Вестеросская пленница (джен)

Рикард Старк прожил долгую жизнь и успел узнать огромное множество ругательств, и теперь он явно припомнил их все. Братья Старки только с опаской переглядывались: отец не крыл так матом с тех самых пор, когда они ненароком подожгли в Винтерфелле главную башню и были за это сосланы на воспитание в чужие дома, Брандон к Дастинам, а Эддард к Арренам. Брандон, заехавший по дороге на турнир к своей леди Барбре и опоздавший поэтому в Харренхол на целых два дня, понятия не имел, почему отец так разбушевался, и незаметным жестом спросил Эддарда, не из-за его ли опоздания, но Эддард таким же незаметным жестом ответил отрицательно.

— Шелудивый дракон! — наконец закончил длинный ряд матерных эпитетов лорд Старк и приник к рогу с пивом, чтобы перевести дух.

— Да что случилось-то, батя? — решился спросить Брандон.

— Этот, — Рикард Старк снова витиевато выругался, — Рейгар выиграл тут турнир, пока ты там сиськи мял, и объявил Лианну королевой красоты.

— Скандал! — согласился Брандон, работавший над своими манерами, — его невеста Кейтилин Талли в прошлый его визит в Риверран жутко на него обиделась за то слово, которое он раньше всегда употреблял в таких случаях вместо слова «скандал», и два дня с ним не разговаривала.

— Ну дочку-то я вырастил как надо, — с гордостью сказал Рикард Старк. — Венок она не взяла, а принцу предложила взять знамя и возглавить с ним колонну идущих на хер.

— Скандал! — снова мужественно резюмировал Брандон, хотя на язык по-прежнему просилось совсем другое слово.

— Да что ты заладил, как ворон, — поморщился отец. — Роберт, Неда кореш, теперь от Лианны просто в восторге — чем во второй раз подтвердил, что он не дурак.

— А в первый? — не вытерпел Эддард, которого друг уже замучил расспросами, что о нем думает будущий тесть. Эддард же на эти расспросы ничего ответить не мог, потому что его отец был немногословен и не любил перемывать людям кости.

— А в первый раз я увидел, что он не дурак, когда он присватался, — с удовольствием пояснил лорд Старк. — Был бы он дурак, повелся бы на какую красотку, вон у Ланнистеров хотя бы блондинка подросла. С его-то титулом и возрастом он какую угодно мог отхватить.

— Ты так говоришь, как будто сестра некрасивая, — обиделся за сестру Брандон.

— Она симпатичная, — признал лорд Старк, который считал переоценку собственных достоинств самой большой ошибкой. — И ей шестнадцать. Дураку этого, может, и достаточно, но умный увидит, что у нее верное сердце и твердый характер.

— А король был при этом? — вернулся к теме разговора Брандон, но Рикард Старк не успел ответить, потому что в эту минуту в шатер влетел только что поминаемый Роберт Барратеон.

— Похитили! — выдохнул молодой Роберт, обведя шатер Старков безумными глазами. — Я убью его!

— Что украли? — весело спросил Рикард Старк, которого всегда забавляла юношеская горячность, пока дело не доходило до серьезных вещей. — Битюга твоего украли? Сундук украли?

— Невесту! — воскликнул Роберт, поворачиваясь к лорду Старку. — Лианну похитили!

— Я не буду спрашивать, как ты узнал, что моей дочери в такой час нет в ее шатре, — тут же срезал будущего зятя лорд Старк, но лицо его сразу стало суровым, а голос спокойным и властным. — Сядь и успокойся. А ты, Нед, быстро дуй к Джону Аррену.

Рейгару Таргариену было непросто подыскать подельников на задуманное им дерзкое похищение, даже среди преданных ему гвардейцев. Сэр Барристан Селми был слишком честен. Сэр Ливен Мартелл приходился дядей жене Рейгара и за такие штучки мог сразу снести принцу голову — присягу сэр Ливен всегда ставил куда ниже семьи, и, несмотря на гвардейский обет безбрачия, уже имел пяток детей. Сэр Джон Дарри был верен, но серьезен и туповат. За вычетом вновь посвященного в гвардию Джейме, к которому Рейгару почему-то не хотелось поворачиваться спиной, оставалось только трое — и их Рейгару посчастливилось найти в одном месте.

Когда Рейгар вошел в его шатер, сэр Освелл Уэнт, припав на колено, точил клинок — но не свой, а Артура Дейна. Сэр Герольд Хайтауэр возвышался посреди шатра и кричал петухом. Сэр Артур Дейн, нетрезвый и довольный, тасовал карты и собирался выиграть у соратников в четвертый раз подряд. Принц Рейгар присел за стол четвертым и решил начать речь издалека.

— И какая девушка! — расписывал принц спустя полчаса и две дюжины нарочно проигранных сдач, все еще не называя имени той, которую он собрался похитить, но надеясь заразить своим чувством остальных. — Умная, боевая, речистая — наконец, она просто красавица!

— И за все это вы предлагаете всего три тысячи драконов, — неожиданно прервал Рейгара практичный сэр Освелл Уэнт, на которого пламенные речи принца подействовали совсем не так, как тот рассчитывал, — сэр Уэнт прислушался, да и решил заломить цену. — Мы все-таки не козу вам достаем, а женщину.

— Ваши условия? — немного обиженно спросил принц.

— Три триста! — брякнул Артур Дейн, который был отличным фехтовальщиком, но и до сотни считал с трудом.

— Каждому! — вмешался сэр Герольд, который успел побыть командиром и даже однажды подбивал смету.

— Согласен, — вздохнул влюбленный принц, и заговорщики торжественно сложили руки на рукояти его меча.

— Имя, милорд, имя! — пылко произнес Артур Дейн, которого, как всегда, обуяла жажда действия.

— Лианна, — вздохнул принц после недолгой паузы.

— Не пойдет, — тут же откликнулся практичный сэр Освелл. — Отец — Хранитель Севера. Жених — лорд Штормовых Земель и воспитанник Хранителя Востока. Брат — жених старшей дочки лорда Талли. Куда коня ни поверни, а все равно мы влипли.

— Вы ставите нереальные условия, — поддержал сослуживца сэр Артур. — Это, как его, волюнтаризм!

— Такими словами попрошу не выражаться! — вспыхнул принц.

— Не волнуйтесь, ваше высочество, — вступил наконец сэр Герольд. — Дело для нас новое, неосвоенное. Сэры хотят разобраться, что к чему.

— Это естественно, — вставил сэр Освелл.

— Скажите, — продолжал сэр Герольд, — а вот это мероприятие или, как бы лучше сказать, операция…

— Ы! — снова встрял сэр Артур Дейн.

— Что — Ы? — сбился сэр Герольд.

— Операция Ы! — пояснил сэр Артур. — Чтобы никто не догадался!

Когда молодой Эддард привел Джона Аррена в шатер Старков, лорд Рикард проводил разъяснительную работу с молодежью.

— Я вызову его на поединок! — упрямо повторял Брандон, который всегда знал, что делать, только подумать не всегда успевал.

— И что это даст? — в очередной раз спрашивал его отец.

— Я имею право! — настаивал Брандон.

— И я имею право, как отец, дать тебе по твоей глупой башке, — не выдержал лорд Старк. — Но пока, видишь, этим правом не пользуюсь. Наказать похитителя — это одно. А поединок кто его знает, как пойдет. Какой мой интерес потерять не только дочь, но и сына?

— Давайте я вызову Рейгара, лорд Старк, — предложил молодой Роберт. — Я сирота.

— Ты в первую очередь лорд Штормовых Земель и глава семьи, — твердо, но необычно ласково сказал Рикард Старк. — Младшему-то сколько у тебя?

Вместо ответа Роберт почему-то смутился.

— Брату, брату младшему, — с улыбкой уточнил Рикард Старк. — Вестеросский озорной гуляка! — и Рикард отечески потрепал будущего зятя по уху.

— Ну давай мы его с Робом вдвоем встретим и отбуцкаем, — наконец предложил Брандон.

— Вот! — довольно сказал лорд Старк. — Теперь главный вопрос: встретим где? За варианты типа «в Королевской гавани» дам по лбу сразу, за тупость и торопливость.

Эддард свое внушение уже получил по дороге в шатер, когда Джон Аррен спросил его, что бы Эддард сейчас сделал сам.

— Ну, я думаю, надо потребовать у короля справедливого суда, — ответил на это молодой Эддард, и Джон Аррен даже остановился от удивления.

— Олух Отца небесного! — выругал Джон Эддарда. — Не приведи боги станешь лордом, так тобой и будет каждый жалобщик крутить?

— Лорд должен защищать закон и справедливость, — нерешительно процитировал молодой Эддард из рыцарских обетов.

— Лорд должен прежде всего удерживать в своих руках власть, — наставительно произнес лорд Аррен и взглянул в глаза Эддарду таким взглядом, что Эддард запомнил это на всю жизнь. — Мертвый лорд никому не защитник.

При такой молодежи было неудивительно, что старые лорды очень друг другу обрадовались и братски обнялись прямо у входа в шатер.

— Вот войди в мое положение, дружище, — начал Рикард, приобнимая Джона за плечи и провожая его к столу. — Имею желание проучить Рейгара — но пока не имею возможности. Имею возможность просить суда у короля — но совсем не имею желания.

— Так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями! — провозгласил Джон Аррен, усаживаясь за стол. — Надо найти принца, так?

В отличие от мудрого Рикарда Старка, который все же был прям и суров, как все его предки, Джон Аррен предпочитал проводить воспитание молодежи исподволь, увлекая ее поучительными историями из далекого прошлого, половину из которых он выдумывал сам.

— И вот когда все лорды, возмущенные бесчинствами гвардейцев Харрена, отправились собирать знамена, — рассказывал через час Джон Аррен, сидя с кубком в окружении молодых лордов, — один маленький, но гордый лорд сказал: «Лично я поскачу сразу в Харренхол!» И он дошел со своей жалобой до самого Харрена, но Харрен велел поджарить его в его собственных доспехах.

— Вот мерзавец! — не выдержал Брандон, но Роберт и Эддард, заслушавшись своего воспитателя, только на Брандона шикнули.

— Так выпьем же за то, — провозгласил лорд Аррен, — чтобы никто из нас, как бы ни горело его сердце, никогда не отрывался бы от коллектива!

Рикард Старк, довольный тем, как его друг Джон ведет беседу, чокнулся со всеми своим любимым рогом и притворно утер слезу.

— Что, что случилось, дорогой? — тут же подыграл другу лорд Аррен.

— Лорда жалко, — проникновенно ответил Рикард. — Давай-ка еще по одной.

Единственным способом склонить троих рыцарей к участию в авантюре с похищением зазнобы Рейгара оказалось получение королевского благословения и обещания заступничества, а это было даже потруднее, чем найти рыцарей, которые бросят вызов сразу троим великим лордам. Король Эйрис в последние годы серьезно повредился умом и находился попеременно в двух состояниях. В первом он постоянно восклицал: «Всех сожгу, один останусь!» — и действительно порывался спалить все вокруг, а во втором был более тих, но почти безучастен к окружающему и постоянно бормотал себе под нос какую-то тарабарщину. Ни одно, ни другое состояние для целей принца Рейгара никак не подходило, но выбора у принца не оставалось, и он решил попробовать все равно.

В момент прихода Рейгара король Эйрис находился во втором состоянии.

— Хочу ли я? Могу ли я? — бормотал Эйрис, глядя в пространство остекленевшим взглядом, в котором не угадывалось ни желаний, ни осмысленных действий. — Говно ли я?

Над этим вопросом безумный король надолго задумался, словно к нему чуть было не вернулись разум и совесть.

— Магнолия! — провозгласил наконец Эйрис и уперся взглядом в подошедшего вплотную Рейгара.

— Ты! — вскрикнул Эйрис и покосился на меч у Рейгара на поясе. После того, как король попал в плен в Сумеречном Доле, он боялся любого оружия, включая нож и вилку, от которой с одного удара четыре дырки, и почему-то вбил себе в голову, что его сын хочет его смерти. Рейгар не дошел еще до такого озлобления, и хотел только занять престол, отправив короля на воды целебные — или на курорт, чем дальше, тем лучше.

— Батюшка, — как можно смиреннее сказал Рейгар, рассчитывая на то, что память давно оставила короля вместе с рассудком. — Я хочу исполнить вашу волю и жениться.

— На дорнийке не женись, — посоветовал Эйрис, довольный проявлением сыновнего почтения и мыслями о том, что он еще может расстроить не нравившийся ему брак Рейгара и Элии Мартелл, который в действительности совершился уже несколько лет назад. — Сам знаешь, «дорнийская жена»…

— Ни в коем случае, — согласился Рейгар, у которого с женой действительно последнее время не ладилось. — Я хочу просватать дочь лорда Старка, но Старк не отдает ее за меня.

— Да как он может, предатель?! — вдруг вскипел Эйрис. — Сын, давай его сожжем!

— Мне не надо его сжигать, — мягко возразил Рейгар. — Я хочу жениться на его дочери и жить с ней в мире и согласии.

Безумный король поманил сына к себе и приник губами к его уху.

— Жечь можно, — зловеще прошептал король. — Жечь хорошо. А ей — ей ты потом жопу расцарапай — как шелковая будет.

— Вы шутник, папа, — ответил Рейгар, отстраняясь от отца и думая о том, что королевству как никогда нужно его, Рейгара, мудрое правление. — Верные вам рыцари королевской гвардии вызвались помочь Лианне Старк бежать от опеки лорда Старка и ожидают вашего благословения.

— Гвардейцы — это хорошо, — пробормотал король. — Гвардейцы всегда должны быть рядом.

Рейгар на минуту оставил отца и отошел к двери в его покои, чтобы пригласить троицу похитителей, которая только что заступила в караул и ожидала окончания разговора принца и короля. Но минуты вполне хватило, чтобы король снова впал в сумеречное состояние.

— Благородные рыцари ждут вашего благословения, чтобы соединить влюбленные сердца! — провозгласил Рейгар, но безумный король не отреагировал.

— Молчит, окаянный, — пробормотал себе под нос Рейгар, прождав ответа пару минут.

— Бамбарбия, — вдруг изрек Эйрис. — Кергуду.

— Что он сказал? — прошептал принцу сэр Герольд.

— Это валирийский язык, — нашелся Рейгар. — Он говорит, что, если вы откажетесь, он вас зарежет.

Весть о скандале, произошедшем в последний день турнира, и об исчезновении из лагеря принца и троих королевских гвардейцев, разнеслась по лагерю уже к утру, и многие лорды почли благоразумным исчезнуть с первыми лучами солнца. Но Джон Аррен и Рикард Старк, вспомнившие былые денечки и уснувшие на полу своего шатра, привалившись друг к другу спинами, проснулись намного позднее и некоторое время наблюдали за молодежью, которая собралась над картой и уже прикидывала план будущей кампании.

— Если мы созовем знамена, у нас будет больше людей, — заключил Брандон, что-то подсчитывая на завернутом крае карты.

— Нужно создать локальное численное преимущество, — напомнил ему Роберт. — И опередить противника. Войсками Востока и Штормовых Земель надо сразу же ударить на Королевскую Гавань.

— А линии снабжения? — напомнил Эддард. — Если Тиреллы выступят на стороне короля, твоих людей отрежут.

— Совершенно другой разговор, — тихо сказал Рикард проснувшемуся другу. — Посмотри, Бран не только что-то считает, он чертит даже!

— А как же, — так же тихо отозвался Джон Аррен. — Помнишь одиннадцатый тост: «И плененный врагами вспыльчивый рыцарь в попытке освободиться от пут задушил сам себя. Потому что он забыл посчитать перед походом, сколько вассалов у его противника и сколько человек у него в дружине. Так выпьем же за арифметику!»

— Слушай, как отрезало, — признался Рикард, тщетно повспоминав, как Аррен произносил одиннадцатый тост. — Старею, что ли.

— Да, — припомнил Джон Аррен. — Ты же пил из этого своего рога, а Роб тебе все подливал. И после девятого тоста ты рог свой отложил в сторону, а потом вдруг как схватишь его шлем за рога, как закричишь на Роба: «Отдай рог! Все рога отдай!» Еле мы тебя утихомирили. Есть, есть у тебя еще силушка богатырская!

— Вот сегодня я горжусь своей семьей! — провозгласил лорд Старк, вставая на ноги и прерывая рассказ Джона о своих вчерашних подвигах. — Только одно, ребята: война дело грязное и кровавое, и пока у нас есть несколько дней, чтобы уладить дело не силой, а хитростью. По коням, молодцы, и да хранят нас старые боги и новые!

Пятеро всадников в сопровождении небольшого отряда не успели отъехать от лагеря и пяти миль, когда сбоку от дороги послышались сдавленные приглушенные ругательства, звучавшие так, словно их произносили в дымоход или большой котел. Роберт, Эддард и Джон остановили коней и спешились, надеясь обнаружить рядом с дорогой связанного свидетеля вчерашнего похищения, но обнаружили только небольшой ручей и рыцаря, который тщетно пытался пить через забрало.

— Будь проклят тот день, когда я надел на себя этот самовар ради проклятого турнира! — провозгласил рыцарь, выпрямляясь и вновь пытаясь снять с себя шлем. — Недаром говорил великий и мудрый Якен Хгар: «Учти, Оберин…»

В этот момент Роберт, подойдя к рыцарю сзади, ухватил его за шлем своими огромными ручищами и смог-таки оторвать шлем от доспехов, попутно поставив рыцаря на ноги.

— Ух ты ж черт! — восхищенно сказал Оберин Мартелл, поворачиваясь к своему спасителю. — Я уж подумал, сам Воин тянет меня за уши.

— Я Роберт, — представился Роберт Баратеон, протягивая Оберину руку.

— Оберин, — ответил тот, тщетно пытаясь снять латную рукавицу. — Да отсохнут у этого кузнеца руки во веки веков!

За пару минут, которые понадобились, чтобы избавить Оберина от латных рукавиц, Джон Аррен успел разглядеть его герб на доспехах и припомнить имена всех родственников принцессы Элии, несчастливой жены принца Рейгара.

— Принц Мартелл, — серьезно произнес Джон Аррен, потому что Роберт и Оберин уже неплохо сошлись и начали подкалывать друг друга. — Вы, возможно, удивитесь, но нам надо обсудить с вами одно семейное дело.

Принц Рейгар был опытным соблазнителем, и первый день в Башне Радости Лианне даже понравился. Сам принц не попадался ей на глаза, но ее покои были украшены с королевской роскошью, а ухаживали за ней сами королевские гвардейцы, чьих знаменитых имен было бы вполне достаточно, чтобы вскружить любую девичью голову. Однако Рикард Старк недаром гордился своей дочерью: Лианна не поддалась очарованию роскоши и громких имен и замыслила побег.

— А вы петь умеете, благородные сэры? — лукаво спросила Лианна, и сэр Артур с готовностью схватился за лютню.

Романтичные девушки думают, что блестящие королевские гвардейцы поют прекрасные и печальные песни. Девушки, любящие воинов и героев, думают, что гвардейцы, собираясь вместе, поют баллады о героях прошлого. Лианне же довелось узнать, что настоящий репертуар Королевской гвардии далек и от первого, и от второго.

Если бы я был кхал, я б имел трех жен,

запел сэр Артур не совсем приличную песню.

И тройной красотой был бы окружен.

Три жены — красота, что ни говори,

Но, с другой стороны, тещи тоже три!

Соратники сэра Артура вовсе не нашли его репертуар неподобающим для ушей шестнадцатилетней девицы и даже пустились в пляс, громыхая латами, на что и рассчитывала Лианна. Она проплыла перед сэром Герольдом, постепенно продвигаясь к двери, поклонилась сэру Освеллу...

Как быть нам, королям, ясность тут нужна,

продолжал самозабвенно петь сэр Артур Дейн.

Сколько тещ в самый раз, три или одна?

На такой на вопрос есть ответ простой:

Если б я был король, я бы жил с сестрой!

Но пропеть самый сомнительный куплет песни про «неплохо очень быть мужем сестры» сэр Артур не успел, потому что сэр Герольд хватился пленницы и заревел раненым быком.

— Уходит! — заорал вслед за ним сэр Освелл Уэнт, но преследовать в тяжелых парадных латах девушку, по северному обычаю одетую в мягкие унты и широкие штаны, дело дохлое, и преследователи быстро сбились со следа.

Впрочем, и Лианне бежалось не так легко, как она привыкла — коварный принц подмешал в еду своей пленницы сонное зелье, рассчитывая ночью воспользоваться ее беспомощным состоянием. Преодолевая навалившуюся вдруг усталость, Лианна успела отбежать от Башни Радости на пару миль, петляя и прячась в зарослях высоких пустынных трав, которым мягкая южная зима, скорее похожая на северное лето, была благословением. Наконец сон осилил Лианну, и она прикорнула на склоне неглубокого овражка.

Гонимый любовью и более плотскими мыслями принц проплутал впотьмах всю ночь в поисках беглянки, постепенно начиная понимать, что любимая присказка отца «Жгите всех!» не настолько уж плоха, учитывая то, с какими дуралеями приходится работать. А уж если бы сбившийся с ног принц узнал, что его помощнички уже много часов как вернулись в башню и храпят в своих постелях, он вполне мог бы и пойти по стопам отца, учинив жестокую и неправосудную расправу. Доблестные же гвардейцы спали тем временем сном праведников, полностью уверенные в своей правоте. «Наша присяга велит нам защищать королевскую фамилию, — значительно изрек сэр Герольд Хайтауэр, когда обезумевший от пропажи Лианны принц скрылся из виду. — А вовсе не искать принцу баб. Так что отбой сегодня по расписанию».

Плутая по ночным дорнийским пустошам, принц Рейгар молился всем богам, но услышали его, вероятно, черти, и ближе к рассвету все же навели его на убежище мирно спящей девушки. Рейгар взвалил Лианну на коня, легко вспрыгнул в седло сам, и на крыльях любви полетел к башне, где ему пришлось так долго молотить ногами в двери, держа свою вожделенную добычу на руках, что у него прошли и радость, и даже гнев.

— Шлем сними, — выдохнул умаявшийся принц, когда сэр Артур Дейн наконец открыл двери, и наклонил голову навстречу сэру Артуру.

— Крепко спит девчонка, — заметил невозвышенный сэр Артур, когда принц Рейгар вскарабкался по лестнице и скрылся в покоях своей пленницы. — Умаялась за ночь, небось.

Воодушевленный любовью принц, даже несмотря на бессонную ночь и затекшие от веса Лианны руки, все же попытался, уложив Лианну на кровать, исполнить свои прежние замыслы, но за окном уже вставало солнце, а заснувшая на закате Лианна, разбуженная грохотом царственных сапогов по дверям Башни Радости и избавляющаяся от дурмана, была полна сил. В покоях пленницы раздался жуткий грохот, потом крики, и когда гвардейцы уже были готовы вламываться туда и исполнять свою присягу, предписывающую им защищать принца, принц в довольно прискорбном виде вывалился из двери сам.

— Слушай, обидно, клянусь, обидно, — пробормотал ошарашенный принц, опершись об руку сэра Герольда. — Ничего же не сделал, только поцеловал.

— Молодая еще, капризная, — сочувственно сказал многоопытный сэр Герольд, пересчитывая шишки и царапины на лице принца.

— Какая капризная, слушай! Хулиганка! — обиженно заявил принц. — Настоящая бандитка! Даже дурман-трава ее не берет.

— Ах так! — воскликнула Лианна, высовываясь из двери и злясь на Рейгара еще больше. — Тогда я объявляю голодовку! И больше никто, кроме моего отца и братьев, сюда не войдет!

На глазах ошарашенных рыцарей Лианна хлопнула дверью и, проявив недюжинные для девушки силу и умение, наглухо забаррикадировала ее изнутри.

— В общем, так, — сказал обессилевший принц, толкнув дверь плечом и убедившись, что пленница забаррикадировалась на совесть. — Мне теперь из этой башни есть только два пути: либо я ее веду под венец, либо Старки отчекрыживают мне голову.

— Голову не надо, — заметил сэр Артур. — Нам тогда тоже того.

— Сам не хочу, что делать, — признал принц и в отчаянии сел на пол.

Оберин Мартелл, хорошо знавший горы Дорна и южные области королевства, подтвердил догадки Рикарда и Джона о том, что Лианну скорее всего повезли в Башню Радости, и даже провел их туда короткой горной дорогой.

— Так, — сказал лорд Старк, когда отряд расположился перед хребтом, за которым, по словам Оберина, была Башня Радости. — У нас шесть рыцарей и еще двадцать человек. У них рыцарей четверо: сам принц, сэр Герольд Хайтауэр, по прозвищу Бывалый…

— Папа! — хором воскликнули братья Старки, которые даже несмотря на последние происшествия не могли спокойно слушать издевки отца над их детскими кумирами в белых латах и не собирались ждать, пока Рикард Старк во всеуслышание назовет насмешливое прозвище сэра Артура Дейна, великого фехтовальщика, но человека небольшого ума.

— В общем, штурмовать мы не можем, — согласился Джон Аррен. — Осаждать тем более.

— Может, они к нам сами выйдут, чтобы с нами сразиться? — предположил Эддард.

— Сын, они что, идиоты? — изумился Рикард Старк. — Ты еще скажи, может, с ними больше и людей нет.

— Вот это, кстати, может быть, — признал Джон Аррен. — Принц мог испугаться огласки. Так, чтобы совсем никого, это вряд ли, сами своих лошадей чистить и пожрать себе готовить они не станут. Но их может быть куда меньше, чем нас, и значит, выманить их вряд ли получится. Оберин, скажи что-нибудь, ты же местный.

— Я некоторое время учился на мейстера, — задумчиво произнес Оберин, когда все пятеро его спутников повернулись к нему, и извлек из кармана четыре полных мейстерских цепи. — Видите, кое-что я из Цитадели вынес. Еще я оттуда вынес несколько десятков ученых слов, и некоторые рецепты…

В то время, когда Оберин Мартелл замышлял свою хитрость, измотанный за ночь принц спал в своей спальне, приказав своим подручным во что бы то ни стало уговорить пленницу поесть, пусть даже для этого придется лезть к ней в окно и рисковать головой. Принц, конечно, не подозревал о том, что свою гвардейскую присягу благородные рыцари понимают в очень узком смысле — сидя на первом этаже башни, гвардейцы пировали и писали для принца липу.

— Пиши с новой строчки, — говорил сэр Герольд Хайтауэр, ковыряя в зубах, а сэр Освелл Уэнт, потея, водил по бумаге пером. — Обед: от супа отказалась. Три порции шашлыка — выбросила из окна в степной ковыль.

— В степ-ной ко-выль, — вывел сэр Освелл.

— Разбила две бутылки вина, — продолжал сэр Герольд.

— Три, — уточнил сэр Артур, допивая из горла третью.

— Пиши три, — согласился сэр Герольд.

В дверь тем временем постучали, и отправившийся с неохотой к дверям хмельной сэр Артур столкнулся с четырьмя дюжими мейстерами, с мейстерскими цепями на шеях и капюшонами, надвинутыми на глаза.

— В Дорне свирепствует эпидемия ящура, — сообщил наименее рослый из мейстеров, действительно говоривший с сильным дорнийским акцентом. — Если вы хотите остаться в живых, уходите отсюда.

— Королевская гвардия никогда не бежит, — гордо возразил сэр Герольд, но, когда сэр Освелл, считавшийся в гвардии самым грамотным, наклонился к его уху и что-то зашептал, его лицо стало принимать все более озабоченное выражение.

— Альтернатива, — веско изрек ученое слово Оберин, — принятие снадобья. Три дракона с каждого, и можете оставаться на месте.

— Лежите и не двигайтесь, — не своим голосом приказал Брандон Старк, когда королевские гвардейцы и фальшивые мейстеры ударили по рукам на семи драконах за троих, и снадобье перекочевало из карманов Оберина в желудки рыцарей. — Это новое снадобье замедленной усвояемости.

— Иначе — мементо мори, — подтвердил Оберин.

— Моментально, — перевел начитанный сэр Освелл.

— В море! — догадался сэр Артур.

— Фильтрующийся вирус ящера, — продолжал Оберин, нагоняя на рыцарей жути своей ученостью, — особенно бурно развивается в организме, ослабленном алкоголем, обжорством, половыми излишествами…

Сэр Артур, у которого снадобье пришлось на полторы бутылки вина, уже храпел. Сэр Освелл все еще пытался слушать, чтобы в свою очередь поразить ученостью кого-нибудь из знакомых, а сэр Герольд попытался привстать, но рухнул обратно.

— Ты их отравил, что ли, Красный Змей? — с некоторым беспокойством спросил Эддард.

— Нет, — ответил Оберин. — На них я почти не зол. Похворают просто недельку, когда проснутся. А вот принц мне за сестру ответит.

— Не у тебя одного сестра пострадала, — заметил Брандон Старк, а Роберт тем временем начал подниматься по лестнице, намереваясь добраться до принца первым.

Сбросив одежды фальшивых мейстеров, освободители пробирались по лестнице крадучись, не зная, сколько еще человек, кроме принца, может ждать их наверху. Джон Аррен и Рикард Старк, в очередной раз досадуя на молодую горячность, тем временем вязали и допрашивали внизу оруженосцев и слуг, чтобы ребятам не ударили в спину и чтобы знать, сколько человек нужно высылать вслед на помощь.

На счастье освободителей, в верхних этажах, кроме принца и Лианны, никого не было, и пустая башня даже встретила их песней.

Где-то на белом свете, там, где всегда мороз,

Трутся спиной Иные о земную ось,

пела Лианна Старк довольно низким для ее возраста и немного зловещим голосом.

Мимо плывут столетья, спят подо льдом моря,

Трутся об ось Иные, вертится земля.

Лай-лала-лала-лала,

Близится опять зима…

— Жуть какая, — хором сказали Роберт и Оберин, синхронно содрогнувшись от такого текста.

— Почему же жуть? — не согласились братья Старки. — Очень милая детская песенка.

— Лиа, — тихо позвал Роберт и постучал в дверь условным стуком. — Это я.

— Ладно, мы ушли искать принца, — махнул другу Эддард.

За дверью раздались лязганье и грохот, но Роберт напрасно ждал, что спасенная девушка бросится к нему на шею.

— Клинок давай, — потребовала Лианна, распахивая двери и заправляя пряди волос под косынку, и Роберт послушно сунул ей в руки свой огромный кинжал, подарок Джона Аррена.

— Маловат, — поморщилась Лианна и сверкнула глазами как заправский головорез. — Меч забрать у кого-нибудь не мог?

Роберт ошарашенно помотал головой.

— Не ранен? — уже более мирно спросила Лианна.

— Никак нет, — отрапортовал Роберт. — Слушай…

— Вот теперь ты посмотрел товар лицом, — заметил Рикард Старк, появляясь в проеме лестницы. — Доча, отдай парню игрушку.

— Лорд Старк, давайте я с этим сам разберусь, — вдруг вступился за любимую Роберт, заметив, что слова отца ее расстроили.

Этими судьбоносными словами Роберт Баратеон приобрел себе на долгие годы в лице жены доброго друга и соратника, но, как потом оказалось, практически полностью отрезал себе дорогу к веселой разгульной жизни — ревнивая и решительная северная принцесса это для веселого и обаятельного гуляки уже тяжкий крест, а такая же принцесса, но еще вооруженная мечом и кинжалом, определенно равна обету единобрачия и воздержания в питии.

— Идем, — решительно сказала Лианна и потянула Роберта за руку. — Я сейчас с кем-то поквитаюсь.

— Дети, стоп! — выдохнул седовласый Джон Аррен, одолев в доспехах лестницу. — Вы такие серьезные. Когда вы до моих лет доживете — от вас же мухи станут дохнуть.

Принц Рейгар проснулся в предрассветной полутьме от ощущения, что на него кто-то смотрит. Рейгар вскинулся на постели и, словно в детском кошмаре, различил в кресле у окна белый силуэт. Принц в исподнем и с кинжалом прокрался к креслу и столкнулся взглядом с гневной Лианной, смотревшей на него из белых одежд, напоминающих саван.

— Здравствуйте, миледи, — пробормотал ошарашенный принц, кланяясь и замечая, что на нем только драная рубашка и грязные кальсоны. — Извините, я переоденусь.

— Не беспокойся, — загробным голосом сказали братья Старки, вырастая у принца за спиной с мечами в руках. — Молчаливые Сестры переоденут.

— Мы пришли судить тебя по закону Севера, — продолжали братья Старки, когда Рейгар повернулся к ним и уперся грудью в их мечи. — За то, что ты хотел опозорить наш род, ты умрешь, как подлый шакал.

— Вы не имеете права, — неуверенно ответил Рейгар. — Вы будете отвечать за это!

— За твою поганую шкуру я буду отвечать только перед своей совестью рыцаря и памятью предков, — провозгласил в свою очередь Роберт, вырастая из тьмы.

— Это не по-рыцарски! — ухватился Рейгар за слово «рыцарь». — Я требую суда поединком.

— А похищать невинную девушку это по-рыцарски? — надвинулся на Рейгара Брандон Старк.

— Молодежь пошла серьезная, просто кошмар, — тихо проворчал Джон Аррен, скрывающийся вместе с Рикардом Старком в темном углу. — Рик, ты у Оберина фосфор взял?

Вместо ответа Рикард Старк скинул шлем, явив миру нарисованный на лице светящийся череп, и тряхнул длинными светящимися волосами.

— Мы, древние короли Севера, встали из гробниц Винтерфелла, чтобы отомстить за своих потомков, — замогильным голосом произнес Рикард Старк, да так, что струхнули даже братья Старки, не признавшие отца и принявшие его за Белого Ходока.

Джон Аррен в свою очередь снял шлем и шагнул вперед, выставив перед собой горящий в темноте меч.

— Лианна, остановите их, — пролепетал Рейгар, бросаясь на колени рядом с креслом. — Я виноват перед вами, но я готов признать свои ошибки...

— Ошибки надо не признавать, — прогремел Джон Аррен. — Их надо смывать — кровью!

— АААА! — заорал принц в приступе животного ужаса и сиганул в окно со второго этажа, босиком и в исподнем.

— Ну вы, блин, даете, — с трудом выговорил Роберт, когда Брандон дрожащей рукой зажег факел, а Рикард и Джон демонстративно стерли фосфор с лиц.

— Даже жалко его, — сказала Лианна, подходя к окну.

— А здоровый парень, — заметил Рикард, глядя в окно поверх дочкиной головы. — И ноги не переломал, и бежит эвона как. Этак нам все дорнийские горы прочесывать придется, чтобы его поймать.

— Вернется, — уверенно сказал Джон Аррен, следя за мелькающими в зарослях креозота кальсонами принца. — Намерзнется, проголодается и вернется.

Принц действительно вернулся, хоть и не совсем по своей воле: ночью, без луны, огня и дороги, он заплутал в незнакомой пустынной местности и к рассвету оказался намного ближе к Башне Радости, чем он мог предположить. Джон Аррен, вставший по-стариковски рано, приметил из окна бывших покоев принца знакомые кальсоны, вышел из башни с одеялом и путем долгих уговоров все же склонил принца к возвращению, а своих молодых спутников хотя бы к частичному примирению.

Окончательное примирение состоялось только через два дня, хотя насчет дорнийского принца Аррен был по-прежнему не уверен: отравленные Оберином гвардейцы только-только вставали на ноги, да и на Рейгара Оберин нет-нет, да и кидал нехороший взгляд. К облегчению Аррена, Оберин утром третьего дня засобирался в дорогу.

— Ну, бывайте, северяне, — сказал Оберин своим сверстникам, пожимая им по очереди руки.

— Это я-то северянин? — весело переспросил Роберт.

— А то, — улыбнулся Оберин своей дразнящей ухмылкой. — Даже на северной принцессе женишься. И вообще, вот юкка у тебя в Штормовых Землях растет? А кактус?

— Да при чем тут твой кактус? — снова завелся Роберт. — У меня пальмы растут, у меня дыни растут, а у тебя в Дорне арбузы от жары мягкие как вата!

— Теперь начинается наш с тобой личный поход, дружище, — тихо сказал Рикарду Старку Джон Аррен, наблюдая со стороны за очередной пикировкой молодежи. — Сам знаешь, стреляешь в принца — целься в короля.

— Да вроде в расчете все, — с неохотой проговорил Рикард, понимая, впрочем, что его друг прав.

— Молодые да, — согласился Джон. — А перед нашим поколением у нас должок. Помнишь сэра Дункана Высокого? Поручал же он мне, как своему младшему товарищу, присмотреть за Эйрисом, а я, получается, проспал.

— Да, сэр Дункан был для нас образцом доблести и чести, не то, что вон эти, сэр Бывалый и сэр Балбес, — кивнул Рикард в сторону башни, из окна которой снова блевали королевские гвардейцы. — Стыдно будет, если тот свет есть, и там мы его встретим. Ладно, Родина нас не забудет.

В этот момент Оберин подошел прощаться к старшим, проявляя подобающее случаю почтение.

— А скажи, принц, — начал Джон Аррен, — великий и мудрый Якен Хгар не говорил тебе, как незаметно проникнуть в Твердыню Мейгора?

— Дорога легче, когда встретится добрый попутчик, — поделился северной мудростью Рикард Старк, задерживая руку Оберина в своей. — Ну так как, Красный Змей?

Новоиспеченный гвардеец Джейме Ланнистер стоял на часах у спальни королевы и постепенно понимал, почему его отец был так зол, когда Эйрис избрал Джейме для зачисления в Королевскую гвардию, хотя тогда Джейме это казалось исполнением его заветной мечты. За последний месяц Джейме прогнали с турнира, сожгли у него на глазах несколько человек, а теперь из-за двери доброй королевы Рейлы неслись ее стоны, и Джейме, даже будучи шестнадцати лет, понимал, что это не те стоны, которые должны доноситься из супружеской спальни. «Мне больно! — стонала королева. — Не делай этого! Пожалуйста, остановись!»

— Разве мы не поклялись защищать и ее тоже? — с болью в голосе спросил Джейме своего напарника, сэра Джона Дарри.

— Поклялись! — неожиданно отозвался сэр Джон не своим голосом. — Так что ж ты стоишь как статуй?

Джейме радостно вздохнул, сорвал с шеи ключ от королевских покоев, который каждый караульный гвардеец получал с инструкцией использовать только в исключительном случае, и вломился в спальню королевы, слыша за собой шаги своего напарника.

Королева лежала на кровати в разорванной ночной рубашке вниз лицом, расцарапанная и растрепанная, а над ней склонился, оскалившись, безумный король, голый и похожий на голодного отощавшего волка. Джейме на несколько секунд замер в нерешительности, но идущий за ним рыцарь твердым шагом обошел Джейме, ахнул короля кулаком по затылку, накинул на королеву одеяло и рванул с кровати полог.

— Но присяга запрещает нам… — пробормотал Джейме, потрясенно наблюдая за тем, как мычащий король получает в зубы и исчезает в пологе. — И Джон, почему тебя трое?

— Ты еще спроси, почему у меня такой длинный меч, — предложил один из рыцарей в белых доспехах, приближая свое лицо к лицу Джейме, и тот узнал через забрало Рикарда Старка. — Или почему у меня такие большие зубы. Иди вот, проводи Оберина к его сестре, она домой едет.

— Будь проклят тот день! — вскричал в очередной раз Оберин, гремя доспехами Артура Дейна, которые были ему невозможно велики, и спотыкаясь о завернувшийся ковер.

Королева тихо вскрикнула и завозилась под накинутым на нее одеялом.

— Это Джон Аррен, ваше величество, — ласково сказал Аррен, закончив увязывать короля в полог и провожая глазами Оберина и Джейме. — Простите меня и Рикарда за вторжение, но мне очень жаль, что мы не сделали этого раньше. Не беспокойтесь, Эйриса мы приведем в норму.

— Торопиться не надо, — ответила королева, садясь на кровати и придерживая одеяло у груди. — Важно вылечить. Важно вернуть обществу полноценного человека.

— Постараемся, — пообещал Рикард Старк, понимая по тону королевы, что ее брат-супруг надоел ей как собака.

Эйрис очнулся в пустой комнате рядом с покоями королевы. В голове от живительных зуботычин было легко и пусто, и в ней не было ни болезненной тяги к огню, ни путаной и мучительной абракадабры. К сожалению, никаких сведений о том, кто он такой и как он сюда попал, в голове Эйриса тоже не находилось.

Эйрис попытался двинуться и обнаружил, что лежит на полу вниз лицом, спеленутый в полог. Это пробудило в безумном короле тяжкие воспоминания о Сумеречном Доле и наполнило его сердце паникой, но в этот момент он повернул голову и с облегчением увидел рядом с собой двух белых рыцарей. Вместо мечей у рыцарей были в руках какие-то прутья, показавшиеся Эйрису знакомыми.

— Бить будете? — со страхом спросил Эйрис и почувствовал, как по его голой заднице гуляет ветерок, как в далеком детстве.

— Нет, — успокоил неизвестный Эйрису рыцарь и взмахнул в воздухе прутом. — Будем вести разъяснительную работу.

Королю наконец вспомнился дедов десница сэр Дункан Высокий, который даже за месяц до своей неожиданной смерти обещал поучить тогда уже женатого и вздорного принца розгой и который за детство Эйриса всыпал ему ума в задние ворота столько, что хватило даже на первые десять лет царствования.

— Благородные сэры, вы рыцари? — косноязычно спросил Эйрис с пола.

— Да, — признал Джон Аррен.

— Это же не наш метод, сэры, — забормотал Эйрис. — Где гуманизм? Где человек человеку? В то время, сэры, как принц Деймон бороздит небеса на своем корабле и со звездою во лбу…

— Тебя как звать-то? — задал контрольный вопрос Джон Аррен, видя, что король несет околесицу.

— Эйрис, — наконец вспомнил король.

— Женат?

— Да, жена Рейла и двое ребятишек, Рейгар и Визерис, — отозвался король.

— Значит, семья есть, — резюмировал Рикард Старк и заключил, что король в относительно здравом рассудке и разъяснительную работу проводить можно. — А лет тебе уже сколько?

— Тридцать восемь, — сообразил король и почти поверил в то, что сэр Дункан и невероятный дедушка Эйгон воскресли из мертвых и пришли его навестить. — Может, не надо, сэр Дункан? Я больше не буду, а?

— Нет, надо, — вздохнул Рикард, принимая на себя роль сэра Дункана, которая ему больше подходила по росту, чем Джону Аррену. — Надо, Эйрис, понимаешь — надо!

— Мама! — вскрикнул король, еще даже не получив по заднице, потому что сэр Дункан, собираясь его пороть, тоже всегда приговаривал: «надо, Эйрис, надо!»

Верховный септон слышал от своего предшественника, что Таргариены, хотя и ведут безбожную жизнь, иногда к старости примиряются с церковью и даже каются в своих грехах. Но относительно нынешнего короля, казавшегося всем его подданным демоном во плоти, верховный септон не испытывал такой надежды, да и, по правде сказать, не надеялся до этого дожить.

К удивлению верховного септона, ранним холодным утром заново начинающейся зимы в пустой септе Бейлора обнаружился король Эйрис. Король был сравнительно нормален, но постоянно затравленно озирался и выразил желание исповедаться верховному септону в своих грехах.

— Сын мой, — осторожно начал верховный септон, — как тебе известно, святая церковь осуждает близкородственные браки, столь прискорбно свойственные августейшему дому…

— Каюсь, — зашептал король, хватая верховного септона за руку и удивляя его до глубины души. — Больше не буду. Каюсь.

— Святая церковь также осуждает кровопролитие…

— Каюсь!

— Гневливость и скорый суд…

— Каюсь!

— Гордость и сребролюбие…

— Каюсь!

— Любое насилие…

— Каюсь!

— Неисполнение обещаний…

— Каюсь!

— Кроме того...

— Каюсь!

В этот момент на пороге септы показались два рыцаря в белых доспехах.

— Каюсь, каюсь, — зашептал король, пытаясь спрятаться за верховного септона. — Я приму постриг! Я уйду в Молчаливые Братья! Отрекусь от престола, раздам все свое имущество! Только не отдавайте меня этим исчадиям ада, святой отец!

— У каждого свои обязанности, мой негодный внук! — пророкотал из-под шлема Джон Аррен, входя в роль воскресшего Эйгона. — Север уже двадцать лет ждет обещанную ему вторую Стену. Дорн заждался системы каналов. Мастер над монетой мечтает о вестеросском банке, а главы ремесленных гильдий который год ожидают приказа, чистить ли им столицу, чтобы больше не воняла, или сразу строить новую. Хватит маяться на престоле дурью, наобещал — так иди исполняй!

Король Эйрис тяжело вздохнул, жалобно глянул на верховного септона и поплелся царствовать под конвоем Аррена и Старка.