Красотка (джен)

Впервые за семь лет Мародёры возвращались с каникул втроём.

Приглашая Лили провести с ним рождественские каникулы, Джеймс был почти уверен в отказе. Но девушка неожиданно согласилась. На уверения друга: «Ты нам совершенно не помешаешь!» Сириус серьёзно покивал и сообщил, что да, конечно, он им не помешает, а солнце восходит на западе. И вообще, ему надо к экзаменам готовиться. На этом вопрос был закрыт.

Сириус, возможно, не был бы столь категоричен, если бы знал, что из старшекурсников в школе останется только Снейп. Но когда это выяснилось, менять что-то было уже поздно. А тут ещё Дамблдор вознамерился укреплять дружбу факультетов и усадил их в Большом зале за один стол.

— Я подумал, что в обществе друг друга вам будет интереснее, чем с малышами, — сказал директор, глядя на них сквозь очки, от чего выражение глаз было практически не разобрать. Сириус едва не ляпнул, что предпочёл бы общество мантикоры. Снейпа, судя по едва слышному шипению, устроил бы и василиск. Но оба промолчали, просто с первого же дня взяли за правило являться к трапезе в разное время. Снейп торопливо давился обжигающей овсянкой, Сириус довольствовался остывшим чаем с тостами. Сталкиваясь в дверях Большого зала, они косились на преподавательский стол и преувеличенно вежливо кивали друг другу.

Всё это Мародёры уже знали из писем Сириуса и теперь с нетерпением ждали возможности обсудить лично.

Не обнаружив Сириуса ни на крыльце, ни в холле, друзья несколько удивились и даже слегка встревожились. Но настоящая неожиданность ждала их в спальне.

На кровати Блэка спала девушка. Стройная брюнетка, совершенно обнажённая. Сползшее почти до полу одеяло практически ничего не прикрывало.

Пока парни пытались прийти в себя, разбуженная их появлением красавица перевернулась на спину, гибко потянулась (Питер гулко сглотнул) и проговорила:

— Ну нифига я поспал!

— Простите, мисс, что вы тут делаете? — пробормотал Ремус, стараясь смотреть поверх головы незнакомки.

На лице девушки возникло искреннее недоумение.

— Рем, ты чего несёшь? — проговорила она, спуская ноги с кровати, при этом наткнулась взглядом на собственные колени, и недоумение сменилось глубочайшим изумлением. — Это что ещё за чёрт возьми?!

Вскочив, она начала лихорадочно осматривать и ощупывать себя, по ходу дела несколько раз болезненно ущипнув за что попало и невнятно ругаясь. Остальные ошеломлённо молчали, пытаясь понять, что происходит, и надеясь всё же получить более внятные пояснения.

Минут через пять незнакомка плюхнулась на кровать, обвела присутствующих слегка безумным взглядом и медленно произнесла:

— Парни... Чёрт, как это сказать-то? В общем, я — Сириус. И я понятия не имею, что со мной такое. Ложился спать — всё было нормально!

— А с чего это ты среди дня спать решил? — недоверчиво спросил Джеймс, подозрительно рассматривая девицу и мысленно отмечая, что, если не опускать взгляд ниже шеи, она и правда чертовски напоминает Сириуса.

— Да астрономией решил подзаняться, всю ночь на башне проторчал! — мрачно ответил — или ответила? — та. — Вот и завалился сразу после завтрака.

Мародёры переглянулись. Превращение друга в подружку — бред, конечно, полнейший. Но ничуть не больший, чем появление в постели Сириуса девицы, похожей на него как родная сестра.

— Слушайте, а, может, он нас разыгрывает? — жалобно протянул Питер. — Выпил Оборотного зелья...

— ... добыв предварительно волосы от своей потерянной в детстве сестры-близняшки, — насмешливо подхватил Джеймс. — Ты на лицо посмотри, хватит уже на сиськи пялиться!

— Ни на что я не пялюсь, — густо покраснев, пробормотал Питер. И тут же непоследовательно воскликнул: — Да оденься ты, в конце-то концов! Сил ведь уже никаких нету!

Девушка нервно хихикнула и завернулась в одеяло.

— Кстати, это неплохое доказательство, — задумчиво проговорил Люпин, наконец-то получивший возможность рассмотреть собеседницу — или всё-таки собеседника. — Какая девушка будет расхаживать перед незнакомыми мужчинами в таком виде?

— Доказательства им нужны! — девушка резко вскочила, её импровизированное одеяние распахнулось, заставив Ремуса снова опустить глаза. — Ладно, будут вам доказательства!

Секунду спустя на её месте стояла громадная чёрная собака. Хотя, если присмотреться, и эта ипостась претерпела некоторые изменения. Но всё же это было доказательство: таких совпадений не бывает.

— Убедились? — Сириус перекинулся обратно и снова плюхнулся на кровать, мрачно запахнувшись в одеяло. — И что теперь?

Последовало бурное, но довольно бестолковое обсуждение, в разгар которого раздался стук в дверь.

— Лили! — ахнул Джеймс. — Мы же договорились... Что будем делать?

— А давайте ей всё расскажем? — предложил Ремус. — Во-первых, она девушка умная, вдруг что посоветует. А во-вторых, я не думаю, что тебе, Бродяга, удобно ходить в одеяле.

— Ладно, — после секундного размышления решил Сириус, задёргивая полог. — Вы ей сперва расскажите, а уж потом...

Рассказ друзей Лили встретила скептически, зная их любовь к розыгрышам, но, увидев Сириуса в собачьей ипостаси, перестала сомневаться и подошла к делу с присущим ей практицизмом:

— Вот что, мальчики, идите пока ужинать, а то вопросы начнутся. А мы пока с одеждой разберёмся. Джеймс, постарайся поговорить с деканом или с директором, без них всё равно не обойтись. И поесть нам прихватите.

Когда за парнями закрылась дверь, она критически оглядела брюнетку и велела:

— Скинь одеяло, а то фигуру не разглядеть. Должна же я понять, что из моего тебе подойдёт.

Сириус покраснел, но послушался. Лили задумчиво обошла кругом и решила:

— Так, по размеру должно налезть, придётся только удлинить немного... вот нахал, у тебя талия тоньше, чем у меня! И грудь красивее! Даже бюстгальтер не понадобится...

— Бюстгалтер, говоришь? — странным голосом пробормотал Сириус и повалился на кровать, хохоча во всё горло.

Лили хладнокровно ждала.

Минут через пять он вытер выступившие слёзы и уже почти спокойно сказал:

— Прости, это нервное. На чём мы остановились?

— На бюстгальтере.

— А, ну да. Который мне, слава древним богам, не понадобится. Но что-то из белья всё же нужно, а? Надеюсь, это не обязательно должна быть кружевная полосочка в два пальца шириной?

Теперь уже захихикала Лили:

— Зна-а-аток! Это где ты насмотреться успел?

Она сообразила, что вопрос прозвучал крайне двусмысленно, и слегка покраснела. К её удивлению, Сириус тоже смутился.

— В журнале, попался мне один такой... Так не обязательно?

— Не обязательно. Сейчас принесу кое-что, и выберем.

Вернувшись в комнату с кучей промасленных свёртков и парой бутылок сока, Мародёры застали брюнетку уже вполне одетой. Пока девушки ужинали, Джеймс отчитался о переговорах с деканом. Подробностей он ей не сообщал, просто сказал, что случилось нечто крайне странное и требуется её консультация. И попросил разрешения зайти к ней попозже.

— Разве что после полуночи, — мрачно проворчал Сириус. — Раньше народ из гостиной не разойдётся.

— А вроде не в блондинку превратился, — хихикнул Питер. — Мантия-невидимка у нас на что?

Мысль была признана здравой, но до отбоя они всё же подождали.

Убедить МакГонагалл удалось довольно быстро: она понимала, что, несмотря на свою репутацию, шутить таким образом над собственным деканом Джеймс не станет. К тому же выводу пришёл и Дамблдор, к которому отправились уже втроём. К сожалению, все остальные их выводы были скорее отрицательными.

— Это не трансфигурация, — твёрдо заявила Минерва после долгого тщательного обследования и задумчиво добавила: — Хотя следы трансформации я на тебе чувствую.

Сириус слегка побледнел и торопливо сообщил, что утром экспериментировал с длиной волос.

— И не проклятье, — решил Дамблдор. — Скорее всего — зелье. Подождите, я что-то такое помню...

Он открыл шкаф, выбрал один из массивных фолиантов и долго листал его, пока не нашёл нужное место. Но ясности это не принесло.

— Тут только упоминается что-то подобное. Хорошо, мальчики, я постараюсь разобраться, а пока придётся тебя как-то легализовать. Если это то, о чём тут написано, эффект вряд ли пройдёт сам по себе. Во всяком случае — быстро.

— Родственница? — предложила МакГонагалл.

Директор скептически покачал головой:

— Неизвестная никому девица из семейства Блэк? Учитывая, что двумя курсами младше учится ещё один представитель того же семейства?

— Но сходство слишком очевидно! — возразила Минерва. — А пытаться замаскировать...

— Да, накладывать дополнительные чары рискованно, — согласился Дамблдор, — да и не стойкие они, могут исчезнуть от любого всплеска магии.

— Постойте! — Сириус хлопнул себя по лбу. — Моя... сейчас соображу... ага, троюродная бабушка сбежала с маглом и уехала, кажется, в Америку. Подальше от родственников. Её, естественно, с Древа выжгли, и вообще упоминать об этой истории в семье не принято. Я случайно узнал.

— Ну и замечательно, — подвёл итог Дамблдор. — Я завтра тебя представлю. Скажем, что это эксперимент по обмену между учебными заведениями.

— А как вы его представите? — резонно спросила МакГонагалл.

— Да, действительно...

Все переглянулись. Вопрос, при всей его незначительности, нужно было решать.

— Фамилия там, вроде бы, Казенс, — пробормотал Сириус, — а вот имя...

— Сара? — предложила Минерва.

— Ой, нет! — Сириус отчаянно замотал головой. Похоже, это имя вызывало у него какие-то личные ассоциации.

— Ладно, подумай до утра, какое имя тебе придётся по вкусу, — усмехнулся директор.

На этом пока и расстались.

Вернувшись к себе, Сириус первым делом записал подсмотренное название книги, которую листал Дамблдор. После чего компания вернулась к проблеме выбора имени.

— Может, что-то астрономическое, в духе семейных традиций? — спросил Джеймс, беря валяющийся на тумбочке учебник. — Дева, например. По-латыни — Вирго. Хотя нет, это сильно в лоб. А вот, скажем, Кассиопея...

— Не напоминай мне об этой жуткой карге! — возопил Сириус. На недоуменные взгляды пояснил:

— Так одну мою родственницу зовут. Слышать этого имени не могу!

— Ну, тогда, из Малого пса — Гомейса.

— А в глаз?

— Правда, Джи, это как-то...

— Возьми обычное имя, — вмешалась Лили, не давая разгореться ссоре. — Тебе какое из женских нравится?

— Никакое, — Сириус поморщился. — Мне моё нравится. Единственный подарок родителей, который меня устраивает полностью.

— Ну, тогда и оставь своё, — предложил Ремус, отнимая у Джеймса учебник. — Тут где-то на разных языках был... а, вот. Значит так: на латыни Сириус — Каникула. Может, Кана?

— Примитив! — возразил Питер. — Кто не знает «Cave canem»!

— На древнеегипетском Сопдет, по-гречески — Куон... о, тут даже гавайское название есть — Аа.

— Вот последнее мне особо нравится...

— На тебя не угодишь! На китайском Тяньлан или просто Лан, на маори...

— Погоди-ка, — остановил его Сириус. — Как, ты говоришь, по-китайски? Лан?

— Лан, — подтвердил Ремус. — А означает, между прочим, «волк». А Тяньлан — «небесный волк»

— О, класс! Пусть будет Лан. Красиво, коротко и неочевидно. Лан Казенс — самое то.

— Ну и ладно, — зевнул Джеймс. — Между прочим, уже второй час. Ты-то выспался...

— Между прочим, — иронически посмотрела на него Лили, — мы ещё не решили, где ему теперь жить. Если утром из вашей спальни появится юная прелестная девушка...

— И что ты предлагаешь?

— Пусть живёт у меня. Я сейчас вообще одна: Мэри задержалась на несколько дней. Сможет пока спать на её кровати, а потом решим.

— Ну, знаешь! — возмутился Джеймс. — Чтобы Сириус с тобой в одной комнате жил?!

Лили только фыркнула. Сириус выразительно покрутил пальцем у виска.

— Нет, все влюблённые — идиоты по определению! Тебе не кажется, что в нынешнем виде я не смогу наставить тебе рога, даже если очень захочу?

Джеймс слегка поморщился, но возражать больше не стал.

Утром, за завтраком, Дамблдор произнёс длинную речь о необходимости налаживания международного сотрудничества и дружбы между магами разных стран, а так же представил семикурсникам новую ученицу — Лану Казенс из Института Салемских ведьм.

Мужская часть курса встретила новенькую с энтузиазмом. Женская — с настороженностью. Сама американка вела себя сдержанно, в разговоры старалась особо не вступать и держалась поближе к Лили, которой, как старосте, поручили помочь гостье освоиться.

Многие заметили необычное сходство девушки с исчезнувшим Сириусом Блэком. Люпин, услышав разговор на эту тему, пояснил, что девушка действительно родственница Блэков, но общается с этой веткой семьи — по известным причинам — только Сириус. Их именно поэтому и выбрали для эксперимента по обмену, что они хотя бы из писем друг друга были знакомы с жизнью в другой стране.

Вскоре это объяснение облетело весь Хогвартс, и чем большими подробностями оно обрастало, тем убедительнее становилось. К счастью для Сириуса, Магическая Америка для большинства школьников всё ещё оставалась терра инкогнита: их познания исчерпывались парой-тройкой географических объектов и — в лучшем случае — названий эндемичных растений и животных. Предусмотрительный Люпин ещё до начала уроков успел сбегать в библиотеку и забрал там все книги, где более-менее подробно описывалась жизнь современной Америки. Благо таких нашлось всего три штуки.

В общем, первый день новой жизни прошёл для Сириуса без особых потрясений. Но ясно было, что это не надолго.

* * *

Вернувшись вечером в комнату, Сириус обнаружил на теперь уже своей кровати довольно увесистый кошелёк, каталог «Мода на крыльях совы» и записку от МакГонагалл, где говорилось, что девушка не может иметь только одну мантию, не говоря уже о белье. Декан Гриффиндора не любила мелкого протекционизма, но в случае серьёзных затруднений помогала, не дожидаясь просьб.

Сириус решил считать эти деньги займом, а дядино наследство перевести на анонимный счёт как только сумеет до него добраться. Доступный ему на данный момент капитал исчислялся сдачей с галеона, размененного три дня назад в Хогсмиде.

Вечер они с Лили провели за составлением заказа, а когда гостиная опустела, проскользнули в спальню Мародёров.

— Итак, легализация прошла успешно, — открыл совещание Джеймс. — Что теперь? Будем ждать выводов начальства или сами попытаемся разобраться? Я — за второе. Кто против?

Таковых не нашлось. Точнее, Лили наверняка была против, но, хорошо зная компанию, предпочла промолчать.

— Тогда на повестке дня три вопроса: кто это сделал, каким образом и как вернуть всё обратно?

— И надо ли возвращать, — добавил Питер. Сириус попытался дать ему затрещину, но не дотянулся, а вставать поленился. — Ну ведь хорошенькая же девушка получилась! Заведёшь поклонников, выйдешь замуж…

На этот раз Сириус встать не поленился, но и Питер был начеку, успев юркнуть за спину Лили. Девушка погрозила кулаком хихикающему Джеймсу и укоризненно произнесла:

— Мальчики, давайте серьёзно. Мы можем достать книгу, которую Дамблдор смотрел?

— В библиотеке её нет, я проверил, — откликнулся Ремус. — А спрашивать у мадам Пинкс не решился. Может, в запретной секции?

— Боюсь, директор слишком хорошо нас знает, чтобы мы сейчас смогли туда попасть, — вздохнул Джеймс. — А если попадём — значит, там точно ничего нет!

— Может, во «Флориш и Блоттс» заказ сделать? — предложила Лили. Сириус покачал головой:

— Это старинный фолиант. Если нам даже такой и разыщут, представляешь, сколько он может стоить? Да и ничего конкретного там нет, директор же сказал. А что-то другое без точного названия тем более не пришлют, — он тяжело вздохнул и закончил: — Придётся идти с братцем «знакомиться». Уж в нашей-то семейной библиотеке любая гадость с гарантией найдётся!

— А он согласится помочь? — засомневался Питер.

— А вот увидим. Ладно, джентельмены… и дамы, это вообще-то вопрос второй. Есть первый: что делать с моей палочкой? Про всякое барахло учебное типа конспектов я сегодня сказал, что кузен своё оставил — программы всё равно разные. Но если скажу, что мы палочками поменялись — кто в такое поверит? А в то, что они у нас одинаковые — тем более.

Проблема действительно была первоочередной. Даже странно, что она раньше никому не пришла в голову! Джеймс предложил наложить маскирующие чары, но тут же сам признал, что это глупость: на магический артефакт они если и лягут, то криво, обновляй потом каждые полчаса. А к Оливандеру с письмом не сунешься: мастер слишком уважал своё искусство, чтобы продавать палочку кому попало без предварительной «примерки».

— А давайте я скажу, что потерял? — предложил Питер. — Или сломал. И куплю новую.

— А сам при этом будешь ходить со старой? Которую потерял? — хмыкнул Ремус. — Хотя… а ведь это не лишено... сделаем муляж, Бродяга его публично сломает…

— И одежду можно будет по почте не заказывать! — обрадовалась Лили.

Сириус представил себя у прилавка с женским бельём и помрачнел.

* * *

Утром, спускаясь к завтраку, американка поскользнулась на верхней ступеньке лестницы и с отчаянным визгом скатилась до самого низа, сбив по дороге двоих слизеринцев. Пока те пытались разобраться, где чьи конечности, Лана, не замечая почти до неприличия задравшегося подола, сунула руку в карман, вытащила нечто, состоящее из трёх слабо связанных фрагментов, и зарыдала.

Девушка плакала так горько, что даже не сразу отреагировала, когда самый решительный из сбежавшихся на шум учеников осмелился на ощупь проверить, не повредила ли она ногу. Минуту спустя выяснилось, что как минимум руки не повредила. Добровольный целитель отскочил, обиженно потирая быстро краснеющую щёку, но своё дело он сделал: Лана прекратила рыдать и попыталась подняться, в чём ей охотно, хотя и не без опаски, помогли.

Горе мисс Казенс стало понятно, когда в извлечённом ею из кармана предмете опознали сломанную в двух местах волшебную палочку. Обломки держались только на проложенном внутри волосе единорога и восстановлению явно не подлежали.

В Большой зал девушка вошла в окружении толпы сочувствующих. МакГонагалл, которой кто-то уже успел доложить о происшествии с её новой студенткой, осмотрела обломки, подтвердила их очевидную бесполезность и несколько раздражённым тоном предложила мисс Казенс сегодня вместо уроков отправиться через Хогсмид в Лондон и купить себе новую палочку, потому что без неё делать на уроках, собственно, нечего. Лана слегка успокоилась, поблагодарила и смущённо спросила, нельзя ли, чтобы кто-то её проводил, ведь быстро сориентироваться в незнакомом месте очень трудно. Просьба была признана заслуживающей внимания. Сопровождать американку поручили, разумеется, мисс Эванс.

Прежде чем вернуться за преподавательский стол, МакГонагалл чуть заметно, но явно одобрительно подмигнула девушкам, вызвав их глубочайшее изумление.

* * *

Возвратились они незадолго до ужина и постарались добраться до спальни как можно более незаметно. Большую часть покупок пришлось завернуть в предусмотрительно захваченную с собой мантию-невидимку, поскольку даже в магически уменьшенном виде их было многовато для простого похода по магазинам.

Палочку купили без особых проблем. Поначалу Оливандер посматривал с подозрением: кого-то эта мисс Казенс ему сильно напоминала. Вернее, не она сама, а её магия. Кедр, двенадцать дюймов, волос единорога — кому-то он уже предлагал эту палочку лет шесть-семь назад... Вот и дождалась свою хозяйку. Родственница Блэков? Ах вот как! Тогда понятно. Старик успокоился и пустился в пространные рассуждения о том, что дальние родственники, порою, оказываются более похожими, чем ближние. Видимо, поверил...

А вот в книжной лавке они только попусту потратили время: там не нашлось совершенно ничего по нужной тематике.

— Так что завтра пойду «знакомится с родственником», — заключил Сириус рассказ, первую часть которого — подбор гардероба — бессовестно сократил к тайному разочарованию товарищей.

Нельзя сказать, что Регулуса Блэка не заинтересовало появление заокеанской родственницы, но о том, что она может проявить стремление пообщаться, он как-то не подумал. И поэтому был искренне удивлён, когда мисс Казенс отловила его после уроков и предложила познакомиться поближе.

— Вы ведь не разделяете предрассудков старшего поколения, не правда ли? — мило улыбнулась она. Предрассудки Регулус, может быть, и разделял, но признаться в этом не пожелал, и был немедленно утащен в один из боковых коридоров, где впервые в жизни оказался наедине с молодой красивой девушкой. Пусть даже и родственницей.

Этот факт смутил Регулуса настолько, что он сперва почти не воспринимал, о чём щебечет собеседница, тем более, что это были в основном обычные светские любезности. Внимательнее он начал слушать только со слов: «А ещё у меня к вам есть дело...»

— Понимаете, — проникновенно говорила Лана, — мне очень нужна одна книга, но я никак не могу её разыскать. А о библиотеке Блэк-холла в нашей семье просто легенды ходят!

— Да, конечно, я готов помочь, — немного растерянно согласился Регулус. — Но я ведь не могу покинуть школу!

— Можно велеть Кричеру.

— Откуда вы знаете, как зовут моего эльфа?

Реакция собеседницы на этот простой вопрос удивила Регулуса куда больше самого факта. Девушка медленно опустилась на постамент какой-то статуи, стукнула себя кулаком по лбу и с неизъяснимым отвращением произнесла:

— Конспиратор, тролль меня раздери!

Регулус смотрел ошеломлённо, но следующие слова повергли его в настоящий шок:

— А, гори оно всё! Так вот, Рег, ты беседуешь с родным братом. И имей в виду, если кому трепанёшься — пожалеешь!

— Вы... шутите? Как это может быть? — Регулус и впрямь принял бы эти слова за неудачную шутку, но интонации показались слишком знакомыми и не слишком подходящими к нежному девичьему голосу.

— Ты меня спрашиваешь — как?! — вызверилась девица и тут же как-то поникла, махнула рукой. — Слушай, мелкий, не задавай дурацких вопросов, а? Не знаю я, как. Вот как раз и хотел попробовать раскопать. Поможешь?

И вот тут Регулус поверил. Сразу. Может быть, из-за дурацкого обращения, которое когда-то ему нравилось, а потом начало неимоверно бесить. А может из-за тоски, мелькнувшей в голосе. Таким тоном не шутят.

— Сириус... — прошептал он ошеломлённо, — ты... Но как же... Прости, я не то хотел... Слушай, это не личина, а настоящее?

— Можешь потрогать, — хмыкнул старший. Он уже явно взял себя в руки. — Это не личина, Рег. Я уснул... собой, а проснулся вот таким.

— А... книга?

— Там, вроде бы, есть упоминание. Надо же с чего-то начать!

— Конечно, я помогу! — горячо заверил Регулус, мигом позабыв старые обиды. Брата было жалко. Это же надо: стать девчонкой! Сам Регулус, предложи ему кто выбор, предпочёл бы лишиться руки или ноги. — Что за книга? Я прямо сейчас и велю Кричеру... Слушай, а почему ты сразу признался, а не соврал, что имя из писем узнал?

— В голову не пришло, — невесело усмехнулся Сириус. — Потому что этот мелкий пакостник — последнее, о чём я стал бы писать малознакомым родственникам.

Если бы Регулус ещё сомневался — в этот момент поверил бы окончательно.

* * *

Толстенный фолиант они изучали бы много часов, не будь главы снабжены по-старинному обстоятельными многословными заголовками. Собственно, это был сборник историй о заклинаниях и зельях, которые сам автор почитал недостоверными. На сто восьмой странице обнаружилась «Повесть о славном зельеваре Маркусе Эдинбургском и его ученике, который из любви пол свой, природой данный, сменил». Чтобы сэкономить время, Ремус зачитал историю вслух. После пространного введения там говорилось следующее:

«... и воспылал Маркус страстью порочной к ученику своему. И мучился он, не в силах ни скрыть страсть свою, ни утолить оную. И страдал ученик, на страдания любимого учителя глядя. И воскликнул однажды Маркус: «Если бы девой родиться судила тебе Судьба, пал бы я на колени, моля тебя женою мне стать!» И ответил ученик: «Если бы, по воле Рока, обратился я девой невинной, то тотчас бы отдал тебе, лучший из мужей, и руку свою, и сердце!» И мысль единая пришла им на ум, и трудились они прилежно три года, три месяца и три дня, пока не создали зелье, прежде невиданное. И выпил ученик то зелье, а утром, встав ото сна, явился девой прекрасной, и изменилось тело его и все части его, вплоть до самых потаённых. И возрадовались они, и соединились тотчас браком нерушимым, и прожили жизнь свою счастливо, увидев юность внуков своих...»

— «Если это то, о чём тут говорится, эффект вряд ли пройдёт сам по себе. Во всяком случае — быстро», — мрачно процитировал Сириус Дамблдора. — Да уж, точнее не скажешь!

— А может, всё же не то? — нерешительно проговорил Питер.

— Да нет, похоже, что то, — возразил Джеймс. — Вон даже превращение так же происходило — во сне.

— «Невиданное прежде зелье»! — Сириус, обычно лениво валявшийся на кровати, сейчас нервно расхаживал по комнате, временами задевая бёдрами кровать или тумбочку, и злобно чертыхаясь. — А я вот даже знаю тут одного... специалиста по «невиданным зельям»! С которым мы две недели за одним столом сидели! Который мне мог что угодно куда угодно подлить!

— Ну, знаешь! — вскинулась Лили, покосилась на Джеймса, но всё же продолжила: — Для таких обвинений что-то посерьёзней нужно, чем способности зельевара и ваша взаимная горячая страсть!

— Это какая ещё «страсть»?!

— Страсть делать друг другу гадости! И вообще, если такое зелье существует, почему о нём никто не знает?

Ремус взглянул в книгу и громко зачитал, не давая Сириусу ответить:

— «... и укрыли они рецепт зелья в самый надёжный тайник, дабы избавить малых сих от искушения лишить врага своего наследника, руки и душу убийством не марая...»

— Исходя из этого, скорее младшенького твоего заподозрить можно, — хмыкнул Питер.

— Ему-то зачем? — пожал плечами Сириус. — Я уже второй год как не наследник и обратно не рвусь, о чём он прекрасно знает.

— А Северусу уж тем более незачем! — возмутилась Лили.

— Ну, он-то из чистой вредности способен!

— Ну, знаешь!

— Знаю!

— Брек! — Ремус встал между спорщиками. — Ещё не хватало вам поругаться!

— Правда, Бродяга, — неожиданно выступил в роли примирителя Джеймс, — для таких обвинений основания нужны. Соп… Снейпу и впрямь резону нет так изощряться, хотел бы гадость сделать — просто слабительного пополам со снотворным подлил.

— А вот я сам его спрошу, — заявил Сириус.

— Как спросишь?!

— По-английски. Заговорю с ним о зельях… что я, не разберу по поведению, знает он, с кем разговаривает, или нет? Вряд ли он такой уж гениальный актёр.

— Вообще-то, актёр он неплохой, — задумчиво протянула Лили, — но попробовать можно. Хотя я уверена, что он тут ни при чём!

Сириус хмыкнул скептически, но заговорил о другом:

— Скажу завтра Регу, пусть велит Кричеру поискать в библиотеке труды этого Маркуса. Вдруг на самом деле всё не так уж и секретно? Всяких зелий да заклинаний, которые кто-то выдумал, а потом затерялось или забылось — тьма тьмущая.

К Снейпу он всё же пошёл не сразу. Сперва Регулус через Кричера добыл из библиотеки Блэк-холла всё, что там нашлось связанного с именем Маркуса Эдинбургского: два сборника его трудов и три десятка книжек, где упоминался он или один из его рецептов — чаще всего зелье для сращивания костей.

— Или он тут ни при чём, или для любимого ученика особо постарался. Такой гадости я бы ни в каком супе не прозевал, — констатировал Сириус, знакомый с костеростом не понаслышке.

Тщательное — в пять пар глаз — изучение сборников ничего нового не принесло: ни малейшего упоминания о зельях для трансформации там не было, как и в сборнике, нашедшемся в школьной библиотеке.

— А может, его и нет, этого зелья? — проворчал Джеймс. — Может, вся эта история — выдумка, а?

— Ага, и я — тоже выдумка, — фыркнул Сириус. — Хотя с Сопливуса станется и самому что-то такое изобрести.

— Что, тоже три года и три дня мучался?

— Ради удовольствия мне нагадить? Да легко!

— Тогда он бы тебя в монстра какого превратил, а не в эдакую красавицу.

— А может, он не знал, что именно получится? И вообще, почти женатому человеку не к лицу рассуждать о женской красоте!

— А я по-братски...

Шутки-шутками, но исследования временно зашли в тупик. Дамблдор тоже молчал, а приставать к нему с расспросами они не решались, главным образом, зная полную бесперспективность этого занятия. Всё равно пока не захочет — ничего не скажет.

Срочно требовались свежие идеи.

— Я имею удовольствие разговаривать с мистером Снейпом?

Сириус не соврал — вид физиономии Снейпа, обнаружившего девичье бедро на расстоянии двух футов от собственного носа, и впрямь доставил ему несказанное удовольствие. В книгах упоминалось, что американцы ведут себя раскованно, презирая светские условности, и на этом основании Сириус счёл возможным без спросу устроиться на краешке библиотечного стола. Заметь это мадам Пинкс — скандала было бы не избежать, но библиотекарша в данный момент помогала первокурсникам. А Снейп как обычно устроился за самым дальним, полускрытым стеллажами столом. Он не любил публичности, и сейчас это было Сириусу исключительно на руку.

— Да, мисс... — Снейп явно позабыл фамилию. Разумеется, слизеринцы слишком высокомерны, чтобы называть по имени какую-то пришлую девицу, да ещё и оказавшуюся на Гриффиндоре!

— Лана Казенс. К вашим услугам. Хотя услуга требуется скорее мне. От вас. Мне вас рекомендовали как лучшего среди студентов специалиста по зельям...

— Кто рекомендовал? — подозрительно перебил Снейп.

— Мой родственник, — Сириус намеренно сделал паузу, насладившись яростным взглядом слизеринца. — Регулус Блэк. Он ведь с вами на одном факультете учится, я думаю, на его мнение можно полагаться?

— Что вам угодно? — по тону было ясно, что Снейп не слишком рад лестной рекомендации. Сириус мысленно отметил, что надо будет предупредить мелкого.

— Всего один вопрос для начала. Вот если бы вы вздумали разработать... скажем, некое зелье, создающее не временный, а постоянный эффект — вы бы позаботились о том, чтобы одновременно создать к нему антидот? Или это не обязательно?

— Я бы — позаботился, — неохотно ответил Снейп. — Я, собственно... в общем, я бы непременно разработал нейтрализатор в случае, если зелье предполагает долговременный эффект. Думаю, любой грамотный специалист поступил бы так же.

— О, благодарю вас! Вы позволите попозже ещё раз к вам обратиться? Я сейчас провожу одно небольшое исследование для реферата...

— Почему бы вам не проконсультироваться... с мисс Эванс, — с некоторым усилием пробормотал слизеринец. — Вы же с ней на одном факультете? Она... тоже прекрасно разбирается в зельеварении.

— О, Лили мне очень помогает! Но есть некоторые нюансы... она же не собирается посвящать себя зельеварению, её интерес лежит скорее в области целительства... так вы позволите?

— Да, обращайтесь.

— Спасибо! — Сириус проникновенно прижал руки к груди и спрыгнул со стола. На лице его собеседника мелькнуло явное облегчение, которое он даже не слишком пытался скрыть — или это у него не слишком получилось. Сириус мысленно хихикнул и двинулся по проходу, из озорства покачивая бёдрами, как это обычно делала признанная звезда курса Анабель Джоркинс. Реакции Снейпа он не видел, но тем лучше — это давало простор фантазии.

* * *

— Значит так, джентльмены, — в сегодняшнем совещании Лили не участвовала, и Сириус по привычке растянулся на бывшей своей кровати в любимой позе — закинув ногу на ногу. — Как ни прискорбно мне это сообщать, но господин С.Т. Снейп к произошедшему со мной отношения не имеет. Он совершенно точно не знал, с кем разговаривает.

— Может, притворился? — нерешительно проговорил Питер, стараясь не слишком откровенно глазеть на голые коленки докладчика. Домашний халатик мисс Казенс был куплен не в Косом переулке, а на распродаже в соседнем магловском универмаге — по утверждению Лили, сугубо из экономии. Правда, себе она приобрела точно такой же, только зелёный, под цвет глаз. Увидев свою почти невесту в таком виде, Джеймс восхитился, потом возмутился и потребовал, чтобы обновку она надевала исключительно в стенах собственной комнаты. Люпин, судя по укоризненным взглядам, охотно потребовал бы то же самое от Сириуса, но не решился.

— Не-а, — Сириус для убедительности помотал головой. — Понимаешь… эмоции не те. Ну, чую я их, шкурой своей собачьей ощущаю. Вот когда я про родственника помянул — тут как раз привычное прорезалось. Не он это, точно. А раз так, то можно его к делу припрячь — у него маман зельеваркой была, вдруг дома что-нибудь из сочинений этого, залягай его фестрал, придурка эдинбургского завалялось?

— А с чего это он станет тебе помогать? — подозрительно проворчал Джеймс.

Сириус пожал плечами:

— Так он вроде как не отказался… правда, сказано было таким тоном, что приличный человек сам бы второй раз не полез, но я-то не приличный! Потому как американки — они бесцеремонные и политесов не изучали.

— Слу-у-ушай… — задумчиво протянул Джеймс, — а как он к тебе вообще-то отнёсся, а? Ну, я имею в виду — как к женщине?

Сириус фыркнул, но задумался.

— А чёрт его знает, — сказал он наконец. — Что он отнёсся ко мне не как ко мне — это я понял, а вот как… по-моему, он был дико смущён. Но, может, просто отделаться хотел. С его-то дружелюбием.

— Ага-ага, — покивал Джеймс. Но развивать тему не стал.

* * *

— Добрый вечер, мистер Снейп!

Северус едва не брякнул: «был добрый» — в последний момент сдержался. Американка опять сидела на краешке его стола, закинув ногу на ногу. Коленка вызывающе круглилась под тонкой тканью. Мантия мисс Казенс была слишком лёгкой для зимнего времени.

— Добрый вечер, мисс.

— Я слышала, кто-то из ваших родителей занимался зельеварением?

Снейп снова едва сдержался: «Кто-то» — надо же!

— Я не понимаю...

— Простите, я просто подумала, что у вас в этом случае могут быть дома старинные книги по этому предмету. Но если мои слова вас чем-то задели...

Северус предпочёл замять тему.

— Нет. Моя мама в молодости действительно занималась зельеварением, и книги у неё есть. А что конкретно вас интересует?

— Сочинения Маркуса Эдинбургского.

Имя было знакомо, но Северус не помнил, есть ли среди маминых книг что-то этого автора; о чём честно и сообщил собеседнице, добавив, что может написать и спросить.

— Я буду тебе крайне благодарна, Северус!

— Мисс...

Девушка смущённо захлопала ресницами:

— Ох, простите! Я знаю, у англичан очень строгие представления о приличиях, но для меня ужасно странно разговаривать с однокурсником как на королевском приёме. Может, вы всё-таки позволите...

Снейп и сам смутился и привычно спрятался за высокомерием:

— Ладно, если на другое общение ты не способна.

Прозвучало вполне по-хамски, и он ждал, что американка обидится. Но она, кажется, грубости не уловила. А может, решила, что это вполне приемлемая плата за помощь. Интересно, что этот аристократишка ей про него наговорил? Или... или не только он?

— О, спасибо! Так ты мне скажешь, когда придёт ответ от твоей мамы?

— Да. Скажу.

— Я буду ждать.

Американка соскочила со стола и широким шагом двинулась вдоль прохода. Обычно девицы семенят, но Лана Казенс не носила высоких каблуков. С такими ногами они смотрелись бы явным излишеством.

* * *

— Ой, парни-и-и-и, — Сириус выразительно закатил глаза, — ой, парни, какие же мы всё-таки идиоты! Клинические. Стоит понаивнее похлопать ресничками... Нет, всё, остаюсь девушкой!

— Ты серьёзно?! — изумлённо уставился на него Питер.

— Да нет, конечно, — отмахнулся тот, — но это надо было видеть! И самое смешное — я понял, что, окажись на его месте, выглядел бы ничуть не умнее. Прелестное открытие, правда? А раньше мне ещё казалось — прости, Лили — что это девицы ведут себя глупо!

— Ничуть не умнее, чем парни, — пожала плечами Лили. — Или ничуть не глупее. А теперь давай о деле...

Сириус всегда понимал друга с полувзгляда, поэтому, когда Джеймс по пути в Большой зал чуть приметно кивнул в сторону временно пустующего кабинета, он с рекордной скоростью проглотил обед и незаметно проскользнул туда, пока в коридоре никого не было. Джеймс появился минут десять спустя, и мантию-невидимку снял, только заперев дверь.

— С чего такая конспирация?

Джеймс махнул рукой:

— На всякий случай. А то увидит кто, доложит Лили... она и так меня к тебе ревновать начала!

Сириус округлил глаза:

— Вы что, сговорились? Я, если тебе случайно интересно, натурал. Был и остался.

— Жа-а-аль! — Джеймс помедлил, насладившись выражением лица друга, и продолжил. — Потому что у меня к тебе есть интересное предложение: соблазни Сопливуса.

— Час от часу не легче! На кой мне это чудо немытое? Помогать он и так соглашается.

— Во-первых, это прикольно. Во-вторых, ты же всё равно с ним кокетничаешь! А в-третьих... — Джеймс помедлил и выпалил сердито: — пусть перестанет на Лили заглядываться!

— Сохатый, ты что? Они же просто дружили, да и то это когда было!

— Это она «просто»! А этот...

— А тебе не пофиг?

— Пофиг. Но противно.

— А мне, значит, не противно?

— Ну, Бродяга! — состроил жалобную физиономию Джеймс. — Ну, что тебе стоит! Я же не говорю, чтобы ты его в постель тащил...

— Ещё бы ты говорил!

— ... но голову-то ему заморочить можно? От одного поцелуйчика тебя не убудет!

— Ещё и целоваться? Да на него смотреть противно!

— Да ты просто боишься, что не получится!

— У меня не получится? Сохатый, ты кого на «слабо» брать пытаешься?

— Да я не...

— Ладно, иди уже, жертва Амура! Я попробую.

Северус Снейп давно уже не ждал письма из дома с таким нетерпением. Во-первых, ему было любопытно, чем заинтересовал заокеанскую гостью давным-давно почивший зельевар. Сам Северус полагал, что зельеварение — та область магии, которая уж точно развивается поступательно, и интересовался в основном новыми разработками, а не позабытыми за столетия, как он полагал, за ненадобностью. Во-вторых, он внезапно осознал, что не так уж хорошо знаком с собственной домашней библиотекой. Ещё на первом курсе, окунувшись в хогвартские книжные богатства, он почти перестал копаться в маминых сундуках — может, зря?

О том, что ему хочется поскорее приобрести повод для новой беседы с мисс Казенс, Северус не думал. С чего бы? Эта девица до отвращения напоминала обоих Блэков — гриффиндорскую сволочь и слизеринского скромника, бесившего Северуса не намного меньше. Тем не менее, он решил понаблюдать за американкой и на очередном уроке Зелий устроился не в углу как обычно, а поближе к ней, чтобы иметь возможность оценить её мастерство. Должен же он знать, стоит ли вообще с ней связываться?

То, что при этом он оказался рядом не только с Ланой, Северус осознал, когда пересаживаться было уже поздно. Вернее, глупо и вызывающе.

Он и не стал.

В зельеварении мисс Казенс разбиралась, это было видно. Во всяком случае — на уровне школьной программы. И руки у неё были подходящие: пальцы тонкие, но видно, что сильные.

Посылка пришла только через полторы недели. Миссис Снейп писала, что среди её книг ничего из сочинений Маркуса не нашлось (кроме нескольких общеизвестных зелий в справочнике), но она написала «старому другу своего отца», и тот прислал старинную рукопись, возможно, рукой самого Маркуса написанную. Разумеется, просил вернуть и вообще обращаться осторожно.

Такая забота со стороны матери удивила Северуса и заставила задуматься. Он-то считал, что за последние годы она совершенно перестала интересоваться его делами, а вот надо же! Обратилась к старым знакомым, с которыми — он знал точно — общалась крайне редко. Впечатлённый, он сперва написал письмо с благодарностью, а потом уже взялся за толстенный том в кожаном переплёте. И сразу же испытал разочарование.

Рукопись была написана на языке, лишь отдалённо напоминающем английский. Точнее, это был английский, но настолько архаичный, что понятными оставались лишь отдельные слова, в лучшем случае — части фраз.

Правда, полистав пожелтевшие страницы, он наткнулся на вставки гораздо более свежего на вид пергамента с вполне читаемым текстом. Кто-то взял на себя труд перевести часть написанного на современный язык.

Постепенно Северус разобрался, что книга была собрана из отдельных тетрадок, служивших, похоже, автору для личных записей и не рассчитанных на постороннего читателя. Рецепты зелий носили явные следы многочисленных подчисток, кое-где новый текст был вписан прямо над зачёркнутым, а в промежутках встречались — судя по понятным фрагментам — заметки хозяйственного и личного характера. К тому же только часть рецептов была чётко озаглавлена, некоторые — вообще не подписаны, а остальные обозначены не слишком внятными пометками, например: «Для облегчения».

Решив впоследствии изучить книгу подробно, Северус продолжал рассеянно перелистывать страницы. Думал он в основном о том, как и где заговорить с мисс Казенс, и поэтому едва не пропустил рецепт, заголовок которого в переводе звучал «Для изменения сущности человеческой».

Подозрительно знакомый рецепт.

Искать способ заговорить с Ланой не пришлось — достаточно оказалось появиться в библиотеке. Девушка уже привычно устроилась на краешке его стола и жадно спросила:

— Получил?

В её осведомлённости не было ничего странного: посылка пришла утром, за завтраком, вместе с прочей корреспонденцией.

— Да, — не стал мучить её Северус. — Правда, это не наше, мама попросила у знакомого. Так что ты осторожнее, это вообще оригинал.

— Ой, правда? — Лана даже соскочила со стола, и Снейпу на миг показалось, что она собирается кинуться ему на шею. Он торопливо поднялся:

— Я сейчас принесу.

— Я пойду с тобой!

— Нет, жди здесь, я быстро!

Ещё не хватало, чтобы она с ним в гостиную Слизерина заявилась! А… собственно, почему? В конце концов, Лана — американка. С какой стати она станет придерживаться наших правил? Да и где вообще написано, что нельзя заходить в гостиные других факультетов? Но… гриффиндорка?

Всю дорогу до своей спальни и обратно Северус представлял, как бы отреагировали слизеринцы на его появление в компании мисс Казенс. Картины возникали самые разные и в основном пренеприятные. Во всяком случае, проверять не тянуло.

Лана послушно ждала в библиотеке и даже сидела на этот раз не на столе. Она бережно взяла книгу, улыбнулась благодарно.

— Спасибо. А ты сам читал?

— Просмотрел. Там староанглийский, но многие рецепты переведены.

— Это хорошо, — девушка задумчиво погладила кончиками пальцев переплёт. — Знаешь, я смотрела, как ты работаешь. Это было... красиво. Ты действительно хороший зельевар!

К комплиментам в этой узкой области Северус в общем-то привык, но не в такой же форме! Он почувствовал, что щёки начали совершенно неприлично гореть.

— Слизеринцу вроде как положено... не зря же наш факультет всегда возглавляет профессор зельеварения!

— Получается, лучшим в трансфигурации должен быть кто-то из гриффиндорцев?

— Ага, — буркнул Северус, совершенно не желая уточнять, кто именно.

— Получается, на факультеты распределяют по способностям? А я слышала — по характеру. И ещё — что на Слизерин не берут нечистокровных.

— Иногда берут.

— Ты о ком-то конкретном?

— О себе, — какой смысл скрывать, если все, кому не надо, и так всё знают?

— Ой, правда? А у меня дедушка магл, они из-за этого и в Америку уехали — семья была против, а тогда знаешь какие нравы были? За такое и убить могли.

«Сейчас тоже могут», — едва не ляпнул Северус, но решил пока промолчать. Внимательно посмотрел на девушку. Кажется, она ничуть не стыдилась «подмоченной» родословной.

— И чем твой дед в Америке занимался?

— Коров разводил, — девушка мечтательно уставилась в потолок, закинув руки за голову. Мантия на её груди при этом так выразительно натянулась, что Северус торопливо отвёл взгляд. — Представляешь, такие огромные стада коров и пастухи верхом на лошадях... Пастухов всего несколько на всё стадо — только чтобы перегонять на новые пастбища. Бабушка с помощью магии отгоняла хищников... и грабителей тоже, а ещё следила, чтобы животные не болели. Поэтому дедушка зарабатывал гораздо больше, чем другие скотоводы. Он и с маглами торговал, а телячьи шкурки — нашим, для пергамента. И мясо тоже, конечно.

— Здорово! — Северус вспомнил виденные в детстве вестерны. — Так ты верхом ездить умеешь?

— Не-а, — Лана хихикнула. — Зачем? Ведьма должна летать. На метле. В крайнем случае — на гарпии.

— На гарпии? Ещё скажи — на драконе!

— К дракону мне подобраться не удалось, — с сожалением вздохнула девушка.

— Ты что, не шутишь? Правда летала на гарпии?

— Ага. Мне тогда тринадцать было, самый ведьмовский возраст. Пробралась в заповедник... Правда в полминуты поняла, что идея была гнилая, но было уже поздно.

Северус невольно представил черноволосую девчонку, вцепившуюся в загривок кувыркающейся в небе твари, норовящей полоснуть непрошенную наездницу когтями, и содрогнулся. Это ж надо совсем ума не иметь, чтобы на такое решиться! Отчаянные они там, в Америке!

Девушка тем временем поднялась, легко подхватила со стола книгу.

— Спасибо тебе, Северус. Я буду очень аккуратна, обещаю!

Снейп рассеянно кивнул, не поднимая глаз. Он мучительно пытался понять, чем эта девица отличается от всех остальных. Чем-то явно отличалась — кроме привычки сидеть на столах, — но чем? Только когда она скрылась из виду, Северус понял, в чём дело: духи. Какие-то необычные, едва уловимые... а может, Лана вовсе не пользовалась духами?

Северус торопливо подвинул к себе учебник и постарался сосредоточиться на эссе по Чарам, выкинув образ мисс Казенс из головы. И желательно — не только оттуда.

Получалось не очень.

* * *

— Это — для сращивания мягких тканей.

— Думаешь?

— А что тут думать? Почти Костерост, только без кальцийсодержащих ингредиентов.

— Кальцийсодержащие — это раковины? И... что ещё?

— Сухое молоко нюхлеров. Учебники читать надо.

— Хм... а вот интересно, кто доит нюхлеров?

— А не пошёл бы ты со своим интересом!

— Бродяга, ты чего сегодня с утра на людей кидаешься? То на этого беднягу с Ровенкло, то на Мелиссу, теперь на нас? — Ремус был искренне удивлён. Вроде, всё идёт неплохо, книгу Маркуса достали, а что рецепты не подписаны — ну да разберутся как-нибудь...

— Уж потерпи денёк-другой, — усмехнулся Джеймс, успевший не понаслышке узнать, отчего у девушки может быть плохое настроение.

— А, вот оно что! Сочувствую! — начитанный Ремус понял намёк мгновенно.

— Толку мне от сочувствия... а вообще-то знаешь, Луни, я теперь немножко лучше тебя понимаю. Ждать ежемесячно запланированной гадости...

— А почему «немножко»?

— Масштаб гадости не тот.

— Хм... а и правда, есть что-то общее! Никогда бы в голову не пришло! — Ремус тихонько рассмеялся. Оценивший шутку Джеймс, давясь от смеха, шёпотом просветил ничего не понявшего Питера.

— А вот кому по-настоящему не повезло, — очень задумчиво сообщил Сириус, — так это женщинам-оборотням. Только и остаётся надеяться, что циклы совпадут...

— Тише вы, всю башню разбудите! — только что вошедшая Лили торопливо захлопнула за собой дверь. — Вы тут делом занимаетесь или анекдоты травите?

— Какие анекдоты? — попытался принять оскорблённый вид Джеймс. — Мы проводим научное исследование!

— «Некоторые гендерные особенности в жизни оборотней», — вставил Сириус. Лили только пожала плечами, глядя на хохочущую компанию. Всё-таки мужчины — существа совершенно особенные, нормальной девушке их не понять! Даже мужчины в женском теле…

Только к концу второй недели Северус признался себе, что мучительно ищет повод снова поговорить с мисс Казенс. Просто поинтересоваться, нашла ли она в книге то, что искала, казалось неудобным. К тому же девушка редко оставалась в одиночестве, что, в общем-то, было неудивительно, но неожиданно неприятно.

Наконец, повод был найден.

* * *

— Лана, погоди!

Сириус возвращался из библиотеки, по привычке отложив визит туда на самое позднее время. Он любил делать вид, что знания появляются в голове сами собой, но на деле так получалось далеко не всегда.

— Привет. Слушай, я хотел предложить... если у тебя ещё нет планов на выходной...

До отбоя оставалось всего ничего, а зарабатывать наказание таким тривиальным способом в планы Блэка не входило. Но, во-первых, смотреть на смущённого Снейпа было весьма забавно, а, во-вторых, — он же обещал Джеймсу! Сириус благосклонно кивнул:

— Планов пока нет. В Хогсмиде я уже побывала, это, конечно, интересно, если в хорошей компании, но в общем-то не самое весёлое развлечение.

— Тогда... Ты ведь знаешь, что ходить в Запретный лес нельзя? А мне наш декан разрешение дал, чтобы ингредиенты для зелий собирать. И представляешь — вчера я нашёл цветущую Снежную красавицу, на целую неделю раньше, чем обычно, я даже и не думал, что она уже цветёт, совсем за другим пошёл... хочешь, сходим?

— А тебе не влетит, что меня с собой взял? — подставлять потенциального помощника Сириусу не хотелось. Сам-то он, если что, отмажется, не впервой.

На физиономии Снейпа возникло странное выражение — Сириус не смог понять, что оно означает.

— Н-нет. Так пойдёшь?

Сириус задумался. Предложение было не то, чтобы соблазнительное — окраины Запретного леса он знал всяко лучше Снейпа — но интересное. Снежная красавица — растение редкое, красивое, новые цветки на нём дней пять-шесть появляются, так что можно будет потом Джеймсу сказать, пусть ночью сбегает для Лили соберёт.

— Пойду. Где встречаемся?

Этот простой вопрос поставил Снейпа в тупик. Кажется, он не очень рассчитывал на положительный ответ. Странно. Как-то не похоже на этого самоуверенного придурка.

— Ну-у-у... давай у озера, если прямо от замка идти — там такое дерево отдельное стоит.

— Договорились. Всё, я побежала.

Интересно, что это всё вообще значит? Неужели, ухаживать пытается? Обалдеть!

Рассказывать ребятам или не стоит?

* * *

— Привет! Давно ждёшь?

Ждал он довольно давно, хотя опоздала Лана всего на несколько минут.

— Прости, пришлось задержаться, обувь подправить. Такая слякоть, а в лесу наверняка ещё хуже.

Девушка была права — мокрый, подтаявший снег проникал в ботинки быстрее, чем опытный легилимент в сознание магла. По крайней мере вчера Северус вернулся промокшим насквозь.

— А ты почему в ботинках?

— Сапог нету, — буркнул Северус. Вот пристала! Какое ей дело-то?

— Подумаешь, у меня тоже нету. Дай-ка.

Северус не успел возразить: девушка уже вытащила свою палочку. Несколько секунд спустя у него на ногах вместо стареньких разношенных ботинок красовались высокие — выше колена — и даже на вид прочные сапоги. Если мисс Казенс хотела произвести впечатление, то ей это удалось.

— Эффектно… надолго?

— До вечера продержаться. Пойдём скорее, а то застукают — ещё не пустят меня.

Снейп кивнул. Попадаться кому-либо на глаза в его планы не входило.

Некоторое время они шли молча. Наконец Северус с некоторым усилием проговорил:

— Если считать факультеты по способностям — тебя не зря определили на Гриффиндор, — он слышал, что девушкам следует делать комплименты, и этот показался логичным.

Лана рассмеялась:

— Все мои родственники, насколько я знаю, неплохо владеют трансфигурацией. И учились отнюдь не в Гриффиндоре. Получается, у них способности разносторонние?

— Даже слишком разносторонние, — буркнул Снейп. Получилось грубо. Он покосился на спутницу, но та словно не заметила злой иронии. Так наивна или так необидчива?

— Знаешь, эти ваши факультеты — вообще странность какая-то... ну почему надо непременно враждовать, если учишься на разных?

«Знает», — мрачно подумал Снейп. — «И ничего странного — все знают. Странным было бы, если бы не рассказали».

— А у вас не враждуют?

— Ну почему же, враждуют. Только не по «распределению», а так... лично.

— Ну и у нас — лично.

Лана пожала плечами:

— Да ладно, не злись. Меня это в общем-то не касается, я же здесь временно.

Тем не менее, после этих слов она замолчала и как-то понурилась. Северус почувствовал вину: зачем было заводиться, девушке их склоки действительно не интересны, а настроение испортил. Он начал преувеличено восторженно рассказывать о каждом кустике, встречающемся по пути, и незаметно сам увлёкся. Лана вроде бы тоже повеселела и слушала заинтересованно, так что мир был полностью восстановлен задолго до заветной полянки. Северус постарался обставить всё как можно более эффектно: специально отвлёк спутницу какой-то мелочью, а в нужный момент указал вперёд:

— Смотри!

Они стояли на краю крохотной круглой полянки, в центре которой прямо из снежной каши поднимались три сочных стебля почти в человеческий рост, увенчанных коронами из белоснежных лилий. Стебли, как в мантию, кутались в стреловидные высокие листья, сочная зелень которых была по краям оттенена пушистой белой бахромой — сотнями соцветий, похожих на крохотные ландыши. Солнце, словно на заказ выглянувшее в прореху туч, осторожно коснулось цветов, зажгло алмазные искры в чашечках лилий, придавая всей картинке особую яркость и праздничность.

— Прелесть какая!

— Да, красиво. Поможешь собрать мелкие соцветия?

— Ты хочешь всё это оборвать?! Зачем?

— Да ты что, это же ценнейшие ингредиенты! Их в нескольких десятках зелий используют!

— И тебе не жаль такую красоту?

— Ну… в какой-то степени… но кому здесь любоваться-то?

— А я слышала, в Лесу живут кентавры…

— Ну и что? Какое мне дело до них?

— Никакого, наверное, — Лана отвернулась. — Не буду я тебе помогать, рви сам, если хочешь.

На обратном пути Лана разговаривала с ним так холодно и неохотно, что Северус уже пожалел о своей настойчивости. Мог бы и завтра за цветами прийти… правда, чем моложе мелкие соцветия, тем они ценнее, он и так день пропустил…

Впрочем, к возвращению в замок девушка вроде бы оттаяла, и Северус всё же решился спросить, не хочет ли она в следующее воскресенье снова куда-нибудь сходить. Лана милостиво обещала подумать.

* * *

— Сохатый! Иди сюда!

Сириус подстерёг его в пустынном отнорке коридора — вечерние посиделки без Лили не обойдутся.

— Меня сегодня Нюнчик в Лес водил — у него, оказывается, разрешение есть. Снежная красавица уже цветёт.

— Правда?! Покажешь?

— Там смотреть уже нечего. Он листовые соцветия оборвал.

— Вот варвар! Зачем?

— «Ценный ингредиент». Да ты не переживай, вряд ли она одна на весь лес была.

— Да уж вряд ли! Пойдёшь со мной?

— Спрашиваешь! Жди в гостиной, как Лили уснёт — выйду. Кстати, он меня и на следующее воскресенье гулять звал. Как ты думаешь — куда напроситься?

Джеймс задумчиво взлохматил волосы и вдруг просиял:

— А скажи, что хочешь по подземельям погулять и их гостиную посмотреть! Когда ещё такой случай подвернётся?

— Точно! — Сириус рассмеялся. — Молодец! Вот только решится ли он на такой эпатаж?

— Почему нет? Старших в воскресенье всё равно не будет, а на мелких ему плевать, я думаю.

— Тоже верно... ладно, топай, пока не застукали, а то доложат Лили о несанкционированных контактах... Ромео.

— Будешь обзываться — переквалифицируюсь в Отелло. С тобой в роли Дездемоны, — Джеймс показал другу язык и поторопился домой в надежде часок поспать до ежевечернего сборища. Ночью-то не удастся.

Три дня Северус не мог решить — напомнить Лане о её обещании или не стоит? На четвёртый она сама подошла к нему в библиотеке. По обыкновению уселась на краешек стола.

— Ты не отменяешь приглашение?

— Нет, конечно! Куда пойдём?

— Я бы хотела к вам... ну, в вашу гостиную. Просто так заходить у вас не принято, а мне интересно.

Этого Северус не ожидал и растерялся. Вообще-то, никакими правилами визиты в чужие гостиные не запрещались, но...

— Слушай, а давай лучше погуляем, погода вроде как наладилась... — промямлил он. Девушка вскинула брови:

— Боишься, что твои это не одобрят?

— Боюсь, что тебя кто-нибудь оскорбит и получится скандал, — это была только часть правды — но правда. Она рассмеялась:

— А хочешь, я невидимой стану?

— Дезиллюминационные чары?

— Не обязательно. Можно что-нибудь простенькое, отводящее глаза. На дезиллюминационные может система безопасности среагировать — кто его знает, как она настроена. Или ты пробовал?

Северус не пробовал, но признал, что да, может. И попутно сообразил, что в воскресенье в гостиной если кто и останется, так только мелюзга.

А их можно не опасаться. Почти.

Гулять с невидимой спутницей оказалось забавно. Жаль только, что разговаривать можно было не всегда — только в пустых коридорах и в спальне. Потом они ещё немножко поболтали в уголке холла у входа в замок. Северус про себя решил, что, в случае чего, сделает вид, что они случайно там столкнулись, возвращаясь с прогулки, но мимо никто не проходил. О книге Маркуса он так и не спросил — к слову не пришлось, а сама Лана об этом не заговаривала и вообще больше слушала.

Ему показалось, что прошло совсем немного времени, когда девушка кинула взгляд на часы и вскочила:

— Ой, я пойду, мне ещё к завтрашней контрольной готовиться... Спасибо за экскурсию!

И неожиданно чмокнула его в щёку. Ей даже не пришлось вставать на цыпочки — они были почти одного роста.

Лана убежала, а Северус так и стоял столбом, пытаясь понять, что это было и зачем. Щека горела, словно к ней прикоснулись не девичьи губы, а пара угольков. Хотелось прижать к ней холодную ладонь, но ладони тоже были горячими и влажными.

Стоящую в дверях пару он так и не заметил.

Сириус никогда не блистал на прорицании, но настроение окружающих чувствовал прекрасно. Сейчас в воздухе витало что-то такое, что заставило его отложить едва раскрытую книгу и посмотреть на Лили. Вернее на её отражение: Лили имела обыкновение по несколько минут расчёсывать волосы. Глупейшее занятие.

Встретив его взгляд, девушка резко обернулась и отбросила расчёску.

— НУ?!

— Ээээ... Прости! Я просто подумал...

— Подумал? Надо же! Какой поразительный прогресс всего за полчаса!

— Лили, ты чего? Какой прогресс? Почему?

— Потому что двадцать минут назад ты думать явно не умел. А тут вдруг научился!

— Так двадцать минут или полчаса? Вы путаетесь в показаниях, мисс. Будьте добры уточнить!

— Прекрати паясничать! Уточнить? Пожалуйста: когда Снейпа целовал!

— Я?

— Нет я!

— Фу! Как ты могла такое придумать?

— А я не придумала, я видела своими собственными глазами!

— Когда?

— Пол... двадцать две минуты назад. В холле.

— Так это как-то само собой получилось. Ну, как бы в благодарность за интересную экскурсию. Девчонки так сплошь и рядом делают, что я, хуже?

— Сириус! Ты дурак или прикидываешься?! Стой! Или ты правда не понимаешь?

— Видимо, дурак, потому что да — не понимаю, с чего ты завелась. Чмокнул. Ну и что? В принца он, сама видела, не превратился. Убудет с него что ли? Или ты ревнуешь?

— Ах ты!..

Миг — и Лили уже стояла с палочкой наизготовку, пугающая и прекрасная, как валькирия, ступившая на тропу войны. Ведьма, одним словом. Сириусу очень хотелось покрутить пальцем у виска, он даже руку поднял, но вовремя спохватился и попытался снова уткнуться в учебник.

— Accio!

Описав идеально правильный полукруг, книга спланировала на подставленную ладонь Лили.

— Он же влюбился в тебя, идиот!

— Чушь! — отмахнулся было Сириус, но взгляд Лили исключал мысль о розыгрыше. — Ты что, серьёзно?!

— Я серьёзно! И он тоже серьёзно. Ты разве не видишь?

— Не вижу! И потом… Ну, допустим — только допустим! — что он и впрямь… того. Но если я его поцеловал... то есть Лана поцеловала, ему же лучше! Нет?

— Нет. В том-то и дело. Лана скоро «уедет», а ему что делать?

— Во-первых, скоро или нет… а во-вторых — тоже мне, трагедия! Другую найдёт.

— Слушай, не притворяйся идиотом! — снова взорвалась Лили. — Ты что, правда не видишь разницы между «гулять с девушкой» и «полюбить»?

— Н-да...

Помолчали. Лили в задумчивости накручивала прядь на палочку. Сириус — на палец.

— И что нам теперь делать?

— Нам — ничего. А тебе — пойти и всё ему объяснить.

— Всё-всё объяснить?

— Не «всё-всё», а только то, что между вами, то есть между ним и Ланой, ничего нет.

— Между нами и так ничего нет!

— Уверена, он так не считает. И чем раньше ты его разубедишь, тем лучше.

— Сейчас?!

— Не сейчас. Завтра.

— Или послезавтра...

— Сириус! — Лили смотрела очень строго. — Не вздумай с ним играть!

— Ладно-ладно!

— Я могу считать, что мы договорились?

— Можешь.

К утру Сириус почти убедил себя, что тревога Лили сильно преувеличена, но тем не менее честно собирался выполнить обещание. Однако, это оказалось не так-то просто сделать: Снейп явно избегал встречаться с ним наедине. Похоже, случившееся действительно произвело на него слишком сильное впечатление. Осознав это, Сириус тоже расхотел объясняться. Вот ведь ситуация! Мало было ему влюблённых девиц, теперь ещё и влюблённый мужик на его голову! И ладно бы ещё какой посторонний, а то...

В общем, объясняться Сириусу не хотелось. Но и тянуть до бесконечности было невозможно. Несколько раз он ловил на себе такой взгляд Снейпа, что заметь это кто другой — сплетен не оберёшься. Самому Сириусу было наплевать на репутацию его девичьего «альтер-эго», а вот Нюнчик такого явно не заслужил. Потом ведь и впрямь окажется в положении «брошенного»! Шутить над ним, пусть даже и зло — это одно, а так вот случайно подставить... глупо и нечестно!

И опять же Лили вечером скандал устроит...

Но, заметив по дороге на Чары Снейпа, в гордом одиночестве стоящего на площадке, Сириус резко отпрянул за угол. Встречаться с ним наедине прямо сейчас не хотелось совершенно. Для разговора времени всё равно нет! Он почти бегом кинулся к другой лестнице — этим путём тоже можно было добраться до кабинета Флитвика — и на верхней площадке едва не врезался в Дамблдора.

— Что ты тут делаешь, Сириус? Занятие начинается через две минуты.

— Я... — Сириус подумал, что грех не воспользоваться случаем. — Я искал вас, сэр! Вы всё молчите, а у меня, между прочим, в этом году экзамены, я их хочу в собственном виде сдавать! И вообще...

— Так и сдавай себе на здоровье!

Директор как-то незаметно обплыл Сириуса и двинулся дальше по коридору, мурлыча себе под нос какую-то песенку.

— Нет уж постойте! Вы же сами говорили, что найдёте рецепт! Я хочу наконец стать самим собой!

— Похвальное желание, Сириус! Но, видишь ли, иногда прямой путь не самый короткий. Особенно, когда мы говорим (а ведь мы говорим) о пути обретения себя. Он тернист и извилист, кроме того...

Ничего конкретного Сириус так и не услышал. Только на Чары опоздал.

И со Снейпом надо было что-то решать…

* * *

Как ни был Северус занят своими мыслями, не почувствовать, как в карман скользнуло что-то тяжёлое, он не мог. Он осторожно сунул туда руку и обнаружил свинцовый шарик, завёрнутый в обрывок пергамента. Записка. «Приходи в кабинет истории магии. Сейчас. Лана».

У Северуса всё замерло внутри, и ладони снова стали горячими. Разом вспомнились хвастливые россказни соседей по комнате. По всему выходило, что такое приглашение, да ещё после вчерашнего, может означать только одно... но это ведь невозможно!

А, собственно, почему?

Северус подумал, что должен вести себя решительно. Говорят, девушки это любят.

Когда он вошёл, Лана стояла у окна и, казалось, была очень увлечена происходящим снаружи. Хотя что она там могла видеть — непонятно: солнце уже село, и из освещённого класса заоконное пространство казалось совсем тёмным. Его шаги она уж точно слышала, но не обернулась, словно предоставляя ему возможность действовать по собственному разумению. Он и действовал: взял девушку за плечи, быстро развернул к себе и поцеловал прямо в губы.

Точнее, попытался поцеловать. Их губы соприкоснулись лишь на миг, в следующую секунду Лана резко отстранилась, сбрасывая его руки:

— Пусти!

Северус ошеломлённо уставился не неё. Он ничего не понимал. Она же вроде как не против была… вроде как сама… а теперь вырывается!

Голова кружилась, губы пылали. Мало что соображая, он снова попытался привлечь Лану к себе, но она неожиданно сильно рванулась, отскочила на шаг:

— Не смей!

— Лана… я же люблю тебя…

— Ты… я … это невозможно…

Обида, ещё более жгучая, чем её поцелуй, захлестнула сознание. Кем она его считает, ребёнком?

— Ты не хочешь видеть во мне мужчину!

— Именно мужчину и вижу!

На миг Северусу показалось, что он понял её недовольство:

— Ты думаешь, что я просто… ну, что всем мужикам только одно нужно? Да нет, я… я, конечно, не самый завидный жених, но ты же знаешь — я многого могу добиться! И я… если только ты согласишься…

— Ты не можешь жениться на мне!

— Почему?!

— Я… я не девушка!

— Ну и что? — он был действительно удивлён. Подумаешь, причина! В наше-то время…

— Ты даже не представляешь, до какой степени я не девушка!

— Хочешь сказать, что у тебя было десять любовников и все извращенцы?

Лана вдруг расхохоталась — визгливым истерическим смехом:

— Хочу сказать, — выдавила она сквозь смех, — … что у меня была… одна любовница… вполне себе натуралка…

Она вдруг перестала смеяться и закончила неестественно спокойным голосом:

— А сам я мужчина. Которого превратили в девушку. И я теперь даже знаю, как. Остаётся пустяк: узнать, кто это сделал и как вернуть всё обратно.

В голове у Северуса словно что-то щёлкнуло:

— «Для изменения человеческой сущности»... человек… мужчина… прозрачное зелье, сладковатое, без запаха…

— Ты его что, пробовал?!

— Органолептическая проверка… конечно, я принял антидот… ещё думал, что имеется в виду — «сущность»…

— Ан-ти-дот? У тебя он есть?!

Они одновременно замолчали и уставились друг на друга одинаково ошалелыми глазами.

Сириус пришёл в себя первым — наверное, потому, что за последнее время этот процесс стал для него привычным. И ещё потому, что понял: надо получить максимум информации, пока до Снейпа не дошли все нюансы ситуации.

— Ладно, давай морды бить начнём потом, а пока поговорим спокойно. Я правильно понял, что ты имел дело с этим зельем, но не знал, что оно из себя представляет?

— П-правильно.

— И что у тебя есть антидот? Чтобы вернуть всё обратно?

— Нет. То есть у меня есть антидот, но превентивный — чтобы не подействовало. Обернуть трансформацию — это совсем другое дело, тут не нейтрализатор должен быть, а фактически такое же зелье, но с обратным действием.

Сириус уселся прямо на пол, уткнувшись подбородком в колени. Разочарование было сильным. Он-то уже было понадеялся! Снейп подумал и присел рядом. Спросил:

— Слушай, а ты меня не разыгрываешь?

Прозвучало это на удивление жалобно. Сириус мрачно покачал головой:

— Нет. Слушай, вот не думал, что стану просить у тебя прощения! Но… прости в общем. Не стоило заходить так далеко. Но мне твоя помощь нужна была, а потом — забавно это, смотреть со стороны на мужскую податливость… за собой-то не замечаешь…

Если бы не последние слова — Снейп бы его ударил. Не взирая на... хм... на внешность.

— …да и не думал я, что у тебя это серьёзно — больно уж ты сдержанно себя вёл. Если бы не Лили…

— Что?! — Снейп вскочил. Сириус поднял голову, устало усмехнулся:

— Дурак ты, Сев. Ты про такое слово — «дружба» — слышал? Она до сих пор за тебя переживает, мне чуть голову не оторвала… такую девчонку обидел, идиот! Из-за этих своих…

— Ещё одно слово…

— И что? Морду мне набьёшь? Заколдуешь? Ну, давай, попробуй!

Снейп и правда схватился было за палочку, но передумал и тяжело плюхнулся на ближайший стул. На девичью фигурку на полу он старался не глядеть, но получалось плохо.

— Ладно, — буркнул он наконец. — Ты, вроде как, антидот хотел? Так я тебе охотно помогу. Видеть больше не желаю… этого! Давай, говори, чего вы там нарыли?

Сириус поднялся, примерился было по привычке усесться на стол, но наткнулся на яростный взгляд и устроился на стуле напротив.

— Среди переведённых рецептов антидота нет, — сообщил он. — Три из неподписанных мы в других книгах нашли, по остальным действие прикинули — они явно не из той области. Рем сейчас в библиотеку пошёл, у него какие-то идеи по переводу появились. Вдруг нужный рецептик не отдельно выписан, а в общем тексте?

— Ну так пошли, глянем, что он напереводил!

По дороге к библиотеке Сириус небрежно поинтересовался:

— Кто тебя просил эту дрянь сварить, ты, конечно, не скажешь?

— Если ты в этом так уверен, так на фиг спрашивать?

— Убедиться, — Блэк замолчал и больше вопросов не задавал. Снейп тоже молчал. Он теперь и сам не знал, что делать. Сказать? Нет? Устроить скандал, возмутиться, что его использовали «в тёмную»? Так ведь знал, что используют, и в тот момент его это вроде как устраивало. Вот интересно: зачем? Будто он отказался бы Блэку гадость устроить! Да с восторгом бы!

Раньше.

Люпина они отыскали у дальнего стеллажа. Сириус без предисловий заявил:

— Рем, я ему всё рассказал.

— Серьёзно? Неужели вы помирились? — обрадовался тот.

— Нет, поссорились, — зло буркнул Снейп. Дружелюбный оборотень казался ему извращением. При воспоминании об оборотне недружелюбном по спине пробежал холодок.

— Потом расскажу, — махнул рукой Сириус. — Нарыл что-нибудь?

— Что-нибудь нарыл. Вот, держи для примера, — Ремус протянул ему листок, исписанный колючим готическим почерком.

— Абракадабра какая-то! — раздраженно заявил Сириус, пробежав листок глазами и процитировал: — «Сим тории абырмах».

— Не абракадабра, а староанглийский, — возразил Ремус, увлечённо перелистывая пожелтевшие пергаментные страницы.

— Хорошо. Староанглийская аброкадабра, — не унимался Сириус.

— Третья полка, на букву «Р».

Сириус поплёлся к стеллажу. Снейп молча ждал.

— Ну?

— «Разговор с древними. Пособие по транслитерационным чарам». Тренируйтесь. И не мешайте, тут кое-что интересное. Пожалуйста.

Сириус выудил тоненькую брошюрку и принялся изучать. Снейп подошёл было поближе, попытался тоже заглянуть в пособие, вздрогнул от прикосновения мазнувшей по щеке пушистой прядки и торопливо отстранился. В библиотеке воцарилась блаженная тишина. Минут через пять Сириус решил опробовать полученные знания на практике. Вчитался в получившийся текст и громко присвистнул.

— Ошалел?! — возглас прозвучал на удивление дружно.

— Рем! Сев! Это же...

— Мисс Казенс! — словно сломанное эхо отозвалась мадам Пинс. — Будьте добры вести себя пристойно! Или покиньте библиотеку!

— Простите, мэм, мы уже уходим. — Ремус подхватил обоих под руки и подтолкнул к выходу. Снейп был так заинтересован — что же вычитал Блэк? — что даже не стал вырываться.

— Луни, ты видел, что это? — вцепился в друга Сириус, едва они покинули царство мадам Пинс. — Это же письмо! От Маркуса! Ученику!

— Сириус, я знаю, что это такое. Я его читал. И отпусти меня, пожалуйста, а то увидит кто ... хм... ну, сам понимаешь, что подумает.

Сириус отлетел от него, как ошпаренный, быстро оглянулся и поправил мантию.

— Ты знал?!

— Конечно. А что там такого особенного: «Злой рок... вместе... никогда... навсегда». И «Моя любовь» через каждые два слова — тьфу!

— Какая любовь?

— Его любовь, — хмыкнул Ремус и остановился под факелом. — Вот смотри.

Он отобрал у Сириуса злосчастный листок и принялся водить худым пальцем по строчкам.

— Вот здесь, например... Хм!

— Что «хм»? — Сириус снова почти повис на Ремусе, стараясь заглянуть тому через плечо. Снейп, напротив, отвернулся. Нет, ему тоже было интересно, что их так раззадорило, но смотреть на получившуюся композицию было... неприятно. Даже зная истину.

— А то, — сказал Люпин, отстраняясь, — что этого раньше не было. Вернее, было, конечно, но то, что я принял за «любовь»... Хм!

— Ремус! — угрожающе начал Сириус.

— Да-да! — рассеянно отозвался тот и, наконец, пояснил: — Лафкин — это, оказывается, не обращение, это имя. У меня транслит иначе сработал, всё перевёл.

— А я тебе о чём! — выпалил Сириус, гневно отбрасывая со лба непослушную чёлку. — Лафкин! Вы про него когда-нибудь слышали?

— Лафкин — это первая женщина, назначенная министром магии, моя дорогая юная леди, — неожиданно отозвался с портрета какой-то напыщенный джентельмен, — стыдно не знать. Впрочем, американцы, что с них взять... хм... хр... — и он опять погрузился в сон.

Троица озадаченно переглянулась.

— А она-то тут при чём? — озвучил общее недоумение Сириус. — Совсем другое время. Хотя... а знаете, это ведь возможно! Если Маркус был настолько без ума от жены, то мог потомкам её имя оставить. В качестве родового. Вот ведь никогда не знаешь, что в жизни понадобится! Сколько мне в детстве по ушам родословными ездили, нет, чтобы слушал! Сев, а ты не помнишь, случайно, что там у этой министры в роду?

— Мне не ездили, — буркнул Снейп. Чёртов Блэк, в любом виде достанет!

— Поговори с братом, это быстрее, чем в книгах рыться, — внёс конструктивное предложение Люпин. — Он-то, верно, ушами не хлопал. По которым ездили.

— И то верно, — Сириус был полон энтузиазма и недовольства Снейпа, кажется, даже не заметил. — Сев, позвал бы ты его, а?

— Он что, в курсе? — Северус ощутил нечто вроде ревности. Ничего себе тайна, половине Хогвартса всё известно!

— Ага, я случайно проговорился. Позовёшь? До отбоя ещё минут сорок, а то и больше.

— Ладно.

Встретиться договорились в классе истории магии, раз уж у Блэка есть ключ. Когда они с Регулусом вошли, гриффиндорская парочка увлечённо изучала всё тот же сборник. Лана привычно сидела на краешке стола. Сириус — напомнил себе Снейп. Сириус Блэк. Надо же: оказывается, он не специально это делал, у него и правда такая привычка. Северус вдруг осознал, что знает о Лане Казенс куда больше, чем о человеке, с которым прожил рядом и активно враждовал шесть с половиной лет.

Неожиданно проснувшийся в брате интерес к политической истории Регулуса несколько озадачил. Но Сириус наотрез отказался что-то объяснять — «Потом!». Младший смирился и добросовестно выдал информацию:

— Род происходит действительно из Шотландии, но от кого именно — я не помню. Прямая линия прервалась ещё в прошлом веке, есть боковые. Соммерсы, ещё кто-то... у нас в роду тоже есть, по женской линии — твой тёзка, Сириус, девяносто восемь, кажется, лет назад женился на девице Маргарет Лафкин... а что, собственно, надо?

— Надо знать: первое — был ли в роду Лафкин Маркус Эдинбургский, и второе — у кого могут сохраниться документы этого рода. Кроме нас, конечно. И заодно узнать, не сохранились ли они у нас.

— Я узнаю. Завтра же покопаюсь в родословных. И можно прямо сейчас Кричеру задание дать, пусть у нас поищет.

— Ага, давай, — кивнул Сириус. Повернулся к Ремусу и Снейпу. — Вы идите, мы тут по-родственному...

— Не тяните, времени много, — напомнил Люпин. Снейп только кивнул и первым вышел из класса. Но дошёл ровно до ближайшего поворота коридора. Ему требовалось получить ответ на некоторые вопросы. Или хотя бы на один.

* * *

— Слушай, братец, — заговорил Сириус, едва за Люпином закрылась дверь, — я кое-что узнал об этом зелье, которым меня опоили. И по всему выходит, что подлить мне его мог только домовик. Никому другому из посторонних в Хогвартс просто не попасть. Давай, спроси у Кричера, мог бы он это сделать незаметно?

Немедленно явившийся на зов эльф в ответ на вопрос повёл себя странно: подбежал к стене и начал с размаху стукаться головой.

— Кричер, что это значит? — поднял брови Регулус. Его брат сообразил быстрее:

— Кричер! Ты не просто мог это сделать, ты это сделал?

Эльф замер на месте, съёжившись в комок. Кажется, он страстно хотел исчезнуть, но сделать это без разрешения не рискнул.

— Отвечай! — рявкнул Регулус.

— Хозяин не должен спрашивать Кричера! — отчаянно заверещал тот. — Пусть хозяин лучше накажет глупого эльфа. Но не спрашивает! Кричер сам накажет себя! Строго накажет!

— Отмени приказ, — вздохнул Сириус, — и так всё ясно.

— Считай, что я ничего у тебя не спрашивал, — бросил Регулус эльфу. Тот согнулся до земли:

— Хозяин Регулус добрый, он не станет спрашивать Кричера о том, что тот не может сказать...

— Значит, что мы имеем? — подытожил Сириус. — Кто-то, чей приказ для Кричера сильнее твоего, велел ему молчать. Скорее маман, чем отец.

— Сириус, она не могла!

— Я и не говорю, что это её затея. Одолжила Кричера кому-то, велела исполнить волю и молчать об этом. Скорее всего, либо Циссе, — он покосился на Кричера, — либо Белле. Ставлю на последнюю.

При этих словах эльф снова кинулся к Регулусу, завыл, распростёршись на полу у его ног:

— Пусть хозяин не спрашивает, пусть лучше накажет Кричера...

— Возвращайся в Блэк-холл и разыщи в библиотеке всё, что там есть связанного с именем Лафкин, — мрачно велел Регулус. — И никому не говори об этом поручении. И постарайся, чтобы тебя за этим занятием не застали.

Эльф исчез так поспешно, что было ясно — его устроило бы и куда более сложное задание.

— Значит, Белла, — усмехнулся Сириус.

— Думаешь? Зачем ей?

— Именно что думаю. Мы нашли зелье, в книге на староанглийском. Оно надписано «Для изменения сущности мужчины». Но кузиночка — или кто-то ещё — перевела по-другому: не «мужчины», а «человека». И тогда смысл выходит иной, чувствуешь?

— Она хотела тебя переделать? Чтобы ты стал... ну...

— Чтобы я перешёл на их сторону, — фыркнул Сириус. — Без вариантов. Избавить семью от позора пожелала, а заодно приобрести союзника в стане врагов. А может и впрямь её маман попросила?

— Не смей! И вообще, может, она тебе добра желала!

Сириус расхохотался. Неприятным смехом — «древнейшим и чистокровнейшим», как он сам это называл, когда на него находило подобное настроение.

— О, да, масса пользы — стать рабом амбициозного полукровки!

— Сириус! — возмутился было младший, но осёкся и уже совсем тихо закончил:

— Может, она тебя хотела... вернуть?

Сириус только махнул рукой и двинулся к выходу.

* * *

До отбоя оставалось минут десять от силы, поэтому Северус не особо опасался свидетелей в коридоре.

— Лана, постой! То есть...

— Говори уж так, а то ляпнешь где случайно, — Сириус неохотно остановился. — И побыстрее, время.

— Ты зачем меня сегодня сюда зазвал?

Сириус не сразу сообразил, о чём он — свежие события почти вытеснили из его памяти неприятную сцену.

— А, ты об этом... объясниться хотел. Ну, знаешь, как там обычно: «Мы не подходим друг другу, останемся друзьями...». Откровенничать я не планировал, но когда ты целоваться полез — просто обалдел.

— Мои поцелуи настолько отбивают разум? — язвительно поинтересовался Снейп. Слова собеседника задели его неожиданно сильно. Конечно, чего-то такого он и ждал, но...

— Дурак ты, Сев, — Сириус на удивление мирно пожал плечами. — Сколько тебе повторять: парень я! Вот прожил бы в таком виде года два-три, так может и начал бы на мужиков западать. Ну, представь, полез бы к тебе с поцелуями... да хоть мой братец!

Северус представил и передёрнулся. Сказал с обидой:

— Но ты же сам с парнями всё время кокетничаешь! Со всеми!

— Ну так если выгляжу девчонкой! Что мне, синий чулок изображать? Или вообще лесбиянку? Кончай дурить и пошли по спальням, а то застукает Филч — устроит нам ночь любви... с грязными котлами или утками в госпитале, на выбор.

Он сделал было пару шагов, но вернулся:

— Да, вот ещё что: если кто спросит, так ты дай понять, что мы с тобой тут не за книжками время проводили. Подробностей не надо, если пытать начнут — молчи эдак многозначительно и про честь дамы помянуть не забудь.

Северусу казалось, что сегодня его уже ничего не сможет удивить, но Блэк, по обыкновению, был неистощим.

— Ошалел?

— Ни капельки! Мне на твою репутацию, конечно, наплевать, но не слишком хочется, чтобы она пострадала по моей вине. А так — добился, чего хотел, да и послал девчонку подальше, обычное дело.

— Для кого обычное?!

— Да для большей части человечества. Сев, я серьёзно! Могу завтра даже попереживать для правдоподобности.

— Идиот! Кто про «честь дамы» поминал?

— Во-первых, я не намерен долго пребывать в этом теле. А во-вторых — сейчас на это смотрят куда как свободнее, чем прежде. В общем, я сказал, ты слышал, а дальше как хочешь.

Он побежал к лестнице, а Северус остался стоять, глядя вслед. На тонкие, стройные лодыжки, мелькающие из-под развевающегося на бегу подола мантии. Разумом он понимал, что перед ним совсем не девушка, но тело думало иначе. И никак не хотело отводить глаза.

Были в жизни Снейпа несколько моментов, когда он мечтал быть эдаким всеми признанным любимцем прекрасного пола. Сперва — чтобы ей другие девчонки завидовали, потом — чтобы она поняла, кого потеряла.

Теперь же, оказавшись внезапно в роли удачливого соблазнителя, не знал, как себя вести.

Свои способности к конспирации они явно переоценили. Точнее, он переоценил, Сириусу-то было наплевать. Кто-то видел, как они прощались у озера, кто-то — как Лана подходила к нему в библиотеке, кто-то — как он читал записку... как они вместе вышли из пустого класса, кажется, тоже заметили. Всё это вместе создало вполне однозначное впечатление, а Лана Казенс была слишком заметной (во всех смыслах) фигурой, чтобы новость тотчас не стала известна всему курсу.

Северус не знал, куда деваться от взглядов, в которых ему читалось одно и то же: «Что она в нём нашла?!». Причём взгляды парней были оскорблёнными, а части девиц — заинтересованными, что раздражало куда больше. Подлец Блэк тут же включился в игру и, с немалым знанием предмета, принялся изображать брошенную, но ещё на что-то надеющуюся гордую деву. Делал он это неоригинально, но весьма правдоподобно: в присутствии «обидчика» начинал напропалую кокетничать со всеми подряд, время от времени «тайком» бросая на него пылкие взгляды. Даже излишне правдоподобно — от каждого такого взгляда у Северуса по спине начинали бегать мурашки, и приходилось срочно вспоминать все блэковские гадости, с первого курса и до сего момента включительно.

Помогало ненадолго. До следующего взгляда.

Только и оставалось надеяться, что они всё же разыщут вожделенный рецепт «обратного» зелья. Если он вообще существует. А если нет — придётся самому его создавать. Другого выхода из сложившейся ситуации Северус не видел.

Особенно противно было сознавать, что сам Блэк не только не виноват, но даже наоборот — ему тоже стоило посочувствовать. Хотелось при первой же возможности закатить крупный скандал устроителям всего этого безобразия. Дополнительно бесило то, что такой возможности не было и неизвестно, когда она могла бы представиться. Снейп крайне не любил чувствовать себя беспомощным.

Блэк оказался пророком. В четверг вечером, укладываясь спать, Эйвери поинтересовался небрежно:

— Рассказал бы, что ли, товарищам о своих успехах.

Северус попытался прикинуться глухим.

— Ну скажи — хорошо эта американка целуется?

Северус вспомнил обжигающее прикосновение губ, едва уловимый аромат — то ли немыслимо дорогие духи, то ли их отсутствие — и его в какой уже раз обдало жаром. А Эйвери не унимался:

— А вы только целовались? Или не только?

— Мистер Эйвери, вам не кажется, что вы преступаете границы дозволенного приличиями? — процедил Северус, старательно копируя героя виденного в детстве фильма.

— Правда, Оскар, — лениво вмешался Малсибер, — что ты пристал-то? Хвастаются полученными от женщины милостями в основном те, кто на самом деле получил только по морде.

Эйвери что-то возразил, но Северус его уже не слушал — задёрнул полог и накрыл голову подушкой.

Он надеялся, что болтовня вокруг их с Ланой «романа» быстро утихнет, но не тут-то было. В пятницу кто-то заметил, что мисс Казенс вышла к завтраку с покрасневшими, припухшими глазами и час спустя весь Хогвартс шептался, что «американка ревела из-за этого слизеринца». После ужина Поттер подкараулил Северуса у выхода из Большого зала и до невозможности официальным тоном потребовал:

— Мистер Снейп, вы бы не были так любезны пройти со мной?

Мистер Снейп был так любезен. Под настороженными взглядами они бок о бок двинулись прочь от зала. Потер шёл явно кружным путём — то ли желая оторваться от любопытствующих, то ли, наоборот, показаться как можно большему количеству людей. Целью оказался всё тот же класс Истории магии. Едва дверь захлопнулась, Поттер немедленно перестал выглядеть официально.

— Слушай, Снейп, ты не мог бы маму попросить с парочкой семей поговорить насчёт бумаг Лафкин? У нас не ко всем подходы есть.

— С кем конкретно?

Поттер назвал фамилии. Снейп кивнул:

— Попрошу, но ни за что не ручаюсь. Она... мало с кем поддерживает знакомство.

Поттер кивнул — без улыбки:

— Ну, это понятно. Спасибо. И вот ещё что...

Он ударил резко, почти без замаха. И не очень сильно, во всяком случае, боли Северус почти не почувствовал. Только нос стал горячим, и из него часто закапало красным. Снейп был так изумлён, что даже не ударил в ответ, только прохрипел:

— Ты что?!

— Ну, должен же кто-то вступиться за честь однокашницы? Или ты предпочёл бы на настоящую дуэль нарваться? Кстати, можешь мне тоже глаз подбить, а то как-то нежизненно получится.

Подбить глаз Поттеру Северус мечтал с того самого момента, как упустил такую возможность в купе Хогвартс-экспресса в день их первой в жизни поездки. Вот именно так — кулаком, без всякой магии. Только случая всё как-то не представлялось, дрались-то они часто, но иначе.

Он нерешительно сжал и разжал пальцы. Посмотрел на Поттера — тот стоял неподвижно, демонстративно засунув руки в карманы. Щёку чуть заметной ниточкой рассекал шрам — память о позапрошлогодней стычке. Может, всё же, магией его приложить? По второй щеке, для симметрии? Вот ведь сволочь, всю мантию кровью закапал, чисти теперь...

Северус медленно достал палочку. Переложил её в левую руку, сжал кулак. Чёрт, сколько раз ведь нападали друг на друга и со спины, и по-всякому… но вот так, когда подставляются? Он разжал кулак, снова перехватил палочку правой рукой, поднял... резко наклонился, засунул её в портфель и защёлкнул замок. Когда он выпрямился, Поттер стоял с палочкой в руке. Усмехался. Северус приготовился уворачиваться, но гриффиндорец внезапно направил оружие себе в лицо. Что он применил, Северус не понял, заклинание было невербальным, но весьма эффектным — Поттера отбросило назад, он сбил стул и основательно приложился спиной о парту. Выронил палочку, схватился обеими руками за лицо. Северус кинулся к нему:

— Глаза целы?

— Да ничего, — сипло проговорил тот. Из-под пальцев капала кровь. — Чёрт, не рассчитал!

— Покажи! — Северус силой отвёл его руки от лица. Кровь, к счастью, капала всего лишь из носа, но в придачу правый глаз быстро заплывал, а пространство вокруг него наливалось синевой.

— Поттер, ты редкий придурок!

— Да уж не реже тебя! — Поттер попытался усмехнуться, но только болезненно скривился. — Безоружному даже в глаз дать не смог, так куда ты лезешь, а?!

Северус изумлённо уставился на него:

— Куда я лезу?

— А то сам не знаешь!

В первый момент Северус действительно не понял, что тот имеет в виду. Потом понял и разозлился:

— Ты зато слишком много знаешь!

— Я знаю, да! Не много, но вполне достаточно, чтобы понять: надо быть последним идиотом...

— А тебе что за дело?!

— Да пожалуйста, мне что, жалко?! Одной сволочью больше, одной меньше... Научись только сперва убивать безоружных, а то ведь могут и не принять!

Северус набрал было в лёгкие побольше воздуха — высказать всё, что думает о наглых гриффиндорцах, вздумавших учить его жизни, — да так и замер с приоткрытым ртом. Мерлин, вот только этого ему ещё не хватало! Дружеское участие со стороны Поттера — такое и в страшном сне не приснится!

— Ладно, — буркнул он наконец, подбирая с полу свой портфель, а заодно и палочку Поттера. — Пошли уже в госпиталь, а то будешь неделю с синяком ходить.

Он уже хотел отдать палочку владельцу, но остановился. Подумал. Тщательно прицелился и ударил себе по левому плечу Рассекающим. По касательной, разумеется, чтобы только-только зацепить, но боль всё равно была сильной — гораздо сильнее, чем когда Поттер разбил ему нос. И мантия теперь окончательно испорчена, придётся не только отчищать от крови, но ещё и зашивать. Чёрт бы подрал эту гнусную гриффиндорскую парочку! Угораздило же связаться!

— Топай-ка ты первый лечится, а то кровью истечёшь, — как-то очень серьёзно сказал Поттер. Словно хотел сказать что-то другое.

— Да я и сам мог бы...

— А смысл?

Северус был вынужден признать, что Поттер прав.

Мадам Помфри он сказал, что наткнулся в тёмном коридоре на рыцарские доспехи. Объяснение было глупейшее, но санкций не последовало — по общему мнению, администрация не хотела в очередной раз раздувать межфакультетские склоки и предпочла спустить дело на тормозах. С красными глазами Лану больше не видели, но и демонстративно кокетничать она перестала — ходила бледная и печальная, что шло ей необычайно. Несколько парней по очереди пытались выступать в роли утешителя, но были язвительно осмеяны и предпочли ретироваться. Северуса это не удивляло, Блэк при желании умел быть ядовитее василиска. К тому же, для него отбиваться от поклонников было не в новинку.

В отличие от самого Северуса.

Когда он обнаружил, что одна из однокурсниц откровенно заигрывает с ним, то был так изумлён, что ответил почти откровенной грубостью. Остальных, как скоро выяснилось, это только раззадорило.

Не всех. Да он и не надеялся.

Притворяться печальным Сириусу не приходилось. Время шло, а ничего нового выяснить не удавалось. Осторожные расспросы ни к чему не привели, древних документов ни у кого не сохранилось. Единственное, что удалось выяснить достоверно — Маркус Эдинбургский действительно был одним из родоначальников семьи Лафкин. Но сама по себе эта информация мало на что годилась.

Существовала возможность, что искомые документы имеются у Лестрейнджей, но не спросишь же!

Собственно, этот вопрос сейчас и обсуждался.

— Миссис Снейп попросила книгу у Лестрейнджа-старшего, — докладывал Сириус, расхаживая по спальне. — Вряд ли он знает о невесткиной авантюре, иначе не дал бы.

— Может и знает, — пожал плечами Джеймс. — Они же Снейпа за своего держат. Ну, поймёт он, что за зелье варил — большое дело!

Лили сильно поморщилась, но отрицать очевидное не стала:

— Тем более не стоит Северусу снова туда обращаться, хоть бы и через маму: случайно на знакомое зелье наткнулся — это одно, а копать в этом направлении начал — совсем другое. Если бы мы точно знали, что у Лестрейнджей есть нужные документы, тогда ещё можно было бы рискнуть, а так...

С этим никто не спорил, а свежих идей не было. В спальне воцарилось невесёлое молчание.

— Ребята, а может Дамблдор сам во всём разберётся? — малодушно пробормотал Питер. Длительные научные изыскания наводили на него тоску.

— Говорил я с ним, — мрачно возразил Сириус. — Полчаса нравоучений и ноль информации. Нет, ребята, надо самим что-то придумывать, а то я ещё невесть сколько в таком виде ходить буду.

— А чем плохо? — хихикнул Питер. — Куча поклонников и бриться не надо!

— И так не надо, — буркнул Сириус. Ещё летом, как только бритьё перестало казаться доказательством взрослости, и начало становиться рутиной, он подошёл к делу творчески: модифицировал заклинание роста на обратное. Причём исключительно удачно — рост волос на лице не просто замедлялся, а полностью останавливался вплоть до произнесения специального контрзаклинания. Единственным недостатком метода была полная невозможность применить его к другому — только к себе. Питеру оно почему-то не давалось и ему приходилось действовать традиционным способом.

— Похоже, придётся самим антидот разрабатывать, — задумчиво проговорил Ремус. — Неужели три талантливых зельевара с этим не справятся?

Сириус встретил идею без энтузиазма: зельеварение давалось ему легко, но в число любимых занятий не входило. К тому же представить плодотворную работу в подобной компании и в условиях строгой конспирации ему как-то не удавалось, не считая даже чисто технических сложностей вроде покупки ингредиентов. А испытывать результаты на ком? Кошек в Хогсмиде воровать? Или мышей по подвалам отлавливать?

Судя по выражению лица, Лили тоже была не в восторге от такой перспективы. Не говоря уже о Джеймсе.

— А как вы думаете, — заговорил он тоном человека, мучительно пытающегося поймать ускользающую мысль, — кто собрал всё это в книгу? Должен же кто-то был сшить и переплести, тут же масса разных документов!

— Тот, кто рецепты перевёл? — предположила Лили.

— Нет, — покачал головой Ремус. — Переводы вклеены магически, а всё остальное просто сшито. Помните, тот листок с письмом? Так он потому и выпал, что при сшивании его прихватили по самому краешку.

— Вот именно — письмо! — обрадовался Джеймс. — Как вы думаете, у кого с наибольшей вероятностью может оказаться письмо? Любое?

— У адресата, видимо... — протянул Питер. — Ты хочешь сказать...

— ... что книгу, скорее всего, эта Лафкин и соорудила! — подхватил Джеймс. — Логично?

— Пожалуй... — задумчиво согласился Ремус. — А что это нам даёт?

— Всё! Нет, не всё, но... шанс даёт. Понимаешь, каждая вещь несёт на себе отпечаток создателя, особенно если делалась с любовью, с душой, а Лафкин же любила своего мужа, ей все эти документы, наверное, дороги были? И этот отпечаток можно временно спроецировать на другого человека, есть такое заклинание. А Сириус идеально подойдёт: и общность крови, и общность судьбы....

— Эй, ты поосторожнее — на счёт судьбы! Я замуж не собираюсь, — возмутился Сириус.

— В девчонку превратился? — превратился, — значит общность, — отмахнулся Джеймс. Сириус хотел было снова возразить, но тут до него дошло:

— Погоди... ты что, хочешь сказать, что я на время стану этой древней полудамой? И буду знать всё то же, что она?

— Всё — нет, — с сожалением вздохнул Джеймс. — Может быть, нужной информации и не получится. Может быть, вообще ничего не получится, времени слишком много прошло. Но попробовать-то стоит?

— Так чего мы ждём?!

— Я заклинание не помню... придётся в библиотеку тащиться, — Джеймс полез в тумбочку за мантией-невидимкой. — Луни, карта у тебя?

Лили хмыкнула неодобрительно, но напоминать, что один день ничего не решает, не стала — ей самой было интересно.

Час спустя всё было готово. Кровати раздвинули, освободив место. Сириус сел на пол в центре, держа книгу на коленях, остальные встали вокруг, взявшись за руки. Джеймсу, держащему палочку, Лили положила руку на плечо. Он сосредоточился и начал читать заклинание, непривычно длинное, тщательно вырисовывая палочкой сложную фигуру, словно связывающую Сириуса и книгу в его руках затейливо переплетёнными нитями. Вначале невидимые, нити постепенно обретали плоть, наливались голубоватым сиянием, дымкой обволакивающим девичью фигурку с книгой в руках. Питер едва не вскрикнул: ему вдруг показалось, что сосредоточенно-отрешённое лицо Сириуса заколебалось, как вода, сквозь ставшие привычными черты проступили другие, незнакомые, волосы выцвели до льняной белизны... чуть слышно охнула Лили, прикусил губу Ремус — они тоже увидели. Джеймс закончил читать, замер с поднятой палочкой. Прошло несколько бесконечно долгих секунд — голубая дымка исчезла, нити погасли и тотчас растаяли в воздухе. Сириус глубоко вздохнул, медленно, как заколдованный, вытащил из кармана палочку и направил её на книгу. Звонкий щелчок словно разрушил чары.

— Однако... — пробормотал Сириус, уже не отрешённо, а просто озадаченно глядя на книгу, всё ещё лежащую у него на коленях. Остальные едва не столкнулись лбами, торопясь увидеть результат.

Переплёт книги раскрылся, как плоская шкатулочка. Внутри лежал лист пергамента, исписанный аккуратным почерком, совсем не похожим на резкий почерк Маркуса.

Никто из пятерых не усомнился, что они нашли именно то, что искали.

"... Я очень его люблю, но боюсь, что женская доля может оказаться не для меня. И потому не могу не оставить пути к отступлению..."

Переводили обнаруженный документ все семеро посвящённых по очереди. Переводящие чары могут действовать у разных людей по-разному, в этом они уже убедились. Но в данном случае переводы совпали почти до буквы.

Это должно было бы радовать — если бы не восьмой пункт списка ингредиентов, который отчаянно хотелось считать ошибкой перевода. Чешуйка василиска. Запрещённого к разведению тёмномагического существа, последний раз зафиксированного в Британии четыреста лет назад.

— В каталогах редких ингредиентов ничего подобного нет, я проверил, — мрачно сообщил Снейп. — Может, в семьях у кого-то сохранилось?

Они сидели вшестером в кабинете Истории магии. Как выяснилось, красавица Лана сумела обаять даже привидение, выпросив ключ насовсем. Впрочем, в редком приступе самокритичности Сириус предположил, что Бинксу просто всё равно: сам он в дверях не нуждался, а красть в кабинете было нечего.

— У нас нет, — помотал головой Регулус, — Кричер весь дом обыскал.

Сириус встретил его слова спокойно: ничего хорошего он от родного дома и не ждал. Снова воцарилось молчание. Все отлично понимали, что даже если в каком-то семействе и сохранился обрывок шкуры василиска, выяснить это у них нет ни малейшей возможности.

— Надо у нашего декана спросить, — нерешительно предложил Регулус. Ему очень хотелось хоть чем-то помочь брату.

Все дружно посмотрели на Снейпа. Тот пожал плечами:

— Попробовать можно. Правда, я к нему обычно если обращался, так за чем-то конкретным, он сразу спросит, зачем мне... может быть, лучше...

Он замялся. Называть «мисс Эванс» девушку, с которой дружил шесть лет было глупо, но и сказать «Лили» после того, как она полтора года вовсе не желала с ним разговаривать, язык не поворачивался.

Его, впрочем, поняли. Взгляды дружно обратились к Лили. Она вздохнула:

— Ну, могу и я, хотя... ладно, попробую. Послезавтра он вечеринку устраивает в честь окончания семестра, постараюсь ненавязчиво навести разговор на тему использования василисков в зельеварении.

Разговор она навела и даже удачно, но ничего нового не узнала. Слагхорн был убеждён, что во всей Европе вряд ли можно добыть хотя бы обрывочек шкуры или обломок зуба: слишком ценны зелья, в которых они использовались, и слишком давно уничтожили последнего василиска. Конечно, согласился он, в личных коллекциях могли сохраниться хоть целые чучела, но он лично ни о чём подобном не слышал, а в открытой продаже препаратов из василиска не было, насколько он помнит, с 1897 года.

— Ладно, ребята, — Сириус, как самый заинтересованный, старался (и даже довольно удачно) сделать вид, что почти не расстроен, но остальные знали его слишком хорошо, чтобы поверить, — это пока не конец света. Во-первых, существует чёрный рынок...

— Про который Слизень знает всяко лучше нас... — вставил Питер.

— ... а во-вторых — что там, Рем, говорил про «трёх хороших зельеваров»? Один ингредиент заменить — это вам не с нуля зелье разрабатывать, справимся.

Сам Ремус в этом совещании, как и в предыдущем, не участвовал: отлёживался после вчерашнего. Да и остальная троица засыпала на ходу, что в данный момент было только кстати — позволяло легче пережить разочарование.

— Ну, с нуля — не с нуля, но может оказаться ничуть не легче, — осторожно заметила Лили. Снейп был более резок:

— Или вовсе невозможно. Если бы все ингредиенты можно было заменить, фиг бы кто за некоторые такие деньги платил!

— Не будешь помогать? — сощурился Джеймс. В его тоне ясно читалось: «Не надолго же тебя хватило!»

— Буду! — отрезал Северус. На Поттера он старался не смотреть, чтобы не поругаться, на Лили — тем более. Смотреть на Питтегрю просто не хотелось, а на Блэка, то есть на Лану — наоборот, слишком хотелось. Оставалось уставиться в пол, и пусть думают что хотят. — Нет, ну что за гадство, почему эта пакость не в прямом зелье оказалась?!

— Присоединяюсь к вопросу, — хмыкнул Сириус. — Ладно, леди и джентльмены, кто как хочет, а я пошёл спать. Завтра начнём думать, с чего начинать, сейчас у меня лично всё равно голова не варит. Лили, ты идёшь или на вечеринку возвращаешься?

— Да там уже все разошлись, наверное. Мальчики, вы идёте? Северус, до завтра.

Снейп вздрогнул. В первый раз с момента ссоры Лили обратилась к нему напрямую. До сих пор делала вид, что не замечает. Правда, если верить Блэку — а с чего ему врать-то? — только вид делала. Ну что ж, попробуем дружить, раз ничего больше не получилось. Впрочем, он уже не был уверен, что хотел этого «больше». Ну да что теперь-то говорить...

— Спокойной ночи, — ответил он ровным голосом. Слишком ровным. Лили бросила на него быстрый взгляд и чуть приметно приподняла брови. Но промолчала.

— «Когда Апрель обильными дождями

Разрыхлил землю, взрытую ростками,

И, мартовскую жажду утоля,

От корня до зеленого стебля...»

— Джи, заткни её!

— Кого? Вот гоблин, что за ...

— «...Набухли жилки той весенней силой,

Что в каждой роще почки распустила,

А солнце юное в своем пути

Весь Овна знак успело обойти...»

— Небось тебе подарочек на день рожденья!

— Он у меня завтра! И среди моих друзей нет любителей Чосера!

— «...И, ни на миг в ночи не засыпая,

Без умолку звенели птичьи стаи,

Так сердце им встревожил зов весны...»

Пролог «Кентерберийских рассказов» распевала лежащая посреди комнаты коробка — не меньше двух футов высотой, оклеенная золотыми звёздами и перевязанная широкой золотой лентой с пышным бантом. Голос у коробки был именно таким, каким может быть голос у коробки, даже украшенной звёздочками — то есть противным. И это в семь утра в воскресенье на каникулах!

Джеймс мысленно пообещал автору сюрприза подарить на ближайший праздник что-нибудь не менее оригинальное и злобно дёрнул концы ленты. Коробка послушно рассыпалась на быстро истаявшее бумажное конфетти, но пение не прекратилось — внутри оказалась ещё одна коробка, для разнообразия расписанная цветами и бабочками, которые к тому же порхали с цветка на цветок. Под ней — третья, украшенная солнцем и облаками. Под ней — четвёртая... Джеймсу уже казалось, что это не кончится никогда, но с исчезновением шестой упаковки песня, наконец, смолкла. Питер подошёл поближе и они вместе принялись рассматривать последнюю, седьмую коробочку — плоскую, в пол-ладони и без всяких бантов. На крышке была нарисована змейка.

Джеймс осторожно потряс коробочку возле уха, но услышал только тихое шуршание.

— Лёгонькая... Что бы это могла быть, как ты думаешь?

— Послание от поклонницы, — хихикнул Питер. — Надушенное. Открывай скорей, пока Лили не видит!

— Да ну тебя!

Джеймс осторожно открыл коробочку и присвистнул: внутри, на нежно-зелёном шёлке, лежали три крупных полупрозрачных чешуйки. Очень характерной формы.

Джеймс проявил поразительную выдержку. Он не бросился с воплями стучаться в дверь девичьей спальни и даже не принялся отплясывать посреди комнаты дикарский танец. Он очень медленно и осторожно поставил коробочку на тумбочку и полез в справочник. А убедившись, что ему им померещилось, даже не забыл одеться прежде, чем отправится будить Лили и Сириуса. Питер остался охранять драгоценную находку.

В отличие от Джеймса, Сириус демонстрировать выдержку не стал. Едва убедившись, что сообщение не было дурацкой шуткой, он пылко обнял сперва Джеймса (Лили нахмурилась, но промолчала), потом Питера, потом саму Лили (теперь нахмурился Джеймс), а под конец — всех троих одновременно. И только после этого спросил:

— Ребята, а от кого эта посылка?

Джеймс и Питер переглянулись и синхронно пожали плечами.

— Никаких надписей там не было, — уверенно сказал Джеймс. — И ни про кого она не говорила. Только распевала противным голосом.

— Может, это Слагхорн? — нерешительно предположила Лили. Сириус покачал головой:

— Вряд ли он захотел бы остаться неузнанным, он любит благодетельствовать публично.

— Влюбился в Лили, — хихикнул Питер, привычно уворачиваясь от подзатыльника. — А что, седина в голову — бес в ребро!

— И из горячей любви к Лили послал подарок её парню? — скептически хмыкнул Сириус. — Слушайте, может, нам эльфов допросить? Явно же они притащили.

Джеймс помотал головой:

— Их тут больше сотни, кажется. Будешь всех отлавливать? А того, кому велели это сделать, точно не отловишь. Нас же они слушаться не обязаны! И вообще — какая тебе разница?

— Может быть и никакой. — задумчиво протянул Сириус. — Но в такие совпадения я не верю. И мне очень сильно не нравится, что кто-то в курсе наших дел. Хотя... ладно, это действительно не суть. Пойдёмте лучше Рема обрадуем.

Вечером они собрались уже всемером.

— Если верить описаниям, эти чешуйки не с убитого василиска, а со сброшенной кожи, — докладывал Джеймс. — Они легче и магически слабее. Я тут прикинул — придётся все три использовать, точнее, две с половиной, но это приблизительно, точно сами посчитаете. Зельеварение всё ж не мой конёк, а тут на кону не оценка на экзамене.

Сириус и Лили обменялись взглядами и дружно уставились на Снейпа. Тот сказал мрачно:

— Ну... в общем, у меня есть разрешение от декана на работу в кабинете во внеучебное время, так что с этим проблем не будет. А варить... там, вроде как ничего такого уж сверхсложного... и вообще, не мне его пить!

Сириус фыркнул:

— Увильнуть от ответственности пытаешься?

— Блэк, тебе кто-нибудь говорил, что ты редкостная скотина?

Джеймс резко подобрался, Лили переглянулась с Люпином, готовясь растаскивать противников. У Регулуса лицо стало совершенно несчастным: он не мог решить, за кого заступаться, если эти двое поругаются всерьёз. Снейп был слизеринец, а значит «свой», но и жертвовать едва обретённой дружбой с братом не хотелось.

Вопреки их опасениям, Сириус и не подумал обижаться:

— Говорили, а как же, Рег свидетель. Никто тебя за язык не тянул, сам кричал: «Будет тебе антидот». Вот и вари теперь. Лили, ты, как самая ответственная, пересчитай, пожалуйста, всё на нынешние меры — с учётом того, что гран в те времена другой был, ну и чешуйки эти... Ну а я буду за прислугу — резать-тереть-толочь.

Лили облегчённо рассмеялась:

— Нет, ну вы только посмотрите на него! И это кто тут от ответственности увиливает?

— Это я увиливаю?! А кто испытывать будет?

Теперь смеялись уже все. Хотя ничего смешного во всём этом в общем-то не было.

Насчёт «ничего сверхсложного» Снейп всё же несколько погорячился. Зелье изготавливалось всего за четыре часа, но всё это время требовало строгого — до градуса — соблюдения температуры, внесения ингредиентов в заданное время в точно рассчитанных количествах и магического перемешивания, дополненного наложением чар. В общем, задача не для дилетанта. Зелье с «вложенными» чарами Северус варил третий раз в жизни и слегка волновался. Успокаивало только то, что из двух предыдущих как минимум одно оказалось удачным — Блэк свидетель. В первые минуты сильно нервировало присутствие обеих девушек, но потом он увлёкся работой и начал воспринимать их именно и только как помощниц. Вполне, надо признать, расторопных и квалифицированных.

Интересно, почему он раньше не замечал, что Блэк так хорошо разбирается в зельеварении?

Результат рассматривали и оценивали всей компанией. Зелье в точности соответствовало описанию. Блэк осторожно перелил прозрачную, слегка опалесцирующую жидкость в серебряный кубок, поднял его нарочито-застольным жестом и несколько нервно усмехнулся:

— Ну что, за прекрасных дам?

— А главное — за то, чтобы их количество в нашей школе с завтрашнего дня на одну уменьшилось, — подхватил Джеймс, — а количество джентльменов, соответственно, увеличилось. Прощаться с народом не будешь?

— Не-а, я девушка суеверная. Получится — накропаю потом записку, что, мол, пришлось срочно уехать, простите, не поминайте лихом...

Он снова приподнял кубок и выпил содержимое одним глотком. Все невольно замерли. Хотя мгновенного эффекта не предполагалось. Сириус поморщился:

— Кислое. Кстати, мы идиоты. Надо было заранее решить, что дальше делать. Мне как-то не хочется, чтобы во время трансформации вы все стояли вокруг и любовались зрелищем. Не уверен, что оно окажется эстетичным.

— Это ты идиот, — возразил Джеймс. — А некоторые — умные.

С этими словами он вручил другу мантию-невидимку.

— Отправляйся в нашу спальню и ложись. Полог задёрни. Клянусь чем угодно, подсматривать не станем. Можем вообще ночку погулять... кстати, хорошая мысль!

— А если ему помощь понадобится?! — возмутился Регулус.

— А если помешаем? — резонно возразил Джеймс.

Сириус решительно накинул мантию.

— Всё. Я пошёл, — сообщил он. — Не дрейфь, мелкий, всё будет нормально. И имейте в виду: я на полог опознавалку повешу, если кто любопытный сунется — получит потом по первое число! А так же по второе и третье!

Хлопнувшая дверь ознаменовала его уход. Оставшиеся переглянулись. Просто так разойтись казалось неправильным, но что делать дальше — никто не знал.

— Эх, не догадались чем-нибудь покрепче запастись, — вздохнул Джеймс. — Выпили бы хоть за успех.

— У меня медовуха есть! — неожиданно выпалил Регулус. — Три бутылки!

Смутился и пояснил:

— Я на день рождения приготовил.

— Молодец! — Джеймс от души хлопнул его по плечу. — Тащи! Снейп, найди что-нибудь не слишком ценное, что можно в бокалы трансфигурировать.

— А я вкусненького на закуску организую! — просиял Питер.

Лили вздохнула и начала освобождать стол.

* * *

Гулять Мародёры всё же не пошли: до Джеймса вовремя дошло, что на дворе март, а не июнь и гулять всю ночь в человеческом облике будет как минимум некомфортно. Вернулись в спальню. Полог на кровати был задёрнут, и оттуда даже дыхания не доносилось. Правда, добрый Сириус приколол снаружи записку, извещавшую, что заглушающие чары он тоже наложил. Ребят это не слишком успокоило, но они честно не стали подглядывать и даже попытались сами уснуть. И у них это даже — спасибо Регулусу и его медовухе! — получилось.

Джеймс проснулся, когда было ещё темно. С полчаса вертелся с боку на бок, потом не выдержал и зажёг свет. Тут же обнаружилось, что остальные тоже уже не спят. Полог на постели Сириуса по-прежнему был задёрнут. Спустя ещё час, когда за окном, наконец, посветлело, Джеймс не выдержал снова и решительно отдёрнул тяжёлую ткань.

Сириус мирно спал. Пижаму он, по обыкновению, не надел, так что товарищам хватило одного взгляда, чтобы понять: опыт удался.

Разбуженный дружным «Уф!», Сириус потянулся, посмотрел на свои руки, потом — в предусмотрительно оставленное на тумбочке карманное зеркальце и будничным тоном произнёс:

— Ну вот, теперь можно подумать, как поблагодарить дорогую кузиночку за бесценный опыт. Джи, что ты там поминал про смесь снотворного со слабительным?

Они долго решали: признаться во всём начальству или сделать вид, что обратное превращение для них такая же неожиданность? Решили всё же признаться. Из разных соображений. Например потому, что не стоит провоцировать легилимента, если у тебя и так есть от него тайна и ты надеешься сохранить её как минимум до окончания школы. И ещё потому, что им было, чем гордиться, а доказать свою полезность будущему руководителю никогда не помешает. Да и вообще, обманывать нехорошо... без крайней необходимости.

Регулус, когда брат спросил, рассказывать ли Дамблдору про его участие в деле, совсем по-детски пробормотал:

— Только попроси, чтобы он маме не говорил!

Сириус невольно рассмеялся:

— Дамблдор?! Ну ты даёшь! Да если бы он нашей маме говорил хоть что-нибудь — меня бы уже на свете не было!

Младший надулся, но ненадолго. Он был рад за брата и готов простить ему привычные выпады в адрес родителей. Тем более, что в последнее время ему в голову начали закрадываться крамольные мысли: а так ли уж Сириус неправ? Если Белла считала, что это зелье полностью изменит даже не характер, а саму сущность человека... это же хуже, чем Империус! А если мама и вправду была в курсе... нет, не может быть! Думать о таком Регулусу совсем не хотелось. Но думалось.

Снейп на аналогичный вопрос пожал плечами:

— Как хочешь. Но если ты только помянешь, почему я это делал...

— Врать директору?! — старательно изумился Сириус. — Да никогда! Разумеется, я честно расскажу, что нам пришлось разыграть любовную историю, когда нас застукали за работой. Слушай, раз уж заговорили... просвети, а: чего ты на эту Лану так повёлся? Красивых девчонок в Хогвартсе мало? Так на них ты ноль внимания, а тут вдруг.

— ДухИ, — буркнул Снейп. Он меньше всего хотел бы разговаривать на эту тему, но наглый Блэк сам не отвяжется — не драться же с ним?

То, что три месяца назад такая постановка вопроса даже не пришла бы ему в голову, он сообразил значительно позже. И очень удивился.

— Какие ещё духи? — изумился Сириус. — Никакими духами я не пользовался, ещё чего не хватало!

— Вот именно, — ещё мрачнее проворчал Снейп.

— А! — Блэк, кажется, понял даже больше, чем его собеседнику хотелось. — Ну, не все же девчонки душатся. Ну, взять например... хм... а, ну вот хоть Сибилла!

— Эта уродина? — Снейп был почти в ужасе.

— Дурак ты, Сев, хоть и умный, — хмыкнул Сириус. — Некрасивых женщин вообще не бывает!

— Ага, бывает мало выпивки!

— И опять дурак. Женщины и выпивка вообще несовместимы, разве что бокал хорошего вина для романтичности. Они все красивые, понимаешь? Вот хоть та же Сибилла...

— Локотрус в очках!

— Дурак! — в третий раз заявил Сириус и, полуприкрыв глаза, начал декламировать:

— Она хрупкая, как веточка, схваченная первым заморозком, хрустящая, как льдинка на языке... лёгкая, как паутинка, как крылатый эльф из сказок, танцующий в чашечке цветка и такая же загадочная... она стремительна и грациозна, как блик стрекозиных крыльев над ручьём, в жаркий июньский полдень, пронизанный солнечным светом и ароматом земляники...

— Блэк, заткнись, а? Тебе бы стихи писать!

— Да ну, какие стихи, я отродясь двух строчек срифмовать не мог. Ладно, бывай. Приходи вечером после моего официального возвращения, надо будет книгу тебе отдать. И обсудить кое-что.

Он накинул мантию-невидимку и осторожно выскользнул из кабинета. Снейп остался сидеть, невидящим взглядом уткнувшись в дверь. Нет, всё же этот Блэк ненормальный! Надо же такое придумать: веточка, эльф в цветке...

Перед глазами стояла тёмная гладь пруда и дрожал солнечный блик на голубых стрекозиных крыльях...

Для передвижений по школе в этот день Сириус использовал то плащ-невидимку, то отводящие глаза чары. Благо до конца каникул оставалось ещё два дня и народу в коридорах было куда меньше обычного. Было решено, что ввиду неожиданности отъезда Ланы, появляться сразу ему не стоит, надо выждать хотя бы денёк-другой.

Дамблдор и МакГонагалл с этим решением согласились. Рассказ Сириуса они выслушали, не перебивая. Минерва одобрительно кивала, Дамблдор был по обыкновению непроницаем.

— Ну что ж, — вздохнул он, когда Сириус замолчал, — теперь понятно, почему я ничего не смог разыскать. Рецепт, видимо, сохранился в единственном экземпляре, а этот экземпляр оказался в ваших руках. Судьба к тебе благосклонна, мальчик мой!

— И не только судьба, — добавила МакГонагалл. — Интересно, кто прислал им чешуйки василиска? Это же уникальная вещь, я даже не представляю, где их сейчас можно добыть! И так вовремя...

— Думаю, это всё же было совпадение, — небрежно отозвался директор. — У мистера Поттера немало поклонников среди любителей квиддича. Вы ведь не станете спорить, Минерва, что последним выигрышем команда обязана во многом именно ему? Возможно, кто-то постарался этим подарком на день рождения выразить свою благодарность.

— Если вы намекаете на меня, Альбус, то должна официально заявить, что вы ошибаетесь. Я бы во всяком случае не стала делать это анонимно!

— Ну разумеется нет, дорогая Минерва!

Сириус почувствовал себя лишним.

— Мне бы в Лондон, — попросил он, вспомнив, что собирался отдать МакГонагалл деньги. — На денёк. Можно?

— Конечно, — охотно кивнул Дамблдор. — У тебя ведь лицензия на аппарацию есть? А вернёшься послезавтра вместе со всеми.

— Идите, скажите своим, — добавила МакГонагалл, — а потом спускайтесь в холл, я вас за ворота выведу.

Минерва не только вывела его за ворота, но и проводила почти до Хогсмида. Остановилась там, где изгиб тропы скрывал путников от постороннего взгляда.

— Отсюда уже можно аппарировать. Снимите чары, здесь никого нет, а постороннее волшебство плохо влияет на аппарацию.

Она критически оглядела юношу, словно проверяя, не забыл ли он застегнуть пуговицы и добавила в своей обычной суховатой манере:

— И не вздумайте возвращать мне деньги, Блэк.

— Но, профессор...

— Понимаете ли, так уж сложилось, что мне особо не на кого тратить деньги... так что я могу себе позволить. И, давайте, закончим на этом.

Сириус кивнул и поторопился аппарировать. Ему тоже не всегда нравилось демонстрировать свои чувства.

Время в Лондоне Сириус провёл с пользой. Начал он, как и собирался, с банка, где перевёл все свои деньги на анонимный счёт, а заодно поменял некоторую сумму на фунты. Потом посетил книжный магазин, приобрёл последнее издание справочника «Современные магические государства» и полистал ещё несколько аналогичных книг, доверительно сообщив продавцу, что теперь, повидав мир, подумывает о работе за рубежом. После чего отправился в магловский универмаг, тот самый, где они с Лили покупали халатики. Удачно прикинувшись иностранцем, он без проблем купил несколько футболок американского производства с физиономиями каких-то модных в магловском мире певцов, а заодно магловскую книжку об Америке, и двинулся на рынок Портобелло, с которым успел бегло ознакомиться прошлым летом. Там можно было раздобыть почти всё что угодно — и не только магловское, если знать, где искать. Так что к вечеру имущество Сириуса пополнилось модно потёртыми джинсами Levis, дюжиной открыток с видами Нью-Йорка и таким же количеством магических мелочей, достаточно экзотических, чтобы их тоже можно было выдать за американские.

Следующий день он провалялся в «Дырявом котле» за чтением и на вокзал явился уже вполне готовым изображать человека, только что вернувшегося из-за океана.

В отличном настроении Сириус ввалился в спальню и застал там вселенскую скорбь. Книга Маркуса исчезла. Четыре дня назад Сириус в присутствии остальных Мародёров лично убрал её в тайник, а сегодня Ремус хотел посмотреть какие-то заинтересовавшие его записи, и книги на месте не оказалось. На этот раз Джеймс всё же отправился разговаривать с хогвартскими домовиками, но те клялись, что никакой книги не брали и даже не видели. Вызванный запиской Регулус допросил Кричера, но тот тоже оказался ни при чём. Оставалось предположить, что в гриффиндорскую башню проник кто-то посторонний. Или что кто-то из гриффиндорцев залез в комнату товарищей по факультету и сумел обокрасть их тайник, не снимая с него сторожевого заклинания. Предположения одно другого стоили, но ничего умнее придумать не удавалось. Да и допрос домовиков, в сущности, был глупостью: им самим книга не нужна, а приказать им мог только тот, кто знал о её наличии в спальне Мародёров. Таких — включая Лили — было пятеро, и ни у одного из них просто не было необходимости красть книгу.

— Ладно, — мрачно сказал Сириус, выслушав панический доклад товарищей. — Снейпу вы, как я понял, ещё не сообщали? Тогда пойду сообщать, у меня всё равно сегодня с ним свидание назначено.

В другой момент Джеймс или Питер не упустили бы случая прокомментировать столь неосторожную формулировку, но сейчас только уныло кивнули. Джеймс, правда, заикнулся было о том, чтобы пойти вместе, но даже не стал спорить, получив отказ.

Снейп выслушал покаянную речь Сириуса неожиданно спокойно. Выдержал паузу и с ядовитой ухмылкой сунул тому пергамент, сложенный так, что прочитать можно было только несколько строчек:

«… няется, что не предупредил сразу: наиболее ценные книги его библиотеки закляты так, чтобы спустя определённое время возвращаться к владельцу. Если книга тебе ещё нужна, он пришлёт её снова. Надеюсь, ты не успел очень расстро…»

— Можно, я выражусь непечатно? — прокомментировал Сириус. Таким тоном, что сами эти слова звучали исключительно непечатно.

— Можно, — хмыкнул Снейп, успевший в красках представить, что бы он почувствовал на месте Мародёров.

Разрешением Сириус не воспользовался, приберегая все перлы красноречия для дружеской компании. Махнул рукой:

— Ладно, пойду, ребят успокою. Ты хоть Регу скажи, а то они и его успели на уши поставить.

— Погоди. Ты о чём поговорить хотел?

— Да была у нас мыслишка — рецепт подменить на что-нибудь безобидное… да что теперь-то. Да и вообще глупая была мысль. Тыщу лет никто этим не пользовался, даст Мерлин, и ещё тыщу лет не воспользуется. А Белла решит, что не работает. Что так смотришь, думал, мы не узнаем, кто тебе зелье заказал?

Снейп осознал, что на эту тему он вообще не думал — как-то не до того было.

— Почему она должна решить, что не подействовало? Думаешь, не узнает, что тут происходило?

— Узнает. То, что и все: я уезжал в Америку, а оттуда приезжала наша родственница. Не думаю, что она догадается об истинном положении дел. Разве что ты расскажешь будущим соратничкам. Но не рекомендую: ещё решат, что ты их сдал, так мало не покажется.

Снейп мысленно застонал. Ещё один доброжелатель на его голову!

Он вдруг понял, что совершенно не воспринимает Лану Казенс и Сириуса Блэка как одного и того же человека. Лана осталась Ланой — горьковатым, но прекрасным сном, «растаявшем в тумане прошлого, унеся с собой частичку его души», как было написано в каком-то старом романе, случайно попавшемся ему в руки. А Сириус, тролль его раздери, оставался Сириусом — нахальным насмешником, любителем лезть куда не просят, и не поймёшь, дело говорит, или издевается.

— Блэк тебе никто не говорил…

— Говорили-говорили. Всего, что мне маман наговорила при последней встрече, даже тебе не придумать. Ладно, пойду я, а то парни переживают.

Северус тоскливо уставился ему вслед. На душе было муторно. И не только оттого, что проклятые Мародёры знали слишком много о том, о чём им не положено было даже догадываться.

«Ты же понимаешь, что даже для чистокровного это было бы высокой честью! Ты должен доказать свою полезность».

Доказал. И что теперь?

Хотя, если Блэк прав, то Беллатрикс — или те, кто за ней стоят — может решить, что не доказал. Обвинить в неудаче его, неумелого, а не древнего зельевара, сочинившего негодный рецепт. И тогда… что?

А может, всё к лучшему?

Дни шли за днями. Ни Беллатрикс, ни Малфой не появлялись, и Северус был рад этому. Он уже совсем не был уверен, хочет ли того, к чему прежде так страстно стремился. Разговоров на эту тему с соседями по комнате он теперь тоже старался избегать — хорошо ещё, что они привыкли к его замкнутости и особо не приставали. Впрочем, эти месяцы всем им было основательно не до того: экзамены надвигались с неотвратимостью горной лавины, грозя семикурсникам верной гибелью под кипами пергаментов и грудами фолиантов.

Северус с самого начала намерен был получить «П» не менее чем по десятку предметов. Судя по тому, что даже высокомерный Блэк и разгильдяй Поттер после уроков не вылезали из библиотеки, они рассчитывали на все двенадцать. Уступать мародёристой парочке Северус не хотел, поэтому весь последний месяц даже за едой не выпускал из рук учебника и до ломоты в руках отрабатывал нежелающую покоряться трансфигурацию. В результате все трое в экзаменационных ведомостях сразу заняли первые позиции, опережая и равенкловских умников и хаффлпафских зубрил.

А вот Розье болтался в середине списка, уступая даже Питтегрю, из-за чего злился неимоверно. За последние два-три дня его нытьё, перемежающееся угрозами неизвестно в чей адрес, взбесило даже довольно флегматичного Малсибера. От злости он наполовину завалил практическое задание по зельеварению, что, разумеется, настроения ему не улучшило. Именно поэтому Северус не торопился вернуться после экзамена к себе, а предпочёл, несмотря на собирающийся дождь, прогуляться по берегу озера.

Задумавшись, он едва не налетел на девушку, печальным клубочком свернувшуюся под кустом цветущего боярышника. Она тихонько вскрикнула, вскочила на ноги и оказалась Сибиллой Трелони. Заплаканной и очень несчастной.

Северус буркнул «Извини» и собирался пройти мимо, но внезапно в памяти всплыло: «веточка, схваченная первым морозом». Он обернулся, уставившись на девушку с почти неприличным любопытством. Чёрт, и впрямь — веточка. Хрупкая? Да нет, гибкая, поникшая...

— Ты чего тут ревёшь?

Девушка подняла голову. Без очков её глаза оказались большими, прозрачно-голубыми, в окаймлении светлых, острыми зубчиками слипшихся от слёз ресниц. «Хруст льдинки на языке...» Чёрт бы побрал этого Блэка. Мерещится теперь всякое...

— Ты что, экзамен завалила?

— Нет, кажется, нет... но... понимаешь, моя прабабушка была знаменитая прорицательница, мне всегда казалось, что я тоже... и на уроках у меня лучше всех получалось!

— Ну так и что?

— А вчера я попыталась узнать, какие будут вопросы на экзамене. И мне показалось... но я не угадала. Ни одного вопроса, представляешь? Ни одного!

Она стремительно отвернулась, странным, плавным движением вскинула руки, одновременно смахивая слёзы и отбрасывая с лица пушистые, почти невесомые волосы. «Эльф, танцующий над цветком...» Чёрт бы побрал этого Блэка!

— Дурочка, разве настоящие Пророки на такие мелочи размениваются? Вот хочешь я тебе сам предскажу будущее? Послезавтра мы сдадим последний экзамен, а потом будет выпускной бал и я приглашу тебя на танец. Только я танцевать не умею.

— Я тоже.

Она ещё не улыбалась, но уже словно бы осветилась изнутри, меняясь стремительно и неуловимо. Текучая вода... Блик стрекозиных крыльев... Чёрт! Бы! Побрал! Этого! Блэка!

Её губы пахли земляникой...

Эпилог, он же Пролог.

Девятнадцать месяцев спустя.

— Ты тиран. И ты меня совсем не любишь.

— Да-а-а?

— Я не это имела в виду! Пусти сейчас же! Нахал!

— Да-а-а?

— Се-е-ев... ну пусти... ну хватит... ну давай поговорим серьёзно...

— Давай!

— Я сказала — поговорим! Ну, Сев, правда...

— Ладно. Поговорим. Ну скажи, зачем тебе работа? Мне что, в Мунго мало платят? Ну хочешь, буду брать частные заказы?

— Ни в коем случае, тогда у тебя совсем не останется времени на исследования. И вообще, дело не в деньгах. Как ты не можешь понять, это моё призвание!

— Какое призвание, Илли? Пасти тупоголовых недорослей?

— Сев, как тебе не стыдно!

— А что, я не прав?

— Не прав! И вообще — разве в этом дело? Прорицания — это высокое искусство, ему надо обучать непременно, даже если с целого курса окажется только один человек, по-настоящему способный видеть! А я точно знаю, что со следующего года Хогвартс останется без преподавателя!

— Думаешь, Дамблдор тебя возьмёт? Наверняка у него на примете уже есть кто-нибудь поопытнее.

— Но он же назначил мне встречу!

— Это ничего не… ну ладно, ладно, не переживай так!

— Да-а-а… а вдруг он и правда скажет, что я неопытная? Или бездарная?

— Ну хочешь, я с тобой пойду? Для моральной поддержки. Не волнуйся, всё будет хорошо.

Всё было хорошо.