Лицемер. Наставник (джен)

Как и в прошлый раз, после аппарации Невиллу стало плохо, так что важный разговор Августа перенесла на утро. Ввалившись в свою комнату, Невилл закрыл дверь, привалился к ней спиной и широко улыбнулся. Даже тошнота отступила.

Он не думал о том, что переоценивает значение нескольких фраз, которые не тянули ни на что, кроме обычной вежливости. Знал, что в других семьях принято говорить добрые слова, и потому, даже не отдавая себе в том отчёта, записал единственного человека, проявившего по отношению к нему участие, в члены семьи.

Узнай об этих мыслях Августа, её непременно хватил бы удар — Невилл знал, как бабушка ненавидит всё, что связано с Пожирателями смерти, и, конечно же, их самих, — но озвучивать то, что ещё и сам нечётко осознавал, он однозначно не собирался.

Несколько минут спустя он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы снять мантию, и вот тогда-то и нащупал в кармане нечто. То самое нечто, что почувствовал за секунду до того, как присоединился к бабушке и охраннику на лестнице. Сунув руку в карман, он нащупал что-то холодное и извлёк на свет…

— Жаба?!

С ладони на него глядело откровенно несчастное создание.

— Но ведь жабы зимой спят, — вслух рассуждал Невилл, бестрепетно рассматривая земноводное. — Ты же замёрзла наверняка!

Жаба открыла рот, мешок на горле слегка завибрировал, но «ква» не последовало.

— Бедная! — сочувственно протянул Невилл и тут же замотал жабу в свой собственный шарф, ещё хранивший тепло его тела, и прижал к груди. — Я не знаю, как о тебе заботиться, но я прямо сейчас пойду в библиотеку… Ты пока тут полежи, ладно?

Жаба, разумеется, не ответила, но и попытки ускакать не предприняла, так что Невилл устроил ком из шарфа на кровати, а сам выскользнул из комнаты. Крадучись спускаясь по лестнице, он размышлял, откуда в кармане его мантии могла взяться жаба. Он помнил, как почувствовал её появление — хотя, конечно, в тот момент, не подозревал, что дело в жабе, — как карман ощутимо оттянуло вниз… Помимо того факта, что жаба сумела пробраться в карман мантии, удивляло и то, откуда она вообще могла взяться на верхнем этаже Азкабана.

О животных Невилл знал мало: бабушка не разрешала заводить питомцев. И всё же помнил, что жабы обитают преимущественно в тёплом климате, у воды, а в холодное время года впадают в подобие спячки.

Пробравшись в библиотеку, Невилл ненадолго растерянно замер, прикидывая, где искать информацию о земноводных, но вскоре двинулся вперёд. А через пару минут победно вскинул вверх руку с нужной книгой.

— «Распространены повсеместно, за исключением Арктики, Антарктики, Гренландии, Мадагаскара, Новой Зеландии и многих островов Тихого океана. В Австралии и Гвинее обитает ввезённая из Америки жаба-ага», — тихо прочитал он и пробежал глазами дальше по тексту: — Ага, вот. «Жабы — ночные наземные амфибии, входящие в воду лишь для откладывания яиц, однако существуют и полуводные виды (например, анзонии) и древесные (древесные жабы). Зимуют в земле. Питаются исключительно мелкими беспозвоночными: насекомыми, червями и улитками. Полезны истреблением сельскохозяйственных вредителей». Я прав, в Азкабане жабе нечего было делать.

Захлопнув книгу и вернув её на место, Невилл некоторое время недоумевающе хмурился, а потом вспомнил, что прячется от бабушки, и поспешил вернуться к себе в комнату. Жаба никуда не делась из шарфа, так что Невилл устроился на кровати и взял жабу в руки.

— Как же ты оказалась в Азкабане? Тебе же там есть нечего было, да и холодно поди…

Земноводное безучастно смотрело на него.

— Тебя туда кто-то принёс? Не сама же ты запрыгнула на самый верхний этаж… А дементоры? Они не... — жаба вздрогнула, и у Невилла появились подозрения. — Ты боишься дементоров? Ты, наверное, жила в чьей-то камере, да? Ой! Так может ты чей-то любимец?

В выпученных глазах не было ни насмешки, ни осуждения, однако Невилл и сам сообразил, что сморозил глупость.

— Тогда… может, ты согласишься стать моим любимцем?

Прикрытые глаза взглянули на него, и Невилл, отбросив мысли о том, насколько странным для любого наблюдателя показался бы этот монолог, принялся расхваливать будущее, ожидающее жабу.

— Только бабушке лучше не попадаться на глаза, — честно предупредил он в конце рассказа. — И нужно придумать тебе имя. Мне нравится имя Анна, а тебе?

— Ква!

Он даже вздрогнул от неожиданности, когда безучастная ко всему жаба возмущённо высказалась.

— Не нравится?.. Или ты не девочка?

Он потряс головой, когда жаба кивнула. С силой потерев глаза, Невилл поднёс жабу к самому лицу и повторил вопрос:

— Ты не девочка?

И жаба с усилием повела головой сначала вправо, а потом влево.

* * *

Появление первого друга заставило Невилла поверить в себя ещё сильнее. В шкафу в его комнате, замотанное в кашемировый свитер, сидело существо, целиком и полностью зависевшее от него, и Невилл не мог его подвести.

На следующий день первым делом он вновь пробрался в библиотеку и открыл ту же книжку.

«Самцы значительно меньше самок у большинства видов лягушек». Невилл представлял размеры своей жабы, но других видеть ему не доводилось, так что сравнить было не с чем, и он стал читать дальше. «Самцы квакают ночью, привлекая самок. Самки почти не издают никаких звуков». Его жаба была замёрзшей, так что могла молчать из-за плохого самочувствия. «Уши лягушек расположены рядом с мозгом. Если они крупные — перед вами самец, если мелкие — самка».

— А вот это может сработать!

«Также показательным является размер большого пальца. Если он больше, чем другие пальцы, значит, это самец».

Внимательно рассмотрев иллюстрации, Невилл вернулся в комнату и извлёк жабу из шкафа, принявшись её разглядывать.

— Значит, ты и вправду самец, — резюмировал он некоторое время спустя. — Тогда… Тогда я назову тебя Тревором!

На этот раз жаба не стала возражать, и довольный Невилл отправился на тренировку в сад, где заодно намеревался добыть и еды для питомца. Занятие оказалось непростым, но он всё же справился, а потом пришлось ненадолго забыть о жабе.

Разговор с бабушкой прошёл в том же ключе, что и в первый раз: Невилл невнятно бубнил и смотрел в пол, Августа бурчала. Занятия тоже шли своим чередом, с тем небольшим изменением, что, каждый раз, когда бабушка начинала критиковать внука, тот повторял одну и ту же фразу:

— Мне не подходит палочка.

Больше ему нечего было сказать в собственное оправдание.

В итоге Августа поджимала губы и уходила, а Невилл вновь оказывался предоставлен сам себе. Около недели всё было нормально, пока Невилл не вернулся с очередного урока с мистером Долишем и не обнаружил отсутствие своей волшебной палочки в ящике с носками.

В голове крутились планы, как незаметно пробраться в сад, не стоит ли перенести занятия в более глухое место, подальше от дома; чем именно он сегодня займётся: новым заклинанием, показанным Долишем, или доведением до совершенства предыдущего заклинания, что получалось пока только через раз. И потому осознание пропажи не сразу пришло.

Страх окатил его ледяным потом, в глазах потемнело, ноги подкосились, и он осел на кровать. Плакать он почти разучился, но сейчас почувствовал жжение в глазах и заложенность в носу — первые признаки слёз, — и приготовился разрыдаться…

— Невилл? Всё хорошо, не бойся.

В дверях его комнаты стоял незнакомый мужчина и улыбался, демонстрируя пустые руки.

Невилл не обратил внимания на неподходящий для нанесения визита наряд незнакомца, иначе очень удивился бы, ведь на госте были его собственные вещи — только магически увеличенные. Но наблюдательность ему только предстояло натренировать.

— Кто вы? — не столько испуганно, сколько удивлённо спросил Невилл, точно знающий, что никаких гостей в Лонгботтом-мэноре не ожидалось. И мимолётно порадовался, что не успел расплакаться.

— Ты назвал меня Тревором.

— Вы — жаба?! — изумлённо воскликнул он.

Мужчина рассмеялся.

— Я — анимаг, — спокойно сообщил он и замолчал, давая Невиллу время на обдумывание.

Об анимагии он слышал краем уха от тёти Энид, которая упоминала о способностях каких-то родственников со стороны мужа, но Невилл не особенно прислушивался. И всё же об знал, что анимагия — это способность принимать животный облик.

— Значит, вы — Пожиратель смерти, — констатировал Невилл, вспомнив, где обнаружилась жаба.

— Верно. Это для тебя проблема?

На этот раз Невилл не торопился с ответом. Одно дело думать о том, что ему всё равно, а совсем другое, когда Пожиратель смерти стоит посреди твоей комнаты.

— Я не причиню тебе вреда. Могу поклясться, — догадавшись о его опасениях, сказал мужчина.

— Почему?

— Чтобы ответить на этот вопрос, придётся многое тебе рассказать. Для этого неподходящее время.

— Тогда зачем вы пришли?.. То есть…

— Если тебя интересует, почему именно сейчас я решил признаться тебе в том, что твоя жаба — анимаг, то ответ прост: в твоё отсутствие мне приходилось пользоваться твоей палочкой, чтобы пробираться в лабораторию и варить лекарственные зелья. В Азкабане я приобрёл целый букет различных болячек, и даже в теле жабы мне было плохо. Если же вопрос твой касается иного…

— Почему вы запрыгнули именно в мой карман? — прямо спросил Невилл.

— Помнишь, что сказал Рудольфус? Тебе нужен другой учитель.

— Вы знаете Рудольфуса? — воскликнул Невилл, иррационально проникаясь к незнакомцу доверием.

— Он мой брат, мальчик, — улыбнулся Рабастан и рукоятью вперёд протянул ему палочку Каллидоры Лонгботтом. — Так что, готов учиться?

— Да! — без колебаний кивнул Невилл и только после этого взял палочку. — А бабушка?

— Не волнуйся на этот счёт, я обо всём позабочусь. Ты только сам не проговорись.

* * *

Невилл с огромным удовольствием продолжил бы разговор с Тревором — брат Рудольфуса так и не представился, поэтому он продолжил называть его выбранным для жабы именем, — но тот пожаловался на плохое самочувствие и, пообещав в ближайшее время рассказать все интересующие Невилла подробности, приложил палец к губам и превратился в жабу. Спорить Невилл, конечно же, не стал. Взял Трэвора на руки и снова устроил в шкафу.

Невилл старался чуть пригасить радость, чтобы бабушка ничего не заподозрила, но сделать это было довольно непросто. В его жизни никогда не было взрослого, заинтересованного в нём настолько, чтобы проявлять доброту и относиться с мягкостью, и потому появление такого человека… Это была больше чем радость.

Спускаясь на ужин, Невилл как мантру твердил «спокойно, всё хорошо, я должен быть спокоен», но губы сами собой растягивались в улыбку. И всё же бабушка ничего не заметила. И от этого настроение немного упало: родной бабушке было настолько наплевать на него, что она ничего не замечала. Вечером Невилл хотел пожаловаться своей жабе, как делал уже не раз, но остановился на полпути к шкафу, вспомнив, что Тревор не просто жаба, а брат Рудольфуса.

«Он, наверное, считает меня нытиком», — ужаснулся Невилл и тут же мысленно дал себе затрещину. Создавать такое впечатление о себе он совершенно точно не хотел.

* * *

Очередной урок с мистером Долишем проходил по знакомому сценарию: бывший аврор показывал движение палочкой, отрывисто проговаривал заклинание и замирал на месте, сверля Невилла холодным недовольным взглядом. Невилл, в свою очередь, пытался повторить движение и тут же натыкался на критику.

— Дьявол, мальчик, у тебя что, руки из задницы растут?! Я же показал, как надо вести палочкой! — орал Долиш, нависая над сжимающимся в ожидании удара Невиллом. Справедливости ради, Долиш ни разу его не ударил, разве что по руке, не так сжимающей палочку, или по слишком оттопыренному плечу. И всё же вёл он себя настолько агрессивно, что Невилл каждый раз ожидал удара. — Сколько можно повторять?! Дьявол! Да лучше бы я маггла учил!

— Мистер Долиш, — ледяной голос Августы заставил обоих затравленно оглянуться, — вы переходите все границы.

— Мэм?

— Мой внук не маггл, о чём вам прекрасно известно, а чистокровный волшебник со столь длинной родословной, что вам, молодой человек, мозгов не хватит даже запомнить всех его предков. И всё же вы смеете обзывать Невилла магглом.

— Миссис Лонгботтом… — угодливо начал Долиш, но Августа явно была не в настроении выслушивать оправдания, что он и понял довольно быстро. — Прошу прощения, мэм. Это больше не повторится.

— Конечно, не повторится. Вы уволены.

— Что?!

— Обратитесь в Мунго, молодой человек. В столь раннем возрасте — и уже проблемы со слухом, — ехидно произнесла она, отворачиваясь. — Поспешите покинуть дом.

Невилл удивлённо смотрел вслед бабушке, не понимая, что на неё нашло. Во взгляде Долиша вместо удивления была обида.

— Но, мэм, вы же сами приказали заставить парня научиться колдовать. И сами разрешили для этого использовать любые методы!

Августа стремительно развернулась, и в её руке мелькнула палочка. Невилл даже не успел понять, что происходит, когда бабушка атаковала аврора. Обездвиженный Долиш плашмя рухнул на пол, а бабушка…

— Тревор? — прошептал он, узнав палочку.

— Верно, Невилл. Не волнуйся, этот кретин больше не посмеет на тебя орать.

— А бабушка?.. — растерянный Невилл мазнул взглядом по поверженному учителю и испуганно посмотрел на небабушку.

— С ней всё в порядке, она просто спит. Ты знаешь, что такое оборотное зелье? Да? Хорошо. Я хотел рассчитать Долиша и занять его место, но, раз уж оказалось, что всё это, — он обвёл широким жестом зал для занятий, — её идея, план придётся менять. Иди к себе и не волнуйся. Я со всем разберусь.

Бросив последний взгляд на Долиша, Невилл робко улыбнулся и поспешил в свою комнату. У него теперь был взрослый, которой мог его защитить. Мужчина, готовый заботиться о нём. Человек, которому было не наплевать на его благополучие.

Это был самый счастливый день в жизни Невилла.

* * *

На ужине бабушка не появилась — как он узнал от домовика, Августа плохо себя почувствовала с утра и проспала весь день. Было волнительно, но не тревожно.

Когда Тревор закончил со всем разбираться, Невилл не знал: уснул, так и не дождавшись его возвращения. А проснувшись, обнаружил жабу на своём месте в шкафу. Некоторое время он сомневался, не отправиться ли на завтрак, но любопытство победило, и Невилл легонько погладил слегка тепловатую пупырчатую кожу жабы:

— Тревор? Проснись, пожалуйста, Тревор.

Жаба издала тихий рокочущий звук и открыла глаза. Невилл улыбнулся.

— Проснись, Тревор.

— Ква!

Отступив, он позволил жабе выпрыгнуть из шкафа… На пол комнаты приземлился уже мужчина.

— Доброе утро, Невилл, — зевнул он, сонно моргая.

— Здравствуйте, сэр, — мгновенно засмущался тот, испытывая ужасную неловкость из-за того, что помешал Тревору выспаться.

— Никаких сэров, — покачал головой мужчина и потрепал его по плечу. — Меня зовут Рабастан, Стэн. Ну или Тревор, — подмигнул он.

— Очень п-приятно.

— Значит так. Раз уж ты меня разбудил ни свет, ни заря…

— Простите…

— Всё в порядке, — поспешно успокоил Рабастан. — Но времени до завтрака у нас много, можно потратить его с толком и поговорить. У тебя же наверняка масса вопросов.

Невилл хотел было кивнуть, но понял, что в голове пусто.

— Не знаешь, что спросить в первую очередь? — снова улыбнулся Рабастан и, когда Невилл кивнул, предложил: — Тогда я сам выберу, с чего начать.

Возражать Невиллу и в голову не пришло. Рабастан по-хозяйски открыл ящик с носками и достал палочку бабушки Каллидоры. Взмахнул ей — кровать сама собой заправилась. Ещё пара взмахов — и комната приобрела вид идеального убранного помещения.

— Садись, — предложил он, махнув рукой в сторону кровати, а сам устроился на стуле. — Для начала… Смотри, — он направил палочку на дверь и внятно произнёс: — Дефнето!

— Я знаю! Это звукоизоляционное заклинание! — подскочил Невилл.

— Правильно. Теперь нас никто не подслушает. Итак… Как ты уже знаешь, я — анимаг. Когда ты в первый раз появился в Азкабане… Видишь ли, Невилл, никому до Августы Лонгботтом не приходило в голову приводить в Азкабан детей, поэтому мы все были очень удивлены, когда увидели тебя.

— А почему?

— Дементоры — охранники Азкабана — очень страшные существа. Они влияют не только на самочувствие и настроение, что ты наверняка и сам заметил, их воздействие глубже. И если взрослые маги, в принципе, могут с ним справиться, то дети… Риск слишком велик.

— Бабушка хотела пробудить во мне магию, — зачем-то сказал Невилл, словно хотел найти для Августы оправдание.

— Это тот редкий случай, когда цель не оправдывает средства, — качнул головой Рабастан. — Так вот твой визит нас поразил. А твои слова заставили действовать. Помнишь, ты сказал, что Августа называет тебя сквибом и всячески третирует? — Невилл потупился. — Так нельзя обращаться с маленькими волшебниками. Магия может вовсе не проснуться, если ей не дают возможности развернуться. В общем, Рудольфус решил тебе помочь. Но, ты же понимаешь, из Азкабана это сделать довольно-таки затруднительно. Поэтому вместо него к тебе пришёл я.

— А разве вы не…

— Я — анимаг, — и так поняв, о чём его хотят спросить, продолжил Рабастан. — К сожалению, моя аниформа мало подходила для того, чтобы покинуть Азкабан, именно поэтому я не предпринимал попыток раньше. Но ты нуждался в помощи, и мы решили рискнуть. Ночью я превратился в жабу и спрятался в камере брата. Охрана не сразу хватилась, был скандал. Меня, конечно же, искали, однако охранный периметр не был нарушен, и в конце концов все пришли к выводу, что один из охранников превысил свои полномочия и убил меня, а от тела избавился, опасаясь последствий. Поиски прекратились.

— Так вы официально мертвы? — ахнул Невилл, поражённый, что из-за него кто-то совершил столько опасных действий.

— Верно, но это неплохо: меня ведь никто не ищет. Пару недель мы выжидали, а потом стало очевидно, что с реализацией плана мы поторопились. Жабы зимой неактивны. Хотя человеческим разумом я понимал, что нужно делать, животное тело отказывалось нормально функционировать. Пришлось мне прятаться у брата. Мы ждали лета, когда я смогу самостоятельно спуститься к берегу, а там уже… — он замолчал и махнул рукой, мол, уже неважно. — Однако судьбе было угодно иначе распорядиться этим временем. Как я уже говорил, посетители в Азкабане вообще редкость. В первый год после ареста к нам ещё захаживали родственники врагов: поглумиться, оскорбить, плюнуть в нас. А потом поток поредел и совсем иссяк. Августа, к слову, приходила трижды. Поэтому, когда появился ты… Мы поняли, нужно во что бы то ни стало воспользоваться ситуацией и покинуть Азкабан вместе с тобой.

— Но почему вы не сказали?

— Невилл, малыш, мы ведь не знали, как ты отреагируешь, — мягко заметил Рабастан. — А потом я приходил в себя — я ведь говорил, что был болен.

— А теперь вы здоровы?

— Не совсем, но жизни ничто не угрожает. Самое время решить, как быть дальше.

* * *

В жизни Невилла началась белая полоса. Рабастан говорил с ним, как с взрослым, никогда не отказывался отвечать на вопросы (разве что иногда откладывал обсуждение каких-то тем на потом) и терпеливо объяснял всё, что Невилл был не в состоянии понять с первого раза.

Занятия превратились в наинтереснейшее времяпрепровождение, ведь больше Невилл не слышал в свой адрес криков и оскорблений, не боялся отповедей за ошибки и смело пробовал новое, в уверенности, что его не станут ругать, а помогут решить затруднение. Судьба мистера Долиша его не очень интересовала, он был рад избавиться от крикливого аврора, и всё через пару недель поинтересовался, не опасно ли Рабастану изображать Долиша и не догадается ли бабушка.

— Долишу я стёр память о договорённости с Августой, — спокойно пояснил Рабастан. — И внушил покинуть пределы Британии, так что опасности никакой нет. Что же до миссис Лонгботтом… Ты не заметил, что она много времени проводит в своей комнате?

— Она не здорова, — пожал плечами Невилл, — всё-таки бабушка уже пожилая.

— Она здоровее меня, — хмыкнул Рабастан. — Я подливаю ей сонное зелье, чтобы она не мешала нам. Но долго так, конечно, продолжаться не может. Всё-таки зелья — не сок, длительное время их пить нельзя. Потому нам нужно решить, как мы поступим.

Невилл растерянно моргнул.

— А как можно?

— Ну, вариантов на самом деле немало. Можешь сказать, каких?

Невилл задумался.

— Внушить ей, чтобы она не приставала?

— Раз, — поощрительно кивнул Рабастан, загнув первый палец.

— Поить её другим зельем?

— Два.

— Отослать из Британии?

— Три.

— Э-э-э…

— И так неплохо, — улыбнулся Рабастан. — Чтобы вырастить тебя сильным и уверенным в себе волшебником, нам нужно избавиться от Августы. Вопрос лишь в том, какой способ мы выберем.

— А какой лучше? — абсолютно не чувствуя угрозы, спросил Невилл.

— Видишь ли, малыш… Пожалуй, пришло время рассказать тебе кое-что, — Рабастан вздохнул и потёр глаза. Невилл понял, что разговор предстоит непростой, потому что наставник ещё никогда не выглядел настолько неуверенно. — Твоя мама, Невилл, поступила очень нехорошо.

В комнате повисла тишина.

— А что она сделала? — наконец подал голос Невилл, и звучал тот спокойно и заинтересованно.

— Она обманула всех, — немного увереннее заговорил Рабастан. — Твоя мама дружила с моим братом. Иногда они ссорились, конечно, но так бывает между друзьями. А потом она обманула Рудольфуса… И Лонгботтомов она тоже обманула.

— Мама сделала что-то плохое? — не понимая, почему наставник не скажет прямо, уточнил Невилл.

— Можно и так сказать. Что ты знаешь о причинах, по которым Фрэнк и Алиса попали в Мунго?

— Ну… Была война. Папа с мамой сражались с Пожирателями смерти. А потом те пришли в наш дом и… — он замолчал, вспомнив, что говорит всё это никому иному как Пожирателю смерти.

— Не тушуйся, малыш, говори, как есть, — мягко улыбнулся Рабастан.

Невилл вздохнул свободнее: меньше всего он хотел бы обидеть наставника.

— И напали на родителей. Пытали их, желая узнать, где их Лорд.

— Всё было похоже, но не так.

— А как? — нетерпеливо спросил Невилл, чувствуя зуд тайны.

— Как? — переспросил Рабастан и невесело усмехнулся. Подняв голову, он взглянул ему прямо в глаза и сдавленно произнёс: — Пожиратели смерти искали не Тёмного Лорда, Невилл. Как ты и сказал, Пожиратели пришли в этот дом. Схватили и связали Фрэнка и Алису, но искали они не Тёмного Лорда, они спрашивали о другом. Они действительно ненавидели твою маму и Фрэнка. Это правда. Но и причина была веской. Беллатриса пытала их, стремясь узнать о твоём местонахождении.

— Моём?! — шокированно прошептал Невилл, отшатнувшись. — Но зачем я был нужен Пожирателям смерти?!

— Не просто Пожирателям смерти, Невилл. Алиса обманула всех, выдав тебя за сына Фрэнка. Но на самом деле ты сын Пожирателя смерти. В тот день твой отец пришёл в этот дом, чтобы забрать тебя. Алиса отказывалась говорить, где ты, и…

— Родители… Мама украла меня у отца? — резюмировал поражённый услышанным Невилл.

— Можно и так сказать, — снова вздохнул Рабастан, мучительно подбирающий верные слова. — Для чистокровного волшебника ребёнок — это очень и очень важно. Твой настоящий отец мечтал о сыне, а Алиса, поняв, что беременна, сбежала и спряталась под Фиделиусом. Ты знаешь, что такое Фиделиус? Это защитный ритуал, благодаря которому никто не может найди спрятавшегося. Твой отец почти два года искал тебя. А когда Лорд пропал, сторонники Дамблдора расслабились, стали снимать защитные чары со своих домов, и мы… И твой отец смог найти Алису.

— «Мы»?! — ухватился за оговорку Невилл. — Вы — мой отец?!

— Нет, малыш, — ласково улыбнулся Рабастан и резко подался вперёд, хватая Невилла на руки. — Я твой дядя. А твоего отца зовут Рудольфус.

Застывший куклой Невилл смотрел в глаза дяди, которые были прямо перед ним, и чувствовал, как мир расплывается и смазывается.

Всю жизнь ему лгали… Становилось понятно, почему его третировали и обзывали, ведь бабушка… Августа была ему никем…

Он моргнул, и слёзы сорвались с ресниц — мир обрёл чёткость.

— И вы сбежали из Азкабана, чтобы учить меня?

— Не только, — осторожно произнёс Рабастан, не спеша отпускать Невилла из объятий. — Чтобы защищать тебя, заботиться о тебе, помогать тебе… Чтобы просто быть рядом с тобой.

— Спасибо, — прошептал Невилл и уткнулся лицом в плечо дяди. — Спасибо-спасибо-спасибо… — бормотал он. — Я не разочарую вас! Я стану сильным волшебником!..

— Это неважно, малыш, — заставив его отстраниться, тихо произнёс Рабастан. — Ты — наш малыш, Невилл, поэтому мы просто рады тебе. Станешь сильным волшебником — прекрасно. Не станешь — мы не перестанем любить тебя.

Невилл всхлипнул и разрыдался от счастья, не заметив, с какими облегчением вздохнул Рабастан.