Стихийные бедствия (джен)

Мориарти желал бы стать стихийным бедствием.

Когда я вспоминаю о приключениях, которые разделил с Шерлоком Холмсом, меня все еще изумляет тот факт, что публика, в большинстве своем, считает Джима Мориарти нашим самым значимым противником. Да, он убивал людей, как и немало тех, с кем нас столкнула жизнь. Да, он управлял криминальной организацией — но мы нейтрализовали не одну такую группировку. Да, он был безумен, но большинство преступников, с которыми Шерлок имел дело, страдали расстройствами психики. Именно поэтому они и оказывались такими интересными, именно поэтому Шерлок их выбирал.

В каком-то смысле Мориарти потрудился на славу, позиционируя себя в качестве заклятого врага Шерлока. И я, наверное, не должен этому удивляться. Он зарекомендовал себя как криминальный гений, а не как заурядный преступник, манипулируя окружающими людьми и средствами массовой информации.

Но я не могу не вспомнить Майкрофта.

Я не имею в виду того Майкрофта, которого знаю сейчас в качестве чрезмерно заботливого старшего брата Шерлока. Я вспоминаю Майкрофта, которого много лет назад впервые встретил на заброшенной фабрике.

Помню высокого элегантно одетого мужчину с совершенно нечитаемым выражением лица и пугающей улыбкой. Он не произнес ни слова, но буквально излучал власть. Его осведомленность впечатляла. У него были записи моего психотерапевта. И одного взгляда в мою сторону ему хватило, чтобы увидеть вещи, которые до этого не видел никто. Он знал меня, а для меня был незнакомцем. Он стоял в одиночестве, обманчиво беззащитный, но меня пробирал озноб от осознания того, что попытайся я ему навредить, жизнь моя закончилась бы в тот же миг.

Я был солдатом и знаю, как справляться со страхом. Но это не значит, что я не боялся в тот момент.

Майкрофт был первым, кто похитил меня. Мориарти — третьим. Такое со мной довольно часто случалось в те дни.

Я терялся в догадках о том, кто такой Майкрофт, на протяжении всего нашего разговора, Мориарти же назвал себя сразу. Он носил такой же дорогой костюм, как и у Майкрофта, но одежда ему не подходила. Мориарти явно чувствовал себя некомфортно. Все разглаживал складки на пиджаке и даже сообщил, что его костюм от Вествуд, чтобы впечатлить нас.

Не помогло.

В тот момент мне было о чем подумать, но позже его выходка с Вествуд показалась жалкой. Мориарти был словно ребенок, нарядившийся в отцовский костюм и пытающийся этим впечатлить своих друзей. Неужели он никак не мог понять, что люди, которые в действительности привыкли к хорошим вещам, не испытывают необходимость на них указывать? Шерлок и Майкрофт одевались лучше, чем кто-либо, кого я знал (я никогда не говорил Майкрофту об этом прямо, потому что он любит покрасоваться. Как, впрочем, и Шерлок, но с ним у меня не возникало подобных проблем). Они не считали нужным обращать чье-либо внимание на свою одежду и были бы крайне удивлены, если бы с ними заговорили об этом. Холмсы хорошо одевались, так как думали, что подобным образом должен одеваться каждый.

Что для Холмсов было нормой, то у Мориарти приобретало какой-то гротескный смысл. Он был слишком хвастлив, слишком пижонист. Представьте себе человека, который хочет впечатлить королеву тем, что принимает за правильное произношение, но вместо этого выставляет себя круглым дураком.

Вот кем был Мориарти — всего лишь подражателем, и довольно плохим. Он то пугал нас снайперами, то демонстративно что-нибудь взрывал, то восхвалял свое всемогущество. Показывая нам свои возможности, он тем самым показывал и их границы. Наш страх перед ним исчезал с каждой такой демонстрацией. Он скакал, как клоун, срывался на крик, думая, что сможет заставить Шерлока плясать под его дудку. Позаимствованная у Холмсов склонность к драматизму у Мориарти превратилась в мелодраматизм.

А я еще не упоминал про идиотские прозвища.

Мориарти снова и снова пытался стать таким, как Холмсы, и чем больше попыток он делал, тем более жалко это выглядело. Он все никак не мог взять в толк, что Майкрофту и Шерлоку нет нужды притворяться кем-то другим, потому что они уникальны сами по себе.

Для Мориарти попытка изобразить из себя криминального гения стала провалом, лишь по масштабам сравнимым с настоящим стихийным бедствием.