Верный путь, или Невилл в стране чудес (джен)

У каждого из нас есть только одно истинное призвание —

найти путь к самому себе.

Герман Гессе

“Кошмарный… кошмарный-кошмарный-кошмарный день!” — бормотал Невилл Лонгботтом, покидая класс средней государственной лондонской школы. Впрочем, чему тут удивляться? С учителем естествознания, мистером Спиэром, у него не заладились отношения с самого первого урока, а уж в те дни, когда Спиэр устраивал лабораторные работы… И неважно, что в колбе у Райана раствор угрожающе запузырился, а у Дэна вообще окрасился в кроваво-красный цвет. А Генри так переборщил с кислотой, что чуть было не получил химический ожог. Все эти достижения меркли по сравнению с работой Невилла. Сегодня он отличился по высшему разряду — так, что в классе минут пятнадцать стоял едкий дым и воняло тухлыми яйцами.

Ох, и зол же был Спиэр! Нет, не так. Он был в бешенстве! И это была не та тихая ярость, когда он шипел и отпускал саркастичные замечания своему “любимчику” Портеру… О, нет! Это была ярость раненого зверя. Спиэр метался по классу, распахивая окна, и орал, что такому непризнанному гению, как Лонгботтом, необходимо запатентовать свой состав в качестве химического оружия массового поражения. Сидящие на задней парте Зак и Ньют захихикали, поддакивая, что, когда его слава прогремит на весь мир, ни один вражеский солдат не рискнет перейти границу Британии, побоявшись задохнуться ядом Великого Вонючки.

Невилл нервно сглотнул, прокручивая в голове события получасовой давности, и потер кулаком лоб. Имидж ботана и неудачника уже давно и прочно закрепился за ним, но каждый раз видеть презрение в глазах одноклассников было обидно.

Присев на ступеньку школьного крыльца, Невилл достал из портфеля любимую книгу, с которой практически не расставался — “Эндемичные растения Британских островов”. Помимо интересных статей, в ней были чудные цветные картинки, глядя на которые он представлял себя великим первооткрывателем новых, неизвестных науке видов. Вот оно, его любимое: Мимбулус мимблетония! Удивительное растение — этот Мимбулус, какой же у него защитный механизм! При попытке дотронуться оно выпускает струю смердящего сока, который вызывает нестерпимый зуд, попадая на кожу. Вот бы так уметь! Он бы плюнул ядовитой слюной в своих обидчиков — Зака, Ньюта или даже... в самого Спиэра с его крючковатым носом!

Смакуя мысль о фантастической мести, Невилл привычным маршрутом направился в теплицы Ботанического сада при Лондонском университете — бабушкина давняя приятельница, профессор Полина Сидинг, разрешала ему гулять там, наблюдая, как студенты-практиканты ухаживают за редкими растениями.

Невилл бывал в теплицах десятки раз, но всегда находил новые виды, внимательно прочитывал таблички и заносил латинские названия в маленький блокнот. И вот сегодня ему снова повезло: в дальней тропической теплице ему попалось невзрачное растение — вьюнок, которого он раньше никогда не видел.

“Аргирея жилистая, или Малая гавайская древовидная роза,” — гласила полустершаяся надпись. Невилл не сразу понял, при чем тут розы. Вьюнок как вьюнок: крупные зеленые листья, сиреневые чашечки цветков и небольшие стручки, вероятно, с семенами. Лонгботтом протянул руку, чтобы поближе рассмотреть стручок, но тот внезапно треснул, и на пухлую ладошку высыпалось сразу несколько жестких коричневых шершавых семечек. Похожих на… раскрывшуюся розу!

— Ух ты! — воскликнул Невилл, бережно стряхивая семена в носовой платок. Он решил, что потом как следует рассмотрит находку.

Тем временем начало смеркаться, и Лонгботтом заторопился домой. Бабушка терпеть не могла, когда он задерживался дольше обычного.

— Невилл! Мой руки и садись ужинать! Поторопись! — требовательный голос Августы Лонгботтом раздался из гостиной, стоило только ему переступить порог дома.

— Хорошо, бабушка, — ответил он, проскальзывая в свою комнату. — Только вещи положу.

Сидя за непомерно большим и длинным столом, Невилл всегда ощущал себя неловко. Но бабушка каждый раз повторяла, что это старая английская традиция, предполагавшая, очевидно, наличие большой семьи, собирающейся вместе на ужин… которой у Невилла никогда не было. Он не помнил своих родителей — бабушка говорила, что они погибли в авиакатастрофе, когда он был совсем крохой. Соответственно, ни брата, ни сестры у него тоже не было — родители просто не успели.

Невилл ел торопливо, стараясь побыстрее закончить, чтобы не чувствовать столь очевидного одиночества. Вот и сейчас, наскоро расправившись с пудингом, он пожелал бабушке доброй ночи и поплелся в ванную — чистить зубы и умываться.

Перед сном он всегда подходил проведать Тревора — большую жабу, жившую в террариуме в его комнате.

— Привет, дружище, — Невилл постучал пальцем по стеклу. — Знаешь, что я сегодня нашел? Вот, посмотри! — он развернул платок с семенами и подцепил одно ногтем. — Видишь, какие они необычные! Похожи на крошечные деревянные розочки, — Невилл покатал семечко между пальцев. — Твердое! — сделал он очередное наблюдение. — И липкое?

“Надо будет завтра почитать об этом растении”, — сонно подумал Невилл, потирая закрывающиеся глаза. Проморгавшись, он вновь посмотрел на Тревора. Тот понимающе квакнул, и на секунду Невиллу показалось, что Тревор ему даже... подмигнул!

“Это все Спиэр виноват, с его вонючими реактивами”, — успокоил он сам себя, забираясь с ногами на постель и заворачиваясь в одеяло. — “Что-то так спать хочется”.

Невилл сладко зевнул. В голове у него почему-то звучал голос профессора Сидинг: “Но осторожно: если потерять бдительность и допустить попадание сока на слизистую, человек может погрузиться в глубочайший, а то и необратимый сон, поэтому пристально следите за тем, что делаете”.

— Бабушка… — пробормотал Невилл, проваливаясь в сон.

Ему снились невероятные вещи. Будто он — волшебник и учится в самой настоящей Школе Магии. Да и разве можно назвать этот потрясающий старый замок школой? Высокие сводчатые потолки, каменные плиты пола и статуи рыцарей, притаившихся в темных нишах, будоражили воображение. Вокруг сновали с деловитым видом ученики в странных длинных одеждах. Некоторые из них держали в руках предметы, назначения которых Невилл не мог предположить, а у двоих были самые настоящие метлы! Но самое удивительное, что люди на висящих на стенах портретах двигались будто живые, а свечи сами по себе плыли по воздуху…

Вдруг до него донесся тихий шепот, даже не шепот, а, скорее, такой гул голосов, когда множество людей собираются вместе и стараются не шуметь. Он свернул в нишу за доспехами и очутился перед низкой узкой дверцей, приоткрытой на несколько дюймов. Невилл опустился на колени и осторожно, стараясь не дышать, просунул в щель голову. В абсолютном мраке он вначале ничего не мог разглядеть. Но потом глаза немного привыкли, и Лонгботтом заметил слабый круг света, возле которого толпились какие-то странные тени.

Вдруг воцарилась полная тишина, в центр круга выбежала тощая облезлая кошка с горящими в темноте красными глазами и начала истошно мяукать. Невилл абсолютно не уловил момент, когда мяуканье превратилось в связную человеческую речь, но он совершенно точно понимал, о чем она говорит!

Тем временем Миссис Норрис (как выяснилось, так уважительно звалась хозяйка собрания) продолжала:

— Приветствую давних членов нашего клуба, новичков, а также уважаемых гостей! Братья! Друзья по несчастью! Рада сообщить, что сегодня у нас необычное собрание. Я пригласила фамильяров из магических семей, чтобы они могли поделиться своими тяготами. Антистрессовый клуб открыт для каждого, кто не понят и угнетаем своим хозяином. Прошу, не стесняйтесь, выходите в круг и делитесь своими историями. Ну же, кто смелый? Кто будет первым? — муркнула она, отходя в сторону.

Повисла минутная пауза, после чего раздалось робкое покашливание, и в центр круга вышла, переваливаясь на мохнатых когтистых лапах, большая белая сова.

— Доброй ночи, дорогие друзья. Меня зовут Хедвиг, и моего хозяина все вы прекрасно знаете. Это герой магического мира Гарри Поттер. Но вы только представьте, этот малолетний болван, выросший среди магглов, зовет меня, сову от элитных производителей, дурацким прозвищем Букля! Я вынуждена терпеть этот позор... Вместо того, чтобы исполнять свои прямые служебные обязанности — а я, заметьте, выпускница лучшей совятни Магической Британии с дипломом почтовой совы первого разряда! — вынуждена влачить жалкое существование простого питомца, сидящего в… клетке!

— Какой конфуз, дорогая!

— Какое неуважение традиций!

— Букля? Что это вообще за дурацкое имя?

— Какой стыд! — со всех сторон послышались возмущенные возгласы.

— Что ж, спасибо, дорогуша, что открыла наше собрание такой показательной историей. Кто еще желает высказаться? — промурчала Миссис Норрис.

В центр круга вышел, а вернее, неторопливо выкатился толстый рыжий кот.

— Ну… это... Я — Живоглот, короче. Фамильяр Гермионы Грейнджер. Так вот… эта заучка забывает меня кормить и наказывает за то, что я свято следую своим инстинктам. Тому, что самой природой заложено в мироустройство кошек! Тем более, что я — наполовину книззл. Ну а что взять с маглорожденной? Вы только представьте — нельзя кусать учеников! Как вам? Нельзя метить спальню! А как мне отстаивать свою территорию прикажете? Нельзя громко орать по ночам — это, видите ли, мешает спать ее соседкам!

— Возмутительно!

— Какое притеснение вы терпите, уважаемый!

— Какое попирательство прав!

— И фишка в том, что моя хозяйка называет себя этим.... как их… борцом за права эльфов! Каких-то жалких уродливых эльфов! А как же я? Ведь я же лучше эльфа...

— Какое лицемерие!

— Прошу вас, — Миссис Норрис мягко подтолкнула лапой Живоглота, вероятно, желая приободрить или… кто знает, чего желают эти кошки!

В центр круга из тени выпрыгнул маленький темный комок, и Невилл никак не мог рассмотреть, кто это на сей раз. Он вытянул шею, рискуя ввалиться всем телом в помещение и перепугать собравшихся.

— Это так странно… Даже не знаю, как сказать… — квакающим голосом заговорил комок, и Невилл с изумлением узнал своего питомца.

— Не стесняйтесь, милая! Здесь все свои! — зазвучали подбадривающие голоса.

— В общем, я живу у Невилла Лонгботтома. Начнем с того, что Тревор — вообще-то мужское имя. А я, как видите — особь женского пола.

— О, нет! Как можно быть таким слепым?

— Непостижимо!

— Какая бестактность!

— И эта одна из причин, по которой я несколько раз пыталась сбежать от своего хозяина.

— О, дорогая! Как мы тебя понимаем!

— Мой хозяин совсем не ценит меня... Я хотела предложить ему свою слизь, ферменты своих ядовитых желез, да в конце концов — свою икру! Ценнейшие ингредиенты! Но он — полный профан в зельеварении. Это такая боль, друзья мои, не передать словами, такое разочарование. И вот, отчаявшись, я решилась сбежать к профессору Снейпу, вот кто оценит меня по достоинству. Зельевар от Мерлина!

— И что? Вам удалось?

— Трижды. Но всякий раз меня находили. Знаете, моя скорость оставляет желать лучшего. К тому же, подумав на трезвую голову, я решила, что профессор не станет довольствоваться малым, и всю меня пустит на опыты! Ведь он такой... такой жестокий!

— Тревор? — не выдержав, произнес Невилл, выдавая свое присутствие. Тут же начался страшный переполох. Звери и птицы заметались в панике, спасаясь бегством. Лонгботтома задевали перьями, крыльями, щекотали шерстью и цепкими маленькими лапками, оставляя паутину на лице и царапины на коже.

— Неви-и-ил! Вставай! В школу опоздаешь! — где-то на границе сознания в этой суматохе он услышал настойчивый бабушкин голос. — Нельзя быть таким соней!

— Бабушка? — Невилл открыл глаза, все еще продолжая отряхивать с себя несуществующую паутину. — Ты представляешь? Мне приснилось, что я учусь в Магической школе, чтобы стать настоящим волшебником! И там… там еще были разные звери, говорящие! И Тревор… он, он тоже был говорящий! Представляешь? — выпалил он, торопясь и проглатывая слова. — И они обсуждали своих хозяев!

— Невилл, я тебе сотню раз говорила, что читать так много сказок на ночь вредно, — отрезала Августа. — Умывайся и марш завтракать!

— Но бабуль, если бы я вдруг стал волшебником, я бы смог попасть в прошлое и спасти родителей! — воодушевленно заявил Невилл. — Ну… как в фильме “Назад в будущее”, только с помощью магии!

— Магия еще никого и никогда не доводила до добра, — резко ответила Августа, вмиг изменившись в лице.

Невилл замер, оторопело глядя на бабушку, не понимая, какая муха ее укусила. Он привык к ее обычной строгости, но никогда прежде не замечал в глазах ненависти. Пусть она промелькнула буквально на секунду, он ее узнал — не мог не узнать, слишком часто видел ее в глазах своих одноклассников.

— Мы потом поговорим, — уже мягче добавила она, приглаживая одной рукой вставшие торчком волосы на макушке Невилла. — А теперь быстро одеваться!

Когда он, одетый и собранный, стоял на пороге дома и подставлял бабушке щеку для поцелуя, то совершенно не обратил внимания, что в гостиной, несмотря на теплую погоду, был затоплен камин.

И, конечно, он не мог заметить, как в камине, медленно сворачиваясь черным кружевом, догорало письмо из Школы Волшебства и Чародейства Хогвартс, адресованное Невиллу Лонгботтому.