Пролетая над гнездом Наседки (джен)

1993 год

— Ар-р-ргх!

Грэхем Монтегю, новоиспечённый охотник слизеринской команды по квиддичу, был зол. Очень-очень зол.

Подумать только, отработка! И у кого? У профессора Спраут. Невозможно придумать большего позора для чистокровного слизеринца, чем такое наказание: провести очередной вечер среди опостылевших растений, пересаживая, удобряя, поливая… да какая разница, что поручит ему в этот раз профессор. Грэхему казалось, что она специально подбирает самые противные задания, только бы ещё больше унизить его. Виданное ли дело: неделя работы в теплицах из-за невинного розыгрыша. Ну... почти невинного.

«Тоже мне, защитница сирых и убогих, — скривил губы Монтегю. — Носится со своими обожаемыми хаффлпаффцами, как с величайшей драгоценностью, квохчет, словно курица в огороде Хагрида, а толку-то? Позорище, а не факультет! Дружные, добрые, невинные… цыплята».

Спокойные и добродушные хаффлпаффцы порой бесили его даже больше, чем гриффиндорцы.

— Если бы Бог хотел, чтобы мы летали, он бы дал нам крылья⁽¹⁾, — пафосно продекламировал Грэхем и в сердцах сплюнул.

Правильно сказала староста Фарли: не стоит связываться с ними… если тебя могут поймать. А вот если нет, честь тебе и хвала.

Не получилось.

* * *

— Мистер Монтегю! — раздался сзади ненавистный голос. — Что вы делаете?

— Ничего, профессор, — с досадой отозвался Грэхем. Гербология совместно с Хаффлпаффом — уже нелёгкое испытание, а тут ещё и замечания — в тот момент, когда никак нельзя было привлекать к себе внимание.

— Вот именно, — назидательно проговорила Помона Спраут, вытирая о порядком заляпанную мантию перепачканные в земле руки. — Ровным счётом ничего. А что нужно было делать?

Студенты затаили дыхание. Аттракцион «Доведи Помону и потеряй баллы» начинал набирать обороты.

Монтегю сосредоточился на подсказках однокурсников и, наконец наморщив лоб, выдал:

— С величайшим тщанием раскладывать по светло-синим цветочным горшкам нежно-бежевого цвета субстанцию, среди знатоков искусства огородного драконьим навозом именуемую и несказанным запахом обладающую, — и гордо огляделся по сторонам, чем вызвал смешки не только со стороны хаффлпаффцев, но и от родного факультета.

— И вы полагаете, — в голосе профессора прибавилось медоточивости, — что мечтательно разглядывая эту самую субстанцию, вы взглядом левитируете её на указанное место?

«Зануда сегодня в ударе», — тоскливо подумал Грэхем, а вслух произнёс:

— А вдруг? Это же будет истинное волшебство, правда, профессор?

— Левитируйте-ка себя поближе к рабочему месту, дорогой мистер Монтегю, — скомандовала Спраут, — если вы не хотите задержаться тут надолго.

Монтегю покладисто вздохнул, взял совок, переместился по другую сторону стола и прилежно стал засыпать навоз в два горшка, которые со стуком поставила перед ним Спраут. План, похоже, удался: внимание профессора было отвлечено, до конца занятия оставалось минут десять.

«Ну пожалуйста, пусть сегодня получится!» — взмолился про себя Грэхем. От успеха сегодняшней операции зависело, в чьи руки перейдут заветные десять галеонов призового фонда из устраиваемого слизеринцами тотализатора.

Три хаффлпаффки тихо шушукались напротив.

— Ай, профессор, что это? — вскричала вдруг с ужасом одна из них, глядя на свою сумку, из которой, стремительно разрастаясь, ползли зелёные побеги, на концах которых проклёвывались сиреневые пасти с немаленькими зубами. Девочки как по команде завизжали и бросились из теплицы, забыв про свои вещи.

«Не успел», — обречённо подумал Грэхем.

— Мистер Монтегю!

«А умеет же орать, а?»

— Отработка, мистер Монтегю. Жду вас сегодня в семь вечера во второй теплице.

Студенты неторопливо потянулись к выходу. Монтегю со злостью швырнул совок на пол и вышел тоже.

Спраут посмотрела ему вслед и печально покачала головой.

* * *

Порой Грэхему казалось, что он должен был родиться не человеком, а кем-то летающим: птицей или хотя бы бабочкой. Не зря неуклюжий и неповоротливый на земле слизеринец, взмывая в воздух на метле, преображался до неузнаваемости. Стремительность, смелость, грация принадлежали совсем другому человеку. В небе не было необходимости играть навязанную стереотипами роль: гориллоподобная фигура Монтегю успешно соперничала с подобными — Крэбба и Гойла, поэтому многие считали, что тот недалеко ушёл от них по интеллекту. Что ж, порой ему это было только на руку.

Тренировка слегка затянулась, время поджимало, и Монтегю, не переодеваясь, сразу направился с поля к теплицам. Он был доволен, что капитан команды Маркус Флинт не раз отметил его хорошую игру, и шагал неторопливо и умиротворённо.

Грэхем мечтательно прищурился, представляя свой будущий блистательный дебют в рядах слизеринской квиддичной команды.

И не заметил, как в сгущающихся сумерках на тропинке впереди него промелькнули две долговязые рыжеволосые фигуры…

— А я ещё придумаю, как отомстить, — успокоил сам себя Монтегю.

Постепенно к нему вернулось привычное бесшабашное настроение, и к теплице номер два Грэхем подходил, чуть ли не насвистывая. Дверь, вопреки обыкновению, оказалась чуть приоткрыта. Сначала Грэхем удивился, но затем сообразил, что профессор Спраут ждёт его внутри.

Он решительно открыл дверь и вошёл внутрь. Успел заметить, как слева зашевелилось какое-то растение, и вмиг на голову ему обрушился поток всё той же «поименованной субстанции» из ведра, тщательно замаскированного среди буйной зелени, оплетающей верхнюю полку.

Блистательный охотник в новенькой игровой мантии стоял посреди теплицы и молча обтекал.

В таком плачевном виде его и застала припозднившаяся Спраут.

— Ну что мне с вами делать, мистер Монтегю? — со вздохом проговорила Помона, заканчивая усердно очищать мантию, лицо и руки Грэхема.

— Благодарю, профессор, — процедил сквозь зубы тот, едва сдерживая тошноту от ненавистного запаха. — Вы мне очень помогли.

— Дело совершенно не в том, что я вам помогла, — Спраут стояла, прижав испачканную руку к щеке и, казалось, совершенно не испытывала дискомфорта. — Дело в том, на что вы бездарно тратите свою энергию. Вы же способный студент, у вас замечательная память. Да и в растениях вы прекрасно разбираетесь, я же вижу.

Нарастающая волна злости захватила Грэхема.

«Хватит, я больше ничего не желаю слышать! — яростно подумал он. — Что она о себе возомнила, огородница несчастная? Наседка!»

— Так я могу быть свободным, профессор? — в голосе Монтегю было достаточно яда.

— Да, конечно, — вздохнула Спраут.

* * *

Тихая война между профессором и Грэхемом разгоралась. Тот уже сознательно нарывался, грубя и разыгрывая студентов Помоны особо изощрённо. Отработка-пакость-отработка: круговорот преступлений и наказаний мог крутиться вечно.

В канун дня святого Валентина Монтегю настолько обнаглел, что решил залезть в теплицу, стоящую на отшибе, за цветами для симпатичной рейвенкловки Мэнди Броклхерст, из-за которой накануне слегка повздорил с Ноттом.

— Броклхерст? — Нотт слегка поморщился. — Разве она не полукровка?

— Я же не жениться на ней собираюсь, — ухмыльнулся Грэхем. — А цветы дарить гораздо приятнее, если девушка миленькая.

В этот раз он продумал всё идеально: и что Спраут вечером будет находиться в гостиной своего факультета — какие-то у них там были приготовления к празднику, и что пакостей профессора обычно ждут в день праздника, а не накануне.

Как «выдающийся специалист» по уборке теплиц, Монтегю частенько задерживался там допоздна и давно подсмотрел, какое вспомогательное движение палочкой делает профессор Спраут, запирая двери, а впоследствии нашёл в библиотеке соответствующее дополнение к Алохоморе.

Нахлынула одуряющая смесь запахов, голова сразу же легонько закружилась, и Грэхем, чуть покачиваясь, побрёл вперёд — углубляясь в настоящие заросли. Нарвал огромный букет приглянувшихся цветов.

Уставший, как будто после многочасового матча по квиддичу, обвёл взглядом окружающее великолепие — и вдруг гнев застил ему взгляд.

Монтегю с каким-то остервенением накинулся на ни в чём не повинные растения.

— Да кому нужна твоя Травология! — орал Грэхем, вырывая растения пучками, пиная ящики и сталкивая вниз цветочные горшки. — Я разбираюсь в растениях? Ха, возможно, но видеть их уже не могу!

Разгромив полностью теплицу и даже разбив в заключение пару стёкол, Монтегю неожиданно успокоился, с удовлетворением огляделся и с сознанием выполненного долга вразвалочку пошёл к выходу. Остановился — и вернулся за букетом, каким-то чудом не пострадавшем от буйных действий самозваного флориста.

Укрывая букет под мантией, он благополучно добрался до спальни и пристроил его под пологом своей кровати на наколдованной полочке, чтобы никто с утра не увидел трофей и — в лучших традициях факультета — не припрятал его.

— Красота, — довольно прошептал он, наливая воду в вазу и ставя туда букет.

* * *

Красота оказалась с подвохом: всю ночь Грэхему снилось, что он бредёт по тропическому лесу, пытаясь нарвать дракклов букет. Цветы уворачивались от его рук, хищные лианы норовили оплести ноги, узловатые корни вырастали из-под земли в самых неожиданных местах, а деревья порой росли так тесно, что Монтегю с трудом протискивался между ними. К тому же с каждым шагом вокруг становилось всё темнее, усталость стремительно росла, а лес и не думал заканчиваться.

Утром Грэхем первым делом подумал, а не приснился ли ему и экскурс в теплицу. Нет, цветы были на месте.

«Завтра же игра с Хаффлпаффом, — вспомнил он некстати. — Мерлин, как неудачно — после праздника. Ничего, у Наседкиных питомцев нет шансов!»

И торжественно понёс букет в Большой зал, чтобы вручить избраннице за завтраком.

— Ах! — услышал он за спиной изумлённый возглас, сопровождавшийся грохотом отодвигаемого стула.

— Остановитесь, мистер Монтегю, — вскричала запыхавшаяся Помона, преодолевшая расстояние в ползала за несколько секунд. — Для кого предназначено ЭТО?

— Для Мэнди, — небрежно отозвался Грэхем, поглядывая на слизеринский стол. Внимательно наблюдавший за ним Теодор Нотт развёл руками и кивнул.

— Похоже, я зря вас перехвалила, мистер Монтегю, — держась за сердце, проговорила Спраут. — Неужели вы не знаете, что магическая разновидность этих цветов смертельно ядовита? Кажется, мисс Броклхерст крупно повезло, что вы не успели вручить ей этот кошмар. К понедельнику жду от вас эссе на три фута об их свойствах и методах выращивания, дорогой мистер Монтегю, — мстительно добавила она.

* * *

Проснулся Монтегю совершенно разбитым. Ещё с вечера он чувствовал себя не очень хорошо, болела и порой кружилась голова, метла на тренировке совершенно не слушалась. И Флинт в конце концов не выдержал, наорал на охотника и отправил его спать.

— Смотри, чтобы мне не пришлось пожалеть о том, что я взял тебя в команду! — свирепо процедил он.

«И снилась ведь какая-то муть», — вяло подумал Монтегю.

— Что, свидание вчера затянулось? — похабно ухмыльнулся Эдриан Пьюси, второй охотник команды Слизерина.

— … — ответил хмуро Грэхем.

Пьюси подбадривающее хлопнул его по спине и, насвистывая, отошёл.

На хаффлпаффской трибуне стояла закутанная, казалось, штук в пять мантий Помона Спраут, держа в руке флажок с символикой родного факультета.

Едва прозвучал свисток мадам Хуч, Монтегю привычно оседлал метлу и взмыл в ярко-голубое зимнее небо.

Игроки обеих команд носились как бешеные, но спустя десять минут после начала матча счёт так и не был открыт. Грэхем снова почувствовал сильное головокружение, но молодой организм пытался сопротивляться недомоганию. Порой перед глазами мелькали расплывчатые цветные пятна. Монтегю встряхивал головой, и пятна вновь превращались в фигуры студентов.

— Держаться, только держаться, — шептал он. — Нам нужно победить.

Грэхем стремительным рывком преодолел расстояние в половину квиддичного поля, обманным движением из-за спины перекинул квоффл Пьюси, отдавая длинный пас, обернулся к остальным игрокам, чтобы прикинуть расположение сил, и замер в полнейшем шоке.

Со свистом на него летел… по идее, это должен был быть всего лишь бладжер, запущенный вслед атакующим слизеринским охотникам. И умом Монтегю это понимал, но… У приближающегося с каждой секундой объекта отчётливо вырисовывались ноги, руки, голова в остроконечной шляпе, ветер доносил от этого лохматого шара отчётливые верещащие звуки.

Нет, это был не бладжер. Профессор Спраут, размахивая руками, летела прямо на него с торжествующим криком. И не отбить, и не увернуться — Грэхем застыл на метле, не видя и не слыша ничего больше, кроме приближающегося профессора. Удар — и наступила милосердная темнота.

* * *

— Снова встречаемся над телом очередного искателя приключений? — услышал Монтегю знакомый женский голос, звучавший глухо, словно сквозь толщу воды.

— Снова, Помона. Даже странно, что это не Поттер.

— Я принесла лиану мимикронии. Свежую — добавить в антидот, и он подействует быстрее. Глупый ребёнок.

— Скажешь тоже — ребёнок, — суховато ответила мадам Помфри. — Выше меня на голову. А ума как не было, так и нет.

— Все они дети, — Помона Спраут устало вздохнула. — Глупые, самоуверенные, жестокие... дети. Которые отчаянно торопятся жить.

— Это верно, — мадам Помфри подошла к очнувшемуся, но не открывающему глаза Монтегю и тихо сказала: — Они чувствуют, что могут просто не успеть. Дети дурного недолгого мира и будущей войны.

* * *

— Кажется, очнулся, — раздался чей-то голос над ухом, вроде бы и негромкий, но многострадальная голова Грэхема с изуверской готовностью взорвалась болью. Он застонал, тщетно пытаясь спрятать её под подушку.

— Вот и славно, мистер Монтегю. Выпейте-ка это, — мадам Помфри уже стояла рядом с кроватью, протягивая пострадавшему кубок с зельем.

Монтегю с трудом выпил зелье и бессильно откинулся обратно на подушки.

— А к вам посетительница, — объявила мадам Помфри, отодвигая ширму.

— Менди, — криво улыбнулся Грэхем — и осёкся.

В дверях палаты стояла Помона Спраут, несколько смущённо смотря на него. Привычная рабочая одежда с пятнами от лиственного сока, старая шляпа, нервно зажатая в руке. И в другой — большой свёрток с домашними пирожками, выдававшими себя бесподобным запахом.

— Ну и напугали вы всех нас, мистер Монтегю, — привычно строго начала профессор Спраут, пристраивая свёрток на тумбочку у кровати. Но тут голос её дрогнул, и она продолжила совершенно другим тоном: — Как же вы так — разве можно на целую ночь растения у кровати оставлять, тем более ядовитые? Неужели вы не чувствовали себя плохо? Так и галлюцинаций можно было дождаться.

— Галлюцинаций? — непонимающе переспросил Грэхем, привставая — и вдруг вспомнил квиддич, нулевой счёт, стремительное нападение летающей и верещащей Наседки. И впервые за многие недели искренне, до слёз, захохотал.

* * *

1996 год

Член Инспекционной дружины Грэхем Монтегю патрулировал на втором этаже в гордом одиночестве, вспоминая от скуки свои былые подвиги и по-детски упорное противостояние хаффлпаффцам вообще и профессору Спраут в частности.

После того памятного отравления галлюциногенными испарениями ядовитых растений воевать с Хаффлпаффом Грэхему наскучило, да и былые обиды на Наседку ушли без следа. После собственноручного восстановления разгромленной оранжереи Монтегю перестал быть постоянным кандидатом на отработки, но иногда заглядывал в теплицы по собственной инициативе, благо не забыл, как нужно отпирать двери.

Каким несерьёзным казалось ему теперь былое поведение. Сейчас же никому не было дела до мелочных ссор и оскорблений — война на пороге, и каждый должен был выбирать свою сторону. Монтегю выбрал — и, пожалуй, не жалел о своём выборе.

Со стороны лестницы послышались чьи-то голоса. Грэхем подобрался. Он прекрасно знал их обладателей — и никогда не забывал, как близнецы Уизли искупали его в драконьем навозе.

— Двадцать баллов с Гриффиндо… — начал он злорадно, сжимая в руке палочку.

— Ты видишь перед собой противника, братец Дред? — перебил его один близнец, повернувшись к брату.

— Какого противника, братец Фордж? — отозвался второй, беззастенчиво разглядывая Монтегю в упор. — Максимум, перед тобой боггарт.

— А место боггарта…

— В шкафу! — закончили Уизли хором, и не успел Монтегю опомниться, как был подхвачен под руки и головой вперёд полетел внутрь огромного шкафа, стоявшего на лестничной площадке⁽²⁾.

* * *

Звон… Гул… Ощущение полёта…

Когда шкаф перестал дрожать и покачиваться, Грэхем нащупал створки, толкнул их — и остолбенел. Вместо школьного коридора перед собой он видел какой-то странный лес с совершенно незнакомыми деревьями. Сверху свисали вьющиеся ветви с узкими листьями, усыпанные мелкими ягодами. Холодок пробежал по вспотевшей спине Монтегю — это был тот самый лес — из сна.

Монтегю не рискнул выбраться из шкафа, боясь остаться навечно в этом загадочном лесу. Он уже было начал закрывать дверцы, но, вдруг остановившись, аккуратно потянулся и сорвал экзотическую веточку.

«Да и в растениях вы прекрасно разбираетесь, я же вижу», — прозвучало в его ушах.

Усмехнувшись, Грэхем бережно уложил трофей в карман — и плотно прикрыл створки шкафа. Изнутри.

«Я не спешу, профессор, — подумал он. — Уже нет».

1) Английская пословица:

If God had meant us to fly he’d have given us wings

Перевод: Если бы Бог хотел, чтобы мы летали, он бы дал нам крылья.

Аналог: Рождённый ползать летать не может.

Вернуться к тексту

2) В апреле 1996 года, при директорствовании Амбридж, Монтегю вступил в Инспекционную дружину. Когда он попытался снять баллы с Фреда и Джорджа Уизли, близнецы запихнули его в Исчезательный шкаф, где слизеринец пропал на долгое время. Монтегю застрял где-то между замком Хогвартс и магазином «Горбин и Бэрк» и вытащить его из шкафа оказалось совсем не просто. В конце концов, ему удалось трансгрессировать оттуда в туалет на пятом этаже, при этом Грэхем едва не погиб.

Вернуться к тексту