Кровавый снег (гет)

Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай.

Именно это говорил её взгляд, когда они окончательно разошлись по разные стороны баррикад. Ему посчастливилось повидать много эмоций в этих изумрудных глазах. Тогда в них не было дешёвого пафоса, не было даже презрения. Простое, как дважды два, осознание, что жизненные пути когда-то близких людей разошлись, и это — последнее перепутье, на котором они стоят вместе. Именно в тот момент они оба отказались от юношеских идеалов, максимализма и ступили на путь взрослых, чья жизнь зависит только от личного выбора, а остальные оправдания — лишь попытка уйти от ответственности.

Когда б за край — иди, прощай и помни обо мне.

Лили ушла за край этой жизни. Северус помнил о ней каждую секунду своей. Почему-то казалось, что Эванс было бы приятно знать, что он вспоминает её. Возможно, где-то там, его воспоминания вызывают улыбку на незабываемом ни на день, любимом лице Лили.

* * *

Северус привык ко многому. В том числе, что члены Ордена смотрят на него абсолютно идентичными, как под копирку, взглядами, в которых читается: «Дамблдор доверяет Снейпу, мы должны доверять Дамблдору». Их слепая преданность подобна собачьей привязанности к хозяину. Что бы ни делал Альбус, его поддерживали, к нему прислушивались.

Дом на площади Гриммо встретил Северуса Снейпа привычным затхлым воздухом, наполненным взвесью пыли, накопившейся за десятилетия. Откуда-то из глубин доносились приглушенные голоса его обитателей. Профессор, неслышно ступая, успешно миновал портрет бывшей хозяйки этого жилища.

Преданность. Она измеряется тем, насколько серьёзные последствия постигнут человека, если он предаст. Человек Дамблдора, человек Тёмного лорда. Все эти понятия не более чем политика. И не надо никаких громких восхваляющих или принижающих слов — всё просто. Если он предаст Дамблдора — предаст сына Лили, предаст Тёмного лорда — погибнет сам. Вот и вся суть столь великого и похвального понятия.

Взгляд мальчишки-Поттера, направленный на декана Слизерина, всегда полон недоверия и плохо скрываемой неприязни — эмоции ничего не знающего глупого подростка, не способного к объективному анализу. Северус видел многие чувства в таких же изумрудных глазах его матери, но не эти.

К счастью, не эти.

* * *

Снейпу отвели небольшую комнату на втором этаже. Там царил беспорядок — привлечённые Молли к уборке обитатели дома, по мнению профессора, скорее производили больше бардака, чем уменьшали его объёмы. Северус задумчиво потягивал из бокала вино, размеренно вышагивая по комнате. Внезапно рука, по неведомой профессору причине, дрогнула, и бокал с глухим стуком упал на пол из тонких пальцев. Вино багряной лужицей быстро впиталось в ковёр. Снейп задумчиво смотрел на промокший ворс. Напиток пролился прямо перед зеркалом, почти до самого основания завешенного пыльной, ветхой тканью. В немного мутном открытом крае стекла Северус видел отражение угла стола, стоявшего у противоположной стены. Профессор вынул палочку, взмахнул ею — и стакан взмыл в воздух, вновь наполняясь вином, а пятно с ковра исчезло под действием невербального заклинания. Повинуясь мимолётному желанию, Снейп лёгким неспешным движением руки убрал драпировку с зеркала.

Оно было очень старым. Между углов деревянной, треснувшей рамы деятельные пауки протянули хрупкий узор паутины. Снейп безразлично скользнул взглядом по своему отражению — холодное, строгое выражение лица. От зеркала исходило ощущение присутствия волшебства, как и от многих предметов в этом доме. Чтобы проверить свою догадку, Северус с осторожностью коснулся рамы кончиками пальцев, бормоча заклинания, позволяющие обнаружить присутствие магии. Он оказался прав — легкое свечение показало, что рама была призвана оберегать хрупкое стекло от любого физического и магического ущерба, но, поскольку она треснула, то большая часть магии развеялась и защищала разве что от пыли. Само зеркало присутствия магии не показывало. Обычная стекляшка.

Северус задумчиво отхлебнул вина и отпустил драпировку, которая бесшумно закрыла зеркальную поверхность от посторонних глаз. Снейп отошёл к окну, коснулся пальцами подоконника и тут же отдёрнул руку — на бледной коже остался грязный, пыльный след. Северус брезгливо скривился. Привыкший к безукоризненному порядку своей лаборатории, он чувствовал себя в доме Сириуса как в средоточии прямой противоположности его жилью — в эдакой квинтэссенции хаоса и несобранности, которая полностью отражала Блэка, как бы тот ни ненавидел свой дом.

На улице было безмятежно-солнечно — свет косыми лучами падал через окно, и в воздухе размеренно плавали пылинки. Снейп отвернулся от радостного пейзажа — мантия на миг взметнулась вокруг его ног от резкого движения и опала. Тень профессора упала на ковёр, чёрной полосой перекрыв солнечный свет.

* * *

Северус проснулся на кровати в отведённой ему комнате, где он накануне скрылся от глаз надоедливого скопища Ордена Феникса. В горле и носу першило от пыли. Снейп коснулся лба рукой, убрав волосы и прогоняя сон. Что его разбудило? В помещении было темно и очень тихо — если погружаться в паранойю, то даже слишком тихо для такого старого дома с большим количеством гостей. Тем не менее ничего не указывало на причину пробуждения. Более того, Северус был уверен, что ему ничего не снилось, метка не беспокоила. Снейп сел на краю кровати и задумчиво посмотрел в окно. Тут же он резко вскочил: секунду назад лежавшая на прикроватной тумбочке палочка мгновенно оказалась у него в руке.

За окном клубился красивый, извивающийся тысячами змеистых завихрений, густой туман. И это не было бы странным для Лондона — но на дворе стоял июль, а густая молочно-белая пелена просачивалась сквозь закрытое окно и застилала подоконник. Снейп, держа на изготовке палочку, медленно подошёл. Ничего не происходило — туман был вполне обычным, разве что немного картинным, как на иллюстрации в книге. Северус протянул ладонь в попытке прикоснуться к подрагивающим клочьям, но они ожидаемо просочились сквозь пальцы, оставив лёгкое ощущение влажности.

Как близко край — а там туман…

И тут босые ноги Снейпа обдало пронзительным холодом. Он резко обернулся. Драпировка на зеркале, которое ненадолго привлекло его внимание днём, трепыхалась, как занавеска на открытом окне. Из-под ткани вылетало что-то белое и мельтешащее, похожее на пепел, и застилало ковёр. Северус замер — все чувства обострились до предела. Шепотом произнесённое заклинание обнаружения магии — ничего особенно, слабое свечение охватило раму, как и вчера. Как будто в насмешке ткань на зеркале всколыхнулась ещё сильнее, и тут Северус понял, что это не пепел. Снег. По ногам тянуло январским морозом. Туман за его спиной спустился почти до самого пола.

Снейп осторожно и бесшумно обошёл зеркало, встал сбоку, чтобы его отражение не попало в ракурс, и резким движением откинул драпировку, держа наготове палочку. Он замер, впечатлённый зрелищем, но не теряющий холодной, цепкой внимательности. Снег буйной метелью вылетал прямо из поверхности стекла, будто не чувствуя преграды; завывание вьюги походило на шальной, злобный смех. Январь хохочет, вечно пьян. Но самое примечательное было не в этом: зеркало ничего не отражало. В нём был лишь густой мрак, чёрный, как уголь. Тьма за краем клубилась, как и туман за окном (который уже мягко стлался по ковру, запуская извивающиеся клочья под кровать), будто разговаривая с Северусом на языке таинственных узоров. Снейп непроизвольно зябко поежился — температура в комнате стремительно падала.

— Фините инкантатем.

Ничего не изменилось. «Конечно, неужели ты думал, что всё так просто? Работа со студентами явно плохо сказывается на твоём умении рассуждать. Похоже, их пустоголовость заразна», — ехидно откликнулся внутренний голос.

Но ни снег, ни клубящиеся клочья белого и черного тумана не исчезали под действием даже более сильных заклинаний. Зеркало не реагировало на любые магические вмешательства, а снег упорно заметал комнату, всё усиливаясь. Северус сделал единственное, что оставалось в данной ситуации: наложил на себя согревающие чары — благо, хоть они подействовали.

Пробормотав защитное заклинание, Снейп очень аккуратно попытался коснуться кончиками пальцев чёрной поверхности стекла, по-прежнему стоя сбоку, — и у него это получилось. Однако ощущения были абсолютно такими же, как если бы он дотронулся до обычной гладкой зеркальной плоскости.

Северус абсолютно точно знал: последнее, что стоит делать с зачарованными зеркалами — если это, конечно, артефакт — смотреть на своё отражение в них. Отвернувшись в сторону, чтобы случайно не зацепить боковым взглядом (как будто в кромешной тьме вообще может что-либо отразиться), он прошёл мимо, отпуская драпировку. Он не мог увидеть, как вслед за падающей тканью из чёрного тумана в зеркале сгустилась более светлая угловатая тень, образуя нечёткий силуэт.

В этот момент, случилось сразу две вещи — снег перестал идти, а струящийся из окна туман исчез, словно всё это только привиделось ему. Снейп замер. Снова нахлынула тишина. Что, чёрт возьми, происходит? Северус сталкивался в литературе с упоминанием заколдованных зеркал — каких только чар не накладывали волшебники на них — но все должны были обнаруживать присутствие магии хотя бы каким-либо из видов чар, которые испробовал. Снейп задумчиво присел на корточки, собрав с ковра пригоршню снега. Холодный, мокрый, он стекал, тая, по руке. Северус задумчиво поднялся, стряхивая воду с пальцев. Что же это за артефакт? Любопытство, которое тёмные искусства порождали в нём, не давало покоя, заставляя рыскать по закоулкам памяти в поисках хотя бы чего-либо похожего.

Даже ни проблеска понимания.

Снейп пообещал себе утром просмотреть пару книг, которые могли бы натолкнуть на ответ, и, наложив защитные чары, лёг спать. Сон сморил его на удивление быстро.

Ему снова снился Хогвартс: рождественские каникулы и Лили. Весёлая суетливая метель осыпала вихрем шальных снежинок её медные волосы, делая их ещё более волшебными.

За краем вечности, беспечности, конечности пурги…

Северус слишком хорошо помнил каждый проведённый с ней миг. За все эти годы он успел собрать все воспоминания о Лили в единое, прекрасное, наполненное светом видение, даже если картины в его памяти касались каких-либо незначимых, на первый взгляд, мелочей.

И та зима, когда они пошли в Хогсмид — Снейп в кои-то веки сумел вытащить её из компании друзей и ждал Эванс у ворот замка. Она пришла — немного смешная в объёмной зимней одежде, в шапке крупной вязки и таких же варежках. Он стоял — худой, бледный и нескладный, в затертом и не самом тёплом пальто, и Северусу казалось, что он выглядит нелепо. Особенно нелепо рядом с ней. Они шли в Хогсмид, Лили непрерывно что-то говорила, Снейп внимательно слушал, но отвечал достаточно сдержанно, поскольку чувствовал себя неловко.

— Северус, — внезапно строго и громко сказала Эванс, резко остановившись. Он вопросительно поднял бровь — жест, оставшийся и по сей день. — Ты нестерпимый молчун, как будто не живой.

И в этот момент Лили привстала на цыпочки — он был выше её — и поцеловала в щеку. Северус замер от неожиданности и волшебства этого момента, ворох мурашек пробежал по коже. Метель кружила вокруг них, обдавая лица вихрем колючих снежинок. В воспоминании Снейп ускорил шаг, еле поспевая за уже упорхавшей дальше по тропинке Лили, они шли рядом и уже более весело и непринуждённо болтали.

Во сне же она замерла рядом с Северусом, глядя мимо него. Лицо Эванс побледнело и осунулось.

— Лили?.. — обеспокоенно спросил молодой Снейп, схватив её за плечи. — Лили, ты в порядке?

Она смотрела огромными, полными слёз глазами куда-то ему через плечо. Северус обернулся — ничего, просто белая пелена метели. Снейп снова повернулся к Эванс и с ужасом осознал, что глаза её, вместо того, чтобы наполняться слезами, наполняются кровью. Алые дорожки, такие контрастные по сравнению со светлой, как у всех рыжих людей, кожей, пробежали по веснушчатым щекам. Её губы дрожали.

— Лили, Мерлин, что с тобой? — Северус тряхнул девушку за плечи, начисто забыв про палочку и магию. Он не знал, что происходит. Эванс, щёки которой окрашивались всё новыми кровавыми полосами, перевела на него безумный взгляд, полный неверия. Было очень холодно, вьюга заметалась вокруг, обжигая лицо порывами ветра.

— Северус, — тихо и очень медленно произнесла Лили, почти не шевеля губами, будто что-то мешало ей нормально говорить. Кровь тонкой струйкой стекла с уголка рта вниз, собравшись тяжёлой красной каплей на подбородке. Теперь Эванс смотрела прямо ему в глаза. — Ты… Ты убил меня, Северус?

Снейп, отчаянно мотая головой, дрожащими руками пытался стереть кровавые слёзы с любимого лица.

— Нет-нет, Лили, что ты, это не я… — шептал он, дрожа от холода и ужаса.

— Ты, — она безумно улыбнулась — это было дикое зрелище, поскольку её зубы были в крови, которая обильно стекала по губам и подбородку. — Ты отдал меня Джеймсу. Если бы не ты, я была бы жива.

Эванс обхватила в отчаянии голову руками, из всех сил вцепившись пальцами в огненные волосы. Снейп попытался обнять её, но Лили вырвалась, расправив руки и начала кружиться, будто пытаясь влиться в танец метели вокруг, разбрызгивая капли крови по белоснежному снегу. Северус в ужасе отступил на шаг назад. Она замерла, стоя спиной к Снейпу с распростёртыми руками, как распятая без креста, и внезапно обратилась в пепел, растворившись в метельном танце.

В комнате было солнечно. Снейп сидел на кровати, запрокинув голову и чувствовал, как холодный пот стекает каплями по спине. Когда он поднял руку, чтобы убрать волосы с лица, то увидел, что ладони в крови, которую он пытался стереть с щёк Лили.

* * *

Дни утекали, как вода сквозь пальцы; в каждой ночи было зеркало. Снейп спал в другой спальне, объяснив удивлённой его привередливостью Молли, что эта — слишком солнечная. Он сдерживал себя, проходя мимо той комнаты. В каждом сне была Лили — всякий раз в зеркале — в отличие от первого кошмара. Северус помнил каждый сон в деталях. Он перерыл все книги о зеркалах в библиотеке Блэков и, хотя она была поистине кладезью литературных знаний о тёмных искусствах, но ничего по поводу данного случая Северус не нашёл. Сам Сириус на вопрос Снейпа о наличии могущественных зеркал-артефактов раздражённо отмахнулся, сказав, что его драгоценная семейка могла протащить в дом любой сильнейший тёмный магический артекфакт, посчитав его достаточно милой безделушкой для коллекции.

Днём он изучил зеркало — возможно, на обратной стороне есть какие-либо руны? Но ровным счётом ничего Снейп не обнаружил. Больше всего в этом мире ему хотелось сдёрнуть драпировку и…

— Северус, неужели тебе всё равно? — она стояла в глубине зеркальной дали, худая, бледная, испуганная. Вокруг кружилась тьма, обвивая ноги Лили щупальцами чёрного тумана. Лили плакала, глядя на него и заламывая руки. Уже не девочка — взрослая, та, которую он держал на руках в ночь её смерти. — Северус, пожалуйста, мне страшно!

Снейп сидел на кровати, глядя в зеркало, ткань с которого куда-то пропала. Из тьмы начали появляться отвратительные твари отталкивающего вида с кожистыми крыльями, острыми когтями, скалящимися клыками и безжалостными жестокими человеческими лицами, изуродованными шрамами. Шерсти на телах не было, только голая серая кожа. Существа то растворялись во мраке, то сгущались из него вновь. Лили беспрестанно оборачивалась и перемещалась, стараясь, чтобы ни одна тварь не оказалась у неё за спиной. Но их становилось всё больше, казалось, они радостно улыбались своими жестокими клыкастыми оскалами. Одна из тварей, будто играя, потянула мантию Лили к себе. Та в ужасе отскочила — палочки у неё не было — и выдернула ткань из лап существа, скривившись от омерзения.

Оно зашипело — Снейп видел, как с клыков капает слюна, растворяющаяся в темноте. Твари окружали Лили, она закрывала лицо руками, будто в попытке съёжиться и спрятаться, стать меньше. Словно если она закроет глаза и не будет видеть происходящего, то оно её не коснётся.

— Северус! — её визг пронзил воздух, словно расколов его на миллионы осколков.

— Это не ты, — внешне холодно сказал он, не отрывая от зеркала взгляд. Но пальцы выдавали — Снейп отчаянно крепко, до побеления костяшек, сжимал одеяло. — Ты умерла.

— Нет, Сев, нет, — рыдала Лили, отмахиваясь от окружающего её кошмара. Твари шипели и гоготали, окружая её плотным кожаным коконом. Одна оцарапала руку Эванс когтистой лапой — Лили зажала рану ладонью, внезапно перестала плакать — и посмотрела прямо на Снейпа. — Я здесь, — одними губами прошептала она — её лицо на миг скрылось за кожистым, местами рваным, крылом. — Помоги мне, пожалуйста.

Северус застыл неподвижно, как статуя, съедаемый противоречиями: это чёртова тёмная магия, не суйся, ничего там нет!..

— Там Лили, Лили, Лили…. — звенел в его ушах голос в ответ на уверения разума.

Твари ринулись на беззащитную женщину. Они рвали и кромсали — пронзительные крики Эванс разрывали воздух, хотелось зажать уши руками, хоть Северус и привык к крикам жертв Пожирателей Смерти во время пыток. Тьма вздрагивала, жадно впитывая кровь. Снейп не мог оторвать взгляд от открывающейся в раме зеркала омерзительной жестокой картины. Твари исполосовали ей лицо, две из них вцепились в шею с обеих сторон, жадно насыщаясь тёплой кровью, вгрызаясь в плоть, другие выдирали клочьями волосы Эванс. Она уже умолкла и тело под весом тварей упало на землю. Одно из человекоподобных существ отгрызло руку Лили и жадно, с чавканьем, лакомилось добычей, вымазываясь в крови и собственной слюне. Пустые, остекленевшие глаза на изуродованном лице любимой до глубины души женщины, казалось, глядели с укоризной.

…он проснулся в холодном поту, в который раз за последние недели. Резко встал, подошёл к окну, тяжело дыша после увиденного кошмара. Картина погожего июльского денька, казалось, прилипла к окнам, хотя эта комната была более затенённой. Снейп сжал подоконник с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Это всё потому, что он тогда посмотрел в зеркало. Оно околдовало его и теперь пытается использовать.

Ты ничего не нашёл в литературе о похожих случаях. А если?..

Никаких если. Подобного в книгах нет, но везде ясно сказано — самое глупое, что ты можешь сделать — поддаться и посмотреть.

…если там — проход в мир мёртвых? И ты сможешь…

Что я смогу? Поговорить с призраком мёртвой Эванс? Не смеши.

… Вызволить или исправить. Или хотя бы извиниться?

Извиниться за что? У каждого своя судьба.

Ты можешь врать окружающим, но не самому себе. Ты винишь себя в её смерти, Северус, возможно, небезосновательно. А помнишь, как вы могли ночь напролёт гулять по улицам маггловского города? Когда не с вами были сны, когда вы не смыкали глаз? Разговоры, прикосновения, смех, улыбки? Ты помнишь её улыбку, Северус?..

Снейп отвернулся от окна и, внезапно решившись, бросился по коридору в другую комнату. Зеркало стояло на прежнем месте — конечно, куда же ему деться? Северус сжал и без того узкие губы, схватил с комода тяжёлый бронзовый подсвечник и, быстро преодолев расстояние от двери до ненавистного предмета, обрушил на задёрнутое тканью стекло сокрушительный удар. Он знал: чем бы ни было это зеркало, магия может обернуться во вред. Физический ущерб надёжнее.

Раздался звон разбитого стекла. Северус замер. Несколько секунд ничего не происходило.

Не в силах побороть соблазн — руки сами тянулись к ткани («Не делай этого, ты с ума сошёл?!» — взбеленился голос разума) — Снейп убрал драпировку.

От места удара стеклянной паутиной разбегались многочисленные трещины. Несколько фрагментов стекла осыпалось на пол. В оставшихся осколках, которые всё ещё прочно занимали своё место в раме, отражалась обстановка комнаты. Северус увидел своё искажённое трещинами отражение — плохая примета. Смутили Снейпа не собственные привычные черты, а то, что глаза у него были изумрудно-зелёными. Его облик менялся — и почти мгновенно обратился в Лили.

Она смотрела печальным, понимающим взглядом. Подойдя вплотную к стеклу с обратной стороны, Лили аккуратно встала на колени, подобрав мантию, и провела кончиками пальцев по трещинам. Капля крови от пореза скользнула по паутине, раздваиваясь на разветвлениях. Лили медленно подняла взгляд на Северуса. О, великий Мерлин, её глаза.

Снейп опустился на колени рядом с зеркалом. Он протянул руку, словно бы хотел заправить прядь волос Лили за ухо — она зеркально повторила его жест и улыбнулась — скорее взглядом, чем губами. Но их пальцы не встретились — Северус натолкнулся на поверхность стекла. Посмотрев на кровь Эванс, пропитывающую сеть трещин с той стороны, Снейп, несмотря на кричащий голос разума где-то на грани подсознания, с силой прижал палец к острой грани, надавливая, позволяя осколкам чуть сместиться и поранить его кожу. Капли крови мгновенно впитались в зеркало, одновременно пропуская его руку в зазеркальную даль. К ней. Северус, на секунду прикрыв глаза и глубоко вдохнув, погрузился в невесомо-прохладную поверхность.

* * *

Когда средь угольев утра ты станешь мне чужой, когда я стану и тебе чужим, моя душа.

Северус помнил их последние объятия — во дворе Хогвартса, вечером, когда, несмотря на неприятный разговор, они нашли в себе силы сохранить хрупкое равновесие в их отношениях. Воспоминания стали призрачными, и Снейп часто наблюдал в омуте памяти, как его тень, обняв её, уходила прочь по коридору школы, в путь. В тот тернистый, полный боли и ненависти путь, который привёл его к сегодняшнему дню.

Северус помнил первое утро после той ссоры с Лили, когда он во всеуслышание назвал её грязнокровкой. Те слова тысячу раз отражались в зеркалах его души, умножая свою болезненную силу. То утро, когда она стала Снейпу чужой — его, милая, Лили — чужой, немыслимо! — было похоже на раскалённые земли ада. Лишь остывающие красные угли под ногами. Тьма — и больше ничего.*

Продавали ли вы когда-нибудь душу? Нет, не за богатство или бессмертие, не за помощь другому. Не так, как это описывают в книгах. За чуждую вам, грошовую идею и знания, которые никогда — слышите: никогда! — не заменят вам потерю души?

Я — да. Тогда я стал и тебе чужим, моя душа.

* * *

Держись за воздух ледяной, за воздух острый и стальной, он между нами стал стеной, осталось лишь дышать.

Северус ощутил, как лицо его обдало морозным воздухом, и понял, что неосознанно закрыл глаза, когда проходил сквозь зеркало. Было очень холодно, в щёки острыми поцелуями впивались снежинки. Снейп открыл глаза.

Насколько было видно, вокруг простиралась белоснежная равнина. Синее небо было похоже на шатёр, туго натянутый высоко над головой — казалось, что синь без звука разорвётся при малейшем колыхании воздуха. Северус обернулся — за его спиной стояла непроглядная тьма. Обратной стороны зеркала видно не было — лишь стена извивающегося мрака от горизонта и до горизонта. Снейп сделал шаг вперёд — тьма осталась на месте. Он аккуратно протянул руку, погружая кончики пальцев в тёмную субстанцию — оттуда послышалось шуршание и приглушённые гортанные звуки. Северус резко отпрянул, и очень вовремя — сквозь пелену проступила гримаса твари, которые нападали на зеркальную Лили в его снах. Снейп брезгливо поморщился, стряхивая маленькие клочки чёрного тумана с пальцев. Про себя он также отметил, что порезов на ладони не было — привычная бледная кожа были не тронута, несмотря на порез руки о зеркало всего минуту назад. Снейп нехотя повернулся спиной к чёрной стене мрака. Ветер весело завывал — в кристально-чистом воздухе было видно, как он красивыми завихрениями гоняет снег и стелется позёмкой. Но горизонт уже не был идеально чист — вдалеке появилась чёрная точка. Северус, за неимением других вариантов, обхватил себя руками, чтобы хоть как-то уберечься от мороза, и двинулся в её направлении.

Ему показалось, что прошло более получаса, прежде чем точка обрисовалась сначала в пятно, а затем в силуэт, несмотря на то, что двигался Северус достаточно быстро. Было по-прежнему тихо и очень морозно — Снейп чувствовал, как холод дрожью отдаётся в костях.

Не только холод.

Фигура также приближалась к Северусу. Он уже видел цепочку следов на снегу за её спиной. Снейп замер. Навстречу ему шла Лили.

Огненный росчерк длинных волос. Тонкая, немного угловатая, фигура, закутанная в чёрную мантию. Не та девушка, которую он знал — взрослая Лили в том возрасте, когда её душа покинула этот мир. Сердце пропустило удар. Эванс еле заметно улыбалась, но в глазах таилась грусть. Как при встрече старого друга, с которым вы не виделись давным-давно — вы столько прошли по отдельности, столько пережили. Столько не разделили друг с другом, но безумно рады встрече. Более того — отчаялись увидеться когда-либо, и вот, вы оба здесь. Столько не сказанных слов.

Лили остановилась в шаге от него. Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Всё вокруг замерло — даже ветер стих. Белоснежная полоса с цепочками их следов навстречу друг другу, синь небес, стена тьмы, Северус и Лили.

У Снейпа в голове внезапно промелькнула мысль, что её глаза всё-таки немного иные, нежели чем у Гарри. Цвет скорее напоминал вспышку Авада Кедавры. Поразительное сходство. Северус также подумал, что она совсем не изменилась со дня своей смерти, в отличие от него. Воздух был ледяным, он острой сталью врывался в лёгкие — и возвращался облачком согретого пара. Снейп цеплялся за эти ощущения — он чувствовал эту ледяную стену воздуха между ними.

Ни времени, ни обстоятельств, ни глупых решений.

Всего лишь воздуха.

Осталось лишь дышать.

И тут Северус сделал то, о чём мечтал многие годы — заключил Лили в объятия. Снейп жадно, но бережно прижимал её к себе, путаясь пальцами в рыжих волосах. Эванс легонько, но очень светло улыбнулась — он почувствовал это. Время застыло за гранью вечности, беспечности, конечности, пурги.

— Лили, — хрипло проговорил он онемевшими от мороза губами, отстранившись через некоторое время. Легкая морщинка пролегла на её лбу, когда Эванс подняла на него глаза.

— Не плачь, Северус, — удивлённо выдохнула она, вытирая холодными руками слёзы с его щёк. — Всё позади, всё хорошо. Сев, ну что ты?

Лили чуть привстала на цыпочки — Снейп и забыл, насколько он выше — и мягко коснулась его губ своими. Он закрыл глаза — из их уголков по-прежнему стекали слёзы — и еле ощутимо потёрся кончиком носа о её нос.

— Я так скучал, — Северус не узнавал свой голос — слабый, дрожащий, без привычного холодного безразличия. Снейп взял Эванс за руки. — Я… Я хотел извиниться перед тобой, я виноват и…

Лили приложила палец к его губам, заставляя Снейпа замолчать.

— Это было слишком давно, чтобы что-либо говорить. Не мной не сказаны слова, и ты о них забудь, — сказала она. Снейп согласно кивнул и, осознав, что пальцы Эванс ледяные, поднёс к своим губам, согревая дыханием. Лили на миг немного смутилась.

— Останься со мной, Северус. Пожалуйста, — проговорила она.

Снейп замер.

— Мне некуда возвращаться, Лили. Я не хочу возвращаться ни к себе, ни к другим. Там нет тебя, — еле слышно ответил Северус. Все эти дни — ясные, ненастные, были настолько напрасны и холодны без неё, как воздух вокруг.

Лили улыбнулась и, притягивая его к себе, утянула их обоих в долгий поцелуй.

Снейп совсем потерял голову от её присутствия, не замечая, как по его рукам пошли ещё недавно отсутствовавшие порезы, и тёплая кровь побежала по пальцам, ладоням, запястьям. Её было слишком много для таких неглубоких ран. Алая, она падала на снег, разукрашивая его контрастными пятнами. К упавшим каплям из тьмы, которая незаметно и неслышно подступила к спинам целующейся пары, выглядывали твари с человеческими лицами и, отгоняя друг друга и теснясь, слизывали кровавый снег, выжидающе поглядывая на людей.

Лили внезапно прекратила поцелуй и взяла Северуса за руки.

— Видишь эту кровь? — спросила она странным, отрешённым голосом.

Снейп недоумённо посмотрел на свои руки и, будто в трансе, кивнул. Эванс усмехнулась и провела языком по порезам на его правой ладони, жадно облизнувшись.

— Она вся моя, — тихо прошептала она, вцепляясь острыми когтями в запястья Северуса, чтобы усилить кровопотерю. Твари радостно завизжали и кинулись на Снейпа, который всё также отрешенно смотрел на Лили, улыбающуюся ему клыкастой ухмылкой.

* * *

— Профессор?.. — Гермиона робко постучала по полуприкрытой двери, но ответа не последовало. Лишь стук гулко отдался в воздухе. — Профессор Снейп? Не хочу вам помешать, но…

Мисс Грейнджер слегка толкнула дверь — ей не очень хотелось злить профессора своим, возможно, несвоевременным появлением. Её глазам открылось странное зрелище.

Профессор Снейп, бледный, как смерть, стоял на коленях перед разбитым зеркалом, прикасаясь к нему лбом и ладонями. С рук на стекло медленно струилась кровь — она заполнила каждую трещину и стекала по зеркальной поверхности на пол. Глаза Снейпа были закрыты.

— Профессор? — Гермиона вынула на всякий случай палочку и аккуратно потрясла Снейпа за плечо. Никакой реакции с его стороны не последовало. Как-либо физически убрать профессора от стекла, а также залечить раны магическим способом не удавалось. Где-то на площадке ниже послышались голоса.

— Гарри, Сириус, кто-нибудь! На помощь! — изо всех сил крикнула Грейнджер. Ей казалось, что профессор Снейп не дышит. Отчаявшись что-либо сделать и боясь оставить его, Гермиона отошла в сторону, заправила волосы за уши решительным движением и окружила профессора Снейпа защитным заклинанием.

— Бомбардо! — воскликнула она, направив палочку на зеркало и прикрывая лицо свободной рукой от летящих осколков. Послышался громкий звон. Когда Грейнджер открыла глаза, профессор лежал на полу на боку, по-прежнему не подавая признаков жизни, а зеркала больше не было — пол был усыпан мельчайшими осколками. Они кровоточили — алая лужица стремительно растекалась.

Не обращая внимания на битое стекло, Гермиона опустилась на колени перед Снейпом, пытаясь привести его в чувство. Он был пугающе холодным, будто смог каким-то чудом побывать на морозе.

— Профессор, очнитесь! Профессор Снейп! — Гермиона отчаянно трясла его за плечи. — Кто-нибудь, на помощь! Где же вы все?!

Внезапно профессор открыл глаза. Выражение в чёрных глазах прочитать было невозможно — они лишь лихорадочно блестели. Несколько секунд Снейп явно пытался осознать происходящее. Северус привстал — взгляд стал более осмысленным.

— Ты… — прохрипел он.

— Профессор, я не хотела заходить, но вы не откликались, и я увиде… — Снейп не дал Гермионе договорить. С диком рычанием он кинулся на ученицу, опрокинув её на спину. Грейнджер не успела даже отреагировать — ощутила, как в затылок больно впиваются осколки, а профессор Снейп душит её изо всех сил. Гермиона попыталась закричать, но не могла выдавить ни звука, лишь пыталась ослабить хватку сильных рук и извивалась, что есть сил.

— Что ты наделала, глу…

— Снейп, ты что творишь?! — в комнату влетел Сириус и кинулся на Северуса, оттаскивая от Гермионы. Девушка закашлялась, прижимая руки к горлу и отползая подальше от профессора. Блэк заломил руку Снейпу за спину, прижимая его щекой к полу. — Что это, чёрт подери, было? Гермиона, ты в порядке?

Девушка закивала, ошарашенно глядя на развернувшуюся сцену.

Северус поднял на неё глаза — привычный, снейповский, не предвещающий ничего хорошего осмысленный холодный взгляд. Грейнджер показалось, что он смотрит на неё, но это было не так. На пороге комнаты, сжимая в руках палочку, стоял Гарри.

Его глаза, цвета Авады Кедавры, блистали решительностью на таком чужом лице.

• — цитата из «Ворона» Э.А. По в переводе К. Бальмонта.