Между дружбой и местью (джен)

* * *

Хогсмид заливало золотистыми лучами полуденного солнца. Однако небо кое-где затягивали серо-стальные дождевые тучи.

Мадам Розмерта вторые сутки жила, словно в тумане. Вспоминать прошлый день не хотелось. Да что там, хотелось забыть несколько последних месяцев. От себя самой становилось тошно.

Реальность треснула острыми осколками неожиданно и весьма прозаично.

Ещё вчера к ней в "Три метлы" зашёл знакомый аврор. Но вовсе не с целью немного поболтать перед дежурством, как делал это не раз. И приятная улыбка не озарила его лица при словах "С добрым утром". Не задавая лишних вопросов, он взмахнул палочкой, и вся правда последних месяцев камнепадом обрушилась на её сознание.

Теперь она знает причину своего странного, почти непреодолимого, безразличия все эти долгие недели. Империус. Жизнь под влиянием чужой воли. И три попытки убийства, последняя из которых увенчалась успехом. А теперь в её пабе останавливаются десятки волшебников, чтобы завтра почтить память человека, которого она — Розмерта — помогла убить.

Сегодня утром она рассеянно окинула взглядом своё отражение в зеркале. По привычке убрала следы бессонной ночи с побледневшего и заострившегося лица и даже не потрудилась изогнуть губы в лёгкой полуулыбке, как делала это всегда перед выходом из комнат.

И бросилась в круговорот рабочих будней, в надежде забыться хоть ненадолго от того разочарования в себе, которое до сих пор сдавливало ей горло. С самого момента раскрытия горькой правды. Но сосредоточиться на обычной рутине никак не удавалось.

* * *

Тем временем Невилл Лонгботтом шёл по улице Хогсмида, не обращая внимания на дорогу и только отслеживая тот факт, что ещё ни разу он не видел тут такого количества людей. Так непривычно было встречать здесь столько незнакомых лиц. Даже больше, чем на турнире трёх волшебников...

После тишины последних дней шум болезненно отзывался головной болью. Только незадолго до обеда мадам Помфри согласилась выпустить Невилла из больничного крыла. И отговорившись от Полумны необходимостью встретить бабушку, он покинул подругу на пороге замка. И не оборачиваясь на обеспокоенную девушку, направился по дороге в Хогсмид.

Сам Невилл не смог бы и себе объяснить, что его так отталкивало от друзей после той битвы. Погрузившись в свои мысли, он вновь и вновь вспоминал, как они ожидали сражения в ночи, но ответ упрямо ускользал от него. Хотя воспоминания уже теснились в голове.

И вот он уже мысленно услышал тот голос, который в неестественной кромешной тьме нетерпеливо поторопил Драко Малфоя. Тот самый ненавистный голос, который преследовал Невилла с того момента, как прозвучал у самого его уха в Отделе Тайн. А после заставлял с удвоенным рвением тренировать те боевые чары, которые так плохо ему удавались на занятиях Отряда Дамблдора.

И Невилл упорно практиковался весь последний год. Уже самостоятельно, и с вполне конкретной целью. Отомстить.

Однако тогда, в затемнённом коридоре Хогвартса, Невилл почувствовал себя даже более беспомощным, чем в Отделе Тайн, где в самый разгар поединка остался со сломанными носом и палочкой. Ведь тогда, в Министерстве, он мог хотя бы бороться. Сейчас же каждое заклинание, брошенное во врага, мало того, что могло попасть в Рона или Джинни, так ещё и способно было раскрыть их точное месторасположение.

И так Невиллу пришлось делать выбор между тем, чтобы немедленно атаковать своего злейшего врага, и тем, чтобы незаметно следовать за друзьями, по возможности прикрывая друг другу спины.

И всё бы ничего, если бы позднее ему удалось сойтись в поединке с той, кого ненавидел так неистово. Но нет. Беллатрикс Лестрейндж пропала из замка, будто и не было. Всю последующую битву у лестницы на Астрономическую башню Невилл высматривал её, растрачивая силы на других противников.

Из воспоминаний Невилла выдернула неожиданно большая капля воды, упавшая на переносицу. Недовольно стряхнул её ладонью и ускорил шаг.

Начинался тусклый дождь, будто подчёркивая тот разлад, что поселился в его сердце. Не заботясь о том, чтобы привести свою мантию в порядок, Невилл зашёл в "Три метлы".

* * *

В пабе было непривычно тихо. Все посетители "Трёх мётел" если и вели какие-то приглушённые беседы, то стоило им поймать на себе чей-то взгляд, как они тотчас замолкали и переводили свой собственный на тарелку с едой. Время было обеденное, и возможность спрятаться за трапезой в некотором смысле спасала от осознания глубины того отчаяния, что повисло в воздухе.

Мадам Розмерта прислонилась к стене возле входа в погреб и обвела взглядом зал. Она была непривычно молчалива и время от времени кидала печальные взгляды на посетителей. Тем ни менее, появление задумчивого юноши в промокшей мантии не осталось незамеченным ею.

Розмерта вообще редко упускала что-либо из того, что происходило в стенах её любимого паба. И даже сейчас, в минуты душевного раздрая, способность эта никуда не пропала.

Невилл Лонгботтом подошёл к стойке и на мгновение задумался. Вид у парня был какой-то потерянный и грустный. Он был явно чем-то разочарован, а Розмерта сразу это заметила, потому, что сама ощущала нечто похожее, хотя и совершенно по иным причинам.

— Одно сливочное пиво, пожалуйста, — попросил Невилл, не отрывая взгляда от столешницы.

Отдавая напиток, Розмерта с тоской вспомнила, какая тёплая атмосфера раньше царила в её пабе.

В "Три метлы" всегда приходили студенты из Хогвартса. Здесь они могли ненадолго отвлечься от школьных будней, обсудить интересные события последнего времени, а иногда даже поделиться новостями о жизни Школы волшебства с внимательной и в меру любопытной хозяйкой. Розмерта любила свою работу и всегда ценила хорошие истории. И умела мастерски поддержать любой диалог.

Но вот сегодня она впервые за все годы растерялась. Зная, что Невиллу явно необходимо выговориться и, возможно, услышать слова понимания и поддержки, она никак не могла решиться. Розмерта боялась. И всем своим естеством восставала против этого страха.

И именно в этот миг Розмерта с особенной ясностью осознала, что ни за что не сможет вернуть себя прежнюю, если сейчас поддастся безразличию и оставит тишину незыблемой. Что означать это будет лишь одно — она отвернулась от собственного я.

Поэтому Розмерта мысленно встряхнула себя за плечи и обратилась к Лонгботтому с нейтральным вопросом:

— Кого-то ждёшь?

— Да. Бабушку, — не поднимая головы, отозвался Невилл. — Она прибудет на завтрашнюю церемонию.

Невилл вдруг остро посмотрел на Розмерту и виновато отвёл взгляд в сторону.

— Я знаю про Империус, — неожиданно признался он.

Розмерта отстранилась назад, почти ожидая, что в следующих его словах прозвучит осуждение. Однако Невилл удивил её, сказав:

— Простите, что никто из наших не разгадал вовремя...

— Что именно? — озадаченно переспросила Розмерта.

— Как что? — на этот раз удивился Лонгботтом. — Ведь мы с друзьями часто бывали здесь. И не раз беседовали с вами. И совсем ничего не заподозрили. Так что... Простите.

— Здесь нет вашей вины, — не сразу нашлась она с ответом. — У меня и в мыслях не было винить в случившемся кого-либо, кроме себя.

Тут мадам Розмерту отвлекли другие посетители в дальнем углу зала, и ей пришлось оставить Невилла наедине со своими мыслями.

* * *

Лонгботтом медленно пил сливочное пиво и размышлял о том, как много зла можно было бы избежать, если уделять хоть немного больше внимания окружающим.

Ведь стоило им заметить, что с мадам Розмертой что-то не так, и планы Малфоя удалось бы раскрыть задолго до воплощения. А то и подстроить какую-то хитрую ловушку, из которой не смогла бы выбраться вся их компания. И даже...

Но в этом направлении Невилл запретил себе думать. Ведь реальность переписать невозможно, а от пустых сожалений можно и вовсе впасть в отчаяние.

Невилл Лонгботтом давно вырос и научился воспринимать жизнь такой, какой она была, вместе со всеми её несправедливостями. Лишь изредка позволяя себе заглядывать в прошлое. Вот, как сейчас.

От воспоминаний его оторвал неожиданный вопрос мадам Розмерты:

— Почему ты считаешь, что вы могли что-то сделать?

* * *

Она чувствовала, что вопрос неправильный, но при всём желании не смогла бы его не задать.

— Потому, что мы должны были распознать непростительное, — с горечью отозвался Лонгботтом.

И замолк на некоторое время. А потом вдруг сам признался:

— Я мог ей отомстить. А вместо этого беспомощно крался вдоль стены.

По голосу было слышно, что он презирает себя за бездействие. И Розмерта вдруг легко отыскала правильный вопрос в своём сердце.

— Вероятно, на то была причина?

— Была, — согласно кивнул Невилл. — Я не мог рисковать своими друзьями. Мы были беззащитны в том коридоре...

— Но ведь тогда получается, что у тебя было всего два варианта, — спокойно заметила Розмерта. — Это был выбор между безопасностью друзей и местью.

Невилл задумался. Было почти заметно, как перед его мысленным взором замелькали картинки возможных последствий иного тогда решения. Зябко передёрнув плечами, он ответил:

— Верно, — и, усмехнувшись, добавил: — А я ведь даже обижался на друзей после битвы.

— На друзей? Но почему? — воскликнула Розмерта удивлённо.

— Так ведь за то, что оказались между мной и моей местью. Как же глупо!

Невилл решительно допил свой напиток и обернулся к Розмерте.

— Как я мог сравнивать благополучие друзей и шанс отомстить врагам?

— Просто второго тебе очень хотелось, — легко отозвалась Розмерта. — Но важно ведь только то, что твои друзья не пострадали.

* * *

Их разговор в очередной раз прервали, и вскоре Невилл Лонгботтом ушёл, тепло поблагодарив мадам Розмерту за беседу и вкусный напиток. Он знал, что завтра будет там, где его сердце. Рядом с друзьями.

А Розмерта вдруг ощутила потерянное чувство радости от того, что ей удалось, хоть и немного, но противостоять безразличию. Она наконец вспомнила, за что всегда ценила своё дело.