За океаном и ближе (джен)

Геллерту Гриндевальду,

Цюрих, Швейцария.

17 апреля 1906

Нью-Йорк, США.

Милостивый государь,

я не имел чести быть вам представленным, однако питаю надежду на то, что допущенная мною вольность будет принята вами со снисхождением. Причиной, побудившей меня написать это письмо, послужила ваша статья о положении магов в современном обществе, опубликованная в февральском номере журнала "Записки о мире и магии" под редакцией мсье Ле Глорье. Упомянутая статья вызывала у меня искренний и глубокий интерес как вдумчивостью вашего подхода к проблеме и энергичным, образным стилем изложения, так и тем, что затронутые в ней темы и мне самому долгое время служили пищей для размышлений. Однако некоторые ваши тезисы остались не вполне мне ясны, а другие вызвали ряд вопросов, разрешить которые без вашей великодушной помощи будет едва ли возможно.

Я буду безмерно благодарен, когда вы окажете мне любезность обсудить возникшие у меня затруднения в понимании вашей мысли.

С уважением,

Персиваль Грейвз.

Персивалю Грейвзу,

Нью-Йорк, США.

3 июня 1906

Лозанна, Швейцария.

Милостивый государь,

мне чрезвычайно лестен ваш интерес к моей статье, и я с удовольствием отвечу на ваши, несомненно, глубокомысленные вопросы.

С уважением,

Геллерт Гриндевальд.

Геллерту Гриндевальду,

Лозанна, Швейцария.

23 июля 1906

Нью-Йорк, США.

Милостивый государь,

Примите мою искреннюю признательность за ваш благосклонный ответ.

Дабы избежать недопонимания, прежде всего отмечу, что основная мысль вашей публикации представляется мне вполне справедливой. Положение магического сообщества в сложившейся к нынешнему времени социальной структуре оставляет желать лучшего — и, говоря так, я изрядно преуменьшаю тяжесть ситуации. Немногочисленные исключения лишь подтверждают печальную закономерность. Более того, даже те племенные общины Африки и поселения индейцев в США, которые прежде не знали гнета Статута Секретности, одна за другой сдаются на милость современной цивилизации, дабы избавиться от клейма "отсталости".

Ввиду господствующих среди волшебников настроений ваша статья стала для меня светочем надежды. Я начинал опасаться, что останусь одинок как в своем видении ситуации, так и в небезразличии к будущему магов как народа — и был крайне рад ошибиться в своих тревогах.

Однако при всех несомненных достоинствах упомянутой статьи некоторые её положения могут вызвать у неподготовленного читателя определенные вопросы.

Ваш тезис о превосходстве магов в сравнении с магглами неоспорим, однако человеку, воспитанному в современных представлениях о мире, может показаться излишне простым и даже поверхностным. Глубокое, осознанное понимание этой идеи требует обоснования более распространенного и подробного, нежели предоставленное вами. Вне всяких сомнений, вам самому это представлялось вполне очевидным и потому недостойным отдельного упоминания — однако основой и причиной превосходства одаренных является не столько сама магическая сила и, соответственно, возможность изменять реальность согласно своей воле, сколько более развитый и гибкий разум, глубокое сродство со Вселенной и особый строй мышления, позволяющий воспринимать мир и закономерности его бытия во всей их полноте. Магглы же, хоть и принадлежат формально к тому же людскому роду, в этом отношении подобны слепцам, что опровергает столь распространенную среди приверженцев уравнительских теорий мысль об их неотличимости от магов.

Должен также заметить, что обозначить наличие проблемы значит сделать лишь первый шаг на пути её решения. Признав неприемлемость нынешнего положения вещей, мы обязаны также признать и необходимость его изменения. Виной тому, возможно, моя собственная невнимательность, но ваши представления о том, каким образом сие следовало бы осуществить, остались не вполне мне ясны.

Столь популярная сейчас как у магглов, так и у магов демократия в различных её вариациях, увы, совершенно себя не оправдывает. Этот политический строй передает власть в руки не самой достойной, но всего лишь самой многочисленной группы — и нельзя забывать о том, что в этом маги все же уступают магглам. По этой же причине весьма любимая в среде революционно настроенного юношества анархия едва ли сможет обеспечить лучший результат. При отсутствии контроля внешнего контроль внутренний неизбежно оказывается в руках сообщества, превосходящего остальные числом. По моему скромному мнению, наиболее перспективной основой для создания нового общественного строя могли бы стать системы, подобные европейскому феодализму, сословно-клановым отношениям в средневековой Японии или кастовой структуре Индии.

Подобные размышления неизбежно приводят нас к следующему вопросу, а именно, к мере необходимых изменений. При этом потребуется учесть неисчислимое множество факторов, определив положение не только магов и магглов, но также сквибов, магглорожденных волшебников и смесков от крови магических созданий. Кроме того, нельзя не принимать во внимание неоднородность сообщества самих магглов, поскольку она также порождает нужду в разумном, взвешенном управлении. На мой взгляд, при решении этих задач мог бы быть полезен опыт прошлых поколений — конечно же, подвергнутый серьезнейшей, глубокой переработке.

Искренне надеюсь, что вы сочтете возможным ознакомить меня со своими соображениями касательно обозначенных мной вопросов.

С уважением,

Персиваль Грейвз.

Персивалю Грейвзу,

Нью-Йорк, США.

9 сентября 1906

Авиньон, Франция.

Милостивый государь,

Прочтя ваше письмо, я был поражён вашим глубоким пониманием стоящих перед магическим сообществом проблем. В своё время меня изрядно изумила и оскорбила его неспособность заметить нависшую над ним угрозу, в то время как мало-мальски образованному магу, который умел бы окинуть взглядом картину шире, чем его собственная жизнь и представления о мироустройстве (несомненно, впитанные с молоком матери и не поддавшиеся в дальнейшем сколь-нибудь ясному анализу), эта угроза была бы видна в тот же миг, когда он представил бы себе исторический прогресс во всём его великолепии.

Я полагаю, что маги превосходят магглов изначально, по факту своего рождения. В то время как магглам приходится довольствоваться только тем, что им предоставляет реальная, материальная действительность, маг не замечает простых бытовых проблем, которые у маггла вызвали бы немало затруднений. Взять хотя бы плохую погоду. Магглу потребуется постоянно поддерживать огонь, носить теплую одежду и ежечасно подвергаться риску простуды и смерти. Мы же куда более приспособлены к невзгодам, огонь можно разжечь заклинанием, чтобы согреться — использовать чары, а такие нелепые болезни, как насморк или простуда либо отторгаются более крепким организмом, либо легко лечатся одннократным приёмом зелья. Продолжительность жизни маггла меньше вследствие его ослабленности невзгодами и вследствие того, что его не поддерживает никакая магия.

Если говорить о более возвышенных материях, то магглы погрязли в войнах — нельзя, конечно, отрицать тот факт, что у магов их вовсе не было. Маггловский технический прогресс, который им заменяет магию тем, что облегчает некоторые бытовые задачи, можно считать злом, хотя техника никогда не превзойдёт умение изменять реальность по своему усмотрению. Однако магглы идут вперёд, в то время как волшебники застыли в своих догмах и привычках, как мухи в янтаре. Эта опасность представляется мне тем яснее, чем быстрее магглы изобретают новые технические приспособления. Рано или поздно их оружие может стать смертельным даже для нас. Именно поэтому я полагаю, что взять всё в свои руки и показать, кто на самом деле является хозяином положения, нужно как можно скорее, чтобы избежать большой беды.

У магглов и волшебников, увы, есть одна общая черта: и те, и другие боятся всего нового, боятся вылезать из своей норы в изменившийся мир и притворяются, что снаружи всё идёт по-прежнему. Многие технические изобретения, которые теперь становятся угрожающими, раньше и самими магглами не принимались всерьёз, а их изобретатели подвергались насмешкам и гонениям, тогда как сейчас множество людей ими пользуется. Так же и у магов: им слишком сложно признать, что на дворе уже двадцатый век, а не шестнадцатый, и заколдованный замок — не самое лучшее, что может укрыть от маггловской пронырливости.

С моей стороны, я также безмерно рад, что нашёл в вас человека, готового откликнуться на мои прогрессивные идеи.

С уважением,

Геллерт Гриндевальд.

Геллерту Гриндевальду,

Авиньон, Франция.

19 ноября 1906

Нью-Йорк, США.

Милостивый государь,

Сколь сильно я был рад получить ваше письмо, столь глубоко меня поразило его содержание. Полагая вас человеком незаурядного ума, я льстил себе надеждой на то, что мне также удалось предстать вашим глазам личностью не вполне лишенной интеллекта — и потому не испытывающей нужды в напоминаниях об очевидном.

Вместе с тем я считаю своим долгом поблагодарить вас за те слова, что принесли мне это огорчение. В прошлом своем письме я опрометчиво укорил вас пренебрежением к вещам само собой разумеющимся, не замечая, что сей недостаток в полной мере свойственен и мне самому. Полагая указанные вами бытовые детали, отличающие мага от маггла, сущими мелочами, я тем не менее вынужден признать, что именно эти мелочи и составляют глобальную картину — а следовательно, упускать их из виду недопустимо.

Вы вполне обоснованно указали в своем письме на ограниченность и скудость умений большинства магглов. Следует, однако, отметить, что возможности магов также не безграничны, хотя пределы их гораздо шире — даже великий Мерлин, могущественнейший из нашего рода, все же не был всесилен. Впрочем, куда более меня печалит, как мало волшебников отдают себе в этом отчет, ибо причина сему — то, что почти никто из них не даёт себе труда достичь границ своей силы, не говоря уже о том, чтобы искать способы раздвинуть оные.

С ещё большей печалью я признаю вашу правоту в последнем из тезисов вашего письма. Чем больше я размышляю об этом, тем сильнее Статут Секретности напоминает мне, в некотором роде, напиток Живой Смерти. Бывают случаи, когда лишь это зелье может стать спасением гибнущему, однако полагать его средством от всех бед не стал бы даже совершенный безумец.

Вместе с тем не могу не привлечь ваше внимание к тому факту, что угрозу для магического сообщества представляет не столько быстрота, с которой магглы выдумывают средства для преодоления своей ограниченности, сколько то, что маги, застывшие в сытом самодовольстве, даже не пытаются действовать схожим образом. Позволю себе напомнить, о чем писал в предыдущем своем письме: разум мага, владеющего знанием, доступа к которому нет и не может быть у маггла, сам по себе является огромным преимуществом; будь это преимущество использовано в полной мере, как должно — и у "технического прогресса", которым так гордятся магглы, не было бы ни единого шанса. Сейчас же, однако, дело обстоит прямо противоположным образом — пока магглы рвутся к новым открытиям, маги налагают на себя все более и более жесткие ограничения, отрекаясь не только от предназначенного им величия, но и от самой возможности достичь оного.

Если позволите дать совет, я порекомендовал бы вам полистать на досуге старые своды законов — начиная от установления Статута Секретности и до наших дней. Чтение крайне поучительное и для человека, не замыкающегося в привычных рамках, весьма тревожащее.

Моя благодарность вам будет безгранична, когда вы все же удостоите меня возможности ознакомиться с вашим мнением по затронутым сейчас и ранее темам.

С уважением,

Персиваль Грейвз.