И один матча латте с собой (гет)

Организм требовал кофеина. Нет, не так. После затянувшейся на чертовы восемь часов партии третьего круга отборочных за Дзюдан, которую Вая по собственной глупости умудрился продуть, тем самым похоронив свои шансы на участие в основном турнире, организм подавал громкие сигналы бедствия, и зловеще мигающая в сознании красная лампочка прозрачно намекала, что без дозы крепкого кофе мозг отключится в течение максимум четверти часа, несмотря на играющую в наушниках музыку, и только ками-сама знает, как он тогда будет добираться до дома. А до этой кофейни еще и топать от Киина пришлось почти пятнадцать минут, и все потому…

— Добрый вечер, что желаете?

— Два гранд американо, горячих, — игнорируя пестрящую розовыми цветами сакуры рекламу сезонных напитков, произнес Вая.

— И один матча латте с собой! — вдруг раздался из-за спины звонкий девчоночий голос.

Донельзя знакомый голос.

— И один матча латте, — со вздохом повторил он девушке за кассой, с дежурной улыбкой ожидающей его заказа.

— С вас одна тысяча триста десять йен.

Расплатившись и ссыпав сдачу в карман кошелька, Вая наконец обернулся.

— Что ты здесь делаешь?

Шигеко подняла глаза от своей раскладушки, увешанной позвякивающими брелоками, и закрыла крышку телефона.

— Папа попросил привезти документы Амано-сану, на обратном пути я увидела тебя в холле, поздоровалась, но ты меня не услышал. Пришлось пойти за тобой, хотя я и так знала, куда ты идешь.

Вая прихватил подставку с тремя картонными стаканами, снял с одного из своих крышку; в ноздри ударил запах обжаренных кофейных зерен.

— Блин, горячо, — обжегши язык, ругнулся он. — И почему сюда?

— Потому что в радиусе километра от Нихон Киин это единственное место, где есть одновременно и KFC, и Starbucks, — хихикнула Шигеко и забрала свой зеленый латте.

Пробовал его Вая как-то — несусветная гадость, одно название, что матча. То ли дело, нормальный кофе, а то и крепкий чай, и энергетики уже давно не спасают.

— Кстати, отец говорил, твой рейтинг в этом месяце вроде должны повысить до четвертого дана?

— Надеюсь, после сегодняшнего они не передумают, — попытался пошутить Вая, но голос подвел, да и смех вышел вымученным и каким-то ненастоящим.

Четвертый, а Шиндо послезавтра будет получать сертификат седьмого за вхождение в лигу Кисэй: успел ровнехонько в срок. Засранец эдакий. Хотя, провали он отборочные, ему бы точно влетело по первое число: не от Моришиты-сэнсэя, так от Тойи. Пустой стаканчик отправился в урну прицельным броском. Четвертый дан в девятнадцать с половиной — очень даже неплохо.

Шигеко стояла в очереди у автомата по продаже билетов; хмуря брови, подсчитывала мелочь на ладони, а отросшие волосы то и дело падали на лицо, закрывая обзор. А Вая вдруг вспомнил поздравительный плакат, который она рисовала ему после продвижения в Оотэай до второго дана, и заставленный пирожными столик в кафе, куда он отвел ее отмечать. И закономерную дыру в кошельке, но это было совершенно не важно.

— Ты домой?

Два серебристых кругляшка с негромким звяканьем провалились в монетоприемник.

— Нет, на Харадзюку. Друзья ждут.

Ему в другую сторону и на другую ветку.

— Увидимся, — Шигеко помахала рукой ему на прощание и побежала вниз по эскалатору до того, как он успел что-то сказать в ответ.

Выходя со станции Канамачи, Вая устало подумал, что, наверное, стоит приглядеть квартиру поближе к академии: красивый вид из окна на парк и речку Эдогава это, конечно, хорошо, но тратить на дорогу полтора часа в один конец уже не хочется. Успевшие десять раз остыть куриные крылышки из KFC грелись в микроволновке, а Вая остановился у раскрашенного под гобан несуразного гибрида демонстрационной доски и фоторамки, которую полгода назад Шиндо приволок ему на девятнадцатилетие.

— Если фотографии хороших моментов жизни на виду, их легче помнить, — сказал он тогда, торжественно вручив Вае огромную коробку.

Как оказалось, один из общих снимков, сделанных после второго кубка Северной звезды, друг уже успел туда вставить. Отношение к фотографиям у Ваи, правда, было не столь трепетным, как у того же Шиндо, но идея внезапно пришлась по душе. В правом верхнем углу — будь это и вправду гобан, это было бы хоси или, возможно, такамоку — висело фото с позапрошлой церемонии награждения. При взгляде на него губы сами собой разъехались в улыбке. Была и цивильная, более официальная фотография, где они с Моришитой-сэнсэем стоят неподалеку от входа в Нихон Киин, и Вая держит перед собой развернутый лист плотной бумаги с печатями академии. Но распечатал он ту, где в кадр неожиданно влетела Шигеко, буквально врезавшись ему в плечо, от чего он едва не уронил свой сертификат третьего дана. Разумеется, фотограф нажал на кнопку съемки именно в тот момент, когда Вая от возмущения и неожиданности раскрыл рот, чтобы высказать ехидно ухмыляющейся Шигеко все, что он думает по этому поводу, а Моришита-сэнсэй стоял с таким видом, будто остановить земной шар и сбежать с родной планеты куда подальше было его единственным желанием. В го Шигеко не играла. Зато читала «Еженедельник го» и почти всегда писала ему накануне партии, желая удачи в завтрашней игре, а к его дню рождения как-то раз испекла шоколадный торт, куда знатно перебухала какао. С кухни просигналила микроволновка, но Вая не обратил на нее внимания, поспешно набирая сообщение на столь редко используемый номер.

Назначать встречу на Шибуе — верный путь убить вечность на поиски друг друга в бесконечной круговерти выходов и переходов. Не зря же бронзовый Хатико стоит напротив одного из них: жди, а не ждешь — ищи-свищи ветра в поле. В местном Starbucks толпа народу и очередь змеящимся километром, но, к счастью, хотя бы выход из кафе один, а не сто один. Обо всем этом думал Вая, продвигаясь вперед со скоростью два шага в пять минут, и когда девушка с именем «Каори» на бейджике поздоровалась с ним из-за кассы, на встречу он уже, можно сказать, опоздал.

— Гранд капучино, пожалуйста.

Глаза вдруг закрыли теплые ладошки, и Вая улыбнулся, поймав пальцами тонкое запястье с потертым ремешком часов.

— И один матча латте с собой.