Пропащий ребёнок (джен)

Вальбурга Блэк не спала вторую ночь.

Сначала она приняла слабость младшего сына за усталость от школьных будней. Потом взволнованно исследовала всплески магии, исходившие от Регулуса. После — проводила бессонные ночи у кровати мечущегося в приступах нескончаемой боли ребёнка, до хруста заламывая собственные руки, рвала волосы от небывалого доселе ощущения беспомощности и мысленно прощалась с ним. С пятнадцатилетним любимым сыном, приехавшим на рождественские каникулы.

В течение этой недели дом с табличкой «пл. Гриммо, 12» не слышал ни бурных ссор между матерью и оболтусом-Сириусом, ни причитаний Кричера, ни обсуждений новостей магического мира. Казалось, дом постарел на несколько десятилетий вместе с его хозяевами.

Сириус прибыл на третий день. Он уже распланировал себе все каникулы: сначала погостить у Джеймса, следом увидеться с Ремусом и вместе с Поттером отвести его, наконец, в бар. Напиться как следует, найти какую-нибудь маглу покрасивее и просадить все деньги из родительского сейфа. Известие о состоянии брата застало его за выполнением первого пункта.

Они никогда не были близки. Сириус называл Регулуса идиотом и тряпкой цвета юбки матери, чтобы было легче с ней сливаться. Регулус молча пускал недовольные взгляды, но никогда не говорил о своём отношении к брату прямо.

И всё же была между ними некая связь. Тонкая братская нить, порой приводящая Сириуса в те тёмные коридоры Хогвартса, где его младший брат корчился на холодном полу от пока что лёгких заклятий гнид-старшекурсников. Незримая паутинка, дёргающая руку Регулуса настолько нелепо, что рядом разбивалась весьма дорогая фамильная ваза, а гнев матери со старшего сына вяло переползал на младшего.

Впервые Вальбурга встретила Сириуса не с гневом или осуждением, а с некоторой радостью в потухших от усталости и безысходности глазах. Тогда-то он и понял, насколько всё серьёзно.

Регулус Блэк мучился от неизвестного недуга, излечить который не могли ни целители Святого Мунго, ни чернейшие из существующих древних ритуалов. На гобелене имя юноши то тускнело, то проявлялось ярче всех имеющихся фамилий. То же происходило и с его лицом: кровь то приливала к нему, делая бледного мальчика неестественно красным, то отходила так, что он больше напоминал мертвеца, нежели живого человека. То он часами ворочался в нескончаемых судорогах, крича или хрипя, отдавая туманом потускневших чёрных глаз, то засыпал с дыханием растений.

Всё закончилось также резко, как и началось. В один прекрасный январский день Регулус открыл ясные серые глаза и осмотрелся, будто видел свою комнату впервые. Она была пуста — Орион всё же уговорил жену отдохнуть, а Сириус от нервов вновь заперся на чердаке, полируя и без того блестящий мотоцикл.

Регулус моргнул, задышал часто, сердце забилось быстрее мечущегося в руках ловца снитча, и прохрипел что-то невнятное. Во рту было сухо, в животе — пусто, а в голове — сотни мыслей, врезающихся друг в друга с разбегу и рассыпающихся на тысячи других.

Одним словом, Регулус чувствовал себя самым несчастным человеком в мире.

Мальчик с трудом поднялся, ступил босыми ногами на холодный пол и поморщился, поджал пальцы и под кроватью нашарил обувь. В доме стояла небывалая тишина, поэтому Регулус, решив её не нарушать, тихонько приоткрыл дверь. Та издала слабый скрип, но больше решила не предавать своего хозяина. Тот вышел в коридор, кутаясь в забытый на стуле около кровати плед матери, и последовал в сторону кухни. Мысли путались, он пару раз завернул не в ту сторону, но в итоге всё же добрался до заветной цели. Разом хотелось есть, пить и встретиться хоть с кем-нибудь, потому что спокойствие дома начинало пугать его.

— Кричер, — прошептал Регулус, и в тот же миг перед ним появилось взволнованное существо. При виде хозяина оно раскрыло и не без того большие глаза и схватилось за уши, словно бы желало через боль проверить, не снится ли ему здоровый господин.

— Хозяин! — воскликнул Кричер и тут же понизил голос, увидев, как морщится при его громкости младший Блэк. — Я так рад, что с вами всё в порядке! Почему вы спустились, могли бы позвать меня в вашей комнате! Хозяин, ваша матушка будет так рада вас увидеть, и отец, и даже неблагодарный мерзкий брат!

— И правда, почему я не позвал тебя, находясь в комнате? — сам себе хрипло усмехнулся Регулус, вмиг остановив поток нескончаемый болтовни эльфа-домовика. — Я хочу есть, приготовь что-нибудь. И налей в графин свежей воды. Но это потом, пока дай мне молока и какой-нибудь хлеб, иначе все опасения насчёт моей смерти подтвердятся прямо здесь и сейчас.

Кричер всё понял с полуслова, испарился и тут же появился со стаканом молока и булочкой на подносе. Регулус взял принесённое и кивнул домовику. Тот всё понял и принялся выполнять поручения. Мальчик тем временем отпил молока, снова скривившись от ощущения сухости во рту, и пошёл наверх. Отчего-то ему хотелось увидеть брата. То, что Сириус находился дома и обитал сейчас где-нибудь на чердаке, Регулус знал без единой капли сомнения.

Двери сегодня определённо были на стороне Регулуса.

Сириус настолько усердно тёр крыло байка, что даже не заметил, как оказался не один. Регулус сомневался, стоит ли позвать его, стоя в дверях, или лучше подойти. А может, вообще ничего не делать, пока тот сам не обратит на него внимание? Идея напугать брата внезапным появлением отпала сразу — нечего матушке лишний раз кричать на Сириуса из-за убийства её только что очнувшегося сына.

— Сириус? — тихонько позвал он брата, всё же сделав пару шагов вперёд. Тот замер и, не оборачиваясь, загробным голосом произнёс:

— Регулус?

— Да, Сириус, — с весёлыми нотками отозвался мальчик. Почему-то эта ситуация показалось ему крайне абсурдной и до нелепости смешной. Не хватало только осла.

Какого осла?

— Рег, если я сейчас обернусь, ты же не предстанешь передо мной в виде призрака? — тем же голосом спросил брат.

Так вот почему Сириус так странно себя ведёт…

— Да нет, что ты! Я очень даже живой, но вот ты, насколько я могу судить по твоей спине, — не очень, — Регулус даже ещё раз осмотрел себя. Тело не просвечивало, да и головная боль ясно давала понять одно: сейчас младший из семьи Блэк живее всех живых.

— Рег… — в который раз начал было Сириус, но был прерван раздражённым возгласом.

— Да обернись ты уже, Мерлин тебя прокляни!

Следующие секунды Регулус помнил смутно. Старший брат, обычно пускающий колкие шуточки в его адрес, обзывающий идиотом и ставящий подножки, подскочил просто с невероятной скоростью. Очнулся мальчик только когда рёбра начали просить о помощи, не вытерпев крепких объятий.

— Ты меня так задушишь, чёрт бы тебя побрал. Я не хочу умирать второй раз.

— Ре… Рег… Ре-егу-у-улу-у-ус, — завыл Сириус в несвойственной ему манере и уткнулся младшему в плечо. Тот не знал, как ему поступить, поэтому просто приобнял и похлопал свободной рукой по спине.

— Ну не плачь, кто тут из нас тряпка? — улыбнулся Регулус и вдруг замер. — А ты не знаешь, где мой… я его искал, всю кровать обшарил, но не нашёл… как же его называют… ох, забыл.

— Твоя волшебная палочка? Она у матери. Пойдём к ней, а то она прибьёт меня за то, что я…

— Такой идиот, Сириус, какой же ты идиот, — рассмеялся Рег и отстранился. — Я искал не палочку… вроде. Не помню точно. Но ты прав, надо быстрее навестить матушку. А ещё я попросил Кричера приготовить поесть. Где отец?

Они уже спускались по лестнице. Сириус держал брата под локоть, словно тот мог исчезнуть или упасть замертво. Конечно, такого бы не случилось, но Регулусу была приятна такая забота, подобную он проявлял только по отношению к одному человеку.

Нет, Регулус всё же первый.

— Он отлучился в Лондон, если я не ошибаюсь.

— В Лондон, значит… Постой, какой сейчас год?

— Эге, Рег, тебя штормило, конечно. 1977 неделю назад начался. Провалялся с Рождества в кровати, теперь ходишь, как ни в чём не бывало, а у всей семьи после тебя седые волосы. Мать даже не орала, когда меня увидела. Скажу больше: ни разу за всё то время, что я здесь провёл, а в доме стояла тишина, как в кабинете мистера Бинса!

— Серьёзно, — протянул Регулус и вдруг закрыл лицо руками. Сириус тут же оживился и начал носиться вокруг, спрашивая, не болит ли чего у брата. Тот лишь отмахнулся, сморгнул выступившие слёзы и посмотрел блестящими чёрными глазами на Сириуса. — Всё в порядке, просто глаза заслезились.

— Ты вообще как себя чувствуешь? Когда очнулся? Прости, что не встретил тебя у кровати, как верный пёс, просто…

— Как Гримм, — шепнул еле слышно Регулус. Глаза Сириуса, казалось, на мгновение расширились.

— Что?

— Всё хорошо, в смысле… со мной всё хорошо. Только голова болит. Слишком много ненужных мыслей.

— Каких, например?

— Мучают ли анимагов блохи? Нет-нет, вообще-то я думал про компьютеры. Почему маги их не используют? А-ай, подожди, кажется, я вспомнил! — Регулус привалился к стене и, тяжело дыша, начал массировать виски. Сириус встревожился снова, позабыв о странных словах младшего брата, он начал носиться вокруг, лепеча что-то неразборчивое.

Дверь спальни, около которой они находилась, отворилась, и в дверном проёме появилась Вальбурга, бледная, как сама смерть, и с чёрными кругами под глазами. Сириус, услышав открывающуюся позади дверь, резко выпрямился, будто его спину прижгли раскалёнными железом.

— Матушка? — проблеял он, состроив самые невинные глазки из своего арсенала. Однако такой приём никогда не работал на Вальбурге.

— Стоило мне прилечь на час, а ты уже начинаешь громить дом, Сириус! И… — тут она заметила сидящего у стены Регулуса. — Регулус! Ты… ты…

— Мой… моя палочка у вас, матушка? — спросил тот, убирая руки с лица. Он дрожал и кутался во всё ещё лежащий на его плечах плед. — Я где-то здесь уронил стакан с молоком, Кричер должен убрать.

— Ох, Регулус, ты и представить себе не можешь, как мы переживали! — всплеснула руками Вальбурга, отойдя от шока. Её сын, ещё несколько часов назад забывшийся болезненным сном, был совершенно здоров! Не было ни единого беспорядочного всплеска магии, ни одного признака былой болезни. Будто его подменили другим мальчиком со внешностью её сына.

— А… вы только не волнуйтесь, всё будет хорошо. Теперь я точно уверен в этом. Я всё вспомнил!

— Что ты вспомнил, Регулус? — спросил нахмурившийся Сириус. Он что-то подозревает?

Нет, не так. Что он может подозревать?

— Что тебе не идёт такой серьёзный вид, братец, — улыбнулся Регулус.

Теперь всё будет хорошо, это он может сказать без сомнений.

__________

Разница в возрасте Регулуса и Сириуса — год (в данный момент первый на пятой курсе, второй — на шестом).

Сириус не любил заходить в комнату брата. Как только тот узнал о Волдеморте, тёмный маг сразу стал его кумиром. Все стены комнаты были завешаны его изображениями, вырезками из газет и цитатами его проповедей о чистоте крови. Сириус в душе одновременно радовался тому, что его семья, не считая Нарциссы и Беллы, не присягнули на верность этому ужасному существу, но также и сокрушался по поводу того, как лестно о нём отзывались отец и мать. Казалось, Регулус был ближе к своему кумиру, нежели к родному брату.

Впрочем, пока подростковые грёзы не переросли в нечто большее, Сириус был относительно спокоен.

Теперь комната Регулуса и отдалённо не напоминала то помещение, больше походящее на место поклонения. Заклятие вечного приклеивания мог отменить либо наложивший его волшебник, либо маг в сотни раз сильнее. Без сомнений, лик Того-Кого-Нельзя-Называть исчез по воле самого хозяина комнаты.

— Удивлён? — спросил Регулус, заставший брата за разглядыванием стен. В них не было ничего интересного, однако Сириус просто не мог оторвать взгляд.

— А где… — он не договорил и отчего-то примолк в неловкости. Регулус улыбнулся.

— Стены и без того имеют уши, не хочу, чтобы они ещё и наблюдали за мной, — развёл руками он и прошёл к кровати, залезая на неё и совсем не по-аристократически устраиваясь. Рядом лежала книга, которую он тут же взял в руки.

— И где же все манеры, привитые дорогой матушкой? — с каплей яда в голосе отозвался Сириус, присевший рядом. Регулус отличался послушанием и усваиванием всех наказов Вальбурги. При ней он становился настолько белым и пушистым, насколько это возможно в тёмной семье.

— Где же матушка, перед которой их надо соблюдать? — таким же тоном ответил Регулус и усмехнулся, наблюдая за изменившимся лицом брата.

— Ты какой-то другой, — протянул тот. — Более… не знаю даже, как сказать. Обычно ты не отвечал на мои замечания.

— Я знаю, сам себе порой удивляюсь. Но знаешь, наверное, у каждого, побывавшего на грани жизни и смерти, чуточку изменится мировоззрение и поведение, — задумчиво произнёс юноша, перелистывая страницу. Сириус подметил фамилию, начинающуюся на «Сэл» на обложке. Авторов-волшебников с подобной фамилией он не припоминал.

— И что ты чувствовал?

— Когда? — отвлёкся от чтения Регулус, посмотрев на брата поверх книги. Сириус сидел на самом краю кровати и почему-то выглядел немного нерешительным.

— Когда ты был… — понурив голову, тихо произнёс Сириус. Его поведение тоже отличалось от обыденного. Из головы как будто утекли гормоны, уступив место мозгу. Он вёл себя спокойнее по отношению к матери, не порывался сбежать из дома, выглядел… виноватым?

— Боль. Её было так много, что я не помню никаких других ощущений. В минуты её затихания я мог отдышаться, хотя голова не прекращала раскалываться. Пожалуй, это было даже невероятнее Круциатуса! — Регулус вновь перелистнул страницу, пробежался глазами по тексту, негодующе сверкнул ими и отбросил книгу к стене. — Как мне вообще могла нравиться эта книга?! Легче умереть, чем дочитать настолько скучное повествование! — он упал на кровать, раскинув руки. Отросшие волосы упали на лицо, но он не обратил на них внимания.

— Ты уже читал её? Это магловский автор?

— Что?

— Ты читал эту книгу раньше?

— Нет, я не читал её. Но автор точно наложил заклятие усыпления на свои произведения, поэтому я, пожалуй, прилягу.

— Ох, тогда я пойду, не буду тебе мешать.

Сириус похлопал себя по ногам и только собирался встать, как его за руку схватил Регулус, замотав головой. Он усадил брата на место и положил ему на колени подушку, на которую тут же лёг. Сириус посмотрел на него во все глаза, но ничего не сказал.

Лишь запустил руку в чёрные волосы младшего.

Тот уже спал.

Негодования Вальбурги можно было коснуться.

Шло десятое января, и Регулус должен был отправиться в Хогвартс. Несмотря на все его заверения касательно хорошего самочувствия, Вальбурга не видела надобности в отъезде сына. Сириус так и не покинул их, носясь с братом, как с маленьким. Она даже пару раз думала о том, что, наверное, приключившаяся с Регулусом ситуация пойдёт на пользу Сириусу, поставит его на место.

Но вскоре прибыл Поттер.

Он стоял на улице, не решаясь войти. Да и вряд ли бы его кто-нибудь пустил. Сириус вышел к нему сам, они о чём-то поговорили, а после Поттер громко и ясно заявил, что без друга никуда не уйдёт. Тот же, в свою очередь, не собирался уходить без Регулуса.

Какой бы великой ни была любовь Вальбурги к сыну, терпеть мальчишку Поттеров под своим окном она была не намерена. Взяв с сына клятвенное обещание немедленно сообщить ей, если что-то случится, Вальбурга с тяжёлым сердцем отпустила своих нерадивых детей. Орион же в дела семейные не вмешивался, предоставив решение всех проблем жене.

* * *

Впервые Регулус ехал в одной с братом карете. Там не хватило места на пятерых, поэтому Джеймс сел в другую. По чистой случайности она была последней свободной каретой, а Лили Эванс — единственной припозднившейся девушкой. Поэтому Поттер даже не сказал ничего против, наоборот, послал Регулусу благодарный взгляд.

Младший из Блэков был человеком необщительным, фанатичным до некоторых вещей, которые считал интересными, прилежным и покладистым. Однако в его венах текла чёрная кровь своих предков, поэтому порой он не просто пугал даже старшекурсников Слизерина — вводил их в неимоверный ужас. Конечно, никто никогда никому не признавался в том, что именно этот мальчик, возможно, и был причиной учащённому дыханию и быстро бьющемуся сердцу, но каждый знал, что связываться с ним чревато. Однако находились смельчаки, утаскивающие его в дальние коридоры замка. Обычно там волею судьбы оказывался проходящий мимо Сириус, но в тех редких случаях, когда незримая нить истончалась и чуть ли не рвалась, Регулусу было больно. Физически, но не морально. Никто и никогда не мог его унизить и оскорбить настолько, чтобы он дал отпор.

Хотя…

Хах, если бы Регулус не был злопамятен, Фрэнк Питтерс с Гриффиндора никогда бы не заболел драконьей оспой, а Оливер Тёрнер, шестикурсник со Слизерина, не проходил бы всё лето с фурункулами на лице и причинных местах.

Но о причастности Регулуса к таким неприятным вещам, пожалуй, стоит умолчать.

В карете ехали молча. Питер напугано пробегал крысиными глазками по Регулусу, словно тот не был пятнадцатилетним подростком, а настоящим питоном толщиной с далеко не тощую тушку Петтигрю. Ремус же нервно оглядывался в окно, на звёзды, смущённо улыбаясь на сочувствующий взгляд Сириуса.

До полнолуния оставалось три дня.

— Сириус, — подал голос Регулус. Питер испугано икнул, Ремус перевёл взгляд на мальчика и на секунду янтарные глаза встретились с серыми, блеснув светом звёзд безоблачного неба над Хогвартсом.

— Да? — отозвался Сириус. Признаться честно, сложившаяся атмосфера его несколько напрягала.

— Ты знал, что на днях Дамокл Белби изобрёл Волчье противоядие?

В карете установилась гробовая тишина. Питер забегал глазками в два раза быстрее, а Сириус с Ремусом замерли — оба напряжённо, но в то же время заинтересованно.

— Да? И что же это противоядие делает? — осторожно спросил Сириус, кинув обеспокоенный взгляд на Ремуса, не сводившего глаз с Регулуса.

— Да врёт он всё! Это же змеёныш, ложь у них в кро… — истерично воскликнул Питер, но тут же получил сильный толчок в живот от Сириуса.

— Питер, клянусь ночным колпаком Дамблдора, если ты сейчас не замолчишь, то будешь догонять карету под заклятием Таранталлегры! — прорычал он. — Его кровь — это и моя кровь тоже, идиот! И, будь уверен, мои слова — чистейшая правда!

— Противоядие позволяет оборотню сохранить рассудок. Другими словами, волк с чистым разумом человека, — спокойно отозвался Регулус и тут же рассмеялся, смотря на Люпина. — Ремус, я не понимаю, хочешь ли ты меня сожрать или возвысить до небес своим взглядом.

Люпин тут же уставился на свои колени. Карета замедлила движение и остановилась. Двери Хогвартса приветственно открылись.

__________

Очень надеюсь на внимательность своих читателей, которые будут замечать не только то, на что я сделала акцент ;)

Луксиния Мидлфорд проснулся поздней ночью, потому что очень хотел пить. Когда его стакан был наполнен и тут же опустошён, Лукси вспомнил, что оставил в кресле слизеринской гостиной учебник по чарам. Он разумно решил сходить за ним сейчас: в сон не клонило, а забыть утром проще простого.

Луксиния спустился по ступенькам, зевая и жмурясь от света камина. Подошёл к креслам и начал шарить по ним в поисках книги. За спиной кто-то тихо усмехнулся и Лукси понадобилось пару секунд, чтобы осознать, что произошло. Он подпрыгнул на месте и, махнув светлой косой, обернулся, сжимая палочку в руке. Скрываясь в темноте, около камина стояла человеческая тень, которая, видимо, и подала звук ранее.

— Ты кто такой? — твёрдо спросил Мидлфорд. Из тени вышел его сосед по комнате с улыбкой человека, точно не имеющего мысли лишить сокурсника жизни или как-то покалечить. — Регулус, ты ли это?

— Я боггарт — твой самый главный страх! — рассмеялся мальчик, заправляя свои волосы и делая низкий хвост. Зловещая аура постепенно таяла.

— Хватит дурить, Блэк! Я мог прибить тебя прямо на этом месте! — раздражённо проговорил тот, усаживаясь в кресло.

— Но не прибил же! Брось, Мидлфорд, не будь столь строг ко мне! — всё ещё улыбаясь, Регулус плюхнулся рядом и протянул Луксинии учебник по чарам. — Полагаю, ты за этим пришёл сюда.

— Спасибо, но что ты здесь делаешь? — Лукси элегантно приподнял светлую бровь, всё ещё сохраняя невозмутимое, несколько скептическое выражение лица.

Подозрения.

Что-то их стало слишком много в последнее время.

— Хотелось подумать. И я не собирался прерывать твой сон, — коротко ответил Регулус. Мидлфорд кивнул, всё же личные дела Блэка его не касались. — Ты боишься дементоров? — неожиданно снова подал голос Регулус. Последнее время он задавал слишком много странных вопросов, что не укрылось от окружения Блэка-младшего. Ходили слухи, что после его таинственной болезни в теле мальчика поселился другой человек. Впрочем, Луксиния слабо в это верил.

— Довольно странный вопрос. Не могу сказать точно, я с ними не встречался.

— В наше время надо быть готовым ко всему, я бы посоветовал тебе научиться противостоять этим тварям.

Луксиния напрягся. Он посмотрел прямо в глаза Регулусу и медленно произнёс:

— Твои глаза были чёрными, а сейчас они серые. Что ты ещё знаешь, Регулус?

— Я знаю твоё будущее, — на удивление легко и просто ответил тот. — Кончина довольно печальна и нелепа, не подойдёт такому человеку, как ты. А ещё я знаю, что завтра у нас первым уроком трансфигурация, так что лучше отдохнуть и набраться сил. Спокойной ночи.

Регулус кивнул на прощание и ушёл в комнату, оставив Луксинию наедине с учебником чар и потрескивающими в камине поленьями.

Всё же Блэк был достаточно умным человеком и умел открывать тайны нужным людям.

Об их ночном разговоре больше никто не узнал.

У Ремуса Люпина складывалось стойкое ощущение того, что за ним следят. Его внутренний волк напрягался, рычал, капая слюной на белоснежный камень, коим был вымощен весь внутренний мир Ремуса. В его белых городах стояли высокие библиотеки с ровными полками книг, содержащих его историю, воспоминания, мысли и душу. Но в моменты, когда луна превращалась в жёлтое блюдце, наполняя многих романтиков возвышенными чувствами, его город стремительно рушился. Разорванные в клочья страницы пролетали руины домов и горящие парки, тонули в чёрном дыме и, превращаясь в пепел, укрывали собой жемчужный пол.

В полнолуние с ужасного чудовища спадали все цепи и открывались любые двери.

И всё же кто-то определённо преследовал Люпина. Не сводив глаз во время завтрака, обеда и ужина в Большом зале, наблюдал в коридорах, на улице, в библиотеке.

Радовало одно: этот кто-то не учился с ним на одном курсе и был, вероятно, не с Гриффиндора вовсе.

Ремус любил своих друзей, во всём на них полагался, благодарил их за все свершения ради него при каждом удобном случае, хотя постоянно считал, что не расплатится с ними даже своей смертью. Наверное, именно из-за чувства вины Люпин не рассказал никому о своих подозрениях. Он уже шестикурсник, пора бы уже отвечать за себя самому, а не полагаться на кого-то! В конце концов, не всю же жизнь им быть вместе…

От последней мысли Ремус вздрогнул и закрыл сборник ядовитых трав Южной Америки. Поднял глаза и встретился взглядом с преследователем. Определённо, всё это время за ним наблюдал Регулус Блэк.

Пятикурсник сидел в дальнем углу библиотеки, листая старую на вид газету, и не сводил глаз с Люпина. Тот вздохнул и опустил голову в тетрадь, выстроив перед собой и мальчиком стены из конспектов и учебников. Вряд ли брат его друга замышлял что-то плохое, всё же Сириус ни разу не отзывался о нём с презрением. Безусловно, Регулус отличался от остальных носителей изумрудных галстуков, но всё же кровь Блэков никуда не делась. Для всех он был неприметным и в какой-то степени загадочным; то, что творилось в его голове, невозможно было прочесть по лицу.

Ремус подумал ещё с минуту и встал из-за своего стола. Он не мог сказать точно, была ли его храбрость порывом его души, или же это волк постепенно освобождался от оков, предчувствуя приближающееся полнолуние. Так или иначе, где-то в самых глубоких подвалах его города хранилось сердце, ошибающееся очень редко.

Сейчас оно подсказывало, что Люпин делает всё правильно.

Регулус выбрал отличное место для наблюдений. Он видел и вход в библиотеку, и излюбленный стол Люпина, и даже остроконечную шляпу миссис Пинс. Когда Ремус подошёл, Блэк лишь кротко улыбнулся и поинтересовался о причине его неожиданного появления.

— Ты же… следил за мной? — решил прямо спросить Ремус.

— Есть такое, — к его большому удивлению, Регулус не пытался уйти от вопроса или перевести стрелки, как это обычно делают слизеринцы. — Я вдруг понял, что чувствую по отношению к тебе интерес. Не знаю, по какой причине он пробудился, поэтому я решил во всём сам разобраться.

— Оу… — такого ответа Ремус точно не ожидал. Какой интерес может быть к нему? И почему это вообще произошло?

— Я понимаю, — тем временем продолжал Регулус, — что тебя это может напрягать, но будь уверен, я не собираюсь ни препятствовать твоей личной жизни, ни использовать свои знания против тебя.

— Откуда ты узнал?

— Я много чего знаю, Ремус, — Регулус на секунду прикрыл глаза и вместе с тем закрыл газету. — И искренне тебе сочувствую, хоть слизеринцам и не пристало говорить подобное, да ещё и студентам враждующего факультета. Но знаешь, наверное, где-то в глубине души я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Впрочем, мне пора.

Он встал со своего места, приветственно кивнув длинноволосому блондину, появившемуся в дверях библиотеки. Ремус отошёл в сторону, растерянно уступая дорогу. Регулус же, поравнявшись с ним, коротко шепнул:

— Скажем так, ты только подтвердил мои догадки, решившись подойти.

Ремус Люпин ещё долго размышлял над его словами, но так и не пришёл к единому выводу: стоит ли рассказывать обо всём Сириусу? Стоит ли рассказывать хоть кому-то?

В любом случае, это может подождать. Сегодняшней ночью ему будет не до разговоров.

— И что же ты сказал гриффиндорцу такого, что он побелел, словно миссис Пинс, узнавшая о порванной книге? — спросил Мидлфорд, идя рядом с Регулусом. Тот выглядел задумчиво, в какой-то степени довольно и… тень, давно лежащая на его лице, так и не собиралась уходить. Она была еле видимой, поэтому и расшифровать её было крайне сложно. Невозможно.

— Правду. Я просто хочу разобраться в себе, а лишние тайны в этом мне не помогут, — отозвался Регулус.

«Не ты один горишь желанием во всём разобраться», — про себя заметил Луксиния, но решил промолчать. Он прекрасно понимал тактику Блэка — о, пусть посыплются слизни изо рта тех, кто хоть раз говорил о том, что Регулусу не место на Слизерине! — и поддерживал её. Лукси не мог отпустить человека с такими глазами, как у Регулуса, а последнему нужен был тот, кто всегда будет рядом. Зачем — много причин, Луксинию это не особо интересовало. Он был слизеринцем до самой последней искры своей магии, поэтому заботился, прежде всего, о себе и своём будущем. Копание в чужом белье — удел гриффиндорских сплетниц, но никак не его.

На счёт Регулуса у Лукси было довольно расплывчатое мнение. После рождественских каникул он начал меняться. И ладно бы в худшую или лучшую сторону — нет же! Он запутывал всё больше и больше, хотя прошло всего два дня с момента его приезда! Хоть их союз, не скрепленный даже в устной форме, не имел под собой никакой дружеской основы, а носил исключительно характер взаимной выгоды, Луксинию терзали сомнения. Отличительной чертой Мидлфордов была их проницательность, тонкий ум психолога и наблюдательность. Они передавали по наследству мощные ментальные щиты, а легилименция являлась синонимом их фамилии. Но даже без магии Луксиния с малых лет мог заметить мельчайшие изменения в человеке, его мимике и поведении. Люди — книги, закрытые сотнями замков. Мидлфорды — универсальные ключи.

От размышлений Луксинию отвлёк шум неподалёку. Сжав палочку, он проследовал в сторону доносившегося звука. Подойдя к двери одного из заброшенных кабинетов, он окончательно убедился в своих догадках. Регулус, встретившись взглядом с Мидлфордом, понятливо отошёл в сторону.

Луксиния направил палочку на дверь, и та с громким грохотом отворилась, стукнувшись о стену.

— Мистер Мальсибер, если вы сейчас же не опустите бедного мальчика на пол, мне придётся опустить вас на дно Чёрного озера, — отчеканил Луксиния, направляя палочку на шестикурсника с его факультета. — Не заставляйте меня повторять дважды.

Слизеринец замешкался, но всё-таки опустил на пол хаффлпаффца, в котором Луксиния признал Дирка Крессвелла, с которым они не раз виделись на собрании «Клуба слизней» и совместных с Хаффлпафом уроках.

— Мидлфорд, — выплюнул Мальсибер, — ты же сам понимаешь, что этот грязнокровка…

— Ещё одно слово и я приведу в исполнение своё предупреждение. Моя обязанность, как старосты, — не допустить недостойного имени Салазара поведения в стенах Хогвартса. Грязным здесь я могу назвать только твой поступок, — спокойно произнёс Луксиния, не сводя глаз с Мальсибера. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, но первым сдался шестикурсник.

— Сегодня у меня слишком хорошее настроение для разборок, Мидлфорд, но знай: твои слова не спустят с рук. Ни я, ни Он.

Регулус с нескрываемым интересом наблюдал за представшей перед ним сценой. Луксиния раздражённо закатил глаза только тогда, когда оба нарушителя спокойствия разошлись в разные стороны и встречаться были не намерены.

— Ты так и пылал благородством, — заметил Блэк. — Тебе не хватало лишь шпаги и…

Луксиния усмехнулся и, оборачиваясь к нему, только хотел спросить, чего же ещё не хватает его образу, как резко осёкся.

На лице Регулуса застыла растерянность, словно последние слова он сам не ожидал от себя услышать. И хоть она проскользнула всего на секунду, Мидлфорд смог уловить резкую смену настроения и поспешил перевести тему:

— А ведь Слизнорт собирается возобновить собрания «Клуба слизней» со следующей недели.

__________

Луксиния Мидлфорд, как вы могли догадаться, новый персонаж, которого не было в каноне. Он чистокровный волшебник, поступивший на Слизерин в один год с Регулусом, его личность и историю я буду раскрывать постепенно. В этом, кстати, заключается первое AU — Луксиния жил во времена Тёмного Лорда и даже контактировал с ним. Подробнее о нём вы узнаете в будущих главах.

Думаю, отсылок в скором времени станет так много, что я буду быстрее о них забывать, чем вы — расшифровывать :D

Кабинет Защиты от Тёмных Искусств встретил пятикурсников Слизерина и Гриффиндора мрачной атмосферой и морозной свежестью январского утра. Новый преподаватель выглядел молодо, свежо и аристократично. Тонкие скулы обрамляли русые волосы, мягкими локонами струились по плечам и спине, доходя до лопаток. Одним быстрым взглядом цепких серых глаз он обвёл вошедших и встал из-за стола. Стоя во весь рост, он внушал ещё больше обаяние, и какое-то странное уважение проскальзывало в глазах некоторых слизеринцев и, что примечательно, гриффиндорцев. Со стороны девочек послышались мечтательные и восторженные вздохи — и неудивительно, не часто в пределах школы встречались настолько элегантные молодые учителя.

— Всем доброе утро, — подал он голос одновременно с прозвучавшим звонком на урок, но все прекрасно услышали его — голос звучал твёрдо, громко и обволакивал каждого. — Как вы уже знаете, после ухода со своего поста Филиуса Флитвика, вернувшегося на должность преподавателя Чар, кабинет ЗоТИ пустовал. Наш достопочтенный директор не смог найти компетентного учителя за три месяца, однако в декабре с континента вернулся я и с радостью принял приглашение. Позвольте представиться, меня зовут Август Гринграсс, и я сделаю всё, чтобы наверстать упущенное в промежутке между летними и зимними каникулами.

По классу тут же разлетелись шепотки — Гринграссы славились своей холодностью и отстранённостью.

— От вас же, в свою очередь, я требую дисциплины, прилежности и полного доверия мне. Ваши пергаменты будут состоять лишь из моих лекций и ни капли лишних слов. Материал в виде правильных движений и проработки произношения заклинаний будете осваивать сами, на уроках занимаемся практическим их применением. Раз в три недели я буду проводить тест на знание теории, раз в четыре — практики. Будем работать в темпе, отстающих прошу приходить на дополнительные занятия после уроков.

По взглядам девушек стало понятно, что дополнительно к мистеру Гринграссу будет ходить добрая половина курса.

— Сейчас же я бы желал оценить ваш уровень подготовки, — снова произнёс он, проходя между рядами парт. — Вы, — он остановился около девушки с красно-золотым галстуком. — Позвольте узнать ваше имя.

— Доркас Медоуз, сэр, — произнесла она, встав. Чёрные волосы были забраны в высокий хвост, а об её взгляд, казалось, можно было порезаться. Загадка, что она забыла на львином факультете.

— Мне нравится ваш настрой. Вы пришли на мой урок подготовленной, в отличие от остальных леди, — он окинул помещение быстрым взглядом. — Вашим оппонентом будет мистер Мидлфорд. Луксиния, если я не ошибаюсь?

— Совершенно верно, сэр, — Луксиния поднялся и прошёл на помост, становясь напротив Доркас. По классу снова прошлась волна шепотков.

— Если вы сомневаетесь в моей компетентности, прошу обсудить это с профессором Дамблдором, — твёрдо произнёс Гринграсс. — Если вы считаете, что девушек нельзя ставить в пару к юношам, то мне придётся отучить вас от подобных мыслей. Идёт война, и не факт, что вы все сможете выжить. Прошу, приступайте. Покажите мне всё, на что способны.

Последние слова он сказал, повернувшись к стоящим друг против друга ученикам.

Мгновение ничего не происходило — так казалось со стороны. За одну сотую секунды Луксиния встретился взглядом с Доркас и осознал, что в этой битве ему не победить. В её глазах плескалась гремучая смесь отваги, решимости, превосходства и стойкости. Такой, как она, было легко стать как королевой Слизерина, так и лидером Гриффиндора. Луксиния понял это и уже собирался сдаться в самом начале, покорно склонив голову, как осознал ещё одну вещь. Регулус Блэк всё это время наблюдал за ним, смотрел, как тот выходит на помост, как принимает боевую стойку, как ждёт указаний профессора. Регулус Блэк оценивал, подмечал. Регулус Блэк обдумывал правильность своего решения.

Блеснула вспышка Ступефая, Луксиния успел поставить Протего, затем — отскочить в сторону, избегая следующего заклинания. Хотелось смеяться и кричать одновременно. Нет, он не уступит Медоуз, не в этой жизни. Все свои эмоции лучше вложить в эту битву, а придаться размышлениям можно в любое время.

— Петрификус Тоталус, — он пошёл в наступление, — Конфундус!

Доркас не выглядела уставшей, наоборот, в её глазах зажглось пламя. Она ловко избежала заклятия, предпочитая двигаться, а не ставить щит. Что ж, вполне разумное решение, подумал Луксиния, только и оно имеет свои минусы.

— Инканцеро! — выкрикнул он и в тот момент, когда соперница шагнула вправо, одними губами прошептал: — Силенцио.

Это было первое заклинание, пришедшее на ум, но оно подходило как нельзя лучше для битвы с пятикурсником. Невербальные заклятия проходили только на шестом курсе, вряд ли гриффиндорка интересо…

Глаза Доркас снова вспыхнули, она смахнула выбившуюся прядь с глаз и вскинула палочку. Из неё полетел красный луч, ударившийся о щит. Признаться, Луксиния был удивлён. Видимо, он только разозлил Медоуз, которая оказалась не так проста.

— Довольно! — обрушился на них голос профессора под Сонорусом. — Можете занять свои места, по двадцать баллов Гриффиндору и Слизерину. Мистер Мидлфорд, я бы посоветовал вам чаще использовать все свои сильные стороны, касающиеся не только знания заклинаний, однако могу похвалить за выбор Силенцио — невербальные мы проходим только на шестом курсе, поэтому, попав под это заклятие, будет несколько сложно продолжать бой.

— Спасибо, сэр, — коротко кивнул Луксиния, спустившись с помоста и протянув руку Доркас. Та вложила свою руку в его и спустилась следом. — Благодарю вас за столь интересный бой, — с этими словами он поцеловал тыльную сторону ладони под свист некоторых учеников Гриффиндора, которые, скорее всего, не были знакомы с этикетом.

— А вы, мисс Медоуз, меня приятно порадовали. Я так понимаю, вы сами изучили невербальное Экспеллиармус? — обратился к девушке Гринграсс.

— А ещё Фините Инкантем, если желаете знать, — отозвалась та, приводя себя в порядок. Луч одного из заклинаний Мидлфорда задел её юбку, оставив на ней прожжённую дыру.

— Браво, мисс, ещё десять баллов Гриффиндору за столь потрясающую ученицу! — хлопнул в ладоши Гринграсс. — А теперь садитесь. Есть ли у класса замечания? Может, кто-нибудь поступил бы в бою иначе? О, мистер… Блэк, прошу.

Регулус поднялся, слегка улыбнувшись присаживающемуся рядом Луксинии.

— Полагаю, против Протего стоило использовать предметы. Этот щит защищает лишь от заклинаний.

— Весьма верное замечание, мистер Блэк. И действительно: столы, стулья, прочие предметы интерьера с лёгкостью пройдут сквозь Протего. Я имел честь познакомиться с одной маглорождённой волшебницей, Аврил Блэр; она наравне с палочкой носила с собой обычный магловский пистолет! В неспокойные времена, вроде Второй мировой, это спасло ей жизнь несколько раз.

— Другими словами, вы хотите, чтобы мы использовали магловские вещи в бою? — подал голос один из слизеринцев.

— Как ваше имя, прошу прощения?

— Грэгори Шафик, — отозвался тот, расправив плечи. Регулус с интересом взглянул на него. Мальчик был похож на лесного эльфа — голубые глаза, короткие уложенные светлые волосы и хрупкое тело, готовое сломаться от одного дуновения ветра. Но, вместе с тем, в его глазах блестело презрение ко всему магловкому, недетская самоуверенность и превосходство. Чистокровный, но о его семье мало что знали. Видимо, род пришёл в упадок после войны с Гриндевальдом. Но кто знает, на чьей стороне воевали Шафики?

— Мистер Шафик, я не призываю любить маглов, гордиться достижениями их культуры и далее по списку. Я хочу, чтобы вы обращали внимание на вещи, которые вполне способны лишить вас жизни.

Прозвеневший звонок заставил всех вздрогнуть. Урок прошёл необычайно быстро, практически незаметно. Ученики тут же начали собираться.

— Профессор Гринграсс, — подал голос Регулус, оставшийся в кабинете последним. Преподаватель взглянул на него, вопросительно приподняв бровь. — Мы встретимся там…

— …где нет темноты, мистер Блэк, — усмехнулся Август. — Вам пора идти, не стоит задерживаться здесь по таким пустякам.

Лили Эванс было некомфортно в обществе Слизнорта. Вернее, ей нравился его позитивный характер, мастерство в зельях, которое она не могла не уважать, но… это, пожалуй, единственное, что не вызывало отторжения. Его Клуб Слизней — всего лишь способ собрать возле себя людей, в будущем, возможно, сумевших бы добиться чего-то в жизни. Лили любила учиться, ей, как маглорождённой, магия всё ещё казалась чем-то невероятным, захватывающим дух. Но чистокровным волшебникам, возвышающим себя над маглами, не было дела до её мыслей — они считали Лили отбросом общества, грязнокровкой. Что ж, очередной стимул учиться лучше и показать всем, насколько далеко могут пройти люди с так называемой грязной кровью.

Омрачало Лили также наличие на встречах Северуса. Нет, она была не против того, чтобы он приходил, — каждый волен сам выбирать, куда ходить и что делать, — но его мимолётные горькие взгляды портили всё настроение. В глубине души Эванс давно простила старого друга, однако сердце и мозг подсказывали, что она поступила правильно, прекратив с ним общение. Его бережные руки могли отполировать до зеркального блеска, но в получившемся зеркале Северус видел лишь себя и то, что он хотел увидеть.

Рядом с Лили сидел Регулус Блэк, который обычно занимал место между Сивиллой Трелони и Луксинией Мидлфордом. Оба они были чистокровными, поэтому Лили очень удивилась, увидев рядом с собой Регулуса вместо привычного Дирка Крессвела.

— Регулус, — обратился к её соседу Слизнорт, разливая чай. — До меня дошли весьма неприятные слухи о том, что на Рождество ты отнюдь не наслаждался каникулами. Расскажешь поподробнее? Целители из Святого Мунго так ничего и не добились…

Он замолчал, как бы намекая на продолжение захватывающей истории. Лили услышала со стороны Блэка тихий вздох. Видимо, Слизнорт не первый, кто задал такой вопрос.

— Не думаю, что разбираюсь в причинах своей болезни больше, чем колдомедики, сэр, — отозвался он. — Я могу сказать лишь то, что не пожелаю пережить то, что случилось со мной, никому из здесь присутствующих.

— Золотые слова, Регулус! — прощебетал Слизнорт. На его лице можно было прочитать и удовлетворение ответом и сожаление, направленное на Блэка, и оставшийся интерес, не покинувший его. — У вас, если я не ошибаюсь, сегодня был первый урок с профессором Гринграссом. Как ощущения?

— Превосходно, мистер Гринграсс очень… интересная личность. Я не ожидал, что он увлекается теми же вещами, что и я.

— И какими же вещами, позвольте полюбопытствовать?

— Чтением, — коротко ответил Регулус и добавил, не дав Слизнорту задать новый вопрос: — Зато Луксиния отлично показал себя на первом занятии — вы должны были видеть, как он сражался!

Лили заметила, как сидящий напротив Мидлфорд послал её соседу сначала негодующий, а после — понимающий взгляд. Эванс не была дурой и разбиралась в людях.

— Чтением? — украдкой шепнула она, пока профессор пытался развести обычно молчаливого Мидлфорда на разговор.

— Именно, — отозвался Регулус и блеснул бездонными чёрными глазами. — Твоя кожа, словно фарфор.

— Эм… — Лили растерялась. Обычно люди замечали её яркий цвет волос или глаз, но кожа… её восхвалял только Джеймс Поттер. — Спасибо…

— Это был не комплимент.

Регулус замолчал, будто бы потеряв всякое внимание к собеседнице. Лили опешила. Не то, чтобы она оскорбилась, просто почувствовала некоторое замешательство. Сириус пару раз обмолвился о странном поведении брата, но Эванс не приняла его слова во внимание. Сириус — слишком ветреный человек, все умные мысли в голове которого утекали, едва появляясь на пороге. А вот Регулус… что ж, одно его присутствие и общение с Лили не как с грязнокровкой настораживало.

Лили Эванс любила разгадывать загадки. А Регулус Блэк был самой настоящей тайной.

__________

И снова здравствуйте! Я сама не ожидала, что сцена в кабинете ЗоТИ затянется на две страницы, но, надеюсь, она пришлась вам по душе. В целом, я несколько недовольна главой, поэтому не отказалась бы от ваших отзывов.

Также хочу сказать, что я совершила довольно грубую ошибку предыдущих главах (исправлено). Сириус Блэк родился 5 ноября 1959 года, а Регулус — в 1961 году, поэтому я подумала, что у них разница в курсах два года. Я провела весь день в ПоттерВики, сломала мозг, но узнала много интересного. В 1977 году Мародёры только перейдут на седьмой курс, следовательно, сейчас они на шестом.

Также хочу заметить, что я пытаюсь не делать прибегать к масштабному AU. Кто был преподавателем ЗоТИ с 1976 по 1991 года — неизвестно, поэтому я рискнула поставить на место преподавателя Гринграсса (нигде не указаны ни его род деятельности, ни имя). Также многие волшебники, которых я упомянула, не имели точного года рождения, поэтому я решила распихать их на пятый-шестой-седьмой курсы, впоследствии я планирую задействовать их всех.

А, вот ещё одна достаточно серьёзная ошибка: в каноне глаза Регулуса серого цвета. Пусть будет ещё одно AU, где его цвет глаз — чёрный.

Он открыл глаза и оглянулся. Изумрудный полог струился, змеёй скользя по воздуху. Регулус отодвинул его, не видя собственных рук. Нет, он точно не лишился их: он чувствовал мягкость ткани, ощущал на своих пальцах шершавость зелёного покрывала, вышитого серебром. Но почему-то взгляд всё время скользил мимо рук, переходя то на прикроватную тумбочку, то на мягкий ворсистый ковёр белого цвета под ногами, то на соседнюю кровать, укрытую точно таким же пологом. Солнце пробивалось в окно приглушённым облаками светом, но Регулус всё равно жмурился. Он повернулся лицом к окну, ступил вперёд, взобрался на подоконник и обнаружил, что стекло отсутствовало. Перед ним открывались широкие горные просторы, неподалёку виднелось Чёрное озеро с бурлящими в нём подводными жителями, высокие верхушки деревьев Запретного леса слабо покачивались. Блэк запоздало вспомнил, что живёт, вроде бы, в подземельях, но резкий порыв ветра вдруг выбил из него все мысли, подхватил на невидимые воздушные руки и понёс прочь.

Регулус летел. Без метлы, без каких-либо чар. Просто летел, отдаваясь этому невероятному ощущению, и почему-то не чувствовал страха, глядя на маленькую хижину лесничего, занесённую снегом, на Чёрное озеро, теперь не казавшееся ему таким огромным, на горные вершины. Не чувствовал он и холода, хотя, вроде бы, не надевал тёплой одежды. Регулус вдруг подумал: а как же выглядит Хогвартс со всеми его башнями, бесчисленными окошками и мощными каменными стенами, внушающими благоговение, когда ты смотришь на них снизу? Он обернулся, но увидел позади лишь белую мглу. Но не чувствовалось ни сожаления, ни хотя бы крошечного остатка интереса. Хогвартс вдруг стал снова обыденной вещью, в конце концов, Регулус увидел бы его, возвращаясь обратно. Но сейчас поворачивать точно не хотелось.

Блэк летел под облаками, но тут в голове загорелась мысль, которую тот тут же не преминул исполнить. Он взлетел выше, двигаясь теперь со скоростью молниеносных лучей заклинаний; облака больше не казались пушистой ватой: они расступались перед ним, растворялись и теперь напоминали туман. Регулус продолжил свой пусть дальше, теперь уже не поднимаясь и не опускаясь. Солнце играло лучами, розовыми переливами отдавали облака; впервые, наверное, за несколько лет Регулус чувствовал себя счастливым, переполненным чувством удовлетворения и спокойствия. Никто ничего от него не требовал, никто не гнался, не останавливал, не смотрел искоса. Здесь, в этом умиротворяющем, странном и прекрасном мире, он был совершенно один. И чувство одиночества даже не думало посещать его голову.

Регулусу захотелось коснуться облака. Он мечтал об этом с детства, маленьким мальчиком смотря на белых воздушных лошадей, собак и огромные небесные замки, такие близкие и одновременно недосягаемые.

Он протянул руку в бок, но вдруг осознал, что не имеет рук в привычном понимании этого слова. Они были такими же воздушными, облачной массой сверкающих искр. Маленьких звёзд, размером с игольное ушко.

Регулус вдруг осознал, что светится и сам тоже. Он не чувствовал холода, потому что его тело горело, не чувствовал страха, потому что искры, из которых он состоял, не способны бояться.

Регулус посмотрел вниз и увидел розово-белые облака, посмотрел вверх и тут же отвёл взгляд от слепляющего солнца. И тут сбоку он заметил её. Она — а это без сомнений была девушка — летела также быстро, как и он, и состояла из тех же искр. Регулус мог разглядеть за ними очертания её нагого тела, мягкие линии, за которыми невозможно уследить. Волосы её тоже были неопределённой длинны: искры исходили от них, мешая обзору.

Девушка, казалось, тоже заметила его, повернула голову и устремила в сторону Регулуса взгляд серых глаз. В них застыло удивление, узнавание и ещё одна непонятная эмоция, которую невозможно было расшифровать. Регулус остановился, застыл в воздухе и наблюдал за ней, плывущей с грацией балерины, разрывая туманные облака. Она приближалась медленно, но вдруг замерла, будто впереди стояла незримая стена. Волосы девушки развевались, теряя искры, подгоняемые ветром и растворяющиеся в нём же. Тонкие черты лица расплывались, но Блэк безрезультатно пытался всмотреться в них, словно в этом заключался весь смысл его жизни. Что же забыла она здесь, в его мире природы, облаков и солнца?

Регулус протянул вперёд руки, хотя таковыми их назвать было сложно. Девушка повторила его жест зеркально и улыбнулась. Такой светлой улыбки Блэк не видел никогда: она словно бы затмевала даже звёздные искры её тела. Регулус почувствовал острую необходимость в прикосновении к ней, хотелось узнать, обжигает ли она или холодит. Девушка сделала шаг вперёд, на цыпочках ступая по воздуху, как по прозрачному полу. Регулус повторил за ней, та — снова, он следом. Шаг за шагом, приближаясь друг другу, он ощущал, как жар его касается её холода. Их руки, преодолев считанные дюймы, сомкнулись, а губы Регулуса сами собой растянулись в такой же ослепительной улыбке. Девушка склонила голову чуть набок и подалась вперёд одновременно с Блэком. Их тела соприкоснулись, и яркий свет ударил в глаза.

Регулус Блэк проснулся в своей кровати, подсвеченный Люмосом Луксинии Мидлфорда, выглядящего крайне бледным даже по аристократическим мерками.

Вообще Луксиния просыпался по ночам довольно часто, в основном от жажды или чувства дискомфорта. Во сне у него словно бы обострялись все чувства разом. Когда об этом узнал Регулус, он со смешком назвал его принцессой на горошине. Почему принцессой и почему именно на горошине, Мидлфорд не знал.

Вот и в эту ночь Луксиния Мидлфорд раскрыл широко глаза и, запутавшись в одеялах, свалился с кровати. Дышал он тяжело и через силу, потому что чувство удушения всё не отпускало, накатывая волнами. Луксиния наколдовал себе воздушный пузырь на голову, фильтрующий воздух, но удушение не проходило. «Магия, значит», — подумал он, поднимаясь и держа до побелевших костяшек пальцев палочку в руке. Его немного трясло, но не от холода или страха, и мысль в его голове, касательно причины дрожи, всё больше обрастала деталями. Полог соседа по комнате трепыхался, и Луксиния рывком отдёрнул его. Блэк лежал так, как лежать могут лишь мертвецы. Не двигался совершенно, но — Мидлфорд позволил себе выдохнуть — дышал. Магия, вне всякого сомнения, шла от Блэка, напоминая бесконтрольные всплески у семилетних волшебников. Это было настолько странно, что Луксиния даже растерялся, не зная, что ему делать в этой ситуации. Первой мыслью было попытаться своими силами разбудить его, но такой вариант Мидлфорд тут же откинул: мало ли, что может случиться, а ведь обвинят во всём его. Позвать кого-нибудь из учителей? Но что может случиться в его отсутствие? Так или иначе, подумал Луксиния, медлить нельзя.

Рука Регулуса дрогнула. Тут Мидлфорд, откинув посторонние мысли, решил поступить так, как сделал бы любой мальчик, увидев странное состояние своего соседа — схватил его за плечо, перед этим наколдовав Люмос, и начал трясти. В любом случае все неприятные последствия он сошлёт на свою панику. Слово «любой» в этой ситуации будет его главным аргументом.

Регулус открыл глаза, в которых заблестел свет Люмоса, и тут же радужка приняла свой обычный тёмный цвет. Луксиния отпрянул, его лёгкие словно выпустила из своей железной хватки незримая огромная рука. Он задышал быстро-быстро, в голове появилась мысль о том, что жизнь, на самом деле, не такая плохая штука, как многим кажется.

— Ты… — начал он, не зная, как начать. Голос вышел на удивление хриплым. — Ты сейчас лежал, не двигался, но каким-то образом душил меня своей магией.

Вышло несколько обидчивым тоном, но Мидлфорд решил, что и такой подойдёт.

— Я? Ох, чёрт, — Регулус сел в кровати, схватил себя за голову, взглянул на отросшие пряди, доходившие ему теперь до груди, и посмотрел на них с какой-то странной ненавистью. — Видимо, последствия болезни. Матушка говорила, что у меня бушевала магия. Спасибо, что разбудил.

— Тебе что-то снилось? — в Луксинии проснулся небывалый интерес.

— Да, кое-что… немного странное и… чёрт, — он снова прижал пальцы к вискам, начав их массировать. — Я вылетел из окна нашей спальни, будто она находится в башне Рэйвенкло, а потом… летал. Хотя нет, ничего необычного здесь, вроде как, и не было. Пожалуй, стоит пожелать спокойной ночи?

Луксиния посмотрел на него подозрительно и кивнул. Первым уроком завтра будет зельеварение с Гриффиндором, а следовательно, и куча взорванных котлов и подпорченного настроения. Выспаться стоило определённо.

* * *

Сириус ещё никогда не попадал в такое затруднительное положение. Он уже несколько минут вертел в руках письмо Галатеи Боунс, его однокурсницы с Рэйвенкло, которая смело призналась в своём желании сходить с «очаровательнейшим из Блэков» в Хогсмид в этот день. И ладно бы это была какая-нибудь третьекурсница с Хаффлпаффа, так нет же! За Галатеей ухлёстывала чуть ли не половина Хогварста! И умная (а по-другому бы в Рэйвенкло её бы и не пустили), и красивая, и характер у неё имеется, только вот… Сириусу оставалось совсем немного, чтобы уломать несравненную Марлин МакКиннон на свиданку в кафе мадам Паддифут. Стоит ли отказывать Галатее или бросить все планы на счёт Марлин? Дилемма, решить которую Сириусу предстояло всего за несколько часов.

Питер, сидящий слева от Сириуса, вдруг вспомнил, что не взял с собой учебник по Трансфигурации. Он, горько посмотрев на недоеденный завтрак, схватил свои вещи и помчался в гриффиндорскую башню. Как только он покинул Большой зал, рядом с Сириусом кто-то плюхнулся. Тот разогнал мысли о сложности бытия и повернул голову. На месте Питера сидел Регулус. Одно то, что слизеринец сел за стол Гриффиндора, выходило за рамки обыденности.

— Ты чего здесь? — обратился Сириус к брату.

— Разве я не могу поговорить с родным братом? — спросил тот несколько весёлым тоном, но Сириус разглядел за его весельем напряжённость и некую растерянность.

— Что случилось, Регулус? — спросил он уже тише, стараясь заглушить просыпающееся беспокойство.

— Я… — Регулус оглянулся, равнодушно скользнув по столу Слизерина. Сириус посмотрел туда же и заметил ленивый взгляд длинноволосого парня, Мидлфорда, если Блэка не подводила память. — Я… — снова начал Регулус, но теперь в его голосе не звучало ни веселья, ни равнодушия. Сердце Сириуса глухо упало куда-то вниз. Что-то определённо случилось. И об этом не следует знать никому, кроме него.

— Пойдём, — он схватил Регулуса за руку, и потащил к выходу. — Скажите кошке, что я опоздаю, — кинул он Джеймсу с Ремусом, сидящим рядом. Те понимающе кивнули, но в глазах Поттера ясно проскользнуло: «Потом ты мне всё расскажешь».

Хоть Сириус и не попал на Слизерин, их порядки были ему известны. На этом факультете невозможно дружить, потому что каждый стремился узнать друг о друге как можно больше, чтобы потом использовать полученную информацию в своих целях. На Слизерине можно заключать взаимовыгодные союзы, брать под крыло более слабых, чтобы те становились твоими крысами или более сильных, чтобы они выполняли роль охраны. Сириус прекрасно понимал, что его брат не может показывать истинные эмоции даже перед тем, с кем имеет видимость дружбы. Не по-слизерински это.

Они пришли в какой-то пустующий коридор в западном крыле замка. Быстро поставив заглушающие чары, Сириус обернулся к брату, привалившемуся к стене, и сложил руки на груди, ожидая объяснений. Регулус выглядел бледным и в крайней степени нервным.

— Этой ночью меня разбудил Мидлфорд и сказал, что его чуть не задушила моя магия, — начал он. — Она как-то внезапно вышла из-под контроля, как тогда, во время моей… болезни.

— И что нам теперь делать? — со смесью обеспокоенности и растерянности спросил Сириус.

— Не знаю, но… чёрт возьми, Сириус, ты же понимаешь, что я что-то недоговариваю, ведь так? — неожиданно спросил Регулус, на что тот мог лишь кивнуть. — Знал бы ты, как я хотел бы всё рассказать, потому что… понимаешь, у меня же раньше не было брата, а сейчас я понимаю, что всё это время рядом был ты, и, ну, мне бы хотелось больше проводить с тобой время, общаться, как это происходит во всех нормальных семьях. Но как только я это понял, появились ещё мысли, о которых я не могу тебе рассказать, потому что… — он замолчал, глубоко вздохнул и продолжил: — И мыслей этих очень много, от них мне неуютно, страшно и иногда противно. Моё настроение постоянно скачет, мне сложно сосредоточиться на чём-то одном, потому что у меня слишком много планов и… Чёрт, чёрт, чёрт! Раньше я справлялся с этим, всё было хорошо, но тут я начал вспоминать многие вещи, которых не должен был помнить! Сириус, я просто не знаю, как мне поступить…

Он замолчал, потому что Сириус резко подался вперёд и обнял его, сжимая также крепко, как тогда, на чердаке. Но сейчас Регулус не отстранился, не пытался отшутиться, а дал волю чувствам. Впервые за несколько лет Регулус Блэк рыдал в объятиях, уткнувшись в плечо, сжав рубашку на спине Сириуса. Его трясло, и Сириус прижимал его к себе сильнее, словно таким образом мог избавить брата от всех его мучений.

— Что бы ни случилось, — прошептал он, — ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Даже… даже если ты вдруг попадёшь под чьё-то влияние, даже если мы окажемся по разные стороны баррикад, я подниму палочку только для того, чтобы защитить тебя.

Регулус замер. Он знал, что за смысл несли его слова. Внутри разлилось приятное тепло. И пусть Сириус не был мастером в утешениях, на Регулуса всего несколько фраз подействовали лучше любой успокаивающей настойки.

— Никаких разных сторон не будет, Сириус, — произнёс он, всё ещё утыкаясь в плечо. — Никто не сможет повлиять на меня, обещаю. Спасибо, что выслушал и не задавал лишних вопросов, теперь я знаю, что нужно делать. Просто поверь в меня, — он отстранился и взглянул в его глаза. — Всё, что бы я не делал, будет только ради нас, ради твоего и моего счастливого будущего, ради будущего наших близких.

Он окончательно отстранился, Сириус тоже отошёл. Повисла неловкая тишина, никто не знал, что сказать сейчас.

— А… Сириус… ты бы не мог… — подал голос Регулус.

— Что?

— Ты бы не мог помочь мне найти человека, с кем бы я пошёл сегодня в Хогсмид… — Регулус неловко переступил с ноги на ногу и выглядел до невозможности мило. — Ну, девушку там, ты же понимаешь, о чём я?

— Да, я тебя прекрасно понял, — Сириус усмехнулся: в его голове родился поистине гениальный план.

__________

И снова всем доброго времени суток! В этой главе я не делала отсылок, однако добавила кучу всего, что можно будет полностью понять только при прочтении следующих (ещё не существующих)) глав. Надеюсь, вам было интересно следить за всем, что там… происходило.

Регулус Блэк открыл дверь кафе мадам Паддифут и пропустил вперёд свою спутницу. Кафе по своей атмосфере сильно отличалось от других заведений Хогсмида — в воздухе витал аромат горячего шоколада и пирожных, сладость духов и оттенок чего-то свежего, морозного. Регулус никогда не бывал здесь, поэтому оглядывался, пытаясь не проявить интереса на лице, словно бы ища свободное место. В дальнем углу кафе, завешанном различными розовыми кружевами и сердечками, сидела пара: миловидная девушка с острым подбородком, но крайне мягким и нежным взглядом (Регулус знал, что она училась на седьмом курсе Слизерина, но пересекался с ней всего несколько раз), и… в её спутнике Блэк с удивлением узнал нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств.

— Виолетта Бёрк, если тебе интересно, — сказала Галатея, присаживаясь за выбранный ею столик. — А вот то, что её пригласил в подобное место наш обворожительно-холодный учитель, уже интереснее.

— Впрочем, это не наше дело, не так ли? — ответил Регулус, усаживаясь следом. К ним тут же подошла пухлая женщина с кудрявыми каштановыми волосами, из которых она выудила самопишущее перо. Галатея заказала земляничный чай и шоколадный рулет с розовой посыпкой. Регулус предпочёл довериться спутнице, точно посещавшей подобное место не в первый раз, и заказал всё то же самое.

— Верно, однако моя женская натура негодует. Так и хочется узнать, что он нашёл в ней, — Боунс лёгким движением откинула на спину золотистые волосы и облокотилась о столешницу, прижав указательный палец к щеке. — И всё же я сижу здесь не одна, а с тобой. Неужели не скажешь ничего о моих словах?

Её голос понизился до будоражащего шёпота, она перевела палец на ярко-красные губы, прикусила ноготь и с приподнятой бровью посмотрела на Регулуса. Тот уже долгое время разглядывал её, но как-то по-своему, странно.

— Поэтому, думаю, тебе стоит застегнуть верхнюю пуговицу блузки. Раз ты пошла сегодня со мной, то не следует обнажать свою хищную натуру перед всеми, — спокойно заметил он.

— Какой же ты мальчишка, — фыркнула Галатея, но пуговицу застегнула.

— Мальчишка, — согласился Регулус, — однако и ты не далеко ушла. Два года — не столь существенная разница.

— Ещё и зануда, — она откинулась на стуле. — Если бы не твой брат, я бы ни за что не пошла с таким, как ты. Твоя очаровательность начинается с глаз и заканчивается ими; больше, увы, никаких качеств я в тебе не вижу.

Слово «очаровательность» она выделила особо, как бы намекая на то, что случилось ранее. Перед глазами Регулуса сразу встала картина, как воодушевлённый Сириус притащил его к группе рэйвенкловцев и заявил, что «очаровательнейшим из Блэков» он считает только своего брата, и что тот с радостью пойдёт на «небольшую посиделку в маленьком уютном кафе». Галатея настолько растерялась, что даже подтвердила перед стайкой щебечущих одногруппниц, что на самом деле хочет пойти с Блэком-младшим. Сириус в тот момент выглядел настолько беспечным, что Галатея решила отомстить ему когда-нибудь подобным образом. От одной такой мысли на лице девушки расплывалась предвкушающая улыбка.

— И всё же зачем я здесь? Ты не особо горишь желанием заводить со мной беседу, — после минутного молчания снова произнесла Боунс. Как она и предполагала, на резкое замечание касательно отсутствия привлекательных для девушек качеств Блэк никак не отреагировал. Он просто сидел и смотрел, оглядывал с ног до головы! Это несколько интриговало, но в то же время нагоняло тоску.

Скука.

— Эй, ты смотришь на меня так, будто никогда в жизни не видел девушек! — Галатея звонко стукнула каблуком о пол и слегка повысила голос, кое-кто даже обернулся в их сторону.

— Я знал одну девушку, с которой можно было провести отлично время и без дешёвых представлений, — Регулус усмехнулся, бросив взгляд в окно. Это окончательно вывело Боунс из себя.

— Какое право ты имеешь говорить о какой-то девушке, да и ещё в таком оскорбительном для своей спутницы контексте! — она встала из-за стола и, надевая верхнюю одежду, продолжила, уже не скрывая раздражения в голосе. — Шёл бы тогда с ней, нечего было тратить моё время!

После этих слов она выскочила из кафе под удивлённый взгляд официантки, нёсшей заказ ей и Регулусу. «Теперь только мне», — подумал он и устало потянулся. С девушками у него отношения не складывались: Галатея явный тому пример. Однако он не особо жалел, ведь свою главную цель он исполнил.

Дверь кафе открылась, Регулус не обратил на приближающиеся шаги внимания, однако спустя несколько секунд с удивлением смотрел на присевшего напротив него Луксинию. Тот сразу взялся за столовые приборы, отрезая себе кусочек шоколадного рулета.

— Не думал, что увижу Галатею Боунс в таком состоянии. Из-за тебя — тем более. Не против, если составлю тебе компанию? Рулеты здесь вкуснее, чем в любом-другом месте, не хотелось бы, чтобы такое добро пропадало.

— Всего лишь сказал ей правду, — Регулус улыбнулся. — Люди могут что-то не то подумать, Лукси.

— Женщинам лучше никогда не говорить ничего прямо. А по поводу… обсуждать уж точно будут не нас.

— Тоже заметил профессора Гринграсса? — Регулус слегка приподнял бровь, про себя думая о том, что надо будет научиться этому у Снейпа. — Весьма легкомысленно, если они хотят держать это в тайне.

— Видимо, не хотят. И мы об этом рано или поздно узнаем, — Луксиния отпил чай из маленькой фарфоровой чашечки. — Но хватит пустых разговоров. Что ты хотел от Галатеи? Только не говори мне, что просто приятно провести время с девушкой.

— Дело в том, что я… — Регулус запнулся. В ушах зашумело, и он быстро отпил земляничного чая. Шум не прекратился, но чай хотя бы немного успокоил. — Я чувствую некое безразличие ко всему. Ну, то есть…

— Полагаю, мне не стоило садиться рядом.

— Да нет же! Это очень сложно объяснить, — Регулус снова отпил чая, пытаясь не встречаться с Мидлфордом взглядом. Тот вздохнул.

— Я не до конца понял тебя, но, пожалуй, лезть в душу не буду.

Регулус буркнул слабое: «Спасибо» и принялся за рулет, который действительно оказался невероятным. Спустя какое-то время в кафе зашёл Сириус в сопровождении шатенки, волосы которой едва доставали ей до плеч. Эта была та самая Марлин, которая стойко держалась во время нападок её однокурсника. Крепость пала, и лицо Сириуса ярко светилось победой. Тот кинул недоумённый взгляд на младшего брата, намекая на то, что Галатея каким-то чудесным образом перевоплотилась в Мидлфорда, но после, пожав плечами, ушёл в самый дальний угол кафе. Что происходило дальше, история умалчивает, поскольку Регулус уже уходил.

Когда Мидлфорд и Блэк возвращались в Хогвартс, их вниманию предстала занимательная картина: группа из четырёх гриффиндорцев пыталась подловить изворотливого слизеринца, ловко уклоняющегося от атак. Как заметил Мидлфорд, все они были четверокурсниками. На замечание Регулуса о его бездействии он ответил, что торопиться не обязательно. Он указал на мальчика, упавшего на дорогу и поставившего щит, о который тут ж разбилась пара бесцветных лучей заклятий. Так он подобрался ближе к снегу и, пустив пару заклинаний в противников для отвлечения внимания, обрушил на них снежную массу, подняв левитационным заклинанием. Не ожидавшие такого поворота событий гриффиндорцы начали махать руками, выкрикивая невпопад заклинания. Пока они пытались сориентироваться, мальчик пропал из виду. Регулус удивлённо ахнул и обернулся к Мидлфорду, на губах которого застыла улыбка. У этого слизеринца определённо были талант и неплохие мозги.

— Он же… — всё же решил спросить очевидное Регулус.

— Дезиллюминационное заклинание как оно есть, — Луксиния усмехнулся и пошёл к гриффиндорцам: всё же наказания за свои действия они явно заслужили.

— Потрясающе… а кто это?

— Крауч, Барти. Четверокурсник, но его способности порой поражают. Не удивлюсь, если закончит Хогвартс лучшим учеником курса, — Мидлфорд прошёл вперёд, но остановился и обернулся, потому что Регулус отстал. — Ты что там стоишь?

Блэк отмер и нахмурился.

— Крауч, значит, — сказал он. — Совсем забыл, что он учится у нас. Пожалуй, ему стоит уделить больше внимания.

— Опять твои загадочные речи, — вздохнул Луксиния. — И что же, мне тоже придётся участвовать в твоих таинственных авантюрах, о смысле которых я узнаю последним?

Регулус, развеселившись его словами, согласно кивнул и пошёл вперёд. Мидлфорд обратил глаза к небу и про себя произнёс: «За что мне это?»

Однако в глубине души его раздирал интерес: к чему же это всё приведёт?

* * *

Двадцать третье января 1977 года выдалось ясным и на удивление тёплым. Для многих этот день означал одно: после уроков можно будет устроить грандиозные снежные бои. Для Регулуса Блэка двадцать третье января было особенным. В этот день он решил действовать.

Выручай-комната в обличие «Комнаты забытых вещей» выглядела невероятно: горы хлама, этажи книг, доходившие до сводов высокого потолка, забытые кем-то на века игрушки, мётла, одежда, даже массивная деревянная кровать. Глаза разбегались, цепляясь то за одно, то за другое. Среди этого хлама жили истории людей, а вещи несли в себе запах старины, прекрасной, но невозвратимой.

Регулус Блэк обещал себе, что придёт сюда не один раз. За один день невозможно было исследовать всё, узнать историю каждой вещи. Сейчас же у Регулуса была лишь одна цель: найти диадему Рэйвенкло. Что он будет с ней делать, мальчик не знал, однако одно то, что в его руках появится бесценная реликвия, пусть и омрачённая тёмной душой Того-Кого-Нельзя-Называть, будоражило воображение.

Он шёл по коридорам, стены которого состояли из вещей крайней степени абсурдности и ненужности. Среди этого хлама был и потрескавшийся шар для предсказаний, помутневший от времени так, что казалось, будто внутри него жило облако; лисье чучело с жёлто-зелёными рогами замерло с раскрытой пастью, в которой лежала поблекшая искуственная роза; на полу валялся пёстрый платок с вышитыми изображениями причудливых существ. Регулус поднял его и тут же кинул обратно от неожиданности: существа зашевелились, ощетинились и раскрыли свои зубастые пасти, выражая крайнюю степень недружелюбия.

Внимание Регулуса привлёк мраморный бюст неизвестного волшебника с отломанным ухом. Рядом лежал нелепый ядовито-жёлтый парик, ярко выделяющийся на фоне однообразных серых тонов. Находка заставила Блэка остановиться и оглядеться ещё раз. Тишина комнаты больше не являлась таковой, Регулусу казалось, будто рядом кто-то есть, и этот неведомый «кто-то» шепчет неизвестные слова, значения которых понять невозможно, но смысл…

Искушение.

Пришедшее в голову Блэка слово заставило его отшатнуться и упереть взгляд в поблекшую тиару, лежащую между книгой по Чарам и тем самым париком. Он постоял несколько секунд, разглядывая её, и осторожно поднял, держа кончиками пальцев. Она была старой, слегка помятой, от неё, казалось, исходил холод, инкрустированный синий камень в серебряной, сейчас посеревшей, оправе напоминал сапфир, хотя Регулус не мог похвастаться знаниями в этой области. Он перевернул её и увидел на внутренней стороне выгравированную надпись: «Ума палата дороже злата».

Диадема Ровены Рэйвенкло не выделялась ничем особенным, но в то же время манила чем-то запретным, беззвучно шептала неизвестные слова, будто бы просила надеть её…

От чувства, что все знания человечества заключены в этой небольшой старинной вещи, у Регулуса задрожали ноги. Может, он станет настолько же великим, как и одна из основательниц Хогвартса в своё время, просто надев диадему? Или к нему перейдут бесценные воспоминания Ровены, он своими глазами увидит, как был заложен первый камень громадного замка, узнает тайны, которые он содержит, ведь в течение тысячи лет люди не перестают находить новые тайные проходы, спрятанные комнаты и невидимые простым глазом картины.

Ведомый такими мыслями, Регулус Блэк дрожащими пальцами опустил диадему на свою голову и тут же упал на пол, потеряв сознание и связь с миром.

Деревья невиданных размеров устремили вершины крон высоко в небо, казалось, что они способны достать до облаков. Трава была редкой и тёмной, в основном под ногами была земля, почерневшие листья или ветви. Время суток невозможно было определить точно — лес заволокло сумерками, а через тёмную листву не видно было неба. От дыхания появлялся пар — воздух был холодный и влажный, отдавал запахом смерти, если бы она могла пахнуть. Абсолютная тишина пугала, ведь в каждом лесу должно быть шуршание диких зверей, клики птиц, звуки их перелётов или хотя бы шелест деревьев, когда ветер прорывается чрез них. В каждом, но не в этом.

Регулус Блэк шёл осторожно, при каждом шаге смотрел под ноги, часто останавливался и оглядывался. Ни единого лишнего звука, ни одного признака жизни, лишь хруст переломанных веток и шуршание иссохшей листвы под ногами сопровождали слизеринца. Это угнетало даже больше, чем осознание своего глупого поступка.

Позади что-то хрустнуло — первый звук, изданный не Блэком. Сердце на мгновение остановилось, Регулус резко обернулся, нелепо шагнув вперёд и поскользнувшись на влажной листве. Над головой падающего слизеринца бесшумно пронёсся луч заклинания. Регулус упал на одно колено, опёрся локтем о землю, перевернулся, заскользил вторым локтем по листве и судорожно начал искать взглядом нападавшего. Перед ним сгущалась чья-то тень — фигура человека с зажатой в руке волшебной палочкой, наведённой на него, стояла неподвижно, излучая зловещую ауру. Это определённо был взрослый мужчина с горящей неестественно красным цветом радужкой глаз, его короткие волосы, казалось, были прилизаны, а мантия выглядела слегка старомодно: подобные ей вышли из употребления несколько лет назад. С каждой сотой долей секунды Регулус видел очертания человека всё ярче — кожа светлела, становясь молочно-белой, одежда и волосы становились чётче, глаза блестели уже не кроваво-красным, а цветом меди с оттенком бордового. Уши заложило, Блэк вцепился пальцами в землю, сердце всё ещё не желало двигаться, будто хотело продлить момент абсолютной тишины, в которой он оказался.

Секунда прошла, и в мир вернулись звуки, а вместе с тем появился яростный крик: «Да пошёл ты!»

Кричал некто третий, бросаясь на человека перед Блэком. Третий держал в руках палку, которой и замахнулся на мужчину. Тот явно не ожидал вмешательства со стороны, поэтому едва увернулся от летящей в его голову палки и отшатнулся назад. Воспользовавшись замешательством, Третий подскочил к Блэку, схватил того за руку и, дёрнув на себя, понёсся в глубь леса. Регулус осознал, что бежит, только спустя несколько секунд, когда тёмная ветка рябины хлестнула его по щеке, приводя в сознание. Он прислушался к ощущениям и понял, что сердце его бешено колотится, сам он дышит также часто, а в ушах шумит. Тут его левую ладонь пронзила острая боль, Регулус поднёс её к лицу и увидел, как дрожат всё ещё согнутые пальцы, а кровь с ладони стекает под рукав рубашки: видимо, он уже успел на что-то напороться рукой.

Тут его спутник резко затормозил и толкнул Регулуса в бок. Тот упал, ударившись лопатками о дерево, и сдавленно охнул. Только теперь он мог чётко взглянуть на таинственного Третьего, вторым именем которого было бы слово «внезапность». Внезапно появился, внезапно, побежал, внезапно остановился, внезапно…

— Ты… — поражённо выдохнул Блэк, уставившись на Третьего, которым являлся, вернее, являлась девушка. — Ты же…

— Да я это, я! — громким шёпотом произнесла она. — А теперь сиди молча и слушай меня. Ни. Единого. Слова, — она провела руками по русым волосам, криво разделила их на три части и быстро начала плести косу. — Стоило мне понадеяться на твоё благоразумие, как ты сразу же решил примерить на себе крестраж Волдеморта! Идиот, у меня слов не хватит описать, насколько это был тупой поступок! Чем ты думал в тот момент? — шипела девушка. Регулусу казалось, будто из её серых глаз то и дело вылетали молнии. Она закончила плести косу, сняла одну из многочисленных ленточек с запястья и перевязала её, чтобы та не расплелась. После этого девушка присела перед Регулусом и протянула руку к нему. Блэк вздрогнул всем телом, напрягся и зажмурился. Его лба мягко коснулись грязные от земли пальцы, осторожно провели по волосам. Регулус приоткрыл глаза и увидел, что девушка сидела прямо напротив него. — До последнего не думала, что это реальность, — прошептала она, подсела ближе и обняла его. — Мечтала сделать это уже давно, но не было возможности, сам понимаешь.

От её ироничного голоса, наполненного сожалением и горечью, Регулусу стало нехорошо. Он сглотнул и моргнул пару раз. На глаза наворачивались слёзы.

— Спасибо тебе, — прошептал он в её плечо. — И прости, я и правда не думал… То есть думал не о том, а диадема сама меня манила. Это не оправдания, это… это… — он замолчал, моргнул ещё раз и уткнулся в плечо. Девушка похлопала его по спине, тихо сказала что-то успокаивающее и отстранилась. Теперь её лицо выражало крайнюю степень серьёзности.

— Уверена, Тому знаком каждый дюйм этого места. Он не торопится, потому что знает, что нам не сбежать. Твоя рука… не бойся, боль пройдёт, а от заражения крови ты здесь вряд ли умрёшь. Регулус, — она обхватила его лицо руками. — Пожалуйста, не натвори глупостей, умирать не особо приятно.

Блэк кивнул и поднялся вслед за ней. Он видел, что она точно также не знает, что делать, но пытается вглядеться в мрак леса, словно в нём можно найти ответ. Он коснулся пальцами щеки и понял, что она мокрая от слёз. Регулус почувствовал тонкий укол стыда: мальчикам вообще не положено плакать, а его глаза за месяц уже второй раз на мокром месте. Он быстро утёр рукавом лицо и вновь взглянул на девушку перед ним. Пожалуй, лучшего момента для того, чтобы описать её, мы не найдём.

На лицо девушка ничем особым не выделялась — нос с лёгкой горбинкой, кожа светлая с едва заметными морщинками в уголках губ, глаза тёмно-серые, цветом напоминая сталь, они смотрели мягко, но порой ярко выражали недовольство. Русые волосы доходили до груди, но в косе они лежали на левом плече. Одета она была в джинсы и тёмно-синюю рубашку с подвёрнутыми до локтей рукавами, из-под рукава левой руки выглядывали чёрные линии татуировки. На шее — кулон с голубым кристаллом в серебряной оправе, а на обоих запястьях — разноцветные ленточки непонятного предназначения. На вид ей можно было дать от двадцати до двадцати четырёх. На двадцать пять, подумал Регулус, она почему-то не тянула.

— Вчера все мои проблемы казались такими далекими, — пропела она тихо, выглядывая из-за дерева. Регулусу показалось, что где-то он уже слышал эти слова, но сейчас ему было не до подобных размышлений. — Не знаю, чем ты думал, надевая диадему, но, держу пари, Том очень удивлён моим здесь присутствием.

— Том — это же Тот-Кого-Нельзя-Называть? — спросил Регулус.

— Да, прозвища слишком громоздкие и длинные. Том — просто и лаконично, не находишь? — она похрустела пальцами, размяла шею и посмотрела на Регулуса. — И то, как упорно он пытается скрыть ото всех своё настоящее имя, показывает, что Том на самом деле не что-то вне нашего мира, а простой человек. Умный, сильный, жестокий, но человек.

Её слова вселили в Регулуса капельку уверенности. Быть может, его, то есть Тома, даже смогут одолеть в ближайшем будущем. Только вот когда настанет это будущее? Невольно вспомнились дни его, Регулуса, фанатизма. Тогда каждый дюйм стен был завешен газетными вырезками, колдографиями, на которых его ещё молодой кумир — красивый черноволосый мужчина с пронзительными глазами — стоял перед своими подданными и поражал всех своими масштабными идеями, о которых, наверное, хотя бы раз думал каждый волшебник. Но в один момент Блэк осознал, что все его подвиги «во благо» — фальшивка, тонкая пропаганда, что не будет никогда идеального общества волшебников, ведь каждый — хотя бы один раз в жизни — задумается, на скольких этажах костей построен их маленький утопический мир. Слово «нацизм» появилось в его голове с пробуждением. Слово мерзкое, липкое и склизкое, отчего Регулусу тут же осточертел и фанатизм, подобный возгоранию Беллатрисы от одного упоминания её повелителя, и сами взгляды этого… человека.

— Пойдём, — произнесла девушка, вырывая Регулуса из мыслей. — Его здесь нет, пока нет. Ах, чёрт, подожди. Палочка при себе? — Регулус похлопал по карманам и отрицательно покачал головой. — Дерьмо. Ха, я даже не знаю, что и делать! Ладно, наверное, нам стоит идти.

Она махнула рукой и, пригнувшись, пошла вперёд, то и дело оглядываясь. Регулус последовал её примеру, не особо понимая, зачем им это надо. Том найдёт их в любом случае, сколько бы ты не оттягивал встречу. А вот что будет потом — загадка.

* * *

Луксиния откинул учебник и посмотрел на задёрнутый полог соседа по комнате. Зачем-то встал, подошёл к кровати, отодвинул ткань и, в очередной раз убедившись в отсутствии Блэка, со вздохом вернулся на место. Его душу терзал зверь, именуемый тревогой. Он имел колючую шерсть, огромные когтистые лапы и буйный, неукротимый нрав. Почему же он так неожиданно решил назвать своим домом сердце Мидлфорда — непонятно. До отбоя оставалось два часа, много, вроде бы, однако Блэк никогда не пропадал надолго. Его не было ни в гостиной, ни в излюбленной библиотеке. Появившуюся мысль спросить о нём у старшего брата Луксиния отверг сразу же: не хотелось иметь ничего общего с безрассудством, окружающим гостиную Гриффиндора.

Закатив глаза от собственных размышлений, Мидлфорд поднялся и направился к выходу. Всё равно сегодня был день его дежурства, но кто будет против, если он приступит к своим обязанностям чуть раньше положенного?

Сивилла Трелони была, безусловно, самой неординарной ученицей не только пятого курса, но и, наверное, всей школы. Она обожала туманные речи, носила цветные шарфы даже во время жары и обладала пышной каштановой шевелюрой. Над ней подшучивали, её не особо любили, но в то же время никогда не проявляли презрения или злости. Сивилла была этаким диковинным зверьком с Когтервана (что, кстати, не давало назвать её глупой, иначе шляпа отправила бы её в другое место), забавным странным экспонатом музея живых людей.

Мидлфорд не ожидал, но и не удивился, когда встретил её, сидящей на подоконнике и что-то усердно рисующей. Только он хотел пройти мимо, как она, выронив карандаш, резко вцепилась в его руку.

— Ты же его ищешь? Да-а, я вижу, его, его! — громко зашептала она. — Он наверху, на восьмом! Был там, а потом исчез! Я видела, как ходил у гобелена с троллями, отвернулась, а потом смотрю: нет его! Что-то плохое случилось с ним, Луксиния, спаси, помоги ему, он много дел свершит! — она резко отпустила Луксинию, тот отшатнулся и чуть не упал. Сивилла схватила листок и показала пальцем на рисунок. — Видишь? Избавься, уничтожь, от неё веет смертью!

Резкими грубыми линиями была нарисована тиара с крупным камнем посередине. Отчего-то Луксиния поверил каждому слову, хоть и отдавали они безумием. Ноги сами повели его на восьмой этаж, но мыслями он всё ещё был у окна, где Сивилла с затуманенным взглядом вцепилась в его руку нечеловеческой хваткой. Отогнув рукав, он увидел красные отметины пальцев.

* * *

Они вышли из леса, но светлее так и не стало. Деревья заканчивались резким обрывом, а внизу бесшумно протекала тёмная река, на берегу которой стояла старая хижина. За покосившимся забором должен был быть огород, но на его месте росли сорняки, овитое плющём пугало смотрело в пустоту нарисованными черными кругами на посеревшем мешке, выполняющем роль головы. За хижиной и рекой — ничего, лишь тьма. Регулус сжал ладони в кулак и тут же с шипением разжал: он совсем забыл о ране. Девушка нахмурилась, оглядывая обрыв.

— Алиса, — неожиданно произнесла она.

— Что?

— Меня зовут Алиса. Я поняла, что знаю о тебе всё, а ты не в курсе моего имени.

Алиса. Регулус про себя проговорил это имя пару раз. Вполне обычное, но в то же время какое-то… сказочное?

— Значит так, — продолжила она, потянувшись и хрустнув шеей. — Рискну предположить, что это дом матери Тома. Я читала, что он выглядел как-то так. Могу ошибаться, но это самый логичный вариант. А ещё у меня появилась маленькая идея. Так что постарайся не сломать себе шею, пока будешь спускаться.

С этими словами она присела, схватилась за траву и полезла вниз. Высота была не такой уж и большой, но при неудачном падении точно можно было сломать себе пару костей.

Регулус, вздохнув, последовал за ней.

Лорд Волдеморт резким выпадом палочки срезал мешавшую ветку перед глазами и раздражённо зарычал. Скорее всего, его гости направились к обрыву, а это значит, что идти ему придётся около мили. Том Реддл потерял счёт времени и не знал, сколько ему пришлось жить в качестве оторванного куска души в старой побитой тиаре, но то, что кто-то по глупости своей решил надеть её, было приятным сюрпризом. Он убьёт и захватит тело мальчишки, а потом…

Реддл остановился, уставившись поблёскивающими красным глазами во мрак леса. Присутствие некоего третьего неожиданно встало перед ним белым фактом среди его тёмного мира. О подобном он не слышал и не читал, хотя просмотрел достаточно литературы перед своим… экспериментом. Девушка налетела на него так внезапно, что он чуть не поставил себя под удар. Но откуда ей здесь взяться?

Том вдруг вспомнил, что находится, вообще-то, в своём мире. Он здесь закон. Он, а не пара червей без магических сил. С этими мыслями Реддл воспарил над верхушками деревьев и полетел вперёд, к ненавистному дому своих предков.

Покосившаяся дверь дома слегка скрипнула, но поддалась Реддлу. Тот шагнул внутрь, держа в руках подсвеченную Люмосом палочку. Свет от него исходил тусклый и прозрачный, освещая разве что серую руку Тома. В доме стояла такая тишина, что Реддл даже на секунду усомнился в правильности своих выводов. Но уже в следующее мгновение нечто тяжёлое лишило его возможности сомнений. Палочка выпала и откатилась куда-то под стул, откуда её поднял Регулус и с ухмылкой переломил пополам. Лорд Волдеморт этого не увидел, потому что лежал без сознания на грязном чёрном полу рядом с отломанной ножкой массивного стула.

* * *

— Он же не умер? — с сомнением спросил Регулус. Напускная смелость быстро улетучилось, а эйфория от победы сменилась вполне закономерным вопросом: а что дальше? Алиса плюхнулась рядом с бессознательным телом Реддла, поднесла руку к его губам и спустя пару секунд хмыкнула.

— Не дышит, — сказала она и, заметив испуганный вид Регулуса, поспешила продолжить, — я тоже, вообще-то, не дышу.

— Как так? — уставился на неё Регулус.

— У меня нет тела, забыл? С тобой две души, а не полноценные люди. Какой смысл мне дышать, если я не нуждаюсь в кислороде? Вздыхаю я, кстати, скорее по привычке.

— Откуда ты так много знаешь об… этом?

— Я сидела в твоей голове около месяца. Успела поразмыслить на досуге. Чертоги твоего разума — Хогвартс. Тома, как ты уже понял, — этот лес. А раз это его место, то вряд ли он умрёт так просто. Конечно, я не была уверена на все сто, что он отключится от обычного удара по голове…

— Не была уверена?! — воскликнул Регулус, блеснув глазами. — То есть меня легко могли убить, если бы твой план не сработал?

— Сбавь коней, мальчик. Ты всё ещё жив, а это значит, что мы всё сделали правильно. Его палочка уничтожена, он ничего нам не сможет сделать без неё. Расспросим, а потом попробуем вернуть тебя обратно. Благо, здесь нет никаких жуков и прочей мерзости. — Она поднялась, взяла Тома за ноги и потащила к целому стулу.

— Почему нет? — из всех крутившихся в голове вопросов Регулус решил задать самый неподходящий по ситуации.

— Потому что в твоей голове не может быть никаких живых существ, кроме тебя и… меня. Сейчас к нашей милой компании присоединился Том. Вернее, мы присоединились. А ещё точнее сказать, ты. Не я диадему на голову надевала.

Регулус моментально смутился и умолк. Непонятное чувство вины завладело им, будто своим поступком он поставил под угрозу не себя, а Алису. Девушка же тем временем упорно пыталась посадить Реддла на стул, бормоча что-то вроде: «Тяжёлый сукин сын». Когда безвольное тело оказалось в сидячем положении, Алиса достала верёвку, которую притащила из сарая рядом с домом. Ею она связала Тёмного Лорда, сейчас больше походившего на жертву уличных негодяев, чем на того, чем его обычно называют.

— Кем ты была раньше? — неожиданно даже для самого себя спросил Регулус. Отличное время для разговоров по душам, ничего не скажешь.

— А разве это важно? Ты же видел некоторые вещи от моего лица, пока я… была хозяйкой твоего тела, скажем так. Извини, кстати, я так и не попросила прощения за те казусы.

— С чего вообще?.. — вопрос оборвался на полуслове, потому что слов для его продолжения попросту не находилось.

— Думаю, твоё тело никак не могло свыкнуться с тем, что теперь в нём живёшь не один ты. Вот и бросало из крайности в крайность. А тот прохвост, Луксиния, мог легко нас раскрыть. Правильно, что ты решил держать его при себе. Друзей держи близко, как говорится. — Алиса привалилась к стулу со связанным Реддлом и закрыла глаза. Её лицо, казалось, постарело на добрый десяток лет — слишком вымученная улыбка застыла на губах.

— Про дементоров ему рассказала ты, — решил напомнить Регулус. — Вернее, я. Ну, ты поняла. Хотя я сам ничего не понял… ай, не важно. Откуда ты знала про это всё? Ну, то есть, судьбу ещё не родившегося ребёнка Поттера я понимаю, но Мидлфорд? Откуда?

— Одна знающая женщина любила писать в своём… дневнике, скажем так, об этом мире. Она описывала и волшебных существ, и квиддичные матчи, и иностранные школы. Ничего удивительного в том, что однажды я наткнулась на семью Мидлфордов, где чёрным по белому была описана смерть их отпрыска. Жуткая, нелепая, несправедливая и мерзкая смерть. Семью очернили так, что всего за пару лет о ней забыли, не желая держать в своих головах образы чудовищ.

Регулус представил, как прохладный взгляд Луксинии остреет, и вместо привычного равнодушия виднеется беспросветная ярость. Он не знал всей истории своего сокурсника, а Алиса не стремилась ему что-то показывать или рассказывать. И, хоть сейчас Блэка и мучило любопытство, расспрашивать о судьбе Мидлфордов он не собирался.

— А что насчёт Люпина? У меня никогда и мысли не было с ним сблизиться. Что за странные ощущения появляются теперь, когда я его вижу? — Регулус вдруг вспомнил мучивший его уже давно вопрос. Как только он его задал, обстановки в помещении изменилась. Алиса закрыла лицо руками, а потом и вовсе, подобрав колени, уткнулась в них.

— Мне всегда очень импонировал этот персонаж. Когда я увидела его в реальности, пусть и твоими глазами… — она замолчала, будто собираясь с мыслями, Регулус же скрестил руки на груди, ожидая ответа, — считай, это была любовь с первого взгляда.

— Что?! — От услышанного Блэк, казалось, подпрыгнул до самого потолка. — То есть… стой, погоди, то есть, если я правильно всё понимаю…

— Угу, — смущённо отозвалась Алиса.

— И… как долго мне придётся ощущать то, что чувствуешь ты? — испуганно спросил он.

— До конца дней своих, — улыбнулась Алиса, но тут же поняла, что её шутку не оценили. Регулус стоял перед ней с таким видом, словно не мог решить, убивать ему её или бросить всё и бежать как можно дальше. — Ну, возможно, это только сейчас так. Наши предпочтения смешались, но сейчас мы более-менее можем отличить мысли друг друга. И это, думаю, тоже пройдёт.

— Я жил обычной жизнью, — тихо произнёс Блэк, — ходил в школу, ездил домой на каникулах, развешивал по комнате колдографии с изображением Того-Кого-Нельзя-Называть, наблюдал за перепалками брата и матери… Я жил так, как живут многие подростки! Пусть наша семья и считается тёмной, пусть мой фанатизм иногда и переходит грань, пусть! Но я не хотел ничего менять, не хотел неделю умирать в собственной кровати, пока родители тратят тысячи галлеонов на моё выздоровление! Я не хотел, чтобы в моей голове жила ты, какой бы великолепной личностью ты не была!

— Я тоже не хотела умирать в двадцать три года, но ничего не поделаешь. Раз я здесь, я не позволю тебе умереть, тем более такой глупой смертью, какой должен будешь умереть ты, как интересно, всего через два чёртовых года.

Алиса говорила спокойно, но чётко. От последних её слов Регулус невольно вздрогнул. О таких подробностях он не знал. Минутное помутнение рассудка заставило его высказать накопившиеся за всё это время слова, которые, возможно, могли ранить девушку. В любом случае, она не подала виду, а Регулус угрызений совести не испытывал. Разве в его словах было что-то неверное?

Не находя себе места, Блэк присел рядом. План Алисы заключался в ожидании. Сначала — дождаться Реддла, потом — ждать, когда он очнётся и всё им расскажет. Насчёт последнего пункта сомнения появились ещё при первом его озвучивании. Алиса обещала, что оглушит его и допросит, ибо сама она знала о том, как выбраться и тёмного леса Тома Реддла, столько же, сколько и Регулус. Сейчас, сидя на грязном прогнившем полу полуразвалившегося дома, Блэк понимал, что, наверное, его единственный способ выжить — это слушаться странную девушку, появившуюся в его голове несколько недель назад.

Со стороны стула донеслось тихий стон. Алиса тут же встрепенулась и, шикнув на уже стремившегося что-то спросить Регулуса, поднялась на ноги.

* * *

Добежав до восьмого этажа, всё, что увидел Луксиния, — это ничего. Не было никаких угрожающих раскатов грома, на стенах отсутствовали следы крови, о которых уже успел навоображать себе Мидлфорд. Перед ним — окно, справа — тот самый упомянутый сумасшедшей однокурсницей гобелен с троллями, а слева — обычная стена. Луксиния с интересом прошёл гобелен, выглянул в окно, за которым открывался вид на верхушки деревьев Запретного леса, потом развернулся и снова подошёл к гобелену. На нём изображались три жирных грязных тролля в шкурах диких зверей, замахнувшихся своими дубинками для удара по беззащитному человеку. В общем, ничего интересного из себя представшая картина не представляла. Луксиния подошёл к краю гобелена, отогнул его, провёл ладонью по стене за ним и убедился, что никакой потайной двери там не наблюдается. Решив ещё раз взглянуть на гобелен, Луксиния отошёл чуть назад и, прошипев едкое: «Чтоб тебя цербер сожрал, Блэк» — от неожиданности отскочил вперёд, на лету разворачиваясь. За его спиной с тихим скрипом отворились массивные деревянные двери, которых совершенно точно здесь раньше не было. Мидлфорд раздражённо провёл рукой по волосам, размял пальцы и, достав палочку, вошёл внутрь. Помещение представляло из себя огромную по своим размерам комнату, до потолка заваленную различным хламом. Луксиния прошёл вперёд, обогнул чучело оленя с острыми клыками хищника, прошёл вдоль стеллажей, заваленных шуршащими сами по себе книгами со вбитыми в них серебряными гвоздями и, переступив через платок с затаившимися на нём существами, готовыми при любой возможности раскрыть свои огромные пасти и сожрать нерадивую жертву, остановился, осторожно приподнимая палочку.

— Регулус? — произнёс он. Стоящий к нему спиной мальчик обернулся. В тусклом освещении комнаты Луксинии показалось, что глаза его соседа по комнате блеснули красным. В руках он держал тиару, смутно напоминающую рисунок Сивиллы Трелони. Мидлфорд глухо сглотнул и крепче сжал палочку. Повисшая напряжённая атмосфера ему совершенно не нравилась.

— Мидлфорд? Что ты здесь делаешь? — удивленно спросил Блэк, откидывая тиару за спину, словно никому не нужную игрушку. Луксиния, прочитав в его чёрных глазах неподдельное удивление, опустил палочку.

— Пришёл за тобой, Блэк, иначе кто будет спасать твою задницу от очередных твоих тайных приключений?

Блэка вот уже несколько дней мучали жуткие головные боли. Его голову то сжимали стальными клещами, то окунали в ледяную воду, то наотмашь били по лицу, оставляя на щеке огненный след. Конечно, такие манипуляции проделывал с ним только мозг. Однажды Регулус проснулся посреди ночи со смутным осознанием того, что не помнит, когда ложился спать. Хотя почему «однажды»? Провалы в памяти теперь преследовали его постоянно. Иногда ему казалось, что на мир он смотрит не своими глазами, а подсматривает, наблюдает за чьей-то чужой жизнью, как будто он копается в чужом грязном белье, перебирает его и даже примеряет, словно бы представляет себя хозяином. Хозяином собственной жизни. Но такой ли собственной, как хотелось бы верить?

Порой на Регулуса находила ни с чем не сравнимая паника. Хуже всего, когда это случалось на уроках. Он отпрашивался выйти и летел в уборную быстрее «Серебряной стрелы». Там он запирался в дальней кабинке, обхватывал голову руками и, раскачиваясь, сидел, пока не проходила дрожь, и не унималось бешено бьющееся сердце. Природу этих беспощадных и злых игр разума Блэк не знал. Вернее, догадывался, но отчего-то не мог сформулировать. В его голове будто бы бушевал пожар, пожирая все мысли, а после его тушила вода, превращая оставшееся сознание в нечто, напоминающее густую кашу серых бесформенных эмоций и чувств. Кроме паники он испытывал и практически болезненное равнодушие. Пугало то, что практически никто из его окружения ничего не замечал. Если бы Регулус мог, он бы кричал из последних сил, разрывал себе горло, но продолжал бы умолять спасти его от него самого. Но сил не хватало. Не хватало уверенности, что его не отправят в больницу Святого Мунго. Если такое случится, то он точно не сможет сделать то, что собирался уже давно. И вот ещё одна серьёзная проблема: он не помнил, что хотел сделать. Кто-то словно пожирал его изнутри, убивая в нём личность.

Мидлфорд молчал. Он смотрел на него с подозрением, опаской и ожиданием. Иногда он спрашивал, что с ним происходит, на что Регулус отвечал ровно и чётко: «Ничего». Внутри же у него бурлила адская смесь непонимания, злости и отчаяния. Мидлфорд молчал, но своими немыми взглядами ясно давал понять: он всё-ё прекрасно понимает. И он продолжит молчать, пока Регулус не подаст голос первым, пока сам не попросит о помощи. Мидлфорд оказался той ещё сволочью.

— Блэк! — Регулус обернулся. Он шёл в библиотеку сдавать том по Чарам Древнего Египта. Как только он открыл эту книгу, то сразу понял, что уже знает её содержание чуть ли не дословно.

— Снейп? — удивлённо спросил он, тут же пытаясь вспомнить, когда в последний раз общался с Северусом.

— Наконец-то ты без своей подружки-пастушки, — проговорил Снейп, поравнявшись с Регулусом. Судя по всему, он имел в виду Луксинию. — Ты, видимо, забыл кое о чём. Так вот, я пришёл напомнить. Но не здесь. Жду тебя у Чёрного озера.

После этих слов он завернул за удачно появившийся угол и пошёл другой дорогой. Эта встреча поселила в душе Регулуса сомнения. Раньше они общались достаточно часто, но Снейп не посвящал его во что-то, о чём Блэк мог забыть. Или посвящал? Но когда именно?

В библиотеке, помимо мадам Пинс, сидел Люпин. Ещё одна головная боль в копилку Регулуса. Он листал Путеводитель по Азкабану, о чём говорил холод, веявший со страниц книги. Идиоты-издатели решили придать своему творению мистический оттенок и добавили в чернила измельчённый в пыль плащ дементора. Регулус остановился, посмотрел на книгу в руках Люпина и с запозданием осознал, что тоже знает её содержимое, однако он совершенно точно ни разу даже в руки не брал. К тому же, Путеводитель явно принадлежал Запретной секции, куда у Регулуса доступа не было.

Почувствовав непреодолимое желание во всём разобраться, Блэк твёрдым шагом направился к столу Люпина.

— Извини, не мог бы ты одолжить мне эту книгу буквально на пару минут? — спросил он, не отводя взгляда от едва трепыхающихся страниц.

— Если это так важно… — Люпин выглядел удивлённым, но книгу протянул.

Регулус коснулся чёрного переплёта, пальцами провёл по отдающим могильным холодом буквам и, прикрыв глаза, открыл первую попавшуюся страницу. Открыв глаза, он отшатнулся. Заглавие было обведено жирной чёрной линией. Некоторые строки были подчёркнуты. В той главе, которую он открыл, говорилось об опасности решения Министерства магии использовать дементоров в качестве охранников тюрьмы, ведь у них нет полного над ними контроля, ведь их, дементоров, можно подкупить…

Регулус вспомнил, что некогда именно он оставил здесь свои заметки. Вспомнил, но не знал, когда именно он сделал их.

— Спасибо… — поблагодарил он, задумчиво отодвигая книгу обратно Ремусу.

— Э-э… Регулус, всё в порядке?

— В полном, — ответил Блэк, разворачиваясь. — До встречи, Ремус.

Он стремительно пошёл к выходу, спиной чувствуя прожигающий его спину взгляд непонимания. Надо было поторопиться: вряд ли Снейп собирался ждать его весь оставшийся день.

По пути Регулус зашёл в туалет. Там он умылся ледяной водой, пригладил волосы и понял, что ему срочно надо постричься. Последнее время волосы росли как ошалелые. За месяц они спустились чуть ниже груди. Блэк вспомнил, что какое-то время ненавидел их, но не мог понять, из-за чего. Снова забыл.

Когда Регулус вошёл в комнату, чтобы взять верхнюю одежду, он рассеяно заметил обращённый на него взгляд Луксинии, читающего что-то на своей кровати.

— Решил проветриться, — зачем-то объяснил Блэк. Мидлфорд многозначительно глянул на окно, в которое барабанной дробью влетал снег, усмехнулся, но продолжал. Регулус почувствовал себя странно. Он поспешно оделся и вышел, попутно вспоминая, когда и из-за чего они начали общаться.

Первые дни февраля уныло тянули за собой покрывала из густых светло-серых облаков. Весна оповещала о своём приближении, временами нагоняя потоки тёплого воздуха. Младшие курсы вылетали на улицу, лепили снеговиков из мокрого плотного снега и дурачились. Сегодня во дворе почти никого не было. Морозный воздух щипал кожу, а снежинки-сосульки то и дело норовили угодить в глаза. Для секретных бесед Северус определённо выбрал лучшее время и лучшее место.

Снейп сидел у бука, растущего рядом с озером, и ворочался, явно пытаясь укутаться в мантию поудобнее. Заметив Регулуса, он встал. Всем своим видом он показывал раздражение.

— Мог бы и через час прийти, — ядовито прокомментировал он, но тут же стал серьёзен. — Может, ты забыл, но пару месяцев назад ты сам просился со мной на встречу. Так вот, я выбил нам приглашение.

Регулус непонимающе смотрел на Снейпа, но с каждым новым словом до него всё больше открывался смысл их разговора. Точно. Декабрь. Встреча с Тем-Кого-Нельзя-Называть. У Блэка снова разболелась голова. Если бы он был здесь один, то он бы застонал от безысходности и, возможно, побился бы лбом о прочную кору дерева.

— Я… — Регулус собирался было сказать, что больше не разделает взглядов Тёмного Лорда, как его что-то остановило. — Твоя помощь неоценима. Где и когда?

— На следующей неделе в субботу состоится поход в Хогсмид. Где всё пройдёт, я не знаю, но к полудню приди к Визжащей хижине. Там будут все наши. Они нас и трансгрессируют.

— Спасибо, Северус, правда. Ты мне очень помог.

— Сочтёмся, Блэк. — Северус криво усмехнулся. — Ну а теперь, пожалуй, настала твоя очередь морозить задницу под этим проклятым деревом. Я пойду первым, а ты возвращайся через десять минут. Осторожность не помешает.

Снейп побрёл в замок. Регулус смотрел ему вслед, но в голове его роились мысли, жужжа и не давая сосредоточиться. Не он произнёс свои последние слова. Его губы, да, но не он сам. Будто в нём сидел кто-то, кто сам решал, что говорить, а что умолчать. Регулус повалился в снег, лег на спину и посмотрел в небо. Снег застилал его лицо, попадал в глаза и тут же таял. Но Блэк даже не моргал. Он пытался вспомнить, когда это всё началось. Рождественские каникулы. Болезнь. Школа. Провалы в памяти начались уже тогда. Он не помнил, о чём думал тогда. Дружба с Мидлфордом. Из-за чего? Они почти пять лет жили в одной комнате, но едва ли обмолвились и парой слов за это время. Ему был интересен Мидлфорд. Тот же преследовал свои цели. Сириус. Точно, Сириус! Последнюю неделю он беспокоился о нём, хотя никогда прежде не проявлял столь острую заботу.

Голова Регулуса разрывалась на части. Он не раз пытался вспомнить, с чего всё началось, но отступал, как только находили волны головной боли. Они мешали соображать, поэтому Блэк сразу прекращал все попытки. Он пытался записывать свои воспоминания, но его записи постоянно пропадали. Сейчас же он попытается дойти до конца. Ремус, его тайна, которую, почему-то, знал Регулус. Фарфоровая кукла. Лили? При чём здесь она? Тёмный Лорд. Мерзость, боль, пустые страдания и нелепое поражение. Чёрт возьми, как же сложно! Девушка из Хогсмида, учитель Защиты от Тёмных Искусств, книги. Книги? Не только магия, но магловские авторы. Он знает их, знает чуть ли не сотни книг! Но откуда?

Комната. Выручай-комната. Тысячи забытых, испорченных, испытанных временем вещей. Опасных, волшебных и бессмысленных. Зачем он пошёл туда? Как узнал о ней? Там случилось что-то. Что-то непонятное, пугающее и неизвестное. Что-то…

Не стоило этого делать.

Голову пронзила острая боль, будто в неё разом выпустили с десяток огненных стрел. Регулус схватился за голову, но боль не прекращалась, наоборот, лишь усиливалась. Он закричал. Его крик тонул в метели, тонул в густых облаках, путался в ветвях бука. Он кричал истошно, так, как не кричал никогда. Он закрыл уши руками, зажмурил глаза, уткнулся лицом в снег и продолжал, продолжал, продолжал, пока не охрип, пока его голос не отказался ему подчиняться.

Вопреки всему, Регулус не потерял сознание. Он открыл глаза и увидел, что снег под его лицом красный. Из носа шла кровь. Он вытер её, но она не останавливалась. Он зачерпнул горстку снега и приложил её к носу. Только сейчас он почувствовал холод. Он не наложил на себя согревающих чар, вспотел и сейчас, весь мокрый и обессиленный, дрожал не то от холода, не то от страха и беспомощности. Радовало, что Регулус, хоть и чудом, но смог сохранить рассудок. Он достал палочку, чтобы высушить одежду и себя, но не сумел произнести и буквы нужного заклинания. Поняв, что это бесполезно, он попытался встать. Вышло у него это раза с третьего. Он медленно побрёл к замку, дрожа всем телом. Успокаивало лишь то, что замок находился не так далеко.

Регулус отворил дверь спальни и, не обращая внимания на Луксинию, не раздеваясь, пошёл в ванную. Мидлфорд окинул его беглым взглядом и вернулся к чтению. Секунду спустя книга безжалостно полетела на пол, а Луксиния стремительно приблизился к соседу, преграждая ему путь.

— Возможно, это не моё дело, но ты явно не просто воздухом дышал! — повысив голос, отчеканил Луксиния. Регулус взглянул на него со слабым удивлением: сил на эмоции не оставалось. Отдалённо он подумал, что видит его таким взбудораженным впервые. — Ты бледнее мертвеца! А глаза воспалённые, красные, как знамя гриффиндорского флага! За твоей мантией тянется мокрый след, наверное, от самых ворот. Помнится мне, ты её всегда сушил, а сейчас даже снять не додумался. Моргана тебя побери, где ты успел побывать за эти полчаса?

Регулус хотел было что-то ответить, но из его рта донёсся лишь слабый хрип. Луксиния со стоном принялся снимать с него одежду.

— Ты ещё и говорить не можешь, чудно. Я восхищён. Мерлин, да ты весь дрожишь!

Луксиния бросил зимнюю мантию прямо так, на пол, и повёл его в ванную. Там он включил горячую воду и, придерживая Регулуса, начал снимать с него остальную одежду. Когда воды набралось достаточно, он помогу Блэку залезть в воду. Оглядев его лицо ещё раз, он заметил под носом красные следы от крови. Всё это время Регулус не издал ни единого звука, что было с какой-то стороны на пользу Мидлфорду, не любящему, когда его отвлекают. Под конец он наложил на воду чары, поддерживающие тепло, и вышел. Порывшись в своей тумбочке, он отыскал давно забытые укрепляющее и успокаивающие зелья. Вернувшись, он застал Блэка спящим. Луксиния вылил зелья в воду и постоял ещё с минуту, думая, что ещё он может сделать. В итоге он пришёл к выводу, что помочь Регулусу может только здоровый сон.

Однако… сон вышел не таким здоровым, как хотелось бы.

Регулус поморщился и открыл глаза. Луна светила настолько ярко, что была сравнима с солнцем. Ночным солнцем. Он пошевелил пальцами и понял, что его руки и ноги на месте; ощупал тело и ощутил, что на нём его школьная мантия. Он чувствовал необъяснимую лёгкость в своей голове и во всём теле, будто цепи, что сковывали его последнее время, разом спали. Он лежал на берегу озера, которое, вероятно, являлось Чёрным. Тишина и покой завладели этим местом, погружая в себя и Регулуса, однако он знал, что оказался здесь неспроста. Он оттолкнулся руками от земли и встал. За озером темнел лес, который, однако, и отдалённо не напоминал Запретный. Высокие голые стволы устремлялись к небу, чуть ли не касаясь чёрными верхушками крон звёзд. Даже находясь на приличном от него расстоянии, Блэк чувствовал опасность, что с ветром разносилась от зловещих деревьев.

— Регулус, какого хрена, придурок?! — шипяще донеслось у его уха. От неожиданности Блэк подскочил на месте и обернулся. Перед ним стояла девушка. Её русые волосы, тёмно-серые глаза и нос с лёгкой горбинкой ему кого-то напоминали. — Даже всё забыв, ты всё равно найдёшь способ влезть в неприятности, — пробурчала она и протянула было к нему руку, как Регулус резко отшатнулся, не давая себя тронуть. — Успокойся, я тебе помочь хочу, бестолочь. — И, не дав ему опомниться, она подалась вперёд и коснулась пальцами его лба. Регулус зашипел, прижал руки к голове и упал на колени. Голову пронзила острая боль, наполняя её утраченными воспоминаниями. Отдышавшись, Блэк поднял глаза на девушку. Имя ей было Алиса. — Всё нормально? Отлично, теперь я могу наставить тебе шишек! — Она грозно блеснула глазами, но лишь на одно мгновение, потому что после своих слов она тут же подалась вперёд, обнимая его. — Я успела соскучиться, мальчик.

— Объяснись, — с нажимом проговорил Регулус, когда она отстранилась. Только сейчас он заметил, что Алиса выглядела потрёпанной и уставшей, волосы её торчали в разные стороны, а рубашка больше напоминала половую тряпку. Один кулон на её шее остался прежним.

— Какие мы злые, — надула она губы, но тут же исправилась. — Да знаю, что мне это не идёт. Не смотри так! Наверное, ты не всё вспомнил. Что было последним из твоих воспоминаний о хижине Тома Реддла?

— Мы связали его, говорили, а потом он очнулся и... я проснулся в своей кровати, — задумчиво отозвался Блэк. После его пробуждения начались те самый провалы в памяти, нескончаемые головные боли и панические атаки.

— Чёрт. Если в двух словах: Том оказался большой задницей и согласился тебя выпустить при условии, что ты позволишь ему вселиться в твоё тело…

— Что позволю? И ты это допустила?! — От негодования Регулус всплеснул руками, но девушка быстро их перехватила и сжала в своих холодных ладонях.

— Не перебивай! — Алиса чуть повысила голос, но спохватилась. Продолжила она также тихо, как и раньше. — Так было надо. Том всё продумал, когда создавал крестраж. Надев диадему, ты либо впустишь его в своё сознание, либо умрёшь. Третьего не дано. Мы с тобой договорились, что ты временно забудешь всё, что связано со мной или Реддлом, пока я постараюсь переманить его на нашу сторону. Это в лучшем случае, конечно. До этого момента я жила здесь, в Хогвартсе и на прилежащей к нему территории, а Том — в лесу. Не лучшее место, соглашусь, но он наотрез отказался со мной контактировать. Зато удачно пытался пробраться к твоему телу, засранец. Недавно он чуть не открыл Тайную комнату, но я успела перехватить контроль. В общем, это очень сложно. И тут ещё ты со своим стремлением во всём разобраться. Теперь ума не приложу, как нам поступить.

— Может… мне с ним поговорить? — Регулус почувствовал укол вины. Оказывается, ради него уже столько сделали, а он не мог и месяца потерпеть.

— И что в итоге? За всё это время мне не удалось с ним и словом перекинуться. Только увидит меня — бросается разъярённым зверем, — пожала плечами Алиса. — Хотя… я, конечно, не уверена, но может пока он будет пытаться убить тебя, я успею до него достучаться? Пара козырей у меня есть.

— Убить меня? — переспросил Блэк.

— Если убьёт, то путь к контролю над твоим телом сократиться до пары шагов. И один из этих шагов — переступить через моё обессиленное тело. Без меня ты вряд ли бы долго его удерживал в узде, ну а я без тебя потеряю, наверное, всё. Я живу здесь лишь благодаря тебе, мальчик. Возможно, конечно, с твоей смертью я смогу взять полный контроль над твоим телом, но лучше этого не проверять, не правда ли? — Она весело подмигнула, хотя радости в её глазах не было и в помине. — Понимаю, ты не особо рад моей затее, но надо же как-то помочь тётушке-Алисе? И… чёрт возьми, Регулус! — Она отскочила от него и засмеялась странным, более истеричным, нежели радостным, смехом.

— Что? — Регулус нахмурился. Происходящее ему нравилось всё меньше и меньше.

— Мы в твоём сознании, мальчик! — воскликнула она, подошла ближе и, не дав Блэку отстраниться, горячо зашептала ему на ухо зловещим тоном. — Тогда мы находились в диадеме, там властвовал Реддл, который от одиночества совсем поехал головой и перестал соображать, поэтому очень расстроился своей сломанной палочке, вместо того, чтобы смастерить новую из воздуха. Но здесь ты, создатель, и я, та, кто уже довольно долго в твоей голове и немного разобралась, что к чему. Главное — это контроль. Ты просто его задержишь, а я тем временем вобью в его тёмную голову то, что надо!

— И что же ты ему скажешь? — подозрительно спросил Реддл.

— Правду, дорогой мой, — Алиса улыбнулась. — Понимаешь, какой удар нанесёт ему самолюбию моё знание будущего? Я смогу уговорить его помогать нам, а взамен ты станешь новым Тёмным Лордом!

— Зачем мне становиться Тёмным Лордом? — Регулус тяжело вздохнул, хотя где-то глубоко в душе у него появилась назойливая мысль, противоречащая его словам.

— Это куда веселее, чем погибать в семнадцать или всю жизнь проработать клерком при жирном воняющем начальнике. Лучше построить свою Звезду Смерти в каком-нибудь неприметном городке, а потом приходить к людям в ночных кошмарах! — она рассмеялась, будто только что рассказала лучшую шутку всей свей жизни. — Подумай о своих шансах: ребёнок из богатой тёмной семьи, довольно умён, с личным Вселенским Злом в голове и девушкой, знающей, кто победит на Чемпионате по Квиддичу в 1994 году! Ну так что, по рукам?

Регулус не знал, что такое Звезда Смерти и зачем ему её строить. Регулус хотел бы сказать, что ему вряд ли будет интересен Квиддич через двадцать лет, но промолчал. Регулус собирался объяснить, что ему вовсе не к чему становиться на место Того-Кого-Нельзя-Называть. Но вместо этого Регулус Блэк лишь кивнул, чтобы услышать только что появившийся план его новой головной боли по имени Алиса.

Если бы кто-то сказал Тому Реддлу, что несколько лет его жизни уйдёт на бесцельное блуждание по заколдованному несуществующему лесу в полном одиночестве, то он был без сомнений послал в наглеца зелёный луч непростительного. Однако сейчас, находясь даже не в крестраже, а голове какого-то пятнадцатилетнего мальчишки, он чувствовал дикое отчаяние вперемешку с почти болезненным равнодушием. И этот пугающий коктейль дарил ему странное ощущение наслаждения и боли в голове. И даже боль эта была какой-то странно и пугающе приятной. В своём вместилище Том не чувствовал ничего, кроме озлобленности и жажды мести. Возможно, обращённой к самому себе, заточившему часть души в старинной полуразвалившейся диадеме. Но отчаяние, появившееся вместе с договором между ним и юным Блэком (о неизвестной девушке, что-то забывшей в голове Блэка, он предпочитал не думать), тоже являлось проявлением чувств и эмоций, пусть не самых приятных, но вносящих разнообразие в его монотонное до того существование.

Том никогда не испытывал жалости к самому себе, как, собственно, и ни к кому-то другому. Он ненавидел все проявления сочувствия людей друг к другу. А в особенности по отношению к нему. Правда, на памяти Тома был всего лишь один человек, печально смотрящий на него поверх очков-половинок. И этого человека Реддл ненавидел больше всего.

Вторым таким человеком неожиданно оказалась девица, позволившая себе непозволительно много. Девица, что не раз нарушала его спокойствие, пытаясь поиграть в дипломата. Девица, что мешала его планам. Девица, что смотрела на него с едва различимой жалостью и тоской. Не зная ни её имени, ни цели (о которой она, скорее всего, говорила и не раз, но Реддл не желал даже слышать), маг испытывал к ней такую жгучую ненависть, которую, наверное, обращал только к своему живому телу. Видя её, он презрительно плевался, рычал, подобно дикому зверю, скалился одной из своих самых мерзких и пугающих улыбок и пытался напасть на неё, убить. Отвратительно-магловским способом, с помощью рук. Палочки у него не было, а беспалочковая магия была слишком слаба здесь. Девица же не умела колдовать совсем, но была проворна и быстра, что только разжигало в нём злость. Когда она сбегала, Реддл яростно рвал чёрную траву, царапал ногтями до крови кору деревьев и, забываясь, выл. Тоскливо, обречённо и так проникновенно, что лес, казалось, отзывался на его боль лёгким ветром, унося переполненный эмоциями вой прочь.

Том Реддл тогда ещё не понимал, что, сам того не ведая, нарушил свой главный принцип: никакой жалости самому к себе.

В следующий раз девица пришла не одна. Том, до этого сидевший на поваленном дереве и наблюдавший за постепенно заживающей кожей на пальцах, вскинулся, подскочил и только собирался вновь наброситься на гостью, как застыл, ничего не понимающий и беспомощный.

— Ну что, Том? Настало время поговорить по душам? — весело проговорила девица.

— Не называй меня этим именем! — прорычал Реддл, вновь подаваясь вперёд, но, споткнувшись на ровном месте, упал в кучу чернеющей листвы.

— Мне никогда не нравилась эта мрачность, — продолжала девица, между тем, потягиваясь. — Да и ты, я думаю, устал от этих однотонных цветов.

Она посмотрела на своего спутника, в котором Реддл признал Блэка. Тот кивнул ей и зажмурился. Секунду ничего не происходило и Том уже было подумал, что мальчик подвергся влиянию девицы и присоединился к её цирку уродов, как вдруг лес вокруг них зашумел. Блэк открыл глаза, и тени, окутывающие каждый дюйм леса, сгустились и затрепещали. Секунда — и тени со свистом понеслись к мальчишке, оплетая его, заполняя его и без того чёрные глаза особой, глубокой тьмой. Блэк пошатнулся, сделал шаг назад, но не упал, продолжая поглощать тьму. Закончилось всё также быстро, как и началось, — с гулким хлопком тени растворились в его глазах, а сам Блэк, ещё более бледный, чем до этого, устало выдохнул. Реддл в неверии оглянулся — его лес теперь словно ожил, постепенно наполняясь красками и светом. Чёрная кора деревьев с треском осыпалась, а голые ветви преображались шелестом молодой листвы. Спустя минуту мрак леса полностью потонул в зелени и свете неожиданно поднявшегося над их головами солнца.

— А-фи-геть, мальчик, такого представления я от тебя не ожидала! — воскликнула девица, хлопнув того по плечу. — Раз хозяин здешних мест теперь с нами, ничто не помешает нам поговорить, Том, — обратилась она уже к Реддлу и снисходительно улыбнулась. — Позволь представиться: Алиса. А это. — Она указала на оглядывающегося мальчика, всё ещё поражённого тем, что он только что сделал. — А это наш дорогой и безмерно любимый Регулус Блэк, во власти которого ты находишься.

— Я не нахожусь ни в чьей власти! Я сам по себе, — прошипел Том, но с места не сдвинулся.

— Конечно-конечно. Не спорю. Только давай всё же поговорим о нашем с тобой будущем. Регулус?

— Без проблем, — отозвался Блэк, и в ту же секунду около них и Реддла появилось по креслу.

— Так вот, — продолжала Алиса, усаживаясь. — Разговор предстоит долгий и, уверена, трудный. Скажу прямо: нам нужен такой союзник, как ты.

— С чего ты вдруг взяла, что я буду вам помогать? — Реддл хищно оскалился. Регулуса передёрнуло: и этот человек когда-то был его кумиром?

— Ты, наверное, уже задавался вопросом, что же я здесь делаю. Не буду скрывать: я пришла из будущего. И право, не стоит так удивляться — ты живёшь в магическом мире! Умерла одним неприятным способом и оказалась в голове мальчика из мира, о котором читала в книгах.

— В книгах?

— В книгах. Только их названия начинались с имени человека, победившего тебя, а не с твоего прозвища. Понимаешь? Четыре книги о твоём возрождении и ещё три об окончательной погибели. Ах да, потом появилась ещё одна, про твою дочь, желавшую захватить мир, но и её удалось остановить.

— Дочь? — удивлённо переспросил Реддл. Регулус же уставился на Алису во все глаза, потому что такую подробность он уж точно не слышал.

— Именно так. Дельфи. Бедная девочка была обречена на судьбу, подобную твоей. Но, узнав о том, кто был её отцом, она не растерялась и даже вернулась в прошлое, чтобы спасти тебя. Наверное, она была тем единственным человеком, который действительно любил тебя, ни разу не увидев. — Алиса печально улыбнулась Тому, что всё ещё пребывал в некотором шоке от услышанного. — Я знаю твоё прошло и будущее, Том. И знаю, что при любом раскладе тебе не победить. Но мы можем всё изменить! Остановить того, кто заточил тебя в диадеме, а потом, возможно, — её губы озарила коварная улыбка, — помочь нашему мальчику стать новым Тёмным Лордом. Мы в любом случае вряд ли выберемся из его головы, но сможем жить. Хотя бы так. Хотя бы здесь.

Она замолчала, давая Тому время на раздумья. Тот встретился с ней взглядом и увидел в её глазах надежду. Надежду, обращённую к нему. К его решению. К его жизни.

— Я не даю своего согласия, но обещаю подумать, — на удивление спокойно произнёс Реддл, — но, вместе с тем, я получу возможность контролировать тело Блэка. Обещаю не делать ничего противозаконного, но мне нужна уверенность в том, что ваши слова не пустой звук, и вы готовы довериться даже такому, — он усмехнулся, — монстру, как я.

Алиса и Регулус переглянулись.

— Я согласен, — ответил Блэк, внутренне уже жалея о своём решении.

__________

Я, право, чувствую себя виноватой перед вами, дорогие читатели. Однако загруженность последних... пяти недель (?) не давали мне даже поспать нормально. Не знаю, когда выпущу следующую главу, но скажу одно: фанфик этот мне, не смотря ни на что, очень нравится. Нравятся Алиса, Луксиния, Реддл и Блэк, нравится писать о том, о чём я ещё никогда не писала. Так что я постараюсь открывать злосчастный Ворд с названием "регулус" почаще. Ради себя, вас и героев фанфика.

Если бы в это субботнее утро кто-то проходил мимо Визжащей хижины, то он бы, непременно, обратил внимание на облачённые в чёрные мантии человеческие фигуры, осторожно ступающие по рыхлому снегу по направлению к мрачному зданию. К счастью, или, наоборот, сожалению, в этот момент жители Хогсмида и ученики Хогвартса были заняты иными, более важными делами.

Шедшая впереди фигура была слегка сгорблена, высока и степенна, в его лице же угадывались черты признанного аристократа, достойного своего рода. Однако, если бы кто-то сумел в тени глубокого капюшона разглядеть его глаза, то, без сомнений, в страхе отпрянул бы назад. В глазах младшего представителя рода Эйвери затаилась сосредоточенность и жестокость, граничащая с едва различимым сумасшествием. Следом за ним, перешёптываясь, следовали две фигуры пониже. Поскольку первая не скрывалась за капюшоном, любой мог рассмотреть его светлые волосы, тонкие скулы, ровный нос и слегка пухлые губы, делающие его лицо особенно привлекательным. Его глаза светились серебром, выразительно подчёркивая образ интеллигентного молодого человека. Это был Эван Розье, пока что непревзойдённый красавец всего Слизерина, поспорить с которым мог, разве что, Луксиния Мидлфорд, но у последнего не было ни желания, ни особого дара обаяния. У Розье же и того, и другого хватало с лихвой. Его собеседник, будучи практически полной противоположностью Эвану, имел какую-то особую, необычную привлекательность. Он пытался доказать что-то отчаянной жестикуляцией, за что то и дело получал предупреждающее шипение со стороны идущего позади него Снейпа. Впрочем, к такому вызывающему поведению Мальсибера уже все привыкли.

Рядом со Снейпом шёл Регулус. Он был, наверное, единственным, кто осматривал окрестности. Его преследовало неприятное чувство того, будто за ними следили.

Где-то треснула сухая ветвь, с куста неподалёку посыпался снег. Блэк резко обернулся по направлению к звуку, но никого не заметил.

— Не рыпайся так, — шепнул ему на ухо поравнявшийся с ним Трэверс, что до этого замыкал строй. — Никому до нас дела нет. Вон, даже мелкий спокойно идёт.

Регулус обернулся и заметил, что позади него шёл ещё кто-то пониже.

— Новичок тут только один, — произнёс Северус. — Сынишка каким-то чудом затесался к нам ещё несколько месяцев назад, — объяснил он Блэку.

— Сынишка? — спросил тот, непонимающе оглядываясь назад. Походкой этот человек отдалённо напоминал ему кого-то, однако же из-за плаща разглядеть его лицо не представлялось возможным.

— О главе отдела магического правопорядка слышал? — влез Трэверс, которого эта тема, видно, особенно веселила. Регулус неуверенно кивнул, пытаясь вспомнить, о ком он говорит. — Ну вот, делай выводы. Вот это я понимаю — протест против семьи!

Трэверс негромко расхохотался. Регулус же кинул ещё один взгляд назад и тут встретился со злыми карими глазами, смотрящими из-под капюшона.

Барти! Это же Барти, чёрт возьми, Крауч!

— Вы можете, наконец, заткнуться?! — прорычал Эйвери, оборачиваясь. Он обвёл каждого взглядом и остановился на Блэке. — Ты. Подойди сюда.

Регулус вздрогнул от его ледяного тона. Эйвери никогда ему не нравился, впрочем, вероятно, эта нелюбовь была взаимна. На его памяти, семикурсник заговорил с ним в первый раз. Проходя мимо Мальсибера, он услышал неприкрытую злорадную усмешку. Розье же лишь цокнул языком и бросил в его сторону надменный взгляд. Что-то должно было произойти. И от этого «чего-то» Блэка бросало в еле заметную дрожь.

Приблизившись к Эйвери, Регулус понял, что они уже практически подошли к Визжащей хижине. Эйвери медленно поднял палочку, покрутил её между пальцев и резко приблизил её конец к лицу Блэка. Регулус слегка вздрогнул, что не укрылось от испытывающего взгляда семикурсника. Он поддел кончиком палочки его капюшон и отбросил на спину, открывая лицо Блэка.

— Ре-гу-лус, — по слогам произнёс он, смакуя каждую букву. — Блэк. Твоя кузина выглядит куда достойнее. Неужели решился вылезти из-за маминой юбки?

Издёвка была почти детской, но Эйвери, видно, чего-то ждал от него. Блэк вздохнул и только хотел было ответить, но в глазах вдруг помутнело, а разум будто заволокло полупрозрачной пеленой.

— Эйвери, — сказал он, хотя совершенно точно не собирался начинать с такого пренебрежительно-издевательского тона, — а как скоро твой отец наденет свою юбку и появится на собрании? Думаю, Лорду было бы интересно вспомнить прошлое.

Эйвери отшатнулся от него, в одно мгновение растеряв весь настрой. Регулус вдруг понял, что действительно задел его за живое. Хотя он сам до конца не осознавал своих слов, эффект, вызванный ими, его более чем устраивал.

— Откуда ты… — прошипел Эйвери, — с чего ты вообще… Блэк, не знаю, откуда ты знаешь хоть что-то о моём отце, но, клянусь, ещё одно упоминание — и тебе не жить.

— Посмотрим, как на это отреагирует Лорд, Эйвери. Наверное, задумается, не передалась ли эта очаровательная глупость тебе по наследству.

Эйвери ненавистно блеснул глазами и развернулся.

— Становитесь вокруг меня. Сейчас трансгрессируем, — сказал он уже своим привычным холодным голосом, однако Регулус заметил, как мелко подрагивали его руки.

Он понимал, что сейчас его действиями и словами руководил Реддл, но мог лишь догадываться об истинном смысле сказанных слов.

На освещении поместья будто бы специально поскупились, дабы создать мрачную и угнетающую атмосферу. Зашторенные окна не пропускали солнечные лучи, а единственным источником света были зажжённые настенные канделябры. Регулус слегка отстал от группы, разглядывая коридор, по которому они шли. Это не был богато украшенный менор, это он понял с первого взгляда. Хоть его родовым гнездом и был дом на площади Гриммо, семья Блэков имела ещё несколько поместий по всей Англии. Этот особняк напоминал одно из них, необжитое и, казалось бы, почти заброшенное.

Регулус заметил, как замешкался Крауч, также отставая ото всех. Когда они поравнялись, Барти вдруг вскинул палочку, на конце которой зажегся слабый голубой огонёк. Блэк вопросительно посмотрел на него.

— Заклинание тишины, Блэк, — пояснил тот, пристально вглядываясь в лицо Регулуса, отчего тому стало не по себе. — Когда я в первый раз пошёл с ними, меня проверяли точно также. Давили на больное, выводили из себя. И всё это ради того, чтобы понять, достоин ли я занять место среди них.

— А что ты? — спросил Регулус, несколько удивлённый такими откровениями. Шедший впереди Северус мельком оглянулся, провел по ним цепким взглядом, но ничего не сказал.

— Заставил его рот исчезнуть, — ухмыльнулся Крауч. Его лицо исказилось в кривой улыбке, что в тусклом освещении выглядело особенно устрашающим. — Я же, как-никак, лучший ученик Хогвартса.

Блэк хотел было сказать, что тот учился всего лишь на четвертом курсе, но вовремя подавил едва не вырвавшееся замечание. Одно только заклинание, позволяющее создавать переносное пространство, подавляющее звуки, чего стоило. Даже со своей чуть ли не легендарной библиотекой Блэков он пока что не видел ничего подобного.

— Откуда ты узнал? — вдруг спросил Крауч. Видимо, всё это представление он затеял ради одного конкретного вопроса. Откровение за откровение. — Про Эйвери. Тёмные семьи оберегают свои тёмные секреты особо ревностно. Но также я сомневаюсь, что ты сказал первое, что пришло в голову.

— Я… — Регулус даже слегка растерялся. Сказать правду он не мог, а открытую ложь Барти принял бы как оскорбление, чего допустить было нельзя. Алиса бы ему голову за это свернула. Единственным выходом оставалась правда. Частичная. — Я подготовился. Разузнал кое-что об Эйвери и… Тёмном Лорде.

— Откуда? — жадно блеснул глазами Барти. Теперь он походил на фанатика, жаждущего узнать как можно больше о своём кумире.

— Неужели ты думаешь, что я так просто это тебе расскажу? — тут Блэк, неожиданно почувствовав своё превосходство, улыбнулся Краучу. Пусть мальчик и имел в своём арсенале множество незнакомых ему заклинаний, а также потрясающий ум и рассудительность, но у Регулуса было одно несравнимое ни с чем преимущество. Он был независим от Тёмного Лорда. К тому же… один уже сидел в его голове. — Барти, я был бы только рад рассказать тебе обо всём, что я знаю, но, уж извини, мы не гриффиндорцы, а наш с тобой разговор не дружеская беседа. Ты и сам это прекрасно понимаешь. Давай поторопимся, не хочу опоздать на свою первую встречу с Лордом.

И всё-таки Барти Крауч-младший ещё был таким ребёнком…

«Сам-то недалеко ушёл», — отозвался ехидный голос в его голове. Регулус едва слышно простонал.

«Не смей читать мои мысли, Алиса», — как можно строже ответил девушке он, хотя вести мысленный диалог на повышенных интонациях было крайне сложно.

«Оно само вышло. Прости», — ответила та и замолкла. Наверное, включила режим ожидания, как она сама это называла.

Регулус вздохнул. Конечно, наличие несколько душ в его теле было делом до крайности интересным и необычным, однако ещё более выматывающим и трудным. Часто он путал свои эмоции с чужими, делал совсем не то, что хотел, или хотел не того, чего… хотел хотеть? В общем, кроме знаний Алиса привнесла в его мир и массу проблем, с которыми он пока что не знал, как справиться. Особенно в одиночку. Надежда была лишь на брата и Луксинию. Первый, как надеялся Регулус, сможет его принять и понять, а второй… помочь. Никто лучше не разбирается в мозгах, чем Мидлфорд. Это была уже своего рода пословица магического мира.

Они ещё с минуту бродили по коридорам-лабиринтам, хотя такое архитектурное решение в построении Регулус отчаянно не понимал и не принимал, однако смирился уже давно — в своём родном доме он насчитал минимум пять путей, ведущих в тупик.

Наконец, перед слизеринцами предстала двойная дверь, ведущая, судя по всему, в главную залу. Эйвери развернулся, окинул всех взглядом, подошёл к Розье и раздражённо накинул на его голову капюшон. После он повернулся к двери и постучал. Спустя секунду он растворил её, прошёл вперёд и приказал идти за ним.

Регулус старался не высовываться, однако одновременно с тем хотел увидеть своими глазами того, чьё изображение ещё три месяца назад занимало бо́льшую половину его стен.

Внезапно его повело, пространство вокруг заволокло туманом, а голову пронзила острая боль.

Нет-нет-нет, только не сейчас! Сейчас не время!

Регулус схватился одной рукой за голову, другую же с силой сжал, стремясь отвлечь себя болью. На глазах выступили слёзы. Сердце бешено забилось, а дыхание участилось настолько, что Регулусу начало казаться, что он сейчас под водой и вот-вот пойдёт ко дну.

И тут всё прекратилось, будто кто-то в одно мгновение щёлкнул выключателем. Блэк выпрямился, расправил плечи и в предвкушении улыбнулся. Однако ни улыбки, ни красного блеска в его глазах никто так и не заметил.

* * *

Джеймс ворвался в Три Метлы как раз в тот момент, когда Сириус практически очаровал мадам Розмерту. Впрочем, так казалось только одному ему. Поттер подскочил к стойке, заказал два сливочных пива и, не дожидаясь, схватил Блэка за рукав и потянул к выходу. Сидевший неподалёку Люпин — Петтигрю в тот день приболел и остался дома — вопросительно глянул на друга.

— Прости, дружище, мне срочно надо с ним переговорить! — крикнул ему Джеймс, уводя за собой опешившего Сириуса.

— Что за собака тебя укусила? — спросил Блэк, когда они вышли. Поттер огляделся и потянул друга к запасному входу в Три Метлы, куда мало кто заходил. — Джеймс?

— Помнишь, ты говорил, что у вас с братом наконец-то наладились отношения? — быстро проговорил Поттер. Блэк неуверенно кинул. — Я сейчас тебе кое-что скажу. Выслушай и не перебивай. У меня нет смысла врать тебе.

— Хорошо, давай скорее, а то ты меня уже пугаешь, — проговорил Сириус, хотя на самом деле не особо горел желанием слушать то, что будет сказано дальше. В особенности потому, что это касалось его брата.

— Я заметил, как Мальсибер и Розье пошли к Визжащей хижине. А вместе с ними Эйвери и Трэверс. Случайно вышло, я бы мимо прошёл, но все — в чёрных плащах. Мантия была со мной, вот я и решил проследить за ними. Знаешь, кого я там увидел? Твоего брата, Сириус. Он был в окружении этих ублюдков, а потом и вовсе трансгрессировал вместе с ними. Поверь, я очень рад тому, что в твоей семье меньше ссор, что вы с братом, наконец, помирились, но… Мерлин, ты же сам мне рассказывал, что у него все стены увешаны портретами Того-Кого-Нельзя-Называть!

— Были, — задумчиво поправил Сириус, — были увешаны. После болезни его мания прошла. Я… спасибо, Джеймс. Правда, спасибо. Пожалуйста, не говори об этом никому. Я сам во всём разберусь. Я слишком долго закрывал глаза на всё это. Пусть из меня вышел никудышный брат, но я хочу постараться всё исправить, пока ещё не стало слишком поздно.

Поттер положил ему на плечо руку и ободряюще улыбнулся.

— Иногда я ему завидую, — признался он. — У меня никогда не было и не будет такого потрясного брата!

— Зато у тебя есть великолепный друг, — резонно отозвался Сириус.

— Согласен! Таких, как Ремус, ещё поискать надо! — заулыбался Джеймс. Блэк ответил ему тем же.

Но тревожные мысли не покидали его. «Во же ты ввязался, брат? — думал он. — И сможешь ли выкарабкаться?»

Однако от расспросов и смачного пинка младшего Блэка уже ничто не могло спасти.