцы Рики, да и сам он, не утруждали себя «формальностями», и переговоры можно было вести буквально лежа на спине и болтая в воздухе ногами. Но этот, новенький, кажется, к такому пока еще не готов. «Рынки сбыта», каково… Мда, обычно эти яркие вихри налетали, как гром среди ясного неба, трещали что-то в стиле «Друг, горим, там эти, в городе таком-то, жутко хотят движуху замутить, выручай!». Ничего, и новичка научат, можно даже с кем-нибудь поспорить, что в свой следующий визит на «Лайтинг» пегас поведет себя именно так. Иные и не задерживались в пестрой команде Рики Ары.

— Хорошо. Я прикину по карте и черкану… тьфу. Я сделаю предварительную прокладку курса и сообщу о возможных сроках напрямую Рики, — Нэд мысленно пожурил себя: капитан Себрастиан не уставал повторять, что с клиентами надо вести диалог на их языке. А не оправдываться привычками, мало ли, как разговаривают «все» посланцы Рики. Потому что вот как раз нельзя, чтобы клиент понял, «как все». Он должен чувствовать себя особенным, единственным и вообще самым-самым.

Пегас таких тонкостей, кажется, не знал, так что просто откланялся и улетел. А Нэд решил, что раз уж странный тон посланца Рики сбил с него желание лениво валяться на облаках, стоит воспользоваться сменой настроения и действительно прикинуть, куда им придется лететь на этот раз. Шальная мысль пришла в голову: а еще капитан Себрастиан всегда с подозрением относился к заказам, которые вот прямо начинались со странностей. Последствия у них тоже бывали самые разные и непредсказуемые. Нэд, правда, от этой мысли отмахнулся, поразмыслив: «относиться с подозрением» не означало ведь «не соглашаться вообще». Да и Рики явно не поймет, если Нэд вдруг откажется практически на ровном месте, не считать же нового курьера чем-то вроде тайного знака судьбы, ну честно, мало ли их у Рики было, а уж сколько еще будет!

Итак, Махико, значит? Хм… название-то какое… вроде ведь точно слышал же? Но от кого и почему — Нэд вспомнить не смог. Должно быть, где-то в таверне проскочило, а может, из заказчиков кто упоминал? Где же его искать-то, этот Махико?

Нэд расположился в кубрике и перебирал карты, скользя взглядом по названиям городов где-то в глубине земель пони. Виндпафф тут же возникла рядом и сунула в карту нос, закрыв капитану свет. Пришлось моргнуть и отвлечься.

— Это новый курс? Мы куда летим?

— Это будет новый курс. В Махико.

— Ух ты, Махико, клево! А это где?..

— Не знаю пока что, Пафф, я как раз пытался его найти, а тут…

— Что вы там оба на карте ищете? Паффи, брысь, не загораживай свет. — Винджаммер обычно оказывался где-то недалеко от сестренки, не рискуя надолго оставлять ее без чуткого надзора. Паффи наморщила носик и, напустив на себя предельно важный и независимый вид, вышла из кубрика, словно ее ни на сколечко не интересовало, чем там будут заниматься взрослые. Винджаммер проводил ее взглядом и вздохнул — наверняка ведь что-нибудь натворит! Но, кажется, сейчас обязанности старпома были важнее, чем обязанности брата.

— Да вот, Винд, Махико искали… — рассеянно отозвался Нэд, вновь склонившийся над картой.

— А чего так далеко-то? — искренне удивился тот. — Вот же он, прямо на побережье залива Козерога. — Он уверенно ткнул копытом в карту.

— Так это порт? — настала очередь Нэда удивляться. — Хм, да еще и такой крупный… как странно, не припомню, чтобы «Иппотигр» туда заходил… Или даже хотя бы собирался заходить.

— А почему «Иппотигр» непременно должен был туда заходить?

— Эм… ну да. Резонно, Винд… Но мне просто думалось, что за время хождения с капитаном Себрастианом я успел неплохо изучить значимые порты пони… оказалось, нет. Ну… ладно, Махико так Махико, почему бы нет-то? Дней пять нам хватит, как считаешь?..

Винджаммер задумчиво поводил крылом по карте — почему-то когда дело касалось предварительных прикидок, старпом не доставал инструменты, ориентируясь по собственным перьям. Нэд давно перестал этому удивляться, в конце концов, если расчеты в итоге оказывались верными, какая разница, чем там кто меряет расстояния: циркулем, перьями, да хоть хвостами.

— Там коварные ветра. Посмотри вот, на «розу», капитан. Не уверен, что мы сможем проконтролировать их. Но мы можем зайти с моря, я думаю? Дадим небольшой крюк, но в итоге, наверное, даже выиграем. Да, дней пять должно хватить на переход.

Нэд кивнул.

— Поставлю неделю… Чтобы на самый-самый крайний случай. Раз там ветра.

Винджаммер кивнул, молча, одним взглядом спросил, нужна ли еще его помощь, получил такое же молчаливое «добро» от капитана и быстрым шагом вышел из каюты — искать Паффи. Нэд проводил его взглядом, подумал, не стоит ли ему пойти следом, просто на всякий случай, но остался в каюте. Снова посмотрел на карту, задумчиво поводил копытом по линии курса и, нахмурившись, уставился на название порта. Махико… Ну ведь слышал же! Точно ведь слышал… Странное, всё же, что-то с этим заказом. Нэд не зебра, конечно, но какое-то необъяснимое предчувствие шептало ему, что надо бы держать ухо востро. И дело вовсе не просто в «коварной розе ветров»…

Письмо Рики пришлось переписывать раза три — думалось о чём угодно, только не о заказе. Мысли путались, и в очередной раз перечеркнув неправильно написанные сроки, Нэд решил, что не стоит искушать судьбу снова и снова, и потянулся к судовому журналу. Обычно это помогало отвлечься — привычная рутина торговых будней, знакомые записи, которые, казалось, он мог делать уже чуть ли не во сне. Недоуменно уставившись на неверно списанное название порта, Нэд тихо прошептал какое-то ругательное слово, когда-то услышанное от Мбици, и решительно вышел на палубу. Стоило бы проветриться, что ли…

Он даже поделился своими опасениями с Винджаммером. Старпом вполне ожидаемо отнесся к этому с невероятной серьезностью и спросил, не спросить ли совета у капитана Себрастиана. Нэд отмахнулся хвостом и качнул головой. Вот ведь вроде бы и хорошо же, но… но надо же учиться и своей-то головой думать! Не дергать же капитана «Иппотигра» из-за каждого чиха. Он, наверное, и сам уже не рад, что позвал Нэда в партнеры, вот решит еще, что ему больше мороки, чем пользы, и тогда вообще перестанет с ними общаться. Винджаммер явно считал иначе, но спорить не стал. Просто ответил, что услышал опасения капитана и постарается донести до команды, что всем им стоит быть еще внимательнее, чем обычно. Нэд благодарно кивнул. Почему-то не хотелось ставить капитана Себрастиана в известность об этом рейсе. Объяснить бы не получилось при всём желании, но что-то подсказывало Нэду, что тот будет… не в восторге, скажем так. Лучше, наверное, рассказать ему потом. Когда всё закончится. А если предчувствие не врет и рейс действительно окажется странным, можно будет даже поделиться своими выводами. Это будет куда более по-взрослому, чем писать ему письмо сейчас и рассказывать о непонятных тревогах из-за одного названия незнакомого порта.

Рики Ара сроки подтвердил, но попросил не слишком затягивать: день проведения фестиваля переносили уже несколько раз, и пегас хотел быть уверен, что при всей неразберихе с организацией хотя бы с фейерверком накладок не будет. Нэд заверил его, что никаких других контрактов у него сейчас нет, так он готов уйти в рейс сразу же после погрузки. Кажется, пегас остался даже чуточку польщен таким небольшим проявлением внимания. Это несколько сгладило тревоги Нэда, и, еще раз подергав все стропы, которыми в трюме были привязаны ящики с фейерверками, он скомандовал вылет.

Ровный устойчивый, «мягкий», как называл его Винджаммер, ветер, легкая облачность, которая не мешала рассматривать проплывающие внизу земли пони… Переход пока что давался легко и достаточно спокойно. Нет, команда, конечно, не теряла бдительности — Винд не уставал напоминать о шпионах и коварных ветрах в заливе, но когда, как не сейчас думать о том, насколько всё же прекрасны пейзажи. Паффи, кажется, вообще возвращалась на борт только на вахты и короткий сон, а всё остальное время предпочитала проводить где-то под облаками, восхищаясь природой. Винджаммер пытался ворчать что-то про многочисленные нарушения дисциплины. Ровно до тех пор, пока не увидел, как Нэд, сдав вахту Фаст Флаю, радостно обвязался страховочным тросом и спрыгнул с борта.

— Ты знаешь, у нас в крыле тебя бы на неделю отстранили от полетов! — беззлобно фыркнул он, подлетев к качавшемуся на канате Нэду.

— А капитан Себрастиан бы сказал, что не возражает. Если это не мешает моим прямым обязанностям. А подвахта сейчас правит ветер. Я же ведь не могу править ветер! Меня сам вахтенный начальник освободил! — Нэд не удержался и показал старпому язык.

— Да уж верно, сам себя не освободишь — кто ж еще побездельничать-то позволит! — неожиданно подлетевшая Клауд Найн легко толкнула капитана в бок. — Вот я скажу… ай, не знаю, кому, но обязательно скажу! Что у нас на судне капитаны под килем болтаются на канате.

— Бе-бе-бе! — Нэд знал, что не подколоть его Найн просто не могла, это уже стало делом чести, но сейчас даже она не была настроена язвить всерьез. — Да я, может, днище чистить собирался!

— Ну да. Голыми копытами! — скептически фыркнул Винджаммер.

— Ой, а ведь это идея! Винд, давай мы ему инструмент притащим — пусть хоть с пользой болтается! — воодушевилась Найн.

— Да и тащи! Спорим, я еще до ужина тут управлюсь? — хитро прищурившись, спросил Нэд.

В странный спор оказалась втянута почти вся команда. Подвахта и даже часть свободных матросов с увлечением вились вокруг Нэда и Найн, каждый из которых чистил свой борт. К вечеру они и правда закончили, и Винджаммер, пресекая готовый уже разгореться новый спор, объявил ужин и ничью. Клауд жаждала реванша…

Правда, ждать ей пришлось долго, потому что на следующий день механика перехватила Виндпафф и взахлеб рассказывала ей правила новой игры, которую юнга придумала сама и вот ну просто только что. Проплывавшие внизу квадратики полей земнопони просто просились поиграть, и Пафф, оторвав от облачной подушки «Лайтинга» небольшой клочок, лягала его, стараясь сделать так, чтобы тень от него попала точно на квадратик поля. И главное — ни в коем случае не вылетела за границы! Иначе нужно было начинать всю игру заново. Нэд смотрел на них с бушприта и мечтательно улыбался. Интересный получается переход, очень интересный. Главное только — вовремя напомнить команде, что не так уж они и далеко от пункта назначения. Вот когда внизу кончатся эти разноцветные «квадратики» и заблестит море — будет не до игр…

Ветра у Махико дули действительно коварные, прав был Винд. А что хуже — совсем незнакомые. Да и город был тоже абсолютно неизвестный, так что заход на швартовку был не из легких. Обнаружив на корпусе несколько мелких, но от того не менее противных сколов, Нэд вздохнул и покачал головой. Вот казалось бы — не в один рейс сходили. Шквалов навидались — всяких. Городов — тоже. А всё равно, как будто в первый раз. Ну вот никак не могло случиться идеально чистой швартовки… Хотя нет, одернул себя Нэд и даже помотал головой, чтобы все язвительные мысли поскорее вылетели. Несколько мелких вмятин — это пустяк по сравнению с тем, что бывало в настоящие первые разы. Учатся. Они все-таки учатся, может быть, просто медленнее, чем хотелось бы Нэду, да к тому же еще — на собственных ошибках и на собственном корабле. Расспросить, что ли, зебр поподробнее, сколько они так учились, что теперь таких глупых промахов не допускают? Непременно, при первой же встрече! А пока… пока что надо сдать груз и подумать, нельзя ли прямо на месте и подлатать «Лайтинг». Вроде ведь и мелочь, эти вмятины, а вроде и гложет…

Нэд мягко спрыгнул на облачную подушку и придирчиво осмотрел корпус. Так и есть. Несколько мелких сколов на одном из поясов обшивки, да еще краску ободрали немного. Дел на вечер, ну, самое большее — на день. Да даже можно было бы по пути подремонтировать, но спешить, вроде, некуда, а новый город — это всегда интересно. Заказчик к вечеру подойдет, осмотрит фейерверки, а пока надо будет не забыть спросить, где тут в Махико почта и, пожалуй, рынок. В идеале — строительный…

— Рынок-то? Да тут пять минут идти! — с готовностью ответил единорог в цветастом пончо. — Выходишь на площадь, сворачиваешь у фонтана налево, потом до упора и снова налево. Вон, погляди, даже отсюда палатки видны! Мимо-то не пройдешь, он такой огромный, что даже если где и свернешь не там, так и всяко на рынке окажешься! А почта… почта у-у-у, далеко. Это в горы идти надо, к дракону. Не знаю, не ходил. Да ты на рынке спроси — там подскажут уж точно!

Нэд немного удивился — ну чудеса, такой огромный с виду порт, а почта драконьего пламени — за городом. И чего бы, спрашивается? Бывает, конечно, всякое, но просто странно как-то… Тьфу ты, опять странности! Да что с этим Махико?! Заколдованный он, что ли, этот город?..

Определение оказалось не то чтобы совсем правильным, но очень близким к истине, это Нэд понял, стоило ему сойти с «Лайтинга». Вихрь красок и гул толпы налетел словно из ниоткуда, увлек и очаровал. Земнопони вертел головой во все стороны и никак не мог понять, как все эти звуки и краски сосуществуют прямо здесь, в одном месте, и при этом — не сливаются в непонятное пятно. Пестрый. Если бы Нэда попросили описать Махико одним словом, лучшего он бы и искать не стал. Так, большая площадь, потом направо… ой, нет, налево, налево же! Или всё же нет?..

К нему несколько раз подбегали улыбчивые единороги, интересовались, не заблудился ли он, а узнав, что Нэду нужен рынок, тут же говорили, что таким путем он разве что к закрытию дойдет и предлагали срезать «да вон, смотри, через улицу, во дворик, там насквозь и потом прямо!» Моментально находились несогласные, осаживали советчика и предлагали «еще более короткий путь». Нэд всех благодарил и старался поскорее улизнуть от такого неожиданного внимания. Вот уж верно — не повезло родиться земнопони… у пегасов-то таких проблем не возникает — взлетел себе и держи прямо на тот же рынок. Красота! Эх, Паффи надо было с собой взять, она бы живо рассказала, направо, налево и через какой там дворик срезать. Хорошие мысли всегда приходят в голову куда позже, чем хотелось бы!

— Вы не могли бы, милостивый господин, держать глаза открытыми и пользоваться ими по прямому назначению? — внезапно раздалось совсем рядом, и Нэд поспешно обернулся. Голубая единорожка, одетая в изящное длинное пончо, замерла на месте, не решаясь сделать ни шагу. — И сойдите, наконец, с моего подола, очень вас прошу! — голос был абсолютно ровный, да и мордочка — безмятежной, но Нэд явственно понял — она была просто вне себя от его… неуклюжести точно и, возможно, еще наглости, хотя тут он не был уверен.

— Простите… не заметил… не хотел…

— Благодарю вас, — единорожка спокойно кивнула, собираясь продолжить путь.

— Ой! Простите… еще раз… а вы не подскажете, к рынку… как пройти? А то я, кажется…

— Так вы нездешний! — она обернулась с совсем другим видом, Нэд даже присел на мгновение — такая радость отразилась на ее лице. — Ну конечно, надо же было настолько задуматься, я прошу прощения за свою невнимательность! Вы ведь с того летучего корабля, верно же?

— Да, — удивился Нэд. — А как вы?..

— Ой, вот об этом догадаться — элементарно же! — она беззаботно отмахнулась и бесцеремонно ткнула в Нэда копытом. — Такие куртки тут не носят. Ой, ну как же мне повезло вас встретить! А я всё иду и думаю, как бы кого попросить меня пустить на борт!

— Вы… вам что, требуется доставка груза? — выдавил Нэд.

— Да нет же! — рассмеялась единорожка. — Мне просто до жути как любопытно! Такой парусник! Ну просто вот… ну тако-ой! Ни разу таких не видела. А давайте я вас на рынок отведу, а вы, ну, как бы в благодарность, меня на борт пустите, а?

— А если мне капитан не разрешит? — прищурился Нэд.

— Ой, да ну бросьте вы эти глупости! Я и капитанов разных видела. Уж поверьте, от матроса-то отличить могу. Верно ведь, капитан?..

— Э… да… Фишинг… Нэд Фишинг.

— Ну вот и славно! Так мы договорились, капитан Фишинг?

Нэд не нашелся, что возразить: в конце концов, на борт «Лайтинга» часто поднимаются потенциальные заказчики. И далеко не со всеми из них удается заключить контракт. Хотя всё же нет, не стоит относиться к незнакомке ну совсем уж холодно и по-деловому. Ведь никто не запрещал водить гостей, правда? Они точно найдут общий язык с Паффи, та покажет единорожке корабль, а посмотреть у них определенно есть на что, уж Нэд-то точно знает! Да и самому Нэду найдется, что рассказать. А там… мало ли, вдруг ей когда-нибудь понадобится доставка груза?..

Единорожка уверенно вела его какими-то дворами и улочками, иногда неожиданно сворачивала, так что приходилось внимательно следить за направлениями — если Нэд второй раз оттопчет ей подол, она точно не простит. По крайней мере, ему так казалось. Внезапно она резко остановилась и повернулась к нему.

— Вот вечно так! Нет, определенно в последнее время я стала какая-то совсем уж рассеянная. Даже не спросила, а что вам на рынке нужно-то? А то веду по привычке к фруктовым рядам, а вам, может, совсем не туда.

— Ну, я вообще-то… краску посмотреть хотел. Но фрукты мне тоже нужны! — поспешно заверил ее Нэд.

— Краску?.. — удивилась она.

— Да… Пустяки, чуточку не рассчитали! — взмах хвостом по замыслу должен был получиться особенно беззаботным.

— Ой! А так может быть… вам и ремонт требуется? Или хотя бы просто… осмотреть? Ну, профилактика ведь никогда не будет лишней? — ее глаза зажглись такой надеждой, что Нэд даже растерялся. Она поспешила пояснить: — Видите ли, так уж случилось, что я начальница верфи Махико, ой, и я даже не представилась… Мистфлауэр, да. Так вот, и если бы вы… если бы вам требовался ремонт? Это был бы такой необычный проект для нас, ужасно интересно!

Мист с замиранием сердца следила за капитаном Фишингом. Так не хотелось упускать прекрасный шанс, который сам, ведь просто сам шел прямиком на верфь. Если бы не «деловой этикет», она бы точно уже прыгала вокруг с криками «пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, дайте нам хотя бы осмотреть ваш корабль!», но сейчас стоило чуть придержать восторг. А то еще решит, что кобылке, да еще настолько взбалмошной, доверить такое сокровище никак нельзя. А ведь когда это чудо кораблестроения только показалось над Махико, Мист решила, что будет распоследней дурой, если не увидит его поближе. Подумать только, летучий парусник! Слухи о нем, конечно, ходили уже давно, но одно дело — слушать обрывки баек из таверн, которыми за работой обменивались плотники, а видеть его воочию — это же совсем другое. Слухи могли оказаться дурацкой шуткой, выдумкой или преувеличением, но раз этот корабль действительно здесь, в Махико, совершенно настоящий… Мист даже ускорила заказ в ателье, чтобы новое пончо было готово «вот прямо завтра, Стичи, мне никак нельзя опоздать, ты же понимаешь!» и заготовила Очень Учтивую Речь по всем правилам этикета. Правда, как оказалось, зря, потому что капитан оказался не суровым седым пегасом, которого она себе представляла в воображении, а смешным палевым земнопони в необычной летной куртке, но так даже лучше. Он ведь даже моложе нее, этот капитан Фишинг, и сам, похоже, тот еще романтик от парусников. С ним можно и поделиться своей любовью к новым необычным кораблям. В меру, главное.

— Эм… я вообще-то не планировал… прямо уж ремонт, говоря честно, — признался Нэд. — Думал, мы так, сами подкрасим пару царапин, да и… Эм. Задерживаться я тоже не планировал надолго.

— Капитан, но ведь в Махико скоро будет фестиваль! Впервые за долгое время, вы знаете, это просто что-то невероятное! Красочный парад, через весь город, танцы, ярмарка… неужели вы хотели бы, чтобы он прошел мимо вашей команды? Или как минимум той ее части, которая будет занята в работах. Это же несправедливо. Да и потом, скажу без ложной скромности, верфь Махико — лучшая верфь пони! А вы на краску сейчас на рынке больше потратите — целое ведро покупать ради, как вы сказали, пары царапин. А, между прочим, вы представляете?! В Махико даже гостит корабль самых настоящих яков! Он тоже очень необычный, я, правда, успела пока лишь мельком увидеть его в порту. Это было очень сложное решение, должна признать! Вот если бы я умела создавать свои копии? Было бы куда проще посетить все необычные парусники, которые пришли в порт! Я так давно не видела такого необычного парада судов, вы себе даже не представляете, капитан! Но — начнем с самого-самого невероятного! С летающего. Тем более, если, как вы сказали, вам требуется ремонт!

Нэд задумчиво посмотрел на Мистфлауэр. Вроде бы она говорила дельные вещи, но что-то в ее словах… не то чтобы настораживало, но удерживало от немедленного согласия. А может, это всё еще продолжение страхов общей странности заказа? Нэд подумал, что ему бы сейчас не помешал совет…

— Вы ведь не будете против, если мы обсудим это с командой?

Голос вроде бы не подвел, и Нэд понадеялся, что она не фыркнет, как непременно сделала бы Клауд Найн. Но Мистфлауэр только кивнула с улыбкой и уточнила, будет ли «капитан Фишинг» покупать фрукты сейчас, или они могут пойти к месту швартовки. Подумав, Нэд решил, что фрукты лишними не будут никогда, да и до рынка они ведь почти что дошли. А на самом деле — у него будет еще немного времени в запасе, чтобы присмотреться к начальнице верфи и решить, принимать ли ее предложение. Да и это ведь нормально — советоваться с командой, верно? Капитан Себрастиан советовался, это Нэд точно знал. А Клауд Найн, рвущаяся решать все проблемы самостоятельно, иногда делает что-нибудь не совсем правильно. И переделывает потом. А могла бы этого избежать, если бы сразу призналась, что ей нужна помощь. Но она слишком стремилась всем доказать, что и сама может справиться с любыми сложностями. Винджаммер старается мягко намекать ей, что команда потому и называется командой, что всегда можно рассчитывать на чью-то помощь, но пока что Найн не сильно-то в это верит. Нэду иногда даже становилось ее жаль — столько всего держать в голове! Вот если бы ему приходилось всё и всегда решать самому, он бы, наверное, уже с ума сошел… Внезапно Нэд поймал себя на мысли, что думает совершенно не о том, как расскажет команде об их неожиданной и необычной гостье и, мысленно обругав себя, постарался сосредоточиться на том, что говорила идущая рядом Мистфлауэр.

Сама она то ли решила не использовать внезапное время на то, чтобы получше узнать Нэда, то ли делала это так искусно и хитро, что он совсем не понимал, чего она хочет добиться. Мист с упоением рассказывала про город, про верфь и про этот самый фестиваль, как жеребенок радовалась новости, что Нэд привез фейерверки Рики Ары, и в целом больше не заговаривала о делах. Зато увлеченно показывала каждую крошечную лавочку на их пути и в красках расписывала, какие редкости и ценности можно найти «вот только тут и нигде больше в целом Махико, а может, и в целом мире». Она явно неплохо знала свой город, так что Нэд не видел причины не доверять ее словам и честно покупал одни фрукты «непременно у Увы Паса[1], слаще не найдешь», но главное — не морковку, ее надо брать у Сильвестра Санахории[2]! И не яблоки, яблоки, как Нэд знал и сам, надо брать только у Эпплов. И Магия сохрани перепутать!

К месту стоянки «Лайтинга» они возвращались степенным шагом важных взрослых пони, отчасти потому, что загруженный фруктами и новой информацией Нэд был не способен куда-то бежать. В глазах Мистфлауэр читалась жажда нового опыта, и, как уже догадывался Нэд, в ее душе шла жесточайшая борьба: то ли наплевать на все правила этикета и приличий и предложить просто отлевитировать, а то и телепортировать покупки на борт «Лайтинга», то ли продолжать изображать леди. Пока что ей хватало разговоров о «конструкционных решениях», «продольной и поперечной остойчивости» и «разнице дифферентов». Мысленно Нэд восхищался этой единорожкой — вот уж действительно нужно было быть мастером своего дела, чтобы этот разговор звучал так же непринужденно, как и светская болтовня о достопримечательностях Махико. Легкая улыбка на мордочке, ни запинок, ни оговорок в терминологии, ровный, даже чуточку беспечный тон… И безукоризненный внешний вид — Нэд хихикнул про себя, да уж, опознавать путешественников по одежде, а! Куртка у него, видите ли, не по последней моде Махико, скажите пожалуйста! Внезапная мысль пришла в голову, и Нэд споткнулся почти на ровном месте. Подозрительно прищурился, искоса поглядев на собеседницу. «По последней моде», хм… Неужели?.. Да нет, что за чушь! Нэд даже мотнул головой — быть того не может! Ну ведь правда, не может же быть, что капитан Себрастиан… знаком с Мистфлауэр? Совпадение. Просто — совпадение.

Долго задумываться, впрочем, времени не было — стоило выйти на площадь, над которой пришвартовался «Лайтинг», как Мистфлауэр даже подпрыгнула от восторга. Вблизи — парусник выглядел совсем иначе. Он всё еще находился на высоте, дальше, чем привыкла их видеть начальница верфи. И манил.

Капитан Фишинг — мог бы подняться и по канату, это искусство, как считал Нэд, он вполне освоил на достойном уровне. Да и не до самого верха ведб приходилось забираться! Поъемный механизм был предусмотрен на «Лайтинге» сразу же, еще при проектировании. Но не предлагать же такой способ Мист? Не то чтобы Нэд сомневался в способности кораблестроительницы управиться с канатом или надежности механизма, но? Это, наверное, будет выглядеть странно? Или нет? Он ведь вроде как пригласил ее в гости. Винджаммер, стоявший на вахте — молча помог, сначала подхватив покупки, на пару с Фаст Флаем, а потом и саму Мистфлауэр. Нэд тихо фыркнул и уже спокойно полез по канату наверх, пока сам канат в свою неторопливо сматывался в бухту, поднимая земнопони. Эти двое устроят единорожке осмотр корабля ничуть не хуже самого капитана! А там, может, и Клауд вылезет из машинного отделения! И кто знает? Возможно, двум кобылкам будет проще найти общий…

— Нет.

— Нет?..

— Да. Нет. Наш двигатель осмотреть нельзя. И — уверяю вас, госпожа, он содержится в превосходном, самом полном порядке. Спасибо за внимание!

Нэд с тихим вздохом подошел к хлопнувшей перед носом гостьи двери. Какая муха укусила Клауд сегодня? Нет, механик и так-то мало с кем общалась, но обычно всё же помнила про нормы вежливости и гостеприимства. И не так демонстративно-ревностно охраняла свои владения. Да и единорожка не похожа на коварную конкурентку, только и ждущую того, чтобы украсть секретные пегасьи разработки Клауд.

— Приношу свои извинения, я…

— Всё в порядке! — тон единорожки сначала прозвучал… вежливо до той степени, что собеседнику сейчас же становилось ясно, что он только что избежал урагана эмоций, не меньше. Но Мистфлауэр почти сразу же обернулась, на ее мордашке расцвела искренняя улыбка, и она поскакала к нескольким приборам на корме, попутно расспрашивая об их назначении. Нэд вкратце пояснил о датчиках высоты и влажности — и аккуратно передал слово Винджаммеру. Пегас, во-первых, мог пояснить гораздо подробнее, а во-вторых… Нэд подумал, что определенно стоит прямо сейчас пойти и выяснить, почему вдруг дорогая команда в лице механика ведет себя столь внезапно, благо дверь в машинное отделение была закрыта, но не заперта изнутри. Ну, ты ведь хотел посоветоваться, капитан Фишинг?

— Клауд?.. — Нэд протиснулся мимо механизмов и цилиндров двигателя, заглушенных сейчас, пока «Лайтинг» величественно парил на заранее созданной облачной подушке.

— Кэп, тебя отправить технику безопасности повторять? — мрачный нос, выпачканный в машинном масле, возник над одной из труб. — Наушники для кого висят на входе? Для всех, кто залезает в двигатель. Щас как включу турбину… Впрочем… Ладно. Ты знаешь, что я не включу. Это что за фифа-то вообще?

— Ее зовут Мистфлауэр, она… ну… говорит, что с местной верфи? Начальница… — Нэд немного растерялся. Столь неожиданный, практически агрессивный отпор со стороны Клауд был неожиданным.

— Угу. А я принцесса, — Клауд вытерла копыта и нос от масла и аккуратно положила ветошь в специальную корзинку. — Потом отнесу постирать… Нет, слушай… — Пегаска вздохнула и села напротив капитана. — Да у тебя на лбу написано, что ты спросить хотел. Нет, я не думаю, что она какая-то там авантюристка и грабительница. Или шпионка. Но… Неужели ты не чувствуешь, кэп? Ну, совсем ничего не чувствуешь? М-да. Знаешь… наверное, взять зебру в экипаж… Не такая плохая идея. Вот… Мбици же тоже не всякого на камбуз пустит, так? Ну вот и… Не знаю я, короче! Брысь, тут масло! Не знаю. Но — чувствую. Что-то… Не то, короче, что-то с этой кобылкой. Раздражает она меня, вот. И удивительно, что, кажется, что только меня… Иди давай. Не раздражай хоть ты. Я скоро поднимусь.

От разговора с механиком — понятнее не стало. Нэд честно прислушался к себе, но ничего конкретного в гостье его по-прежнему не насторожило. Хотя ведь, там, внизу, в городе? Он ведь не сразу повел ее к «Лайтингу»? Хотя казалось бы, капитан Фишинг никогда не был против принять на борту ни клиентов, ни гостей. К пегасам на палубе тем временем присоединилась Пафф, а сама гостья, судя по всему, уже висела на страховке у борта, рассматривая скол и цокая языком.

— Мелкие повреждения — самые сложные и опасные. Тем более для таких необычных условий… плавания? Полета? Но не переживайте, на верфи Махико умеют справляться с нестандартными задачами! Так вы позволите нам взяться за ремонт? Скажем… за две трети обычной цены? Моим мастерам этот опыт будет бесценен. А вам — выйдет очень выгодно! И — этот скол будет совершенно незаметен! Подберем оттенок — вы и сами не отличите, где граница! И немного подшлифуем дерево, чтобы не размокало потом! Договорились?

Нэд успел открыть рот…

— И охота вам, капитан, транжирить деньги! — Клауд Найн никогда не стеснялась высказывать свои соображения. И вышла на палубу, разумеется, вот именно сейчас! Пройдя мимо всех на камбуз, словно бы ответ, как и решение Нэда ее никак не волновали и не касались вообще.

— Вы ведь не будете отрицать, что квалифицированный ремонт все-таки стоит потраченных денег? — спокойно парировала Мистфлауэр, изящно подав копыто Винджаммеру и выбравшись на палубу. Она мимоходом поправила выбившийся локон в прическе и смотрела на Нэда и пегасов, явно уверенная, что уж они-то не станут отказываться от ее предложения. — А уж сэкономленное время и нервы — и вовсе бесценны. Кроме того, если наши мастера получат опыт по ремонту такого необычного судна? Вам ведь будет нужна верфь на более серьезные проверки и ремонты? Что может быть лучше корабельных мастеров, которым не страшно доверить корабль. Время… и нервы, капитан.

— Вы говорите совсем как капитан Себрастиан! — хихикнул Нэд.

Мистфлауэр резко нахмурилась, и он чуть не отшатнулся — от нее едва ли не ощутимо повеяло холодом, хотя магию она не применяла. Нэд почувствовал, что даже Паффи слегка вздрогнула и теснее прижалась к нему.

— Простите?..

— Эм… Это… капитан торговой шхуны зебр, и…

— И я бы вас попросила, капитан, и, смею надеяться, очень убедительно, впредь не сравнивать меня со всякими… полосатыми шаманами. Это весьма оскорбительно для леди, должна вам сказать, — Мистфлауэр даже слегка задрала носик, выражая крайнее негодование и возмущение подобными сравнениями.

— Вы знакомы, да? — пискнула Паффи. Нэд бросил извиняющийся взгляд на Мист, но та не поддалась эмоциям и ответила спокойным голосом:

— К моему глубочайшему сожалению. Отвратительнейший, премерзкий, скользкий, гнусный тип, мерзавец, каких свет не видывал, и негодяй, каких поискать! Фу, полосатая шкура!

Винджаммер, стоявший чуть позади Мист, еле заметно нахмурился: слова Мистфлауэр задели его. Но, что интересно, не столько даже характеристикой капитана Себрастиана, в конце концов, мало ли при каких обстоятельствах произошло их знакомство, что начальница верфи Махико так отзывается о капитане зебр, сколько… чем-то другим. Старпом и сам не смог бы объяснить сходу почему, но эта фраза показалась ему какой-то… совершенно неправильной. Даже — неестественной. Как будто бы чужой для Мистфлауэр. Неподходящей, вот! Он чуть не подпрыгнул — эта фраза действительно не сочеталась ни с одной из сторон характера единорожки, насколько Винджаммер успел ее понять.

— Простите, — Нэду хватило такта не продолжать конфликт.

— Вы… не могли этого знать. Просто прошу вас впредь не упоминать при мне это имя, по возможности, капитан, — Мистфлауэр медленно кивнула, словно бы прощение далось ей с трудом. — Итак, если вас всё устраивает, то через три дня всё будет готово. Обычно верфь берет предоплату на материалы, но, поскольку вам требуется совсем незначительный и косметический ремонт, я думаю, мы можем этим пренебречь.

— Как вам угодно, — Винджаммер успел ответить раньше Нэда — тот, похоже, хотел возразить, что правила есть правила.

Мистфлауэр снова кивнула и покинула борт летучего парусника. Нэд проводил ее долгим взглядом и обернулся на старпома.

— И все-таки этот рейс получился… совсем странным.

— Согласен. Считаешь, стоит написать?..

— Нет, — твердо качнул головой Нэд. — Считаю — надо поговорить… однажды. Как к слову придется…

— Тогда у тебя, видимо, скоро появится случай? Прости, я должен был сообщить тебе сразу, но ты привел Мистфлауэр, и я не решился тебя отвлекать. Капитан Себрастиан прислал письмо, полагаю, долго мы в Махико не задержимся?

— Полагаю, что так… Передадим фейерверки пегасам Рики, три дня на этот странный… ремонт? Как раз почитаю, что там за письмо. Надеюсь, хотя бы его предложение будет более привычным.

Посланцы от Рики появился ближе к вечеру. Как они умудряются так быстро перетаскать ящики с фейерверками, расставить всё по местам и подготовить? Нэд никогда не понимал, но высоко оценивал профессионализм команд Рики, смея надеяться, что раз Рики продолжает обращаться за доставкой, это отношение взаимно. Насколько Нэд успел понять из всего того, что ему сообщил Рики, Мистфлауэр и Паффи, успевашая после ухода единорожки полетать по городу, в этот раз команда решила развернуться на полную катушку. Фестиваль начинался вечером и фейерверк его открывал, затем открывал завтрашний вечер — и в третий раз затем должен был прогреметь в полночь, закрывая второй день и уже сам фестваль.

— Порт станет пестрым-пестрым! — радостно пояснила Виндпафф, хотя и не смогла объяснить, почему это так важно. Но — об этом говорили «все».

Одна из точек — планировалась прямо на площади. И, поскольку капитан Фишинг счел, что команла имеет полное право погулять на фестивале в вечер открытия, и остался на вахте сам, вечером Нэд поймал себя на мысли, что это — совершенно особенная магия: наблюдать сверху, как искрящиеся цветы распускаются под тобой.

— Ну ничего себе! Вот это да! — Пафф решила составить Нэду компанию этим вечером и, кажется, фестиваль в Махико привнес магию и в ее картину мира.

Магию — и гордость, когда команда Рики Ары сообщила, что столь прекрасное шоу было бы абсолютно невозможно без команды «Лайтинга». Маленькая пегаска важно помахала всем собравшимся на площади. Нэд улыбнулся. Если это видел ее брат, то, конечно, утром он выскажет ей, что нечего было задирать нос и хвастаться. А может, и не видел, увлеченный красками ночного города и порта. Пестротой, вот уж действительно!

Нэд подошел к фальшборту и тоже помахал, невольно вслушиваясь в гул толпы зрителей. Интересным мощным басом, если так можно сказать о топоте копыт, ярко выделялся некто. Нэд с любопытством посмотрел вниз, пытаясь всё же отыскать источник звука. Те самые «настоящие яки», чей парусник тоже пришел на фестиваль, собрались в почти идеально ровный круг и топотали от души, мотая массивными головами с длинными гривами. Пони держались на некотором расстоянии, чтобы ненароком не попасть им под копыта, а в центре круга радостно прыгал… юнга? Как минимум, он было гораздо меньше остальных. Як весело смеялся и громко-громко кричал:

— Йост любить цветы на небе!

[1] Uva Pasa (исп.) — изюм.

[2] Zanahoria silvestre (исп.) — дикая морковь.