Посмотрите на меня (джен)

Под ногами идущего по Хогсмиду человека похрустывал снег — грязный, песочно-коричневый, вымешанный десятками ног. Под вечер в деревне было практически безлюдно — ученики, составлявшие львиную долю посетителей Хогсмида в выходные, уже вернулись в Хогвартс. В воздухе пролетали редкие снежинки, смеркалось. В окнах домов и магазинов хозяева зажгли лампы, и свет из окон падал тёплыми, уютными полосами на снег. Недавно поднявшийся лёгкий ветер был на удивление холодным и морозным.

Дамблдор остановился, задумчиво глядя то ли на дорогу и ряд домов, то ли чуть выше, в небо на горизонте. Он спрятал руки в рукава мантии. Мимо него прошёл волшебник и поднял шляпу в приветствии. Альбус очнулся от своих раздумий, едва заметно улыбнулся и кивнул в ответ. Бросив ещё один взгляд в даль, он пошёл в сторону паба «Три метлы». При входе ярко горели два фонаря в чёрной стальной окантовке с красивыми витыми кронштейнами — они так и манили войти внутрь и окунуться в уютную своеобразную атмосферу. Не даром «Три метлы» пользовались популярностью у студентов Хогвартса, несмотря на непререкаемое мнение мадам Розмерты по поводу того, стоит ли ученикам, не достигшим совершеннолетия, употреблять спиртные напитки.

Дамблдор шумно поднялся по ступенькам, отряхивая с обуви и подола мантии снег, и вошёл в заведение. Весело, в мажорной тональности, звякнул дверной колокольчик. Очки-половинки на носу Альбуса запотели от смены температур после входа в тёплое помещение, но пар быстро сошёл, оставляя поверхность стёкол кристально прозрачной как и прежде. Он осмотрелся: людей в таверне было немного — у стойки в углу сидел всклокоченный джентльмен почтенных лет в коричневом потёртом пиджаке и курил трубку, выпуская облака белого дыма. У его локтя на стойке лежала старомодная остроконечная шляпа в тон костюму. У окна за столиком расположились два волшебника помоложе, азартно и шумно игравшие в триктрак*, не забывая при этом подливать в стаканы огневиски из наполовину пустой (или полной, хотя первый вариант был ближе к истине) бутылки. В самом дальнем от входа углу расположилась закутавшаяся в тёплую меховую мантию женщина средних лет, которая грела руки о чашку с чем-то горячим и смотрела в заиндевевшее окно невидящим взором. Беглый взгляд Дамблдора приметил это за несколько секунд, но от созерцания посетителей его отвлек приветственный возглас:

— О, Альбус, добрый вечер! — воскликнула мадам Розмерта из-за стойки и помахала директору — она протирала высохшие пивные кружки и стаканы из-под виски от разводов. Возможно, когда-то этот цветастый лоскут, придававший сейчас прозрачность посуде, Альбус видел как часть фартука владелицы таверны. А может, ему просто показалось.

Дамблдор улыбнулся на приветствие и прошёл к стойке.

— И вам доброго вечера, Розмерта, — проговорил гость. — Знаешь, каждый раз, сидя на этих прекрасных высоких стульях, я чувствую себя курицей на насесте. Всё-таки сидеть за барной стойкой — участь молодых.

Розмерта рассмеялась.

— Вы всегда можете устроиться за столиком, — сказала она и быстрым движением убрала за ухо выбившийся из причёски витой локон. Хозяйка паба явно утомилась к вечеру, и даже моложавый вид и энергичный темперамент не могли скрыть следы возраста. Кожа на руках потрескалась от нелёгкой работы. Вокруг глаз и рта разбегались морщины, пышные локоны уже давно тронула седина. Тем не менее, мадам Розмерта выглядела весьма привлекательно для своих лет — волосы были небрежно, но красиво собраны и заколоты гребнем; закрытое платье подчёркивало высокий бюст, на шее висели яркие бусы. Глаза светились доброжелательностью, немного усталостью и мольбой:

— Альбус, вы же великий волшебник. Посмотрите на меня. Посмотрите своим внимательным взглядом, от которого не укроется ни одна деталь. Пожалуйста.

— О нет, пожалуй, я позволю себе почувствовать себя несколько моложе, — с улыбкой покачал головой Дамблдор. — Тем более что учеников тут уже нет, и никто не скажет, что старый чудак-директор восседал за стойкой, как вырвавшийся на свободу студент.

Посетитель, пыхтевший трубкой в углу, фыркнул и выпустил изо рта облачко дыма.

— Где вам будет удобнее, мой дорогой. Чем я могу вас порадовать? — поинтересовалась Розмерта, продолжая быстрыми, доведёнными до автоматизма движениями протирать стаканы. Браслеты с крупными бусинами глухо постукивали друг о друга на запястьях при движениях.

— Альбус, вы же не просто так пришли. Вы же обычно просите прислать вам медовуху в замок, скажите, что вы пришли не случайно. Помогите мне, помогите всем, кому я могу навредить. Это не я, я не хочу…

— Пожалуй, от стаканчика вашей фирменной медовухи я не откажусь, — вежливо ответил директор Хогвартса. Розмерта кивнула, положила тряпку рядом с недомытыми стаканами, вынула палочку из внутреннего кармана фартука и шагнула к двери, ведущей в погреб, где стояли бочонки с лучшей медовухой. Шаг, ещё один. Ещё. Хозяйка паба с силой сжимала палочку — костяшки пальцев побелели. По спине скатилась капелька пота. Предательский Империус очень жестко и беспрекословно окутывал сознание стальными невидимыми путами. Реальность воспринималась как до крайности реалистичный сон, после которого просыпаешься и не можешь понять, где ты находишься. Тем не менее, Розмерта изо всех сил пыталась порвать эти путы, которые затыкали рот, отключали разум, пытались погрузить в сон, подобный коме. Она не могла сдаться. Она должна была дать Дамблдору знак, он опытный легилимент, так говорили, он должен заметить. Ей бы хоть немного больше силы воли, совсем чуточку, и она смогла бы…

Палочка, приготовленная хозяйкой паба, чтобы зажечь Люмос и осветить погреб, с громким стуком упала на пол. Розмерта стояла у двери, кончики пальцев еле заметно дрожали, но Империус не отпускал. Сознание от переполнявшего напряжения заполнилось сияющими фиолетовыми кругами. Хозяйка паба поняла, что ещё пара минут борьбы и она упадёт в обморок. Возможно, это шанс, но лучше умерить свой пыл.

— Розмерта, вы в порядке? — обеспокоенный голос Дамблдора за спиной.

— Нет, я не в порядке, не в порядке, Альбус, заметьте, пожалуйста, умоляю, я не хочу помогать им. Я не хочу предавать.

Пот градом катился по спине. В висках стучало; жесткие, словно раскалённые добела путы заклятия подчинения почти физически ощутимо вгрызались в невидимую плоть сознания, причиняя ужасную боль.

— Да, — чуть напряженно ответила мадам Розмерта и вытерла ладонью со лба пот. Она повернулась к Дамблдору в пол-оборота и натянуто улыбнулась. — Немного закружилась голова. Всё в порядке, Альбус.

— Нет, нет, нет! Проклятье! — она практически видела себя, зажатую в тесном пространстве где-то на краю собственного разума, отчаянно пытающуюся разодрать руками созданные непростительным заклятием ментальные силки. Её била крупная дрожь, голова раскалывалась. Розмерта закрыла лицо руками, скрывая слёзы.

— Мерлин, помогите мне, я не буду подчи…

— Похоже сегодня вам следовало бы закрыть паб пораньше и отдохнуть, — проговорил Дамблдор, качая головой. — Вы совсем не бережёте себя.

Мадам Розмерта неопределённо пожала плечами и подняла с пола палочку, опираясь рукой о дверной косяк.

— Пожалуй, вы правы, Альбус, — медленно проговорила она, неосознанно поправила волосы и открыла негромко скрипнувшую дверь в погреб. Розмерта вернулась буквально через несколько минут, левитируя перед собой четыре бутылки с отменной медовухой.

Одну она вскрыла прямо перед гостем и наполнила бокал янтарной жидкостью.

— Заклинаю вас, Альбус, может, вы устали, но вам нужно просто взглянуть на меня внимательнее, — Империус пережимал горло, душил. — Вы…

— … тоже себя не очень-то бережёте, Альбус, — заметила мадам Розмерта, возвращаясь к натиранию стаканов. Дамблдор вопросительно посмотрел на неё поверх очков-половинок.

— Ваша рука, — хозяйка паба кивнула на почерневшие кончики пальцев.

— О, — благодушно возразил директор, неспешно потягивая, смакуя медовуху, — это неудавшийся эксперимент, не стоит беспокойства, поверьте.

— Видимо все мы слишком мало думаем о себе и слишком много о работе, — заметила Розмерта, заканчивая с посудой. Она аккуратно сложила тряпку и спрятала куда-то под стойку.

— Пожалуй, вы в чём-то правы, — согласился Альбус и допил залпом оставшуюся в стакане жидкость. — Розмерта, подскажите, почему вы просто не воспользуетесь чистящим заклинанием?

При звуке своего имени хозяйка паба словно на миг напряжённо замерла.

— Знаете, это может показаться странным, но даже лучшие чистящие заклинания оставляют разводы, — рассеянно проговорила мадам Розмерта.

— Любопытно, любопытно, — отвлечённо произнёс Дамблдор и перевёл взгляд на бутылки, принесённые хозяйкой из погреба. — Сколько я вам должен за этот божественный напиток?

— Для вас расценки не меняются, — благодушно ответила Розмерта, опуская взгляд.

— Он сейчас уйдёт! — в истеричной панике заметалась она, чувствуя, как теряет последние крупицы силы воли и жизненной стойкости. — Надо не дать ему уйти, ни за что на свете не дать ему уйти.

Она беспомощно наблюдала, как Дамблдор расплачивается, закупоривает открытую медовуху заклинанием, уменьшает бутылки и прячет где-то в складках мантии. Ловко спускается с высокого барного стула на дощатый пол. Она идёт за директором Хогвартса, провожая редкого гостя до двери с улыбкой.

— Буду рада снова вас видеть. Захаживайте почаще, Альбус, а то вас совсем не видать.

— Поверьте, я бы с превеликим удовольствием. У вас так уютно, — добродушно ответил он и внезапно проницательно посмотрел на Розмерту.

Больно. Очень больно. Радужные пятна, реальность отдаляется, всё больше кажется сном. Она видит лишь эти внимательные, прозрачно-голубые глаза. Посмотрите на меня, пожалуйста.

Альбус отвернулся, протянул руку, приоткрывая дверь. Свет фонарей снаружи тепло и приветливо освещал крыльцо. На улице начался снег — ветер быстро нёс его мелкие крупицы.

— А знаете, Розмерта, — внезапно Дамблдор повернулся к ней, всё также держа дверь приоткрытой — по ногам тянуло морозным холодом.

Она подняла на него усталое, измождённое морщинами лицо.

— У вас сегодня необычайно выразительные глаза, — проговорил директор.

Надежда ослепительным лучом врывается в еле живое сознание.

— …. Возможно, вы хотите мне что-то сказать?

— Да! Да! Пожалуйста.

— Нет, Альбус. Могу только пожелать вам доброго вечера.

Сквозь туманную дымку она видит, как Дамблдор уходит. Весело, на мажорной ноте, звенит колокольчик, захлопывается дверь. Невидимый паук Империуса стальными нитями опутывает измученное сопротивлением сознание.

Ничего страшного. Это всего лишь сон о реальности.

Всего лишь сон.