Каждый смерть выбирает сам (гет)

Я нырнул в темноту сарая, как будто шёл в ад. Моё сердце заколотилось как сумасшедшее, когда в ответ на мои шаги из глубины раздался шорох сена, с которого мне навстречу поднялась Мари.

— Я пришёл, — сказал я и с осторожностью обнял её за талию, боясь, как бы роковое событие не случилось раньше, чем было нужно.

— Наконец-то, — выдохнула она, невидимая в темноте, и прижалась ко мне всем телом. От этого по мне прошла дрожь, которая внушила мне смутное чувство тревоги.

— Что такое? — спросила Мари, пытаясь в темноте рассмотреть моё лицо.

От неё тяжело пахло потом, и немудрено, ведь она, как и я, целый день проработала в поле, делая лишь краткие перерывы.

— Мы не должны, — сказал я. Во мне боролись ангел и дьявол; ангел молил меня о том, чтобы я сохранил свою бессмертную душу чистой, дьявол нашёптывал непристойные вещи, которые нельзя произнести при ком-то, и искушал меня. Мой ужас усиливался, а Мари ластилась ко мне, как кроткая овечка, и сначала и подумать было нельзя, что она — сосредоточие греха.

Но её напор становился совсем не кротким, она трогала меня, гладила лицо, целовала губы, и преступный жар разгорался во мне всё сильнее, словно предвестник того жара, от которого я буду мучиться в аду. Это следовало немедленно прекратить и бежать отсюда, но я не мог, понимая, что дьявол уже победил. Я готов был предаться пороку сейчас, а о расплате думать потом. У меня не хватило бы всей жизни, чтобы замолить свой грех, но моя природа двигала мной, когда я обнял Мари в ответ и стал целовать. Казалось, что все демоны ада стоят за моей спиной, только и поджидая того, чтобы утащить мою душу, нанизанную на вилы, но Мари тяжело дышала, целовала меня, гладя по спине, уговаривала, и, кажется, совсем не думала о посмертных муках, что ей предстояли.

Мы упали в сено. Я не очень хорошо понимал, что нужно делать, однако ранее мне приходилось наблюдать за тем, как совокупляется скот, и мысль о том, что сейчас я в своём падении приближусь к скоту, обожгла меня злым желанием разрушить всю свою жизнь.

Мари сама задрала юбку и положила мою руку себе между ног. Я боялся, что она заметит, как оттянуты мои штаны, но оказалось, что она давно заметила, и пока я водил пальцами по её скользкой щели, быстро развязала их и схватила меня за член.

Это была минута, в которую слишком поздно было останавливаться. Мари касалась меня, и прикосновения её рук будили во мне такое, что я не мог назвать словами.

Я залез на неё и направил член в щель, которую уже успел ощупать. Мари стонала, побуждая меня не медлить. Её плоть туго сошлась вокруг моей по мере того, как я продвигался в неё, и от этого я испытывал непередаваемое удовольствие. Мысль, что за него придётся платить своей душой, уже не так пугала меня.

Наше совокупление не продлилось долго, довольно скоро я испытал то удовольствие, за которое люди продавали душу сатане. Мне всё было внове, и бесстыдность, с которой Мари отдавалась мне и царапала мою спину, и её стоны, и грудь, выбившаяся из сползшего лифа, и потому я некоторое время ошарашенно молчал, лёжа в сене.

Мари поднялась, оправила одежду и протянула ко мне руку, но я отскочил от неё, как ошпаренный.

— Не трогай меня, — слабым голосом произнёс я и выскочил из сарая с сеном прочь.

Уже был поздний вечер, вокруг сгустилась темнота, которой стоило бы бояться, но я, лишившись своей бессмертной души, уже ничего не боялся, ни волков, ни разбойников.

Мари звала меня, потом звать перестала, и её голос затих позади.

Я быстро шёл по дороге, ощущая в теле лёгкость, какой не было уже давно, и кляня себя. Ради этого стоило поддаться! Да будь я проклят! Теперь я конченый человек, мне незачем жить на этом свете, ведь что ни сделай, за такой грех попадёшь в ад. Даже близость с законной женой и то считалась греховной, а тут я поддался соблазну без брака.

Мне не было прощения и оправдания, не было ничего, что могло бы мне теперь помочь.

Бог ли услышал меня, или сатана, но всё совершилось внезапно, когда я уже свыкся со своим положением презреннейшего существа в мире.

Через несколько дней после моего грехопадения меня убили.