Стихийные бедствия (джен)

Спустя столько лет, я до сих пор с изумлением наблюдаю за работой Шерлока. Обычно я стою поодаль, смотрю, как он носится по комнате — ощупывая книги, статуэтки, обследуя волосы жертвы, возмущаясь всеобщей глупостью, царящей в мире, и пытаюсь предсказать, что он скажет в следующий раз. Разглядывая складку на пальто жертвы, представляю, что бы она могла значить…

Я всегда неправ, в итоге. Столько лет подле Шерлока, и всегда неправ. С другой стороны, мне это и не нужно. Не затем я здесь.

— Нет, нет, нет! — раздосадованно восклицает Шерлок, выпрямляясь в полный рост. — Что я упускаю? Чего мне не хватает?

— Совести? — предлагает кто-то, к всеобщему веселью.

Комментарий в духе той Салли, которую я встретил в первый год знакомства с Шерлоком. Люди приходят и уходят, а Шерлоку все так же не удается с ними поладить.

— Вздор, — живо отзывается Шерлок, — вон он, Джон! Нет. Здесь что-то другое. Замолчите все. Я думаю.

Он расхаживает по комнате, хватая руками воздух, словно пытается поймать все время ускользающую нить размышлений.

— Можешь дать хоть какую-нибудь зацепку? — устало спрашивает Лестрейд.

— Я что-то упускаю, — говорит Шерлок с нажимом. — Знаю, что упускаю. Я почти…

Он разочарованно стонет.

— Хотя — он мне должен. Джон… — щелкает он пальцами — … телефон.

— Свой возьми.

— Он у тебя в кармане.

Я вздыхаю и достаю маленький пластиковый прямоугольник. Это и правда его телефон.

— Нужно ли мне знать, что ты сделал с моим?

Шерлок взмахивает свободной рукой (по-видимому, это означает, что мне лучше находиться в неведении) и набирает сообщение. А потом вместо того, чтобы положить телефон к себе в карман, снова отдает его мне.

Раз уж я сегодня портативная телефонная будка, не вижу большой проблемы в том, чтобы посмотреть отправленные сообщения, и, к своему удивлению, обнаруживаю, что он писал Майкрофту. Всего пара строк: адрес и «Что я упускаю?».

Никогда точно не мог понять характер их с Майкрофтом взаимоотношений. До «смерти» Шерлока мне почти стали нравиться постоянные похищения, при условии, что эти двое не доводили меня до белого каления. Майкрофт и Шерлок обычно не показывают, насколько они похожи. Когда Майкрофт сдал Шерлока Мориарти (тогда это казалось правдой), я был в бешенстве. А потом Шерлок умер, и гнев умер вместе со мной.

Я никогда не мог сопротивляться желанию следовать за Шерлоком. И когда его не стало… Не могу сказать, что Майкрофт был самым лучшим вариантом… но для меня он таковым стал. Было что-то удивительно успокаивающие в том, как он смотрел на меня с тем же самым выражением лица, которое всякий раз бывало у Шерлока, глубоко погруженного в процесс дедукции. Майкрофт дал мне цель, не имеющую никакого отношения к моим медицинским обязанностям. Одну из тех целей, что только Холмсам под силу обозначить.

— Последней просьбой Шерлока было, чтобы все считали его обманщиком, — сказал мне Майкрофт вскоре после предполагаемой смерти самого Шерлока. — Думаю, нам стоит уважать его желания, как вы считаете?

А потом он рассказал мне о снайперах, о сети, организованной Мориарти, и о том, что смерть и дискредитация Шерлока даст им возможность разрушить сеть, которую сплел этот паук.

Майкрофт предложил мне работу. В конце концов, меня тренировал один из Холмсов. Не пропадать же таким талантам?

— Придет время, когда клевету нужно будет опровергнуть, — в словах Майкрофта слышался намек, что и удержало меня на пороге. — Когда сеть Мориарти будет уничтожена, больше незачем будет скрывать правду.

Я готов был рассмеяться, услышав это, — рассмеяться и разрыдаться:

— И что? Газетчики уже забыли о Шерлоке. Пройдут месяцы, годы…

— Я предлагаю вам, — сказал тогда Майкрофт, впервые на моей памяти искренне улыбаясь, — написать книгу, чтобы привлечь внимание публики. Что-то вроде «Приключения Шерлока Холмса».

Три года. Прошло три года, и Шерлок внезапно вернулся. Он стал стройней, но остался все таким же проницательным. Уже через несколько часов после своего воскрешения он втянул меня в операцию по поимке последнего из наперсников Мориарти — полковника Морана.

Меня не покидало чувство, будто бы Шерлок никуда не исчезал. В некотором роде так оно и было. Благодаря Майкрофту, сам того не осознавая, последние три года я провел на стороне Шерлока, прикрывая ему спину, заботясь о его безопасности.

Не знаю, изменились ли отношения между братьями или же моя трактовка их отношений, но я стал замечать гордость в словах Шерлока, когда он говорил о Майкрофте как о британском правительстве, стал слышать искреннюю симпатию, когда он называл старшего брата своим заклятым врагом.

— Думал, это Мориарти, — поддразнил я Шерлока примерно через месяц после его возвращения.

Он лишь презрительно фыркнул.

— Ему бы хотелось. Мориарти был, если можно так сказать, моей заклятой Немезидой, временной моей погибелью, но заклятым врагом — никогда.

Из уст Холмсов такое признание следовало считать за выражение глубокой привязанности.

Но вернемся на место преступления, где Шерлок продолжал мерить комнату шагами, прижав сложенные вместе ладони к губам. Несколько раз Лестрейд пытался расспросить его о наблюдениях, пробовал подгонять, чтобы криминалисты могли начать работу, но Шерлок только отмахивался от него и требовал тишины, да все повторял:

— Я что-то упускаю.

Вдруг Шерлок замер, тень улыбки скользнула по губам.

Я прислушался и уловил, как молоденький констебль у входа протестующе говорил:

— Сэр, пожалуйста. Это место преступления. Сэр, вы должны предъявить удостовере…

Майкрофт Холмс неторопливо вошел в комнату, на руке у него болтался сложенный зонт. Молодой констебль — Хопкинс, кажется, — шел за ним с выражением бессильной ярости на лице.

Шерлок навстречу брату не оборачивается, но уголки губ у него совершенно точно вздрагивают.

— Мистер Холмс, — восклицает Лестрейд, и я вижу, как Донован с Андерсоном — не те самые, конечно, но их ближайшие соратники по духу, много лет назад заменившие прежних, — инстинктивно поворачиваются в сторону Шерлока, пока Лестрейд продолжает говорить: — Все в порядке, Хопкинс. Я уверен, у него есть… эм… разрешение. Мистер Холмс, я не ожидал…

Шерлок прячет улыбку за прижатыми к губам ладонями и поворачивается в сторону «Донован» и «Андерсона», которые с нескрываемым ужасом смотрят на Майкрофта. Замена Донован уже даже открыла рот, собираясь выдать язвительное замечание вроде «их что, двое?» или «еще один псих», — но Майкрофт на секунду задерживает на ней взгляд, и слова замирают у нее на языке.

Небрежно кивнув Лестрейду, Майкрофт подходит к Шерлоку и останавливается чуть позади него. Шерлок наконец-то решает обратить на брата внимание.

— Пятнадцать минут, Майкрофт? Так был занят бездельем в своем клубе?

— Четырнадцать минут, — любезно отвечает Шерлоку Майкрофт, внимательно разглядывая комнату, скользя взглядом своих невозможно светлых глаз по телу мертвой женщины на полу.

Я установил причину смерти, хотя в этом почти не было нужды: пять колотых ран в районе грудной клетки. Орудие убийства, на мой взгляд, обычный кухонный нож, все еще находится в теле жертвы.

— Шерлок, — говорит Лестрейд, в его голосе опять слышится усталость, — я действительно ценю…

— Конечно.

Шерлок совсем выпадает из реальности, плетя нить дедукции, едва ли он заметил, что ответил Лестрейду. На меня находит странное озарение, пока я наблюдая за тем, как он наматывает круги вокруг Майкрофта, непрестанно размахивая руками, захлебываясь словами. Я не могу избавиться от ощущения, что эти двое словно ураган: Шерлок кружит и кружит со скоростью сотен миль в час, а Майкрофт остается совершенно недвижимым в самом центре происходящего — настоящий глаз бури.

Что, полагаю, делает меня охотником за ураганом. Охотник за ураганом, блогер, телефонная будка и совесть.

— Очевидно, что она здесь жила, — говорит Шерлок, — недавно переехала из Брайтона. Семьи нет. Богата. Состояние унаследовала, скорей всего, от мужа. С месяц как обручена. Четвертый брак…

— Пятый, — мягко поправляет Майкрофт.

Шерлок разворачивается к нему:

— Четвертый. Кольцо, ожерелье, пара сережек.

— Пара? Правда, Шерлок?

С минуту Шерлок просто смотрит на него, а потом опускается на колени рядом с жертвой: из кармана пальто появляется увеличительное стекло, с помощью которого он внимательно изучает серьги с изумрудами.

— Не пара, — выдыхает он. — Очаровательно. Серьги, без сомнения, подарок от первого мужа. Она потеряла одну, и следующий муж…

— …третий муж.

— Ее третий муж заменил сережку. Дизайн тот же, но изумруд обрабатывал другой ювелир.

С того места где я стою, очень хорошо видно, как Донован и Андерсон буквально разевают рты от удивления. Им еще никогда не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь поправлял выводы Шерлока, не будучи при этом разорванным на клочки за невозможную глупость в неизбежной за этим словесной баталии.

Майкрофт, находясь за добрых пять футов от трупа, обратил внимание на незначительную разницу в манере огранки двух изумрудов. И оказался прав, что Шерлок признал.

Вот теперь мне становится смешно. Братья Холмс очень хорошо знают, какой эффект оказывают на публику. Конечно, они знают, они же замечают абсолютно все.

Талант к драматическим эффектам у них в крови.

И наслаждаются происходящим они не меньше, чем я.

— Четыре мужа и один жених, — продолжает Шерлок. — Все богаты. Мужья оставили ей деньги. Детей нет…

— Ммм, — хмыкает Майкрофт, делая вид, что очень занят созерцанием кончика своего зонта.

— Да, знаю. Она беременна, но уже договорилась о встрече насчет аборта, и аборт не первый…

— Так, подождите, — восклицает Лестрейд, — как вы…

— Посмотрите вокруг! Нет ни документов, ни брошюр. Как вы думаете, будь это в первый раз, было бы логично хоть немного нервничать?

— Думаешь, жених убил ее, потому что она собиралась сделать аборт? — спрашиваю я.

— Да ну! И ребенка заодно прикончил? Абсурд. Нет. Здесь произошло что-то другое, и я это упускаю. Зачем ему убивать беременную невесту?

— Ммм, — опять хмыкает Майкрофт.

Впервые с момента начала процесса дедукции он двигается. Опираясь двумя руками на ручку зонта, наклоняется, чтобы лучше рассмотреть женщину, так близко, что мог бы без труда до нее дотронуться.

— Интересно, как много у нее было абортов, — минуту спустя, выпрямляясь, говорит он. — Четыре, кажется.

— О, — оживляется Шерлок. — Конечно!

— Конечно? — переспрашивает Лестрейд.

Он, похоже, озадачен не меньше меня.

— Черная вдова, Лестрейд, черная вдова! Самая настоящая серийная убийца — мертвая, перед тобой на полу. Правосудие восторжествовало! Она выходила замуж за богатых мужчин. Как только узнавала о беременности, убивала мужа, избавлялась от ребенка. Должно быть, все началось с ее первого супруга — хотела сделать аборт, он был против, за что и поплатился жизнью. Жених каким-то образом узнал обо всем…

Майкрофт переместился поближе к камину и теперь рассматривает стоящие там безделушки:

— Она не всегда жила в Брайтоне. Выросла в Лондоне.

— Жених сложил два и два, понял, что происходит, — вот вам и мертвая черная вдова со множественными ножевыми ранениями.

— Значит, если мы найдем жениха…

— Не глупи! Человек, умный настолько, чтобы догадаться о происходящем, достаточно решительный, чтобы убить свою жену, а не пойти в полицию, не будет сидеть на месте. Вы найдете его только, если он сам этого захочет.

— Необычайно находчивый субъект, — бормочет Майкрофт

— Подумываешь его нанять?

Майкрофт одаривает брата одной из своих лучших дипломатических улыбок, выглядя при этом обманчиво доброжелательным и почти всеведущим.

— Что за абсурд! Он не настолько хорош. Уверен, вы обнаружите своего подозреваемого в доках, — и перед тем, как покинуть место преступления, он добавляет: — Хорошего дня, джентльмены.

Шерлок догоняет его на полпути к выходу. В руке у него телефон, а я даже не заметил, как он его вытащил у меня из кармана.

Конечно, я следую за ним. Вот чем я занимаюсь — гоняюсь за ураганом, и не променяю это ни на что другое в мире.