Набат в ушах (джен)

Кап. Кап. Кап.

Маленький, крошечный даже мальчик, выглядящий на два-три года, а не на положенные четыре, лежал в объятой тьмой комнатушке. Весь дом погрузился в сон, и даже в чулане был слышен громовой храп Вернона с верхнего этажа. Спала рядом с ним и Петуния, а Дадли в кроватке посасывал большой жирный палец, напоминающий маленькую сардельку.

Только один лишь мальчик лежал в тесной темноте и завороженно слушал, как с поднятой в воздух руки на дощатый пол падают красные капли, отмеряя свой ритм, как стрелка метронома в классе музыки. Глаза слипались. Он погружался в тяжелый сон, через полуприкрытые веки наблюдая, как быстро зарастал свежий порез.

* * *

Мисс Фигг задремала на кресле, тихо храпя, лежащий на её коленях кот, мурча, вторил старушке. Оставленный ей мальчик шести лет прошел на кухню и, встав на табуретку, открыл знакомый ящик. Дадли, наверное, справился бы и без подставки, но Гарри всегда был слишком хрупким. В ящике было несколько ножей: для хлеба, мяса, чего-то еще… Гарри выбрал один с маленьким и острым лезвием и спрятал его в большой карман свисающих с него штанов.

Вечером Гарри, чудом избежав наказания (Вернон ужасно устал и всего лишь лениво проехался кулаком по скуле — сродни подзатыльнику, право слово), сидел в своем чулане и при неверном свете лампочки изучал покрытую тонкими шрамами руку.

А затем, глупо улыбаясь, сделал глубокий надрез. Кровь толчками начала выходить из раны. Гарри сконцентрировался на ней. В конце концов, он затеял настоящий эксперимент, как… как учёный! Учёные должны быть серьезными и сосредоточенными на работе. Остановись, — думал он, двигая губами, но не рискуя шептать, — остановись, остановись, остановись… Края длинного пореза начали плавно сходиться, и вскоре единственным напоминанием об эксперименте остались небольшая лужа крови на полу и тонкий-тонкий шрам на руке. Мальчик остановил взгляд на лужице. А если?.. Исчезни! Сил сразу убавилось, и Гарри, улыбаясь, засыпает, рассчитывая, когда ещё сможет поэкспериментировать.

Дети всегда были любопытны.

* * *

Гарри сидел под кроной большого дерева на холме. Его привлекали сюда царящие здесь тишина и спокойствие. Ему нравились в жизни совсем немного вещей. Красный и синий — цвета ярко выступающих под кожей артерий и вен. Шум ветра в зеленой кроне деревьев. И мерный стук в ушах. Если приложить руку к шее, то можно почувствовать его ладонью. Такой же ритм стучал в груди, слева. Там было сердце. Гарри иногда прикладывал к нему руку, чтобы почувствовать, что оно там, всё ещё есть, несмотря на то что его в целом мире никто не любил, даже родители.

Иногда, когда его злили или когда он бегал от шайки Дадли, ритм сбивался, становился неровным, немелодичным. Гарри очень пугался, что, однажды изменившись, он больше не вернётся к тому ровному стуку. Всю жизнь жить с таким шумом!

* * *

— Отлично, ребята, вы у меня такие умные, столько цветов знаете! Так, а кто сколько имен помнит? Сейчас каждый по кругу назовет своих друзей! Эшли, начнем с тебя, давай.

— Роби, Тоби, Дэвид, Дадли, Джон, Том и Пирс! — загибая пальцы, радостно вещал светловолосый сосед Гарри.

— О, ты такой дружелюбный. Но неужели ты не дружишь ни с одной девочкой?

— Нет, одна есть! Это Кларисса, моя мама, она лучше всех остальных девчонок! — учительница рассмеялась на это и, улыбаясь, перевела взгляд на Гарри.

— А у тебя, Гарри? У такого симпатичного мальчика, как ты, наверняка должно быть много девочек! — подмигнула она ему. Темноволосый ребенок с большими прекрасными изумрудными глазами опустил голову и помотал ей из стороны в сторону. — Что ты говоришь, Гарри?

— У меня нет друзей, мисс Карни, — молодая учительница удивленно посмотрела на него, а затем широко улыбнулась. Никто мне еще так не улыбался…

— О, ты, наверное, просто очень стеснителен! Попробуй больше говорить с другими детьми, и я уверена, ты быстро заведешь очень много друзей! — мисс Карни повернула голову к Лиззи и не увидела ни затравленный взгляд ребенка, ни переглядки ухмыляющейся компании Дадли.

* * *

В школе сейчас была большая перемена. Учителя отдыхали в тишине классов. Дети бродили по коридорам, общались с друзьями и играли. Гарри в последний момент укрылся в каком-то кабинете на первом этаже, и шайка Дадли пронеслась мимо, врезаясь в более старших ребят. Выходить было опасно. Но где он? Обернувшись, Гарри увидел небольшой светлый кабинет, заставленный полками с книгами. Их было не так много, но и не совсем уж мало, для детской библиотеки достаточно. Это школьная библиотека! Боже, хоть бы не выгнали! Гарри оглядел себя и попытался спрятать за спину свисающие рваные полы футболки, которая на нем смотрелась, как укороченная ночнушка. Хозяйка кабинета, слегка нахмурившись, смотрела на него.

— Молодой человек, вы что-то ищете? — молодой человек! Не “мальчишка”, “этот” или “ненормальный”, а “человек”! Что же он ищет?.. Нужно быстрее придумать, а то выгонит…

— Кровь! — выпалил он и тут же смутился, а затем поспешно замямлил, — я хотел сказать… Что это такое… В смысле, я знаю, что это, но хочу что-нибудь почитать, я верну книгу, обещаю… — библиотекарша вновь хмурится и оценивающим взглядом смотрит на него. Затем встаёт со своего места и, недолго побродив между шкафами, кладёт на один из столов несколько брошюр и толстую пыльную книгу.

— Будешь приходить сюда и читать здесь. Библиотека открыта до пяти, — после чего вновь села за стол и продолжила отгадывать кроссворд.

Гарри забирается на высокий стул и берет в руки буклеты. Читать он умел. Тетя пыталась научить этому Дадли, даже приводила других людей для этого. Во время уроков Гарри нужно было сидеть в чулане и не издавать ни звука. Мальчик внимательно слушал и старательно подглядывал в небольшую щелочку в двери, лезвием тренировал буквы на руке, составлял слова. Гарри оставил себе на бедре шрамы в виде букв алфавита, а на руке всё бесследно исцелял — счастливая возможность провести эксперимент. Тетушка в итоге отказалась от всех уроков, причитая, что в городе нет ни одного нормального учителя, способного обучить ее “развитого не по годам” Дадличку. Действительно, в шесть лет вести себя от силы на два…

Через день, когда он прочел брошюры от корки до корки и принялся за книгу, возникли проблемы. Какую-то важную информацию ему хотелось записать, чтобы ни за что не забыть, но вряд ли миссис Морринс позволила бы пачкать кабинет кровью. Вторая заключалась в количестве незнакомых слов — из-за этого смысл прочитанного часто ускользал от него.

На следующий день миссис Морринс молча выдала добротную толстую тетрадь с выцветшими клетками и ручку. Рядом с его книгой лежала ещё одна, найденная ею, и большой медицинский словарь. Когда мальчик горячо благодарил её, библиотекарь скупо улыбалась, всматриваясь в его сияющие глаза.

Через несколько дней Гарри захотелось поэкспериментировать с новыми знаниями. На свой страх и риск мальчик забрал тетрадку домой, прижав ее резинкой штанов к животу. Когда за целую неделю родственники ее не обнаружили, он успокоился. Как оказалось, зря.

* * *

Воздух был подозрительно тяжелым с самого утра воскресенья. Природа в беспокойстве ожидала грозы. Гарри угрюмо вглядывался в затянутое тучами небо. Такая погода всегда предвещала беду. Гарри хмуро вытер пот со лба, размазывая по лицу грязь, и, кутаясь в огромную футболку, чтобы защититься от колючего ветра, поплелся в дом.

Поздно вечером входная дверь распахнулась и явила красного, как рак, и сильно промокшего под дождем Вернона. Вода капала с него и собиралась в лужи на чистом полу. Казалось, кричать он начал еще на пороге. Гарри особо не вслушивался, готовя еду: очередные проблемы этого борова ему были неинтересны. Дурсль скинул пиджак и обувь еще в гостиной и попер на кухню, очевидно, в готовности съесть самого Гарри, если тот не поторопится с ужином.

— Шевелись, бесполезный ты мальчишка!

Когда Дурсли наконец спокойно ели за столом, Петуния, скривив губы, разрешила ему взять себе огурец. Мальчик быстро схватил самый длинный и шмыгнул к себе в чулан. Отогнав паука со своей тетради, он, похрустывая огурцом, принялся перечитывать её при неверном свете лампочки над головой. С чем же сегодня поэкспериментировать?..

Спустя некоторое время Петуния встала из-за стола и пошла в прихожую, чтобы аккуратно развесить одежду и поставить обувь своих мальчиков. Всё бы обошлось, если бы она не ходила по дому на каблуках. Поскользнувшись на оставленной Верноном луже, она упала и, стукнувшись головой о дверь чулана, потеряла сознание. Гарри удивленно замер с тетрадью в руках. Вернон немедленно кинулся к жене и велел Дадли вызвать скорую.

Когда Вернон вернулся один из больницы (она находилась рядом), успокоенный, что жене нужно всего лишь провести ночку-другую под присмотром медиков, его взгляд наткнулся на чулан. И им мгновенно овладело бешенство. Вот корень его проблем. Вот почему Петуния попала в больницу. Из-за треклятого неблагодарного выродка! Он распахнул дверь чулана и высунул оттуда мальчишку. В его руках была тетрадь.

— Ах ты подонок! Мало того, что хочешь вывести нашу семью, так ещё и воровать начал?! — грузный мужчина хорошенько приложил ребенка о стенку. Из прокушенной губы струйкой потекла кровь. — Ну-ка, дай сюда, поганый воришка! — Вернон выпустил мальчика из рук, и тот мешком рухнул на пол, Дурсль забрал исписанную тетрадь.

— Отдайте! Это моё! — Гарри, выведенный из себя, подскочил за своим первым и единственным подарком в жизни. Его мелкие ручонки с легкостью были откинуты большой сильной лапой Вернона.

— Какое “твоё”! Дадличка ещё писать не умеет, а тебе-то куда! Лживый гаденыш, весь в своих родителей! Я выкину это в камин, а ты будешь наказан так, что не то что сидеть — лежать не сможешь!

Какая-то холодная, ранее ему неизвестная ярость подняла в нем голову. Вернон повернулся спиной и пошел к камину. Гарри встал на ноги. Словно завороженный, протянул руку и сконцентрировался на большом теле. Под кожей и толстым слоем жира текла кровь. Красная, как у всех людей, как у него самого. Он не раз это проделывал с собой, он сможет.

Рука сжалась в кулак, мужчина замер, как вкопанный. Его ноги оторвались от земли. Тело повернулось к мальчику лицом и полетело вперед. Его безвольная конечность с тетрадью поднялась, и Гарри свободной рукой забрал принадлежащее себе. Дурсль был в ужасе. Мрачное удовлетворение танцевало внутри Гарри, подсказывая, что ещё можно сделать с бесполезным человеком, чтобы к нему самому больше не приставали. Повинуясь его подсказкам, мальчик, резко махнув рукой, швырнул мужчину о стену. Множественные фотографии Дадли упали с полок, послышался звук разбитого стекла. Вернон в страхе смотрел снизу вверх на племянника. Это отрезвило Гарри. Развернувшись, тот зашел обратно в свой чулан и закрыл дверь. Из-за спинки кресла, дрожа, выглянул Дадли, испуганные взгляды отца и сына пересеклись.

После того случая, даже когда вернулась тетя Петуния, Дурсли перестали обращать на него внимание. Гарри перевели в расчищенную вторую комнату Дадли, в которой раньше хранились сломанные игрушки. Не загружали никакой работой. Давали немного еды. Мальчик свободно вздохнул.

В тот день он потерял спокойствие. Сначала взбесился, а затем вообще впал в ярость. Так нельзя. Чтобы всю жизнь слушать только тот размеренный стук в ушах, нужно оставаться спокойным. Во что бы то ни стало.

* * *

С того самого дня минуло несколько лет. Гарри больше не нужно было держаться позади Дадли в классе, и учителя только поражались внезапно проявившемуся уму ребенка, а суровая библиотекарь лишь только загадочно улыбалась в учительской и начала давать мальчику книги на дом. Банда кузена обходила его стороной. Тем не менее, остальные дети помнили их угрозы, если они рискнут подружиться с Гарри, и продолжали держаться от него подальше. К девяти годам он понял, что стоит прекратить искать друзей. У него всё равно это никогда не получится. Мальчик ещё глубже ушел в книги.

Гарри рос очень замкнутым ребенком. Говорил только в ответ учителю в классе и изредка с библиотекарями. А больше и не с кем. Мальчик продолжил улучшать свои способности. С девяти лет он начал отправляться в лес в поиске диких животных. Поначалу держался ближе к окраине, тренируясь контролировать разных мышек и ящерок, но всё глубже заходил внутрь. Он перестал бояться за себя, когда смог подчинить стаю случайно найденных лис, и после этого даже стал сбегать читать на природу в поисках тишины и спокойствия.

Приближался его одиннадцатый день рождения. На празднике Дадли он говорил со змеей в зоопарке. Это навело его на внезапную мысль. Змеи ядовиты. Сможет ли он удалить попавший в кровь яд? Стоило поискать в лесу змей и поэкспериментировать над мелкими животными. И, конечно, почитать.

* * *

Петуния и Вернон Дурсли паниковали. Начали приходить письма из проклятой школы. Слава Богу, первое перехватил Вернон, а мальчишка летом на целый день уходит из дома на час раньше прибытия почты. Даже когда письма десятками стали появляться из камина, того не было дома, а Дадли был обещан новый велосипед за молчание. Вернон паниковал больше всех. Он прекрасно помнил случай трехлетней давности, когда мальчишка ещё ничему не был обучен, а что он сможет сделать, приехав из проклятой школы… Поганый неблагодарный выродок рушил его семью, его жизнь.

Вытерпев так несколько дней, Вернон собрал свою семью и ублюдка и поехал в другой город, надеясь, что их там не найдут. Они были вполне обеспеченными людьми, и денег хватило бы на много недель проживания в лучшем отеле этого Коукворта. Правда, он не знал, куда, если что, двигаться дальше. Он знал только Литтл Уингинг, а Петуния росла там, куда они сейчас направлялись.

С утра мальчишка снова ушел рано утром, самостоятельно покушав за включенным в стоимость шведским столом. Когда на завтрак спустились Дурсли, Вернону передали одно письмо для его племянника. Он рассвирепел. Уже в номере Петуния его успокаивала.

— Давай подождем, Вернон. Может, если они долго не будут получать ответ, то перестанут вмешиваться в нашу жизнь.

— Я надеюсь, Туни, я надеюсь… — тяжело вздохнул ее муж.

В следующий день пришло два письма. Потом четыре. Затем восемь. Их становилось всё больше и больше. Персонал отеля, однако, не задавал вопросов: за те деньги, что платили их жильцы, они были готовы, сохраняя непоколебимое спокойствие, принести на завтрак хоть тысячу этих проклятых писем.

Ближе к вечеру Вернон сидел в баре и напивался. Эти ненормальные никогда не оставят его, Туни и Дадли в покое. Их будут преследовать всю жизнь. К восьми часам он кое-как вернулся в номер и сел в гостиной. Петуния была у новой знакомой этажом выше. Дадли гостил у приятеля со двора. Вскоре в номер, держа в руке книгу, зашел Гарри. На него опустился полный ненависти взгляд. Вернон неуклюже поднялся с кресла и двинулся к замершему мальчишке.

— Это ты… ик!.. ты во всем винова-а-а-ат! — Дурсль сдавил огромными пальцами его грудь, а затем сжал руки на хрупкой шее мальчонки. Как он его ненавидел… Как бы было хорошо, если бы того никогда не было…

Гарри отошел от удивления и, вскинув руку, отбросил от себя мужчину. Тот вновь попал в стену. Кажется, удар его отрезвил, и он в ужасе уставился на мальчика, как и три года назад. Гарри молча ушел в свою комнату.

Двадцать девятого июля случилось то, чего Дурсли больше всего опасались. Гарри получил в руки свое письмо, а затем где-то нашел ненормальную сову и написал ответ.

* * *

Лето, пришедшее в Коукворт, жители почти и не заметили, так как которую неделю с неба лили дожди. Ещё более хмурый, чем обычно, Северус Снейп смотрел на ненавистный ему дом. Он бы с радостью расстался с ним и купил другой. Но за эту развалюху едва ли можно сейчас прилично выручить денег, чтобы хватило на новый. Сколько лет он работает профессором в Хогвартсе, столько грезит, что получится отложить от зарплаты, но в итоге всё равно тратит большую часть на ингредиенты для личных зелий и исследований, а остаток — на продукты, ежемесячный налог на жильё, в котором бывает только два месяца в году, да разную мелочевку вроде новых котлов (а приемлемого уровня они стоят отнюдь не мелочь!), перьев, чернил и пергамента. Следовало бы учитывать гранты от патентов, но они едва ли окупали деньги, потраченные в них. Он профессор Хогвартса, бывший Пожиратель, откупленный от Азкабана только словом Дамблдора, заботиться о себе должен сам, никаких лабораторий и спонсоров над головой нет.

В итоге, прибывая из замка, он ежегодно вынужден хмуро смотреть на ненавистный отчий дом. Северус тяжело вздохнул и вошел внутрь.

До десятых чисел июля он приводил в порядок заброшенное жилье, разбирал записи исследований, экспериментировал. Так вышло, что ни разу ему не понадобилось выйти наружу. Зелью в лаборатории требовалось настояться два часа, прежде чем к нему можно будет вернуться. Снейп решил прогуляться. Городок, конечно, не блистал красивыми видами. Солнце и большую часть неба заволокли то ли тучи, то ли дым ближайших фабрик. Ветер к вечеру грозил набрать силу, но сейчас был вполне терпим. Магглы, проходя мимо него, удивлялись старомодной одежде. Ну и пусть. Решив передохнуть, Северус стал искать ближайшую лавочку. Она оказалась не так далеко от детской площадки, но шум детворы каким-то образом был почти не слышен. Присев, мужчина достал замаскированный под обычную газету “Пророк” и начал читать. Прошло несколько минут, и вдруг через боковое зрение он увидел то, что несказанно его удивило.

Рядом с ним сидел ребенок и читал книгу. Нет, сам вид читающего мальчика, по сути, был обычным. Но Снейп не мог перестать вопрошать себя, как он, бывший шпион, умудрился его не заметить. Сидел ли уже мальчик тут, когда пришел Северус, или присел после? В обоих случаях он каким-то непостижимым образом умудрился его не заметить. В книге, которую весьма быстро читал ребенок, иногда попадались картинки и схемы человеческого тела, сам текст напоминал маггловский медицинский трактат или учебник. Кажется, это была довольно углубленная книга по анатомии. Интересную литературу в эти дни читают дети. Через какое-то время Северус, решив, что нагулялся, ушел к зелью, мальчик так и остался сидеть один на лавочке.

Еще несколько дней Снейп в конце своей прогулки приходил на то же место. В этот раз мальчишке, правда, не удавалось скрыться от его взгляда. Каждый раз, когда Северус подходил к лавочке в любое время дня, мальчик уже сидел там и читал другую медицинскую или ветеринарную книгу. Значит, и в первый раз он сел уже на занятую лавку.

Сам мальчик, пожалуй, выглядел весьма обычно. Черные ровно лежащие короткие волосы, правильные черты лица… Однако некоторые вещи весьма выделялись. Например, необычайно яркие зеленые глаза, оттенком слишком похожие на вспышку Убивающего проклятия. Поношенная и явно большая ему одежда. Испещренные почти незаметными шрамами тонкие руки… Мальчик вдруг стал загадкой.

Однажды мяч прилетел в их сторону и выбил из рук ребенка книгу. Он потянулся за ней и игрушкой к земле, и ворот большой кофты открыл возможность мельком увидеть грудь мальчика. Покрытую синяками. А ближе к шее были видны заметные следы удушья. Не видно, чтобы он играл с друзьями, так что на следы детских драк это не похоже. Домашнее насилие? Один из играющих на площадке ребят с заметной осторожностью приблизился к ним. У него были светлые волосы и хорошая одежда, но больше всего его выделял большой вес. Кажется, родители совсем не смотрят за ребенком. Его юный сосед протянул мальчику мяч. С дрожащими руками и выражением ужаса на лице тот его чуть ли не выхватил и резво убежал обратно к друзьям. Мальчик вернулся к чтению. Северус, во власти своего странного любопытства, не удержался и первый заговорил:

— Почему вы не играете с остальными? — мальчик перевел взгляд от книги на него. Северус добавил еще пункт в список странностей. Взгляд его был каким-то пустым, и на ничего не выражающем лице казался немного жутким.

— Они боятся меня, а я не заинтересован в них. Чтение я нахожу более полезным, чем беготню и толкотню за мячом, сэр, — и вернулся к своей книге.

— Чтение книг по анатомии? — приподнял бровь Северус. — Дети твоего возраста больше предпочитают книги о магии.

— Магии не существует. Чем мечтать о несбыточном, лучше реально смотреть на мир. Анатомия интересная.

Мальчик действительно был странным. Всегда ничего не выражающее лицо, которое нечасто можно встретить и у слизеринцев-старшекурсников, вероятное домашнее насилие, страх детей перед ним, книги по анатомии, слишком сложные речи для ребенка лет восьми… Северус, возможно, смог бы разгадать эту загадку, если бы она не исчезла.

Приближался конец июля. Северус давно взял себе за привычку каждый день сидеть на той лавочке и читать газету, пока в доме настаивались зелья. Как-то раз после бессонной ночи Снейп пришел сюда даже в шестом часу утра, и мальчик в такую рань уже был там. Как он ответил, тот сидел на улице с пяти утра до восьми вечера, кажется, не испытывая ни малейшего голода — хотя, может, его не кормили дома? В последние дни в обед, неожиданно для себя, Северус даже стал покупать в киоске пару пирожков и делился ими со своим юным соседом. Это стоило сделать, даже чтобы просто увидеть просочившееся сквозь маску искреннее удивление.

Тридцатого июля у лавочки остановилась машина. Окно опустилось, и из него выглянул… боров. Иначе Снейп не мог описать толстого лысеющего мужчину с маленькими заплывшими глазками на покрасневшем лице.

— Мальчишка! Мы наконец уезжаем из этого городишки, прямо сейчас! Садись в машину немедля!

Через окна было заметно сидящую на переднем сидении смутно знакомую тощую женщину с лошадиным лицом, а на заднем виднелся тот самый ребенок, в страхе бежавший с мячом.

— Мы уезжаем, сэр, — сосед закрыл свою книгу и поднял свой взгляд на него.

— Хорошей дороги, — мальчик кивнул и отправился к машине. Что еще можно было сказать? Не то чтобы они много общались: Северус иногда спрашивал его о медицине, а он — о новостях. Разве что… — Как тебя зовут?

Мальчик уже почти сел в машину. Он ответил, это было видно по шевелению губ, но слова заглушил протяжный гудок автомобиля. Как только дверь захлопнулась, семья умчалась в неизвестные дали. Северус встал с насиженного места и неспешно двинулся обратно.

Следовало бы подыскать лавочку поближе к дому.

* * *

Профессор Вектор пришла тридцать первого июля в десять утра в четвертый дом по Тисовой улице, как и было обещано заместителем директора МакГонагалл в письме. Дурсли заблаговременно отправились в кафе, чтобы не сталкиваться с другими “ненормальными”. Учитель арифмантики доказала существование магии, заставив стулья на кухне танцевать. Они аппарировали на Косую аллею и после посещения банка неспешно двинулись за покупками. Профессор сопровождала его везде, сказав, что крайне редко открывает первокурсникам дверь в мир магии и поход за школьными предметами будет для неё ностальгией по собственным годам учебы. По пути она рассказывала о факультетах, предметах и преподавателях, о самом замке и его легендах, об арифмантике, которую можно посещать только с третьего курса, и многом другом.

Привычно скрываясь за прилипшей к лицу маской, Гарри был очень удивлен открывшемуся ему миром. Профессор ещё в Литтл Уингинге просветила его насчет печальной славы. И она сказала, что родители его любили. Вектор была слегка удивлена, не заметив знаменитого шрама-молнии, оставшегося, по заявлению Дамблдора, после отскочившей Авады Кедавры. Гарри в детстве бессчетное количество раз пытался зарастить его, как и остальные свои раны, но все попытки увенчались прахом. Шрам лишь слегка потускнел и сузился, но исчезать отказывался. Скрывать его получалось с помощью косметики, подозрительно любезно одолженной тетей, которая ещё и научила ей пользоваться. Профессор, узнав об этом, показала ему специальные косметические чары, которые продержатся неделю. По секрету она так же рассказала, что закон о магии несовершеннолетних не будет действовать до первого сентября, и он сможет осторожно потренироваться.

Профессор помогла ему выбрать интересующую его литературу в книжном магазине, а также купить каталоги, подобрать школьные мантии и несколько комплектов ингредиентов для зелий. Она даже сидела вместе с ним целый час в лавке Олливандера, когда тот пытался найти подходящую ему палочку, пока выбор не остановился на остролистовой с пером феникса.

Расстались они ближе к вечеру. Гарри выразил желание пожить в Дырявом котле, и профессор взяла с бармена Тома слово, что тот присмотрит за ним до конца лета. Оставшийся месяц пролетел за чтением учебников, магических и маггловских книг по анатомии и крови, осторожными успешными попытками сварить зелья первого курса и практикой несложных заклинаний. Первым делом он овладел теми косметическими чарами, что показывала профессор, а также купил “Тысячу бытовых чар на все случаи жизни”. Гарри нигде не мог найти упоминания его способностей и решил молчать о них во избежании чего. Вопреки сказанному тому незнакомцу из Коукворта, мальчик читал в детстве несколько фентези-книг, в основном потому что миссис Морринс, библиотекарь начальной школы, в шутку их ему подкинула. Во всех них встречалась магия крови и представлялась читателям чем-то злым и ужасным. Мало ли какие стереотипы имеют жители магического мира. Возможно, они не так уж и отличаются от обычных людей.

Первое сентября приближалось с неумолимой скоростью.

Вернон вынужден был заехать за мальчишкой и отвезти его на поезд. Во всем этом беспорядке, бесспорно, была хорошая сторона: ненормальный исчезнет ещё на целых десять месяцев. Уже ближе к вокзалу мужчине пришла в голову превосходная идея. Стоит обговорить ее с Петунией — и их замечательная семья наконец будет в безопасности. Вернон покидал Кингс Кросс в девять утра с ухмылкой на лице.

Мальчик, оставленный у входа за два часа до отправления, тяжко вздохнул и отправился искать платформу. На все волшебные сундуки в магазине накладывались магглоотталкивающие чары, так что за обнаружение можно было не беспокоиться. Оставалось надеяться, что поезд уже прибыл. Несмотря на четкие инструкции профессора Вектор, Гарри все равно пришлось немного поплутать по станции, винил он в этом невообразимые толпы людей. Все же сложно хорошо себя чувствовать в толкучке, давно привыкнув к тишине и одиночеству. На магической стороне вокзала ему открылся вид на почти пустой перрон (только на лавочке сидели взрослые мальчик и девочка) и большой красный поезд. Хогвартс-экспресс. Гарри долго любовался сверкающими вагонами и заглядывал в незашторенные окна, затем наконец сел внутрь. Теперь оставалось ждать.

Ближе к одиннадцати перрон стал заполняться радостными детьми и родителями, в вагоне слышался шум от переставляемых туда-сюда вещей, разговоров. Гарри отвернулся от окна, чтобы не видеть чужое семейное счастье и уставился в книгу по Древним рунам. Прочитав за лето учебники за первый курс и некоторую дополнительную литературу, он не удержался и поинтересовался другими предметами. Арифмантика на третьем курсе была весьма легкой для тех, кто изучал в маггловской школе математику. Древние руны привлекали своей таинственностью, историей, особой магией, возможностями. Гарри твердо решил взять эти предметы через два года, а пока будет заниматься самостоятельно. Профессор Вектор много рассказывала о знаменитой хогвартской библиотеке…

Его мысли прервались из-за шума открываемой двери. Девочки с синими галстуками, немногим старше него, заглянули в купе, а потом пошли дальше, видимо, продолжая поиски свободного. Гарри вернулся обратно к книге. Поездка прошла благополучно.

Вынырнув из вагона уже в черной мантии, мальчик заозирался в поисках сверстников. Над головами ребят, даже рослых старшекурсников, спешно отходящих к каретам, возвышался огромный человек, на каком-то особом диалекте подзывавший первокурсников. Гарри послушно последовал за ним, а затем и сел в лодку к каким-то ребятам: у девочки во все стороны топорщились каштановые волосы, а светлый пухленький мальчик внимательно следил за своей жабой.

Хогвартс был великолепен. Впервые Гарри испытал столь сильное чувство восторга. Впрочем, его мнение, по-видимому, разделяли и все остальные. Замок поражал своими размерами и величественной красотой. Школа охватывала огромную территорию, и Гарри не терпелось пройтись вокруг озера при свете солнца, может даже посидеть на дереве с какой-нибудь магической книгой, обойти лес вдоль и поперек. Мальчик разрывался между желанием обследовать земли Хогвартса и прочесть все книги в огромной библиотеке. Будет ли у него достаточно времени, чтобы делать все это?

Гарри не особо уделял внимание своему окружению, хотя уже успела вспыхнуть ссора между двумя его одногодками. Слова профессора МакГонагалл повторяли рассказ профессора Вектор и ничего нового не содержали. Часть про “вторую семью” он решил проигнорировать: вряд ли данное утверждение относилось к нему. Люди всегда боялись его и избегали. Даже когда кто-то хотел попробовать пойти наперекор общему мнению и подружиться с одиноким странным мальчиком, они всегда вскоре покидали его. Когда-то это причиняло ему много боли, но потом Гарри просто решил больше не открываться никому, не замечать чужую заинтересованность и не отвечать на нее. Если кто-то никогда не был другом, то и его уход пережить будет намного проще.

О навестивших их призраках говорилось в одной из его книг, там даже приводились картинки, так что мальчик постарался не очень удивляться или паниковать. Всегда нужно сохранять спокойствие… Войдя в Большой зал, он вновь почувствовал восхищение. Школа была прекрасна. Хоть вокруг и стоял ужасный шум от тысячи разговоров, интерьер и атмосфера помещения с легкостью вернули ему хорошее настроение. Гарри заметил, что дети сидят за разными столами и носят определенный цвет галстуков, шарфов и значков: красный, желтый, синий или зеленый. Значит факультет определял цвет? Ему больше всего нравились красный и синий. Может, его распределят к ним?

Он однако не забывал следить за церемонией, вот уже скоро должна подойти его фамилия. Лохматая девочка, Гермиона Грейнджер, и пухлый мальчик, Невилл Лонгботтом, — его соседи по лодке — отправились на Гриффиндор. Взгляд от стула и шляпы плавно перешел на учительский стол. Он замер от удивления. Прямо на него с легкой усмешкой смотрели черные глаза того незнакомца из Коукворта. Что Гарри тогда говорил? Магии не существует? Понятно тогда его веселье. Интересно, что он ведет? Профессор МакГонагалл выкрикнула: “Поттер, Гарри”. Мальчик двинулся вперед. Весь зал резко замолчал. Мужчина в кресле замер, держа в руке кубок.

«Ха-ха, редко я встречаю детей, выбирающих Дом по цвету, — рассмеялся чужой голос в его мыслях. — Давай посмотрим... Твой любимый красный принадлежит Гриффиндору. Храбрость... скрыта в глубине тебя, но, боюсь, ты не выживешь среди стаи львов... Хаффлпафф? Мне жаль, мальчик, что ты даже не знаешь, что такое дружба. Хаффлпафф мог бы стать домом для тебя, он подходит тебе, но не ты ему. Слизеринцы могут обеспечить тебя покоем, ты довольно изворотлив для них, благодаря своему детству, но совершенно не амбициозен. Синий с бронзовым — цвета Равенкло. Ты любишь знания, книги... Ты найдёшь там спокойствие... я надеюсь, даже друга… Решено! Добро пожаловать в РАВЕНКЛО!»

Мальчик встал, отдал профессору шляпу и двинулся к своему столу. Несколько мгновений зал пораженно оставался в затишьи: все ожидали распределения Мальчика-который-выжил на Гриффиндор и сейчас были немало удивлены. Вскоре раздались громкие аплодисменты со стороны воронов, и остальные также их подхватили.

* * *

Северус Снейп рассматривал новую кучу первокурсников в поисках сына Лили, который должен был прибыть в этом году. Скорее всего, мальчишка пойдет весь в отца: поступит на Гриффиндор, будет ходить по школе, словно она ему принадлежит, пренебрежительно относиться к учебе, нарушать правила и развлекаться с бандой подпевал. Однако ему не удавалось пока найти маленькую копию Джеймса Поттера. Мордред, он даже узнал ребенка Лонгботтомов, как можно не заметить сына школьной немезиды и единственной подруги?

Его взгляд почти прошел мимо отстраненно стоящего с краю темноволосого мальчика, но Северус резко вернул свое внимание обратно к нему. Быть того не может, тот самый странный восьмилетний парнишка, которого он встретил в Коукворте. Что он там говорил? Магии не существует? А теперь стоит посреди Большого зала волшебной школы, распределения ждет. Иронично. Северус едва заметно ухмыльнулся, и именно в этот момент на него удивленно уставились в ответ. После краткого обмена взглядами мальчик закатил глаза и вновь обратил внимание на церемонию. Если его предположение о домашнем насилии было верно, тогда он, скорее всего, окажется в Слизерине. Северус попытается помочь ему. Впрочем, учитывая его любовь к книгам, вполне возможен Равенкло. Тогда стоит намекнуть Филиусу. Ну, в этот раз он хотя бы услышит, как зовут его летнюю загадку. Интересно, мальчик привез с собой книги по медицине? Без сомнений, завтра первым же делом будет искать библиотеку.

— Поттер, Гарри.

Северус замер.

* * *

Приветственная речь профессора Флитвика после ужина была весьма коротка. Видимо, маленький мужчина сочувствовал уставшим детям и не желал мучить и так перегруженных на сегодня первокурсников. После того как все отправились по комнатам, он, однако, задержал самого знаменитого в этой школе ребенка.

— Мистер Поттер, я, конечно, прошу прощения за бестактный вопрос, — возбужденно звучал его высокий голос, — но где ваш шрам?

— Я скрываю его чарами, профессор.

— А, хорошо тогда… Доброй ночи, мистер Поттер.

— Доброй ночи, сэр.

* * *

Уже в шесть утра Гарри сидел в пустом Большом зале, если не считать какую-то хмурую женщину за учительским столом. Дорогу отсюда до башни было легко запомнить. Иногда поклевывая пищу, мальчик дочитывал книгу по Древним рунам. Вчера на ужине он еле-еле поел, не будучи привычным к такому количеству еды. К семи утра пришли завтракать профессор МакГонагалл, профессор Флитвик, незнакомец из Коукворта и добродушного вида невысокая женщина в возрасте. Они сидели рядом и о чем-то переговаривались, что Гарри не было интересно. Закончив с Древними рунами, первокурсник положил книгу в волшебный рюкзак, достал маггловскую книгу по биологии и продолжил читать. Удивительно, но его потревожил призрак.

— Доброе утро, маленький ворон, — красивая девушка в старомодном платье присела рядом с ним и заглянула в его книгу. — Не спишь так рано?

— Привык рано подниматься, мэм. Кто вы? — мальчик взглянул на нее, переворачивая страницу. Один из абзацев тут же привлек его внимание, и он поспешил сделать карандашом заметку.

— Меня называют Серая Леди, я присматриваю за факультетом Равенкло, — улыбнулась ему девушка.

— Вы знаете, где библиотека, мэм? —тут же спросил Гарри.

— Настоящий равенкловец. Я покажу тебе за обедом, мальчик. Как тебя зовут?

— Гарри.

— Хорошо, я найду тебя в обед, Гарри. Я посижу пока здесь, никогда не встречала подобной книги. Хорошо?

Мальчик молча кивнул и продолжил читать, изредка делая заметки. Серая Леди с любопытством смотрела на страницы, ее призрачные глаза шустро бегали по строчкам. Книга была довольно продвинутой, и девушка, скорее всего, понимала не так много. Зал медленно заполнялся, хотя стол Гриффиндора еще оставался почти пустым. После восьми всюду вновь кипели громкие разговоры, и все равенкловцы уже были внизу. Серая Леди была слишком поглощена новой наукой, чтобы уступить кому-нибудь сидение. Рядом с призраком, таким образом, оставалось много свободного места, прежде чем сидел ближайший школьник. Рядом с Гарри не постеснялся сесть один из его однокурсников, который тоже заглянул в книгу, но не преуспел в ее понимании. Кто-то из первокурсников, сидящих напротив, осмелился спросить:

— Поттер! Это правда, что ты победил Того, Кого Нельзя Называть?

— Так говорят, — ответил он, не поднимая взгляда.

— А где твой шрам? Должен быть на лбу шрам в виде молнии, — высказался кто-то другой.

— Спрятал.

— Зачем? — глупо уставился собеседник.

— Чтобы не было.

После этого никто пока не задавал вопросы, хотя это не мешало им пялиться на него. Не только им, впрочем. Весь зал пялился.

* * *

Уроки давались легко, возможно, самостоятельная практика летом и в перерывы между уроками помогала в этом. Он никогда не поднимал руки сам, но всегда корректно отвечал на задаваемые ему вопросы и верно выполнял поручаемую работу. На трансфигурации превращения пока удавались с первой-второй попытки, и все удивлялись его успехам. Неужели они сами не могут додуматься учиться заклинаниям в свободное время? Серая Леди помогла выбрать в библиотеке подходящие его уровню учебники по всем дисциплинам, взамен попросив переворачивать для нее страницы его маггловских книг. Не пожелав оставлять свою коллекцию у Дурслей, Гарри упаковал ее в чемодан и привез в школу. Он не ожидал, что старые книги действительно понадобятся, ведь основная полезная информация все равно была расписана в тетрадях. В библиотеке они облюбовали стол в секции гоблинских войн, по каким-то причинам сюда приходили крайне редко.

Через пару дней мальчик наконец узнал имя незнакомца из Коукворта. Северус Снейп вел в школе Зельеварение, считался очень строгим, придирчивым, порой даже грубым учителем и был известен своей нетерпимостью к гриффиндорцам и пристрастностью к слизеринцам. Первый курс Равенкло следующие пять лет будет изучать зелья в паре с Хаффлпаффом, так что остальные ребята чувствовали небольшое облегчение: ни змеи, ни львы не будут мешать работать.

Профессор несколько мгновений присматривался к нему в классе, прежде чем задать вопросы по программе, на которые Гарри, уже никого не удивляя, полностью ответил. Урок также прошел весьма плодотворно. Но мальчик постоянно возвращался в памяти к вопросам, даже записал их в тетради. Он упускал из виду какую-то деталь. Что-то было не так. Что?

* * *

Традиционный педсовет по первокурсникам собрался в конце первого месяца. Учителя ежегодно оценивали учебные и личностные качества каждого ученика, чтобы впоследствии знать, что от кого можно ожидать, по какому пути следовало бы ребенка направить. К этому времени большинство детей уже успели преодолеть первую тоску по родителям и полностью выкладывались на занятиях. Профессора успели обсудить ум Грейнджер, неуверенность Лонгботтома, стычки Малфоя и Уизли. Постепенно очередь подбиралась к букве “П”.

— Поттер, Гарри, — произнес директор, сидящий во главе стола, и отложил список обратно. Взгляд сияющих глаз остановился на Флитвике: по правилам первым должен высказаться Глава Дома.

— Очень умный мальчик, чего и следовало ожидать от моего факультета, — начал профессор чар. — На уроках всегда верно отвечает на вопросы, правильно и быстро выполняет работу.

— О, стало быть, у юной мисс Грейнджер есть конкурент? — мягко прервал Дамблдор.

— Нет, — резко вмешался Снейп. — Мисс Грейнджер — маленькая выскочка, которой не терпится похвастаться своими знаниями — я скоро заработаю нервный тик от ее поднятой вверх руки. Мистер Поттер отвечает, когда спрашивают именно его, и всегда соблюдает тишину, не вмешивается в чужие ответы. Более того, если мистер Поттер отвечает своими словами, то мисс Грейнджер умеет только цитировать книжки наизусть.

— Это так? — уточнил директор у остальных учителей.

— В целом верно, но можно было высказаться и помягче, Северус, — нахмурилась МакГонагалл. Снейп только хмыкнул в ответ.

— Значит учеба мистера Поттера нареканий не вызывает? Он успевает по всем предметам? — прервал их Альбус. Все покивали. — Что насчет друзей? Он уже нашел себе компанию?

Альбус не ожидал, что такой простой вопрос вызовет сконфуженное молчание. Некоторые хмурились, другие оглядывались на соседей в надежде, что они кого-нибудь вспомнят.

— Мистер Малфой? — неуверенно высказалась Минерва. — Я видела их вместе пару раз.

— Мистер Малфой только уточняет расписание и советуется по домашней работе. Я спрашивал, Минерва, — ответил Флитвик. — Его иногда можно увидеть с Серой Леди, и боюсь, что из всех вариантов она наиболее похожа на друга. Но они только читают вместе. Почти не говорят даже.

— Нечасто можно встретить дружбу с привидением. Что же они читают? — полюбопытствовал директор.

— Мистер Поттер сейчас много читает о Древних рунах, — впервые высказалась мадам Пинс, которая тоже должна посещать подобные собрания. Профессор Бабблинг заинтересованно оглянулась. — Я не думаю, что у него возникают какие-либо проблемы с материалом. Серая Леди читает маггловские книги мистера Поттера по биологии, — многие учителя нахмурились, не зная термина.

— Это маггловская наука о строении мира с точки зрения магглов, — пришла на выручку профессор маггловедения. — Они изучают, например, флору и фауну различных частей планеты, как работает человеческий организм и многое другое.

— Вот как, — задумчиво протянул Альбус, затем улыбнулся, — что же, я надеюсь, мистер Поттер вскоре найдет себе друзей. Постарайтесь ставить его к кому-нибудь дружелюбному в пару. Идем дальше. Риверс, Оливер…

* * *

Гарри никогда не нравился Хеллоуин и собственный шрам на лбу. До получения письма из Хогвартса мальчик не понимал причины своего отвращения. После же оставалось только диву даваться человеческой памяти.

Директор за завтраком объявил о праздничном ужине. Всюду будут декорации, многие наверняка оденутся в костюмы, магглорожденные будут бегать и просить конфет… Что ж, ужин можно и пропустить. Мерзко будет видеть счастливые лица, слышать легкомысленные поздравления, наблюдать чужое веселье… Нельзя же встать и воскликнуть: “Чему вы все радуетесь?!”. Нужно оставаться спокойным…

Два месяца погружения в учебники — это пока достаточно. Можно теперь прерваться и на его маленькое хобби. В библиотеке никого не должно быть, следует тщательно поискать книги по магии крови. Волшебники должны знать что-то интересное.

Поттер отправился в библиотеку сразу после обеда. В ней была только мадам Пинс, даже той девочки из Гриффиндора нигде не было. Видимо, все готовятся к празднику. Он начал свои поиски. Ближе к вечеру к его столу подошла библиотекарь.

— Мистер Поттер, вы собираетесь на Хеллоуин? — Гарри покачал головой, женщина нахмурилась. — Я должна присутствовать на ужине. Я верю, что вы ответственный мальчик и не разрушите библиотеку во время моего отсутствия, а также отправитесь в свои комнаты до отбоя.

Он кивнул, и мадам Пинс пошла на выход. Гарри вновь обратил внимание на книги. О магии крови были лишь упоминания: домыслы, слухи и сказки. Возможно, в запретной секции что-нибудь будет, но кто в здравом уме даст допуск первокурснику? Хотя… Может, у него получится убедить кого-нибудь? Стоит придумать безобидное объяснение, подобрать учителя…

Глубоко в своих мыслях мальчик неспешно шел к башне Равенкло, за окнами было уже очень темно. МакГонагалл? Она весьма строгая и вряд ли даст пропуск. Снейп тоже не похож на человека, который разрешит первокурснику играться с запретными знаниями. Флитвик мог бы, но года через три-четыре. Интересно, Биннс все еще может выдавать разрешения? Вряд ли призрак даже заметит его, впрочем. Квиррелл…

Его размышления были прерваны громким шумом и резкой вонью. Из-за поворота вдруг показалось чудовище. Сперва Гарри глупо смотрел на него без единой мысли в голове. Затем тролль поднял свою дубинку и, рыча, двинулся на крохотного мальчишку. Что делать? Первокурсник продолжал стоять на месте, но быстро собирался с мыслями. Это горный тролль, их шкура весьма устойчива к заклинаниям. Но если действовать через кровь… Мальчик поднял руку и сконцентрировался. К нему бежит всего лишь громадный дядя Вернон с дубинкой, это будет просто. Гарри остановил ток крови в огромных ногах, и монстр с грохотом упал на землю мордой вниз. На всякий случай первокурсник отлевитировал дубинку тролля несколько раз тому на голову, на полу под пострадавшей частью тела медленно стала расти лужа мерзкой вязкой жидкости. Немного уставший мальчик обошел тело и продолжил путь.

Квиррелл… Квиррелл подойдет.

* * *

Разъяренный неудачей Темный Лорд причинял немалую головную боль своему слуге. Квиринус уловил каламбур в своих мыслях, но быстро их спрятал, чтобы не вызвать дополнительный гнев господина. Вдруг в кабинет постучались. Лицо на затылке перестало что-то неразборчиво шипеть. Квиррелл открыл дверь. На пороге стоял новоявленный маленький гений, спаситель магической Британии, Мальчик-который-выжил — Гарри Поттер. И что же этому равенкловцу понадобилось от его, без сомнений, худшего учителя?

— Здравствуйте, профессор Квиррелл. Я хотел поговорить с вами, — скучающие зеленые глаза как обычно уставились в точку где-то около его уха. Мужчина мог поклясться, что это что-то значило из психологии, которую он немного изучал в юности, но не мог вспомнить что.

— К-к-конечно, мист-тер П-пот-тер, з-заход-дите, — Квиринус приоткрыл дверь, чтобы мальчишка мог прошмыгнуть внутрь. — Ч-что вы х-хотели?

— Видите ли, профессор, недавно я заинтересовался одним зельем и способом его приготовления… Только ради теоретического знания, клянусь. Но я не смог его найти в библиотеке — наверное, информация о нем находится в Запретной секции. Профессор Снейп вряд ли захочет выписать мне пропуск, ведь я еще первокурсник. Но не могли бы вы?..

Небольшая кривая улыбка появилась на лице мальчика, но глаза оставались такими же пустыми. Малолетний манипулятор-недоучка. Действительно ли он ищет зелье, интересно? Головная боль отвлекла его внимание. Темный Лорд хотел что-то сказать.

— П-погод-дите м-мин-нутку, мистер П-поттер, я п-под-думаю.

Квиррелл быстро ретировался в смежную с кабинетом комнату.

— Дай мальчишке пропуск на весь год, Квиринус. Возможно, он интересуется Темными Искусствами… Тогда это поможет отвернуть Дамблдора от него… Он может стать союзником…

— Хорошо, мой лорд. Сделаю, как вы прикажете.

Мужчина быстро нашел перо да пергамент и написал мальчику пропуск. Добродушно улыбаясь, он вышел обратно в кабинет и, подмигнув, пожелал первокурснику удачи с изучением его “зелья”.

* * *

Квиррелл, на удивление, не был проблемой. Предъявив мадам Пинс пропуск, мальчик успешно вошел в Запретную секцию библиотеки. После длительных поисков он нашел несколько любопытных книг. Проблема возникла здесь. Они были ужасно старые и написаны на латыни. Прежде чем браться их переводить и изучать, нужно было выучить язык. Походив еще немного между полок, он нашел книги и по Древним рунам, которые вскружили ему голову предлагаемыми возможностями. В них говорилось, как творить с их помощью настоящую магию. К сожалению, они были пока слишком сложными для него и содержали множество непонятных отсылок к другим текстам, примерам и правилам. Гарри решил еще больше погрузиться в учебу. Нужно скорее изучать латынь и руны, можно даже сократить время на сон. Кто знает, будет ли у него возможность получить пропуск в следующем году.

* * *

Приближалось Рождество. На зимние каникулы большинство школьников разъехались по домам, в Равенкло остались только некоторые пяти— и семикурсники для подготовки к экзаменам. Рано утром в одиночестве проснувшись в комнате первокурсников, Гарри спустился вниз, чтобы полюбоваться на роскошную елку. Она была украшена синей и желтой мишурой, с ее веток свисали разнообразные волшебные украшения. На макушке вместо привычной маггловской звезды сидел хмурый ворон, который иногда грозно расправлял свои крылья. Под деревом небольшой кучкой лежали подарки. Гарри не стал их разглядывать. В детстве у Дурслей он лет до пяти бегал в этот день к елке, надеясь, что кто-нибудь что-нибудь ему да прислал, открытку хотя бы. Родственники всегда хохотали над ним. Но детство прошло, и Гарри уже давно не такой глупый.

В Большом зале стояла невероятно большая и красивая елка, которую еще вечером принес лесничий Хагрид. Все столы исчезли, и посреди зала стоял всего один, гораздо меньше. Гарри растерялся. Все сидели за одним столом? Даже учителя? Мальчик сел на одно из мест. Еда не появилась. Кажется, завтрак начнется, только когда все проснутся и соберутся. Он со вздохом открыл рюкзак и выбрал книгу. После почти двух месяцев интенсивного изучения латыни и рун ужасно хотелось сменить тему, и Гарри решил прочесть всего одну книгу по медицине.

Через два часа постепенно начали спускаться школьники и учителя, места за столом заполнялись, слышались поздравления и веселые разговоры. По левую руку от Гарри сидели школьники, а по правую — учителя. Рядом с ним сидел какой-то хаффлпаффец, а через стул — директор. Одно место, которое находилось справа от знаменитого первокурсника, оставалось свободно, когда в зал вошел Снейп. Тот хмуро осмотрел сидящих за столом и сел между Поттером и Дамблдором. Рождественский завтрак наконец начался. Гарри съел немного салата и дальше только читал свою книжку, иногда глотая тыквенный сок через трубочку.

— Как вам Хогвартс, мистер Поттер? — вдруг отвлек его голос директора. Он неспешно ел разноцветную картошку и запивал ее маггловским лимонадом.

— Мне нравится, — подозрительно посмотрел на него Гарри. Зачем тот спрашивает? Кому-то может не нравиться школа?

— Ваши друзья, наверное, разъехались по домам? Но вы все равно получили от них подарки, да? — директор улыбался.

— У меня нет друзей, — мальчик моргнул. — И подарков. Никогда не было.

Улыбка директора сползла с его лица. Какое-то время он хмуро смотрел в свою тарелку, потом повернулся к МакГонагалл и о чем-то с ней зашептался. Гарри пожал плечами и вернулся к чтению.

— Вы хотите быть колдомедиком, Поттер? — вновь его отвлек голос, но на этот раз профессора Снейпа. Тот поглядывал в его книгу. Мальчик повернулся и взглянул на него.

— Не знаю.

— Учитывая ваш интерес к медицине, вы вполне можете им стать. Наиболее важные экзамены — это ТРИТОНы по зельеварению и Защите от Темных Искусств. Это вам вполне под силу, если не помрете раньше времени от недоедания, — Снейп с намеком посмотрел на его пустую тарелку, где раньше лежала только пара ложек салата. Гарри кивнул, но сделал вид, что намека не понял.

Больше за завтрак ничего не произошло.

К вечеру Гарри вернулся в гостиную Равенкло. Его планы в тишине посидеть с книгой у заснеженного озера были грубо нарушены выбежавшей на улицу шумной детворой, вздумавшей поиграть в снежки. Мальчик спешно ретировался обратно в замок и, найдя удобный подоконник у большого окна, продолжил чтение там. К середине-концу января он уже должен осилить латинскую книжку.

Гарри вошел в комнату и замер. На его постели лежало несколько праздничных свертков, на которых крупными буквами было написано “Гарри Поттеру”. Подарки. Ему. Если это, конечно, не какой-то жестокий розыгрыш.

Мальчик осторожно подошел к куче и открыл синий сверток с движущимися елочками. Внутри оказалась толстая книга “Продвинутые чары. Курс 1-3”. На первой странице чернилами было написано:

Мистер Поттер,

Дарю книгу одного моего американского друга самому умному ворону на своем курсе. Желаю Вам в будущем достигнуть небывалых высот.

Счастливого Рождества,

профессор Филиус Флитвик

1991 г.

От профессора Дамблдора был плащ-невидимка отца с пожеланием использовать его разумно. Профессору МакГонагалл принадлежали забавные “Фокусы трансфигурации”. Профессор Вектор прислала “Введение в глубины арифмантики”, указав, что в этой книге говорится о многих связях ее науки с другими предметами. Профессор Бабблинг, учитель Древних рун, отправила довольно полезную ему сейчас книгу “Что вам следует знать о магии Рун”, которую он еще не видел. Она с нетерпением ждала его в своем классе на третьем курсе. От профессора Снейпа Гарри получил “Домыслы о границе миров: Медицина” с пожеланием найти остальные книги данной серии, посвященной смеси маггловских и магических технологий. Профессор Спраут подарила “Язык растений” и по-хаффлпаффски искренне желала ему скорее найти верных друзей. От лично не известной ему, но по виду весьма эксцентричной профессора Трелони мальчик внезапно получил стеклянный шар, внутри которого под кружившим снегом стоял Хогвартс.

Самый ценный, желанный и невероятный подарок мальчик получил от лесничего Хагрида. Фотоальбом с родителями.

В вечер первого счастливого Рождества Гарри как никогда трудно было удержать спокойствие, хотя по щекам то и дело катились предательские слезы.

* * *

Из-за подаренных ему ужасно интересных книг плановое изучение латыни закончилось немного позже, за окном уже было начало февраля. Зато теперь Гарри с уверенностью шагнул в Запретную секцию. Древние руны были пока еще за пределами его возможностей, поэтому он сразу отправился туда, где в последний раз видел книги о магии крови.

Они были небольшими и не являлись какими-нибудь подробными магическими трактатами, скорее напоминали старые дневниковые заметки. Всего их было четыре, по дизайну обложки и почерку Гарри догадывался, что автор у них был один. Он расчистил от пыли один из столов в Запретной секции, зажег свечу и открыл одну из книжек. На первой странице значилась цифра “II”. Мальчик быстро открыл на том же месте остальные дневники. “I”, “III”, “V”. Четвертого нет. Может, он лежит где-то здесь, но в другом месте? Гарри открыл первый дневник и погрузился в чтение. Часто ему приходилось заглядывать в словарь, некоторые словосочетания так и оставались непереведенными, но он с упорством читал дальше.

“Мое имя Велиус. Я начинаю этот дневник, чтобы понять, что за странности происходят вокруг меня…”

* * *

Гарри забросил чтение других книг, забросил Руны. Все его внимание было приковано к заметкам Велиуса. Он в рекордные сроки завершал домашние задания профессоров, только чтобы вернуться к чтению. Времени на сон не оставалось, под глазами мальчика образовались темные круги. Дошло до того, что в одно воскресенье Гарри забыл наложить скрывающие чары и в следующий день заявился на первый урок с видимыми шрамом-молнией на лбу и мешками под глазами. Дети то и дело по какой-то причине оборачивались в его сторону, пока Малфой не кинул ему записку с причиной. Уставший мальчик тут же наложил на себя гламур.

Старые записи во многом напоминали дневник Гарри, в который мальчик с детства записывал личные наблюдения о собственных способностях и эксперименты. Только опыты Велиуса были намного рискованней, намного жестче. Он безумно хватался за любую идею и тут же ее пробовал. Для него не существовало никаких границ. Часть Гарри порой испытывала отвращение... часть — восхищение.

“Сегодня подозвал рабыню, сказал ей вечером прийти в домик на холме, который я специально приказал выстроить для своих экспериментов. Когда она пришла, лишил ее подвижности (после длительной практики эта способность совершенно не требует концентрации) и отрезал мезинец на руке. Пришлось оглушить, чтобы она не раздражала меня своими криками. Пытался отрастить палец. Моих сил пока недостаточно, нужно пробовать дальше. Не забыть приказать доставлять сюда еду, чтобы рабыня не подохла. Может, стоило сначала попытаться на животных?”

Гарри понимал, почему эту книгу поместили в Запретную секцию. Из-за описываемых в ней бесчеловечных экспериментов. Впрочем, там были и менее ужасные опыты, которые тем не менее несли в себе много полезной информации.

“Составил интересную цепочку рун, хотел опробовать на работоспособность. Сколько бы я ни пытался влить в нее свою силу, я чувствовал, что этого недостаточно. Это навело меня на мысль. Я слышал истории о жертвоприношениях, которые совершались в древности в угоду богам, что на алтарях потом образовывалось много сырой магии. Я подумал: почему не попробовать сделать что-нибудь подобное? Возможно ли, что кровь — это источник силы?”

Дальше у Гарри начали возникать трудности. Автор все больше и больше экспериментировал с магией крови и магией рун. По всей видимости, палочки и заклинания тогда еще не были изобретены, и волшебники творили магию через руны, хотя что-то простое можно было осуществить и с помощью одних лишь воли и желания. Кажется, ему придется вновь налечь на Древние руны.

* * *

Незаметно для Гарри учебный год постепенно подходил к своему завершению, и многие его однокурсники с факультета уже начинали упорно готовиться к экзаменам.

В один майский день мальчик в который раз уснул в Запретной секции. Мадам Пинс опять про него забыла и ушла из библиотеки после отбоя. Хорошо, что замки можно открыть простой алохоморой. Гарри сонно шел обратно в башню Равенкло.

— Кажется, я понимаю, что происходит, — раздался голос профессора МакГонагалл. Гарри замер от удивления. — Не надо быть гением, чтобы догадаться. Вы скормили Драко Малфою идиотскую историю про дракона, рассчитывая, что он посреди ночи выйдет из спальни и наткнется на кого-то из преподавателей. Что ж, я уже его поймала… Мистер Поттер! А вы что тут делаете?! Уж от вас я этого не ожидала! Объяснитесь!

Гарри подошел ближе. Посреди коридора вокруг профессора с виноватыми лицами собрались Гермиона Грейнджер и Невилл Лонгботтом. Чуть поодаль недовольно стоял Малфой.

— Я уснул в библиотеке, — взор МакГонагалл немного смягчился, она вновь перевела взгляд на гриффиндорцев и продолжила свою гневную речь.

— Подумать только — четверо учеников бродят ночью по школе! Раньше такого никогда не случалось! Я думала, что вы куда разумнее, мисс Грейнджер. Что ж, вы все четверо будете наказаны — да, и вы тоже, мистер Поттер, ничто не дает вам права ходить по школе посреди ночи, тем более сейчас, когда это особенно опасно. Кроме дисциплинарного наказания, вы получаете пятьдесят штрафных очков.

— Пятьдесят? — с трудом выдохнул Невилл.

— Пятьдесят очков каждый, — добавила профессор МакГонагалл, шумно выдыхая воздух — ноздри ее длинного тонкого носа широко раздувались.

— Профессор, пожалуйста... — взмолилась Гермиона.

— Вы не можете... — подхватил Драко.

— Не говорите мне, что я могу и чего не могу, вы поняли, Малфой?! А теперь возвращайтесь в спальню!

Профессор развернулась на пятках, полы ночной рубашки из клетчатой шотландки взметнулись за ее спиной, и она ушла. Два гриффиндорца и слизеринец зло переглянулись. Гарри как ни в чем не бывало продолжил свой путь к башне Равенкло. Его, однако, нагнал Драко, которому было по пути до подземелий.

— Ты правда уснул в библиотеке? — Гарри кивнул. — А, у кого я спрашиваю, ты же равенкловец. Вот же стерва! — начал жаловаться Малфой. — Я подслушал, как эти двое были у лесничего. Этот идиот вздумал драконов разводить в своей хижине! Заучка и сквиб написали брату Уизела, который работает в заповеднике драконов, и сегодня вечером передали ему дракона. Я донес МакГонагалл, но она только что сняла баллы и даже не поверила! Я вообще-то дело доброе совершил! Да как она смеет!

Он продолжал гневно пищать, пока мальчики не достигли развилки, на которой и попрощались.

* * *

Староста подошел к нему следующим же днем в общей гостиной. Гарри неохотно поднял взгляд от книги по Древним рунам.

— Поттер, пятьдесят баллов за ночь! Что ты сделал?

— Уснул в библиотеке. Поймала МакГонагалл.

— И сняла полтинник?! Она с ума сошла, что ли? — подал голос четверокурсник. — Я в том месяце задержался после отбоя, она только десятку сняла! Я слышал, что она Поттеру и еще каким-то первоклашкам и наказание назначила!

— Попал под раздачу. Может у нее эти дни, — пошутил шестикурсник.

— А она не старовата для этого? — рассмеялся кто-то. Разговор продолжился.

Гарри вернулся к чтению, совершенно не замечая в следующие дни, что в Гриффиндоре Грейнджер и Лонгботтом стали изгоями.

* * *

Гарри стоял посреди ночи в Запретном лесу. В нем тихо рос гнев, хотя мальчик и старался его подавлять. В это время он мог сидеть в своей спальне и читать, а должен шастать по природе? Такие в этой школе наказания? Лучше больше не попадаться и носить с собой мантию-невидимку.

— Мой отец услышит об этом! А если на нас нападут оборотни? — Малфой крепко держался за ошейник собаки и постоянно крутил туда-сюда фонарь, отчего в глазах у Гарри рябило.

— Сегодня не полнолуние, — поправил его Поттер и зажег сильный Люмос.

— А волки? А какие-нибудь монстры-пауки? А змеи? А кентавры? И если что-то убивает единорогов, то нас точно здесь быть не должно. Послали бы авроров, что-то же они должны делать! Мы должны сидеть в спальнях…

Гарри послышался какой-то шум, и он шикнул на Драко, прислушиваясь к окружению. Слизеринец мгновенно заткнулся, его серые глаза в страхе расширились. Мальчик осторожно развернулся на звук и посветил палочкой прямо. Какая-то темная фигура склонилась над шеей еще живого единорога, словно вампир, вытягивая кровь. Невидимый за чарами шрам на лбу пронзило болью. Превозмогая ее, Гарри бросил в фигуру Редукто. Одновременно с этим завизжал Малфой, и эффект неожиданности был безнадежно разрушен. Фигура поднялась, мелькнули красные устрашающие глазищи, и через мгновение уже никого не было. Редукто попало в дерево. В воздух над лесом поднялась стая каркающих ворон. Малфоя и собаки рядом уже не было, но слышны были отдаляющиеся вопли и лай.

Единорог устало прикрыл глаза. Сияющая кровь вытекала из его раны на землю, окрапляя траву серебряной жидкостью. Цепляясь мантией за ветки, Гарри поспешил вперед и склонился над существом. В нем еще теплилась угасающая жизнь. Еще не поздно будет помочь. Судьба давала его способностям экзамен.

Мальчик собрал свои силы. В детстве он множество раз залечивал свои порезы и ранки, со временем это стало требовать всего лишь мысли. Но можно ли залечить такое? Соберись! Велиус делал вещи и куда круче! Воля и желание… Концентрация, воля и желание…

Поттер положил палочку на землю и не отрывал взгляда от длинной глубокой раны. Он попытался в воображении увидеть окутывающую его собственную магию, а затем запустить поток силы к шее единорога. Гарри в деталях представлял, как должна зарасти рана.

Мальчик так сосредоточился на своей цели, что не заметил, как закрыл глаза. Когда он распахнул их, то с восхищением мог увидеть, как под его рукой сужается разрыв и останавливается кровь. Вскоре от ужасного события остались только воспоминания: трава все еще блестела серебряной жидкостью, а на шее единорога в одном месте кожа была совсем розовой. Гарри приложил руку и почувствовал биение пульса. Живой.

Он долго так сидел около спящей лошади, поглаживая ее загривок. Наконец единорог открыл глаза и с помощью мальчика поднялся на слабые ноги, чтобы их размять.

Гарри посмотрел ввысь, где за высокими деревьями виднелось темное небо.

— Как мне теперь вернуться домой…

Конь гоготнул и подошел к мальчику, в его зубах волшебная палочка.

— Спасибо, — он протянул руку и, забрав ее, выпустил в небо зеленые вспышки, а затем положил обратно в карман. Единорог подошел ближе и, встав боком, немного склонился. — Что ты хочешь? — он подтолкнул его, и Гарри пришла в голову неожиданная мысль. — Мне залезть на тебя? — конь мотнул головой вверх-вниз, соглашаясь.

Они медленно шли по темному лесу в вероятном направлении Хогвартса. Стресс этой ночи наконец стал спадать, и Гарри чувствовал себя очень усталым. В какой-то момент он прилег единорогу на спину и, обняв его за шею, ненадолго прикрыл глаза.

Он проснулся только тогда, когда услышал чьи-то возгласы. Гарри приоткрыл глаза. Они выходили из Запретного леса и приближались к хижине лесничего. В темноте можно было разглядеть сморкающегося в огромный платок Хагрида и обеспокоенных Помфри, МакГонагалл, Снейпа и Флитвика. Когда единорог остановился рядом с ними, профессор Снейп поднял Гарри на руки и опустил на землю. Профессор МакГонагалл заключила его в объятия, и мальчик, которого никогда никто не обнимал, тут же замер. Женщина, почувствовав его зажатость, отошла. Профессор Флитвик, взмахнув палочкой, очистил мантию от листьев и веточек. Школьный медик принялась, причитая, осматривать его лицо и руки.

Гарри, окруженный всем этим вниманием и заботой, чувствовал себя очень неловко. Единорог гоготнул, и все тут же обратили на него внимание. Мальчик протянул руку и вновь погладил прекрасное существо. Конь вскоре повернулся и ушел обратно в лес. Процессия из взрослых и одного ребенка двинулась в Хогвартс.

* * *

Через несколько дней начинались экзамены, и Гарри очень спешил. В отличие от остальных школьников он прекрасно помнил материал и в срочной подготовке к тестам не нуждался. Однако после экзаменов завершался учебный год, и все дети разъезжались по домам. Гарри очень нужно было увезти с собой библиотечные книжки. Он купил у очень удивленного магглорожденного кучу толстых тетрадей и заклинанием скопировал множество книг из Запретной секции. Первыми в очереди были, разумеется, незавершенные дневники Велиуса, а затем целая полка трактатов по магии рун. На это дело он и потратил оставшиеся до экзаменов дни.

Сами экзамены были очень легкими, Гарри был уверен, что отлично справился, и много по этому поводу не беспокоился. Он шел в свою комнату, чтобы проверить вещи, как вдруг мир вокруг него закружился и потемнел.

Его разбудила струя ледяной воды в лицо. Мальчик распахнул глаза и оглянулся. Сам он был связан, а рядом в большом помещении стоял профессор Квиррелл и задумчиво вглядывался в таинственное зеркало в центре, иногда совершая какие-то магические пассы.

— А, наш-ш Мальчик-который-выжил наконец очнулс-ся, — раздался шипящий голос со стороны профессора, хотя Гарри мог поклясться, что сам мужчина рта не раскрывал.

— Мой лорд, вы еще слабы… — обеспокоенно высказался Квиррелл, ни намека на заикание в его речи.

— Молчать! — мужчина скривился. — У меня достаточно с-сил на разговор. Дай мне поговорить с мальчиш-шкой лицом к лицу, — Квиррелл повиновался, и вскоре Гарри с отвращением наблюдал сморщенное безносое лицо на затылке, чьи рубиновые глаза впивались в его собственные. Шрам вновь начал болеть. — Гарри Поттер… видишь, каким я стал по твоей вине? Десять лет… Десять лет я скитался по лесам Албании в виде духа, пока Квиринус не нашел меня и любезно не предложил свою помощь. И вот он я, Темный Лорд Волдеморт, величайший маг современности, вынужден делить тело с безродным полукровкой! Но Лорд Волдеморт милостив… Я дам тебе возможность искупить ошибку, совершенную в младенчестве… Подойди, Гарри… — веревки сами развязались и упали на пол, мальчик осторожно поднялся на ноги. — Подойди… Что ты видишь, Гарри? В зеркале?

Квиррелл отодвинулся и пропустил его к зеркалу. Первокурсник, стараясь придумать план побега, подыгрывал чокнутому психопату, убившему его семью и лишившему шанса на нормальное детство. Он вгляделся в зеркало, чтобы знать, что у него за спиной. Там, где, возможно, раньше был дверной проем, сейчас горело высокое пламя. Гарри не знал заклинаний, которые помогли бы сбежать сквозь него. Вдруг изображение в зеркале размылось, и у мальчика чуть не подогнулись ноги.

По одну сторону от него стояла ослепительной красоты рыжеволосая женщина, а по другую — лохматый темноволосый мужчина в круглых забавных очках. Они были точь-в-точь такие же, как на фотографиях в его альбоме. Лили и Джеймс Поттеры. Мама и папа. Отец то и дело разлохмачивал ему волосы на голове, а мать гладила его по плечу и ласково улыбалась.

— Что ты видиш-шь? — вырвал его из счастья голос Волдеморта.

— Родителей, — слабым голосом ответил ребенок. Нужно скорее придумать план и выбираться отсюда.

— Бесполезный мальчиш-шка! Никакого толку! — яростно прошипел Темный Лорд с затылка мужчины.

Квиррелл грубо откинул его в сторону и вновь начал шептать заклинания, пытаясь что-то сделать с зеркалом. Мальчик приземлился на спину и быстро огляделся. В углу комнаты лежала его мантия, в кармане которой находилась палочка. Кроме огненного прохода, пути наружу не было. Значит выход был только один. Нужно расправиться с Квирреллом, и сделать это нужно быстро.

Гарри судорожно вспоминал эксперименты из библиотечных дневников и собственные знания медицины. После опытов по остановке чужого движения автор принялся за остановку движения крови. Мальчик знал, что не обязательно было останавливать весь организм, как делал это Велиус. Только перекрыть доступ крови к сердцу.

У него есть только одна попытка. В мае в его руках была жизнь единорога, а сейчас — своя собственная.

Гарри слегка поднял руку, чтобы Волдеморт не обратил внимания, и сконцентрировался на левой части груди стоящего к нему спиной мужчины. Где-то там бьется сердце. У человека к нему идут две артерии, снабжая его кровью. От артерий идут еще более мелкие. Перекрыть несколько таких — и получится обширный инфаркт. Но гораздо проще остановить большие артерии — оно надежнее и проще, сразу вызовет остановку сердца. Гарри уже делал так в детстве с животными. Он справится.

Гарри зафиксировал свое зрение на сердце и сконцентрировал свое желание на воображаемых артериях. Мальчик прочел великое множество книг по биологии и медицине, так что представить сердечную мышцу было весьма просто. Как только он сожмет руку, течение крови остановится. Три… два… один…

Гарри сжал кулак, и Квиррелл, шумно выдохнув, тут же упал на спину, потеряв сознание. Совсем скоро наступит смерть. Мальчик, не разжимая руки, подошел к мужчине и прикоснулся проверить пульс. Как только он дотронулся до тела, то сразу же отдернул руку, словно обжегшись. В недоумении он посмотрел на свою ладонь. Что случилось? Гарри осторожно прикоснулся к затылку Квиррелла, вместилищу Волдеморта. Темный Лорд закричал, руку прожгло болью, будто мальчик сунул ее в огонь. Он терпел эту боль, пока из мертвого тела наконец не вырвался все еще вопящий дух.

— Я уничтожу тебя, Поттер! Уничтожу! — кричал он, исчезая.

Гарри судорожно выдохнул и наконец расслабился. Рука ужасно болела — на нее не хотелось даже смотреть. Перед глазами плясали разноцветные круги, и мальчик отстраненно размышлял, стоит ли уснуть здесь или следует сначала доползти до своей мантии.

Из ниоткуда возникла огненная вспышка, и прямо перед сидящим на полу мальчиком оказался Дамблдор. С плеча директора с трелью слетел чудесный феникс и тут же склонился над его левой рукой. Послышалось тихое шипение, Гарри почувствовал жжение и лениво перевел взгляд на пострадавшую конечность. Ожоги под действием слез легендарной птицы быстро излечивались, боль уходила, оставляя только усталость. Опять стресс…

— Гарри, мальчик мой, как ты? Что случилось? — старик присел рядом с ним на колени, его длинная борода достигала пола. Мальчик постарался собраться с мыслями.

— Я шел в комнату после экзаменов… Потом все померкло, и я здесь. Квиррелл… У него на затылке был Волдеморт. Когда я приложил к нему руку, он закричал, и мне было больно. Потом он стал духом и исчез, — Гарри разумно решил умолчать о своей магии. Он ведь только что убил человека, как-никак.

Первокурсник замер от своих мыслей. До одиннадцатилетнего мальчишки вдруг дошло, что он только что своими руками убил живого человека. Наверное, плохого, тот ведь притащил его сюда, впустил до этого к себе на затылок Волдеморта… И Гарри его только что убил. Насовсем.

— Квиррелл… он мертв? — слабым голосом спросил мальчик.

Дамблдор подошел к телу, провел над ним палочкой и неутешительно покачал головой.

— Боюсь, когда Волдеморт покидал его тело, он потратил последние силы профессора Квиррелла. Это не твоя вина, Гарри, не твоя вина… — директор вновь присел около мальчика и вовлек его в свои объятия.

Гарри не верил этим словам. Совсем недавно он сам сжал кулак, сам использовал свои силы, чтобы остановить чужое сердце. Квиррелл бы умер, даже если в нем не было бы никакого злого духа. Это Гарри его убил.

— Пойдем обратно, Гарри, — директор мягко ему улыбнулся и помог подняться на ноги, безмолвно призвав из угла его мантию.

По мановению палочки Дамблдора огонь исчез, и двое прошли в комнату, которая напоминала класс зельеварения. На столе находились свиток и несколько склянок. Вместо двери также горело пламя. Еще одно движение палочки, и оно погасло. Старик и мальчик вышли в огромный зал. Пол был выкрашен в черные и белые клетки, по разные стороны стояли ряды огромных шахматных фигур. Некоторые хотели уж было преградить им дорогу, но еще один взмах палочки — и стража расступилась. Если бы Гарри не был так погружен в свои мысли, то обязательно задался бы вопросом, для чего в школе столько странных комнат, но он просто задумчиво следовал за директором, храня молчание.

За следующей дверью их, однако, ждал сюрприз. Невилл Лонгботтом и Гермиона Грейнджер пытались метлами сбить летающие всюду ключи. Увидев вошедших, они мгновенно выронили орудия из рук и подскочили к директору.

— Профессор Дамблдор! — воскликнула гриффиндорка.

— Смотри-ка, Гарри, твои друзья бросились тебе на выручку? — улыбнулся директор.

— У меня нет друзей, — автоматически ответил мальчик, все еще погруженный в свои мысли.

— Профессор! Снейп хочет украсть Философский камень! — прервал их Невилл. Это абсурдное заявление смогло, однако, вырвать равенкловца из его дум.

— Чего?

* * *

— Любовь твоей матери, Гарри, и ее жертва спасли тебя от убивающего проклятия, которое отскочило от тебя и ударило в самого Волдеморта. Это правда, что тогда он лишь потерял тело, а не умер. Я знал это с самого начала, но позволил магическому обществу отдохнуть — Мерлин видел, всем нам тогда требовалась передышка, которая растянулась на десять мирных лет…

Они сидели в кабинете директора, и Дамблдор, хмурясь, помешивал сахар в своей чашке чая. Феникс на жердочке тихо чистил перышки, множество странных приборов на полках тикали в унисон.

— Именно по этой причине ты должен жить в доме своих родственников, ведь твоя мать наложила на тебя сильную кровную защиту. Пока ты считаешь своим домом то место, где находится кровь Лили Поттер, ты в безопасности.

— Что вы сказали, профессор? — очнулся Гарри.

— Про кровь Лили? Я имел в виду ее единственных живых родственников, твоих тетю и кузена…

— Нет-нет, я не про это. Кровная защита, вы сказали, сэр. Что это? Существует какая-нибудь… м… Магия крови? — осторожно спросил мальчик.

— Если и существует, Гарри, то это одна из самых неизведанных областей магии. Я думаю, что Лили могла в момент опасности применить что-то спонтанно, возможно, разбудив какие-то способности, дремлющие в ней… Никто никогда не узнает, что на самом деле случилось той ночью. А теперь, мальчик мой, тебе пора собираться. Совсем скоро прощальный ужин, а завтра отправляется поезд в Лондон. Поздравляю тебя с отличной сдачей экзаменов, — улыбнулся он. — Я очень горд за тебя.

* * *

После путешествия на каретах, в которые были запряжены страшные костлявые крылатые кони, дети сели в магический поезд. Хогвартс-экспресс с готовностью забрал веселых школьников, чтобы отвезти их домой к ожидающим своих драгоценных чад родителям.

Гарри в тихом одиночестве сидел в своем купе и вглядывался в пейзаж за окном. Совсем недавно завершился его первый учебный год в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, и теперь его ожидает впереди долгое лето.